Академия адептов, колдунов и магов. Проверка для магистров Гончарова Галина

– Да, друг мой. Ты женат, и этого не оспорить. А я… если я попробую жениться на Линде… Ты представляешь, какой поднимется вой?

Нечасто Далларен позволял себе такую откровенность. И Рональд ответил честно:

– Жуткий. Хотя Линда сейчас де Креси…

– А в любовницы она сама не пойдет.

Рональд снова кивнул.

Все верно, Линда – девушка гордая. Она за такое предложение может и того… чем-то тяжелым. Это с виду все три девушки сильные и гордые. И все им нипочем, и любые ситуации они решают по щелчку пальцев, и улыбки у них с губ не сходят! И головы они высоко держат, и ни о чем не беспокоятся! А Рональд видел их и другими. Беспомощными, слабыми, уязвимыми.

Шрамов там хватает.

Просто они не показывают ничего посторонним. Но стать любовницей императора, оказаться под прицелом даже не сотен – тысяч злобных и завистливых глаз. Цепких, едких, подмечающих не то что жест – дыхание.

Нет, Линда не сможет. Да и не захочет. Не тот человек.

Далларен вздохнул. Он думал о девушке в пурпурном платье… такой красивой. Гордой, статной, сильной – мечта, не женщина. И дети у нее будут такими же.

Кому-то повезет. Не ему. И это… больно.

Несбывшееся всегда ранит сильнее, чем сбывшееся, это уж точно…

Линда шла по городу.

Танцующая походка, гордо поднятая голова, дорогая одежда, подчеркивающая сильную фигуру, – мужчины шеи сворачивали. И было от чего.

Хороша!

Бриджи обрисовали стройные ноги, высокие сапоги их только подчеркнули. Рубашка расстегнута так, что видно шею, жилет наброшен сверху, но грудь совершенно не скрывает. И там есть что показать!

Улыбка, поворот головы, движения рук…

Линда была спокойна, уверена в себе и довольна жизнью. Что еще надо?

Да ничего! У отца все в порядке, у девочек тоже, Зандарру пристроили – что еще?

Да ничего! Сейчас еще конфет купит, и вообще все будет замечательно! Малиновых! И апельсиновых! С медом и корицей!

– Линда! Девочка моя!!!

Девушка аж в сторону шарахнулась.

Дорогу ей заступила ританка. Высокая, черноволосая, в роскошных, расшитых золотом тряпках. Впрочем, это не показатель богатства, они все так ходят. Цветастые наряды, пышные юбки, летом еще и босые ноги.

Для танца так удобнее.

Ританок Линда не любила, а потому посмотрела холодно:

– Простите, не имею чести быть с вами знакомой.

– Имеешь, – усмехнулась ританка. – Можно сказать, меня ты увидела первой в своей жизни.

– Вы – повитуха?

– Нет, дочка. Я – твоя мать.

Неясно, на какую реакцию рассчитывала ританка, но уж точно не на такую.

Линда не стала ничего говорить, не сделала ни одного движения. Она просто развернулась, как от стены, и пошла в обратную сторону. В городе хватает дорог, на какой-то из них эта дрянь стоять не будет.

Точно!

Минуту ританка стояла с разинутым ртом, потом поняла, что с ней никто и разговаривать не собирается, и помчалась за девушкой.

– Дочка, постой!

Линда резко стряхнула с рукава цепкие пальцы. Отпрянула, приготовилась к обороне.

– Вам руку сломать?

– Я действительно твоя мать! Я доказать могу! Вот!

Перстень с гербом Винона точно был настоящим.

Линда сжала кулаки. Отец не рассказывал, а вот тетушка Мели поделилась. Когда эта дрянь удрала, отец перстня лишился. Пришлось новый заказывать.

А дворянские кольца – это не просто так. Там и золото, и драгоценные камни, и магия… пришлось в казначейство обращаться, да еще штраф за утраченное – не кошелек сперли, а символ. А за символ платишь втрое.

Долгонько отец расплачивался.

Ударить бы.

Но показалось Линде, что рядом встала Селия, положила подруге руку на плечо, и словно часть ее рассудительности передалась Линде. Кулаки разжались.

– Отцу его верните, любезнейшая. Он вас отблагодарит.

Клинком в пузо.

Или еще как… главное – это будет быстро и тела потом никто не найдет!

– Твой отец хотел меня убить. Еще тогда. Давно… Я потому и сбежала.

– Жаль, не убил. Я ему за это выскажу.

– Ты же моя дочь! Плоть от плоти! Кровь от крови!

Линда сверкнула глазами:

– Плоть? Кровь? Поздновато вспомнила, любезнейшая! Ты не мать – ты утроба! И близко ко мне не подходи, не сдержусь, так и закапывать не придется!

И зашагала подальше от женщины.

Гадко! Как же гадко, кто бы знал!!!

Явилась! Не раньше, когда они с отцом едва концы с концами сводили и отец не знал, как ей сапожки справить. Нет!

Сейчас, когда у них все налаживаться началось! На деньги налетает воронье… Почему к ней?

Так это тоже понятно, не к отцу же? Отец – человек простой и конкретный, как вдарит магией, так и ушей не найдется. А Линда может поддаться, размякнуть, ну и денег дать, конечно. Не любовь же этой пакости нужна?

Дочерняя, ага. Через столько лет! Не дождетесь, сволочи!

Линда то ли злилась, то ли хотела расплакаться… она и сама не знала. Но и идти в кондитерские ряды уже настроения не было – пришлось вернуться к Рональду. Какие уж там конфеты – не зареветь бы в голос! Ох, только не на улице!

Держись, Лин!

Кто говорит, что у судьбы нет чувства юмора?

Не успела Линда войти, как тут же столкнулась с отцом. И не был бы лэр Далг столько лет начальником гарнизона, если б не подмечал все, даже самые мельчайшие детали. Тем более в облике родного и любимого чадушки!

Вот и сейчас…

Глаза горят, волосы растрепались, лицо возмущенное… все тут понятно.

Что-то случилось. Что именно? Этот вопрос лэр Далг и задал дочери.

Линда подумала пару минут – и не стала скрывать:

– Я сейчас познакомилась со своей матерью.

Винон Далг поднял брови:

– Да неужели?

– На улице ко мне подошла ританка, сказала, что она моя мать и показала перстень. Твой. Фамильный. Тот самый. Я его не проверяла, но магией там фонило.

Лэр Далг молчал. Нехорошо так, играя желваками на скулах.

– Она говорила, что ты хотел ее убить, поэтому она и сбежала.

– И?

– Я ее выгнала. То есть прогнала… обозвала утробой и ушла.

Лэр Винон рассмеялся. Нехорошо так, зло:

– Правильно обозвала. Но постеснялась зря. Надо было не обзывать, а бить наотмашь – еще и мало было бы!

– Отец?

Таким злым Линда его еще никогда не видела.

– Не хотел я. Но раз уж эта дрянь появилась… и да, детка. Она тебе не мать.

– Почему?

– Я провел тебя через ритуал разрыва родства еще в детстве. Ты полностью моя дочь, до кончиков волос.

– А внешность?

– Я тебе говорил и повторю – ты копия бабушки, моей матери. Только портретов у меня не сохранилось.

– А я думала, ты врешь.

– Линда Арана Далг, вас давно пороли?

– Пап, так что ты мне хочешь рассказать? – мудро перевела тему Линда.

– Не хочу. Но надо… знаешь, в юности мы все идеалисты и максималисты. Мечтаем подвиг совершить, дракона побороть, короля спасти… а потом жизнь быстренько обламывает крылья.

Линда молча слушала. Отца никогда на философию не тянуло, так что долго приступ не продлится. И верно…

– Мне было двадцать лет. Недавно в столице, перспективный гвардеец…

– А…

– Она танцевала на площади, – голос отца стал глухим, глаза затуманились. – Она танцевала, и юбка развевалась, и браслеты звенели, и волосы… у нее волосы были – копна кудрей. И я, как мальчишка… да и был я тогда мальчишкой!

– У вас все началось?

– Да. Я ей даже замужество предложил. Готов был жениться в любую секунду. Она смеялась, принимала подарки, но встречаться старалась втайне, говорила, что поломает мне карьеру… я не слушал. Не хотел слышать. А потом она пришла однажды ночью.

– И?

– Сама обняла меня, первая, сама согласилась на замужество…

И с чего бы такие радости? Да только с одного. Для простолюдинки – одна ответственность за содеянное, для жены дворянина, пусть даже не дворянки, – совсем другая. У Линды никаких сомнений и рядом не было.

– Она куда-то влезла? Да?

– Мать нашего императора была не слишком высоких моральных устоев. И Дарита была посредницей в ее развлечениях.

– Хорошо, что не подельницей или соперницей. Если не хочешь говорить, – Линда видела, как тяжело это дается отцу, – не надо. Я переживу, мне хватит твоего слова.

Лэр Винон скрипнул зубами. Хотелось бы. Но – нельзя.

Как часто мы стесняемся, или боимся, или брезгуем что-то рассказать детям? И ломаем им жизнь своей глупостью! Ведь могли предупредить, предостеречь, объяснить… Нет! Промолчали, идиоты! Он такой ошибки не сделает!

– Не хватит. Так вот, Дарита приводила к ней парней. Мужчин, с улицы, молодых… на день, максимум на месяц. Они жили королями в потайных покоях, они ублажали госпожу.

– А потом? – Линда поняла, к чему идет дело, и ей стало страшно. За такое знание могли убивать. Не то что участие, просто узнала ненароком – и в могилу. Быстро, быстро, не задерживаем палачей, у них еще полно работы… Брр!

– А потом они исчезали. Яд, кинжал, колодец…

– Колодец?

– Ну да. Как я понял – да.

Линда поежилась:

– Жуть какая!

– Император знает. Давно уже знает.

Линда поежилась еще раз. Словно по позвоночнику холодной тряпкой провели. Вот каково такое узнать о своем близком человеке? Сестре, жене, матери?

Одуреешь! И озвереешь заодно!

– Пап, может, не стоит продолжать?

– Все в порядке. Дарита никого не убивала. Но знала. И ей потребовалось срочно исчезнуть из столицы.

– Я думала, в таких делах не исчезнешь.

– Пока ловили крупных рыб, мелочь и просочилась. Дарита вышла за меня замуж, меня, естественно, отправили на границу, о карьере можно было забыть, потом ты появилась…

– А потом она ушла?

– Ей было слишком скучно в провинции. Скучно, неинтересно, да и… Она ведь ританка. Она не умела ничего другого и не хотела. Не занималась ничем, не старалась стать мне супругой… по-настоящему. Танцевать, соблазнять, плести интриги – в этом была ее жизнь. Не во мне и не в тебе. А поступиться хоть чем-то она не захотела.

– Она ушла, – подвела итог Линда.

– Я очень боялся. Но понимал, что необходимо разорвать все связи. И когда меня спросили – ответил честно.

– Спросили?

– Спустя два года, ты еще в колыбели лежала, меня нашли королевские следователи. И расспросили про супругу. Думаешь, откуда я это знаю? Магия, м-да…

– А мне ты рассказать почему смог?

– Закон не действует на родную кровь. Ты тоже сможешь рассказать своим детям, но и только.

– Чтобы ошибок не наделали.

– Именно.

– Может быть, она узнала про следователей – и потому ушла? Чтобы тебя не подставить? И в пыточную не попасть?

Лэр Винон покачал головой:

– Нет, детка. Вряд ли… она ушла на несколько месяцев раньше. И записку оставила, какая я сволочь. Скучная, тупая…

– Она сама дура!

– Спасибо, конечно, – хмыкнул лэр Далг. – Вот так и срослось… а теперь, значит, она тебя нашла?

– Да.

– А откуда она узнала, что ты – это ты?

Линда так и замерла с открытым ртом:

– А… э…

– Таблички на тебе нет, на мою мать ты похожа, ну так Дарита мою мать отродясь не видела, даже на портрете.

Линда медленно сжала кулаки. Потом так же медленно их разжала:

– Я проясню этот вопрос. При встрече.

– Думаешь, она еще придет?

– Даже не сомневаюсь.

– Можешь меня пригласить, я буду рад встрече. Посидим, старые времена вспомним…

Хищная улыбка отца не оставляла сомнений в его намерениях. Встреча будет проходить громко и весело, с привлечением подручных предметов.

– Хорошо, пап. А что у нас в Креси?

Лэр Винон оценил попытки дочери перевести разговор и кивнул. Даже улыбнулся, хотя и плохо получилось, все время тянуло оскалиться.

– Я тебе писал. Ты не читала?

– Ну… я так поняла, что все в порядке?

– Да.

– Вот и отлично.

– Ты теперь богатая невеста. Никого мне не присмотрела в зятья? Там, в Лавадене?

Линда замотала головой, как испуганная лошадь:

– Пап, они жуткие! И женщин боятся!

– Боятся? – по мнению лэра Винона, в Лавадене женщин не боялись. Их даже за людей не считали.

– Да. Я ведь ничего не сделала, а они разбегались и прятались!

Лэра Винона невинным тоном обмануть было сложно:

– А что именно ты не сделала?

Линда потупилась и даже ножкой шаркнула:

– Ну… я никого не убила. И землетрясение маленькое получилось, а фонтан у них старый был. И ноги они сами сломали, когда убегали неудачно… там мостовая все равно каменная… ее чинить пора было.

Лэр Винон покачал головой. В дочери он не сомневался.

– И много их было?

– Вшестером пристали.

– Сколько в живых осталось?

– Я же говорю – все живы. Ну, полежат… с переломами всех конечностей.

– С властями проблем не было?

– Дядюшка Мар так властям и сказал, что женщины – существа нервные. Я понервничала, вот и случилось… и вообще, покушаться на женскую честь не стоит. Женщины от этого еще больше нервничают. А к ним могут подруги приехать, старшие родственницы – и тоже такие же нервные! Просто жуть!

Лэр Винон улыбнулся:

– Я в тебе и не сомневался.

Дочку он воспитал просто отлично. Главное для женщины – честь блюсти. А уж как именно – это на ее усмотрение. Главное, чтобы проблем у ребенка не было, остальное его не волнует. Провалы, землетрясения… Пфф!

Ну, бывает.

А вы фонтаны чините чаще! И мостовые перестилайте! А главное – уважайте женщин!

Селия не ждала свекровь в гости. Но раз уж та пришла…

– Здравствуйте, леди.

– Селия, детка, добрый день. Как ваши дела?

– Спасибо, все в порядке.

А что взгляд свекрови привычно шарит по ее талии – переживем.

– Сели, у меня к вам с Рональдом будет огромная просьба!

– Да?

– Вы сможете съездить в усадьбу?

– Да, леди. А зачем?

– В Аргайле появилась женщина…

– Женщина?

– Она утверждает, что была любовницей Эрвина и у нее остался ребенок от моего сына.

Селия подняла брови:

– Это возможно?

– Кто знает?

– А почему нельзя с ней поговорить в столице?

– Она не сама появилась…

Селия вздохнула:

– Не сама – это как?

– Управляющему пришло письмо. Вот, смотри…

В руки Селии лег листок простой белой бумаги.

Лорд Аргайл!

Я мать вашего внука. Эрвин был моим мужем.

Я прошу вас о содержании, которое позволит нам вести достойную жизнь.

Если вы согласны со мной поговорить, приезжайте в Аргайл через два дня. Я сообщу о месте встречи.

Я не приеду, потому что боюсь потерять сына. Вы можете забрать его у меня, а я его люблю. Это моя жизнь и счастье.

Варна Аргайл

– Варна Аргайл?

– Я не знаю никакой Варны. Но я и о жизни сына мало знала, как оказалось, – вздохнула леди Дороти.

У леди были другие планы, но когда пришло письмо…

Почему бы не воспользоваться случаем? И не попробовать совместить приятное с полезным? И дети станут ближе, и с этой гадкой писулькой разберемся! Муж хотел сам поехать, но леди его отговорила.

Пусть сын… Пусть невестка…

А вдруг что-то получится – интересное?