Разведчик Мамонтов Павел

3. Мирные будни

Следующие несколько дней я, мягко говоря, бездельничал. Даже на тренировки в Спортзал не ходил, только дома разминался. Отметил своё повышение с ребятами, пару раз попарился в бане. Бесцельно бродил по Городу, один раз заглянул на Восточный рынок, но ничего путного не нашёл. Зато поговорил с Самохиным, подумал и отдал ему в оборот треть золота и серебра, полученного в качестве премии. Ну и ещё прикупил у него четыре десятка патронов к Стечкину Я ему доверял, а денег было предостаточно. Патроны я зачаровал у Борисова, а потом освятил в армейской часовне на территории гарнизона, как всегда. И ещё «Силуэт» зарядил под завязку – в этом мне тоже помог лидер профсоюза магов. Главный (формально, конечно) маг Города обещал, что теперь браслет будет работать ещё лучше прежнего.

Ещё я помогал Лике и ее коллегам по театру – мы разбирали завалы в предполагаемом зале для их постановок, и все только для того, чтобы она в очередной раз сказала, что помещение ей не нравится. Но, вообще, постановка оперы затормозилась. Бывший концертный зал в «Спирали» стоял на ремонте, но возвращать его труппе пока никто не собирался, а обещание провести электричество в заброшенный склад так и повисло в воздухе. Не помогло даже вмешательство Борисова. Так что Лике тоже особо нечем было заняться.

Мы вместе ходили на рынок. Лика наконец-то нашла то, что давно искала, и купила лилию-мухоеда, точно же такую, как я видел у Николая Петровича. Лилия, принесённая домой и поставленная на подоконник, тут же невзлюбила Баську, зашипела и попыталась уколоть кота шипами. Баська спрыгнул с подоконника и с тех пор демонстративно игнорировал присутствие в доме другого питомца.

На следующий день Лика опять потащила меня на рынок, ей, видите ли, было скучно. На этот раз мы отправились на Южный рынок, там и произошла история, которая меня немного развлекла. Да и Лику тоже.

Блуждая между полупустыми прилавками, я сразу заметил тощего мальчишку, который тащился за нами чуть ли не от самого входа. Я аккуратно подтолкнул сестру, попросил внимательно поглядывать по сторонам, а дальше повел ее, петляя по рынку. Пацанёнок тащился за нами.

– Это слежка? – возбуждённо спросила Лика.

Я кивнул. Остальное – дело техники: отойти куда-нибудь за угол, и немного подождать «хвост». Мальчишка осторожно выглянул из-за угла старого гаража рядом с рынком, увидел меня и попытался дать дёру, но не вышло. Пойманный за ухо, он тут же попробовал ткнуть меня заточкой, за что получил сочную оплеуху.

– Ух ты, какой шустренький, – весело прощебетала Лика, наблюдая за пацанёнком.

– Есть немного, – ответил я и обратился к шпиону: – Ты кто такой?

– Отпусти, урод, ты знаешь, на кого наехал? – прокричал стандартную фразу мальчишка.

Я вывернул ему ухо и чуть-чуть приподнял его самого над землёй. Пацанёнок оказался лёгким и совсем мелким – ему было максимум лет одиннадцать. Но несло от него перегаром, кислятиной и какой-то химией. Скорее всего, самодельной наркотой, типа «Бегемота».

Пацанёнок заверещал, но быстро умолк, когда почувствовал нож у шеи.

– Видишь, что это?

Я поставил его на землю и показал ему правую руку, сжатую в кулак. Маленький шпион зажмурился, решил, что будут бить.

– Не туда смотришь, – сказал я ему. – Видишь браслет? – На янтарных камнях заиграли искры. – Я этой штукой такое могу с тобой сделать, что сам будешь просить тебя прирезать. Понял? – резко выкрикнул я, и маленький шпион сник. – А теперь говори, кто тебя послал?

– Зуб, – ответил мальчишка.

– Понятно, – сказал я, хотя понятия не имел, кто это, – где вы с ним должны встретиться?

– На углу Литейной, рядом с выходом из рынка. Он велел следить за вами, смотреть, что вы делаете, и всё такое.

– Так, как тебя зовут?

– Женька, а зачем это вам?

– Затем, Женька, что ты сейчас пойдёшь и скажешь своему Зубу, что мы уже ушли с рынка, и расскажешь все, что мы делали. Только, что тебя поймали, не говори.

– А если Зуб узнает?

– Ты не Зуба бойся, а меня. Сделаешь как надо, получишь монетку. Одну держи сейчас.

Я сунул ему в руку медные десять копеек. Глаза у паренька загорелись.

– Только смотри, обманешь – я узнаю. Понял?

– Понял, дяденька, без базара. А сколько ещё дадите?

– А это смотря как вести себя будешь. Давай двигай.

Пацанёнок испарился.

– Ох, от этих детей одно беспокойство, – вздохнула Лика.

– Да, бывает. Ты иди домой, а я тут прогуляюсь немного.

– Да ты что? И не подумаю, – упёрлась сестра. – Я с тобой пойду. Покажем уродам, будут знать, как следить за нами.

– Вот упрямая. Только тебя мне и не хватало.

– Витя, хватит тебе. Я отлично стреляю. Это будет интересно.

– До стрельбы как раз не дойдёт, это я гарантирую.

– Тем более я пойду с тобой, – Лика схватила меня за руку, – я не помешаю, честное слово! Ну что тебе стоит?

Я посмотрел ей в глаза: чёрные, глубокие, блестящие.

Ладно, в конце концов, мы не в диком лесу.

– Ладно, фиг с тобой. Только иди за мной и делай, что скажу.

Через десять минут из-за мусорного бака я увидел, как мой перевербованный агент запрыгал, как козлик, возле немолодого сутулого человека в чёрной потёртой куртке. Человек в куртке бросил мальчику монетку и удалился.

– Значит, так, – обернувшись, сказал я сестре, – я иду за мужиком. Ты идёшь впереди меня по противоположной стороне улицы, на расстоянии пяти метров. Ствол держи наготове в кармане. Если я скажу: «Девушка, вы деньги обронили», – оборачиваешься и быстро идёшь обратно. Если скажу: «На землю», – падаешь на мостовую. Все команды выполнять быстро и без вопросов. Поняла?

Сестра кивнула.

– Тогда двинули.

Следить за сутулым было проще простого. Мужик не оглядывался, чесал напрямую и привёл меня к низкому деревянному домику с выбитыми окнами, стоявшему рядом с помойкой. Я хотел подойти заглянуть в окно, когда увидел две фигуры, приближавшиеся к домику с другой стороны, перепрыгивая через кучи мусора. Я потянул за руку ничего не понимающую Лику и завел ее в ближайшую подворотню, метрах в десяти от помойки. Обнял, прижал крепко к стене.

– Ты чего? – спросила она меня, но недовольства в ее голосе не было.

Я не ответил, потому что следил взглядом за двумя новыми гостями. Они нас не заметили.

«Пошли», – кивком головы показал я Лике и, согнувшись, быстро побежал к развалюхе.

Я осторожно пролез через дырку в ветхом заборе, Лика за мной, самое интересное, что передвигалась она почти так же бесшумно, как я. Запомнила, значит, чему её отец учил. Мы как раз подоспели к началу разговора. Подобравшись к самому окну, я не без удивления увидел посреди комнаты ту же парочку, которая ломилась к Ленке в квартиру перед самым началом бунта.

– Сделал, что просили, Труба? – спросил тот, которому я сломал уши.

В раскуроченной комнате с дырявыми стенами стоял стол, покрытый чистой белой скатертью. За столом сидели трое: тренированный верзила, сутулый Зуб, тоже довольно крепкого телосложения, и какой-то толстый мужик, по-видимому «Труба». Ещё один худой костлявый парень лет восемнадцати маялся поодаль. На скатерти торжественно размещалась бутылка водки и три рюмки.

– Сделали, Клим, – ответил Труба, – как ты просил. Ходят по рынку вдвоём. Не знают, куда деньги деть. Вот бы к ним домой наведаться, да, Клим?

– Да, – ответил Клим, главный в паре, – так как насчёт поддержки?

– Про это забудь. Потом проблем не оберёшься. Ты вот сам нарвался на зелёных и нас подставить хочешь. Нет, я за бабки людей туда не поведу.

Клим непроизвольно дотронулся до бесформенных комков, что ещё недавно были его ушами.

– Значит, как на разборки нас отправлять – это нормально, а поддержать – хрен?

– Я же сказал, ты сам нарвался.

– Ах ты сука!.. – рявкнул молодой, стоявший рядом с Климом.

– Базар фильтруй, – приподнялся Зуб.

– Ша, – поднял руку Клим, и молодой успокоился.

Труба тоже остановил своего бойца.

– Значит, за бабки на коренных наезжать не будешь? – спросил Клим. – Что ж, поговорим о бабках, которые у тебя должны быть. Где общак?

– Какой общак? – не понял Труба.

– Общак Лома, который ты себе захапал. Хапнул и сидишь, как хомяк. Так не пойдёт.

– Да ты никак мне угрожаешь?

– А если и так? – Клим облокотился о стол.

– Зуб, Ворон, – тихо скомандовал Труба.

Сутулый Зуб перепрыгнул через стол, махнул кастетом в лицо молодому, который пришёл с Климом. Тот ловко увернулся, вполне профессионально довернул бьющую руку и вогнал нож в подмышку.

Клим тем временем перевернул стол и умудрился бросить бутылку в толстого Трубу. Это стоило ему раны на плече, по которому полоснул ножом Ворон – плечистый рябой мужик. Следующий удар мой старый знакомый отбил предплечьем – оно оказалось защищено металлической пластиной. Нового удара не последовало, напарник Клима отломал ножку стола и шандарахнул ею по затылку Ворона.

– Ну спасибо тебе, Русый, выручил, – тяжело дыша, проговорил Клим.

– А то, старшой! Сейчас только я этого борова потрясу, и всё.

– Пацаны, я не при делах, – запричитал худой в углу комнаты, он во время драки вжался в стену, да так и остался стоять, – не при делах я…

– Глохни! – оборвал его Клим и велел своему корешу: – Давай тряси этого жирного.

Русый наклонился над лежащим:

– Вставай, ублюдок, тебя спрашивают….

Раздался хлопок, Русый отлетел назад с дыркой в животе, в руке у Трубы дымился револьвер.

– Падла, – крикнул Клим и бросился на стрелявшего.

Схватил с пола осколок бутылки, воткнул его в живот толстяка, а раненой рукой попытался вывернуть револьвер. Так они боролись, пока не оживился молодой парень, топтавшийся в углу. Он вдруг подскочил, выхватил заточку и вогнал её в спину Климу. Тот заорал. Парень стащил его с Трубы и ударил по лицу своего раненого командира, или кем он ему приходился.

Костлявый ударил снова и прокричал риторический вопрос:

– Говори, падла, где деньги! Говори!!!

– Пошёл ты, сука, – прохрипел Труба.

– Говори, боров, всё равно сдохнешь. Золото тебе больше не понадобится! Давай, а то сейчас резать начну.

– Да нет никаких денег, – вмешался я в разговор, стоя уже в дверном проёме. И пронаблюдал совершенно немую сцену, давно я таких удивлённых лиц не видел. Из-за моего плеча за происходящим наблюдала Лика.

– Нет никаких денег, – повторил я, – все деньги контрразведчики вытрясли, когда заговорщиков допрашивали. Вы думаете, на допросе можно что-нибудь скрыть? Выпотрошат и высушат. Так что зря вы тут весь этот сыр бор устроили, эээ… Клим, если не ошибаюсь? Не везёт вам.

– Да, не везёт, – ответил он слабым от боли голосом.

– Товарищ офицер… – встрял худощавый предатель.

– Заткнись и стой, где стоишь, – приказал я ему и снова обратился к старому знакомому: – А вы, значит, нас зелёными называете? Надо же, никогда не слышал.

– Закончи уж, – вместо ответа сказал Клим.

– А можно я? – спросила Лика.

– Нет! – отрезал я. – Хотя дай свой ствол, я свои патроны тратить не хочу.

Лика взяла Стечкина, который давно был у меня в руке, и отдала свой ТТ, никто из присутствующих в этот момент даже не пытался пошевелиться.

Лика обняла меня сзади.

– Давай, – шепнула на ухо.

– Эй, послушай, зелёный!.. – заголосил тощий и только дёрнулся, когда пуля попала в голову. Я выстрелил ещё раз в раненого Трубу, потом добил и бандита, которого называли Климом.

– Здорово! – сказала весёлая Лика, когда мы вышли из развалюхи. – Вы всегда так работаете?

– Нет. Так работает контрразведка. А мы больше по лесам гоняем.

– Но всё равно было здорово, – сказала она. – Сообщать куда будем?

– А зачем?

– И то верно. Пойдём, мой герой, пробежимся, что ли, а то от всех этих шпионских страстей у меня адреналин в крови так и бурлит.

Она повисла на моей шее, а потом потянула куда-то за собой. Я улыбнулся, настроение у меня было хорошее, но что-то внутри, в душе, всё равно саднило. Почему, было непонятно.

После этого приключения больше ничего особо интересного не происходило. Со времени разговора с Рогачёвым я отдыхал в общей сложности восемь дней. В конце концов решил сходить в церковь, очень-очень давно там не был, если не считать привычной процедуры освящения боеприпасов в армейской часовне. Но не получилось: Фёдор Лосев пригласил меня, как новоявленного героя, выступить в школе перед молодёжью. По Городу уже раструбили, кто участвовал в знаменитом рейде, остановившем факторцев у границы Колонии. Хорошо хоть без подробностей операции. Я пришёл, пообщался с ребятами (в школах учатся, как правило, дети коренных офицеров). Со мной за компанию пришли Сашка Заторный и Игорь Лоханкин – именно он командовал батареей гаубиц. В общем, рассказали мы о своих подвигах, конечно, без кровавых подробностей и обходя секреты, касающиеся нашей обороноспособности. А на следующий день моя группа получила задание, на первый взгляд, несложное, но, как оказалось, далеко не простое.

4. Короткий поход

– Отправляетесь в рейд. Задание обычное: сопроводить человека до угольных разработок, и всё, – напутствовал меня Виталик перед выходом.

– Ага, это, по-твоему, простое. Кого там сопровождать?

– Ну вроде как официальное лицо на новый пост для усиления борьбы с нечистью. Там её активизация наметилась. Должность точно сказать не могу. В сопроводительных документах все написано.

– Погоди, – перебил я Виталика, – это что, кто-то из Администрации? Ты мне с ним предлагаешь в рейд выходить?

– С ним будет сопровождающий.

– Да какая на фиг разница! В штабе чем думают?

– Из штаба пришло распоряжение предоставить вам средство передвижения, – успокоил Виталик.

– Автомобиль, что ли? – обрадовался я.

– Ага, щас, разбежался. Лошадь, скорее всего, или типа того. В общем, через десять минут сам увидишь.

– Жду с нетерпением, – проворчал я. – Ты лучше мне подробнее о маршруте расскажи.

– Да все просто: сначала пойдёте по Южной дороге, потом свернёте немного западнее, пройдёте через леса. Проверите там обстановку и обратно. На всё про всё неделя, плюс-минус два дня. Никаких проблем не предвидится.

– В общем, как всегда, – мрачно пошутил я.

Мы с Виталиком вышли из оперативного штаба, того, что рядом с Южными воротами. Оружие, обмундирование и наши личные вещи, оставленные на складах, уже подвезли. Моя группа почти вся уже подтянулась, не хватало только Коли и Иглы. Что-то, похоже, у них наметилось, а может, у Инги и с Гариком. Инга, она такая: мужикам голову кружить любит.

Я присел на лавку, раскрыл карту на планшете и принялся изучать маршрут рейда. Небо было на удивление чистое, солнце светило во всю мощь. Даже жарко стало. Через семь минут появились Коля и Инга.

– Так, – не вставая, распорядился я спокойным тоном, – значит, сейчас все надеваем броню, строимся, я объявляю боевую задачу, и мы выходим.

Четыре человека синхронно кивнули и ушли в оружейную комнату.

А я продолжал изучать карту, сам уже почти оделся, осталось только панцирь и маскхалат накинуть.

Ко мне подошёл Загорный, уже в броне:

– Командир, я присяду.

– Валяй, – кивнул я на свободное место.

– Слушай, – заговорил он, – я хочу кое-что выяснить у тебя о том разговоре с Гавриком.

Тут я услышал цокот копыт.

– Саша, давай потом. Сейчас, правда, времени нет. Хорошо?

Загорный кивнул.

К штабу ехал по дороге всадник на рыжем коне. Лошадь, нагруженная разной поклажей, была земной породы, крупная и красивая, а наши кони скорее смахивают на помесь пони и осла. Рядом с лошадью, ведя ее в поводу, шёл чернобородый мужик лет сорока пяти. Одет он был в нечто среднее между ватником, тулупом и кожаной курткой, на спине рюкзак. Его борода напоминала разозлившегося ежа. На плече у него висел помповик, похоже, самоделка.

Всадник подъехал к штабу, который занимал небольшой двухэтажный деревянный сруб, и легко, без посторонней помощи, соскочил с коня. От сердца у меня отлегло – с первой проблемой разобрались.

Я подошёл к паре, поздоровался.

– Михаил Игнатьевич, – представился наездник. – А вас Виктором зовут?

– Да.

На вид Михаилу Игнатьевичу было за пятьдесят. Он тоже носил бороду, но она была с проседью, аккуратно уложенная. На плечи он накинул плащ из кожи носорога, а на ногах – такие же кожаные сапоги. Выглядело это необычно – материал очень дорогой, но люди из Администрации чаще ходят во всём Земном.

– Григорий, – протянул руку мужик с помповухой.

Я поздоровался с ним и спросил:

– Так, значит, это вы с нами сегодня выходите?

– Да, – сказал Михаил Игнатьевич, – постараемся вас не обременять.

Голос у него был мощный, а глаза на обветренном морщинистом лице на удивление ясные. Любопытно, что у нас есть две категории людей, которые поголовно носят бороды: это маги и воцерковленные люди. Так, стоп, а если…

– Познакомились, значит? – раздался за спиной голос.

Ко мне подошли Виталик и штабной майор Штефанко, тоже, типа, разведчик, именно он и обратился к нам.

– Добрый день, Михаил Игнатьевич, – продолжил майор. – Снаряжаем для вас группу, одну из лучших.

– День добрый, Степан. Спасибо за участие.

Пока они разговаривали, я махнул Загорному, чтобы строил группу, а сам посмотрел на своих навязанных спутников. Особым взглядом, как умею. Увидел…

– Товарищ майор, – перебил я Штефанко, – почему от меня скрыли важные детали рейда? Я должен быть полностью в курсе дела, чтобы предусмотреть возможную опасность.

– О чём вы, капитан? – спросил майор Штефанко, а Осипов уже понял, что я понял.

– Михаил Игнатьевич, – вместо ответа обратился я к своему попутчику, – к вам ведь надо обращаться отец Михаил?

Тот улыбнулся.

– Вот, когда мне исповедуетесь, тогда можно и отцом Михаилом называть. А пока просто Михаил Игнатьевич. Я, как и вы, тоже не знаю причин этого маскарада.

– Капитан, по-моему, вы ошибаетесь насчёт своих полномочий, – влез Штефанко.

– Мои полномочия – это выполнить задание и вернуться живыми – всей группой!

– Для этого у вас есть вся необходимая информация, хотя, если честно, я не понимаю, кто додумался именно вас отправить в рейд с отцом Михаилом.

«Ах ты сука!» – подумал я.

– Если вы знаете причины, почему именно я не подхожу для выполнения этого задания, – медленно проговорил я, – то скажите об этом прямо.

– Товарищ майор, капитан Ахромеев один из наших лучших бойцов, – вмешался Осипов. Решение о его назначении принимал главнокомандующий. Товарищ майор, план рейдов в восточном направлении ещё не готов. Мне нужны ваши подписи, товарищ майор.

Штефанко молча повернулся и пошёл в штаб. Осипов остался.

– Насколько мне известно, – сказал он, – конспирация связана с тем, что командование не хочет афишировать активизацию нечисти на юге. Ну что, Виктор, вижу, бойцы готовы. Давай выводи их к воротам.

Я кивнул, но попросил:

– Погоди, Виталик. Григорий, – обратился я к сопровождающему священника, – а не хотите вы, пока есть время, подобрать себе на складе какое-нибудь оружие? На ваш выбор.

– Это ружьё я сам пристрелял, – ответил он.

– Тогда ясно.

Группа уже построилась, все четыре человека, – пополнение нам так и не прислали. Пулемёт теперь был закреплён за Колей, но он всё равно таскал меч за спиной. Игла со своей снайперкой на плече стояла между Викингом и Гавриком, вальяжно оттягивая ремень винтовки. Маг привычно пристроился в середине строя, из оружия у него была только «беретта» на поясе. Заторный с новым дробовиком. Рядом со строем стояли те, кого я должен был сопроводить на юг.

Я встал перед бойцами, Саша сделал шаг вперёд.

– Товарищ капитан, 1-я группа 7-го разведывательного[15] батальона 1-го разведполка для боевого выхода построена.

– Вольно! – рявкнул я и уже обычным голосом продолжил: – Бойцы, перед нами поставлена задача пройти до угольных разработок, разведать территорию на предмет присутствия нечисти, сопроводить двух представителей Администрации. Выход в 9:20, то есть через десять минут. Вопросы?

Вопросов не было, но, что на самом деле думали мои разведчики, я хорошо представлял.

– Раз вопросов нет, тогда отправляемся.

Группа направилась к Южным воротам, укреплённым не так сильно, как Восточные. Только два десятка автоматчиков на стене, ещё четверо в надвратных башнях и, само собой, проверочный пост у входа в Город. Сейчас рабочие обновляли траншеи, ведущие к казармам, чтобы в случае обстрела отряд быстрого реагирования мог без потерь взойти на укрепления. Говорят, именно из-за того, что в Востоке-третьем такие траншеи, его и выпотрошили, хотя, кто знает, как там на самом деле было.

Ворота заскрипели, открываясь, солнце било прямо в глаза.

– Ну, с Богом, – сказал я и начал набирать темп.

– Спаси, Господи, – проговорил Михаил Игнатьевич и, хекнув, запрыгнул в седло.

Пройти нам предстояло около девяносто пяти – сотни километров в одну сторону. Весь первый день мы должны были бежать по южному тракту, вечером свернуть в лес и заночевать. На следующий день проверить местность на наличие нелюди, нечисти и прочей мерзости и снова выйти на тракт. Оптимизма Виталика – насчёт одной недели – я не разделял, как бы не пришлось петлять целую неделю только в одну сторону. А то и на обратном пути, может, придётся ещё раз проверить местность. Тем более неизвестно, смогут ли удерживать темп наши новые попутчики.

Один раз пришлось свернуть с тракта, пропустить два гружённых углём «КамАЗа». Кузова машин были затянуты брезентом, чтобы ни один уголёк не выпал. А между грузовым отсеком и кабиной умудрились втиснуться несколько автоматчиков. Ещё двое сидели на натянутом брезенте. Один из них приветственно махнул рукой. Это был Дэн, старый друг по Спортзалу, полгода назад обосновавшийся в Антраците – столице угольных разработок. Обидно, что с Дэном не пересечёмся. Я махнул в ответ.

Пропустив колонну – два грузовика и один самодельный охранный броневик, – мы снова побежали по дороге. Вокруг раскинулась степь, покрытая пожелтевшей травой.

Вообще, в нашей Колонии лес и степь часто сменяют друг друга. Но на юге это разграничение особенно заметно. Маленькая речка Южанка, до которой мы сегодня должны добраться, вытекает из леса западнее от нас и, часто петляя, впадает в Южные болота, и по её руслу четко видно разделение леса и степи. Правый берег – высокий, отвесный, заросший дубами, ивами, клёнами и орешником. Левый берег – низкий, пологий, с частыми песчаными языками, сползающими к самой воде, и полями, заросшими густой травой, которые часто по весне заливает водой.

Геологи говорят, что раньше Южанка была раз в десять шире и текла не на юг, а на север. И впадала вместе с десятком таких же притоков в большую реку, вдоль которой теперь стоят поселения Факторий. Но за триста – четыреста лет климат серьёзно изменился, стал теплее и суше, и вот что получилось.

Привал устроили в полдень, не опасаясь нападения, – всё-таки совсем рядом Зелёный Город.

Улучив момент, Игла подошла к рассёдланному коню, погладила его по голове. Животное с радостью ткнулось губами в ее руку.

– Ох ты, какой хороший, а как его зовут? – спросила она у Григория. Он как раз снимал с коня тюки с поклажей.

– Его, что ль? Орлёнок, – недовольно ответил Григорий.

Если раньше его борода походила на злющего ежа с длинными иголками, то теперь на мокрую мочалку.

– Люблю лошадей, – сказала Инга. – Мы с батей к родне ездили в деревню, там я часто на них каталась.

– Ну так и каталась бы дальше, чего в Разведку пошла? – спросил охранник священника.

– Да вот тебя не спросила, – фыркнула снайперша, – у меня талант.

– Ха, талант! Сколько вон ты шрамов у себя нарисовала? Рукав Инги немного задрался, и стали видны её отметки.

– Завидуешь, что ли? – Она упёрла руки в бока.

– Да не бабское это дело – воевать!

– Гриша, будет тебе, – обратился к нему Михаил Игнатьевич. – А вы, Инга, можете покататься на Орлёнке, но потом, когда доберемся до места, сейчас он устал.

– Это понятно, – ответила девушка. – Спасибо.