Любовь – это путешествие О'Лири Бет
Это он придумал отправить меня в Европу. Как типичный английский джентльмен, я должен предаться буйным излишествам на материке, прежде чем приступить к обязанностям взрослой жизни. Естественно, ничего такого я не делал, просто искал Грейс. Но Грейс непросто найти. А вот Адди, прекрасная маленькая фея из подземелья, прямо тут.
– Так кто, говоришь, видел твою подругу в Ла-Рок-Альрик? – спрашивает Адди, проезжая мимо виноградников. Мы одни на дороге, и даже сквозь шум ветра слышна причудливая мелодия кузнечиков в выжженной траве у шоссе.
– Знакомый знакомого. – Я неопределенно машу рукой.
На самом деле, я вычислил ее по лайкам в соцсети, но Адди об этом знать необязательно. Алкоголь слегка выветрился – свежий горный воздух помогает, – но с отрезвлением приходит и некоторое смущение. Адди очень остроумная и уверенная в себе, про шикарные ноги вообще молчу, а я даже не причесался с утра. Проклятье.
– Она пропала, да?
– Она девушка оригинальная. Хочет оставаться загадкой, – подумав, отвечаю я.
– Банально. – Адди пожимает плечами.
Хмурюсь.
– Нет, вообще-то, она замечательная.
– Как скажешь.
Грейс и Маркус встречались весь третий курс, хотя парой себя не называли. Когда мы отмечали конец летней сессии, Грейс бесстыдно со мной заигрывала, а Маркус только смеялся.
«Ну а что? – заявил он, когда Грейс села мне на колени, а я растерянно обернулся на друга. – У нас же с тобой все общее!»
И вот мы с Грейс начали… Короче, что-то начали, а потом она исчезла.
«Отправляюсь в путешествие, мальчики, – гласила ее записка. – Догоняйте! Г.»
Сперва было весело, и у скитаний по Европе появилась цель, однако Грейс мы до сих пор не нашли, а ее подсказки – неясные сообщения, голосовые послания по ночам и послания, переданные через владельцев хостелов, – стали все короче. Я начал подозревать, что она потеряла к нам интерес и ее уже не найти. Но это значило, что мне придется думать, как быть дальше, ответить на вопрос, какого черта я делаю со своей жизнью, – вопрос, которого я всячески избегаю.
Дорога вверх по холму ведет в темный лес, потом выходит на опаленные солнцем виноградные ряды. Не хочу жаловаться, но Адди водит слишком медленно. Даже по полосе для разгона она плетется как старушка на «шкоде»!
– Ты похож на человека, в семье которого есть водитель, но все равно комментарии так и лезут наружу, да? – вдруг спрашивает Адди.
– У отца и правда есть водитель, но я предпочитаю ездить сам.
– Вы гляньте! Обычный парень, как все, – смеется Адди.
Я сержусь сначала на нее, и сразу же на себя, потому что остроумный ответ никак не приходит в голову. Но тут я забываю обо всем – за поворотом открывается потрясающий вид на стоящую на скале деревню. Грубый камень усеян домами бледно-песочного оттенка, крыши кренятся в разные стороны меж кипарисов и олив. А на вершине стоит замок, и узкие башенные оконца глядят на нас, прищурившись…
– Прямо как в сказке! – восхищенно присвистываю я.
– Моей сестре здесь не нравится. Она терпеть не может высоту.
– А ты пессимистка, – замечаю я, когда мы поднимаемся к деревне.
За оливковыми рощами следуют колючие живые изгороди и каменные стены, вырубленные в склонах, сквозь трещины которых упрямо пробивается выцветшая трава.
– Я?! – удивляется Адди.
– Сказочный замок слишком высоко, моя загадочная подруга – скучная, пение жильцов тебе тоже не по душе…
Задумавшись, она поджимает губы, и родинка чуть сдвигается. И я снова ускользаю в фантазии, представляя, как приближаются ее губы, как целую ее. Она смотрит на меня, и, кажется, ее взгляд тоже затуманен. В горле пересыхает.
Адди прижимается к обочине, пропуская фуру, громыхающую вниз по холму.
– Не пессимистка, скорее – практичная.
Вино еще не окончательно выветрилось, и я закатываю глаза. Она замечает это и смеется:
– Чего?
– Ничего, просто слово такое. Сразу представляешь эдакую дородную тетушку, штопающую носки.
– Ну спасибо! – сухо отвечает Адди, опуская очки на глаза: низкое солнце нещадно палит над извилистой дорогой.
– Сама сказала, что «практичная». Я бы назвал тебя… вздорной.
– Пешком пройтись захотел?
– Не согласна? – Я нарочно ее поддразниваю. – Упрямая? Дерзкая?
Она улыбается уголком рта.
– Дразнишься, да?
Значит, ей нравятся подначки. Учту.
– Демонстрирую отсутствие предрассудков, после того как неудачно назвал тебя маленькой.
– И осуждал, как я вожу.
– Виноват.
Кажется, Адди немного оттаяла.
Наконец, мы доезжаем до деревни. Какая красота! Меж домов виднеются оливковые деревья и виноградники, а за ними туманно-голубые пики гор. В воздухе предчувствие чего-то необыкновенного… Словно это не реальное место, а декорации. Вновь ощущаю величие момента и полной грудью вдыхаю пряный аромат.
Адди паркуется у маленького кафе. За уличными столиками сидят несколько французов, с легким интересом наблюдая за нами. Я спрашиваю продавщицу, видела ли она высокую девушку с длинными розовыми волосами, с пирсингом в носу и татуировкой розы на плече. Нет, не видела. Ладно, а с фиолетовыми волосами? Или синими? Грейс перебирает цвета, как Маркус – хорошеньких первокурсниц, еще не знакомых с его репутацией.
Оказывается, девушка с синими волосами заходила на прошлой неделе. Обедала с каким-то пожилым мужчиной с большим животом, а еще у него были карманные часы. Точнее, сидела у него на коленях и кормила сыром. И на словах ничего не передавала.
Хм-м. Хочется сказать, что на Грейс это совсем не похоже. С другой стороны, а что на нее похоже? Она непредсказуема. Думаю, потому она и нравится Маркусу.
– А у тебя неплохой французский, – подмечает Адди по дороге к столикам на веранде.
– Сносный. А твой как?
Интересно, сколько она поняла из всего разговора?
– Вообще фиговый. Но, похоже, твоя подруга была не одна? – с любопытством спрашивает Адди. За столиком она вытягивает ноги, и заинтересованные французы косятся в ее сторону. – Переживаешь?
– Да не особенно. – Приглаживаю непричесанные волосы и стараюсь не пялиться на ее ноги.
Она вскидывает бровь и снова слегка ухмыляется.
– Очень уж ты стараешься ради женщины, которая даже открытки тебе не прислала.
– Ты просто не знаешь Грейс. – Надеюсь, она не решит, что я сталкер и преследую девушку против ее воли.
– Так почему твоя семья не приехала? – склонив голову набок, меняет тему Адди.
Интересно, она тоже волнуется? Если да, то хорошо это скрывает! Сложно прочесть эмоции на ее нежном, точеном, словно эльфийском, лице – оно безмятежно, как озерная вода.
– Семейная ссора, ничего особенного.
– И где же твои родственники? Неужели предпочли остаться дома, а не провести три недели на вилле «Сёриз»? Странно. Это же потрясающее место!
Тут не поспоришь, и сам я рад, что приехал, так что бормочу что-то про прекрасную возможность. Взгляд Адди теплеет, и смотрит она на меня чуть дольше обычного, так что сердце мое начинает бешено колотиться, но все-таки я выдавливаю из себя вопрос:
– А как ты тут развлекаешься?
– Секс с гостями. С утра до ночи. Со всеми кувыркаюсь! – невозмутимо выдает она и потягивает лимонад через соломинку.
Даже «кувыркаюсь» звучит безумно возбуждающе в ее устах. У меня два месяца не было секса, и сейчас я только о нем и думаю. Умираю от желания ее поцеловать.
– Серьезно?
– Нет, конечно! Это же ужасно непрофессионально.
Точно. Спохватившись, поднимаю глаза от ее губ.
– Шучу! – смеется Адди.
Теперь я в полном недоумении. Она и правда спит с гостями? Боже, надеюсь, что нет. Если это так, придется переехать в соседний отель. Правда, это попахивает отчаянием… Глаза Адди игриво блестят. Я пытаюсь собраться с мыслями.
– Почти все жильцы у нас, скажем так, старикашки. Папули, дедули, плюс богачи в обнимку с молодыми красотками.
– Да? Значит ты…
– Последние два месяца присматриваю за виллой.
– Ясно. Конечно!
– И допиваю вино, которое остается после гостей. Загораю. Плаваю на спине в огромном бассейне и смотрю на звезды.
Я снова любуюсь ее ногами, и, заметив это, она насмешливо щурится и спрашивает:
– О чем думаешь?
Сердце бьется быстрее.
– Вслух такое не говорят.
– Да ну? – Она приподнимает брови и улыбается еще шире. Скинув сандалии, она касается меня под столом босой ступней. – Тогда поищем место поукромнее?
– Сколько ехать до виллы? – выпаливаю я, не успев подумать.
Она бросает ключи через стол.
– Смотря кто за рулем.
– Спорим, уложусь в пятнадцать минут?
– По рукам! Но, чур, без грязных приемчиков!
Мое воображение разбушевалось. Вынув соломинку, в два глотка осушаю бокал под смех Адди. Теперь я понял, для чего построили эту деревню – сотни лет назад ее придумали ради этой минуты, когда Адди обует сандалии и пойдет впереди меня к машине, многообещающе покачивая бедрами.
Сейчас я самый быстрый водитель в мире.
Адди приспускает платье с одного плеча, затем с другого. Процентов двадцать моего внимания уходит на дорогу, а ведь я еще выпил в обед. Но даже об этом я тут же забываю, потому что Адди стягивает платье до талии. Не могу оторвать глаз от ее фарфоровой кожи. Два крохотных треугольника ярко-оранжевого бикини завязаны на шее, широко распахнутые глаза задорно сияют, на губах дразнящая улыбка. В горле пересыхает от волнения. Вот бы Маркус сейчас это видел! У меня в машине раздевается девушка, я мчусь по узкой дороге где-то во Франции в лучах яркого солнца. Потом Адди касается моей ноги, и я мигом забываю про Маркуса. Я откровенно лихачу, но в такой момент и умереть не жалко!
Когда мы наконец приезжаем в «Сёриз», я дрожу от желания. Я поворачиваюсь к Адди и замечаю в ее глазах озорную искорку, вызов… и уязвимость. Нежная кожа вся покрылась мурашками от прохлады кондиционера, соски затвердели под тонкой тканью. Мое дыхание учащается. С чего начать? Она скользит взглядом по моим губам, но отвлекается, повернувшись к окну. Набираюсь храбрости, чтобы положить руку ей на бедро…
– Хм, это не Деб…
Под платанами у виллы припаркована машина. Но я никак не могу на ней сфокусироваться. Машина, да, но какое это имеет значение. Я хочу поцеловать Адди, сейчас нет ничего важнее.
– Ты кого-то ждешь? – спрашивает она.
Адди натягивает платье обратно, и я издаю разочарованный стон, однако притворяюсь, что закашлялся.
– Эм, нет.
Нехотя рассматриваю машину, пытаясь успокоить пульс. Стоп, это же… Нет, не отец, слава богу. А вот куртка, висящая на заборе, мне знакома. «Гуччи», коричневая кожа – перепутать невозможно. Дядя Теренс носит ее почти каждый день на протяжении всех двадцати двух лет моей жизни.
– Да быть не может, – раздраженно вздыхаю я, глушу мотор и утыкаюсь лбом в руль.
– Что такое?
– Дядя Терри.
– Твой дядя здесь?!
– Он собирался приехать, но потом мы все перессорились.
Устало прикрыв глаза, выхожу из машины.
– Дилан, мальчик мой! А я уж думал, ты в бега ударился, – голос Терри доносится с террасы. – О, кто эта прекрасная молодая леди? Где нашел такую красотку?
Что ж, это помогло. В этом мире нет более отвратительного человека, чем мой дядя Теренс.
– Привет, Терри, – вяло откликаюсь я. – Это Адди, она работает на вилле.
– Здравствуйте! – Адди машет ему рукой. – Вам что-нибудь нужно, сэр?
Недоверчиво кошусь на нее. Она натянуто, дежурно улыбается: так приветствуют клиентов. Приятно видеть, насколько эта пластиковая улыбка отличается от той искренней и озорной, которой она встречала меня.
– Ужин! Вы ужины подаете?
Я морщусь.
– Она не…
– Разумеется, – невозмутимо отвечает Адди и поправляет платье. – Местная кухня просто отличная, я принесу вам список ресторанов.
Гляжу ей вслед: уже никаких покачиваний бедрами. Меня накрывает тоска.
– Хорошенькая, – говорит Терри, спускаясь ко мне. – Но я полагаю, ты все еще влюблен в блондинку из Атланты?
Я снова вздрагиваю, когда Адди на минутку замирает в дверях. Терри во всех смыслах отстал от жизни: и куртка у него родом из девяностых, и про Мишель из Атланты я уже давно не вспоминал.
– Что ты здесь делаешь, дядя Терри?
– Птичка на хвосте принесла, что ты все-таки решил поехать! – Он радостно ухмыляется. – Три недели на солнышке с вином и любимым племянником, да еще без дорогих родственничков? Не отпуск, а мечта! Давай, парень, выпьем за встречу.
Неохотно поднимаюсь на террасу. Гладь бассейна голубовато мерцает, а за ней в ослепительном свете солнца вырисовываются виноградники.
Терри похлопывает меня по спине. Волос у него почти не осталось, и теперь он щеголяет лысой макушкой, как средневековый монах.
– Рад тебя видеть, Дилан.
– И я тебя, Терри, – скалюсь я.
Семья. Словно навязчивая мелодия, назойливый комариный писк. Как же от них отделаться?
И, что еще более важно, как отделаться от дяди Терри?
Сейчас
Высоко поднявшееся солнце играет лучами на лобовом стекле. Прищурившись, смотрю на дорогу сквозь солнечные очки: она такая пыльная, что хочется протереть.
До Шотландии еще почти пятьсот километров, и оттого, что Дилан рядом, становится трудно дышать. Хотя за полчаса он ни слова не сказал. Улавливаю легкий аромат дерева с ноткой апельсина; значит, лосьон после бритья у него прежний.
– Я человек вполне цивилизованный, благодарю покорно, – говорит Маркус Деб.
Деб назвала его неандертальцем. Он сказал что-то сексистское, что именно, я не уловила, и это, наверное, к лучшему.
– Да ладно!
– Угадай, что я на днях делал?
– Ну-ка?
– Кремом намазался!
Едва сдерживаю улыбку. Я и забыла, каким Маркус может быть обаятельным, когда хочет.
– И знаешь, на что Дилан меня уговорил?
– На что? – подает голос Родни, когда Деб не отвечает, уткнувшись в телефон, и Маркуса это явно бесит. Он любит безраздельное внимание.
– Он заставил меня пойти к его психологу, – театрально шепчет Маркус.
Я моргаю, осознавая услышанное. Маркус проходит терапию? И Дилан тоже? Даже представить трудно. Будто они вязанием увлеклись. Готова поспорить, что у психолога полно работы: годы и годы материала.
– И как тебе? – спрашиваю я Дилана будто бы невзначай и замечаю, как он судорожно сглатывает.
– Спасибо, нормально.
Ясно. Ну что ж. Мы снова едем молча. Так и хочется спросить, зачем ему психолог. Когда он начал к нему ходить? Неужели из-за меня? Но мир вокруг меня не вертится.
– Я осознал, что немного… Что некоторые отношения в моей жизни были не совсем здоровыми. – Он снова сглатывает.
На заднем сиденье все замолкают.
– Ну и подумал, что без помощи не разберусь. В смысле, профессиональной.
Краснею до ушей. Хотела узнать – вот и получила.
– Давайте поиграем, – предлагает Маркус. – Мне скучно.
– Только скучные люди скучают, – язвит Деб.
– Только скучные люди так отвечают, – парирует Маркус. – Пять любых вопросов, начинаем с меня. Спрашивайте о чем угодно. Поехали!
– Твой худший поступок? – включается Деб.
Маркус фыркает.
– По какой системе ценностей предлагаешь определять «худшее»? Традиционные нормы морали не для меня.
– Кто бы сомневался, – вяло комментирует Деб.
Маркуса задевают ее слова.
– Один раз я своровал у соседа утку и приготовил, – подумав, говорит он. – Домашнюю утку, любимца. Пойдет?
Мы дружно ахаем.
– Жуть! – восклицает Родни. – Зачем?
Маркус пожимает плечами.
– Есть было нечего, все магазины закрыты.
– Ты ее съел? – Я слышу, как Родни ерзает на сиденье.
– С китайским соусом. Следующий вопрос?
– Ты когда-нибудь влюблялся? – спрашивает Деб. – Или это тоже не вписывается в твои нормы морали?
Молчание тянется слишком долго. Не смотрю на Дилана.
– Я влюбляюсь по сто раз в месяц, милая, – беспечно отвечает Маркус.
Включается песня Тейлор Свифт.
– Невозможно влюбляться по сто раз, – встреваю я, не успев подумать. – Так не бывает. Ты бы не выдержал.
Маркус еле слышно хмыкает. Я краснею.
– Я влюбилась всего раз в жизни, когда акушерка передала мне сына, – говорит Деб.
Киваю сестре с благодарностью за смену темы. Чувствую, как Маркус сверлит взглядом мой затылок. Он отвернется, если я посмотрю на него, но мне не хватает духу.
– Единственный мужчина с моей жизни, ради которого стоит прилагать хоть какие-то усилия, – продолжает Деб, мимолетом улыбнувшись мне. – Еще вопрос Маркусу?
– Твой самый добрый поступок ради кого-то другого? – интересуется Родни.
Все удивленно на него косятся.
– Плохой вопрос? – теряется он.
– Господи, парень, нельзя же быть таким милым со всеми.
– Но, разве…
– Он просто вежливый, Маркус, – вмешиваюсь я. – Хорошая черта. Люди обычно ценят.
Маркус вскидывает брови. В его глазах что-то мелькает – возможно, вызов.
– Дилан, смотри в оба. У тебя соперник завелся, – заявляет он.
– Заткнись, Маркус, – огрызаюсь я. – Ты же знаешь, что все не так.
– Да ладно вам, перестаньте. – Дилан тянется к радио и делает погромче.
– Не так? – не сдается Маркус. – Ну-ну. Это мы уже проходили.
Злость поднимается во мне волной, щеки пылают. Ненавижу его. Ненавижу. Ненавижу, но до сих пор не хватает храбрости его послать. А так хочется!
– Маркус, – обрывает его Дилан, – не надо. Не говори того, о чем потом будешь жалеть.
– Я пожалею, что не вмешался! Как я могу молчать, когда ты, оказывается, все еще по ней тоскуешь. Эта женщина сломила тебя, Дилан. Я думал, ты это уже осознал. Лучше тебе выпрыгнуть из машины на полном ходу, чем позволить ей снова влезть к тебе в душу.
Какого черта? Сердце колотится от злости, дыхание перехватывает. Открываю рот, собираясь наорать на Маркуса, но Деб меня опережает:
– Пошел ты! Ты про мою сестру ничего не знаешь, и…
– Ой, все я про нее знаю!
– Закрой рот, Маркус! – рявкает Дилан, и я вздрагиваю, до боли вцепившись в руль.
– Не закрою! Меня это достало! Думаешь, я дурак никчемный, лезешь спасать, когда…
– Адди?.. – нерешительно перебивает Родни.
– Тебе повезло, что Дилан с тобой дружит, – говорит Маркусу Деб. – Что у тебя вообще есть друг!
– А тебя никто не спрашивал! – орет Маркус.
– Адди! – продолжает Родни настойчивее. – Адди…
– Да, да… – вздыхаю я. – О господи…
– Это меня-то никто не спрашивал?! – вскипает Деб.
– Маркус, ты же обещал постараться, ты сказал… – Дилан пытается угомонить Маркуса.
А Родни продолжает произносить мое имя, все громче и громче, и…
– Заткнитесь, все! – кричу я.
Машину заносит. Я сперва подумала, из-за меня – голова кругом, – но нет. Почему ведет влево? Гололед? Нужно повернуть в сторону заноса! Но сейчас жара, даже марево стоит над дорогой. Какой там лед!
Перестраиваюсь в левый ряд. Сворачиваю к краю дороги, выкручивая руль вправо, чтобы выровняться. Надо сбавить скорость. На один безумный миг мне кажется, что я жму не на ту педаль: торможу, а реакции ноль. Словно кричишь, а изо рта не вылетает ни звука. Жму педаль сильнее, и машина чуть замедляется, но все равно уходит в сторону. Невольно всхлипываю от напряжения и страха.
– Давай на обочину! – подсказывает Деб. Остальные молчат, слышно лишь тяжелое дыхание.
Переключаю передачи: третья, вторая, первая. В ушах стоит гул. И шея, оказывается, до сих пор ноет.
– Держитесь!
Мы едем не быстрее пятнадцати километров в час, но, когда я дергаю ручной тормоз, всех кидает вперед. Машина наконец-то останавливается. Сидим в тишине, а затем, очень медленно, я опускаю лоб на руль. Дилан тянется вперед и нажимает кнопку аварийки, и мы возвращаемся к реальности.
– Охренеть, – шепчет Маркус.
– Надо же, как… – вторит Родни.
Читать бесплатно другие книги:
