Командир Мамонтов Павел
И сам, натянув респиратор и подобрав свой «Вал», полез из БТРа. Хром сперва даже не вспомнил, кто они, но всё равно на автомате ринулся за ним. Выбравшись наружу, тут же пожалел, что не надел респиратор, – в воздухе отчётливо пахло «черёмухой», глаза защипало, но делать было нечего. Тем более нелюди пребывали в ещё более плачевном состоянии – шевелились вокруг БТРа как сонные мухи. Сэнсэй быстро прицелился в одного из нелюдей. Выстрел – и пуля попала точно в стык между шеей и затылком. Хром выстрелил в голову снежного человека и промазал! Оружие стало словно чужим. Тогда он выщелкнул «калаш» на автоматический огонь и, не глядя, веером от живота расстрелял магазин.
Противно просвистев, первая мина легла достаточно близко от БТРа. Взрывная волна ударила по барабанным перепонкам. Вверх взвились комья земли и снега. Хром и Сэнсэй нырнули в машину, чтобы не словить шальной осколок. А обстрел только усиливался. Миномётчики били не по корректировке, а по заранее рассчитанному квадрату. И снежные люди, конечно, не выдержали – побежали в разные стороны. Хром, Сэнсэй, а вместе с ними уже очнувшиеся Гусар и Каскадёр вели по убегавшим огонь из бойниц.
Ни о какой прицельной стрельбе не могло быть и речи. Разведчики только били длинными очередями по коричневым силуэтам, мелькавшим в разрыве снарядов.
Грохот стих. Александр выглянул из люка. Так и есть! На поле появились полугусеничные вездеходы. Они с флангов отсекали выживших нелюдей от леса. Хром и не чаял, но всё-таки надеялся, что удастся взять живым хоть одного аборигена, а тут появился реальный шанс.
– Живьём брать! – крикнул Хром.
Бесполезно. Его не могли услышать. Он спрыгнул в снег и сразу провалился по пояс. Кое-как пробрался до колеи, проложенной снежным человеком. По ней бежать было чуть легче. За Хромом следовали бойцы его группы, вроде в полном порядке.
А подкрепление уже окружило снежных людей. Десант из грузовиков принялся с опаской окружать выживших. В глубоком снегу не побегаешь, но и у аборигенов особого манёвра не было. Полетели специально заготовленные сети. Троих снежных людей почти без сопротивления повалили в снег. Ещё с двумя пришлось немного повозиться. В прошлый раз нелюди показали себя более достойными противниками.
– Молодец, майор, молодец! – закричал ещё издали командиру наёмников Хром. – Отлично сработал.
Победа! Опять полная победа. Минимум три десятка нелюдей да ещё пленные. Пятеро! Могло быть шесть, но одного наёмники всё-таки изрешетили, лежит в красном снегу. Или не лежит?
Снежный человек, лежавший возле своих стреноженных сородичей, вдруг поднялся. Его встретили броском последней сети, но нелюдь не стал её рвать. Заревел утробно, и тут же зашевелились его соплеменники. Хром почувствовал знакомое присутствие страха. Не стал мешкать. В два прыжка оказался у нелюдя и уже из «Стечкина» выстрелил в висок. В упор. Нелюдь упал. Его соплеменники тоже замолчали, как по команде. Обмякли, бессильно повалились в снег.
– Всё, ребята. Грузим быстрее трофеи и уходим. Ещё БТР надо вытащить. Каскадёр, где там наш Казанова?
– Кончился Никодим, не выдержал, по ходу, – с грустью сообщил Голубев. Он вроде как взял над новичком шефство.
– Вот как. Значит, от судьбы не уйдёшь, – ответил Хром и взглянул на наёмников, не без опаски затаскивавших нелюдей в грузовики.
Колонна приехала в Город поздно ночью. Не было никаких восторженных толп, цветов и митингов. Все три вездехода проехали по ночным улицам и свернули в гарнизон. А вот в Администрации, Контрразведке и Профсоюзе сообщение о пленных снежных людях произвело фурор. Борисов даже не вспомнил о своём погибшем сотруднике. Помер Максим, и хрен с ним. Вернее, Никодим.
Александр в общей радости по поводу взятия пленных не участвовал и ждать первых результатов исследований не собирался. Удостоверился, что его присутствия не требуется, серьёзных происшествий в Городе тоже не случилось, и поехал к себе. Отсыпаться. Не стал на этот раз заморачиваться с тем, что произошло лично с ним: вроде «полёта» над БТРом. Жив-здоров, значит, всё как надо, а в остальном: может, это реакция на стресс, внутренние резервы организма так действуют. Лишь бы всё на пользу шло.
Новое утро, а вернее, уже день Хром начал с крепкой чашки кофе. Прихлёбывая бодрящий напиток, Александр смотрел, как Нина кормит Лику. Подумал немного и начал собираться.
– Вы куда? – спросила кормилица. – Вы же себе выходной хотели устроить?
– Так и есть, просто схожу к знакомым одним. Посижу чуть.
«Верну долг, и всё», – подумал Хром.
В Администрации, в продуктовом отделе, Александр взял чистый товарный чек, а уже на складах набрал разных вкусностей и деликатесов. По меркам Колонии, конечно: сгущёнки, тушенки, фруктов немного, шоколада, конфет и прочего. Собрал это всё в два бумажных пакета и пошёл на встречу со своей Лариной.
– Тук-тук, можно к вам? – громко крикнул Ахромеев на весь подъезд, потому что руки были заняты, а звонок не работал.
То, что сейчас день, было неплохо. Если Таня на смене, можно просто оставить продукты матери и уйти без объяснений. С другой стороны, это как-то не по-человечески. А что Хром может ей сказать?
Таня оказалась дома. Открыла дверь и ахнула:
– Мама, посмотри, кто пришёл! Проходи быстрее.
– Да вот решил заскочить, отдариться за угощение.
– Здорово, а можно это взять? – спросила Таня, указав на пакеты.
– Конечно, бери, тут всё твоё, разбирай. Только один сначала возьми, они тяжёлые.
– Ой, – ответила девушка, присев под тяжестью гостинцев, – и правда тяжёлые.
В прихожую вошла её мать, скользнула по Хрому усталым взглядом, а потом сказала:
– Проходите, будем чай пить.
Александру показалось или Наталья действительно постаралась придать голосу радушие?
Чаепитие удалось на славу, Никитка выглядел счастливым и довольным. Наталья, глядя на него, тоже оттаяла. Таня всё время болтала про любимый цех и как у неё всё получается. А потом вдруг Наталья сказала:
– Нам с Никиткой надо погулять, а вы оставайтесь, товарищ комендант, попейте ещё чаю.
– Да, признаться, надо идти.
– Оставайтесь, Александр, – попросила Таня, заглянула в глаза и нежно положила свою ладошку на руку разведчика. – Говорят, вы с местными монстрами воевали. Расскажите мне как. Оставайтесь… пожалуйста.
И Александр согласился, даже как-то неожиданно для себя согласился. Когда Наталья с сыном ушли, Таня и правда стиснула руку Хрома и с горящими глазками жадно попросила:
– Ну как ты воевал, расскажи?
«Может, и правда не знают?» – в очередной раз подумал Хром и кратко поведал девушке историю операции «Капкан». Вскользь упомянув и про магию нелюдей, и про свои ощущения.
– Круто! – даже не с восхищением, а с каким-то восторгом воскликнула Таня. – Ты прям супергерой! Как у тебя так получилось, не представляю.
– Ничего сложного. Не сложнее, во всяком случае, твоего станка. У нас с нелюдями слишком большая разница в техническом отношении. Нужно лишь пораскинуть мозгами, организовать всё грамотно – и проблем не будет.
Произнеся эту тираду, Хром почувствовал, что это прозвучало хвастливо, и решил добавить ложку дёгтя:
– На самом деле нелюди проиграли, как только клюнули на приманку. Ведь если бы наши мозги размазало ментальным ударом или мы в панике выбежали из БТРа, миномёты всё равно бы отработали по квадратам. А там ровное поле. Результат очевиден.
– Не говори так. Ты мой герой, – с пылом сказала Таня.
Взяла ладонь Александра и прижала к своей груди.
– Таня, не надо.
– Подожди, я знаю, что ты скажешь. Ты старше, я тебе не пара. Всё так. Только я взрослая девочка. Не смейся, здесь взрослеют раньше. Я всё понимаю, но мне не нужно от тебя ничего. Спасибо, конечно, за подарки, но ты для меня сделал уже главное, остального я добьюсь сама. Мне нужен только ты. И то не весь. Только возможность быть с тобой, хоть иногда. Когда ты сам захочешь. Мне большего не надо. Честно!
И вцепилась в руку Хрома, как в плюшевого мишку, и прижала к себе ещё сильнее.
– Таня, ну что ты?…
Александр пытался придумать, как бы деликатно прекратить разговор, но ничего в голову не приходило. А мужской организм отреагировал на прикосновение к женской плоти вполне предсказуемо.
– Ты не веришь мне? – спросила Таня.
Хром взглянул в её влажные глаза. Они были карие, как у Вики, и смотрели всё с той же готовностью и любовью, и даже с какой-то надеждой.
– Тань, я не…
– Позволь мне быть с тобой, просто позволь.
Таня вдруг поцеловала пропахшие оружейной смазкой пальцы Хрома.
«Я должен ей сказать!» – подумал Хром, но слова застряли в горле, вместо этого он произнёс:
– Девочка моя.
И провёл ладонью по щеке. На лице Тани мгновенно расцвела улыбка. Александр поцеловал её в щёку, ощутил вкус нечаянной слезинки.
– Ну ты что, не плачь!
– Ничего.
Таня бросилась ему на грудь, обняла крепко. Александр поднял её, невесомую и дрожащую, отнёс на кровать в другую комнату. Едва касаясь, провёл губами по щекам, шее, оттянув край кофты, между грудями. Таня трепетала от этих прикосновений и дышала часто-часто, закрыв глаза. Хром остановился: совесть кольнула и девочка рядом с ним выглядела такой юной и невинной. Но не успел он продолжить свои размышления, как невинная девушка обхватила его шею, прильнула и впилась в губы страстным поцелуем.
Александр, уже начавший забывать прикосновение женского тела, ответил с неменьшей страстью, но спустя минуту нашёл в себе силы отстраниться. Завёл обнимавшие его шею руки, тонкие, но сильные, с мозолями на ладошках, девушке за затылок. Таня с готовностью подчинилась: закрыла глаза, раздвинула ножки в трикотажных штанах. Хром усмехнулся: и впрямь юная совсем. Он только приспустил резинку брюк, задрал край кофты и начал целовать тёплый бархатный животик, водить по нему языком, поднимаясь всё выше. Помог девушке освободиться от лишней одежды. Таня смотрела то на Александра, то на свою обнажённую грудь – уже совсем не девичью, хорошо сформировавшуюся, с алыми набухшими сосками, – с какой-то смесью стеснения и гордости. Александр усмехнулся, жадно поцеловал молочно-белую грудь, зажал между зубами упругую ягодку соска, провёл по нему языком. Девушка протяжно застонала. Хром запустил ладонь ей между ног и ощутил влагу, насквозь промочившую брюки. Чуть надавил, вращая ладонью. Таня застонала-заплакала, сжала ногами ладонь Хрома, прижалась к нему, вся дрожа.
– Ты всё, что ли? – спросил разведчик.
– Угу.
Таня пожала плечами, будто извиняясь, и озорно засмеялась:
– Я обожаю, когда так… ну руками ласкают, – последнюю фразу Таня произнесла шёпотом, будто боялась, что кто-то услышит.
– Ну, раз ты всё, я, может, пойду?
– Нет, ты что! Не уходи! Я хочу, чтобы всё по-взрослому было.
– По-взрослому?
Таня закивала головой, глядя немножко испуганно и робко улыбаясь.
– Ну ладно. Ложись, как лежала, закрой глаза, и сейчас всё будет.
Таня выполнила просьбу. Почувствовала, как с неё сняли штаны и трусики. Оставаться совсем голой при свете дня, когда её видят всю, было так непривычно. В этом была какая-то беззащитность, и в то же время это было так возбуждающе, когда ничто не сдерживает, не преграждает. Таня почувствовала поцелуи на внешней стороне бёдер. Они отдались мурашками по всему телу, и сладкое тепло вновь начало скапливаться внизу живота. А потом её поцеловали там. Горячий язык прошёлся по набухшим губкам, потом ещё раз и ещё. Что-то твёрдое ткнулось между ними, и горячий шар удовольствия лопнул. Тело наполнил нереальный, бешеный кайф.
Когда Хром вошёл в неё пальцами, Таня не выдержала – её снова накрыл оргазм. Она закричала, выгнулась луком, прижала Хрома к себе.
Когда девушка немного пришла в себя, Александр спросил:
– Что ж ты так? Я тебя свиристелкой называл, а ты самая настоящая нимфоманочка, – и нарисовал пальцем замысловатый узор по мокрой от пота коже между её грудей.
– Да нет, ну просто, – Таня перевела дух. – Просто меня никто не целовал… там. Ну ты понимаешь.
– Понимаю. Ты же вроде говорила, что не девочка?
– Нет, это правда. Только меня там не целовали ни разу. И грудь нормально не ласкали. Первый раз даже вспоминать не хочу.
Таня дёрнула плечами.
– Он тебя?…
– Нет, ты что, – быстро исправилась девушка, уловив в голосе Александра угрозу, и засмеялась. – Мы с ним ровесники. Только у него ничего не получалось, и мне… словом, промучились мы с ним, но кое-как проблему решили.
– Проблему, надо же, – усмехнулся Александр. – А продолжения хочешь?
– Очень. Хочу, чтобы ты… Ну ты понял, в общем…
– Понял-понял.
Хром чмокнул Таню в курносый носик и стал не спеша раздеваться. Таня наблюдала за ним, облизываясь: водила языком по губам, словно в предвкушении какого-то лакомства.
Совсем голый Хром встал коленями на кровать. Таня отодвинулась подальше, шире раздвинула ноги. Когда-то в далёкой молодости Хром мог оценить эту позу как крайне вульгарную, пошлую и вообще – фу, недостойную приличной девушки, но тот мечтательный сопливый курсант канул в Лету. Сейчас бывший спецназовец видел в этом только лишь естественное и искреннее желание близости с любимым человеком.
Хром наклонился над Таней, та ещё сильней выгнулась ему навстречу, и они соединились. Дальше всё произошло быстро. То ли томительное ожидание сыграло свою роль, то ли жажда близости. Быстрые резкие движения, нарастающее удовольствие, вспышка блаженства. Наслаждение, заставившее потерять ощущение Мира, улететь куда-то в измерение кайфа. И только где-то на краю подсознания – ощущение удовольствия и счастья близкого тебе человека.
Усталый и взмокший, как после марш-броска, Хром откатился на бок. Таня, не открывая глаз, сомкнула ноги, потёрла между них ладошкой и прижалась к Александру.
– Как же классно, – протянула она.
– Это да, – ответил Александр, теребя её волосы.
– Ты самый классный парень, который у меня был.
Таня вдруг забралась на Хрома, села на живот, упёрлась руками в грудь.
– Мужчина, вернее. Я и не думала, что может быть так круто. Просто… просто улёт, – Таня вскинула руки вверх так, что её грудки призывно дёрнулись, и добавила лукавым тоном: – А ещё хочешь?
– Твоя мама скоро придёт.
– Это да, нехорошо может получиться.
«Ты даже не знаешь насколько», – мысленно добавил Хром.
– Но ничего, я попробую побыстрее, – сказала Таня и взяла инициативу в свои руки.
В прямом смысле. Меньше чем через минуту она, чуть изменив позу, поднималась и опадала, грациозно изгибаясь на бёдрах Александра. Лицо её было блаженным, но сосредоточенным, губа закушена, глаза закрыты. Вскоре они пришли к финалу – вместе.
После всего, что случилось, одеваться и куда-то спешить не хотелось. Даже дышать получалось с трудом. Но им стоило поторопиться. Александру пришлось отнести Таню в ванную – у девочки подкашивались ноги. В тёплой воде из бойлера – не бедствовала, однако, семья при Баюне – Хром массажем быстро привёл девушку в норму, и она, источая энергию и задор, умчалась одеваться.
Они как раз вовремя успели привести себя в порядок перед самым приходом Натальи с прогулки. Если, конечно, она с сыном вообще гуляла. Хром отбросил мысль, что всё случившееся было платой за помощь. Со стороны матери, может, и имелся какой-то корыстный умысел, но Таня была искренней в своём желании. Уж в этом-то Хром за три с лишним десятка лет жизни научился разбираться.
Уже надевая куртку, он подумал, что Онегин у Пушкина поступил гораздо умнее. Впрочем, случилось то, что случилось.
4. Орудия труда
– Вы изменились, – сказала Ольга на следующий день, когда Хром завтракал.
– Да? Интересно, как же?
– Не знаю, жизни в вас стало больше, что ли.
– Разве? Хотя, может, так и есть.
Александр улыбнулся собственным мыслям, вспомнил о Тане.
– Вот видите, улыбаетесь часто. Глаза у вас прям горят. С детьми опять же играете, как и положено папе.
– Захвалила прям. Вот я сегодня ухожу, надолго. Возможно, ночевать не буду. Вы с Ниной сами знаете, что делать.
– Конечно, не волнуйтесь, Александр Михайлович.
Хрому предстояло выслушать доклад о первых результатах обследования нелюдей. Дело могло затянуться до вечера, а там – кто его знает. Изучением занимались несколько докторов и биологов Колонии, сотрудники Борисова. Ещё, как зоолога и мага, привлекли Анну Истомову. В связи с этим Хром ожидал очередного тяжёлого разговора с ней. И при этом обижать Истомову было нельзя – она человек почти незаменимый.
Сани уже стояли у подъезда, Хром запрыгнул в них, по пути отметив, что мороз ударил изрядный, может быть самый сильный за всю зиму. Повозка остановилась на пустыре недалеко от Восточного рынка у длинного, похожего на коровник здания. Там коменданта ждали.
– Здорово, Сэнсэй, и вам доброго дня, Анна Михайловна.
– Вам того же, Александр Михайлович, – язвительно ответила заклинательница.
– Борисов уже там?
– Да, вместе со своими вивисекторами, – буркнула Истомова.
– Ну, вивисектор – не таксидермист, верно я говорю, Слава? – сказал Хром и пихнул в бок друга.
– Не знаю, ни с теми ни с другими не сталкивался.
– А они что, правда их вскрывали? – спросил Хром, когда они уже вошли в здание. Оно оказалось внутри практически пустым – только пара длинных секций была отгорожена вдоль стен.
– Нет, – ответил Сэнсэй, – сказали, что для вскрытий им трупов достаточно. А живых они так изучали.
– Гуманисты, мля, – добавила Анна.
Тема разговора её явно не вдохновляла.
У двери в конце длинного коридора оказался караул, два солдата поглядели на удостоверения Хрома и Сэнсэя, отдали честь и пропустили внутрь. Помещение напомнило Хрому его штаб. Такое же яркое освещение, стол, заваленный бумагами, в углу комод, уставленный чашками с чаем. Вот только люди, находившиеся в помещении, не были похожи на военных, а выглядели типичными учёными. Среди них выделялся Борисов, но только потому, что был более опрятен. Он первым поздоровался с комендантом.
– О, Александр Михайлович, ждали вас. Вот не спали почти сутки. Роберт Владленович, прошу вас, озвучьте наши первые выводы.
– Добрый день, товарищ комендант, друзья, коллеги, – хорошо поставленным дикторским голосом поздоровался пожилой мужчина с густыми всклокоченными волосами, горящим взглядом и слегка отсутствующим выражением лица. – Пока рано строить какие-то окончательные гипотезы, но уже можно смело сделать некоторые выводы. Во-первых, снежные люди, как был назван этот биологический вид, разумны. Они более высокоорганизованы, чем любой из известных нам видов приматов на Большой Земле. За исключением Homo sapiens, конечно. Во-вторых, они обладают способностями к искусству и творческой деятельности. На оружии, одежде, предметах обихода мы обнаружили различные узоры и значки, которые могут нести не только декоративную, но и смысловую нагрузку. То есть речь идёт об использовании коренными жителями если не письменности, то определённой рунической каллиграфии точно. Одежда снежных людей: кожаные жилеты, изготовленные из шкур зубра, косули или носорога достаточно качественной выделки – могут использоваться не только для сохранения тепла, но и нести защитные функции.
Роберт Владленович промочил горло чаем.
– Это всё хорошо, – вставил слово Хром. – Одежда, оружие, организация. Хотелось бы поконкретнее. Как они живут, что они могут, чем добывают на пропитание, какие у них мотивы?
– Как они живут, я уже вам рассказываю. Социальная структура типичная родо-племенная. Несколько племён живут отдельно, но при необходимости могут заключать племенные союзы. Вот как раз в вашем случае, когда вы оба раза разбили нелюдей из разных племён. Живут в основном охотой и собирательством. С земледелием не знакомы. Однако есть одна примечательная деталь: у убитых были найдены бронзовые фигурки и наконечники копий. А это значит, что местные жители знакомы в определённой степени с металлами. Возможно, эти поделки несут какую-то культовую нагрузку, но точно сказать нельзя.
Исходя из того, какая площадь лесов с дичью необходима для пропитания охотника (а она, кстати, несколько больше, чем площадь, необходимая земледельцу), примерной площади нашего климатического пояса, ареалов обитания животных и ряда других факторов, мы можем с уверенностью заявить, что численность снежных людей и неандертальцев не превышает нескольких десятков тысяч особей. Возможно, около двадцати-тридцати тысяч. Вряд ли пятьдесят, по крайней мере в ареале, в котором находится наша Колония.
– А вот это хорошие новости. Я бы даже сказал, весьма, – улыбнулся Хром.
Выходит, его слова, сказанные перед постельными утехами Тане, отчасти оказались пророческими. Нелюди уже проиграли, как только колонисты появились на этой земле. Только Хром, как и любой опытный военный, знал, что между победой стратегической и победой окончательной порой лежат долгие годы и горы трупов.
– Я думаю, мы можем перейти к более интригующей теме. Валя?
Роберт Владленович взглянул на худого очкастого лаборанта, чем-то напоминавшего покойного Никодима, только ещё выше и ещё тоньше.
– Кхм, я постараюсь объяснить более доступным языком, – противным визгливым голосом начал лаборант.
– Каким-каким? – участливо поинтересовался комендант.
– Доступ… то есть я оговорился. Я хотел сказать, обычным, повседневным, бытовым, – Валя оттянул ворот рубашки на вспотевшей шее.
– Вот это другое дело.
– Так вот, речь пойдёт об эмпатии – способности передавать и внушать эмоции, которую мы наблюдали у снежных людей.
Истомова кашлянула.
– То есть в первую очередь вы – бойцы нашей армии – имели возможность наблюдать. Так вот эмпатия, как удалось выяснить, не является тем, что мы называем магией, – слово «магия» Валя произнёс с благоговением. – До конца непонятно, каким образом она развилась у снежных людей и механизм её воздействия, одно можно сказать точно, что одним внушением эмоций возможности снежных людей не ограничиваются. Они способны обмениваться между собой информацией, причём не только эмоциями, а довольно сложными по содержанию сообщениями. Наши подопытные, как выяснилось, могут общаться даже будучи полностью друг от друга изолированными. Передавать информацию как осознанно, так и нет. В том числе и воздействия негативного порядка…
– На самом деле они просто чувствуют друг друга, – шепнула Хрому Истомова. – Вроде как я своих собак, только ещё сильнее. Это ментальная связь, поэтому, когда вы взорвали световые гранаты, они не смогли сопротивляться. Они объединились в единое целое для удара по вам, а когда вы ответили, каждый ощутил то, что и снежный человек, ближе всех оказавшийся к шоковой гранате.
– Простите? – Валя выказал недовольство, что его не слушали.
– Это связь между родственниками. Поскольку племя – это род, объединение близких по крови соплеменников, ментальная связь между ними будет особенно крепка, во всех смыслах. Даже у людей есть что-то подобное, а уж тут и говорить не о чем, – пояснила Анна.
– Я согласен. Тем не менее в ходе опытов было доказано, что эта, как вы выразились, ментальная связь может разрушаться при принятии индивидуумом препаратов из группы алкалоидов и их синтетических и полусинтетических модификаций.
– Погоди, и какой нам с этого прок? – спросил Хром.
– Оказалось, что при разрушении этой межплеменной связи индивидуум впадет в прострацию. Проще говоря, становится апатичным, безвольным, склонным к внушению, ну и из этого следует, что теряет большую часть своих боевых навыков.
– Какой гениальный стратегический план. Алкалоиды – это, как я понимаю, наркотики?
– Да, группа опиатов, к примеру.
– Замечательно, будем опрыскивать с аэростатов леса Мира героином, пока не будет всем счастье.
Сэнсэй удивлённо покосился на командира. Заметил, наверное, что он необычайно весел и склонен к юмору в последнее время.
– А если подопытные, как вы выразились, впали в апатию из-за того, что всех соплеменников убили, а их самих заперли в клетках? – не выдержала Анна.
– Позвольте не согласиться. Особи, которым не вкалывали препараты, ведут себя всё равно более активно.
– Что ещё можете сказать? – спросил Хром.
– Сейчас мы проводим исследования в области иммунологии, – вступил Роберт Владленович. – Думаю, эти результаты будут интересны и Большой Земле.
– Язык, речь?
– Речь достаточно развита, имеется довольно большой запас слов, но расшифровать его и установить контакт не удалось. Даже при помощи магов.
Учёный указал на Истомову.
– Они полностью закрываются, – пояснила заклинательница. – Пробить их защиту можно, но это всё равно что колоть им наркоту. Последствия будут такие же.
– Ясно. Есть что добавить?
– Ну, физическая сила, крепость костей, вы и сами видели. Мы можем передать вам подробные расчёты об их силе в джоулях, если будет интересно.
– Мне важнее, сколько они могут обходиться без еды, сна и так далее.
– Хорошо, в течение суток составим подробный рапорт, – пообещал Роберт Владленович.
– Тогда за сим позвольте откланяться. Анна Михайловна, вы остаётесь?
Девушка только отвернулась и фыркнула.
– Тогда мы пойдём.
Когда все вышли из здания, Анна остановилась, глубоко вздохнула.
– Как же мерзко это всё, как же мерзко.
Сэнсэй только приобнял её за плечи.
– У нас нет выбора, Анна Михайловна, можете предложить альтернативу? – спросил Хром.
– Устраивающую вас? Нет.
– Об этом и речь.
В администрации Хрома ждал очередной сюрприз.
– Александр Михайлович, – взволнованно сказала секретарша. – Вас требуют на разговор.
– Кто?
– Пришлые, – это слово Мария Степановна произнесла со смесью радости и благоговения. – Только недавно привезли. Повезло, два дня только у нас пробыли, иначе бы их зверьё сожрало. Из самой столицы, говорят. Можно мне потом с ними немного поговорить, вдруг они про родню мою что знают? – попросила секретарь.
– Конечно, если они в состоянии будут говорить. Где они?
– Ой, я их в ваш кабинет отправила, чая принесла с печеньем, ничего?
– Ничего, Афанасий Никитич там?
– Нет, ушёл.
– Хорошо, – ответил Хром и вошёл в кабинет. – Ну как, нравится вам наше гостеприимство?
Спросил у двух субъектов, парня и девушки, смахивающих на конченых нариков: худых, с чёрными кругами под глазами и слегка трясущимися конечностями, но одеты они были вполне прилично. В дорогие лыжные костюмы, кажется. Парень выпрямился.
– Я, то есть, а вы кто такой? – спросил он у Хрома.
– Я самый главный из людей в здешней ойкумене. И хозяин этого кабинета, в котором вы так смачно лопали печенье с чаем. Должность у меня – комендант Города, обращаться ко мне следует: товарищ комендант. Это понятно?
– Эм… да. Я Роберт, а моя подруга Василиса.
– Сказать по правде, это не имеет значения. Мне сказали, что у вас ко мне какое-то дело?
– Д-да, – заикаясь, произнёс Роберт, – мы попали в ваш мир случайно.
– Что, серьёзно?
– Да, – парень усиленно закивал, видимо ирония в голосе Коменданта прошла мимо него. – Мы с Василисой катались на лыжах, а тут этот шар прозрачный… всё вокруг вдруг переменилось, и раз… мы в вашем Мире. Два дня добирались до человеческого жилья, нас чуть волки не съели.
– Это понятно. Что вы конкретно от меня хотите? – спросил Хром, хотя уже знал ответ. И тема, которая затрагивалась в разговоре, ему не нравилась. По личным причинам.
– Отправьте нас назад, домой. Мой отец очень богатый, он заплатит. Поверьте, он очень хорошо заплатит.
– Охотно верю, но сделать ничего сверх своих возможностей не могу. Следующий Проход будет только летом. После него мы выясним общее положение вещей вокруг связи с Большой Землёй. Возможны ли вообще дальнейшие Проходы. Передадим информацию о вас на Большую Землю, а там как судьба решит. Но ближайшие год, может больше, вам придётся провести в Городе. А давить на меня авторитетом отца не надо, – упреждая реплику Роберта, сказал Хром, – здесь это не прокатывает. Но всё возможное для возвращения вас домой я сделаю.
Прорыв забросил часть Города в другой Мир, но через полгода с Большой Земли удалось наладить Проход – искусственный разрыв пространства между Мирами. Через него появилась возможность поставлять в Город жизненно важные грузы. Но, как оказалось, помощь может иметь только очень ограниченный объём. В первые два Прохода, которые прошли с промежутком в пять месяцев, в Город доставили несколько тысяч тонн грузов, но затем случился Прокол – неконтролируемый разрыв пространства. И несколько жилых кварталов оказались в новом Мире. Хорошо, что на территории контролируемой Городом. Именно в эти первые два Прохода с Большой Земли доставили белковые батончики, на которые у Виктории Ахромеевой оказалась аллергия. Поэтому разъяснять нюансы связи с Большой Землёй двум попаданцам Хрому было не очень приятно.
– Я отправлю вас в комитет, который занимается такими же, как вы, – пришлыми. Мы его специально создали, ну после того случая с жилыми кварталами. Знаете?
– Конечно.
– Ну вот и здорово. Там вам найдут жильё, определят на работу какую-нибудь – в общем, полтора года проживёте тут у нас. А что дальше будет – посмотрим.
– И это всё? – спросил парень.
– Да, можете идти, – Хром улыбнулся. – Но как только допьёте чай и съедите всё печенье. Считайте это прямым распоряжением коменданта.
– Как скажете, – вздохнул Роберт и накинулся на еду.
– И ещё кое-что, – сказал Ахромеев, – у нашей секретарши, что постарше, Марии Степановны, родственники в вашем городе. Поговорите с ней, после того как поедите, может, вы их знаете. Не откажите.
– Не вопрос, – ответил пришлый, хрустя печеньем.
Через три дня после их встречи, когда было окно в сменах, Таня по приглашению Хрома пришла в гости. Звонить на завод и просить дать выходной Хром не стал. Александр решил, что это могло изрядно подпортить ей репутацию. А про Баюна так ничего ей и не сказал: трудно признаться девушке, что, пусть и заслуженно, отправил её отца в штрафбат, где тот погиб. Хрому же просто захотелось с ней встретиться. Он хотел опять увидеть её, показать детей, поговорить о чём-нибудь. Только не о войне и не о нелюдях.
Читать бесплатно другие книги:
