Риджийский гамбит. Дифференцировать тьму Сафонова Евгения

Глава 3

Мастера игры за чёрных

На четвёртый день нашего заключения Лод возобновил работу с Кристой. В этот раз у сокамерницы хватило ума после пятого кристалла сказать «пожалуй, больше не стоит», однако по дороге в спальню её всё равно пошатывало. Потом настало время нашей с колдуном беседы, не особо отличавшейся от предыдущих. Разве что допрашивали меня не о компьютерах, а о самолётах и метро, – и, послушно отвечая на вопросы, я куда пристальнее наблюдала за наследником Ильхта Злобного.

…к чему эта забота о моём здоровье? Почему он до сих пор не выкачивает из меня энергию? Хочет вызнать всё необходимое? Но я бы и так рассказала всё, что он прикажет, а под пытками поведала и то, чего сама не знаю. Может, он всё-таки не…

Нет. Нельзя искать ему оправдания. Нужно всегда готовиться к худшему, тогда удары судьбы покажутся не такими болезненными. А уж искать хорошее во враге – увольте: не собираюсь становиться героиней истории о стокгольмском синдроме.

– …и как же они поднимаются в воздух? Если они такие огромные и целиком состоят из металла? – Светлые глаза колдуна лучились любопытством; я уже заметила, что они меняют цвет и сейчас отливали бледно-голубым в тон его новой рубашки. – Твоя предшественница так и не смогла этого объяснить.

…дарить потомку местного Сарумана такие глаза – преступление. Вспоминаешь о зеркале души и думаешь, что обладатель этих глаз не способен на большее преступление, чем в сердцах пнуть приставучую собачку. И то немедленно раскается и угостит собачку колбасой.

Впрочем, я этой поговорке никогда не верила, – а Саруман тоже успешно маскировал гнилую натуру белыми одеждами и чарующим голосом.

– Там очень мощные двигатели, – покорно откликнулась я, опустив взгляд и уставившись на его руки. – Они заставляют его взлетать. А крылья разделяют поток воздуха так, что над верхней кромкой образуется область низкого давления… хм… а вы знаете, что такое давление?

– Мы же не дикари, – усмехнулся Лод. – У нас есть лофтвоги. У вас они, кажется, зовут барметрами.

– Барометрами. Так вот, над верхней кромкой образуется низкое давление, а под нижней – высокое…

Я запнулась – заметив то, чего не замечала прежде. Тонкое серебряное кольцо на указательном пальце правой руки колдуна, с мудрёной рунной насечкой, выполненной золотом.

Перед глазами мгновенно всплыла отчётливая, чуть размытая дымкой близорукости картинка: решётка в темнице и рука короля на ней… с точно таким же кольцом.

Мысли сами собой побежали в нужном направлении, подбрасывая другие воспоминания и другие картинки. Рисунок рун на наших ошейниках. Он почти полностью копирует насечку на кольцах. А «мэнэзжиру» когда-то удалось убить двоих дроу…

…кольца. Вот что повелевает ошейниками. И, похоже, их всего два: у колдуна и у короля. Потому-то они и имеют над нами власть, – другие дроу, похоже, не могут отдавать пленникам магические приказы. Следовательно, достаточно каким-то образом раздобыть кольца, и…

– Снезжана?

– Простите, задумалась. Да… давление! Под нижней кромкой образуется область высокого давления, – немедля продолжила я, – крыло выталкивается наверх, и самолёт поднимается…

Во взгляде колдуна плескалось пытливое удивление, но я не могла позволить ему понять. И, взяв себя в руки, до самого прихода Морти я вела себя как обычно. Не молчала, думая о своём, но и больше обычного не болтала. Вроде бы Лод успокоился, – а с появлением любовницы, как обычно, вовсе обо мне забыл.

Только вот я ничего не забыла.

– Криста, иди в ванную, – ворвавшись в комнату, велела я.

Сокамерница сонно потянулась, восстанавливая силы после новой порции кристаллов:

– Зачем?

– Примем душ.

– Что, вместе? – округлила глаза та.

– Да, вместе.

Бесцеремонно сдёрнув сокамерницу с кровати, я поволокла её в ванную.

…и у стен есть уши. Особенно у вражеских стен. Я не могла обезопасить нас во время моих занятий риджийским, но, если тюремщики узнают о моём знании языка, это полбеды. А вот доверить им то, что я знаю о кольцах, никак нельзя.

Прикрыв дверь, я выкрутила все вентили. Когда комнату огласил шум воды, усадила Кристу на эмалированный бортик и приблизила лицо к её уху, для надёжности прикрыв губы ладонью:

– Я поняла, с помощью чего можно управлять ошейниками.

В ответ на мой шёпот Кристины брови в изумлении поползли вверх.

– И как?..

– Кольца. У короля и у колдуна есть по кольцу, которые связаны с ошейниками. – Я знала, что за шумом воды нас невозможно расслышать. – Если заполучим кольца, сможем освободиться. Думаю, – честно добавила я.

– Думаешь?!

– Конечно, я постараюсь всё проверить, прежде чем действовать. Но зачатки плана – лучше, чем полное отсутствие плана, согласись.

Криста задумчиво закусила губу.

– Осталось всего три дня, – нервно заметила она затем.

– Почти столько же, сколько было. Ещё полно времени. – Я решительно прикрутила вентили. – Верь мне.

После обеда вновь пришло время опротивевших мне «Записок». Я пролистала записи до самого конца войны, но Ильхт нигде не упоминал о кольцах. Может, их тоже придумал Лод в качестве усовершенствования?.. Это осложняло задачу – немедленно проверить верность своей догадки я не могла. Значит, придётся действовать другими методами и искать другие книги.

Последним я и собиралась заняться, когда пересказала Кристе «Собственника» [17], запомнила ещё три пергамента риджийских слов и вышла в гостиную. Где меня ждал сюрприз.

– А, Снезжана, – радушно улыбнулся Лод, восседавший за столом в компании любовницы, шахматной доски и Повелителя дроу. – Как раз вовремя. Кажется, ты обещала как-нибудь со мной сыграть.

Король сидел напротив колдуна, со стороны белых. Лод играл чёрными. Машинально оценив ситуацию на доске, перевеса в чью-либо сторону я не заметила. Морти наблюдала за игрой, присев на ручку кресла колдуна и поигрывая метательным ножичком, зажатым между пальцами.

Дроу покосился на меня, поспешно согнувшуюся в поклоне. Окинув брезгливым взглядом мои босые ноги и нищенский наряд, вновь воззрился на доску.

– Фу сагнир саз? – процедил он, и я перевела вопрос как «что ты сказал ей?».

– Ех виль гьерра саз мев мьер смилав, – откликнулся колдун.

«Хочу, чтобы она со мной сыграла».

– Вэхь, вэхь, вэхь, – ухмыльнулся король.

Перевода этих слов я не знала, но поняла, что это нечто вроде «а, ну-ну».

– Извините, – произнесла я как можно вежливее, на всякий случай не разгибая спины. – Настроение не шахматное.

– И зачем же тогда ты вышла, если не за шахматами? Других занятий здесь у тебя вроде бы нет. Но если ты хотела сыграть одна, то почему не хочешь играть со мной?

А ведь прав, зараза.

– Я… просто… не хочу. Не с вами. Простите. – Подняв голову, я выдавила из себя улыбку, надеясь, что она вышла извиняющейся. – Мы всё же не друзья, сами понимаете.

В его ответной улыбке не было обиды. А вот угроза – была.

– Лучше соглашайся, – произнёс Лод мягко. – Я ведь и приказать могу. Ты же знаешь.

Я застыла, чувствуя, как гнев поднимается от сердца к напрягшемуся горлу и покрасневшим щекам. Ироничный взгляд любовницы колдуна и презрительный – короля лишь усугубляли ситуацию.

…никогда не думала, что придётся ощутить себя чужой куклой. Куклой колдуна, ха, как в песне поётся. Захотели поиграть – взяли с полки, и плевать на твоё согласие. Надоела – бросили в одиночестве.

Значит, хочешь поиграть, дорогой кукловод. Ладно.

Поиграем.

Щурясь, я выпрямилась и кивнула, – и все трое мигом потеряли ко мне интерес. Морти встала и метнула кинжал в мишень для дротиков, попав в десятку. Дроу забрал чёрного коня, колдун, поддавшись на элементарную ловушку, съел его пешку – и оказался под угрозой мата в один ход от белого ферзя.

– Мирлист мьер и тах фер, – усмехнулся король, когда Лод задумчиво склонил голову.

«Похоже, мне сегодня везёт».

– Сьял, – рассеянно проговорил колдун, делая следующий ход, вроде никак не спасающий положение. Белый ферзь дроу всё равно забрал чёрного коня, и теперь от вражеского короля его отделял единственный ход и одна жалкая пешка.

«Посмотрим»…

И тут я увидела, какую грандиозную ловушку расставил колдун.

Махнув ладьёй почти через всю вертикаль «e», Лод забрал вражеского коня – и оказался прямо перед белым королём.

– Мат, – произнёс он на русском.

Дроу лихорадочно устранил ладью вторым конём, но поздно – атака захлебнулась. А я уже видела продолжение изящной комбинации чёрных: пожертвовать ферзём, развязав себе руки, двумя слонами загнать белого короля в угол – и…

– Шахь и маут, – мрачно проговорил дроу, поднимаясь из-за стола. – Хэпин гёйринн.

Похоже, в цензурном варианте это означало «счастливчик». По крайней мере, «хэпин» переводилось как «везучий», а вот «гёйринн»… Слово было незнакомым, но, судя по тону короля, явно служило местной альтернативой чему-то вроде «засранца».

– Гёвур лэйкур. – Лод кивнул на освободившееся кресло, и фигуры сами собой вернулись на исходные позиции. – Прошу, Снезжана.

«Хорошая игра». Не поспоришь. Довольно умно пожертвовать качеством фигур, ради победы разменяв двух коней и ферзя.

И впрямь хорошая игра… для того, кто играет с недальновидным противником.

– Ог хвав эрту ас рэйна ас санна? – поинтересовалась Морти, когда я села на место короля. Снова метнула кинжал, неизменно попав в десятку, но миг спустя оружие неведомым образом вернулось в её ладонь.

«И что ты хочешь этим доказать?»

– Эккьерт. Эн ех мун экки гефаст урт. – Колдун улыбнулся мне. – Ходи.

«Ничего. Но поддаваться я не буду». Странные слова. С чего Лод должен мне поддаваться?.. Впрочем, не суть важно.

Я размяла пальцы, мстительно хрустнув костяшками, и шагнула белой пешкой на e4.

Я разгадала стиль колдуна: он был близок мне самой. Смелая, рискованная, комбинационная игра. Грандиозные многоходовые ловушки. Он загонял противника в ситуацию, когда тот не мог пойти иначе, чем ему уготовано. Он понимал ценность каждой фигуры и, понимая это, не боялся ими жертвовать.

Но я знала, что нужно этому стилю противопоставить.

За семнадцать ходов всё было кончено.

– Шах и мат, – сказала я, удовлетворённо откидываясь на спинку кресла.

Ничто не могло доставить мне большего удовольствия, чем тяжёлое молчание колдуна напротив меня, короля – рядом и Морти, которая наблюдала за игрой, прислонившись спиной к стене.

Комбинационный стиль легко контрить быстрой, агрессивной позиционной игрой. Не давать противнику действовать по его правилам, навязывать свою игру, ломать все комбинации, вынуждая к быстрому маневрированию, атаковать немедленно, молниеносно и яростно – и ему конец.

Я знала это, потому что когда-то так обыгрывали меня.

Молчание наконец разбили негромкие хлопки:

– Ва! Ех са локс Лод глатафур! – воскликнула Морти, смеясь и аплодируя.

«Ничего себе! Я наконец увидела, как Лод проиграл!»

– Ех сагли фьер, саз хун эр мьох клар, – невозмутимо откликнулся колдун.

«Я же говорил, она очень умна».

– Эрту кларари? – недоверчиво качнул головой король, неотрывно следивший за поединком.

«Умнее тебя?»

– Ну финна ут. – Лод безмятежно улыбнулся мне: «Сейчас выясним». – Ещё одну?

Я улыбнулась в ответ, за показной наглостью пряча растерянность:

– Вам одного поражения не хватило?

…он говорил, что я очень умна. А это значит…

– Мне не хватило одной партии с достойным противником, – поправил Лод. – Если выиграешь, проведу тебе… как это… экскурсью по дворцу и по городу. Даже ненадолго из-под гор могу вывести.

– А если проиграю?

Его улыбка стала шире.

– Тогда перестанешь притворяться дурочкой и прикидываться, что не понимаешь, о чём мы говорим.

По спине моей пробежал обречённый холодок.

…а это значит, что нас с Кристой всё-таки подслушивали. И хорошо если не подглядывали.

– Откуда вы знаете? – Отпираться я не стала. Это было бы глупо, особенно учитывая, что я подозревала подобный исход.

– Даже если бы ошейники не позволяли мне наблюдать за всеми вашими действиями, а пергаменты не отражали все записи на копиях, которые лежат у меня… Глупо было бы полагать, что при твоём уровне интеллекта ты предпочтёшь сидеть беспомощной. Всё равно что глухой.

– Шахматы – не всегда объективный показатель интеллекта.

Я ругала себя за глупость. Он ведь говорил, что может в любой момент узнать, где мы! А я и не предположила, что ошейник можно использовать в качестве камеры наблюдения. Думала, скорее как маячок, навигатор… Да и со свитками хорошо придумано, – хотя мне сразу не понравилось, что они очищаются сами собой.

– В данном случае – очень объективный. И ты проявила себя… как я и рассчитывал, – с губ колдуна сорвался тихий смешок. – Играем?

…так вот к чему были угрозы. Он заставил меня разозлиться – чтобы я обыграла его. Чтобы захотела сорвать маску и поставить его на место. Просчитал мои действия, выстроил комбинацию и осуществил её – безупречно, как на шахматной доске.

А он действительно умён.

Вот только зачем ему…

Из задумчивости меня вывел глухой деревянный стук: дроу снова развлекалась с метательным ножом и мишенью.

– Играем, – сдержанно кивнула я. В конце концов, мне вряд ли будет трудно обставить колдуна второй раз, – а выбраться на разведку по окрестностям, если он сдержит обещание насчёт экскурсии, мне очень нужно.

Фигуры расставились по местам. Доска сама собой повернулась, предоставив мне право ходить чёрными, и Лод весело произнёс:

– Только теперь немного поменяем правила.

– В смысле?

Щёлкнув пальцами, колдун достал из воздуха две широкие шёлковые ленты:

– Сыграем вслепую.

Увидев ленты, король присвистнул. Морти застыла, заведя руку с кинжалом для очередного броска.

– И кто будет двигать фигуры? – свистящим выдохом сорвалось с моих губ, когда прошёл первый миг оторопи. – Простите, но вашим друзьям я не доверяю.

– Ты и правда думаешь, что я создал обычную доску? – Лод демонстративно сложил руки на коленях. – Конь b1 на c3.

Я мотнула головой, даже не дождавшись момента, когда белая фигура, подчинившись словам колдуна, сама собой скакнула на указанную клетку.

…он не может всерьёз предлагать мне сыграть вслепую. Он же не потянет, величайшие гроссмейстеры зачастую не тянули! Концентрировались на той части доски, где сейчас происходит действие, упуская остальное, – и это признанные мастера, игравшие с детства, годами тренировавшие память. Что-то не так, где-то есть подвох, и понять бы…

– Снезжана, зачем мне жульничать? В случае проигрыша я не теряю ничего особенного, в случае выигрыша – ничего особенного не приобретаю. – Лод развёл руками; повинуясь его движению, конь вернулся на исходную позицию. – А вот ты…

А вот мне просто необходимо прогуляться по дворцу, разнюхав расположение выходов, и по городу – чтобы узнать, как выбраться из-под гор. Не поспоришь.

– Ладно, – равнодушно ответила я, прежде чем снять очки и положить их на стол. – Давайте свою повязку.

Ленты поручили завязывать Морти. Вначале дроу занялась колдуном, пока король наблюдал за происходящим с таким заинтересованным видом, будто для полного счастья ему только попкорна не хватает.

– Хирва, Морти, – нетерпеливо сказал Лод девушке, колдовавшей с узлом на его затылке. – Альхт айтти ас вейра сангьярн.

«Туже, Морти. Всё должно быть честно». Как я и думала… дроу не прочь подсудить любовнику.

Девушка в ответ виновато улыбнулась и, затянув узел как положено, поцеловала колдуна в щёку. А если они просто играют на публику, и на деле повязка так и осталась ослабленной, открывая обзор? Или он наколдовал себе зрение сквозь ткань?.. Но нет, тогда ему вообще нет смысла связываться с повязкой – он мог просто завязать глаза мне одной. Я же кукла, игрушка, он вправе делать со мной всё, что хочет, и плевать на честность.

Похоже, он и правда хочет сыграть вслепую. Узнать предел своих возможностей: своих и моих. Эта партия для него – дело принципа.

Только вот я по-прежнему не понимала, зачем ему это.

Дроу занялась мной, и вскоре мир перед глазами скрылся в плотной шёлковой черноте. Ничего, я часто разыгрывала партии в уме. С моей-то памятью… а вот колдуну придётся нелегко.

– Готова?

– Да. – С завязанными глазами собственный голос слышался странно, будто бы со стороны.

– Отлично. Пешка e2 на e4.

…и очень скоро выяснилось, что из нас двоих фатально недооценил своего противника отнюдь не колдун.

Лод не просто прекрасно представлял перед глазами доску – он мгновенно подстроился под другой стиль игры. Поняв, что я не попадаюсь в его ловушки, больше не выстраивал комбинаций, наращивал позиционное преимущество маневрированием, потихоньку, осторожно, не рискуя. Моя агрессия встречала глухую оборону. Мои ловушки просчитывались и игнорировались.

Мы оба логично, холодно и последовательно сковывали действия вражеских фигур и умело координировали маневры собственных, пытаясь загнать войска противника в «котёл»[18]. И оба потихоньку, без видимых преимуществ разменивали одну фигуру за другой.

Игра затягивалась. В черноте перед глазами плыли разноцветные пятна, живот начинал заискивающе урчать, моля об ужине, но мне было плевать: жаркая волна азарта захлёстывала с головой, оставляя мысли кристально ясными. Я не помнила, когда в последний раз получала такое удовольствие от игры. Даже в Сети мне редко попадались достойные противники; даже самая высокая сложность противостояния с компьютером давно не доставляла серьёзных неприятностей. О партии вслепую я могла только мечтать. Но Лод… С ним я чувствовала – впервые в жизни, – что каждый ход, каждый миг хожу по лезвию ножа, – и поймала себя на понимании, что мне это до дрожи нравится.

На сто двадцать седьмом ходу, после того как колдун забрал мою последнюю пешку, у нас осталось по две фигуры – король и слон. Но я уже знала, чем всё закончится.

– Король на f7, – сказала я, сделав ход на ментальной доске перед моими глазами.

– Король на f5, – почти мгновенно откликнулся Лод.

Я знала, что он тоже знает.

– Слон на c7.

Мягкий стук мрамора по мрамору, потом – мрамора по дереву. Я забрала последнего слона Лода, и фигурка спрыгнула прочь с доски.

– Король на d4, – произнёс колдун.

Я услышала, как фигура сделала ход, – и промолчала.

Игра окончилась. У него осталась одна фигура, у меня – две… но их было недостаточно, чтобы поставить мат.

– Ничья, – сказала я.

– Ничья, – согласился мой противник.

Я стащила повязку на лоб, увидев, как Лод делает то же. Нашарив на столешнице очки, вернула их на переносицу. Наконец посмотрела на доску – точно такую, какой я её себе представляла. Потом – в глаза колдуна, сиявшие так, что без слов стало ясно: он ждал этого всю свою жизнь.

Как и я.

…я спрашивала себя, зачем ему это. А ему просто требовалось доказательство, что он не ошибся. Что странная невзрачная девочка из другого мира, за три дня выучившая чужой язык, действительно так умна, как ему показалось. Что впервые в жизни он встретился с кем-то равным себе.

И до этого момента – до настоящего момента, когда я смотрела в его лицо и чувствовала, как часто бьётся моё сердце, как растягивает губы непрошеная улыбка, как под кожей разливается тепло, словно кто-то ввёл мне в вены концентрат чистой радости, – я не понимала, как остро мне нужно то же.

Король дроу откинулся на спинку кресла со странным смешком. Морти, примостившаяся на краешке стола, тихонько спрыгнула на пол, – и я только сейчас осознала, что за время поединка оба не издали ни звука.

– Лискен, фу ерт герф фирир хверт анназ, – развязывая узел на повязке колдуна, серьёзно произнесла дроу.

«Слушай, да вы созданы друг для друга»… Смешно.

– Мьох фэнтихь, – отмахнулся Лод. «Очень смешно»… даже тут он со мной согласен, ха. – Что ж. Будем считать, мы оба обязаны выполнить обещанное?

Я вздохнула – и старательно произнесла:

– Как хотите.

На риджийском это прозвучало как «эйнс ог фу вильт».

Услышав родную речь из моих уст, Морти изумлённо расширила глаза. Зато король лишь усмехнулся и поморщился:

– Произношение как у лошади.

Я не обиделась. Сама прекрасно знала, что риджийский, особенно устный, мне ещё учить и учить. Хотя, честно говоря, Криста в последнее время уже почти меня не поправляла…

– Брось, Алья, ты до сих пор даже «шах и мат» не можешь правильно выговорить, – хмыкнула Морти, возившаяся с моей повязкой. Укоризненно качнула головой. – А ведь как убедительно притворялась, что меня не понимает!

– Ладно, Лод. Я рад, что твоя новая зверушка оказалась довольно умна, но мне пора. – Король дроу, зевая, поднялся с кресла – и плотоядно улыбнулся мне. – Раз уж ты понимаешь мои слова, передай подружке, что наше свидание уже скоро. Пускай готовится.

Взметнув длинными, ниже лопаток, волосами, Повелитель дроу удалился, смыв всю мою радость ледяной волной пренебрежения.

– Милый братец, – качнула головой Морти, наконец справившись с лентой. Тут же забыв о моём существовании, отвернулась и тронула Лода за рукав. – Пойдём? На сегодня с меня хватит шахмат.

Последнее слово, перекочевавшее в риджийский из русского, она выговорила забавно: «шахьмэт». Права была Криста – у всех, кроме Лода, не только с нашими именами, но и с нашим языком проблема…

– Да, пожалуй. – Колдун взял дроу за руку, и пальцы их переплелись: белые, как слоновая кость, и пепельные, как серый жемчуг. – До завтра, Снезжана, – добавил Лод на русском, щелчком пальцев заставляя повязки исчезнуть. – Убери доску, если больше не будешь играть.

Я проводила парочку взглядом.

Яростно смела фигуры в корзину, едва удержавшись от того, чтобы не швырнуть доску следом.

…чему обрадовалась, дура? Ждал колдун этого всю жизнь, как же. Плевать ему на тебя, не считая той пользы, которую ты можешь принести, и тех редких моментов, в которые ты можешь его развлечь. А острый ум делает его лишь более опасным тюремщиком. Одна победа и одна хорошая партия не меняют того, что ты – пленница дроу, сволочей, равняющих тебя с комнатной собачкой.

Не о шахматах надо думать, а о том, как раздобыть кольца. И о том, сколько их нужно – оба или только одно.

Желудок пульсировал голодной болью, пока я перерывала книжный шкаф в поисках полезных томов. Прихватив пару магических трактатов, явно написанных местными колдунами, направилась в спальню, надеясь, что Криста не съела мою порцию.

…бродячий кот, вот я кто. Бродячий облезлый кот, который по воле судьбы угодил к тем, кто не слишком любит котов. И если я попадусь новым хозяевам на глаза, в хорошем настроении со мной поиграют, а в дурном – скажи спасибо, если просто не обратят внимания вместо того, чтобы пнуть…

– Ты играла с ним в шахматы?! – взвилась сокамерница, как только за мной закрылась дверь. – С этим садистом и его дружком-извращенцем?!