Средневековая история. По праву короля Гончарова Галина

– У законного мужа есть способы отучить ее гулять, – пожал плечами Бран. – В зависимости от ситуации, либо он разберется с неверной женой, либо с мужчинами, которые посмели посягнуть на его собственность.

Анжелина не стала уточнять, как именно. И так все ясно.

Либо оторвать голову жене – либо вызвать на дуэль ее ухажеров.

– На ней бы все равно женились?

– Может, не из правящих кланов, но кто-то нашелся бы.

– А если она погуляла с женатым мужчиной…

Бран поглядел на принцессу, как на дуру. Какая разница, это ведь мужчина? Даже если и погулял, так что? При том, что у каждого вирманина есть жена, что в доме есть еще рабыни и служанки, и жены смотрят на это сквозь пальцы. На Вирме большой перевес в сторону женщин, слишком уж опасный противник – море.

– … и угрожала рассказать обо всем его жене?

Бран медленно опустился на лодку и покачал головой.

– Нет, ваше высочество, в этом нет никакого смысла. Жена просто не приняла бы эти рассказы близко к сердцу. Любая на Вирме.

– А отец жены?

– То же самое, ваше высочество. Главное, чтобы дело не доходило до развода или публичной огласки, да если и дойдет… всякое бывает. Находятся способы все разрешить мирно, уж поверьте.

Анжелина разочарованно вздохнула. Вот так всегда… а такая хорошая версия пропала!

– А могла она что-то узнать, или увидеть, или кто-то попросил ее об услуге…

Бран развел руками.

– Пока неясно. Но если у нее были с кем-то отношения… были?

– Да.

– Я узнаю. А узнаю кто – узнаю и почему.

На миг Анжелине показалась такой глупой вся ее затея со следствием. Просто по-детски смешной и нелепой.

Ведь и правда – Бран сам все узнает. И разберется.

Но – а вдруг и ее версии чем-то помогут? Как у барона Холмса? У того был верный товарищ, который предполагал многое неправильно, но тем самым помогал барону. Вот и Анжелина так же может помочь.

***

Вечером Анжелина лежала у себя в кровати.

Смотрела на тяжелые дубовые балки, которые перекрещивались над ее головой, думала. Об Алии, в том числе.

В ее комнате что-то искали. Что?

В рассказах о бароне Холмсе искали письмо, улику или деньги. Ну, или драгоценности.

Вот, она – Алия Рейнст. Анжелина мысленно поставила себя на место девушки.

Вирма – ее единственный шанс получше устроиться в жизни, получить законную семью, детей… будет она рисковать, связываясь с женатым мужчиной?

Нет. Не будет. Один раз ее уже обманули, второго она не допустит. Коли уж она так нелицеприятно высказывалась о мужчинах, то доверять им не будет. И рисковать не станет.

Могла она отдаться мужчине до свадьбы, чтобы привязать его к себе покрепче?

В принципе – могла. Потом можно сказать о беременности… в каком случае за это могли мстить? Допустим, у парня уже есть невеста. Любимая, например. Алия стала его шантажировать, ну и свернул парень ей шею… нет, не вяжется. Это было бы в порыве страсти, а здесь все обдуманно.

Или нет?

Или, к примеру, у невесты был брат? Который не хотел разрыва помолвки?

Нет-нет, стоит учитывать, что это – Вирма. Иные традиции, обычаи, нравы…

Бран сказал, что никто не стал бы поднимать шума, никто не стал бы переживать, разве что по местному обычаю мужчины бы выяснили это между собой. Да и Алия дурой не была.

Если уж Анжелина поняла, что удерживать местных мужчин ребенком просто бессмысленно… ну, признали бы ребенка. И все.

Если бы мужчина не хотел жениться, он и не женился бы. Хоть ты на березу влезь. Содержание получить Алия еще могла, но ее это не устраивало. Ей нужно было положение законной супруги…

Или – деньги.

Была ли Алия довольна своим положением?

Анжелина серьезно задумалась.

Вот ведь… как Лилиан это называла? Барство?

Оно и есть. Привыкаешь, что не ты для людей, а они для тебя, и внимание на их чувства, мысли и переживания обращаешь, только если они серьезно нарушают твои планы. А если нет…

Ну и пусть их.

А ведь Алия не считала Вирму лучшим вариантом для себя. Честолюбия у девушки хватало с лихвой, с избытком… подумала ж она, что на ней женится наследник герцога… Честолюбие, рисковость, но отвратительные способности к математике. Иначе она бы не ставила все на одну карту, а имела в запасе хоть какого небогатого лэйра, который женился бы на ней и прикрыл грех. Так, к примеру.

Нет, этого не случилось.

То есть брачные планы отметаем? Ну… если исключить глав кланов, то да. Отметаем. А главы кланов у нас все женаты, холостяки просто не выбираются на эту должность. Считаются неполноценными, пока хоть одного сына человеком не воспитали. Могла Алия надеяться на развод с женой или скорую смерть супруги? Да нет, вряд ли. Если сыновья?

Но и тут, кстати, все не так однозначно. Допустим, у кого-то сын и наследник погулял с Алией, она решила, что теперь на ней женятся, а главе клана позарез надо было заключить союз с кем-то другим. И что? Стали бы убивать девчонку?

Да нет. Просто предложили бы ей кого-то из родственников. Признали бы сына от рабыни, к примеру, выдали б за него Алию, и получили двойное удовольствие. Она бы тоже не стала шум поднимать, Ативерне нужны союзы, а не конфликты.

И вообще, если так рассуждать… допустим вся проблема в личных делах. Зачем тогда обыск?

Потому что неведомый вирманин написал Алии торжественное обещание жениться? С большой королевской печатью?

Ага, уже смешно.

Что-то с его одежды? Что она могла взять на память?

Да и тут медяк свидетельству цена. Сказать, что потерял, украли, забыл, где оставил – и даже не переживать по этому поводу. Поди, докажи, что не воровка.

Нет, если обыск… значит хотели найти что-то важное. Вот, в шантаж Анжелина верила. А в любовь…

Не получалось, никак не получалось.

Ладно, тогда допустим, что у Алии Рейнст был какой-то компромат. Нечто такое… что могло бы при обнародовании сильно смутить некоего человека. Вирманина, потому что из посторонних здесь она со свитой и Ричард со свитой. Что это может быть такое?

Оружие, письмо, украшение?

Нет, с этой стороны ничего не ясно. А вот где Алия могла спрятать эту вещь?

У нее всех вещей – пара сундуков, она живет в одной комнате с подругой, здесь постоянно слуги, рабыни, здесь Вирма. Чужие люди, чужое место.

Что бы сделала сама Анжелина?

Да спрятала там, где не стали бы искать. Либо вне дома, либо отдала бы на хранение эту вещь.

М-да… надо узнать, кто именно был любовником Алии, иначе дальше никуда не продвинешься.

Глаза Анжелины закрылись. Она спала и видела чудесные сны. Увы – неосуществимые.

***

Тира сидела на берегу, смотрела на море и думала.

По черным волнам тянулась лунная дорожка, звезды отражались в воде, словно кто-то высыпал горсть бриллиантов на черный бархат, ветер приносил с моря запах воды, солью оседал на губах…

Да, она вот такая. И кожа у нее обветрена, и губы обкусаны, и…

Разве Он когда-нибудь посмотрит на нее, как на женщину? Это даже не смешно.

Рядом колыхнулась темная тень.

– Думаешь о посвящении?

Тира покраснела так, что стало заметно даже ночью.

– Д-да, госпожа.

Кирия Эдайна улыбнулась, погладила девушку по волосам очень материнским жестом. Она не стала уточнять, что ее просил об этом разговоре Бран Гардрен.

Чего уж там, глава клана отлично видел взаимный интерес Тиры и Ричарда, и собирался воспользоваться им к своей выгоде. И выгоде Вирмы, конечно. Традиция предлагать гостю девушек началась не Вирмой, и не Вирмой она в веках закончится.

– Значит, о мужчине.

Тира покраснела еще сильнее, хотя куда бы уж еще краснеть?

– Я…

– Ты боишься, что после посвящения он не обратит на тебя внимания? Не надо… ты красавица, не то, что я.

Это верно, кирию Эдайну в темноте можно было перепутать со средних размеров медведицей. И плащ из собственноручно добытой медвежьей шкуры только утверждал это сходство.

– Я ему просто безразлична.

– Вот уж не верю, – махнула рукой кирия. – Быть такого не может.

– Вы просто его не знаете, госпожа. А у них там все иначе…

– Ативернец?

Ответом был судорожный кивок. А что делать? О таком и с мамой не посоветуешься. Просто потому, что мама сразу же начнет давать ценные советы и причитать. Скажет, что раз так, не надо и думать о воинском посвящении, а вместо этого надо родить от любимого мужчины, пока Флейна милостива.

Тира представила себе рассыпающийся от старости Эллейг, покачала головой…

Нет, она не хотела бы растить так своего ребенка. Ее сын или дочь заслуживают лучшего.

Уж умолчим о том, что Ричард – принц, а его первенец будет иметь преимущество… Тира не задумывалась, что в остальных странах немного не такой уклад, как на Вирме. И в любом случае, разве нужна она Ричарду – вот такая?

Другое дело, если…

Тира представила себя – в кольчуге, с мечом и щитом, в шлеме, из-под которого бежит на грудь длинная коса, вот, она сходит на пристань в Лавери, столице Ативерны, вот улыбается Ричарду… а рядом с ним стоит другая. Хрупкая, воздушная и неземная, с золотыми локонами и очаровательной улыбкой.

Такая же, как ее высочество.

А она, Тира, сжимает свой меч, и понимает, что это – и ее мужчина, и ее спутник. И другого у нее не будет.

– Ты говорила ему о своих чувствах?

– Нет, госпожа.

– Почему?

Тира вздохнула.

– Я хотела просить милости Олайва, не Флейны…

– Так и сделай. Только учти, все боги – рядом. Олайв хоть и примет тебя под свое покровительство, но Флейна все же рядом, не стоит об этом забывать.

– И что мне с этим делать, госпожа? – Тира уже откровенно дерзила.

– Пройти посвящение.

– И все?

– А после посвящения будет устроен пир, как обычно. Если ты признаешься этому мужчине в своей любви и попросишь милости Флейны, будет правильно.

Тира вздохнула, потерла кончик носа от переживаний забывая о вежливости.

– А если затяжелею?

– Значит, Флейна благословила. У меня своих трое, ты думаешь, ветром нанесло?

Тира так не думала, но не подумают ли плохо о ней? Ричард – о ее корыстности, вирмане о том, что бабы есть бабы, мечом опоясать не успели, а она уже принялась по сеновалам шастать?

Вслух она этого не высказала, но кирия Эдайна догадалась примерно о половине ее мыслей, им покачала головой.

– Даже не бери в голову. Ребенок – благословение богов, а если от хорошего мужчины, то вдвойне. От любимого, сильного, неглупого… да, мне и гадать не надо. Будь он другим, ты б его не полюбила. И учти – если ребенок от любви рождается, он тебе вдвое дороже будет.

С берега кирия Эдайна возвращалась вся вымотанная.

Сложно с этими влюбленными девчонками, ох как сложно! То им не так, это не этак… а уж сомнений, мнительности и дурости на роту солдат хватит. Но что могла она сделала.

Ободрила, поддержала, про богов сказала, про любовь тоже. Бран ей будет должен.

Определенно.

Уэльстер, Кардин.

– Ваше высочество, – склонился Мигель перед принцессой Анной.

Малявка побагровела, но сумела ответить на поклон.

Гардвейг наблюдал за этим представлением с улыбкой.

Да, тяжела ты, судьба королевская. И не просто так женятся монархи. Вот, Эдоард породнился с Авестером, теперь родниться можно будет только через три поколения. А до той поры – ни с Авестером, ни с Даркомом – туда тоже выдали замуж авестерскую принцессу.

А Гардвейгу нельзя родниться с Эльваной, его бабка была оттуда родом. Из эльванской королевской семьи.

Получить разрешение у альдона?

Это-то как раз несложно, Петерс запоет ровно то, что ему скажут. Не желая повторения судьбы предыдущего альдона и получив пару увесистых уроков от Гардвейга лично, он будет делать, что ему говорят. Но можно обмануть альдона, но не Альдоная.

У близкой родни дети рождаются больными, слабыми, хилыми… вот, в этом поколении он породнится с Ативерной и Ивернеей. И еще три поколения им не стоит родниться между собой.

А где брать невест-женихов?

Король может жениться на ком пожелает. А вот принцессы… Эдоард – Дишан доложил – отослал одну из своих девчонок на Вирму. Может, и неплохое решение. Свою, что ли, туда послать? Или обеих младших, как подрастут?

Надо обдумать этот вопрос.

Мигель тем временем закружил Анну в танце. Милия коснулась руки супруга.

– Думаешь…?

Гардвейг чуть повел глазами.

Думал. Очень серьезно думал.

– Выдадим старшую замуж, там и посмотрим.

– Говорят, посольство уже днях в пяти-шести пути.

Ответом Гардвейгу была улыбка и поглаживание живота.

– Интересно, дохожу ли я? Или рожу нашего малыша раньше?

Его величество расплылся в улыбке.

Сын. Еще один сын.

Его бессмертие.

Уэльстер, Дорсан.

Город Дорсан не понравился Лиле с первой минуты. Кажется, неприязнь была взаимной. Почему?

А, черт его знает.

Бывает так – приезжаешь в город, и он созвучен тебе до последнего камня мостовой, тебе уютно в нем, хорошо, привычно, тебе нравится разглядывать силуэты домов, ты бы гуляла и гуляла, наслаждаясь каждой секундой вашей совместной жизни и каждой жилочкой ощущая ритм жизни именно этого города.

У каждого города свой особенный ритм.

Где-то хочется спать, где-то танцевать…

А бывает и иначе.

Приезжаешь ты в город – и что угодно готова сделать, лишь бы удрать. Сразу же. И подальше, подальше, и век бы его не видеть. Вы словно отторгаете друг друга. Просто – фу.

Вот с Дорсаном у Лилиан получалось именно так. Они друг другу сразу не понравились. Город надменно и свысока взирал на графиню. Графиня в ответ презрительно морщила нос, и даже Лидарх не ступал по мостовой, а словно бы пинал ногами камни. Вколачивал их поглубже.

А нечего тут выпячиваться! Подковой вас! И нагадить сверху!

Почему так? Это вопрос к психоаналитику.

Джерисон уверенно указывал, куда сворачивать, знал, где надо остановиться… и постоялый двор оказался действительно замечательным. Большим, уютным, на редкость чистым. Никаких паломников, клопов, тараканов и соломы на полу. Чисто выскобленные доски, уютные комнаты, свежие матрасы…

Что ж. Томас отдохнет. Ему тоже тяжко – поди, обслужи такую прорву людей, да за всеми поухаживай, да чтобы все довольны остались. С ума сойдешь.

Гости пожаловали, когда вся компания приканчивала роскошный ужин.

Даже Лиля оценила.

Мясо было в меру прожарено, вода чистой и холодной, хлеб свежим, только что из печи, а когда Лиля попросила свежие овощи, она их тут же получила. Красота?

Не то слово.

Они с Мирандой как раз грызли морковку, когда к их столу пожаловала целая делегация.

Нет. Не целая. Всего один человек, но с большой свитой. Лиля пригляделась.

Да, так оно и есть. Вот он, стоит чуть впереди, этакий лысоватый толстячок лет тридцати, с добрым круглым лицом, на вид – душа компании, шутник и балагур, кутила и весельчак. А остальные и одеты победнее, и подобострастно поглядывают на него.

Лэйры из небогатых. Лиля знала от Ганца, так тоже делается. Дворяне из небогатых иногда идут… это не приживалы, а как бы свита. Они следуют за своим господином, сопутствуют ему в приключениях, он дает им пищу и кров, подбрасывает денег и вытаскивает из неприятностей, но вассальной клятвы они не дают. Определенная степень свободы сохраняется.

Связка вассал-сюзерен достаточно четко регламентирована, у обоих свои права и свои обязанности, а вот в таком случае у людей есть определенный люфт. Господин может отказаться защищать своего слугу, слуга может подставить господина – всякое бывало. Лиле такое не нравилось, но это свободный выбор каждого.

Кто-то служит, кто-то прислуживает.

– Джерисон, друг мой!

Толстячок раскинул руки, словно собираясь обнять графа Иртон, но потом одумался и прижал их к сердцу. Мол, я счастлив, я так счастлив, едва сдерживаюсь, чтобы не лопнуть от счастья.

Впрочем, Джес тоже заулыбался, словно ему леденец на палочке дали.

– Эрвин! Да, в Дорсане нет от тебя тайн!

– Ты хотел проехать через наш город, – прозвучало это как «мой город», – даже не поздоровавшись со мной? Джерисон, я не прощу тебе такого коварства!

Джес покачал головой.

– К сожалению, в этот раз я себе не хозяин. Сначала я должен позаботиться о своих людях, а потом уж отправляться к друзьям.

– Это важный государственный секрет?

Эрвин широко улыбался, а Лиле хотелось его пнуть. Ничего личного, просто как-то сразу этот человек ей не понравился. Слишком уж он веселый, открытый и обаятельный. Слишком.

И… да, имеют место быть противоречия.

Рубаха-парень? Душа компании?

Э, нет.

Ее стержень.

Почувствуйте разницу – душа понятие эфемерное, ее так сразу и не найдешь. А этот товарищ вполне жесткий, и его люди поглядывают на него, ожидая распоряжений. Будь ты хоть каким обаятельным, одними улыбками ничего подобного не добьешься.

Содержание не соответствует обертке, как говаривал Алин папа. А уж Владимир Васильевич в этом разбирался, не один гарнизон прошел.

А Джес ничего подобного не чувствовал или не видел, улыбался, словно лучшего друга встретил.

– Эрвин, прошу к нам за стол. Дамы и господа, это Эрвин, барон Фремонт, а это мои спутники. Знакомься…

Представлял Джерисон всех по кругу, и начал с Лилиан.

Глаза барона надо было видеть.

– Твоя жена? Друг мой, ты счастливец! Такая женщина!

Лиля мило улыбалась, ничем не показывая своей тревоги. Представленная второй Миранда фыркнула и задрала нос. Положенные слова сказала, но с таким видом, что Лиле захотелось дернуть ее за косичку. Ребенок, ну имей же совесть! Мало ли кто и кому не нравится!

Нельзя сразу на этих людей Лялю натравливать, собака существо нежное, она и отравиться может!

– Дочь – копия тебя, друг мой. Должен сказать, она совершенно не похоже на свою очаровательную мать.

Лиля не стала вдаваться в подробности. Миранда тоже.

Достались комплименты всем. И Ройвелям, и Элонтам…

Свита, кстати, все это время простояла у дверей. Стоит только сравнить с вирманами.

Лиля понимала, что тот же Эрик мгновенно свистнул бы трактирщика, заказал стол для своих ребят, усадил их, а потом уж пошел разговаривать. И попробуй хоть кто-то скривить нос… тут же его на сторону и своротил бы. Моряки? Пираты? Это его люди, остальное неважно. А барон считал, что о своих людях заботиться не обязательно. Или что и так сойдет.

Нет Лиле такой расклад не нравился. Только вот они с Мирандой были единственными, кого это не устраивало, остальным все нравилось.

А барон уже приглашал всех завтра на прием, настаивал, что один-то день можно и отдохнуть, почти умолял… и Джерисон не стал отказывать.

Лиля скрипнула зубами и положила себе подробнее расспросить супруга. Этой же ночью.

***

Первую часть ночи ей было решительно не до вопросов. А вот потом, когда они с мужем лежали в обнимку, Лиля и решилась. Как известно, вопросы мужчинам задают – когда? Когда они сыты, чисты и после постельки. Это и в русских народных сказках указано. Накорми, напои, баньку истопи, в постель уложи, а там и поговорим.

Лиля решила последовать народной мудрости, и не прогадала. Джерисон не стал запираться.

– Барон? А что, неплохой малый.

– Он здесь… мэр города?

– Нет.

– Эммм… нет никого более знатного?

Джерисон задумался.

– Есть…

– А почему тогда – вот так?

– Эрвин – он очень общительный, гостеприимный, хлебосольный, человек, который жить не может без друзей…

– У него их мало?

– Город маленький, все друг другу уже примелькались, а тут новые люди, новые лица. Прошлый раз он прием на три дня закатил…