Азъ есмь Софья. Тень за троном Гончарова Галина

На втором портрете, миниатюре размером с ладошку, была нарисована также красавица. Светловолосая, синеглазая, с обворожительной улыбкой.

– Принцесса Катерина.

Иголочка кольнула еще раз. Брат и сестра были похожи даже на портрете, значит, сильно живописец не приврал. Приукрасить-то – обычное дело. Но не здесь.

Ульрика не знала, что Софья распорядилась писать портреты с натуры, не льстя и не приукрашивая, и одного художника даже выгнали за излишнюю льстивость. Лучше не очаровываться, чем разочароваться.

Не приняла она во внимание и законы генетики.

Близкородственное скрещивание царских династий, браки с двоюродными и троюродными сестрами давали печальную картину. Узкие плечи, нездоровые лица… Романовы пока еще не испортили себе ни внешность, ни наследственность, выбирая в жены не тех, кого надо, а тех, кто молод, здоров и красив. Что Алексей Михайлович в молодости был красавцем, что жена его до смерти все взгляды приковывала.

Смешно сказать, но больше всего, наверное, не повезло царевне Софье, у которой черты родителей соединились в нечто достаточно неприметное. А вот остальные дети унаследовали выразительные черты матери и краски отца. Глаза, кудри…

– Но ты же…

– Георг женится на англичанке, как и планировали. Это брак выгодный, не стоит упускать. А вот тебя можно и выдать замуж. Мир скрепим, договор подпишем.

– И как…

Голос изменил девушке, дрогнул, сорвался.

– Я отпишу, что согласен. И предварительно обговорим… всякое. А через три месяца…

– Это же так мало!

– Почему же? Тряпок тебе не хватит? Так на Руси иная мода, твои платья там и на занавески не сгодятся.

Ульрика поникла.

И верно, иная.

И жизнь там иная, и требовать от нее будут иного, и языка она не знает, и… брату это глубоко безразлично! Он уже все решил! А ей остается только подчиняться – даже через слезы.

Брат чуть приобнял сестру за плечи.

– Не падай духом, малышка. Я обещал отцу позаботиться о тебе, и я это сделаю. Алексей Алексеевич неплохой человек и государь. Он уже выиграл несколько войн. К тому же он рано остался без родителей, как и мы с тобой. А у Карла, если помнишь, сейчас заправляют мать и канцлер. Вряд ли ты найдешь с ними общий язык. Да и наша с ними война не прибавит тебе популярности.

Ульрика помнила. Карл был пока еще несовершеннолетним. Но…

Страшно.

А кому бы не было, на ее-то месте? Ошибешься в выборе – и конец, это ведь не лошадь на ярмарке, это на всю жизнь. А тут даже не ты – за тебя все уже решили и выбрали.

– Правду ли говорят, что на Руси женщинам из терема выходить нельзя? Только в церковь да на кладбище?

– А ты об этом с будущим мужем переговори. Верю, он умный человек и достойный.

Ульрика поникла головой. Брат-то верил. А как быть ей? Хотя что от нее сейчас зависит? Она может только соглашаться с его решением…

– Приветствую вас, герр Пфальц.

У стоящего на пороге было приятное, но незапоминающееся лицо, светлые волосы, светлые глаза. Вежливая улыбка – и прекрасные манеры. И все же…

Людвиг Пфальц оглядел мужчину пристальнее.

– Я тоже рад вас видеть, герр…

– Визель. Якоб Визель, к вашим услугам.

– Вы…

– Я из Нидерландов. Мой родной город Амстердам.

Людвиг чуть успокоился. Это все объясняло: и легкий, едва уловимый акцент, и внешность, и налет чего-то чуждого. Под тяжкой лапой Людовика Нидерланды стонали – и люди бежали оттуда. В том числе и в Вену.

– Сочувствую вам. Эти французы…

Мужчина поддержал разговор, посетовал, что стало совершенно невозможно ни жить, ни торговать из-за этой войны, рассказал, как чума забрала жизнь его жены, а он с сыновьями вынужден был уехать.

Людвиг кивал, поддакивал и все больше расслаблялся. И чего он вначале нервничал? Хороший же человек пришел! Хотя времена нынче тяжелые…

Постепенно на столе появились и бутылка вина, и кое-какая закуска, и мужчины наконец перешли к делу.

– Добрые люди рассказали, что вы хотите уехать, но не можете найти покупателя на дом. А я покинул родину не с пустыми руками…

– Мой дом дорого стоит.

Что верно, то верно. Людвиг давно хотел перебраться к детям поближе, но и продать родовое гнездо… Не за маленькие же деньги продавать уютный особнячок в Вене? Конечно, соседи шипят, что дом старый, что стоит вплотную к стене, в таком закоулке, что не каждый увидит, что крышу давно перекрывать пора, что…

Это они точно из злобы да зависти.

Вот и ждал герр Пфальц своего покупателя. Который поймет и оценит. А заодно даст настоящую цену за родовое гнездо Пфальцев.

И – дождался.

Вся запрошенная сумма была выплачена чистым золотом и в тот же день положена в банк. А вскоре и застучали по мостовой копыта коня, увозящего своего хозяина от ворот города. Ни на секунду не пришло ему в голову, что мужчина сей – не тот, за кого себя выдает.

Отчего ж не тот?

Человек хороший, уважительный… русский? Да что вы! Известно же, что там дикие варвары живут, они и нормальной одежды-то не носят, какие-то шубы и шапки! Конечно, он не русский.

Покупатель же…

Якоб Визель, он же Яков Вилкин, был более чем доволен. Домик отвечал всем требованиям. И стоит рядом со стеной, и место удобное, и подвал глубокий – впрочем, есть еще время и углубить его, и сделать из домика настоящую мину.

У самого, правда, таких талантов не было, ну да и не надобно. Зато с ним два парня из царевичевых воспитанников, они все сделают как надобно. Его же дело маленькое: сопровождать, договариваться. Всем ребята хороши, да вот возраст не тот. А Яков – мужчина уж в возрасте, Ординым-Нащокиным не один десяток лет прослужил. При взгляде на него любой поймет, что не вертопрах перед ним, человек солидный, с положением. И к языкам Яков зело способен, за то еще старым боярином отмечен. А сейчас и царь попросил Яшку лично ему послужить. Так неужто ж мужчина откажется?

Купить дом, пожить в нем, подготовить все надобное…

Скоро, очень скоро на Вену обрушатся турецкие войска.

Надо душевно встретить гостей!

Письмо Алексей Алексеевич получил. И довольно потер руки.

Кристиан соглашался без раздумий. У него сейчас шла война со Швецией. Так вот, Алексей Алексеевич обещал помочь людьми, оружием – и вообще выступить в сторону Финляндии. Софья ворчала, конечно, денег в казне не было, проекты требовали все больше и больше. Но…

У страны должно быть несколько выходов к морю. Один они уже отвоевали, но далеко не пройдут. Там на страже своих интересов стоит Османская империя и в ближайшие лет десять ее не свалить, а выход к морю нужен уже сейчас, а не когда падет колосс на глиняных ногах.

Если они получат в свое распоряжение Ревель и Нарву – считай, дорога к финнам будет открыта.

Флот Швеции?

Ха! Да эти даже с датчанами воевать на море не могли по причине его отсутствия. Так что устроиться, закрепиться, построить военные городки – и медленно продвигаться на полуостров.

Швеция, в отличие от Руси, не может позволить себе войну на два фронта. Хотя и Русь сейчас не воюет. Нет их в Европе. И – точка.

Не докажете.

Разве что Катерину вежливо отклоняли: мол, уже другую посватали. Но и тут Алексей особой беды не видел. Найдется, куда сестру пристроить.

Тут проблем не предвиделось.

Хуже обстояло дело с женой для Ванечки. Леопольд, как говаривала сестренка, «скрипя сердцем» соглашался выступить посредником. И для начала требовал денег.

Много.

А лучше – побольше, побольше…

Это-то они предвидели. Небольшой аванс уже готов, а в остальном – утром принцесса, вечером остаток денег. И никак иначе. Не то чтобы на Изабелле свет клином сошелся, но уж больно она была удобна.

Симпатичная – портрет прислали уже давно. Этакая черноволосая и черноглазая малышка с тонким носиком, которая обещала вырасти красавицей.

Неглупая – по отзывам из того же посольства. Остальное – воспитуемо.

Можно жениться и внутри страны?

Можно, кто б спорил. Но он ведь первый, кто вот так роднится. Первый из Романовых. И должен соответствовать. Должен поставить высокую планку, чтобы потом дети не подбирали абы кого. За себя он уверен. Братьям тоже подобрал – не из последних. Не по уму, так хоть по титулу и политическому весу. Но это – он.

А какие у него будут потомки?

Сложный вопрос.

Что Ульрика, что Шан, что Изабелла хороши еще тем, что за ними не стоит клан, не будет кучи родственников вокруг трона, как до сих пор вьются те же Милославские, клянчат деньги, что-то требуют…

И ведь уверены, что он – должен! Причем всем им и по гроб жизни!

Прислушиваться к советам, оделять милостями, награждать чинами и должностями…

Нет уж!

Обойдетесь, родненькие. Открыто вас задрать не дам, но от двора постепенно отлучу. Там оставлю пару-тройку самых безобидных. А таких, как дядька Илья, дед Иван…

В Крым бы их, к татарам! Так нет же, туда не лезли. Ни один Милославский с ним в поход не пошел, а как победу одержал, так набежали саранчой. Чуть ли не Бахчисарай им подавай в личное владение.

Софья подсказала, как отбиться. Согласиться – и тут же сообщить, что они туда и переедут. На пожизненное пребывание.

И вообще, если у вас земля здесь, зачем вам земля там? Чтобы где-то дела косо шли? Управляющий?! Нет-нет, только личное участие! Только хозяйский пригляд! Либо от всего отказываетесь тут и переезжаете в Крым, либо не тянуть лапки к землям – и останетесь при своих.

Поскольку беседа была приватной – подействовало отлично. И все же, все же…

Не успокоятся. До сих пор ищут подходы к Ванечке, к Феде, даже к Любаве, чтобы через нее влиять на Володю.

Алексей отлично сознавал, что царь-реформатор никому не нужен. Хорошо памятен был ему разговор с сестрой. Они тогда сидели поздно ночью, после казни Хованского, и Алексей смотрел в стену остановившимися глазами, а Софья просто держала его за руку. Была рядом, как всегда, с раннего детства, и одним присутствием разгоняла по углам черные тени. И понимал Алексей – никуда она не уйдет. Они уже вместе…

– Соня, как же тяжко…

– У тебя всегда есть выбор, братик.

– Да неужто?

– Ты можешь царствовать, а можешь править.

Разъяснений не требовалось. Чем это друг от друга отличается, Алексей знал. Можно проводить время в молитвах, постах, охотах и прочих развлечениях. И довериться советникам, да хоть бы и той же Соне. Она справится.

А можно взвалить на себя небо – и надеяться, что не дрогнут руки. Или что рядом встанет кто-то еще.

Одно Алексей знал точно: Софья всегда будет на его стороне, что бы он ни выбрал.

– Могу.

– И если решишься править – будь готов к худшему. При жизни будут ненавидеть и травить, а после смерти могут и проклясть.

– Только так?

– Не стану врать. Не знаю точно, но подозреваю, что так. Народ не любит, когда что-то меняется. Даже если это к их выгоде. Польза-то там, в будущем, а меняться надо уже здесь и сейчас. Так что… Тебя будут ненавидеть, пытаться убить, подложить кого-нибудь в постель, разбить наш союз…

– Соня, как же мне жалко иногда, что ты – моя сестра. Ей-ей, будь мы хоть чуть дальше – женился б не глядя!

– Ты бы меня и не узнал никогда, – усмехнулась Софья. – Кто бы меня к царевичу подпустил? Нет уж. Мы тебе принцессу найдем, не менее. Хочешь?

Алексей не знал. А чего он хочет? Что ему нужно? Впрягаться ли в этот воз? Рисковать ли? А впрочем, знал он уже ответ, изначально знал…

– Ты будешь со мной?

– Всегда.

– На Ваньке казна, на мне армия, на тебе дипломаты и бояре… потянем?

– Найдем и других коней.

– Тогда с утра же…

И на лице сестры расцвела улыбка.

– Лешка… с Богом!

Они справляются, но как же тяжело. И женитьба… Так прописано. Царь не может жениться по любви. Никак. Да и царевна…

– Соня, а если бы Ваня был другим? Пил, гулял…

– Был бы бесполезен для нас?

– Ну… да. Ты бы тогда?.. – Алексей не договорил, но ведь и так все понятно.

– Алешенька, братик, не знаю. Наверное, нет. Не можем мы себе того позволить. Корона слишком дорого берет с любого из нас.

– И ты бы смогла отказаться? От любимого человека?

– Это было бы очень больно, Алешенька. Но это обратная сторона власти. Нам много дано, но с нас много и спросится.

И, глядя в сумерки, Алексей Алексеевич Романов порадовался, что не любил. Так, как пишут в пьесах, – не любил. Ему было хорошо, приятно, весело, но так, чтобы умереть без любви, – Бог миловал, не иначе.

Что ж, Ульрика так Ульрика. Даже если он не сможет влюбиться в эту девушку, по крайней мере будет ей верен. Будет беречь как свою жену, уважать, разделять совместные обеды и ужины, делать детей…

Она не поймет, что чего-то не хватает, он не допустит.

А значит…

Перо быстро бежало по пергаменту. Приказ в казначейство. И – список. Драгоценности, меха, кое-что из крымских трофеев… надо произвести впечатление на Кристиана?

Надо!

Впрочем, не везде к идеям русских варваров отнеслись благосклонно. Сказать, что Педру не понравилась идея сватовства русского царя?

А сколько там было печатных слов?

Лучше уж промолчать. Поскольку печатными были только предлоги. Но и извернуться не получалось. Виктор Савойский (скотина – и вся семья его такая!!!) писал, что опасно болен и считает необходимым освободить принцессу от данного слова. Кой там консорт? Он, бедолажечка, рукой-ногой шевельнуть не может, его всего корежит, опасается, как бы навек парализованным не остаться. И как тут губить жизнь невинному ребенку?

Никак, правильно.

Понятное дело, сам Виктор тут ни при чем. Крутила его мать, умная и хваткая дама, но результат-то один!

Можно бы послать ко двору Людовика, переговорить там. Интересы у Франции и Португалии примерно в одних и тех же областях. Да вот беда, у Людовика пока один сын. И консортом его не отдадут. А принимать какую-то шушеру?

Софья несправедлива к королевским дворам. Там тоже рассматривали внебрачных детей короля как второй сорт. Да, не брак, но и предлагать им брак тоже никому не хотелось. Ублюдок – он и есть ублюдок, а уж как там это красиво называется…

С другой стороны – брат русского государя был не намного лучше. Здоровый, симпатичный, неглупый. Большой плюс. Плюс и то, что коли ему еще детей не даст Бог, царь обещал брата своего отпустить. Пусть Белла правит, а Ивиан (ну хоть имя нормальное – Жуан) будет при ней принцем-консортом.

Но и минусов сколько!

Даже если так прикинуть, где Португалия, а где Русь? Месяца полтора плыть в Архангельск, чуть меньше, недели три, при хорошей погоде – через владения турок, а уж те своего не упустят. Торговать – неудобно, воевать еще неудобнее, влиять на ребенка – можешь и не мечтать.

И как жить? Грустно…

С другой стороны, это если принцессу отдавать на Русь. А если предложить им прислать принца – сюда?

Хм-м…

Вот при таком раскладе идея выглядела более аппетитной.

Во-первых, принц Жуан – младший брат русского государя, так что могут и отпустить. Известно же, чем меньше братьев рядом с троном, тем он устойчивее. Во-вторых, с ним может прибыть личная гвардия. Это тоже хорошо, усилим свою – русскими. Как ни относись к этим варварам – драться они умеют! И перекупить их не удастся, русский государь об этом позаботится. Наверняка.

Торговать неудобно?

Ничего, купцы справятся. Зато лен, пенька, смола, дерево… да много чего полезного и все по сниженным ценам, как своим и родным. Это ведь правильно! – Глаза Педру довольно замаслились. Выгода…

В-третьих, военная поддержка. Цейлон отвоевывать надо, персюков гонять, турок… да найдется кого! Русская армия, его корабли – развернемся!

А еще есть и турецкое воинство общим числом сто двадцать тысяч человек – и набрали же где-то! – которое сейчас мерным шагом движется к границам Австрии. И у Педру были сильные подозрения, что португальцам отсидеться в стороне не удастся. Леопольд начнет вопиять, Папа Римский начнет давить – и помогать придется. А у него и так негусто… Если русские могут прийти на помощь – пусть придут, а за принцессу еще поторгуемся.

Принцесса опасно больна!

Так и отпишем. Пусть сначала помогут, а уж там посмотрим, выдавать Беллу за русского принца или нет. И на каких условиях…

– Перевертыш!

Алексей своих чувств и не скрывал, да и Ваня был не менее категоричен.

– Чтоб ему…

С учетом последних событий на политической арене картина получалась не совсем красивая. Господин Текели слегка пококетничал, уверяя русского государя в своей готовности прогнуться. Даже сильно пококетничал.

Потому что здесь и сейчас перед Софьей лежали известия о передвижении турецких войск – и двигаться они могли только – ТОЛЬКО! – через Венгрию. А значит… лукавите, Имре? Ой лукавите.

Софья размышляла.

– Нужен ли нам этот флюгер?

С одной стороны, русским он пока ничего не обещал, как и они ему. С другой… симптомы политической болезни – налицо. Крутиться оный Текели будет ужом на сковородке, а хорошо ли это для русских?

– Без шакалов воняет, – огрызнулся Алексей. – Сонь, ты же понимаешь, что он сейчас будет балансировать между нами, Леопольдом и турками, пока кто-то не сорвется.

– А если он?..

– Что? Поясни, – попросил Иван.

Напрасно Софья боялась, что муж начнет ограничивать ее свободу. Куда там! Хочешь сидеть до ночи с бумагами – сиди, дорогая. Хочешь мастерские – поехали, место посмотрим. Хочешь… что хочешь – то и сделаем. При этом подкаблучником Ваня не был, это она бы увидела. Просто ее любили – и позволяли, к громадному удовольствию и ее, и Алексея, заниматься тем, что женщине нравится.

Шипела, конечно, свекровь, но в Кремль ей бегать было некогда, а Софья и Ваня, переоборудовав для себя покои, наслаждались семейным уютом. Почти семейным.

– Чтобы начинать такую игру, надо быть очень самонадеянным. Серьезной поддержки у него нет, он сейчас либо пан – либо пропал. Победит Турция – он наместник в Венгрии, а там и кусок Австрии прихватит. Победит Леопольд – Имре таких люлей получит, что на лошади везти придется. А куда везти?

– Думаешь, к нам подастся?

– Или в Колонии. Но до нас ближе, и шансов больше. Вдруг да посочувствуем?

– Накормим, спать уложим, денег дадим, войсками поможем, – ухмыльнулся Алексей.

– Вы абсолютно правы, государь.

– Сонька, нарвешься…

Титулования в обычное время братец не переносил, за этим ему с избытком бояр хватало. Дай волю – всего патокой зальют. Софья это знала, но брата иногда провоцировала. Для проверки.

– Уже боюсь. – Софья получила легкий братский щелчок в лоб и ухмыльнулась: – Если сотрудничать с Текели – надо подумать, как его ухватить, чтобы не увернулся.

– За самое ценное не выйдет?

Софья отрицательно покачала головой:

– Никаким образом. Вот смотри – там сейчас война начнется. Мясорубка. Ты туда кого отдать хочешь? Катюшку? Манюню? Феодосию? Наталью? Кем рискнем?

Алексей покачал головой.

– Не справятся. Ни девочки не потянут, ни я. Не настолько я король, чтобы хладнокровно сестру – на погибель…

– Именно. И малявки еще сопливы, и Имре… между прочим, обаятельный и привлекательный мужчина в самом расцвете сил. Кого бы мы ни послали – есть опасность… эээ…

– Да ладно, Сонь. Я понял, – Алексей махнул рукой. – Кто кем там вертеть будет – непонятно, а нам нужно накрепко.

– А вот накрепко и не выйдет. Жены нет, детей нет, родителей нет, зацепить его нечем… Если компромат искать – все равно ведь сорвется.

– И нужен ли нам такой ненадежный союзник?

– А что, есть выбор? – Иван иллюзий не питал, работать иногда приходится с такой дрянью…

Ни выбора, ни лишних денег в казне не было. В немалую копеечку влетали посольства, стройки, производства и наука. Впрочем, Софья денег на это не жалела, прекрасно понимая, что все в стране останется.

Но здесь и сейчас она могла предложить альтернативу.

– Недавно умер Ференц Ракоци.

– Ракоци?

– Да. Это старинный род. Между прочим, их владения – чуть ли не восьмая часть Венгрии. Чувствуете?

– Подробности?

– Боролся за независимость. Умер. Был женат на Илоне Зриньи. Оставил двоих детей: дочь Юлиану и сына Ференца. А сейчас наш общий друг Леопольд тянет к детям свои когтистые лапки.

– Что предлагаешь?

– Списаться с их матерью. Она далеко не дура, уж поверьте мне, ребята.

– Хочешь предложить ей…

– Хочу. На что пойдет женщина, чтобы обеспечить престолонаследие для своего сына? Вы лично как думаете?

– Смотря какая женщина, – ухмыльнулся Ванечка. – Ты – да. А вот Любава…

– Я – тоже нет, – фыркнула Софья. – На то Алешка есть, пусть его дети с короной всю жизнь маются.

– Спасибо, сестренка.

– А наши будут за троном стоять. Поддержкой и опорой. И никак иначе.

Это Софья тоже подчеркивала при каждом возможном случае. Не нужна ей та корона. И даром не нать, и с доплатой не нать! Алешке ее – и все дела!

– Итак, Илона Зриньи?.. – Ваня поспешил разрушить торжественность момента.

– Или Елена, ежели по-нашему. Очень умная женщина, очень хваткая, полагаю, она поймет свою выгоду.

– На таких условиях можно помочь и Имре Текели. Пусть работает. А в нужный момент просто подменить изрядно запачканного князя – на своего? Ты это имеешь в виду?

Софья, все это время глядящая в глаза Алексею, медленно опустила веки.

Именно так. Какой же ты вырос… братик.

Сулейман небрежным жестом отпустил наложницу и вытянулся на кровати. Тонкий шелк простыней приятно холодил разгоряченную кожу, ледяная вода в стоящем рядом кувшине дарила блаженную прохладу горлу.

Да… скоро войско уйдет в поход. А он вздохнет с облегчением. Все-таки янычары – это… С одной стороны – великолепные воины, умные, сильные, хищные. С другой – войску нужна война. Победоносная. Мехмед проиграл – и где он теперь? Если Сулейман проиграет – он точно узнает, куда попадают после смерти султаны.

А ведь ему тоже придется идти в поход.

Придется переносить тяготы и лишения походной жизни, вести войска… страшновато. Что ж, пока есть время – он будет наслаждаться всем предложенным. От гарема до роскошной одежды. Почему бы нет?

В походе такого уже не будет.

Крохотное облегчение Сулейман чувствовал при мысли о Гуссейн-паше. Кепрюлю Амджазаде Хаджи Гуссейн-паша не так давно стал великим визирем, но уже успел зарекомендовать себя как умный и осторожный человек. И сам на рожон не полезет, и другим не даст. Оно и к лучшему.

Вообще бы воевать не полезли, но положение такое, что, не одержав пару-тройку побед, султан мог легко расстаться с головой. И на кого нападать?

Русские?

Имело бы место. Но… что они пока получат, разнеся Крым вдребезги и пополам?

Русские там даже обосноваться не успели! Ни рабынь не будет, ни богатой добычи. А вот зубы у казаков очень острые. К тому же…