Темный Властелин Деркхольма Джонс Диана

Глава 6

Жреческое государство Амру располагалось к северу от Деркхольма, по соседству с владениями короля Лютера. Дерк верхом на Красотке добрался до храма Энскера уже к середине дня, и его ослепили огромные золотые купола, сверкающие на солнце. По городу было разбросано множество храмов других богов, и их купола тоже сияли, но ни один из них не мог сравниться размерами с храмом, принадлежавшим Амру и посвященным его богу. Дерку подумалось, что Энскер наверняка должен благосклонно отнестись к верховному жрецу, который так много для него сделал. Может, Амру и сумеет упросить Энскера явиться Странникам. Во всяком случае, попытаться стоит.

— Блештит! — заметила Красотка, описывая круги и постепенно снижаясь.

— Еще как! — согласился Дерк. — Надо же Амру куда-то деньги девать.

Красотка спустилась в главный двор. Дерк вздохнул. Он изо всех сил старался не думать ни о деньгах, ни о том, сколько Мара могла занять, ни о дочери-русалке, которой у них теперь никогда не будет. «Надо придумать что-нибудь другое», — сказал он себе, когда копыта Красотки коснулись земли.

Несколько человек с горящими глазами фанатиков кинулись обихаживать Красотку. Еще несколько поспешили провести Дерка пред очи Амру. Гостя передали группе служителей, служители его передали жрецам, а эти жрецы — другим жрецам. Они провели Дерка по длинным галереям, разрисованным золотыми листьями, в пустую, залитую солнцем комнату, где его уже ждал улыбающийся Амру.

— Знай я, что у вашей лошади есть крылья, пригласил бы вас залететь прямо ко мне на балкон, — сказал Амру. — Проходите, присаживайтесь.

И он провел Дерка к стулу с высокой спинкой, напоминающему трон.

Усаживаясь на покрытый позолотой стул из резного кедра, Дерк подумал, что комната не так уж пуста. Узорчатый паркет был выложен из разноцветного ароматного дерева, и его устилали шелковые ковры изумительной красоты. Мраморные своды были покрыты искусной резьбой, изображающей дерево в цвету, а переплеты множества узких окон тоже были сделаны в виде деревьев, только увешанных плодами. Стены между окнами украшала чудесная мозаика из разноцветных камней, настоящий шедевр. И в то же время комната оставалась простой и строгой, вполне подходящей для жреца. «Как все-таки странно это все сочетается в Амру, — подумал Дерк. — Вот наряд его, скажем, выглядит скромно — но он же стоит дороже Деркхольма со всем его содержимым!» Дерк вдруг заметил, что забыл почистить сапоги после утренней дойки. А одна из манжет протерлась…

— Я пришел, чтобы попросить вас о помощи, — сказал Дерк, пряча обтрепанную манжету и стараясь поглубже засунуть ноги под великолепный стул.

— И вы тоже можете помочь мне, друг мой, — сказал Амру. — Как вы, должно быть, уже поняли из вашей черной книги, карт и списков, в этом году намечено проводить сражения рядом с моим городом, посреди моих полей и ферм — на этой земле, ради процветания которой я так тяжко трудился. Что же делать мне?

— Боюсь, вам вряд ли удастся хоть что-то сделать, — сказал Дерк.

— По сражению каждую неделю — и так три месяца! — добавил Амру. — К следующей весне все будет вытоптано подчистую!

— Да, я искренне об этом сожалею, — сказал Дерк. — Но я хорошо управляюсь с растениями. Когда туры закончатся, я вернусь сюда и позабочусь, чтобы у вас был хоть какой-то урожай.

— Нужда и бедствия придут следом, — не унимался Амру. — Никто не посеет хлеб…

— Ой, ну что вы! Не может быть, чтобы все было настолько плохо, — попытался успокоить его Дерк. — Если вы велите своим людям все-таки провести сев, я постараюсь помочь им хоть что-то вырастить.

— Моих людей тоже стопчут, женщин изнасилуют, детей перебьют. Некому будет сеять хлеб.

— Но у вас же тут сотни гробниц и склепов! — возразил Дерк. — Спрячьте людей туда.

Амру вздохнул.

— Друг мой, — произнес он уже куда более нормальным тоном, — боюсь, вы не вполне поняли ход моих мыслей. Если Темный Властелин пожелает, он, конечно же, сможет оказать услугу другу и перенести сражение на несколько миль — скажем, миль на двадцать, к югу от гор, что служат границей моей страны.

— Это не так-то просто, — поспешил объяснить Дерк. — Видите ли, маршруты тщательно высчитывались, чтобы можно было привести несколько партий к одной битве…

Амру снова вздохнул.

— Сколько?

— Простите? — Дерк поймал себя на том, что теребит потрепанную манжету, и поспешил ее выпустить. — Если вы имеете в виду то, что я подумал, то я отвечу…

Он осекся. Ему бы очень пригодились эти деньги. Надо заплатить штраф, надо вернуть долги, которые наделала Мара, чтобы нанять целую деревню… С другой стороны, ему нужен бог — или вообще никто ничего не получит. А для этого ему нужна помощь Амру.

— Я не беру взяток, — сказал Дерк.

Амру уронил голову на грудь — точнее, на свой многоярусный подбородок. Вид у жреца сделался такой угнетенный, что Дерк добавил:

— Но я посмотрю, что можно будет сделать, и, если такая возможность представится, я передвину битву немного южнее. Это будет нелегко, поскольку в этом году все завязано на вас — вам полагается хранить последний ключик к моему слабому месту, — и Барнабас где-то здесь устраивает мой главный лагерь. Мне придется указать ему не то место на карте, а потом сказать, что я ошибся — ну или что-то в этом роде. Но я сделаю все, что смогу.

Амру поднял голову и очень серьезно посмотрел на Дерка.

— Вы — честный человек.

— Ну да, но…

Дерк заерзал на стуле. Резной стул заскрипел.

— И я восхищаюсь вашей честностью, — сказал Амру. — Но я, к печали моей, имею дело с большими деньгами. Вы вовсе не обязаны стараться задаром.

— Ничего-ничего. Я ведь сказал, что попытаюсь, — попробовал отговориться Дерк. — В конце концов, у меня может и не получиться.

— Очень честный, — вздохнул Амру. — Итак, вы сказали, что я могу вам помочь. И чем же?

У Дерка возникло смутное ощущение, что Амру, возможно, даже охотнее помог бы ему, если бы он принял взятку. Дерк подался вперед и объяснил, какое новшество придумал в этом году мистер Чесни. Все вышло куда хуже, чем предполагал Дерк. Стоило ему упомянуть Энскера, как Амру вскинул голову и крепко сжал полные губы. Чем дольше говорил Дерк, тем больше каменело круглое лицо жреца.

— Понимаете, это записано в контракте, — объяснил Дерк. — Я знаю, что контракт писался еще в те времена, когда мы с вами были детьми, но мистер Чесни убежден, что он по-прежнему действует. И никто в этом году не получит платы, если мы не сможем устроить явление бога.

— Никакие деньги этого не стоят, — выпрямившись, сказал Амру. — Воистину, волшебник Дерк, у каждого человека — свой камень преткновения. Вы сказали мне о своем. А теперь наткнулись на мой. За деньги я многое делал для мистера Чесни — но этого я делать не стану. Просто не смогу. Мы не повелеваем богами. Они повелевают нами. И всякая попытка принудить бога к чему бы то ни было — это грех.

«Ну надо же! Он и вправду благочестив!» — подумал Дерк. Он был уверен, что Амру говорит совершенно чистосердечно.

— Я понимаю. Я совершенно с вами согласен, — поспешно произнес он. — Но, быть может, вы бы мне подсказали, как можно было бы подделать…

— Ничего вы не понимаете, волшебник, — перебил его Амру, — иначе и спрашивать бы не стали. Тот, кто знает бога, даже не заговорил бы о подделке. Позвольте, я вам кое-что расскажу. Я не всегда был таким, как сейчас. Когда-то я был худеньким мальчиком, младшим в семье, а семья у нас была небогатая. Мы жили в горах, далеко к югу от этого места. У моего отца было несколько коров, несколько коз и стадо гусей. Мне тогда доверяли только гусей. Понимаете, если бы я потерял гусей, семье еще не пришлось бы голодать. А для того чтобы присматривать за скотом, я, по мнению моих родных, был слишком мал. Как-то раз я погнал своих гусей пастись на один зеленый холм. Я сидел там так же беззаботно, как вы сейчас сидите на этом стуле, не думал ни о чем особенном, немного скучал, и у меня не было никаких честолюбивых мечтаний — ну, самое большее, что когда-нибудь мне доверят коров. И тогда мне явился Энскер. Он предстал передо мною. Он был не дальше, чем я сейчас от вас. И это был бог. В том не могло быть ни малейших сомнений. Но я не смогу вам описать, каково это. Он улыбнулся мне. Он не спросил, как меня зовут. Он не просил что-нибудь сделать для него. Он просто встал передо мной и сказал: «Я — Энскер, твой бог» — и улыбнулся.

Амру смотрел куда-то вдаль, и Дерк заметил, что на глазах у жреца выступили слезы.

— Величие его явления, — помолчав мгновение, добавил Амру, — не покидало меня ни на миг за все годы моего жречества, что бы я ни делал, — и оно пребудет со мной вовеки. Я всегда надеялся, волшебник, что Энскер явится мне снова, но он так и не явился. Так и не явился… Когда я только-только сделался верховным жрецом и начал возносить Энскера над другими богами, я превратил тот холм в его святилище. Я поставил там алтарь. Теперь мне кажется, что я поступил слишком самоуверенно и дерзко. Ведь я тем самым пытался приказать Энскеру снова явиться мне, а это дурно. Он больше не придет ко мне. Я слишком гордый, слишком старый, слишком толстый. Нет, он не придет…

Голос Амру смолк, и жрец остался сидеть, глядя перед собой. По полным щекам катились слезы. Дерку сделалось как-то не по себе. Он сидел и смотрел на жреца, а Амру сидел и смотрел куда-то вдаль, и все это тянулось так долго, что Дерк уже начал подумывать: может, ему просто встать и тихонько удалиться? Но потом Амру вдруг улыбнулся, вытер слезы рукавом своего дорогого одеяния и сказал:

— Кажется, время обедать. Вы не составите мне компанию, волшебник?

Дерк окончательно лишился присутствия духа.

— Э-э… почту за честь, — пробормотал он.

Амру хлопнул в ладони. В тот же миг несколько юношей — очевидно, они стояли под дверью и ожидали сигнала проворно внесли раскладной стол, кубки, кувшины, тарелки и подносы с едой. Подносы, кажется, были из золота, а бокалы — из тончайшего хрусталя. Еда пахла великолепно. Дерк позабыл, что почитатели Энскера не едят мяса, но разнообразные блюда были так искусно приготовлены, что волшебник и не заметил, что все они состряпаны исключительно из овощей. Он даже сунул особенно удачный пирожок в карман, чтобы показать потом Лидде. А когда юноши вернулись и принесли вазы с фруктами, Дерку захотелось прихватить что-нибудь необычное для Эльды. Но он не решился. Как-то неудобно было после пирожка.

— Попробуйте-ка вот это, волшебник, — сказал Амру. — Вы наверняка еще не видали таких фруктов. Я купил их у одного из турагентов мистера Чесни — мы частенько заключаем небольшие сделки. Ну, вы меня понимаете. Она называла эти фрукты апельсинами. Их следует чистить. А внутри они делятся на дольки, как будто какой-то из их богов специально позаботился, чтобы этот плод удобно было есть. Удивительный вкус, не правда ли?

Дерк в ответ лишь издал невнятное мычание. Он сам толком не понял, нравится ли ему этот резкий, насыщенный вкус. Но Эльде наверняка бы понравилось.

— Возьмите один с собой, — великодушно предложил Амру. — Я купил две дюжины. Мне это обошлось всего в четыре золотых.

Дерк взвесил оранжевый шар на ладони и подумал, что апельсин чем-то напоминает одну из ранних штуковин Калетты. Амру тем временем добавил:

— У них есть семечки. Женщина, которая продала их мне, сказала, что они хорошо растут в сухом, теплом климате. Мне кажется, что они должны расти на деревьях, как яблоки.

— А!

Дерк поднял взгляд и заметил, что Амру многозначительно улыбается.

— Я охотно буду покупать у вас весь урожай, — сказал Амру.

Он снова хлопнул в ладоши, и юноши принесли чаши с водой и полотенца. Пока Дерк смывал с рук липкий сок, до него дошло, что ему нужно всего-то пару деревьев. По два золотых за дюжину таких плодов — вот и деньги на штраф. Хотя кто его знает, сколько они растут. Может, много лет…

Когда они принялись вытирать руки, Амру искоса, даже с некоторой нерешительностью взглянул на Дерка.

— Я… э-э… хотел бы попросить вас об еще одной небольшой услуге, волшебник, — кое-что из того, что мы обычно заказываем.

— Говорите, — подбодрил его Дерк.

— Мне нужно штук сорок отрубленных голов, чтобы расставить их вокруг города на пиках, когда начнутся туры, — объяснил Амру. — В этом году мне полагается обезглавливать еретиков. Не могли бы вы?..

— Да пожалуйста, — сказал Дерк.

Амру вздохнул с таким облегчением, что до Дерка дошло: жрец и вправду опасался — а вдруг Дерк обидится на то, что ему не помогли с богом, и откажется впредь оказывать магические услуги?

— Обещаю вам: если только получится, я передвину сражения в сторону, — заверил жреца Дерк.

Амру с трудом поднялся на ноги.

— Как я уже говорил, у каждого имеется свой камень преткновения, — сказал он, кивком подтверждая догадку Дерка.

Амру провел Дерка вниз по лестнице. Наконец-то Дерк почувствовал себя в своей тарелке. Ему никогда прежде не пытались дать взятку. И что делать с религиозными откровениями Амру, он тоже не знал. А вот наложить заклинание на какую-нибудь там овечью голову — это же проще простого. А потом Дерк увидел, что приготовил для него Амру. В маленьком дворике лежала груда старых, желтовато-коричневых человеческих черепов. Дерк уставился на нее и сглотнул.

— Откуда это?..

Амру улыбнулся.

— Мы подняли их из катакомб. Все они некогда были жрецами. Надеюсь, вас они не беспокоят?

— Да нет, ничуть, — соврал Дерк.

Он набрал побольше воздуху в грудь и приступил к делу. Дело было знакомое и привычное; Дерк мог бы его выполнить даже с закрытыми глазами. Вскоре он и вправду принялся почти все время держать их закрытыми. Черепа у него под руками превращались в тех людей, какими они были когда-то — только без тел. Похоже, никому из них это ощущение не понравилось. Большинство смотрело на волшебника с укоризной. А стоило Дерку отвести взгляд, как он натыкался на Амру; жрец весело улыбался и кивал ему. В общем, невзирая на закрытые глаза, к концу работы Дерк почувствовал себя скверно.

— Вполне уместное количество крови, — сказал Амру. — Великолепно. Будем надеяться, что погода продержится прохладная. Сколько с меня? Как обычно?

На миг у Дерка возникло искушение запросить сто золотых. У него было такое ощущение, что он честно заработал эти деньги. А Амру это вполне по средствам. Но Дерк просто не мог больше стоять рядом с грудой окровавленных голов, большинство из которых по-прежнему обиженно смотрели на него из-под полуопущенных век, и торговаться.

— Как обычно, — поспешно согласился он. Дерк забрал деньги и пулей выскочил в главный двор, где его уже поджидали фанатики и Красотка.

— А эта лошадь продается? — с надеждой спросил один из фанатиков.

— Нет! — огрызнулся Дерк.

Когда Красотка взмыла в воздух, ему все еще было дурно. Сильный толчок при взлете едва его не доконал.

— Тхеперь домой? — с надеждой спросила кобыла.

Дерк сглотнул.

— Нет. Сверни немного к востоку. Мне нужно присмотреть поле битвы.

«И успокоиться», — подумал он. Неважный выдался день.

Красотка послушно развернулась и полетела прочь от городских куполов. Они летели над аккуратными, ухоженными садами, над виноградниками и огородами, покрывающими склоны холмов, над зелеными полями, сжатыми нолями и полями вспаханными, над лесами, лугами и живыми изгородями. Все вокруг было бронзово-зеленым, и землю окутывала легкая дымка. Широкие излучины реки напомнили Дерку живот Амру, потом он подумал о драконодельфине, а потом о дочери-русалке, которой у него так и не будет. Дерк строго сказал себе, что идея Шоны о разумном почтовом голубе намного практичнее, и ему немного полегчало. Теперь он понимал, почему Амру так не хочется, чтобы здесь проходили сражения. Дерку нечасто приходилось видеть столь ухоженный край. Нет, надо все-таки перенести место битвы. Нy хоть какой-то толк от сегодняшнего дня. И еще он получил новый фрукт. Но у него по-прежнему нет ни бога, ни демона. Дерк вздохнул.

— Поворачивай-ка домой, — сказал он Красотке.

Кобыла заложила крутой вираж над рекой и устремилась на юг. Теперь она летела намного быстрее. Она всегда беспокоилась за Красавчика и старалась поскорее вернуться к нему. С каждым взмахом крыльев синяя линия гор становилась все ближе. Вскоре она распалась на отдельные холмы; скалистые утесы, поросшие темным вереском или серовато-зеленой густой травой, врезались в засеянные поля, словно границы отдельных участков. Один из таких утесов невольно привлек внимание Дерка. Он был красиво усажен купами деревьев и зеленел ярче прочих. Когда Красотка подлетела поближе, Дерк заметил среди зелени нечто белое и продолговатое. Должно быть, алтарь.

— Погоди-ка, — сказал Дерк Красотке. — Ты не могла бы на минутку приземлиться у этой белой штуки?

Красотка негодующе взмахнула хвостом, но послушно свернула влево, опустилась и мягко приземлилась, погрузившись в высокую шелковистую траву.

Дерк спешился и оказался на небольшой лужайке, окруженной деревьями. Деревья уже облачились в осенний наряд: темно-зеленый, пронзительно-желтый и приглушенно-красный. Трава была скошена, но не под самый корень, а так, чтобы дать простор разнообразным луговым цветам. Над цветами жужжали пчелы. Красотка опустила голову и с удовольствием принялась пастись. А Дерк некоторое время просто стоял, не шевелясь. Казалось, будто от самых корней травы здесь струился покой, обволакивая пришедшего и наполняя его какой-то живой нежностью. Все хлопоты Темного Властелина сделались далекими, неважными и легко разрешимыми. Постояв так с минуту, Дерк подошел к белому сооружению. Это и вправду оказался алтарь, маленький и простой. Сбоку у него красовалась незатейливая надпись: «Амру воздвиг этот алтарь во славу Энскера».

— Наверное, это то самое место, — пробормотал Дерк себе под нос. — Может, попросить Энскера о помощи? Хуже-то точно не будет…

И Дерк принялся объяснять — куда спокойнее, чем он объяснял Амру, — что мистер Чесни потребовал обеспечить в этом году явление бога.

— И если мы ничего не придумаем, — сказал Дерк, — то никто не получит платы, совсем никакой. Я знаю, что это звучит очень по-мирски, но ведь получается, что эту прекрасную землю разорят войной, а кто-то из людей и вовсе погибнет — и что же, все это совсем задаром? Столько трудов, и все впустую. Понимаете?

Дерк все говорил и говорил, и постепенно у него возникло ощущение, что маленький алтарь и он сам оказались в центре своеобразного конуса внимания. Конус был огромен. Вершина его покоилась на лужке, а края все расширялись и расширялись и уходили вверх, в небо. Или даже не совсем вверх. Скорее, куда-то вовне, в края и владения, куда нет доступа человеку. Внимание было очень живым — Дерк никогда не ощущал ничего подобного — и сильным, словно яркий свет. На миг у Дерка возникла твердая уверенность: его услышали. Но ответа не последовало.

— Пожалуйста, — сказал Дерк. — Не могли бы вы что-нибудь сделать? Ну хоть что-нибудь?

Ответа не последовало. А через некоторое время, хоть и не в то же мгновение, Дерк почувствовал, как конус мягко и осторожно удалился. Дерк вздохнул.

— Ну что ж. Попробовать-то стоило…

Дерк отвернулся от алтаря и зашагал по лужку. И понял, что он измотан до крайности. Никогда еще он не чувствовал себя таким опустошенным. Даже шагать по этой мягкой траве и то уже стоило огромных усилий.

Когда Дерк с трудом доковылял до лошади, Красотка подняла голову.

— Хорошая тхрава, — заметила она. — Фкушные шветочки.

Неведомая сила, истощившая Дерка, подействовала на Красотку совершенно противоположным образом. Дерк никогда еще не видел, чтобы глаза ее так сияли, а шкура так лоснилась. Каждое перо в огромных черных крыльях кобылы просто-таки лучилось здоровьем.

Волшебник с трудом взгромоздился на лошадь — сперва лег на седло животом, потом перекинул ногу через круп.

— Домой! — с трудом выдохнул он, и Красотка легко оттолкнулась от земли.

Они пролетели над горами. Они пролетели над моховыми болотами, а потом над просторными магическими пустошами — их держали в основном для Странников, чтобы тем было где блуждать. И под конец, когда солнце клонилось к горизонту, они пролетели над кое-как возделанными землями к северу от Деркхольма. К этому времени Дерк мало-помалу пришел в себя, но все еще ощущал груз усталости. А потому, когда он увидел перекресток и стоящий на нем трактир, Дерку вдруг отчаянно захотелось отдохнуть и выпить пинту эля, прежде чем вернуться домой, к груде новых посланий. Дерк знал этот трактир. И хозяина его, Нелси, Дерк тоже знал и не особенно за него волновался. Нелси был нытиком. Но эль он варил хороший.

— Спустись к трактиру, — велел Дерк Красотке. Кобыла повернула голову и взглянула на Дерка большим лилово-коричневым глазом.

— Нхадо пришмотреть за Крашавчиком.

— Я ненадолго. Только выпью быстренько пинту пива, — заверил ее Дерк.

Красотка вздохнула и опустилась во двор трактира.

Две стоявшие во дворе ломовые лошади испуганно попятились и принялись рыть землю копытами. Они не привыкли видеть своих соплеменников, спускающихся с неба. Нелси прикрикнул на лошадей, чтобы те стояли смирно. Он трудился в поте лица: грузил на телегу бочонки, кружки и табуреты. Подойдя к подводе поближе, Дерк увидел среди прочей погруженной домашней утвари диван и матрас.

— Вечер добрый, Нелси, — сказал Дерк. — Что это ты делаешь?

— Закрываю трактир. Бегу куда подальше, — отозвался Нелси. — Это последнее имущество — с остальным жена уехала поутру. Мы тут прямо на дороге у туристов, и я вовсе не желаю сидеть и смотреть, как заведение разнесут вдребезги какие-нибудь оборотни.

— Я думаю, большинство партий будут подходить к Деркхольму с востока, — сказал Дерк. — А нападения оборотней по плану должны происходить на севере. Так что тебе тут ничего не грозит.

— Нет, на это рассчитывать нечего. Чертовы маги-проводники постоянно сбиваются с пути, — возразил Нелси. — И я не собираюсь болтаться у них на дороге. Ты выпить хочешь?

— Очень, — сознался Дерк.

— Заходи и наливай себе сам. Там осталась последняя бочка, — сказал Нелси. — Извини, что тебя не обслуживаю, но я и так уже задержался с отъездом. Теперь доберусь к жениной сестре только затемно, и эта мерзавка уже уляжется спать и притворится, будто думала, что я приезжаю завтра, а потому не оставила ничего на ужин…

Дерк оставил Нелси и дальше бурчать себе под нос, а сам прошел в пивную. Все столы и лавки исчезли, а огонь в очаге потух. Неуклюже ступая по голому полу, Дерк прошел к стойке. Кто-то подмел пол и даже, кажется, вымыл. Оказалось, что под слоем опилок и всякого сора скрывались красивые дубовые доски. Дерк снял с крючка помятую оловянную кружку — единственную оставшуюся — и умудрился наполнить ее на три четверти, прежде чем пошел осадок. Потом он так же неуклюже выбрался наружу, уселся на крыльце в лучах заходящего солнца и принялся смотреть, как Нелси увязал наконец свой груз и тронулся в путь. Поскольку это был Нелси, отъезд сопровождался воплями, стуком копыт и пронзительным скрипом плохо смазанных колес. Но в конце концов он таки отбыл. Пыль улеглась, и во дворе воцарился покой. Красотка отыскала клок соломы, торчащий из стены конюшни, и угрюмо принялась его жевать. Чуть слышное позвякивание ее сбруи только оттеняло наступившую тишину.

Дерк отхлебнул пива, почувствовал себя лучше и задумался. Мысли мало-помалу улеглись, осели, словно пыль на дороге. Итак, бога у него нет. До начала туров всего три дня, а демона тоже нет. Придется вызывать его самому. И поскорее. Опасное дело. Но с тех времен, как он потерпел неудачу с синим демоном, он много лет упражнялся в искусстве магии. Пожалуй, теперь он знает достаточно, чтобы управиться с этим без вреда для окружающих. Надо найти безлюдное место с хорошим ровным полом, чтобы можно было нарисовать на нем нужные символы. Что-нибудь вроде этого трактира. А что — идеальное место. Трактир расположен не так уж далеко от Деркхольма — сюда можно перенестись за три прыжка. А когда он раздобудет демона… ну… Энскер вежливо отказал ему в помощи, но, говорят, демоны получают некое извращенное удовольствие, притворяясь богами. Если предложить это демону в награду за охрану Цитадели Темного Властелина…

Дерк вылил остаток пива на землю и встал. Хорошо бы заняться этим сегодня вечером, пока он не струсил. Демонов лучше всего вызывать ночью. Но перед этим нужно отвести Красотку домой и, что самое важное, посмотреть в книжках, как именно вызывается демон.

Глава 7

— А где папа? — поинтересовалась вечером Эльда. — Он обещал глянуть на мою историю.

Все, кроме Калетты, в тот момент сидели или лежали на террасе — та оставалась все такой же просторной — и наслаждались теплым вечерним солнышком.

— Где-то в доме, — отозвался Блейд. — Он велел мне вычистить Красотку.

— Он не съел ужин, который я ему оставила, — заметила Лидда.

Шона, вощившая дорожную арфу, оторвалась от своего занятия и подняла голову.

— Тогда он, наверное, у себя в кабинете. Я оставила ему там добрый десяток совершенно неотложных посланий.

— Значит, я пойду и отвлеку его, — сказала Эльда.

— Ну, иди, — единодушно сказали все. Всем хотелось покоя.

И они его обрели — но ненадолго: лишь до того момента, когда Эльда вылетела из главной двери, пронзительно вопя:

— Его там нет! Он отправился вызывать демона! Смотрите!

И она продемонстрировала всем круглый фрукт, рдевший в сумерках оранжевым светом.

— Ну и с каких это пор яблоко означает вызывание демона? — поинтересовался Кит.

— Дурак! Он внизу! Я проткнула его когтем! — проклекотала Эльда.

— Ты проткнула когтем демона? — удивился Дон.

Эльда издала гневный вопль, села на задние лапы, осторожно положила оранжевый плод на пол и протянула вперед лапу. Со среднего когтя свисал листок бумаги.

— Снимите его кто-нибудь! Только осторожно! Подошедший Блейд снял листок, повернул его так, чтобы на бумагу падал свет из щели в двери, и увидел знакомые отцовские каракули. Записка гласила: «Эльда, вот тебе новый фрукт. Сохрани для меня кожуру и семечки, а твою историю я посмотрю завтра. Я буду ночевать в трактире у Нелси».

— Эльда, но тут ни слова о демонах.

— Пойди и посмотри! — зловеще произнесла Эльда.

Блейд посмотрел на Дона.

— Твоя очередь.

Дон щелкнул на Бленда клювом и встал.

— Где смотреть?

— В его кабинете, дурак! — выкрикнула Эльда и галопом ринулась обратно в дом.

Дон лениво побрел следом. Блейд услышал, как грифоны процокали когтями по лестнице, и понадеялся, что вся эта суета поднята на пустом месте. В конце концов, с Эльды станется. Все это почти успело вылететь у него из головы, когда на террасе вновь появился Дон. Он трусил на трех лапах и встревоженно хлестал себя хвостом по бокам.

— Может, она и права насчет демона, — объявил Дон. — Отца в доме нет, а на столе у него лежат четыре книги по демонологии и открытый гримуар. Лидда, держи. Он оставил это для тебя. Оно лежало на гримуаре, и на странице теперь жирное пятно.

Дон протянул Лидде пирожок на листке бумаги.

Лидда села и взяла пирожок. Потом понюхала его. Потом осторожно приподняла корочку кончиком клюва.

— Морковь, базилик, яйца, — пробормотала она негромко. — Шафран. И еще что-то незнакомое. Очень изящно!

Потом она наконец сообразила взглянуть на листок бумаги.

— Что, Лидда, еда — первым делом, а все прочее может и подождать? — поинтересовался Кит. — Что он пишет?

— Тут немного. «Похоже, это — любимое блюдо верховного жреца Амру. Оставь мне что-нибудь поужинать. Демонов надо вызывать натощак». Это что, правда? — спросила Лидда. — Перед вызыванием демона в самом деле нельзя есть?

— Ага, — сказал Кит, хотя на самом деле понятия не имел, правда ли это. — Но мне что-то сомнительно, что ты для этого годишься.

Лидда пропустила его замечание мимо ушей.

— А где Эльда?

— Сидит на кухне, психует и ест свой фрукт, — ответил Дон. — Она вбила себе в голову, что демон убьет папу. Я ей сказал, чтобы не валяла дурака.

— Все равно мы ничего не можем поделать, — сказал Кит.

И они снова расселись по местам, хотя на душе у них сделалось слегка неспокойно. Мара давным-давно рассказала им историю про синего демона — но, как сказала Шона, останавливать Дерка было уже поздновато. Закат угас, а вместе с ним угасло и их беспокойство. Слишком уж мирный выдался вечер.

Некоторое время спустя по ступенькам поднялась Калетта и с победным видом опустила на пол большой позвякивающий тюк.

— Вот! Готово! Сто двадцать шесть штуковин! Я сказала, что закончу их до темноты, и я их закончила!

— Замечательно, — сказала Шона. — Мне не хотелось тебя пугать, но сегодня пришло письмо, гласящее, что завтра за ними явится дракон. Можно нам посмотреть, что получилось?

Калетта всегда с удовольствием демонстрировала свои штуковины. Вот и сейчас она с гордостью развернула тюк.

— А Эльда еще не вернулась? — поинтересовалась она.

Все дружно оторвали взгляд от мерцающей груды штуковин и посмотрели на Калетту.

— Это ты о чем? — спросили они хором.

— Она улетела куда-то по долине, когда я собирала последнюю штуковину. — пояснила Калетта. — Она что-то вопила насчет папы и демона, но я не прислушивалась. Больно уж работа кропотливая.

— Когда это было? — напряженно уточнил Кит. Калетта пожала крыльями.

— Да где-то с полчаса назад. Было еще довольно светло.

— Кто-нибудь — пойдите проверьте, нет ли ее в доме, — отрывисто распорядился Кит. — А остальные обыщите окрестности.

Калетта снова пожала крыльями и упаковала штуковины. Она отнесла тюк к себе в сарай и следующие десять минут тихо сидела на террасе, пока остальные бегали и звали Эльду.

— По-моему, она обратно не возвращалась, — сказала Калетта, когда все, запыхавшись, вновь собрались на террасе. — Я потому и спросила. Из сарая я видела только, как она улетала.

— Если она отправилась в трактир Нелси, — сказала Шона, — так до него не то пятнадцать, не то двадцать миль. А ведь уже почти стемнело! Папа нам никогда не простит, если она потеряется!

— Или свяжется с демоном, — добавил Блейд.

— Ладно, разберемся, — сказал Кит. — Мы полетим за ней. Шона, Блейд — оставайтесь здесь. Вдруг она вернется, пока нас не будет.

— Ну нет! — возмутилась Шона. — Хоть у нас и нет крыльев, мы тоже пойдем!

— Тогда принеси старые качели, — велел Кит, и Дон умчался за ними. Лидда развернулась и кинулась в другую сторону, к дому.

— Ты куда? — рявкнул на нее Кит.

— Наверх! — бросила Лидда через плечо. — Мне легче вылетать из окна.

— Нет, ну вы гляньте на нее! Так разжирела, что от земли оторваться не может! — с отвращением произнес Кит. — Мы тебя ждать не станем! — крикнул он вслед Лидде.

Дон притащил старые веревочные качели и с грохотом опустил их на край террасы. Шона тут же на них уселась, а Блейд примостился ей на колени. У него мелькнула было мысль перенестись вслед за Эльдой. А вдруг он тоже потеряется? Только добавит хлопот остальным. Блейд протянул одну из веревок Киту, и тот вцепился в нее когтями. Вообще-то Дерк запретил подобные полеты еще в те времена, когда Блейду было десять лет, а Киту одиннадцать — после того как Кит уронил Блейда на дерево. Но сейчас такие мелочи их совершенно не волновали.

— Готова? — спросил Кит у Калетты.

— Готова, — отозвалась та, подхватив другой конец.

Блейд с Шоной изо всех сил вцепились в веревки.

— Кит, ты не держи ее просто так. Намотай веревку на запястье, — нервно велела Шона.

— Бабушку свою поучи, — огрызнулся Кит. — Калетта, на счет три взлетаем. Раз, два, три!

И в тот самый миг, когда Лидда показалась в окне спальни, два больших грифона оторвались от земли. Поднятый крыльями ветер тут же растрепал челку Блейду, а Шоне волосы упали на глаза. Качели закачались и устремились вслед за грифонами — и тут Лидда прыгнула и с силой замолотила крыльями по воздуху.

— Во Лидда дает! — заметил Дон, плавно поднимаясь над качелями. — С вами все в порядке?

— Вполне, — отозвался Блейд, хотя у него уже начали неметь руки.

Дерк нарисовал на полу трактира круг и пентаграмму и теперь заполнял их оккультными знаками и печатями при свете одного из своих фонарей. Второй фонарь расположился на стойке бара: Дерк придавил им листки с выписками с самым важным, что он нашел в книгах. Пометки начинались с раздела; «КАК ИЗГНАТЬ ДЕМОНА, ЕСЛИ ВОЗНИКНУТ СЛОЖНОСТИ». Далее следовало: «Что говорить в случае других затруднений». Третий пункт гласил: «Как связать демона наиболее безопасным образом». И лишь после этого шло перечисление нужных Знаков и Слов.

Дерк нервничал, а оттого все быстрее и быстрее метался между своими записями и рисунками на полу. Закончив рисовать Знаки и Печати и подняв фонарь повыше, чтобы проверить, все ли правильно нарисовано, он поймал себя на том, что носится по кругу, словно перепуганный кролик. Дерк вынудил себя двигаться помедленнее, но в результате лишь окончательно потерял присутствие духа и сперва даже не смог зажечь свечи.

Но все-таки он заставил себя их зажечь: пять новых свечей, над каждой из которых он произнес Слово, и еще четыре охранительных свечи. Потом он, пятясь, отступил к стойке бара и поставил фонарь рядом со вторым. А потом, сжав бумажки во вспотевшей ладони, Дерк начал читать заклинание вызова демонов. Получалось как-то странно. Было такое чувство, будто он сперва успевал позабыть слова, пока они доходили от глаз до рта, а когда Дерк все-таки вспоминал и произносил их, каждое слово словно приходилось с корнями выдирать из мозга. Но где-то на середине он словно бы миновал некую точку наибольшего сопротивления, и дальше дело пошло куда легче. Слова сами собою всплывали в памяти и слетали с его губ с такой легкостью, словно Дерк пользовался этим заклинанием чуть ли не ежедневно, а не засунул за ненадобностью на двадцать лет куда подальше. Дерку смутно припоминалось, что вроде бы такое с ним уже бывало, но останавливаться было поздно. Вызывание демона на полдороге не бросают.