Девственница из провинции Рокс Лили
Но я не хочу, чтобы все закончилось банальным кунилингусом. Быстро хватаю с тумбочки тюбик со смазкой и щедро лью прохладную жидкость на свои пальцы. Скользкие пальцы легко раздвигают твердые мышцы ануса. Дырочка хоть и была сухой, в смазанном виде с радостью впускает меня. Ощущаю, как мышцы с трудом расходятся, постепенно согреваясь под ласкающими прикосновениями.
– Какая же ты горячая внутри, как никогда! – ответом мне служит только сдавленный стон. Больше сдерживаться невозможно.
Приставив головку, слегка надавливаю и начинаю проваливаться в тесноту Ксюшки. Девушка стонет мне в губы от боли, смешанной с наслаждением.
Выхожу из ее тела и одним рывком переворачиваю ее на живот, вздернув бедра и снова вхожу в нее почти сразу, одним движением погрузившись на всю длину. Ксюшка прогибается в пояснице и воет, оглушая меня.
Не дав толком ей привыкнуть к заполненности внутри, я начинаю двигаться, терзая ее тело быстрыми глубокими движениями. Наверное, это слишком жестоко, но Ксюшка должна почувствовать, что я не всегда могу быть паинькой.
Моя любовница бьется подо мной, по ее вискам стекает пот. В месте, где соединяются наши тела, так горячо, что кожа горит, дыхание вырывается из груди рваными хрипами.
Еще несколько толчков, достающих до самой потаенной глубины, и сладкие судороги удовольствия прокатываются по ее телу. Последний толчок и Ксюшка кричит, запрокидывая свое милое личико к потолку.
Я вижу, как она кончает. Мышцы ануса настолько сильно сжимают меня внутри, что я не могу сдержаться, поддаюсь вперед до самого основания и долго изливаюсь в тело девушки, тихо постанывая от наслаждения.
После бурного секса, мы лежим рядом и я прижимаю ее к себе. В сознании бьется только одна мысль, я запутался. Реально запутался. Не знаю, что делать.
Не могу удерживать и мучить Ксюшку, это не честно. Я хочу быть с другой девушкой.
И после сегодняшней ночи я больше не отпущу Настю, теперь я уверен, что я не просто так встретил ее. Это судьба. Я должен быть с ней. И больше не отпускать ее никогда, ни за что.
Ксюшка застывает, уютно свернувшись у меня на плече, глаза ее закрыты, ресницы слегка подрагивают, а губы растягиваются в мягкой полуулыбке. Смогу ли я отказаться от нее? Мне с ней хорошо. Реально хорошо. Она такая милая и домашняя. Нежный друг, с которым меня связывает не только дружба, но и постель. Наши тела так часто соединяются, что мы иногда становимся одним целым.
И сейчас, когда она рядом, окружающая обстановка расслабляет и убаюкивает, постель смята и пахнет нашими телами, я накрываю нас тонким одеялом. Оставлю проблемы на завтра. Сегодня нужно уснуть. Слишком много событий за день.
– Мирон, я так сильно люблю тебя, – шепчет мне в полудреме Ксюшка.
– Спи, карамелька. Хватит уже болтать. – еле слышно отвечаю я ей в розовое ушко.
– Мирон, мой любимый… Ты мне нужен, я без тебя не могу. – выдыхает она, когда сон уже уводит ее за руку в свое царство.
Утром я просыпаюсь от того что, на моем плече сопит Ксюшка, щекоча шею своим дыханием. Я глажу ее по пояснице, пытаясь разбудить. Мы так и не сходили в душ, и мне еще безумно хочется в туалет.
Мы завтракаем, и я собираюсь заняться наконец-то домашними делами, как внезапно раздается звонок. Иду открывать и на пороге вижу свое кудрявое чудо.
У меня на миг пропадает дыхание. Невероятное чувство возвращается и обрушивается на меня с новой силой.
Подарок свыше
Все как в тумане. Она что-то говорит, а я почти не слышу. В голове только удары сердца и перед глазами вспышки в такт сердечному ритму, словно вспышки.
Боже, я так рад, что она пришла! Это словно подарок свыше!
– Я хотела сказать… Спасибо, что вчера спас меня и привез домой. Тот мужик… Он чем-то напоил меня. Я не хотела ехать с ним, он меня пытался заставить, и я так кричала… Мне никто не помог, а ты… – Говорит Настя, а затем начинает внезапно рыдать.
У меня только одно желание, обнять и утешить, моя девочка плачет. МОЯ! И только моя! Какой-то урод посмел ее обидеть, но я оказался вовремя, опять совпадение? Не думаю. Это судьба. Я должен был увидеть, как ее обидели, чтобы понять. А что я понял? Это тоже еще предстоит осознать.
– Все хорошо. – я быстро подхожу к ней и обнимаю, прижимая к себе.
А потом у меня так кружится голова, что я себя уже не контролирую. Член встает и упирается в нее. Мне жутко стыдно, но я не могу пошевелиться, мне так приятна наша близость.
Нежно касаюсь ее губами, не в силах справиться со своим низменным желанием. Она не оттолкнула меня, и я продолжаю целовать, а когда мой язык проникает внутрь, я невольно издаю протяжный стон.
Мир перестает существовать. Только она и я! Судорожно покрываю ее лицо, шею, руки беспорядочными поцелуями, мне хочется бесконечно целовать ее. Моя девочка, это точно она. Я чувствую, что между нами какая-то необыкновенная химия. У меня такого еще никогда не было, хотя опыта уже выше крыши.
В погоне за эйфорией от близости с ангелом, я совершенно забываю про Ксюшку, который находится в спальне и ждет меня, чтобы мы снова могли заняться дикими играми в постели.
– Какого хрена тут происходит?! – внезапно за спиной появляется мой темноволосый дьяволенок, и ее глаза сверкают огнем.
Настя испуганно смотрит на меня и сжимается всем телом. Меня так злит это внезапное появление Ксюшки! А еще больше бесит, что моя подруга позволяет себе вести подобным образом. Я ни черта ей не должен, зря я пригласил ее вчера к себе! Очень жалею теперь об этом!
– А ты не видишь? Целуемся! – отвечаю я, и прижимаю Настю к себе еще ближе. Не отпущу. Не могу отпустить! Не могу снова потерять ее!
– Это я вижу! Я поэтому и спрашиваю, какого хрена?! – снова орет Ксюшка, опять ее понесло.
– Прости, мне пора. Еще раз спасибо, что спас меня… Вам обоим спасибо.
– Настя, подожди, останься, я тебе сейчас все объясню… – испугано говорю я, пока Ксюшка злобно косится на Настю, осматривая ее с ног до головы.
– Мне правда пора. – говорит девушка и собирается уходить.
– Пусть идет! – снова орет Ксюшка, она очень взбешена и ведет себя неадекватно. Она подходит к Насте и мне кажется, что она может обидеть ее. Не могу позволить. Я должен защищать ее.
– Ксюш, остынь! Что на тебя нашло? – грубо отталкиваю ее от ангела, планируя проводить Настю и поговорить с ней наедине, без психованных свидетелей.
– Прости за этот цирк. Ксюшка переигрывает. У нас нет отношений, мы просто… Типа друзья.
– Ага! Друзья! Которые трахаются каждый день! – Ксюшка не отходит ни на шаг.
– Да уймись ты! – с досадой говорю я и поворачиваюсь к Насте. – Хочешь, я провожу?
– Только попробуй! – рычит Ксюшка. – Если ты пойдешь провожать, больше мне не звони!
– Ксюш, ты ведешь себя как ребенок. – я окончательно теряюсь. Раньше она тоже ревновала, но сейчас перегибает палку.
– А знаешь что? – Ксюшка подходит к Насте, и я снова напрягаюсь, что она ей что-то сделает плохое. – Оставайся! Уйду я! Мне все равно надоело уже терпеть всех сучек этого кобеля! Я себя не на помойке нашла!
Вот это она выдала. Это каких она сучек моих терпит? Что она несет? Я в последнее время толком ни с кем и не трахался кроме нее. Пару раз за год отрывался, если не считать Анжелику, но это я вообще не считаю, там все было не правильно и глупо.
Ксюшка демонстративно обувается, а я понимаю, в этот раз я реально могу потерять подругу. А еще она может наделать глупостей. Слишком уж она в нестабильном эмоциональном состоянии. Я никогда еще не видел подругу такой.
Подхожу к ней и пытаюсь ее вразумить, чтобы она осталась.
– Отвали от меня! – Ксения рыдает. – Знать тебя не желаю!
– Ксюш, только не начинай опять! Мы это сто раз проходили!
– Иди к черту, ненавижу тебя! Ненавижу!!! – она садится на пол и начинает от отчаяния рыдать.
– Простите меня, я не должна была приходить! – говорит Настя, видимо офигевая от такой сцены ревности. Черт, она теперь думает про меня хрен знает что. Она ведь наверное, решила, что у нас с Ксюшкой отношения. А как это еще можно понять?
Она уходит, а я смотрю на Ксюшку. Ей так плохо, как бы что с собой не сделала. Сперва надо с ней разобраться. С Настей потом встречусь и все объясню, без свидетелей.
– Ксюшенька, прекрати, ты ведь знаешь, что ты моя лучшая подруга! – сажусь к ней на пол и обнимаю. Никогда не думал, что увижу ее в таком виде. Страшно и жутко.
Хочется бежать за Настей. Кажется, если она сейчас уйдет, то это навсегда. Я потеряю эту призрачную возможность быть с ней. Почему так? Не знаю. Просто чутье.
Ксюшка как назло рыдает так, словно случилось вселенское горе. Как же я попал с ее любовью! Сколько раз обещал себе прервать эти отношения, сколько ставил ее на место, но все равно попал в этот плен. Стал для нее всем. И сейчас она почувствовала, что может меня потерять.
– Я не нужна тебе. Не нужна. – всхлипывает подруга. – Я хочу уйти. Мне нужно побыть одной.
Встает и пытается уйти.
– Подожди! Я не отпущу тебя в таком виде, давай поговорим! – что-то мне подсказывает, что я не должен ее отпускать. Пусть душа рвется сейчас за другим человеком, но Ксюшка для меня очень дорога. Больше чем подруга и даже больше, чем сестра. По-своему, я люблю ее. Мы с ней вместе много лет, и только она понимает меня как никто другой. Я не могу видеть, как ей больно. Я ей нужен сейчас, пусть мое сердце и не трепещет, когда я ее целую.
– Отпусти. – она отталкивает меня и хватается за ручку двери.
– Ксюш! Прошу тебя! Давай поговорим!
– Наговорились уже. Не звони мне больше и не приходи. Я больше не хочу тебя видеть!
Она выбегает за дверь, а я несусь за ней как угорелый.
Мы больше не друзья
– Ксюш! Да подожди ты, я провожу! – но моя подруга больше не хочет слушать. Просто берет и уходит, бросая меня на съедение моим жутким мыслям.
Мне удается догнать ее только на улице, останавливаю и прижимаю к себе.
– Ксюшенька, умоляю, не отталкивай меня. Мы же говорили, если я кого-то другого встречу, мы будем друзьями. Сама говорила ведь, что примешь это!
– Мирон, я все ждала, когда ты одумаешься и увидишь, что я рядом, и я готова ради тебя на все. Ждала, когда ты полюбишь меня, но ты такой эгоист, что никогда этого не увидишь и не оценишь! И сегодня я поняла, что я для тебя обуза. Ты со мной из жалости, а я не хочу так!
– Что ты такое несешь? При чем тут жалость? Ты моя лучшая и единственная подруга!
– Подруга… – усмехается Ксюшка и впивается в меня своими угольными глазами, прожигая насквозь. – А ты мой друг, который меня просто использует… Нет, хватит. Мы больше не друзья. Найди себе других друзей и трахай их!
Каждое ее слово втыкается ледяной иглой под кожу, причиняя дикую боль. Мне хочется что-то возразить, но под напором этих глаз, невозможно сказать что-либо. Как в тумане протягиваю руку и вытираю слезы с ее щеки.
– Прости меня, Ксюш. Прости… Это я виноват… Не надо было доводить до такого…
– Да! Ты виноват! И я ненавижу тебя! Ненавижу! – она снова начинает рыдать.
– Ксюш, успокойся, прошу. Давай вернемся в квартиру и поговорим.
– Ты даже не представляешь, как это больно разочаровываться в любви. Ты уничтожил меня. Уничтожил мою душу. Я не хочу жить! Ты понимаешь, что я чувствую каждый день, когда надеюсь, что мы когда-нибудь сможем быть вместе, но понимая, что это всего лишь призрачная надежда? Ты просто моральный урод! Я жила ради тебя! Дышала тобой! Вали на все стороны, я больше не хочу тебя знать! Ты никогда не изменишься, никогда не полюбишь меня! Ты можешь только использовать!
Каждое слово ударяет молотом по задворкам сознания, высушивая вьющийся в голове клубок мыслей. Я прекрасно понимаю, что она права. Полностью права. Я ничтожество, недостойное ее любви. И да, я ее использую. Ее красивое тело, ее нежность, ее готовность на все ради меня.
Я пользуюсь ею, а взамен даю только надежду. Это я виноват, что она все это время ждала меня. Я отталкивал ее и снова притягивал, играл как кошка с мышкой.
Ксюшка не заслуживает такого скотского отношения к себе. Моя нежная и ласковая подруга, которая стала для меня тоже всем. У меня нет родителей, нет родных и близких, и эта девушка единственный человек, которому я могу доверять как самому себе.
Наши отношения стали слишком близкими, и я не могу позволить ей порвать их сейчас. Такого развития события я и не предполагал. Надеялся, идиот, что Ксюшка перебесится и примет как данное, если я найду кого-то. А вообще, я почему-то был уверен, что она найдет своего мужчину раньше меня.
И вот сейчас мы стоим на грани крушения нашей дружбы, и только по моей вине. Но может быть, другого пути и не предусмотрено? Может быть, так и должно быть? Пусть нам обоим больно, и пусть колючий страх окутывает все тело. Один раз разорвать эти порочные узы и может быть, мы еще можем спасти нашу дружбу. Просто в ней больше не будет секса.
– Мирон… Отпусти… Мне нужно домой. Я хочу побыть одна, правда.
– Обещаешь, что успокоишься?
– Угу… – кивает она и вырывается из объятий. Мне этот жест кажется странным, она никогда раньше не пыталась так отчаянно вырваться. Даже когда сильно злилась, стоило только ее обнять, она сразу плавилась как сыр в микроволновке.
– Я зайду к тебе вечером, посмотрим фильм, который так и не успели посмотреть.
– Хорошо. – улыбается она уголками губ и смотрит в сторону. – Я пойду?
– Тогда, до вечера? – что-то мне не нравится ее обреченный взгляд. Предчувствие говорит о том, что нельзя ее отпускать, но я тоже хочу побыть один. Нет, я уже не планирую бежать к Насте. Может быть потом, но не сейчас. Мне правда надо прийти в себя после истерики Ксюшки.
– Провожать не надо! – девушка вытягивает руку вперед, когда я пытаюсь следовать за ней.
– Хорошо, как скажешь…
Поднявшись в квартиру, я хожу из угла в угол. Что-то не так. Определенно все пошло не так. До сегодняшнего дня в моей жизни все было так предсказуемо, а сейчас… Из меня словно выкачали воздух.
Набираю Ксюшку, но она не отвечает. Злится. Все еще едет домой, может быть, просто не слышит или забыла отключить беззвучный режим.
Час, два, три… Ксюшка не отвечает. Проходит еще несколько часов… На часах уже семь. Я планировал зайти к ней в десять и может быть, остаться у нее, чтобы успокоить девушку окончательно. Но что-то душа не на месте.
Хватаю куртку и вызываю такси. Еду к Ксюшке, продолжая набирать ее. Она не берет и не отвечает на смс.
Девушка он так усердно игнорирует мои звонки весь день? Подхожу к ее двери и звоню. Внутри тишина, но свет в окне горит, значит она дома.
Я понимаю, Ксюшка злится и разочарована, чувствует себя ненужной. Ее душа сейчас искалечена, и она ощущает себя загнанной в угол, но ведь я пытаюсь хоть как-то помочь ей! Почему она продолжает игнорить?
Вздыхаю и достаю связку ключей. Никогда не пользовался этим ключом и вообще был против, что Ксюшка дала мне его. Это был коварный подарок с ее стороны, намек, что она хочет жить со мной. Я взял ключ, потому что она очень настаивала, но впервые понял, что он реально может пригодится.
Ксюшку я нашел в туалете на полу без сознания. Вокруг бардак. Валяется ее любимый бокал, который я подарил ей на день рождение, и пустые упаковки таблеток. У меня внутри все похолодело.
Подбегаю к ней и трясу, она теплая, значит живая, просто в отключке. Вызываю скорую и трясущимися руками пытаюсь привести ее в сознание. Помню, что нужно как можно скорее промыть желудок.
Хватаю бокал, наливаю воды и начинаю вливать в нее. Она приходит в себя и начинает захлебываться, затем тащу ее к ванной и держу так, чтобы ей было удобно. Ксюшку начинает выворачивать. Она стонет от боли и дергается всем телом.
– Давай, моя хорошая, нужно как следует промыть желудок! – дрожащим голосом шепчу я. Слезы застилают глаза, от страха я покрылся противным холодным потом. В висках стучит так, что я сам на грани обморока.
Наливаю воды и насильно заставляю ее выпить. Слабые попытки отвернуться, но я чуть ли не силком вливаю, а затем снова склоняю ее над ванной.
– Зачем ты это сделала, идиотка?! – плачу и сжимаю ее, меня уже трясет. Только сейчас понимаю, что из-за меня она могла погибнуть. А я все это время даже не думал, что она тут валяется на полу и прощается с жизнью.
– Я люблю тебя… – слабо улыбается она бледными губами, и не открывая глаз, повисает на мне, словно отключившись.
Мне кажется, что скорую я ждал целую вечность. Больше мне не удалось заставить Ксюшку попить. И в себя она не приходит. Я трясу ее и кричу, но все бесполезно. А что если она умрет? Сколько она выпила лекарств? И как давно? Из нее не так много вышло, а это значит, все уже впиталось и сейчас отравляет ее организм, пока эти медики где-то там прохлаждаются. Курят? Пьют кофе? Мрази! Ненавижу их! Ненавижу себя! И всю эту гребанную жизнь! Всех ненавижу!
Продолжаю обнимать Ксюшку, заливая ее слезами, слушаю ее слабое дыхание и просто молюсь всем богам, чтобы она выжила. Обещаю мысленно, что если она выкарабкается, то я соглашусь на все. Я боюсь ее потерять, не могу ей позволить уйти. Только не так!
Если это единственная плата за то, чтобы она жила и чтобы она снова улыбалась, то я согласен на ее условия. Лишь бы она была счастлива! А моя цена не такая уж и высокая, особенно учитывая то, что я получу взамен – ее светлую улыбку и безграничную любовь.
Хочу все исправить
Медики приехали и я облегченно вздохнул. Коротко ответил на их вопросы, собрал лекарства с пола и продиктовал им, что моя ревнивая подруга успела принять.
– Куда вы ее везете? Мне можно с вами?
Мне позволили ехать с ней. В больнице я провел почти всю ночь. Позвонил матери Ксюшки и они с отцом приехали сразу же, как только смогли.
Я никак не мог успокоиться. У Ксюшки из-за большого приема таблеток начались какие-то проблемы, то ли почка отказала, то ли внутреннее кровотечение. Я ничего не понял, потому что в голове застряла мысль, что если она умрет, я просто обязан тоже пойти за ней следом. Я не смогу жить с осознанием того, что она убила себя из-за меня.
Пока ее оперируют, я пью кофе ведрами и вспоминаю, как усиленно пытался защитить ее от боли, готовил к нашему разрыву, но видимо, плохо старался.
Она все это время боялась потерять меня, и просто дарила мне свою любовь. А появление Насти ударило Ксюшку в самое больное место.
Меня пустили к ней только спустя сутки. Измученный и не спавший все это время, я шел на дрожащих ногах.
Ксюшка выглядит жутко. Словно из нее выкачали всю кровь.
– Как ты, карамелька? – я стараюсь говорить весело, чтобы скрыть свое состояние, но это сложно получается.
Она молчит и смотрит на меня. О чем она думает? Подхожу и беру ее ладони в свои руки. Сажусь на кровать и начинаю целовать ее руки.
– Ксюшенька, солнце мое. Ты так напугала меня. – проглатываю ком, подкативший к горлу, потому что говорить просто невозможно. – Зачем ты так?
Она снова не отвечает, только смотрит не моргая. Ее черные глаза наполнены болью. Какой же я дурак, что не видел своего счастья раньше… Она всегда была рядом, а я отталкивал ее. Довел ее до отчаяния и сейчас она страдает из-за меня.
– Карамелька, прости меня. Я виноват перед тобой. Очень виноват. Я совершил ошибку, но я хочу все исправить…
На лице моей подруги нет никаких эмоций, она продолжает смотреть, и я не могу понять, что она думает сейчас. Все еще ненавидит меня? Что ж… Так будет лучше для всех. Я это заслужил.
Вспоминаю замерзающую боль в глазах Ксюшки, когда она лежала в ванной и смотрела на меня полу осмысленным взглядом. Черт, никогда не чувствовал себя так. Я всю жизнь презирал отца, что он подло поступал со мной, а сам ничем не лучше. Отец использовал мое тело, наплевав на мою душу и что я буду чувствовать потом. А я чем лучше? Я сделал то же самое с моим близким человеком, только нанес ей еще больше ущерба.
Я всегда знал, что отец не любит меня и я нужен только для утоления похоти, а Ксюшка надеялась, что разбудит во мне отголоски любви.
Каждый раз, когда я отталкивал ее, она снова тянулась. Я установил правила игры, и она приняла их. Научилась жить по моим правилам, потому что поняла, что в наших отношениях по-другому никак.
Я просто скотина, что заставил ее так унижаться передо мной. Всем своим поведением я давал ей понять, что если она хочет чувствовать себя родной и близкой, то ей необходимо отдавать себя полностью, без остатка. И она это делала. Она полностью отдавала всю себя, сгорая от безответной любви.
Целую ее руки и прижимаю холодные ладони к своим щекам. Боже, она такая бледная.
– Карамелька, скажи что-нибудь… Не молчи… – из моих глаз льются слезы. Да, здорово она перепугала меня. Никогда не думал, что испытаю нечто подобное. Детские травмы, которые я столько лет пытался изгнать из себя, вообще ничто, по сравнению с тем, что мне пришлось пережить за эти сутки.
Боль растекается по венам от всевозрастающих в груди чувств досады, обиды на судьбу, и от злости на себя самого.
– Ксюш, я все понял. Правда. Я был идиотом… Ты простишь меня? Я больше никогда… Слышишь? НИКОГДА не оттолкну тебя. Буду рядом. Сделаю все, что скажешь. Только больше не пугай меня так!
Ее губы начинают дрожать, и я впервые вижу хоть какие-то эмоции на ее лице. Она еще так слаба, но врачи говорят, что опасность миновала. Она выкарабкается. Молодой организм переживет это.
Меня выпроваживают, потому что девушка еще слаба, а я со слезами на глазах пытаюсь хоть немного еще задержаться, чтобы она чувствовала, что я рядом. Я так долго лишал ее возможности поверить в чудо. Лишал возможности надеяться. Может быть сейчас, когда ей так плохо, моя поддержка и обещание помогут ей быстрее идти на поправку?
– Когда я смогу полноценно ее навещать? – спрашиваю я медсестру, которая меня буквально выталкивает из палаты.
– Когда пациенке будет лучше, тогда и сможете навещать. – строго отвечает она. Бесчувственная тварь! Ксюше сейчас нужно, чтобы с ней рядом кто-то был!
Родители ее уехали домой. Бедолаги буквально на глазах постарели, а я не смог уехать. Ночью медсестра сжалилась и позволила мне спать в палате вип, которая пустовала.
– В шесть только чтобы тебя там не было! Иначе у меня будут проблемы! Белье я поменяю, не переживай. Отдыхай, сынок. Твоей подруге повезло, что ты так заботишься о ней.
Я благодарю и падаю в постель. Засыпаю почти сразу. Снится всякая ерунда. То я бегу за Настей, которая ускользает от меня, то пытаюсь вытащить из ямы Ксюшку. Просыпаюсь в холодном поту, когда вижу во сне отца, который говорит, что хочет забрать меня с собой. Я бегу от него, а он вдогонку кричит, чтобы я прощался с подругой. Последние слова, которые я слышу перед пробуждением: “Я заберу ее!”
– Урод, даже будучи дохлым, продолжает мозг парить! – не выдерживаю я и ругаюсь вполголоса. – Ненавижу этого ублюдка! Жаль, что сдох, лично бы задушил!
В шесть я уже сидел в зале ожидания. Если Ксюшке станет лучше, то меня к ней пустят в лучшем случае в часов пять, но есть шанс, что у кого-то дрогнет сердце или проснется совесть и мне позволят зайти раньше.
Эта же медсестра меня зовет в столовую и сажает рядом с собой:
– Покушай, ато еще не хватало тебя тут откачивать.
Ем через силу. Кусок в горло не лезет.
– Когда я смогу ее увидеть? Как она вообще? – спрашиваю я у женщины.
– Твоя подруга уже может говорить, ей гораздо лучше, но никаких стрессов! И не обсуждайте с ней ничего такого, что будет ее нервировать. Я проведу тебя после обхода, либо во время тихого часа.
– Спасибо. – киваю я, бывают же иногда хорошие люди.
Сегодня Ксюшка выглядит гораздо лучше. Уже не такая бледная как вчера после операции.
– Привет, карамелька. – прохожу и сажусь на ее кровать. – Как ты?
Она долго смотрит, а затем отворачивает лицо.
– Эй, хватит злиться! – беру ее руки и снова целую. – Я же сказал, что все осознал. Ты хотела жить вместе, будем теперь жить вместе!
– Но ты этого не хочешь! – полушепотом говорит она, смотря в сторону.
– С чего ты взяла? Хочу! – горячо возражаю я. – За тобой надо следить глаз да глаз. Ты такая глупая и несамостоятельная.
– Если ты это делаешь из жалости, то не стоит! Я тебе не нужна, и я это поняла. – Ксюшка впивается в меня своим взглядом и безжалостно пронзает с ног до головы своей обидой и разочарованием, а также жгучей любовью, граничащей с ненавистью.
Я живу ради нее
От ее взгляда мороз по коже. Что-то ноет в грудной клетке немой тоской, заставляя все тело содрогаться от ужаса. Как же здорово я обидел ее в этот раз. Просто отшутиться или отделаться коробкой конфет не получится. На этот раз все гораздо серьезнее.
– Ксюшенька, просто прости, – эти слова слетают с моих уст и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. От девушки пахнет лекарствами, но все же ее домашний запах все также присутствует.
– Не надо, я не стою твоих стараний. – она отворачивает лицо, но я насильно поворачиваю его назад и целую в губы.
– Карамелька, ты стоишь гораздо большего, и я тебе это докажу. Обещаю, больше никаких других девушек. Только ты. И я правда хочу с тобой жить. И это не из жалости к тебе, а скорее, из жалости к себе. Я только вчера понял, как сильно ты мне нужна.
– Правда?! – она удивленно смотрит на меня, приоткрыв рот.
– Правда, Ксюш, чистая правда. Ты мне нужна.
Она впервые улыбается, и пусть это вымученная улыбка, но она так греет душу!
Понимаю, что мне будет не просто смириться с отношениями. Но ведь я уже не ребенок и пора остепеняться. Да и не нужен мне секс с другими, если рядом есть Ксюшка. Красивая и любящая, и такая домашняя… На нее многие засматриваются, а она продолжает слепо любить меня. А я просто дурак, что отказывался от нее.
Впервые осознаю силу своих чувств, может, это не любовь, но это тоже что-то очень сильное. Это привязанность. Пожалуй, это даже сильнее, чем тяга к Насте.
Мне просто нужно держаться подальше от искушения, и все будет хорошо. Выкинуть из головы образ кудрявой девчонки и сделать все возможное, чтобы сделать счастливой мою Ксюшку.
– Моя девочка, моя сладкая карамелька… – улыбаюсь и глажу по волосам Ксюшку, пока она тает от моих касаний.
– Скажи это еще раз… – шепчет она, закрывая глаза.
– Я буду повторять это каждую секунду. Поправляйся скорее и возвращайся ко мне.
– Мы правда будем жить вместе и ты не будешь спать с другими? – смотрит на меня со всей своей наивностью.
– Правда. – смеюсь я. – Мне тебя одной хватает с твоими закидонами.
Всю неделю я почти не вылезал из больницы, и если сперва меня пытались гнать оттуда поганой метлой, то вскоре смирились и смотрели на меня как на нежелательный встроенный элемент интерьера этой больничной палаты.
Все это время я пытался найти силы, чтобы сходить к Насте и извиниться за то, что ей пришлось увидеть. А потом я узнал, что она уехала. Что-то больно кольнуло у меня в груди, но я был рад. Так лучше. Так правильно. Она уехала в Москву, а это значит, судьба сделала выбор за меня. Я нужен Ксюшке, а мое искушение ушло из моей жизни, словно его и не было.
А затем началась моя новая жизнь. Ксюшка долго мне припоминала мои прегрешения и попытки отдалиться от нее в прошлом. Отношения перешли на какой-то другой уровень, которого я подсознательно опасался.
– Если бы ты держал свои гормоны в узде, ничего бы не случилось, – кричала на меня Ксюшка, когда я вырвал у нее из рук бутылку пива и выбросил ее в мусорку. – Я хочу выпить!
– Плевать! Сказали, что нельзя тебе спиртное, значит нельзя! И хватит вспоминать прошлое и упрекать меня во всем!
– У меня уже ничего не болит, я хочу пива!
– Перехочешь! А еще раз купишь, у нас с тобой будет серьезный разговор!
Иногда она так бесит своими капризами. Ведет себя как ребенок, хотя уже взрослая девушка.
Раньше мы часто пили пиво, но сейчас я тоже не пью ради нее. Раз ей нельзя, то я тоже отказался, чтобы не искушать ее. А она упрямо тянется к бутылке, хотя после операции врачи рекомендовали настоятельно вообще воздержаться от спиртного. Да и диета у нее теперь чуть ли не одни каши.
– Я больше не могу жрать эту лабуду! Хочу жареной картошки! – ковыряет кашу и тоскливо смотрит на телевизор, где рекламируют картофель фри какого-то ресторана.
– Твой гастрит не особо одобрит жареные продукты. Ешь кашу, она полезная. – огрызаюсь я, хотя понимаю, что жрать это дерьмо еще то удовольствие. Сам ем вместе с ней теперь каждое утро эти жуткие каши.
После больницы Ксюшку словно подменили. Раньше она часто улыбалась и смеялась. Выглядела беззаботной девчонкой, а теперь часто плачет, а при каждом удобном случае обвиняет меня во всех смертных грехах. Она стала вспыльчивой, резкой, ранимой. И кажется, что она настороже. Не доверяет мне до конца. Я что-то потерял, но пока не могу понять, что именно. Поэтому не знаю, как это вернуть.
Иногда мне кажется, что она даже не понимает, как мне больно выслушивать все ее обвинения и те обидные слова, что она говорит. Я терплю, потому что она очень дорога мне, и я чувствую сильную вину перед ней. Понимаю, что она чувствовала, когда увидела меня с Настей. Поэтому делаю все возможное, чтобы убедить мою ревнивцу, что у нее больше не будет повода для беспокойства.
Рано или поздно она все равно всегда успокаивается, и как только неудержимый поток обидных слов иссякает, она снова становится мягкой и нежной. Я только вздыхаю и притягиваю ее к себе, чтобы успокоить и приласкать.
Ну как она не может понять, что своим поведением может только все испортить, иногда мне кажется, что она делает все возможное, чтобы разрушить наши отношения! Я ведь не железный! Когда же ее отпустят все обиды и она сможет отпустить все? Хочу снова видеть ее улыбку и радость на лице.
Теперь я стал зависим от нее. Не знаю, как так получилось, но чтобы увидеть ее счастливую улыбку, мне приходится потрудиться. Цветы, красивое ухаживание, выполнение любого желания…
Я не жалуюсь, мне нравится добиваться ее расположения. Нравится заботится о ней. Мой капризный дьяволенок раскрывается и когда она по настоящему счастлива, я счастлив вместе с ней.
Если закрыть глаза на ее потоки обвинений за прошлое, то мы вполне дружно живем. Как говорится, душа в душу. Я наслаждаюсь ее любовью и тону в ней. Во мне начинает просыпаться что-то такое, что я мог бы назвать любовью. Одно могу сказать точно, я не могу без нее. Она мне нужна как воздух. Не знаю, когда я это осознал, но как только до меня это дошло, я почувствовал сильную зависимость. И почему-то мне от этого стало хорошо.
Так и должно было все произойти. Мы вместе уже месяц и мы счастливы. Моя капризная девчонка вьет из меня веревки, делая из меня своего раба в буквальном смысле слова, а я рад стараться и жить ради нее, ведь теперь у меня появился смысл моего существования. Я живу ради нее.
Прощая первая любовь
Настя
Смотрю в окно на мелькающие пейзажи, почему-то становится грустно. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что скоро эти деревенские ландшафты сменятся городскими постройками, и я должна радоваться, ведь я еду в новую жизнь… Но на душе не спокойно. Тоска по дому? Или тоска по моей первой и неудачной любви? Я ведь бегу не только от своей прошлой жизни, я бегу от Мирона…
И чем ближе поезд приближается к Казанскому вокзалу, моего конечного пункта назначения, тем печальнее мне становится.
Все мое детство остается там, за сотнями километров, которые поезд с легкостью преодолевает в считанные часы, а я будто бы остаюсь там, в своем родном маленьком городке, где остались родные, друзья, и Мирон… Моя первая любовь.
Почему-то находясь там, я не думала об этом. Не ощущала и не жалела, что могу потерять что-то такое, что нас связывает. Пусть даже он и не со мной. Словно я разрываю связь со своей детской мечтой, и этим самым доказываю сама себе, что я окончательно выросла.
Теперь я уже совершеннолетняя, и направляюсь в сторону глобальных перемен. Но пока я почему-то смотрю в будущее с опасной, и уже не совсем уверена в том, что эти перемены принесут в мою жизнь только позитив. Одно дело мечтать о Москве, а другое дело ехать с билетом в один конец, не зная, что ждет за поворотом.
Я вздыхаю, взглянув на часы. Проводница, заглянувшая в наше купе, предупреждает, что в Москве поезд будет через полтора часа. Я, не спавшая всю ночь, перебиравшая в голове воспоминания из детства, вроде как не готова к тому, что скоро окажусь в огромном городе, который может съесть меня, проглотить, словно какой-то монстр.
Утешает только то, что в Москве уже довольно долгое время живет мой старший брат Валера. Он всегда был смелее меня. Помню как он собрал вещички, и смотался из нашего захолустья покорять столицу. Прошло больше пяти лет после его отъезда, и за это время мой брат ни разу не приехал навестить нас в Муханск.
Ему сейчас 23 года. Он смелый и дерзкий, идущий к своей цели любой ценой. Эх… Не в одного родственника мы пошли, видимо. Иначе я бы не затупила тогда на выпускном, когда сам Мирон обратил на меня внимание.
– Москва открывает путь к великим возможностям, – любил повторять Валера, когда мы с ним общались по телефону, – А наша дыра… Вот честно, даже нет никакого желания навещать родственников. Жуть нагоняет. Да и предки не особо рады будут меня видеть.
Я пыталась возразить, что они один черт любят его, но мой голос звучал не убедительно. Сама не верила в то, что говорю.
В целом я была согласна с Валерой, но искренне не понимала, почему за пять лет мой брат не смог найти ни одного дня, чтобы проведать своих родных.
Зато к нему в Москву, в его съемную однокмнатку в Новогиреево, ехали все, кому не лень. На лечение, на поступление, на экскурсии, – дом Валерки был открыт для всех. Хотя, я не была уверена в том, что мой брат мог проявлять чрезмерное гостеприимство.
Теперь в Москву для поступления в университет ехала я сама, чему мой брат был рад, но при этом расстроен одновременно.
– На кой черт тебе этот универ? – кричал он мне в трубку, – Потеря времени! Это ведь Москва, мать твою, Москва, понимаешь? Ты восемнадцать лет просидела во мраке, а теперь у тебя есть шанс вдохнуть полной грудью! Дыши, Настя! Просто дыши! Это запах свободы, сестренка, понимаешь?
Читать бесплатно другие книги:
