Ты предатель, папа! Рей Полина

Она пересела ко мне, умостившись на подлокотнике кресла. Обняла меня одной рукой и предложила:

– Давай или вместе к ней поедем, или закажем что-то из кафе и посмотрим комедию.

Предложение было по-детски непосредственным, но я ухватилась за него, несмотря на то, что понимала: ничего из перечисленного мне не поможет. Ехать к матери – означало подвергнуться новым расспросам, к которым я пока была не готова. Заказывать еду и пытаться хохотать над фильмом – да мне кусок в горло не полезет. Но это могло меня отвлечь хоть ненадолго.

– Заказывай тогда что-нибудь на своё усмотрение, – чуть повернувшись к Даше, сказала я. – И выбирай фильм. А я тоже ополоснусь и приду.

Я вернулась в ванную. Хотелось смыть с себя всю ту мерзость, которая липла к коже, как противная паутина, полная дохлых мух. А потом попробуем с Дашей переключиться на еду и фильм. И хоть немного придём в себя.

Спала я в эту ночь отвратительно. Мы с Дашкой легли вдвоём на её кровати. Один раз я даже проснулась от того, что мне из-за стены в нашу с Львом спальню послышались стоны. Вскочила на постели, но оказалось, что это был просто сон. Отвратительный морок.

Кое-как пролежав в полудрёме, я встала в пять утра. Первым делом проверила телефон, но ни звонков, ни сообщений от мужа или Аллы на экране не было. Может, они прекрасно развлекались вдвоём, и им было плевать на то, что я чувствую. И что чувствует Даша…

Ещё через час проснулась дочь. Завтракать отказалась и вообще выглядела настолько подавленной, что сердце моё дрогнуло.

– Мам… я всё же к бабушке поеду, – сказала она, когда пришла на кухню, где я уныло пила кофе. – Не могу здесь находиться, ведь ты всё равно на работу же, да?

Я кивнула, соглашаясь с тем, о чём говорила дочь. Сама ощущала себя так, что сидела, как на иголках над чашкой остывшего кофе.

– Отвезти тебя? Или сама доберёшься? – спросила у Даши.

Та, подойдя ко мне и, чмокнув в щёку, ответила:

– Сама доберусь, я уже взрослая.

Она ушла минут через десять. Сообщив мне, что уезжает, отправилась к бабушке. Я же, некоторое время посидев наедине с собой, вскочила и побежала одеваться. Заявлюсь сегодня на работу ни свет, ни заря, но это всяко лучше, чем вот так чахнуть над своими мыслями, от которых уже кружилась голова.

Однако когда я оделась и спустилась вниз, оказалось, что мои планы по раннему прибытию отменяются.

– Олесь! – окликнул меня голос мужа.

Я застыла на месте, перевела взгляд на его машину, припаркованную чуть вдалеке.

– Я тебя жду… Дашку видел, как она уехала куда-то.

Сам Лёва, заложив руки в карманы брюк, медленно направлялся ко мне. Он выглядел растрёпанным и каким-то уменьшившимся в размерах.

– Давай поговорим, родная… Потому что мне очень хреново.

Очень хреново… Я не удержалась и горько усмехнулась. Он и представить не мог, каково мне в этот момент, и «хреново» – было самым слабым эпитетом.

– Я не против поговорить, – сказала, пожав плечами. – Посидим в кафе? Но у меня не слишком много времени.

Лев посмотрел на меня глазами побитой собаки. Казалось, он хочет сказать что-то, но сдерживается. И я малодушно добавила, поторопив его и опасаясь услышать самое страшное:

– Идём, я действительно тороплюсь.

Конечно, соврала. На работе завалов не было и, пожалуй, мне именно сейчас стоило посвятить всё время тому, чтобы разобраться в стремительно падающую в тартарары семейную жизнь. Но я ещё сутки назад была уверена в том, что мой быт и мой брак нерушимы. Привыкнуть к тому, что это не так, с размаху не получалось.

Мы со Львом расположились в кафе, которое работало круглосуточно. Посетителей в столь ранний час не было, лишь только сонный обслуживающий персонал, почти не обративший на нас внимания, лениво передвигался по залу.

Я села за столик и когда стала листать меню, поняла, что руки мои подрагивают.

– Как Дашка? – спросил Лев, и прежде, чем я бы ответила, добавил: – Я вчера был неправ в том, что о ней говорил. Но пойми, пожалуйста, когда слышишь то, чего не было…

Я вскинула руку, прося его, чтобы он не продолжал. Сейчас опять по кругу обсуждать это – последнее, чего мне хотелось.

– Лёва, я пока ни в чём не разобралась, – сказала ему, когда выбрала блюдо на завтрак наобум.

И была уверена, что к нему не притронусь. Но мне так нужно было совершать какие-то действия, которые бы обманчиво вернули меня в состояние обыденности и покоя.

– Я знаю. И понимаю, как тебе сейчас тяжело, – сказал с жаром муж. – Я готов дать тебе время, я готов делать, что скажешь! Хочешь, я поговорю с дочерью?

– Нет!

Я выкрикнула это слово, чем немало перепугала направляющегося к нам официанта.

– Нет, – добавила тише. – Сейчас самое последнее, что тебе стоит делать, – это трогать Дашу. Она и так с ума сходит от того, что не может находиться в квартире, где…

Замолчав, я побарабанила пальцами по столу. Потом собралась и продиктовала официанту, что хочу заказать.

Лев спрашивал меня о том, что ему делать, но я этого не знала. Могла лишь сказать одно: наш запланированный отпуск, в который собирались, теперь точно не сбудется. За это было отдельно обидно. Я ведь так к нему готовилась… столько планов, столько радости от предстоящей поездки.

– Надо ли говорить, что ни на какое путешествие теперь рассчитывать не приходится? – спросила я у Льва.

Он прикрыл глаза и покачал головой.

– Это всё такой абсурд… Всё, что случилось. С какой стороны ни посмотри – катастрофа.

С этим я была полностью согласна, но знать не знала, что со всем делать. Бежать подавать на развод на основании того, что сказала Даша, но с чем категорически не соглашался Лев? Не сейчас. Не в тот момент, когда у меня нет никаких доказательств.

– Мне тоже очень плохо, Лёва, – сказала я, даже не взглянув на то, что поставил передо мною и мужем официант. – Плохо, когда представляю, как вы с Аллой могли… в нашей с тобой супружеской постели…

– У нас с ней ничего не было! Господи, родная, как ты вообще можешь такое представить?! – воскликнул Лев.

– В том и дело, что никак, – ответила я ему. – Ты сейчас выглядишь очень искренним, но и реакция Даши такая, что её не подделаешь, Лёва. Я в полном раздрае. Я на стороне дочери, потому что она ещё незрелая и не такая взрослая, какой ей хочется казаться. Но я в раздрае, потому что не видела ни одного доказательства того, как вы с Аллой провернули самое страшное предательство за моей спиной.

– Их и не может быть. Слышишь? Их просто не может быть!

Он откинулся на спинку стула. Выглядел таким обессиленным, таким по-настоящему расстроенным, что у меня сердце отозвалось на это участившимся стуком.

– Давай уедем вдвоём? М? – вдруг предложил Лев, ошарашивая меня столь неуместным предложением.

Взять и оставить Дашу, когда она на пике переживаний, а самим укатить в тот отпуск, которого ждала с нетерпением и дочь?

– Дашуля пока придёт в себя, а мы попробуем побыть вместе, как раньше, – добавил он с какой-то истеричностью.

– Предлагаешь устроить нам медовый месяц, пока наш ребёнок здесь страдает от того, что она видела? – поинтересовалась я, приподняв бровь.

Лев тяжело вздохнул и тихо простонал.

– Разве я хоть раз за все годы, что мы вместе, дал тебе повод во мне усомниться? – спросил он меня.

Я помотала головой. Лёва был идеальным мужем. Во всём и всегда. Он даже хозяйство со мной на двоих поделил, когда я стала подниматься по карьерной лестнице. Да и до этого момента постоянно норовил снять меня хоть часть обязанностей, которые я добровольно на себя возложила и была им даже рада.

Он присутствовал при рождении Даши. Он всегда был рядом, всегда смотрел со мной в одну сторону.

– Не дал, Лёва… в том и дело. Но и Дашка никогда ничего подобного не придумывала.

Отодвинув стул, я поднялась на ноги. Оставаться и дальше здесь и вести этот разговор было слишком тяжело.

– Я хочу побыть вне тебя и Аллы и подумать обо всём этом, хорошо? А дальше опять соберёмся и станем говорить на ту тему, с которой бы я не пожелала столкнуться даже самому заклятому врагу.

Сказав это, я не просто ушла, а фактически сбежала. Срочный поиск детектива – вот моё спасение. И я знала, кто мне с этим сможет помочь.

Иван Кременский был тем, кто помог мне на старте открытия моего бизнеса. В прошлом неприметный одноклассник, Иван очень изменился со школьных времён. Потому, когда мы с ним встретились после длительного перерыва, я была весьма удивлена тем, каким Кременский передо мною предстал.

Вот и сейчас, стоило только Ивану войти в небольшой ресторанчик, где мы уговорились встретиться и обсудить детали того щекотливого дела, по которому я его позвала на встречу, я в очередной раз удивилась сама себе. О Ване, однокласснике, который ничем особенным не отличался, сейчас не шло и речи. Передо мной с улыбкой стоял молодой мужчина, которого хоть сейчас – на обложку журнала. Одет модно, но с легкой небрежностью. Очков как ни бывало, на запястье дорогие часы. Да и вообще выражение лица уверенное, как будто Кременский знал – возжелай он, и ему под ноги упадёт весь мир.

– Ты сказала, что у тебя важное дело, привет, – поздоровался он, устраиваясь напротив.

От официанта отмахнулся, да так, что тот сразу понял: пока к нашему столику лучше не подходить.

– Привет, – поздоровалась я, отпивая глоток воды, которую успела заказать до прихода Ивана, потому что приехала загодя. – Да, у меня важное дело и… весьма интимное.

Кременский вскинул брови, в его глазах заплясали чертенята. Ещё во время прошлых наших встреч я поняла, что Иван обзавёлся не только новым внешним видом, но и, ко всему, отменным чувством юмора, которое иногда носило оттенки на грани фола.

– Как хорошо, что я как раз разошёлся с девушкой, так что выкладывай всё интимное, что у тебя есть.

Я почувствовала, как щёки мои опалило румянцем. Конечно, могла просто по телефону сказать, что мне нужно помочь найти детектива, на которого я бы могла положиться, но дело и вправду было слишком щекотливым.

– Не красней, а то становишься похожа на ту Олеську, которую я знал в детстве, – сказал Кременский.

– И какой была та Олеська? – неожиданно для себя включилась я в игру.

– М-м-м… Ты всегда отличалась от других. Помню твои волосы… такие длинные, что им явно завидовали все девочки в классе.

Это был совершенно неуместный разговор, но отчего-то мне становилось легче и легче с каждым произнесённым словом. Крохотные отклики воспоминаний вызывали ностальгию и возвращали в прошлое. Там, где не было всего этого кошмара.

– Ну, сейчас бы, значит, им понравилась моя причёска, – улыбнулась я, заведя за ухо прядь каре. – И если переходить к делу… то мне нужна помощь с поиском хорошего детектива, – всё же вернула я наш разговор в нужное русло.

Иван тут же нахмурился и буквально вцепился в моё лицо глазами.

– У тебя случилось что-то серьёзное? Нужен кто-то, кто занимается промышленным шпионажем? – спросил он.

Я невольно округлила глаза и рассмеялась. То, о чём я уже готова была рассказать Кременскому, промышленным шпионажем я бы точно не назвала.

– Нет, это… личное. Дело в том, что моя дочь… она уверяет, что видела своего отца – моего мужа – с другой женщиной.

Подробностей, разумеется, я избегала. Во-первых, вываливать на голову чужому человеку грязное бельё моей семейной жизни – последнее, что я стала бы делать в любом случае. Во-вторых, опять говорить о случившемся было выше моих сил.

– Так… с конкретной женщиной? Она её знает?

– Да. Это моя лучшая подруга. И по совместительству крёстная мама Дарьи.

Иван постучал по столу пальцами, дал знак официанту, чтобы тот подошёл.

– Чувствую, что без бокала чего-нибудь эдакого здесь не обойдётся. Будешь? – спросил он меня.

Я задумалась. В принципе, могла позволить себе немного расслабиться, да и уже нуждалась в этом. Смогу ли сегодня думать о небольшом заказе, который оставил клиент для моей фотостудии? Вряд ли.

– А давай, – кивнула я Кременскому.

После того, как мы заказали по бокалу вина и сырную тарелку, Иван продолжил свои расспросы.

– Я так понимаю, что твоя дочь видела своего отца и крёстную в какой-то пикантной ситуации? – аккуратно уточнил Кременский, попутно просматривая что-то в телефоне.

– Да, но можно я не стану обрисовывать всё конкретно? – спросила в ответ. – Да и к делу это отношения никакого не имеет.

Иван вскинул на меня взгляд и, внимательно посмотрев мне в глаза, ответил:

– Разрешаю.

После чего расплылся в настолько чертовски обаятельной улыбке, что я сразу поняла: он шутит и пытается тем самым разрядить обстановку. Вино, которое очень быстро принёс официант, тоже сделало своё дело. Я едва отпила глоток, как поняла, что эфемерное чувство расслабленности растекается по венам.

Это было совершенно неправильно – запивать свои проблемы алкоголем, но сейчас мне эта встреча и этот лёгкий вкус с нотками цитруса принёс настоящее облегчение.

– Спасибо, – в тон Ивану ответила я. – И повторюсь – да, моя дочь видела отца с крёстной в весьма пикантной ситуации.

– И твой муж всё отрицает? – Кременский вновь посерьёзнел, вертя в руках бокал.

– Не просто отрицает. Он обвинил Дашку во лжи, сказал, что она ему мстит за какую-то их ссору. Но понимаешь, дочь не такая! – с жаром сказала я.

– Понимаю, конечно, – кивнул Иван. – Продолжай.

– Ну а дальше всё просто – я проверила всё: спальню, ванную, мусорное ведро… Они или успели спрятать улики, или, вероятно, что Лёва всё же не соврал.

Поняв, что сказала лишнего, из чего можно было наделать уйму выводов, я прикусила нижнюю губу. Кременский, надо отдать ему должное, хранил непроницаемое выражение лица. Он выслушал меня и, отпив ещё глоток вина, некоторое время молчал.

– Тебе нужно во всём разобраться. Есть человек, который в этом поможет. Он как раз мой должник, так что просто обязан сработать чётко и быстро, – наконец, изрёк Иван, набирая чей-то номер.

– Я готова заплатить сколько нужно… – начала я, но Кременский показал мне жестом «тчшшш».

А к вечеру того же дня я обзавелась детективом и приняла решение по поводу поездки, с которой было очень жаль расставаться.

Я отправлюсь в отпуск. Но сделаю это не с мужем. Я поеду отдохнуть с Дашей.

И снова с головой погрузилась в подготовку, только теперь делала это с ещё большим рвением, чем до этого момента. Совместное с дочерью путешествие виделось мне неким избавлением от того груза, что лежал на плечах тяжеленной, в несколько пудов, ношей. Казалось, едва мы окунёмся в северную красоту природы, как все печали как рукой снимет, хотя бы на те несколько дней, что мы побудем вдали от родного города.

Мама восприняла новости о поездке благодушно. У меня появилась мысль взять её с собой, раз уже Лев с нами не ехал, но я её отмела. Во-первых, мне хотелось побыть с Дашей исключительно вдвоём. А во-вторых, мама и сама не стремилась к тому, чтобы покидать привычные стены своей квартиры.

– Вы со Львом больше не говорили? – спросила она, когда пришла ко мне, чтобы помочь с готовкой обеда, пока я возилась с чемоданами.

– Не говорили, – помотала я головой. – Да и не хочется мне сейчас его ни слышать, ни видеть.

Я лишь написала ему сообщение, в котором уведомила мужа о наших с Дашей планах. Сделала это специально – чтобы у него уже завелись мыслишки относительно того, как они с Аллой будут беспрепятственно встречаться, пока мы отсутствуем.

Новости Лёва воспринял нормально, хоть и посетовал в ответ, что не может быть с нами там, куда мы так хотели поехать втроём.

– Ладно, – вздохнула мама.

Она как-то особенно остро переживала предательство зятя. Любила его, как собственного сына, да ещё, ко всему, ей было очень обидно и за меня, и за Дашу.

– Мамуль, не переживай… Всё обязательно наладится, – сказала я, сопровождая слова улыбкой, пока она сосредоточенно нарезала капусту для борща.

Она кивнула, но по виду мамы я видела, что одними словами её было не успокоить. Однако я действительно считала, что лучший лекарь в этом случае – время. А пока смысла перебирать все события и обсасывать их по сотому кругу не имелось.

Я снова вернулась к своему занятию по упаковыванию вещей, но не успела сделать ровным счётом ничего, когда услышала звонок от Дашки. Телефон разразился мелодией, которая была установлена для контакта дочери, а сердце моё отчего-то зашлось от быстрого стука. Вроде ничего необычного: дочь просто звонила мне, чтобы сообщить, что выезжает домой после тренировки, а у меня тревога уже зашкалила. Видимо, всему виной было то происшествие, которое мы все до сих пор переживали и с которым вряд ли способны были совладать в ближайшее время.

– Алло? – как можно спокойнее ответила я на звонок и тут же услышала голос Даши, в котором снова сквозили те нотки истерики, от которых по спине моей мгновенно побежала толпа мурашек.

– Мама! Она была здесь! – выкрикнула дочь в трубку.

Я растерянно присела на край дивана и уставилась прямо перед собой. Уже знала, о ком речь, но всё равно тупо переспросила:

– Кто был?

– Алла! Любовница папы! – снова воскликнула дочь.

– Так, спокойно! Тише! Что она говорила? Почему вообще поехала к тебе?

Задавая эти вопросы, я вскочила на ноги и стала собираться. Вместо страха, который помимо воли появился, когда услышала голос дочери, теперь внутри у меня разливалась злость. Алла поехала не ко мне с разговором. Она отправилась на разборки с моей дочерью!

– Говорила, что я поступаю очень плохо, ведь разрушаю собственную семью. И что мне это обязательно аукнется. И ещё, что вашу дружбу я тоже разрушила. Я! Ты слышишь, мама? Не они, а я!

Мне почудилось, что дочь взрыднула. А может, так и было, и сейчас моя малышка одна, на улице, готовая реветь оттого, что её несправедливо обвинили.

– Я сейчас приеду, – заверила её. – Сядь на ту скамейку, которая рядом с памятником, хорошо? Я сейчас же приеду и тебя заберу.

Сама уже выскочила в прихожую и начала спешно натягивать кроссовки. Из кухни выглянула озадаченная мама.

– Олесь… случилось что-то? – спросила она, и на лице появился испуг.

Эти эмоции, которые испытывали мои самые родные люди по вине тех, кто не мог удержаться от того, чтобы прыгнуть в постель, вызвали у меня даже не злость, а самую настоящую агрессию. Если не сказать – желание убивать.

– Ничего не случилось, мамуль. Дашка проездной забыла, – соврала я как ни в чём не бывало. – Поеду её заберу.

И чтобы не погружаться в те объяснения, которые лишь сильнее всё запутают, я выбежала из квартиры и помчалась к Дашке.

Привезя дочь домой и высадив её возле двери в подъезд, я сказала:

– Скоро вернусь.

Прежде, чем Даша стала бы задавать вопросы, я направилась к той, кто уже напросился если не на ненависть с моей стороны, то к весьма схожему чувству.

Сев в машину и немного успокоившись, Дашка рассказала простую историю. Она закончила тренировку и уже собиралась ехать домой, когда её окликнула Алла, прибывшая к спортивному центру, в котором занималась моя дочь. А дальше… дальше последовал монолог, в ходе которого её крёстная то пыталась воззвать к совести Даши, то обвиняла её напропалую.

Каюсь, я не раз думала о том, что Алла во всей этой ситуации ведёт себя так, словно хочет показать – мне не стоит сомневаться в словах дочери о том, что она увидела накануне. Она затихарилась, она даже не пыталась выйти со мной на контакт. Но, как выяснилось, просто отошла в сторону и после не придумала ничего лучше, чем нанести удар по самому уязвимому человеку.

Едва подъехав к дому Аллы, я увидела её саму. Она как раз только-только припарковала машину во дворе и выходила из неё. Подлетев к ней и встав рядом, я выскочила из авто и окрикнула некогда лучшую подругу:

– Алл! Ну-ка стой… У меня есть пара слов, которые тебе совсем не помешает услышать!

Она застыла, замерла, «зависла». На лице – выражение крайнего недоумения, да ещё и такого искреннего, что у меня возникло два вопроса. Алла всегда была такой актрисой? И действительно считала, что я останусь в стороне после сделанного ею?

– Олесь… – выдохнула он и неуверенно улыбнулась. – А я вот только от Дашки. Поздравляла её с днём ангела.

Сказанное ввело меня в полнейший ступор. Приостановившись возле Аллы, я смерила её взглядом.

– Так поздравила, что у меня ребёнок позвонил мне в полной истерике? – потребовала я ответа.

Брови подруги поползли наверх.

– В смысле, в истерике? Что случилось?

И опять это искреннее недоумение, чёрт бы всё побрал!

– Она сказала, что ты обвинила её в развале семьи! И что наговорила кучу всякого дерьма! Я здесь, чтобы сказать – если ты ещё хоть на шаг приблизишься к моей дочери, будешь иметь дело с полицией.

Алла вдруг всхлипнула и прикрыла глаза. Помотала головой и из груди её вырвался судорожный вздох.

– Олесь… ну что творится, я не понимаю? – спросила она тихо. – Я приехала к Даше, привезла ей подарок. Поздравила с днём ангела и сказала, что очень сожалею… Сожалею о том, как всё у нас вышло, ведь она мне как родная. Ты же знаешь, Тошка у меня себе на уме, ему отец ближе. К вашей со Львом дочери я относилась всегда, как к своей.

Она сделала паузу, переводя дух. Я знала Аллу довольно хорошо, и сейчас видела, что она находится в крайней степени волнения. Только с чем оно было связано? С тем, что переживала из-за разрушенных отношений? Или с тем, что я ей угрожала, и угрозы эти были весьма оправданы?

– Наверное, мне не стоило ей этого говорить, да? Просто отдать подарок и всё? Но я действительно очень сожалею о том, что наша семья рушится на глазах…

Наша семья. Я горько усмехнулась. Никакой нашей семьи больше не было. Любящие люди не творят такое, как Алла и Лев. Не нанимают детективов, чтобы следить друг за другом. Родные просто живут вместе и наслаждаются каждым мгновением. Делят горести и радости, печали и достижения. А то, во что превратилось наше общение, – это ад.

– Больше не подходи к Даше ни на шаг, – отчеканила я. – Ни с подарками, ни с сожалениями, ни, тем более, с лекциями. Оставь моего ребёнка в покое! Иначе я за себя не ручаюсь!

Развернувшись, я направилась к машине. Из меня словно разом выпустили воздух. Нужно было как можно скорее разобраться со своими сомнениями. И я очень надеялась на то, что детектив что-то выяснит. В противном случае я сама нацеплю на себя смирительную рубашку и отправлюсь в сумасшедший дом. Ведь впредь находиться в таком подвешенном состоянии попросту не смогу.

– Дашуль, ты как? – спросила я у дочери, которая откликнулась после короткого стука и разрешила войти.

Я заглянула к ней. Она сидела в кресле, на голове наушники. Вещи, которые принесла с тренировки валяются на кровати кучей.

– Я нормально, мам… уже успокоилась, – ответила она и улыбнулась.

Зайдя к ней в комнату, я тоже растянула губы в улыбке и, присев рядом на подлокотник, сказала:

– Мне пришлось съездить к тёте Алле. Она больше тебя не потревожит, обещаю.

Даша тут же вскинула на меня взгляд.

– Ты была… у неё? – спросила дочь, и в глазах её заплескались какие-то странные оттенки.

Я не могла вот так сразу понять, что за чувства испытывает Даша. Страх? Удивление? Удовлетворение?

– Конечно, была. Она довела моего ребёнка. Как ты думаешь, могла ли я остаться в стороне?

Я говорила эти слова с улыбкой, но сама очень чутко наблюдала за тем, как отреагирует дочь.

– Спасибо, – шепнула она и закусила губу.

И снова у меня возник вопрос: неужели сама Даша считала, что я не стала бы её защищать в этой ситуации?

– Какие глупости, малышка, – ответила, приобняв дочь за плечи. – Конечно, я всегда на твоей стороне. Кстати, – сказала и ненадолго замолчала, подбирая слова. – Алла сказала, что принесла тебе подарок. Это правда?

Даша тут же закивала.

– Да, но я его выбросила. Мне от неё ничего не нужно! Ни от папы, ни от его любовницы.

Она вскочила из кресла и, отойдя к постели, стала разбирать вещи для стирки. Я же некоторое время посидела, пребывая в том состоянии, которое, кажется, уже стало едва ли не моей второй кожей. Раздрай.

Что ж… как можно скорее – отдых. А после него, как я была уверена, появится какая-то информация, которая непременно разрубит этот гордиев узел.

Это были самые спокойные и умиротворённые десять дней за последние несколько месяцев. Иногда я жалела о том, что с нами не поехал Лев, но по большей части просто наслаждалась мгновениями, которые мы с Дашей проводили рядом друг с другом. И дочь наслаждалась ими не меньше моего.

О произошедшем мы не говорили, как будто отрезав это и оставив в прошлом. Жаль только, что просто так, по щелчку пальцев, избавиться от случившегося было невозможно. Я бы многое отдала за то, чтобы просто приехать домой и жить обычной жизнью, как и раньше, но понимала, что это из разряда несбыточных мечтаний.

– Не хочу уезжать, – буркнула Даша, когда мы с ней сидели и ждали объявления о посадке в самолёт.

– Я тоже, но что поделать? – сказала как можно беззаботнее. – Мы обязательно съездим куда-нибудь ещё.

– Правда? – спросила дочь.

Я увидела в её глазах тревогу, которой не было всё это время. Как понять, чего так опасалась дочь? Нет, я, конечно, осознавала, что она боится вновь столкнуться с той ситуацией, которая уже нанесла ей моральный вред, но ведь здесь и сейчас всё было хорошо. И в наших с нею отношениях не было ничего, что могло бы заставить Дашу тревожиться.

– Конечно, правда, – ответила я. – А что?

Она закусила нижнюю губу и вдруг проговорила:

– Не знаю, мам… Мне всё время кажется, что я потеряю не только папу, но и тебя.

Это удивило меня настолько, что брови помимо воли поползли наверх. Пришлось взять себя в руки и сказать размеренно:

– Меня ты не потеряешь никогда, родная. Обещаю.

В ответ в глазах дочери тревога хоть немного стала растворяться.

Моего детектива звали Артуром. Это был неприметный мужчина, при взгляде на которого даже в десятый раз возникало ощущение, что он уйдёт, а я даже не вспомню, как Артур выглядит.

– Здравствуйте, Олеся, – поздоровался он со мной, когда мы встретились в кафе.

В руках Артур держал тонкую папку, которую и положил перед собой, когда мы устроились за столиком. Я воззрилась на неё так, как смотрела бы на ядовитую змею. Там, в этой папке, содержались ответы на мои вопросы. Я не знала, чем занимался Лев, пока мы с Дашей отсутствовали. Он лишь взял за норму каждый вечер писать нам дежурные фразы с вопросом: «Как вам отдыхается?». На него я неизменно отвечала: «Хорошо». И в этом и состояло всё наше общение.

– Добрый вечер, Артур, – ответила я, поёрзав на стуле.

Хотелось схватить папку и ознакомиться с её содержимым, но одновременно я боялась. Боялась, потому что знала – после того, как увижу всё своими глазами, дороги назад не будет. И да – я уже поверила в то, что измена со стороны Льва имела место быть.

– Чем вы меня порадуете? – спросила я, когда мы заказали по чашке кофе.

– Смотря, что вам хотелось бы увидеть, – пожал плечами Артур. – Если факт того, что за это время ваш муж встречался с вашей подругой, скажем, в отеле, или у вас дома… то я вас расстрою. Объекты виделись лишь один раз. Поговорили около часа в небольшом ресторанчике. Не целовались, за руку не держались, вообще вели себя просто как знакомые люди.

Он сказал это, и меня словно ушатом ледяной воды охватило. Алла и Лев за это время… не воспользовались моим отсутствием ни разу?

– Держите, – протянул он мне папку, которую я начала с остервенением листать.

Фотографий было несколько – Лев возле здания, где располагался его офис. Лев рядом с домом своих родителей. И вот они вдвоём с Аллой – сидят напротив друг друга в ресторане.

– Есть ещё распечатки звонков и сообщений. – Он кивнул на папку, в которой действительно обнаружились несколько листков с непонятными цифрами. – Объекты созванивались лишь дважды. Сообщений не было. Мессенджеры, по понятным причинам, прочесть я не могу. Разговоры составили одну и две минуты соответственно.

– Это всё? – выдохнула, замечая, что голос мой пронизывает разочарование.

«Олеся, почему ты не радуешься? – хотелось спросить у самой себя. – Не могли ведь Алла и Лев знать, что за ними организована слежка. Значит, между ними действительно ничего не было?»

Но я понимала, что из этого следует. С большой вероятностью выходило, что Даша солгала.

– Да, Олеся, это всё, – кивнул Артур. – Я, конечно, продолжу слежку, но изо дня в день картина примерно такая – утром Лев едет на работу, откуда не выходит даже на обед. Вечером едет в квартиру родителей, где находится до утра. Несколько раз он на десять минут заезжал в магазин.

– И это вы выяснили один? – усмехнулась я, начиная искать хоть какое-то оправдание тому, что видела и слышала. – Вы же должны хоть когда-то спать? А пока вы спите, он может ездить к Алле!

Я снова услышала в собственном голосе разочарование и даже некоторую истеричность.

– Олеся, вы не знаете специфики моей работы. Конечно, для круглосуточного наблюдения есть те, кто меня сменяет на посту, – ответил спокойно Артур. – И если вы мне не доверяете, можете нанять другого детектива. Правда, подозреваю, что он вам выложит примерно такую же картину, что и я.

Рвано выдохнув, я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Сколько надежд у меня было на то, что всё выяснится! Как часто я ловила себя на мысли о том, что мы приедем с Дашкой, я встречусь с Артуром и дальше меня ждёт развод и новая жизнь. Да, эти раздумья приносили боль, но определённость была всяко лучше, чем вот это состояние, в котором я зависла, как птица, попавшаяся в силки.

– Я продолжу наблюдение. Возможно, что-то выясню позже, – сказал Артур, допивая остатки кофе.

Он положил на столик деньги и поднялся. Я взглянула на него снизу-вверх, кусая губы от того, какое острое разочарование испытывала сейчас.

– Спасибо, – поблагодарила, хотя и появилось нелепое желание сказать, чтобы он прекращал бесполезную слежку. – Если что-то выясните, я хочу узнать об этом первая.

Артур кивнул и ушёл, а я осталась наедине с собой, этой чёртовой папкой и пониманием, что Даша действительно могла всё это придумать и оболгать Аллу и отца. Но как же мне смириться с этой мыслью? Как после этого общаться с дочерью?

На эти вопросы пока ответов у меня не было. Но в этот момент я не знала, что уже вот-вот рядом появится тот, кого я совершенно упустила из виду. И кто начнёт проливать свет на случившееся, да ещё и сделает это так, что мне останется лишь растерянно хлопать глазами от удивления и шока.