Хрупкое сердце Логвин Янина

Глава 3

В кинотеатре я согрелась, но пока шла домой, не спеша возвращаясь в компании знакомых Влада, то успела вновь замерзнуть, поэтому, переодевшись, первым делом иду в ванную комнату и принимаю горячий душ.

Вот бы так всегда стоять под горячими струями, впитывая их тепло и наполняя тело покоем. А если бы можно было лечь и свернуться под ними калачиком, я бы так и сделала. Но вместо этого я смываю с лица неброский макияж, моюсь и выхожу из душевой кабины. Обернувшись полотенцем, прохожусь легким кремом по шее и плечам, и расчесываю длинные волосы.

Сейчас мокрые, они кажутся пепельно-русыми, как брови и ресницы, а щеки непривычно румяные от горячей воды – такой меня никто не видит. Но скоро волосы высохнут до натуральной платины, а румянец исчезнет. И вновь останутся на лице лишь холодные розовые губы и большие сине-голубые глаза. Такие же яркие и колкие, как лед Антарктики.

Прав Руслан, снег, да и только. Картинка, от которой не ждешь тепла, потому что видишь такую и понимаешь – где-то там, внутри, в ее сердце живет холод. Осколок льда, как в сказке о Снежной Королеве, который никогда не позволит мне чувствовать.

И не позволит жить, если его однажды не растопит чудо.

Порок сердца. Вот почему я всегда мерзну и всегда бледная. Вот почему с детства я избегала шумных компаний и сторонилась других детей, интуитивно выбирая путь безопасности. «Ничего, девочка, с таким врожденным заболеванием живут. Есть прекрасная терапия и чудесные хирурги, они заставят твое сердце биться, как швейцарские часики! Но необходимо качественное лечение. И чем раньше, тем лучше!»

Я слишком поздно узнала о своем диагнозе. Случайно, когда боль под грудью долго не давала спать, и я решилась пойти к врачу. Тогда у родителей рушился брак, и мы с Ромкой очень за них переживали. Но брат от семейных ссор уходил в загул с друзьями, а я была рядом и успокаивала обоих. Тогда родителям было не до меня, а потом я так и не смогла сказать.

Но я могла и старалась помочь себе сама. И заработать если и не на операцию, о ней пока оставалось только мечтать, то на хорошую терапию.

Потом в моей жизни появился Влад, и я дала себе шанс попробовать отношения, пусть даже не было любви и мое сердце не откликалось. Но ведь душевное тепло тоже согревает – особенно, когда в нём нуждаешься.

О душевном урагане чувств я даже мысли допустить не могла. Это не для меня. Присутствие огня, способного растопить мой осколок (а скорее вогнать его глубже), я чувствовала только в одном парне. Но этот парень не был способен меня согреть, а только сжечь в пепел и идти дальше, здесь я иллюзий не питала. Он родился, чтоб разбивать сердца, и не стеснялся это демонстрировать.

Я возвращаюсь в свою спальню и надеваю домашние штаны и кофту. Подкалываю влажные волосы и переношу ноутбук на кухню. Как ни крути, а есть я хочу ужасно, да и Ромке задолжала ужин, так что придется заняться переводом текста вместе с приготовлением супа. На большее я сейчас не способна.

Заказанный перевод пестрит техническими терминами и сносками, поэтому мне всё время приходится сверять терминологию в специальном словаре и уточнять детали, чтобы не ошибиться. Зато, если я справлюсь с пробной работой, то получу заказ серьезнее и уже с другой оплатой. А значит, буду спокойнее спать и лучше себя чувствовать.

А вот с Владом придется поговорить, прав Ромка. В последнее время в наших отношениях всё больше его желаний, и всё меньше меня. Мы дали нашему эксперименту год, чтобы понять, получится ли у друзей стать парой, если один из них сильно влюблен? И мы действительно сблизились. В словах Влада стали мелькать серьезные планы… Но вот получилось ли у нас стать по-настоящему близкими людьми?..

Очень скоро нам придется честно ответить на этот вопрос не только друг другу, но и себе.

Я встаю из-за стола и подхожу к плите. Проверяю в кастрюльке, как варится мясо на суп, обдумывая сложное к переводу слово и его возможные варианты.

Рядом на столешнице, закипев, выключается электрический чайник, и я достаю с полки свою чашку. Бросив в нее чайный пакетик, заливаю кипятком и добавляю в чай ложку меда и кусочек имбиря. Взяв чашку в руки, поворачиваюсь с кружкой к столу, намереваясь вернуться к ноутбуку… Как вдруг вскрикиваю, обнаружив за своей спиной высокого темноволосого парня.

И, конечно же, обливаю его кипятком – выплеснув весь чай на грудь и живот!

– Ой!

– Твою мать!

Это Руслан Марджанов, друг Ромки. Частый гость в нашем доме, хотя я стараюсь с ним не встречаться. Но я была уверена, что мы с братом сегодня одни!

Он ругается сквозь зубы и отшатывается, схватившись за одежду.

– Черт, Снег! Ты решила оставить нас без детей? Чуть хозяйство мне не сварила! А может, и сварила… Ай, больно!

Господи, ну почему он, и почему сейчас? И кто его просил подходить так близко!

– Конечно больно, это же кипяток! – испуганно восклицаю. – Снимай скорее футболку, пока ткань не усилила ожог!

Руслан послушно сдергивает с себя футболку, а я бросаюсь к мойке и хватаю с держателя кухонное полотенце. Намочив его под холодной водой, отжимаю и возвращаюсь к парню. Сложив полотенце вдвое, осторожно прикладываю его к поджарому животу, где на смуглой коже уже успел заалеть ожог.

– Снег, ты меня не только тут обожгла, надо посмотреть ниже.

– Только попробуй расстегнуть ширинку! Сначала я уйду.

– Алис, а может просто руками остудить? Поверь, это лучше сработает. Я точно знаю, что мне надо.

– Лучше сработает, если ты обратишься в больницу, и как можно скорее!

– Из-за такой ерунды? Не парься, заживет, как на дворняге. Уй!

Я переворачиваю полотенце другой стороной и вновь прикладываю к пострадавшей коже, не на шутку испугавшись.

– А если нет? Если останется шрам?

– И что? – беспечно хмыкает парень. – Ты его уже оставила в моем сердце. Будет еще один!

Только теперь я поднимаю голову, чтобы встретиться с темными глазами Марджанова, смотрящими на меня очень близко и внимательно из-под длинной челки.

– Руслан, – удивленно спрашиваю, – ты можешь хоть когда-нибудь быть серьезным?

Но даже честно отвечая, он умудряется приподнять уголок рта.

– Могу. Но зачем?

– Ты меня напугал! Что ты здесь делаешь в такое время? На часах почти двенадцать ночи, и это точно не время для гостей!

Однако смутить его невозможно, и Руслан запросто отвечает, как будто это все объясняет:

– Пришел посмотреть, что делаешь ты.

– Марджанов, ты издеваешься? Я спрашиваю, почему ты на нашей кухне, а не у себя дома? И почему ты торчишь за моей спиной!

– Я тебя не видел три дня. И просто пришел поздороваться. Привет, Алиса.

Привет?

Ну что такому скажешь. Глаза смотрят прямо, словно не лгут. Если этот парень когда-нибудь вырастет и станет серьезнее, я очень удивлюсь!

Я прихлопываю полотенце к его животу и отворачиваюсь, не понимая, что меня больше смущает – его взгляд, слова или голая грудь, ставшая почти мужской.

– Держи. Я поищу в аптечке пантенол. Надо обработать ожог, пока ты не покрылся волдырями. Но, пожалуйста, не подкрадывайся ко мне так больше. Мне не нравится чувствовать вину за то, чего могло не быть.

– Если к тебе не подкрадываться, Снег, – отзывается Руслан, – то ты к себе не подпустишь. А я хочу подойти. Видишь, у меня нет выбора.

Мне нельзя оборачиваться и нельзя нервничать, я должна оставаться спокойной. Но рядом с этим парнем меня всегда штормит от волнения.

– Почему… почему ты всегда выбираешь не те слова, Марджанов? – я глухо и в сердцах выдыхаю. – Конечно, нет! У меня есть…

Его лицо кривится. Я понимаю это по изменившемуся тону.

– … Придурок, который оставил тебя голодной! Я все слышал из комнаты Ромки. Этот твой Рыбкин – идиот! И ты его совсем не знаешь!

Я так и застываю, напрягшись в спине. Эти двое вчерашних мальчишек – мой брат и его лучший друг – слишком много себе позволяют! Открыв шкафчик с аптечкой, продолжаю искать лекарство.

– А вы с Ромкой чем лучше? – холодно отвечаю. – Я ужасно устала сегодня и не закончила работу. Я еще не знаю, когда лягу спать, но должна готовить, чтобы элементарно поесть, потому что вы оба оставили холодильник пустым, и не подумали, что вы тут не одни.

– Так, может, тебе помочь, Алиса? Я могу.

Я нахожу баночку пантенола и взбалтываю ее. После чего возвращаюсь к парню. Он убрал полотенце, бросив его к футболке на стул, и подойдя ближе, я утыкаюсь взглядом в голый, упругий живот, на котором слишком низко сидят черные джинсы.

Ткань у пояса намокла, а кожа покраснела еще больше. И по-хорошему Руслана не мешало бы положить, чтобы обработать живот в лежачем положении. Но на такое я никогда не решусь, зная, что он молчать не будет, и мое сердце будет биться слишком быстро от его откровенных шуточек.

Я вообще не представляю, как мне его касаться.

Наверняка сомнения отпечатываются на моем лице, потому что, когда я пробую, работает ли баллончик, и поднимаю глаза на парня, он отрицательно дергает подбородком, словно догадавшись о моих мыслях.

– О, нет, Снег! Я не умею, – озадаченно предупреждает. – Эта белая дрянь точно упадет мне на штаны, и мать будет в шоке от моей распущенности. Она и так обо мне не лучшего мнения, так что «это» я в руки не возьму!

– А хоть кто-нибудь думает о тебе хорошо, Марджанов?

Он поднимает бровь, будто задумывается. Но ему настолько все равно, что я могу предугадать ответ.

– Да мне пофиг.

– Ладно, – сдаюсь. Не оставлять же его без помощи, раз уж во мне причина этого ожога. – Я помогу, только стой спокойно.

Я выдавливаю пену на ладонь и немного наклоняюсь к парню, чтобы нанести ее на кожу. Взяв средство на пальцы, осторожно касаюсь живота Руслана, и он замирает под моей рукой, приподняв на вдохе грудь.

Или мне так кажется, что замирает, превратившись во внимание, потому что тишина на кухне просто оглушающая, и прикосновения ощущаются намного интимнее, чем наш неудавшийся поцелуй.

– Больно?

– Нет. Чистый кайф, Снег! Нежнее твоих рук могут быть только твои губы. Продолжай, детка. Ты так здорово пахнешь. Что это, фиалка? Черт, я понятия не имею, как пахнут фиалки, но знаю, как пахнешь ты.

О, господи. Даже представить страшно, до каких вершин дорастет этот соблазнитель, не считающийся с границами! Но то, что я и сама чувствую, заставляет меня нервничать. Ничего похожего я не ощущаю, когда касаюсь Влада, и ни о чем подобном не думаю.

И не теряю способность говорить, слушая в тишине наше дыхание.

Руслан вдруг дотрагивается до моих волос и снимает с них заколку, заставив еще влажные пряди рассыпаться по моей спине и плечам. Я тут же отрываю пальцы от его живота и распрямляюсь, потеряв способность к речи окончательно. Застываю, ощущая редкий жар смущения на щеках, до того прикосновение Руслана горячее.

– Прекрати.

– Что?

– Сам знаешь.

– Не могу.

Я поднимаю голову, чувствуя тяжесть ресниц, чтобы посмотреть в лицо парня.

Сейчас мне точно не до его игр и забав. Это все слишком! И если ему хочется веселиться, то придется вернуться к Ромке. Эти двое друг друга стоят.

Но лицо Руслана серьезное и на удивление сосредоточенное, хотя говорит он совершенно в своём духе:

– Черт, Снег, какие у тебя глаза сейчас синие. А днем голубые. Мне интересно, какие они ночью? Может, выключим свет?.. Я всё сделаю сам, только разреши.

Он стоит в полушаге и опускает темный взгляд на мои губы, а затем на шею, без стеснения меня рассматривая.

На мне надета кофта, а под ней ничего нет. Не в моей привычке надевать верхнюю часть белья после душа, если я собираюсь спать. И под наглым взглядом парня соски твердеют, вопреки моей воле проступив под тканью. А я сама растерянно застыла, не в первый раз обездвиженная его откровенностью и глазами цвета черники, в которые если близко смотреть, можно потерять связь с реальностью.

Руслан поднимает руку и берется за язычок моей застежки-молнии. Жадно сглотнув горлом, медленно тянет ее вниз, расстегивая кофту ниже.

В моей руке зажат баллончик с пантенолом, на ладони другой – пена от ожогов, которой еще минуту назад я обрабатывала ему живот. Этой ладонью в пене, и сама не успев ничего понять, я ударяю его по щеке, заставив темные глаза закрыться и отпустить меня.

Отшатываюсь назад, но сердце стучит, как сумасшедшее, с усилием толкая кровь по венам.

– Алиса…

Но я уже отвернулась и бросаю баллончик в ящик аптечки. Вытерев руку о полотенце, сажусь за стол к ноутбуку, не в силах ничего произнести от произошедшего. Я даже ругаться не могу – у меня нет на это сил.

Я жду, что он уйдет. Продолжения с «помощью» уже не будет, но Руслан молчит. И не уходит, лениво стерев пену с лица. Молча стоит какое-то время, пока я пытаюсь работать, чтобы хоть как-то взять себя в руки.

«И всё-таки, здесь слово «possessed» применено в значении «владеющий» или «одержимый»? – смотрю в текст и не могу найти ответ, потому что едва этот текст вижу.

Руслан подходит к мойке и моет мою чашку. В нашем доме он бывает часто, так что найти предметы на кухне для него не проблема.

Он наливает чай и осматривается. Заглянув в холодильник, возвращается к шкафу и достает из него хлеб и бутылку с оливковым маслом. Пододвигает ближе тостер. Включив его, делает пару тостов, смачивает их оливковым маслом и намазывает сверху единственным авокадо, которое находит на столе, не забыв всё посолить. Ставит передо мной сначала тосты на тарелке, а затем и чай.

– Держи, Снег. С медом и имбирем, как ты любишь. А это вместо ужина. Они вкусные, попробуй. У меня мать помешана на здоровом питании, ест их каждое утро. – Он вздыхает почти с сожалением: – Хотя я бы накормил тебя чем-нибудь посытнее. Алиса?

Я всё еще огорошена его поступком, но выглядит подношение вполне аппетитно, и игнорировать Руслана не получается.

Но даже пододвинув к себе чашку с чаем, я продолжаю смотреть в ноутбук, чтобы не замечать почти у своего носа голый торс парня, спортивный и поджарый. И горячий даже на расстоянии, об этом говорит не стихающий жар на моих щеках.

– Я слышу. Спасибо.

– Да в общем-то не за что. Мне не сложно.

– Ты так и будешь стоять? Я не могу есть, когда на меня смотрят.

– Могу сесть, но тебе не понравится. Я буду еще ближе.

– Нет, я работаю.

– Я так и думал.

Он оглядывается и отходит от стола. Подойдя к плите, поднимает крышку на кастрюльке и заглядывает внутрь, потыкав ложкой мясо.

– Черт, как его варить? Точнее, как ничего не испортить?

– Не надо, – откликаюсь, – я сама.

– Да нет, я попробую. Это же фигня. Гугл в помощь и вперед! Главное вспомнить, что мы с твоим братом еще не сожрали на этой кухне, и всё найти. О, спагетти… Нашел! И рис! Алис, ты что больше любишь? Выбирай из двух, другого ничего нет!

Даже не представляю, что Руслан собирается готовить и как, но я уже готова ему ответить, что мне всё равно, когда на кухню внезапно входит Ромка, ввалившись босиком и в майке, разорвав своим появлением ауру напряжения, которую я ощущаю, и позволив мне наконец-то спокойно выдохнуть.

– Эй, чувак! Ты куда пропал? – обращается к другу. – Я уже всё загрузил без тебя. Осталось обновить драйвера, они сейчас подгружаются, и можно запускать программу. Будешь пробовать?

– Потом. Есть хочу, – отвечает Руслан. – Видишь, суп готовлю. Ну или типа того, – бурчит под нос.

– Марджанов, – глаза у Ромки округляются, и я понимаю почему, – ты с дуба рухнул? Какой суп? Тебя в реале хлеб не заставишь нарезать, не то что картошку почистить. Это же ты сегодня здесь булки давил на заднице, пока я яйца с колбасой жарил.

– Я, – пожимает голыми плечами Руслан, и не думая спорить, – но ты не сравнивай, Снежный. У тебя сестра кого хочешь заставит делать то, что ей нужно. Я начал ныть, а она – бери сам и вари. Мужик ты, Марджанов, или кто? Теперь вот пока суп не сварю, не уйду. Ты устанавливай, что там надо, я подойду.

– Алиса? – удивляется брат, взглянув на меня, но тут же соглашается: – Ну, вообще-то она может. А голый ты почему?

Услышав вопрос, я напрягаюсь, а Руслан спокойно отвечает:

– Хотел соблазнить твою сестру, но она думает, что я малолетний придурок, у которого еще памперс от жопы не отвалился. В общем, прокатила меня.

Ромка шутку оценил и улыбается. А вот я с трудом проглатываю кусок тоста.

– Правильно думает, – слышу ответ брата. – А если серьезно?

Ну, хватит с меня. Еще не хватало быть центром разговора двух парней, присутствуя с ними в одной комнате.

Я встаю и захлопываю ноутбук. Сунув его под мышку, беру тарелку с тостом, чашку и направляюсь к двери.

– А если серьезно, Ром, то я нечаянно облила Руслана сладким чаем, обожгла его и испортила футболку. Пожалуйста, дай ему свою. Когда будете уходить, выключите тут все, а я к себе работать.

– Алиса, а как же суп? – окликает меня Руслан, и я заставляю себя остановиться и посмотреть на него.

– Уверена, мужик, что ты справишься. Обязательно оценю твои старания… утром! А пока вам будет намного веселее без меня.

Однако, когда я засыпаю в своей спальне через два часа, я всё еще не могу избавиться от жара внутри и не чувствую холода. Странные ощущения, и определенно опасные. Мне приходится выпить лекарство, чтобы успокоить сердце и отдохнуть.

Глава 4

– Влад, скажи, кроме того, что нам рано жить вместе, тебя всё устраивает в наших отношениях?

– Да, вполне.

– А то, что между нам нет близости? Скажи откровенно, пожалуйста.

Воскресный вечер, мы с Рыбкиным гуляем по скверу, и я решаюсь на важный для меня разговор.

Мы только что распрощались с друзьями Влада, которые пришли к нему домой, а после мы общей компанией оказались на дне рождения неизвестного мне парня в модном клубе, где было шумно и в общем-то весело. И где я чувствовала себя не в своей тарелке, но ничего не могла с этим сделать. В особенности из-за того, что Влад всё время усаживал меня к себе на руки и целовал. При этом совершенно не слушая из-за громкой музыки и отвлекаясь на друзей.

– Ну, ты сказала, что если наши отношения выдержат год, и мы станем ближе, чем друзья, то всё будет. То есть, случится.

– Да, я так сказала. Но… я просто не хочу, чтобы ты ошибся в ожиданиях. Мне кажется, тебе тесно в тех границах, в которых живу я. Ты хочешь большего.

Рыбкин натурально удивляется, словно не хочет принимать суть моих слов.

– Что за ерунду ты говоришь, Алиса? У нас всё прекрасно, разве нет?

– Не знаю. Мне кажется, тебе скучно со мной наедине, иначе зачем ты всё время ищешь компанию? Стараешься меня показать всем, словно я кукла в витрине, даже если я этого не хочу? В последнее время ты вообще перестал спрашивать, чего именно я хочу. Вот как сегодня.

– Глупость какая. Всё не так! А даже если мне нравится, как на тебя смотрят другие парни, то что здесь такого? Пусть завидуют, ты всё равно со мной!

Влад останавливается и наклоняется, чтобы меня поцеловать, но я договариваю, заставив его остановиться:

– Подожди, пожалуйста! – отступаю на шаг. – Ты обещал выслушать!

– Ну что еще, Алис?

Я набираюсь смелости, чтобы это произнести. Всё-таки трудно сказать правду тому, кого долгое время считаешь другом и даже больше.

– Помнишь наш разговор у метро? Когда ты предложил жить вместе.

– Конечно. Не знаю, что тогда на меня нашло. Я же просил тебя забыть!

– У меня не вышло. Я думала над твоими словами, Влад. Про то, что тебе мало таких отношений, как у нас. А еще про то, как мы оба изменились за последний год. Я уже не уверена, что именно я та девушка, которая тебе нужна. Прости, но это то, что я чувствую.

Рыбкин поджимает губы и качается на пятках. Сует руки в карманы дутой куртки, вытянувшись передо мной – крепкий парень с крупными чертами лица и молочными щеками. Такие бывают у любимого ребенка, которого все опекают и которому еще нескоро суждено повзрослеть. И это неплохо, просто…

– Понимаешь, – продолжаю я, – ничего не изменится для нас в ближайшее время. Ты будешь учиться, я – тоже. А еще мне придется работать и тратить на это всё свободное время. Я же вижу, что тебе это не нравится, и не хочу держать.

«А еще, – но об этом я не договариваю, лишь думаю, – я рассчитывала, что за этот год мы станем душевно близкими, и я всё тебе расскажу. И если ты не отвернешься и примешь меня настоящую, с моим недостатком, тогда я доверюсь тебе полностью.

Но… не получается».

– Конечно, нет! – не спорит Влад. – Извини, Алиса, но у тебя какая-то мания трудоголика. Надеюсь, мы с тобой в новогодние праздники съездим на турбазу и там отдохнем, как нормальные люди. Я тебе просто не дам ничем заниматься! И сомневаться тоже!

– Ты меня слышишь, Рыбкин?

– Нет! – Влад подходит и обнимает меня. Целует в губы. – Я люблю тебя, Снежная! И мне не нужны другие девушки, я их не замечаю! Конечно, они вешаются на меня, но какая разница, если у меня есть ты! И моя мама от тебя в восторге! Ты такая необычная…

– Только лишь необычная? В этом всё дело?

– Конечно, не только! Просто ты умная, красивая и воспитанная. Не ломаешься, как другие, и не стараешься понравиться – это цепляет! С тобой интересно поговорить и показаться вместе не стыдно. Да мне все завидуют! И мы с тобой друг другу подходим. Я кайфую от того, как мы смотримся вместе!

Иногда слова Влада меня обижают, вот как сейчас. Но он слишком простодушен, избирательно глух и совершенно не чувствует мое настроение, чтобы это понять.

Мы решаем отложить серьезный разговор до окончания нашего эксперимента, и я по-прежнему считаю его своим парнем, когда в пятницу вечером, неделю спустя, звоню Рыбкину из фойе английской школы с просьбой меня встретить.

Пять минут назад я закончила уроки с учениками и уже собиралась уходить домой, сверяя у ресепшена с администратором план будущих уроков, когда случайно заметила за окном на дорожке мужчину в костюме и пальто. Сначала увидела букет цветов в руке, а потом узнала в незнакомце отца моей маленькой ученицы Кати.

Занятий с Туфелькой у меня по расписанию не было, и я напряглась. Встречаться с этим Максимом, а уж тем более разговаривать, мне совершенно не хотелось! Но у него, похоже, были другие планы.

– Смотри, Алиса, какой парень видный. Тебя, между прочим, спрашивал!

Женщине-администратору было на вид лет шестьдесят, так что неудивительно, что взрослый мужчина ей показался чуть старше мальчишки.

– Это… это отец моей ученицы. Мне кажется, он недоволен мной, как преподавателем. Я уже предупредила об этом Марию Борисовну.

– А по виду не скажешь, что он недоволен, – хмыкает с намеком на тайну женщина. – А очень даже наоборот. Заинтересован в тебе!

Ничего не ответив, я отхожу с одеждой к диванчику для гостей школы и звоню Владу.

– Алиса? Привет!

– Привет, Влад! Скажи, ты мог бы сейчас приехать и встретить меня у школы, где я работаю. Очень надо!

– Приехать? Могу, конечно, – слышу немного нетерпеливый голос Влада. – Только часа через полтора, раньше не выйдет, у меня тренировка.

– А если перенести?

– Алис, я уже в зале. И так сейчас отвлекся. Парни услышали звонок на телефон и позвали в раздевалку.

– Э-м, понятно. Ладно, я позже перезвоню.

– Только обязательно, Снежная! Буду ждать!

А вот я ждать не могу, и набираю на сотовом номер брата.

– Ромка?! Ты мне нужен! Прямо сейчас!

С братом можно говорить без обиняков, и я рассказываю ему всё, как есть. Конечно, это немного неловко, но всяко лучше, чем нарваться на новые оскорбления и разговор с неприятным мне человеком. Я просто обязана его избежать!

– Черт, Алис! Я за городом у родителей, но сейчас что-нибудь придумаю!

Проходит минут двадцать, прежде чем я понимаю, что не могу торчать в фойе бесконечно. Я уже оделась, попрощалась с коллегами и заучила наизусть расписание своих уроков в надежде, что мужчине надоест ждать, и он уйдет. Ну, о чем ему со мной говорить?

Но он упорно стоит, поглядывая на окна школы, и мне в конце концов приходится накинуть на плечо лямку рюкзака и выйти из здания на улицу.

Я спускаюсь с невысокого крыльца, и отец ученицы замечает меня. Тщетно я опускаю взгляд и пытаюсь пройти мимо, он догоняет меня и ловит за локоть.