Далекий Сайкат Ахманов Михаил
– Сканирую, – проворчал Советник. – Жди. Еще минуты три-четыре. Если здесь его нет, велишь, чтоб собрались остальные ублюдки.
Сломанный Меч, очнувшись, выступил вперед. Охотники столпились за спиной вождя, опустив топоры, дубины и копья. Нападать они явно не собирались.
– Чужой, – хрипло выдавил вождь. – Видеть тебя раньше, но не такой большой. Обещал уйти и не вернуться.
– Твоя стая – хорошая стая. Мне нравится, – промолвил Ивар. – Много сильных воинов, много добычи. Хочу видеть еще раз.
– Тебе надо мяса? Надо самку? Надо копье или топор?
Кажется, Сломанный Меч желал откупиться. Тревельян сделал жест отрицания.
– Нет. Только видеть. Узнать, кто лучший охотник. Принести ему дар.
Тазинто за спиной вождя зашевелились, забормотали, переминаясь с ноги на ногу, но Сломанный Меч стоял как вкопанный. В его крохотных глазках светились злоба, страх и подозрение.
– Принести дар, – повторил он, поднял огромную лапищу и почесался. – От кого? Ты от Раздающего Дары?
– От него. Тот, Кто Раздает Дары, велел найти лучшего охотника. Раздающий, – Тревельян поднял взгляд к небу, – сделать так, чтобы охотник всегда с добычей.
– Гы! Гы, гы! Я – лучший! – Вождь стукнул себя в грудь.
– Это не он, – негромко предупредил Советник, висевший над макушкой Тревельяна. – Определенно не он! Но кажется, я нашего молодчика нащупал… Или тот амбал с копьем, или громила с дубиной слева от него. Подойди ближе, я засеку точное направление.
Ивар шагнул к тазинто, и несколько дикарей попятились в испуге. Охотник с копьем был среди них.
– Ты лучший, но ты – вождь, – сказал он, вытянув руку к Сломанному Мечу. – Вождь выше охотник, больше охотник. Охотник нести добычу вождю, вождь ее делить, вождь вести воинов, чтобы убивать врага. Тот, Кто Раздает Дары, хочет охотника, не вождя.
– Бери, – согласился Сломанный Меч с заметным облегчением. – Тот, Кто Раздает Дары, лучше знает.
– Хмырь с копьем. Наш клиент! – уверенно сообщил командор. – Три импланта: связной, медицинский и еще такая штучка, что регулирует обмен веществ. Думаю, затем, чтобы он мог жрать мясо. Кни’лина здесь не обойтись без такой приспособы.
Тревельян, огромная фигура с блестящей полусферой над теменем, придвинулся ближе к дикарям. Теперь отступили все, включая предводителя; клыкастый олень лежал между группой тазинто и Иваром, словно межевой камень. Он перепрыгнул через тушу животного.
– Вот хороший охотник! – Теперь его рука показывала на дикаря с копьем. – Я возьму его и отведу к Раздающему Дары. Он вернется и принесет стае удачу.
– Гы! Он твой.
Сломанный Меч повелительно вскинул дубину, и все отступили от избранника божества. Тот, словно пораженный ужасом, бросил шест с грубым каменным острием, отступил и заметался среди деревьев и кустов. Но похоже, его паника и страх были показными – дорогу беглец выбирал умело и в три прыжка исчез за густым кустарником.
– Дед! – выкрикнул Тревельян, но УБР уже мчался в погоню. Отливавшая серебристым блеском полусфера с растопыренными щупальцами просвистела в воздухе, точно старинный артиллерийский снаряд, ломая ветви деревьев и осыпая землю листьями. Это зрелище перепугало дикарей; вождь, отшвырнув свою палицу, бросился в лес, охотники ринулись следом, и через секунду поляна опустела. Ивар слышал только затихающий треск кустарника, журчанье горной речки и далекие крики загонщиков, еще не знавших, чем закончилась охота. Какой-то зверь промелькнул среди стволов и скрылся в подлеске с утробным хрюканьем – то ли кабан, то ли иная тварь, похожая на дикую свинью. Всколыхнулись и застыли ветки, топот животного затих, и вновь наступила тишина. Солнечный свет, щедро струившийся в ущелье, озарял разбросанные копья и дубины и тушу мертвого оленя. По его шее тоненькой струйкой стекала кровь.
Тревельян, все еще в облике гиганта-тазинто, терпеливо ждал. Но ожидание было недолгим: вскоре УБР возник над деревьями будто небольшой серебряный парашют, тащивший пленного парашютиста. Дикарь свисал в щупальцах робота безжизненным мешком, и Тревельяну показалось, что он лишился чувств. Экземпляр был крупный, ростом под два метра и весом не меньше центнера. Ветер шевелил сальные лохмы пленника и длинную шерсть на плечах и спине; когда командор приблизился, в нос шибануло застарелой вонью. Тазинто, в отличие от терре, не были поборниками гигиены.
– Ты его, случаем, не придушил, дед? – полюбопытствовал Ивар.
– Слегка. Только в интересах транспортировки. Шустрый хмырь! Бился, как заяц в капкане. Ну, я его чуть-чуть… – Командор небрежно помахал свободным манипулятором.
– Чуть-чуть – это сколько?
– Оклемается, не тревожься. У него медицинский имплант.
В самом деле, подумал Тревельян и, повернувшись, зашагал к капсуле. Она зависла над голубыми мхами у невысокого утеса; фроллы и местные сосны с длинными мягкими иглами окружали скалу и аппарат, в разрывах крон виднелось бирюзовое небо, и плыли в нем розовые облака. Дождь, пролившийся в низине, в горы не добрался, и воздух тут был суховатым и свежим.
Опустив свою добычу на моховой ковер, робот замер рядом с ней на страже. Веки пленника дрогнули. Тревельян разглядывал его лицо, почти точную копию собственной физиономии: узкий лоб, выступающие надбровные дуги, широкие скулы, огромные челюсти. Тело тоже казалось шедевром биопластики – мощные мышцы торса и конечностей были заметны даже под шерстью. Кто бы ни выполнил эту работу, он был настоящим мастером.
Тазинто открыл глаза. Бессмысленный взгляд, отметил Ивар и произнес на языке кни’лина:
– Назови свое имя, клан и статус.
Пленник словно бы не понял, помотал лохматой башкой, искоса взглянул на робота, на летательный аппарат и уставился в землю.
– Имя, червяк! – велел Тревельян, перейдя на скудное наречие тазинто.
– Длинное Копье, – пробормотал дикарь. Его челюсти ворочались медленно, будто он пережевывал глиняный ком. – Тебя прислать Раздающий Дары? Он сделать Длинное Копье лучший охотник? Я рад.
– Сейчас я тебя еще больше обрадую, – сказал Тревельян, вернувшись к цивилизованной речи. – Мой робот снабжен особыми датчиками, распознающими импланты. У тебя их три. Любопытно, где ты их раздобыл?
В ответ – молчание.
– Я не стану тебя убивать, но если не разговоришься, проведу ментоскопирование. У робота есть все нужные устройства.
– Есть! – рявкнул командор и протянул манипуляторы к голове пленника. Вздрогнув, тот отстранился.
– Не надо. Если желаешь, побеседуем. Это мало что изменит.
Теперь он говорил на языке кни’лина, слегка отличном от наречий похарас и ни. Сказанное будто сыграло роль катализатора: его лицо сделалось другим, контуры скул, лба, ноздрей и щек обозначились более четко, губы поджались, и глаза уже не выглядели пустыми – в них билась ненависть. Под грубыми чертами дикаря, что были только маской, проступала истинная сущность, всплывая из глубин разума, из памяти, хранившей тайное и скрытое, то, чего не могли стереть все чудеса биопластики. Опасный человек, решил Тревельян, и, вероятно, эта мысль передалась командору – УБР придвинулся к лжедикарю и обвил его плечи щупальцами.
– Убери его! – прошипел пленник.
– Имя, клан и статус!
– Л’таш Кинр Тегира, эмиссар клана валлс на Сайкате! Можешь называть меня Тегира. А ты…
Тревельян отключил создававшее иллюзию устройство. Глаза Тегиры, и без того крохотные, сузились, превратившись в две темные щелки. Он передернулся.
– Землянин… так я и подумал, увидев робота и услыхав твой голос… землянин со станции… мне про тебя сообщили… Волосатый!
– Ну, кто из нас волосатый, это еще вопрос, – заметил Тревельян, покосившись на мохнатую грудь пленника. – Сообщение со станции прислала Глубина?
– Да.
– О том, что она валлс, я уже знаю. Еще мне известно, что ваш клан – клан убийц, и ты, Тегира, тоже убийца. Ты уничтожил Джеба Ро, а Глубина – Зенда Уна и Найю Акра… Зачем? Вы что-то имеете против похарас?
Тегира усмехнулся. Выглядело это устрашающе: раскрылась пасть, блеснули огромные зубы, обнажились внушительные клыки.
– Похарас или ни – без разницы, клянусь Йезданом! Мы убивали тех и других, и будем убивать их, пока существует наш клан! Не хочу оправдываться перед тобой, землянин, но нас вынудили… вынудили к террору. – Вдруг он перешел на искаженную земную лингву. – Да, нас вынудить! Те кланы, которые главный у кни’лина, и вы, подонки-мшаки! Да упасть на вас наша кровь! Вечно вдыхать вам прах своих погребальных кувшинов! Предатели, волосатая мразь!
Тревельян окаменел. Эта внезапная вспышка ярости казалась ему необъяснимой и совершенно иррациональной – до появления на станции он ничего не знал о валлс. Тем более, о каких-то давних счетах с землянами.
– Ты не ошибаешься? – тихо произнес он. – Я знаю о межклановой борьбе у кни’лина… так, очень немногое, не информация, а ее отголоски… Но мы-то тут при чем? Мы, земляне?
– Вы!.. Гы, гы, гы!.. – Тегира ревел, как настоящий дикарь. – Не знаешь, что было во время войны? Никогда не слышал, как ваша разведка купила валлс, клан непокорных? Нам обещали помощь, а когда мы поднялись с оружием в руках, нас предали! Договорились с ни, бросив нас на растерзание! Что осталось от клана валлс? Сотая часть, тысячи из миллионов! Ты об этом не знаешь, землянин? Не знаешь? Гы, гы!.. – Его лицо потемнело от прилива крови, пальцы скрючились, лязгнули клыки. – И чтобы это не повторилось, я сижу здесь… сижу в мерзкой волосатой шкуре, дышу вонью, жру мерзкую плоть и убиваю!
Он попытался приподняться, но манипулятор УБРа опять сдавил ему плечо. Глубоко вдохнув воздух, Тегира сложил на коленях огромные лапы, выдохнул с хрипом и вроде бы успокоился.
– Давние дела, – промолвил Тревельян. – Не скажу, что очень древние, но старинные наверняка. Триста лет прошло, пора бы и забыть, кто кого предал и почему, если и было какое-то предательство… В чем лично я не уверен.
– Вот разница между нами и вами! – оскалился Тегира. – У вас слишком короткая память! Вы забываете, а мы помним и мстим.
– Йездан сказал: память о случившемся стирает время.
– И еще сказал: клинок существует, чтобы поддерживать в мире справедливость.
– И еще сказал: мы способны на гораздо большее, чем думаем. Мы способны прощать.
– И еще сказал: зверь всегда рядом с вами.
– Ладно, не будем устраивать религиозных споров, а вернемся к нашим орехам, – вздохнув, предложил Тревельян. – Если я правильно понимаю, Глубина сообщила тебе, что координатор с тремя достойными отправился в наземный лагерь. Потом ты увидел меня, когда я появился в вашем стойбище… Кстати, не ты ли первым бросил в меня камень?
Тегира показал клыки в ухмылке.
– Возможно. Возможно, землянин!
– Ну, черт с тобой… я не в обиде… Продолжим! Итак, я появился в вашем крысятнике. Ты знал, что орда Сломанного Меча нападет на терре и что мы будем все записывать. Удобный случай, чтобы разделаться с Джебом Ро и дестабилизировать обстановку на станции… Так оно было?
– Именно так. Эта станция и ваши проекты с ни и похарас нам совсем не нужны. Мешают, землянин!
– Джеб Ро был в обличье тазинто, и Курс тоже. Я и Иутин имитировали терре, но, в принципе, мы тоже могли оказаться на опушке, подделавшись под дикарей… – Хмуря брови, Тревельян рассуждал вслух. – Ты мог увидеть любого из нас, заметить голокамеры, сообразить, что это не тазинто, а наблюдатели со станции… Но как ты узнал координатора?
Тегира осклабился еще шире.
– Никак, землянин! С координатором мне просто повезло. Я мог убить любого, кто подвернется. Началось бы расследование, и та, кого ты зовешь Глубиной, добавила бы пару трупов… подлила бы масла в огонь, как говорите вы, земляне.
– Откуда ты знаешь наш язык?
– Триста лет он передается в клане валлс. Я ведь сказал: мы ничего не забываем!
Ивар в задумчивости воззрился на пленника. По сути, он был таким же несчастным созданием, как Курс, тварь с Тоу; такой же изувеченный человек с идеей-фикс, такой же убийца, только принявший свое уродство и судьбу по собственной воле и желанию. Но кроме этого, имелись другие, более важные отличия: Курс являлся изгоем-одиночкой, а Л’таш Кинр Тегира был членом мощной организации, тайного клана валлс. Его клан наверняка имел свои цели и проводил свою политику… Это казалось куда опаснее!
– Чего вы хотите? – спросил Тревельян. – Я понимаю, что доля зинто не для вас, что вам нужна независимость, нужна свобода, и вы добиваетесь этого столетиями, то тайно, то открыто… понимаю, что ради этого вы предали собственную расу, вступив в союз с Землей, что обернулось против вас… понимаю, что вы ненавидите ни, похарас, а заодно и землян… Но что вам надо здесь, на Сайкате? Зачем вы хотите уничтожить станцию, ее экипаж и весь проект? Какое вам до него дело?
Тегира хлопнул огромной ладонью по голубому мху.
– Нам нужен этот мир! Эта теплая, щедрая, благодатная планета! Место, которое может стать новой родиной для валлс!
– Место занято, – сухо напомнил Ивар. – Оно принадлежит терре и тазинто.
– Пока принадлежит. Не так сложно очистить его от кучки грязных дикарей и волосатых троглодитов.
В глазах Тревельяна на миг потемнело. Он поднялся на ноги, запустил пятерню в лохмы эмиссара валлс, пригнул его голову, занес кулак над затылком.
– Ты сказал, очистить? Очистить? Вот какие у вас намерения! Истребить разумную жизнь на Сайкате! Это преступление, Тегира, большое, огромное преступление! Даже в глазах тех, кто воевал или воюет среди звезд, ибо то войны равных, а создания этого мира беззащитны! Они как младенцы под топором мясника!
– Будто вы не рубили младенцев, не вздевали их на пики и не жгли огнем, – буркнул Тегира и тут же напомнил: – Ты обещал не убивать меня!
Один удар, подумал Ивар. Один удар, и треснет затылочная кость, разлетится мозг серыми ошметками, хлынет кровь, и не станет больше ни Тегиры, ни Длинного Копья… Но было другое решение, более мудрое и более жестокое.
Он опустил кулак.
– Наш разговор закончен, Тегира. Ты ответил на мои вопросы и, как обещано, останешься цел. Я тоже пожелал бы тебе нюхать прах погребального кувшина, но скажу иначе: жри до самой своей смерти плоть, что так омерзительна для плешаков, и отращивай шерсть! Вот тебе мой приговор: ты навсегда останешься Длинным Копьем!
Махнув УБРу, Тревельян повернулся и зашагал к капсуле.
– Приговор не вступит в силу, мшак, – раздалось за его спиной. – Боюсь, на станции тебя ожидают сюрпризы. Такие, что лицо твое окрасится в вечерний цвет.
Капсула взмыла вверх, поднялась над рекой, ущельем и горами и, ожидая команды, застыла в трех километрах от планетарной поверхности. Тревельян, не надевая шлема, сидел в мрачном раздумье. Потом его рука потянулась к пульту, вспыхнул алый огонек устройства связи со станцией, и в вокодере раздался голос Мозга:
– Слушаю, ньюри Тревельян.
– Те численные массивы, что я велел тебе обработать… Найден ли какой-то разумный вариант?
– Пока нет, но поиск графической зависимости продолжается. Изучено более двухсот тысяч комбинаций. – Пауза. – Это трудная задача, ньюри, но с каждой отвергнутой моделью шансы на успех возрастают.
– Я понимаю, что статистика на нашей стороне, но хотелось бы ускорить дело, – промолвил Ивар. – Есть у меня одна гипотеза. Возможно, Глубина моделировала работу биоизлучателя и его воздействие на организм сайкатцев. Возможно, она искала такие параметры излучения, которые делают его смертоносным и для терре, и для тазинто. Возможно, она их нашла. Форма ментального импульса, частота, длительность, интенсивность, зона охвата и так далее – вот переменные величины в ее опытах. Что она могла исследовать при этом? Распад мышечных и нервных тканей? Генетические нарушения? Мутации, ведущие к летальному исходу? Эндокринный коллапс? Вероятность асфиксии? – Он помолчал и добавил: – Думаю, что-то в этом роде. Рассмотри ее данные под таким углом и сообщи мне результаты. Немедленно!
– Уже исполняю, ньюри Тревельян. Что-нибудь еще?
– Да. Можно ли задействовать излучатель без паролей? Без тех кодов, что известны двум координаторам землян и кни’лина? Если коды хранятся в твоей памяти, то их можно извлечь с помощью контактного шлема, а затем…
– Их там нет. Блокировка излучателей абсолютно надежна.
– Ты уверен?
– Разумеется. Два пароля – составные части команды, по которой на излучатель подается энергия. Это делает независимый блок, а я только транслирую команду. В данный момент ведущие к излучателям энерговоды перекрыты.
– Это хорошо, очень хорошо, – сказал Ивар, слегка успокоившись. – Ну, трудись, приятель. И передай экипажу, что я покинул Сайкат и возвращаюсь на станцию. Конец связи.
– Конец связи, ньюри Тревельян.
В капсуле воцарилась тишина. Тревельян сидел, по-прежнему не прикасаясь ни к шлему, ни к пульту, глядя на россыпь алых, ровно горевших огоньков. Мрачные мысли кружились в его голове.
За спиной пошевелился командор, пробурчал:
– Ты думаешь, она искала способы прикончить этих бедных недоумков? Тех и других, терре и тазинто?
– Я не думаю, я в этом уверен, дед. Тегира сказал: нам нужно место, которое станет родиной для валлс, если его очистить от дикарей и троглодитов. Но это лишь часть правды. Положим, валлс займут планету, а ни и похарас вышлют флот, чтобы набить их пеплом погребальные кувшины… Возможная ситуация?
– Я бы сказал, неизбежная.
– Вовсе нет! Понимаешь, валлс нужен не только этот мир, но и гарантии безопасности от вторжения правящих кланов. Формально валлс не существует, как в секторе кни’лина, так и в этой экспедиции… Если здесь случится катастрофа, в ней обвинят ни и похарас и близко их к Сайкату не подпустят! Все расы будут против, все гуманоиды – земляне, хапторы, терукси, не говоря уж о парапримах и лоона эо! Валлс займут пустую планету по праву первопоселенцев, и никто не узнает, что они сотворили. Никто, если уничтожить всех свидетелей.
– Пустить станцию и всех нас в распыл?
– Да! Возможно. Не знаю, – выпалил Ивар, хмуря брови. Его терзало ощущение, что он упустил что-то важное, некую деталь, без которой Глубина и ее помощник на планете – или, возможно, руководитель?.. – никак не могли обойтись. Что это было? Серия случившихся убийств? Пожалуй, нет; их цель казалась Тревельяну ясной: уничтожение верхушки экспедиции и захват власти, что обеспечивало доступ к излучателю. Свара Первого Лезвия с Джебом Ро, Курс, безумный киборг, Зенд Уна, пустивший в ход палустар и гипноглиф – все это было на руку Глубине, но и сама она в средствах не стеснялась, что подтверждали трупы жрицы и лингвиста. Путь к излучателю был устлан мертвецами… Если бы не волосатый мшак-землянин, Глубина уже добралась бы до него, решил Тревельян. Непременно добралась бы! И что бы стала делать? Как утверждает Мозг, без тайных кодов энергию не подключить… Пусть она знает пароль плешаков, пусть, но ведь была еще земная часть секрета! Абсолютно недоступная для валлс!
Значит, есть обходная тропа…
В голове у него будто щелкнул некий переключатель. Развернув кресло, Ивар уставился на робота, застывшего в странной позе: одна тетрада щупальцев уперта в потолок, другая – в пол, как если бы УБР был распят у невидимого столба. Полусферический корпус казался огромным крабьим панцирем, подвешенным на гибких манипуляторах.
– Есть идея, парень? – осведомился командор.
– Корабль, – прошептал Тревельян, – корабль…
– Ты про «Адмирала Вентури» или другой наш крейсер? Или про лоханку плешаков? Долго их придется ждать! Связи-то нет… Нужно самим выкручиваться.
– Я не об этом, дед. Тегира, наш новый знакомец… Он ведь не из Великой Пустоты явился! Он прилетел сюда на корабле, и это судно где-то здесь, за солнцем на орбите Сайката либо у границ системы, а может, в облаке Оорта. Одноместный разведчик, или транспорт, или даже боевой корвет с аннигилятором… Сюрприз, о котором обмолвился Тегира!
– Коль так, мы влипли, – проскрипел Советник. – Корабль – это энергия и оружие. Можно обойтись без генератора Лимба, что на станции, можно всю команду нашу перебить, а станцию в лапшу нарезать. Даже если это малая посудина, без экипажа, без аннигилятора, а только с метателем плазмы или мощным лазером… Ты уж мне поверь!
– Я верю, – сказал Тревельян. – Верю и думаю, что кораблик все же небольшой. Будь у них корвет или транспорт, они прислали бы боевиков и захватили станцию. Похоже, ресурсы у них на исходе.
– Резонно, – согласился командор. – Но в любом случае нам стоит поторопиться.
Кивнув, Тревельян развернул кресло к пульту, напялил шлем и дал команду на расчет траектории возврата. Потом, не оборачиваясь, спросил:
– Дед, ты знаешь, что случилось с валлс во время войны? Мы в самом деле их предали и бросили?
– Мои познания в военной истории не безграничны, – признался Советник. – В ту эпоху, когда разразилась большая война с плешаками, я был давно уже мертв, и даже в живом состоянии меня не приобщили бы к тайнам разведки. Это, знаешь ли, парень, особая сфера, где хитрость, обман и коварство мостят дорогу дипломатии… А я солдат и в гнусных интригах не замешан!
– Я тобой горжусь, – молвил Тревельян. – Ты, дед, лучший из предков!
Тихо прожурчал гравитатор, и капсула ринулась вверх, в темное звездное небо.
Так как на протяжении трех недель мы не получили никакой информации от полевого агента Ивара Тревельяна, посланного на Сайкатскую Исследовательскую Станцию, прошу выделить необходимые энергетические ресурсы для срочной связи с СИС. Одновременно прошу ускорить отправку экспедиции на Сайкат и договориться с Космическими Силами Федерации о переброске специалистов, роботов и прочего снаряжения на боевом корабле крейсерского класса. Молчание нашего сайкатского эмиссара внушает мне тревогу. Как следует из сообщения, полученного с крейсера «Адмирал Вентури», он благополучно высадился на СИС, однако с тех пор…
Из докладной записки Роберта-Али Щербакова,
координатора Сайкатского проекта,
направленной в консулат ФРИК.
Глава 14
Сюрпризы
Сайкат, огромный, голубоватый, занавешенный кое-где пеленою облаков, плыл на потолочном экране. Изображение передавалось хвостовыми камерами; в действительности планета была внизу, в сотнях километров под капсулой. Аппарат уже вышел за границы атмосферы, окружавшей планетарный диск мерцающим ореолом, и поднимался все выше и выше – туда, где исчезало само понятие высоты, сменяясь расстоянием между небесными телами. Глядя на удалявшийся мир, Тревельян подумал, что это зрелище всегда чарует своей красотой и новизной. Ему доводилось взлетать с множества планет, и все-таки каждый раз ощущения были новыми, и каждый мир слал на прощание свои приветы, печаль или радость, предостережение или угрозу, улыбку или чувство тоски. Сайкат несомненно улыбался, как улыбаются другу, с которым предстоит еще немало встреч, и его улыбка была ясной и чистой. Тревельяну не хотелось, чтобы она померкла.
Полусферический колпак воздвигся над его плечом, вытянул к пульту стержень видеодатчика. Командор изучал показания приборов.
– Если я верно понимаю эти книлинские закорючки на шкалах, мы будем у станции часа через два.
– Через два часа четырнадцать минут, – уточнил Ивар, стягивая навигационный шлем. Водрузив вместо него на голову свой обруч, он убедился, что тот сел плотно, и с задумчивым видом произнес: – Вызову-ка я нашего криогенного дружка, пусть доложит обстановку. Эти валлс слишком шустрые… Не наткнуться бы на их корабль…
Он попытался связаться с Мозгом, но тот упорно молчал. На лбу и меж бровей Тревельяна залегли глубокие морщины, на висках проступила испарина. Повторив вызов три раза, он перевел устройство связи в автоматический режим, откинулся в кресле и пробормотал:
– Это мне не нравится, дед. Совсем недавно мы с ним говорили, и все, казалось бы, на станции в порядке.
– Ситуация в боевых условиях меняется быстро, – изрек стратегическую мудрость командор. – Этот ублюдок Тегира кое-что обещал тебе… Ну, считай, сюрпризы начались!
Следующие два часа они провели в напряженном молчании. Алый огонек вокодера ритмично мигал, подтверждая, что капсула вызывает станцию, но Мозг не откликался. Такое могло произойти в трех случаях: если связная аппаратура уничтожена, если Мозг необратимо поврежден, и если на месте станции вращается теперь рой обломков в раскаленном газовом облаке. Впрочем, последний и самый печальный исход казался маловероятным – никаких мощных взрывов в ближнем космосе не наблюдалось.
Тревельян, однако, приготовился к самому худшему и с облегчением перевел дух лишь тогда, когда на переднем мониторе замаячила выпуклая серебристая монетка. Его аппарат чуть дрогнул, ложась на станционную орбиту, голубая сфера Сайката покачнулась и застыла над головой Ивара. Тонко пропели и смолкли гравитаторы. Теперь капсула догоняла серебряный диск, приближаясь к нему с постепенно убывавшей скоростью. Их разделяли десятки километров, ничтожная дистанция в космическом масштабе, но Мозг по-прежнему молчал.
– Будь осторожен, – подал голос командор. – Бери управление на себя. Пожалуй, стоит облететь вокруг нашей посудинки.
Пальцы Тревельяна нависли над пультом.
– Зайди с той поверхности, что обращена к звездам, – посоветовали за спиной. – Думаю, так безопаснее.
– Может, сам сядешь к управлению? – раздраженно буркнул Тревельян.
– Я бы сел, да рук у меня слишком много, боюсь запутаться, – лязгнуло сзади. – Ты делай, как говорю. Не суйся под выстрелы, паренек.
Ивар сбросил скорость. Станция, видимая сейчас с ребра и от того похожая на длинное веретено, приближалась все медленнее. Переключив на нее все наружные видеодатчики, он приподнял свой кораблик, всплыл над диском и завис, пристально всматриваясь в экраны. Верхняя часть корпуса, с двузубой антенной дальней связи и россыпью акрадейтовых иллюминаторов, выглядела как обычно – никаких повреждений и поводов для беспокойства. Отблески звезд и яркой туманности горели в серебристом зеркале точно стайка рыбок, окруживших кита.
– Здесь все в порядке, – произнес Тревельян. – Антенна дальней связи цела.
– Сам вижу, что в порядке, – отозвался Советник. – Антенна им необходима. Чтобы вызвать подмогу, нужна межзвездная связь.
– Но связи нет, – напомнил Ивар. – Мы ведь пытались, однако…
– Сегодня нет, а завтра будет, – перебил командор. – Возможно, эта история с дальней связью – дело ее рук. Ведьма испортила, ведьма наладит, а тебя оставит в дураках! Если ты не догадаешься, в чем тут фокус… Ну, осмотрим нижнюю поверхность?
– Осмотрим, – со вздохом согласился Тревельян, посылая капсулу к краю диска. На мгновение он закрыл глаза, пытаясь представить, что ожидает там, внизу; в следующий миг его пальцы заплясали по клавишам, маленький аппарат ринулся к планете, вильнул влево, вправо, в то же время описывая дугу под днищем станции. Навстречу ему сверкнули синие молнии, едва не ослепив Тревельяна, но его взгляд все же успел выхватить контуры небольшого корабля, ажурные чаши антенн и свернутый тугой спиралью энергетический кабель. Кораблик был пристыкован рядом с излучателем и почти незаметен, пока орудия не начали стрелять; кабель тянулся от его кормы к широкой цилиндрической стойке, над которой раскрывала лепестки антенная чаша двухсотметрового диаметра. Еще Ивару почудилась, что около стойки кто-то копошится, то ли робот-андроид, то ли фигура человека в скафандре, но это видение было неясным; к тому же в краткие секунды своего полета он вилял и уворачивался от лазерных лучей.
Капсула взмыла вверх, к распахнувшемуся шлюзу на ободе диска. Пискнули гравикомпенсаторы, пульт озарился сиянием зеленых огней, затем они погасли, и тут же чмокнул пневматический захват, присасываясь к корпусу аппарата. С тихим шуршанием распахнулся люк, вспыхнуло вверху световое пятно, и у подножия эстакады, на которой замерла машина, выдвинулась из пола лестница о трех ступеньках. Ивар поднялся и вслед за командором шагнул к выходу. Они были в шлюзовой, на техническом ярусе станции, под защитой ее брони.
Командор, подобрав манипуляторы, облетел просторную камеру, потом опустился на пол рядом с Тревельяном.
– Что тебе удалось разглядеть, мальчуган?
– Корабль, вооруженный лазерами, – кажется, малый разведчик с генератором Лимба. Еще кабель. Он идет от корабля к биоизлучателю, и кто-то там работает.
– Это все? – Советник залязгал, заскрежетал, изображая смех. – Я увидел больше! Разведчик земного производства, класса «энтерпрайз», такие выпускались в двадцать шестом столетии – их, думаю, передавали валлс в период войны. Сам на них полетать не успел из-за преждевременной кончины, но базовые характеристики помню: одноместная посудина с парой башенных лазеров БЛ-16 и кибернаводчиком. Ржавый, должно быть, агрегат, в нас не попал, хоть мы под самым носом проскользнули… цель, правда, мелкая и быстрая, а ты, малыш, пилот отменный. – Вытянув щупальце, командор одобрительно хлопнул Тревельяна по плечу и сообщил: – Однако станция – не капсула, по станции он не промажет, трудиться будет долго, но разрежет вдоль и поперек, а останки сгорят в атмосфере. Генератор на этой лоханке приличный, мощности хватит. Кстати, запитать от него излучатель тоже нет проблем, чем наша ведьма сейчас и занимается.
– Ты ее рассмотрел?
– Нет. Но возится у излучателя человек, монтирует что-то, а кроме Глубины быть там некому. И еще… Ты заметил, что антенны ближней планетарной связи – те, что смотрят на Сайкат, – оплавлены? Все до одной!
– Не заметил, но ты, конечно, прав – я ведь не смог связаться со станцией. Выходит, Мозг сообщил экипажу, что я возвращаюсь, и Глубина приготовила сюрприз – вызвала корабль и сбила лазером антенны, чтобы сжечь нас внезапно, на подлете… Но ее отсек был запечатан! Связь с Мозгом отключена, контактного шлема нет, дверь тараном не прошибить… Дьявол! Как она выбралась?
– Тоже сюрприз, – заметил командор. – Об этом ты у нашего приятеля поинтересуйся, прямо сейчас, не поднимаясь на жилую палубу. Кто знает, что нас там ждет! Вдруг все плешаки сговорились и сидят в засаде с плазменными метателями! На этом кораблике не одни башенные лазеры, там и ручное оружие есть… Должно быть, целый арсенал!
– Спасибо, дед, ты меня очень успокоил, – произнес Тревельян, направляясь к ближайшему лифту. Соображения предка казались резонными, однако лифтовых шахт на станции было больше сотни, и вряд ли у каждой его поджидала засада. Он уже собирался шагнуть в гравитационный колодец, но тут в динамиках раздался шорох, а вслед за этим – голос Мозга:
– Седьмой шлюзовой отсек… Ньюри Тревельян, исполняющий обязанности координатора… Вы там? Вы прибыли на станцию?
– Прибыл, – откликнулся Ивар. – Ну, что у нас хорошего?
– К наружней обшивке пристыковался корабль. В реестре судов землян и кни’лина не значится, на вызовы не отвечает, мной не опознан. Антенны планетарной связи и часть видеокамер уничтожены – видимо, лазерным ударом. Поверхность корпуса, обращенную к планете, в данный момент не контролирую.
Пауза. Похоже, криогенный разум пребывал в смущении или нерешительности.
– Дальше, – велел Тревельян. – Пока ничего нового.
– Ньюри Глубина покинула личный отсек, облачилась в скафандр и вышла наружу. Незадолго до этого со станции был отправлен сигнал. Кодированное сообщение… Вероятно, с целью вызова корабля.
Командор чертыхнулся, пробормотал: «Все, как мы думали… Вот поганцы плешивые!» Тревельян, хмуро уставившись в глубину лифтовой шахты, спросил:
– Кем открыта дверь в отсеке Глубины? Кто отправил сообщение? Кто выпустил ее наружу?
Снова пауза. Затем послышалось:
– Я… Это разумное устройство… Я, я, я!..
– Мусор сортирный! – рявкнул командор. – Криогенный ублюдок, ломом трахнутый! К нам захотел, ренегат, в нашу компанию? Накося выкуси! Быть тебе на каторге, у навозных куч и луж мочи! Сгниешь при парашах, мурло жестяное, перхоть ржавая!
Ни слова в ответ, только шорох и скрип в динамиках, словно искусственный разум оплакивал свои несбывшиеся мечты.
– Ты, дед, полегче. Не забывай, он свободы воли не имеет, – сжалившись, сказал Тревельян. Потом обратился к Мозгу: – Я наложил запрет на контакты с Глубиной, и связь с ее отсеком была блокирована. Как она отдала приказы? И почему ты их выполнил?
– Команды пришли не от нее, а от другого субъекта, – виноватым тоном признался криогенный собеседник. – От ньюри Иутина, чьи полномочия не были ограничены. Как я мог не подчиниться?
В вокодере Советника послышался лязг.
– Иуда! – раскатилось под сводом шлюзовой. – Вот продажная шкура! Говорил тебе, парень, не верь плешаку!
– Где он сейчас? Где остальные? – в тревоге спросил Тревельян.
– Не могу найти ньюри Иутина. Весь остальной экипаж где-то около централи или в ней самой. Точнее определить нет возможности – видеодатчики в коридорах и в центре управления повреждены, срезаны или расплавлены. Работает только голосовая связь.
– Срезаны бластером? – уточнил Тревельян.
– Вероятно, ньюри.
Принесли с корабля, подумалось Ивару. Дед, конечно, прав – был на «энтерпрайзе» арсенал с ручным вооружением, и никакие гипноглифы и палустары с ним тягаться не могли. Угрюмо хмурясь, он оглядел шлюзовую. Разумеется, никакого оружия тут не хранили, как и в других помещениях станции, в жилых покоях, лабораториях, складах и блоках системы жизнеобеспечения. С одной стороны, это казалось естественным и верным; СИС – предприятие мирное, где не нужны боевые лазеры, фризеры, метатели плазмы и мощные парализаторы. Но с другой – такая ситуация была намеком, что земляне и кни’лина, волосатые и плешаки, не слишком друг другу доверяют, опасаясь в случае конфликта массовых убийств. Впрочем, хоть на СИС не имелось бластеров и плазмометов, убийцам это не помешало.
Он прикинул свои возможности. Кожа и безоружный робот, больше ничего… Если наведаться к Иутину, можно взять меч или дротик из его коллекции… Еще оставался коньяк, чистый яд для плешаков, но вряд ли Иутин и Глубина им соблазнятся.
– Поднимаемся, дед.
С мрачной усмешкой Тревельян шагнул в лифтовую шахту, и робот последовал за ним. Они вышли на жилом ярусе в коридоре кни’лина, просторном и пустом, украшенном голографическими статуями Сероокого. Йездан с Книгой, Йездан с посохом, Йездан сидящий и стоящий, глядевший сурово или со строгой улыбкой… Казалось, древний мудрец напоминает: зверь всегда рядом, а потому – берегись!
– Не иди через парк, – предупредил Советник.
– Эта дорога короче.
– Зато опаснее. Скалы, деревья, кусты… Легче спрятаться, чтобы выстрелить в спину.
Тревельян остановился, поднял взгляд к потолку.
– Станция! В парке кто-нибудь есть?
– Возможно, ньюри Тревельян. Там недостаточно датчиков, чтобы проконтролировать всю территорию.
– Подход к централи ты просматриваешь?
– Не полностью. Как сообщалось, датчики срезаны.
– А лабораторный коридор и площадки отдыха?
– Там сохранились визуальный и тепловой контроль. В лабораториях и прилегающем пространстве нет никого.
– Это стоит проверить, – заметил командор. – Если не возражаешь, я полечу вперед. Хоть ты в коже, а у меня реакция получше.
Но Тревельян все еще не двигался, а размышлял о чем-то, осматривая пустую галерею с шеренгой голографических изваяний. Затем произнес:
– Ты разобрался с численным массивом Глубины?
– Заканчиваю, ньюри, но уже понятно, что ваша гипотеза верна: нервные ткани автохтонов подвергались облучению в лабораторных условиях и изучалась их реакция. Проведены тысячи опытов, построены сотни моделей… точное количество – восемьсот двадцать две. Цель – поиск совокупности параметров, летальных для терре и тазинто.
– Глубине удалось их найти?
– Да, ньюри. Несомненно.
– Если так, прекрати работу. Больше мне знать не требуется. – Ивар поднял руку, взглянул на связной браслет, прикинул, не поговорить ли с Вечерним, затем покачал головой. Ботаник, Шиар и другие служители безоружны, чем они помогут? Отбросив эту мысль, он спросил: – Глубина сможет настроить биоизлучатель без твоей помощи? И что с камерой, откуда им управляют? Она все еще запечатана?
– Камера не вскрыта, но если подать энергию на излучатель, можно справиться с настройкой. Все необходимые агрегаты находятся в цоколе антенны.
– Настройка – долгий процесс?
– Минуты, если управлять из камеры. Если работать снаружи… – Мозг на секунду замолк, потом сообщил: – По моей оценке, это займет четыре-пять часов. Нужно вручную отрегулировать все излучающие модули, а их около сотни, и доступ к ним…
– Подробности не нужны, – перебил его Тревельян и повернулся к роботу. – У нас еще есть время, и немалое. Найдем Иутина, обезоружим, отнимем лазер и выйдем на поверхность станции, а там… Там много вариантов, дед. Можно перерезать кабель, разбить антенну, прикончить Глубину, даже пробиться в корабль.
– Это вряд ли, – возразил командор. – Хоть и старая посудина, а все-таки звездный разведчик… защита там солидная… Ну, посмотрим! Для начала я найду Иуду.
Он подобрал свои щупальца, поднялся к потолку и заскользил вдоль шеренги иллюминаторов. Эта галерея на половине кни’лина огибала парк и смыкалась в дальнем конце с лабораторным коридором. Там, над входной аркой, парил Йездан, вытянув руки в жесте приветствия; огромная голова пророка упиралась в потолочный свод, складки голубой хламиды струились по стене до самого пола. Если не считать отсутствия волос и бороды, он походил на древнего земного Саваофа.
Читать бесплатно другие книги:
