Схождение Дан Лебэл

– Да все ты знаешь, – зло сплюнул старлей татарских кровей. – В прошлом году в Берне медальон Анубиса всплыл, который мы три года назад в Якутске у местного воротилы изъяли. А когда сунулись проверять, наш ли это или просто похожий, то оказалось, что тот, который мы изъяли, просто пропал. Просто пропал, млять! Из хранилища самого Альянса пропал! Сказочники хреновы!

И снова с Денисом я был полностью согласен. Чтобы что-то пропало из хранилища Альянса – это нонсенс. Но вот пропало. И все прекрасно понимали, что предмет ушел просто потому, что его продали. Подгнивает Альянс, подгнивает…

Структура, которую создали еще в Древнем Риме, действующая во всех странах мира, начала себя изживать. И это не удивительно: новое время, оцифровывание всего общества, новые моральные устои, коррупция планетарных масштабов – все это сильно повлияло на политику Альянса.

– Доберемся до Хабаровска, и там решу, – принял я решение. – Мышь, вызывай вертушку. Обрисуй ситуацию. Медиков пусть не забудут прихватить.

Снял шлем и оглядел зал молельни. Вповалку лежащие женские и мужские тела не вызывали в душе никаких чувств. Работа. Просто у нас такая работа. Мы свою часть выполнили, и теперь нам на смену придут другие. Врачи, что будут пытаться вывести из комы «кукол», психологи, которые попытаются вернуть оболваненных людей в обычный ритм жизни. Госструктуры придумают легенду, в которой не будет фигурировать ничего паранормального и мистического. Всё как всегда.

Спустился вниз, вышел на улицу и вдохнул полной грудью запах леса. К крыльцу уже подошел Бункер, успевший убрать свою монструозную снайперку в специальный чехол. Послышался шум мотора, и уже через пять минут к крыльцу подъехал минивэн, за рулем которого сидела Мышь. Лихо подкатив к нам, машина остановилась, из нее выскочила девушка и рысью направилась к чемоданчику с дронами. Проверив, все ли в порядке, Юля, подхватив чемодан, поволокла его к машине. Там, запихнув тяжелый прямоугольник в багажник, закрепила его. К ней подошел Бункер, и они уже вдвоем вытащили теперь уже четыре чемоданчика с красными крестами на боках.

– МЧС уже летит, – оповестила она меня, после чего они вместе со снайпером отправились в церковь.

Кивнул, показывая, что принял информацию. Оказать первую медицинскую помощь мог любой из нас, а если надо, то даже вторую. Да мы вообще могли фельдшерами работать! Но вот Мышь и Бункер были практически светилами медицинского дела. Юля имела Дар, направленный на сохранение и поддержание организма в надлежащем состоянии, а Дмитрий просто отличный хирург. И эта их связка выручала нас не раз и не два, а столько, что и не упомнить.

Ко мне присоединился Павел. Присев на крыльце, он снял шлем и неожиданно выдал:

– Тяжело мне что-то, командир.

– Что не так? – я резко повернулся к нашему сенсору.

– Не знаю. С утра что-то давит. Сначала думал, что с колдуном связано, но нет. Его мы взяли, а чувство не проходит. Даже сильнее стало. И тревожность нарастает с каждой минутой.

– Боевая готовность! – отдал приказ и мгновенно поднялся на ноги. – Собраться у машины. Бункер, проверь, как там колдун, вдруг восстанавливается потихоньку.

Подскочил к минивэну и рывком вытащил чемодан с дронами. Когда Паше вот так вот тревожно, у меня волосы на затылке встают. Я очень хорошо помню прошлый раз, когда он заявил, что ему «тяжело». И тогда на совместной операции нашего и натовского отрядов выжила только моя группа, остальных же развеяло в пыль выбросом пробудившегося ото сна джинна, тысячелетия спавшего в Сирийских песках.

Подбежавшая Мышь провела пальцами по контейнеру с дронами, и в небо устремились сотни мошек.

– Режим обнаружения неизвестного противника! – последовала от меня новая команда. – Гусару «тревожно».

В канале матюгнулся татарин, а Юля, сделав свое дело, забралась в машину и, нацепив на голову шлем, ушла в виртуальность, отслеживая все показатели и данные с датчиков отряда и ее непосредственных подчиненных. И только когда отряд занял свои позиции, Гусар немного неловко выдал:

– Командир, мне не так, как тогда, тревожно. Сейчас все иначе: не нам грозит что-то, а как будто вообще всему.

– Оракул хренов… можешь четче сказать, а? – не выдержал Азот.

– Заткнулся! – рыкнул я, осаживая старлея. – Следим за обстановкой! Мышь! Что видишь?

– В радиусе полкэмэ чисто. Абсолютно никакой активности, кроме зверей, не наблюдаю. В течение пяти минут расширю зону обнаруже…

Дальше слушать доклад хакера стало невозможно. Ноги подогнулись, глаза перестали видеть, в ушах раздался гул. Сознание постепенно стало угасать и я, на последних силах, вогнал себя в состояние усиления. Зрение восстановилось быстро, за ним вернулся и слух.

– …ять! У него кратковременный паралич! Всё, он в норме, – последнее предложение склонившаяся над ним Юля произнесла как-то неуверенно.

Быстрая ревизия организма. Я в норме, функционален полностью. И что это было? Ответ, как ни странно, пришел мгновенно. Перед глазами алым цветом замигало сообщение.

Оставшееся время до катаклизма – 93 часа 15 минут 19 секунд.

Вероятность мгновенных необратимых последствий в текущих координатах – 0 %.

Прочел. Осознал. Рывком вскинул себя на ноги.

– Отбой тревоги. Мышь, возвращай москитов.

Отряд напряженно смотрел на меня и ждал объяснений.

– Схождение. Через девяносто три часа.

Вот и все, что я сказал. Этого было достаточно. Трехсекундный ступор, а потом до отряда, что называется, «дошло». Татарин выдал идиому на своем родном языке, Гусар удовлетворенно кивнул, найдя объяснение своей тревожности, Мышь тоже матюгнулась, но уже на нашем родном и могучем. Один лишь Бункер молча принялся снова зачехлять снайперскую винтовку.

А дальше завертелось-закружилось. Ждать прилета МЧС стало резко некогда. Погрузившись в минивэн, отряд резко направился в сторону Хабаровска. Предстоял долгий перелет до Москвы, и уже там, на базе, поступят вводные, как нам быть и что делать. Вернее, первые приказы должны были поступить совсем скоро, как только войдем в зону устойчивой связи. Мышь никак не могла наладить связь с Центром, впрочем, как и с теми же МЧС-никами. Началась сплошная мистика – всегда устойчивая спутниковая связь как-то резко пропала. Как только я увидел перед глазами сообщение, связь как отрубило. И это наводило на определенные мысли. Только вот попасть нам в Москву, как и в Хабаровск, было не суждено.

Примерно через час пути минивэн резко затормозил, и сидящий за рулем Азот коротко упомянул шайтана. На основную трассу мы еще не выехали и пылили по грунтовке, поэтому тормозной путь вышел довольно длинным. Бампер машины уперся в стоявшую прямо на середине дороги долговязую фигуру, облаченную в длинный серый балахон. Группа принялась хвататься за оружие, но быстро успокоилась после моей команды. Кто нам повстречался на пути, я знал. Знал и внутренне этому сильно радовался. Если один из Кураторов захотел встречи со мной, то мы точно в игре.

– Добрый вечер, – поздоровался я, выпрыгнув из минивэна.

– Зови меня Зерван, – отозвался немолодой мужчина восточного типа и жестом пригласил меня пройтись с ним.

Отошли мы буквально метров на пятнадцать в окружающий дорогу лес, где на полянке нас ждали столик и два стула. Пока шли, пока рассаживались по стульям, я крутил в голове имя моего будущего Куратора. Если это действительно тот Зерван, то это несколько повышает наши шансы на предстоящую миссию.

– Спрашивай, воин, – опустившись на стул, бывший участник прошлого Схождения с усмешкой посмотрел на меня.

– Наши анналы истории – те, что сохранились – насколько они отображают действительность?

– Есть некоторые расхождения, но в целом посыл верен… Главный приз точно такой же.

– Почему… – слова дались очень тяжело, – почему в прошлый раз вы просто вернули все, как было?

– Поймешь, когда дойдешь до ключа. Если дойдешь. Не о том спрашиваешь, воин.

То, что я задаю совершенно не те вопросы, я и сам понимал, но не спросить не мог. Слишком высоки ставки. Слишком велик шанс ошибиться. Когда на кону ни много ни мало жизнь и дальнейшая судьба твоей родной планеты, ты невольно начинаешь тревожиться, и в голову начинают лезть ненужные мысли: «а смогу ли.

– Насколько сильно поменяются законы физики нашей Вселенной?

– А вот это правильный вопрос, – улыбнулся бывший бог пространства и времени, как его окрестили в иранской мифологии. – Сильно. Сразу скажу: многие виды вооружений, которые вы успели создать, работать не будут. Но не из-за смены законов, запрет чисто технический, как заплатка на программах. Так вроде бы говорят ваши айтишники.

– Двигатели внутреннего сгорания?

– Атомное оружие, боеприпасы объемного взрыва военного производства, тяжелая артиллерия, сверхмощные ракеты и все в том же духе работать не будут. Есть некий порог, выше которого пока не подняться. Двигатели практически все будут работать без изменений.

– То есть со временем запрет на мощное вооружение разблокируется?

– Нет, просто участники сами смогут создать что-то подобное. Пути развития куда как вариативны.

– Почему я не могу связаться с Центром?

– Человечество шагнуло далеко вперед и, что меня особенно удивило, создало Альянс, который просуществовал тысячелетия. Основатели и Кураторы резко ограничили участие Альянса в Схождении. Твоя группа – единственная, которая примет участие в Схождении. Именно поэтому у тебя сейчас нет связи ни с кем.

– Почему?

– Ставки не равны. Как у вас говорят: кто предупрежден, тот вооружен. Никто не хочет давать преимущество одной из сторон.

Скрипнул зубами и послал по матушке всех Основателей разом. Быть может, я единственный, кто получил возможность заблаговременно узнать все точки прорыва. Вернее, я точно не единственный, но я могу понять, что это все означает. А это если не миллионы, то точно сотни тысяч спасенных человеческих жизней в первый день Схождения.

– Хоть что-то можно сделать?

– Есть один способ, некая уловка, но за нее придется заплатить. Среди Кураторов образовался некий… назовем его Союз. И кое-кто из него хочет разыграть свою карту. Я смогу устроить тебе телефонный разговор с одной из «пешек» посланника Неназываемого. Сообщишь ему, что посчитаешь нужным. Но сделать это можно будет только за три часа до начала Схождения. Заплатить за это придется твоим личным временем, как и временем твоего отряда.

– Поясни. Я не совсем понял.

– У тебя не будет возможности подготовиться к началу Схождения. Не будет этих оставшихся девяноста часов. Только три последних. Как я говорил, за все надо платить.