Барабаны осени Гэблдон Диана
Я предотвратил план врага поджечь соломенную крышу голубятни горящими стрелами, но в итоге был приговорен к снятию скальпа. Мне льстит, что я перенес сию процедуру куда лучше, чем курицы.
Письмо продолжалось в том же духе. Много новостей из жизни семьи, еще больше рассказов о делах фермы и отчетов о событиях в крае. Эмиграция, как писал Иэн, стала настоящей эпидемией. Например, практически все жители деревни Шегли вдруг решили уехать.
Джейми дочитал и отложил письмо в сторону. Он улыбался с мечтательной дымкой в глазах, как будто видел перед собой прохладные туманы и камни Лаллиброха, а не жаркие и влажные джунгли, нас окружавшие.
На втором письме я тоже различила почерк Иэна, правда, под синей сургучной печатью стояла пометка «Личное».
– А это что такое? – пробормотал Джейми, разламывая печать.
Приветствия вверху уже не было – очевидно, Иэн просто продолжил предыдущее послание.
А теперь, брат, хочу кое-что тебе сообщить и пишу отдельно, дабы ты смог поделиться основным письмом с Иэном.
В последнем своем письме ты говорил, что посадишь Иэна на корабль в Чарльстоне. Если это уже случилось, то мы, конечно же, будем с радостью ждать его прибытия. Однако если вдруг Иэн еще не покинул вашу компанию, то мы бы хотели, чтобы он и далее там оставался, если, конечно, мальчишка не слишком досаждает вам с Клэр.
– Не слишком досаждает, – пробормотал Джейми, слегка раздувая ноздри, и выглянул в окно.
Иэн и Ролло боролись с двумя юношами-рабами. Хохочущий клубок из конечностей и виляющего хвоста катался туда-сюда по траве.
– Угу.
Джейми вновь повернулся к окну спиной и продолжил читать.
Я упоминал Саймона Фрейзера и причину его появления здесь. Военные сборы тревожат нас уже некоторое время, хотя зачастую до нас дело попросту не доходит – к счастью, живем мы удаленно.
Ловат без труда подговаривает парней идти на службу к Королю. Мол, что их тут ждет? Нищета, нужда и никаких надежд на лучшую жизнь. Так зачем оставаться здесь, когда своих земель у них нет да вдобавок запрещено носить тартан и оружие, как подобает мужчине? Почему бы не ухватиться за возможность вернуть свою честь – пусть даже придется носить тартан и меч под знаменами немецкого узурпатора?
Иногда мне думается, что вот он, весь ужас ситуации: нам не просто предлагают убивать во имя несправедливости, без надежды на исцеление и спасение; наших юношей, нашу надежду и будущее, уводят и убивают ради завоеваний, за крошечную монетку взамен гордости.
Джейми глянул на меня, вскинув бровь.
– А по Иэну и не скажешь, что в душе он такой поэт, да?
Затем текст обрывался. Продолжение, внизу страницы, уже не было таким отчаянным и злым, не было и клякс с царапинами, где перо продирало лист. Почерк Иэна вновь стал аккуратным и чистым.
Должен попросить прощения за излишнюю страсть. Не хотел наговорить столько, но соблазн открыть тебе сердце, как всегда, слишком велик. Я не могу рассказать обо всем Дженни, хотя она, скорее всего, догадывается.
Я становлюсь болтлив… Ладно, к делу. Джейми-младший и Майкл достаточно хорошо устроились. По крайней мере, мы не опасаемся, что их соблазнит солдатская доля. Чего не могу сказать о Иэне. Ты знаешь парня и его любовь к приключениям. Работы здесь для него нет. Он не способен стать ученым мужем, не смыслит в торговле. Как ему жить в мире, где перед ним лежит выбор – нищета или война? А иное вряд ли появится.
Мы хотим, чтобы Иэн остался с тобой, если ты его примешь. Может, у парня будет больше возможностей в Новом Свете, чем дома. Даже если нет, то хотя бы его матери не придется лицезреть страшную картину, как ее сын в строю уходит сражаться.
Не могу представить лучшего опекуна или лучший пример для него, чем ты. Знаю, что прошу многого. Но все же надеюсь, что и для тебя найдется выгода в данной ситуации, не говоря уже о ни с чем не сравнимом удовольствии от компании Иэна.
– Поэт и любитель поиронизировать, – заметил Джейми, снова взглянув на мальчишек за окном.
Опять пустое место на листе. Ниже, где текст продолжился, заново отточенное перо вывело тщательно подобранные слова.
Брат мой, я откладывал письмо, чтобы отдохнуть и изложить мысли четко и ясно. Честно говоря, я дюжину раз брался за перо, но все сомневался, стоит ли вообще об этом упоминать… Боюсь тебя обидеть, в то время как нуждаюсь в твоем расположении. Однако не могу смолчать.
Я уже упоминал Саймона Фрейзера. Он человек честный, несмотря на грехи отца. Я знал его с тех самых пор, как мы все были мальчишками (порой кажется, это было только вчера, а потом я понимаю, сколько минуло лет). Теперь в нем появилась жесткость, стальной блеск в глубине глаз, чего я никогда не замечал до Каллодена.
И меня снедает тревога – ты осознаешь всю мою любовь к тебе, и лишь это придает мне смелости говорить дальше: я видел подобную сталь и в твоих глазах, брат мой.
Мне слишком хорошо знакомо то, что сковывает сердце мужчины льдом, ожесточает его взгляд. Надеюсь, ты простишь меня за прямоту, однако после Каллодена я много раз ловил себя на мысли, что опасаюсь за твою душу.
Я никогда не говорил об этом с Дженни, хотя она тоже заметила. Она женщина и видит в тебе многое, что недоступно моему взору. Думаю, именно этот страх и заставил ее швырнуть Лири в твои объятия. Я верил, что это плохой выбор, но… (здесь несколько строк Иэн намеренно залил чернилами). Тебе повезло с Клэр.
– М-да, – только и сказал Джейми, глянув на меня.
Я стиснула его плечо и наклонилась, чтобы дочитать.
Уже поздно, и я несу чепуху. Саймон… Забота о его людях – единственное, что сохраняет в нем остатки человечности. У него нет ни жены, ни детей, ни родни, ни очага. Все его наследство – в руках у захватчика, которому он служит. В таком человеке пылает пламя, но в груди его нет сердца. Надеюсь, что мне никогда не придется сказать подобное ни о тебе, ни об Иэне.
Таким образом я вверяю вас друг другу, и пусть Господь – и моя любовь – хранит вас от напастей.
Напиши, как только сможешь. Мы жаждем узнать, как твои дела в столь непривычных местах, где ты нынче обитаешь.
Твой крепко любящий брат,
Иэн Мюррей
Джейми аккуратно свернул письмо и спрятал его в складках сюртука.
– М-да, – сказал он.
Глава 11
Закон о пролитой крови
Июль 1767 года
Постепенно я привыкла к ритму жизни поместья. Присутствие рабов меня смущало, и я редко прибегала к их услугам – сама брала и приносила необходимые вещи.
В доме обнаружилась небольшая комнатка, точнее чулан, где висели сушеные травы и хранились лекарства. Правда, маловато – несколько горшков с корнями одуванчика и ивовой коры да открытые мешочки для припарок, припорошенные пылью. Иокаста призналась, что рада моему желанию использовать ту комнатку, ведь сама она не обладала медицинскими талантами, равно как и рабы.
– Есть женщина, которая подает надежды в данной области, – проговорила Иокаста, вытягивая шерстяную нить под тихое шуршание прялки. – Ее привезли из Африки несколько месяцев назад, так что у нее ни соответствующей речи, ни манер. Я думала ее обучить, но раз уж вы здесь… Ох, теперь нить слишком тонкая!
Пока я по несколько часов в день беседовала с Иокастой и пыталась обучиться искусству прядения, Джейми проводил время с Улиссом, который не только служил глазами Иокасты и мажордомом, но и, очевидно, занимался всей бумажной волокитой после смерти Гектора Кэмерона.
– И он неплох, – поведал мне Джейми, когда мы остались наедине. – Был бы белым, у тетушки не возникало бы проблем с управлением делами. Ну а так…
– Ну а так ей повезло, что ты теперь здесь, – заметила я, принюхиваясь.
Джейми целый день провел в Кросс-Крике – занимался неким сложным обменом, включавшим в себя бруски индиго, бревна, три пары мулов, пять тонн риса и сохранную расписку на позолоченные часы, так что сюртук и волосы Джейми пропитались уймой новых запахов.
– Помогаю чем могу, – ответил он, не отрывая взгляда от ботинка, который чистил, и на миг сжал губы. – Все равно больше дел нет, верно?
– Званый ужин! – объявила Иокаста через несколько дней. – Я должна устроить настоящий праздник и представить вас двоих всему местному народу.
– Не стоит, тетушка, – мягко возразил Джейми, отрываясь от книги. – Думаю, я и так с большинством перезнакомился на прошлой неделе. По крайней мере, с мужской половиной, – добавил он, улыбнувшись мне. – Впрочем, Клэр не помешает встретить местных дам.
– Было бы неплохо познакомиться с кем-нибудь еще, – признала я. – Не то что бы мне не хватало занятий, – заверила я Иокасту, – но…
– Они вас не очень-то интересуют, – улыбнулась та, сглаживая резкость слов. – Вижу, вам не совсем по душе шитье и вязание.
Иокаста вытащила из корзины зеленый клубок шерсти, которому предстояло превратиться в шаль. Каждое утро служанка раскладывала клубки в особом порядке, так что Иокаста могла отсчитать и взять нужный цвет.
– Ага, такое ей точно не по нраву. – Джейми захлопнул книгу. – Клэр больше любит сшивать вспоротую плоть. Думаю, она тут со скуки с ума скоро сойдет, ведь в ее заботы входит разве что разбитую голову осмотреть да геморрой вылечить.
– Ха-ха, – язвительно фыркнула я, хотя он был прав.
Меня, конечно, радовало, что обитатели поместья в целом здоровы и хорошо питаются, но что мне делать как врачу? Я ни в коем случае не желала никому зла, однако не могла отрицать, что действительно начинаю лезть на стенку. Как и Джейми…
– Надеюсь, Марсали в порядке, – сменила я тему.
Наконец, убедившись, что некоторое время Джейми сможет обойтись и без его помощи, Фергус отправился в Уилмингтон прошлым днем, а оттуда собирался пересесть на корабль до Ямайки. Если все пройдет хорошо, весной он вернется с Марсали и – если на то будет божья воля – с новорожденным ребенком.
– И я, – сказал Джейми, – говорил Фергусу, что…
Иокаста резко повернула голову к двери.
– Что там, Улисс?
Увлеченная разговором, я не расслышала шаги и в который раз поразилась остроте слуха Иокасты.
– Мистер Фаркуард Кэмпбелл, – тихо ответил дворецкий и отступил к стене.
Наверное, Кэмпбелл и в самом деле был вхож в этот дом, ведь ему не пришлось ждать позволения войти. Он попросту проследовал за дворецким в гостиную, небрежно зажав шляпу под мышкой.
– Ио, миссис Фрейзер, – коротко поклонился он нам. – К вашим услугам, сэр, – кивнул он Джейми.
Мистер Кэмпбелл прибыл верхом, причем явно спешил – полы сюртука покрывал плотный слой дорожной пыли; по лицу из-под криво натянутого парика стекал пот.
– В чем дело, Фаркуард? Что-то стряслось? – Иокаста взволнованно подалась вперед.
– Да, – коротко бросил Кэмпбелл. – Несчастный случай на лесопилке. Я прибыл попросить миссис Фрейзер…
– Конечно! Позвольте только взять инструменты. Улисс, не могли бы вы организовать мне лошадь? – Я взвилась на ноги, ища взглядом сброшенные домашние туфли. Одежда на мне для езды верхом не подходила, но, судя по виду Кэмпбелла, переодеваться было некогда. – Насколько все серьезно?
Он выставил руку, чтобы остановить меня:
– Достаточно. Но вам не нужно ехать, миссис Фрейзер. Если ваш муж захватит с собой лекарств и прочего…
– Конечно, я поеду, – отмахнулась я.
– Нет! – выпалил Кэмпбелл, и мы все на него уставились. Он же нашел глазами Джейми и скривился, сжав губы. – Это зрелище не для дам. Однако я буду крайне благодарен, если вы, мистер Фрейзер, составите мне компанию.
Прежде чем я успела возразить, Иокаста уже вскочила на ноги и сжала руку Кэмпбелла.
– В чем дело? – резко спросила она. – Там кто-то из моих негров? Бирнс что-то натворил?
Иокаста возвышалась над Кэмпбеллом на пару дюймов, так что ему пришлось поднять искаженное напряжением лицо. Кэмпбелл глянул на Улисса, потом снова на Иокасту. Дворецкий тут же вышел, как всегда бесшумно, словно по приказу самой хозяйки.
– Пролилась кровь, Ио, – тихо сказал Кэмпбелл. – Не знаю, что там и как, или даже насколько плохо дело. Ко мне прибежал сын Макнила. В остальном… – Он поколебался и пожал плечами. – Это закон.
– А ты судья! – взорвалась Иокаста. – Бога ради, ты что, не можешь повлиять? – Она дернула головой. Слепые глаза будто уставились на него, пытаясь подчинить своей воле.
– Нет! – воскликнул Кэмпбелл, а потом повторил чуть спокойней: – Нет. – Он оторвал ее пальцы от своего рукава и стиснул их. – Ты же знаешь, что не могу. Если бы я мог…
– То не стал бы, – горько закончила за него Иокаста. Она отстранилась и сжала кулаки. – Ну, иди. Тебя выбрали судьей, так верши свое правосудие.
Она развернулась на пятках и покинула комнату, гневно шурша юбками.
Кэмпбелл проследил за Иокастой, а когда внизу хлопнула дверь, выдохнул с гримасой и повернулся к Джейми.
– Сомневаюсь, что имею право на такую просьбу, мистер Фрейзер, учитывая наше недолгое знакомство. Но я был бы крайне признателен, если вы поприсутствуете в качестве представителя от лица миссис Кэмерон, раз она…
– В чем дело, мистер Кэмпбелл? – перебил его Джейми.
Тот глянул на меня, желая, чтобы я тоже удалилась. Однако я и не думала шевелиться. Кэмпбелл вновь пожал плечами и протер лицо платком.
– В нашей колонии есть закон, сэр. Он гласит, что если негр нападет на белого человека и прольет кровь, то наказанием за сие преступление будет смерть. – Кэмпбелл неловко помолчал. – К счастью, такое случается редко… – Он сжал губы, потом вздохнул и, еще раз промокнув красные щеки, убрал платок обратно в карман. – Я должен отправляться. Вы со мной, мистер Фрейзер?
Джейми помолчал, всматриваясь в лицо Кэмпбелла.
– Да, – бросил он и подошел к комоду, где в верхнем ящике хранились дуэльные пистолеты Гектора Кэмерона.
– Там опасно? – повернулась я к Кэмерону, завидев, что делает Джейми.
– Не знаю наверняка, миссис Фрейзер. – Кэмпбелл уныло сгорбился. – Дональд Макнил сказал лишь про некую стычку на лесопилке и что пролилась кровь. Он попросил меня сразу же вынести приговор и проследить за казнью, а затем ушел собирать остальных плантаторов, прежде чем я успел выяснить подробности, – пояснил он с печальным видом.
– Казнь?! То есть вы намереваетесь казнить человека неизвестно за что?! – Я настолько разозлилась, что случайно перевернула корзину с вязаньем. Крошечные клубочки разлетелись во все стороны и запрыгали по ковру.
– Известно, миссис Фрейзер! – Кэмпбелл вскинул подбородок, но с видимым усилием все-таки взял себя в руки: – Прошу прощения, мэм. Я понимаю, вы здесь недавно и можете посчитать наши порядки в чем-то непонятными и даже варварскими…
– О да, варварскими, именно! Что же это за закон, если человека…
– Раба…
– Человека! Приговаривают без суда и следствия! Что это за закон такой?!
– Плохой, мэм! – рявкнул Кэмпбелл. – И все же закон, и я обязан проследить за его исполнением. Мистер Фрейзер, вы готовы?
– Готов. – Джейми рассовал по карманам пистолеты и снаряжение к ним, потом выпрямился, оправляя полы сюртука. – Саксоночка, а сходи-ка…
Я рванула к нему и хватила за руку, не дав договорить.
– Джейми, прошу! Не надо, не вмешивайся!
– Тише. – Он сжал мою ладонь. Взгляд синих глаз заставил меня замолчать. – Я уже вмешался, – негромко продолжил Джейми. – Мистер Кэмпбелл прав, я ее родич. Так что мой долг отправиться туда и… хотя бы все увидеть. – Он поколебался, будто хотел сказать что-то еще, но лишь вновь сжал мою руку и отпустил ее.
– Тогда я отправлюсь с тобой, – произнесла я спокойно, однако в моем голосе прозвучала зловещая отстраненность – я чувствовала надвигающуюся беду.
Губы Джейми слегка дрогнули.
– Иного я и не ожидал, саксоночка. Тогда сходи за инструментами, ладно? А я разберусь с лошадьми.
Я не стала задерживаться и выслушивать возражения мистера Кэмпбелла, а попросту рванула в свою кладовку. Туфли застучали по плитам коридора, словно взволнованное сердце.
По пути мы встретили Эндрю Макнила. Он дал своей лошади передохнуть в тени каштана, а сам дожидался нас. Когда мы остановились, Макнил кивнул Кэмпбеллу, хмуро глядя на меня.
– Кэмпбелл, ты ему не сказал, что ли? – Макнил недовольно повернулся к Джейми. – Женщине там не место, мистер Фрейзер.
– Вы же говорили, что пролилась кровь, так? – резко отозвался Джейми. – Моя жена – целительница, она прошла со мной войну и не только. Если я вам нужен, то она отправится со мной.
Макнил сжал губы, но спорить не стал. Он резко развернулся и вскочил в седло.
– Расскажи, что там стряслось. – Кэмпбелл ловко втиснул свою кобылу между Макнилом и Джейми. – Мистер Фрейзер здесь недавно, а твой сын упомянул лишь, что дело касается закона. Подробностей я не знаю.
Макнил дернул широкими плечами – седеющая коса, что разделяла его ворот на две части, шевельнулась. А шляпа сидела на голове так ровно, будто он плотничным уровнем все вымерял. Похоже, Макнил был как на словах, так и на вид человеком прямым.
Пока мы рысью добирались до места, он обрывками рассказал короткую и простую историю. Надсмотрщик лесопилки Бирнс крупно поскандалил с рабом. А тот, вооруженный для работы широким ножом, попытался снести Бирнсу голову с плеч. В цель он не попал, однако ухитрился лишить надсмотрщика уха.
– Ободрал, как сосенку, – хмыкнул Макнил с мрачным удовольствием. – Оттяпал ухо и кусок кожи со щеки вдобавок. Ну, этот гад и так далеко не красавец, так что ничего, считай, не изменилось.
Я глянула на Джейми – он вскинул бровь. Очевидно, плантаторы не шибко жаловали Бирнса.
Надсмотрщик, визжа, позвал на помощь. Благодаря усилиям двоих заказчиков и их рабов напавшего удалось повязать. Рану перевязали, раба заперли в сарае. А юного Дональда Макнила, который пришел установить новые пилы, а в итоге оказался в гуще событий, отправили с новостями к плантаторам.
– Вы, скорее всего, не знаете, – объяснил Кэмпбелл, повернувшись к Джейми, – но на казнь приводят рабов со всех ближайших плантаций. Чтобы неповадно было. Чтобы не допустить подобных необдуманных действий.
– Ясно, – вежливо сказал Джейми. – Думаю, именно поэтому, после восстания, Король казнил моего деда на Тауэр-Хилле. Тоже очень действенно. С тех пор все мои родственники ведут себя крайне достойно.
Я достаточно долго прожила среди шотландцев, чтобы понять суть этого небольшого укола. Джейми, может, и согласился выполнить просьбу Кэмпбелла, но внук Старого Лиса не пойдет так просто на поводу… и необязательно будет считаться с английскими законами.
Макнил намек понял и тут же побагровел, а вот Кэмпбелл, кажется, развеселился. Он коротко, сухо хохотнул, прежде чем обратиться к Макнилу:
– Знаешь, который раб?
Макнил покачал головой:
– Дональд не сказал. Впрочем, наверняка тот мерзавец Руфус.
Плечи Кэмпбелла поникли – ему стало ясно, о ком речь.
– Ио расстроится, – пробормотал он с сожалением.
– Сама виновата. – Макнил прихлопнул слепня, севшего ему на ногу. – Вашему Бирнсу свиней нельзя доверить, что там говорить о неграх. Я постоянно ей твердил, как и ты.
– Его нанял Гектор, а не Ио, – мягко возразил Кэмпбелл. – И не могла она его просто так выгнать. Что же ей потом, самой за лесопилкой следить?
В ответ раздалось лишь ворчание, и Макнил поерзал в седле. Джейми скрыл глаза под полями шляпы.
– Что может быть хуже своевольной женщины, – немного громче нужного заговорил Макнил. – Зато им некого винить, когда случится беда.
– А если, – влезла я, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь стук копыт, – беда случится по вине мужчины, ему тоже будет некого упрекать?
Джейми коротко хмыкнул. Кэмпбелл расхохотался и ткнул Макнила в ребра хлыстом.
– Подловили тебя, Эндрю!
Макнил не ответил, однако раскраснелся еще сильнее и втянул голову в плечи. Некоторое время мы ехали в тишине.
Перепалка, конечно, вышла занимательная, но я все равно ужасно нервничала. Живот сводило от ужаса – что же мы там увидим? Да, от Бирнса эти двое явно не в восторге и даже предполагают, что виноват именно он. Только судьбу раба это вряд ли изменит.
«Плохой, но все же закон», – сказал Кэмпбелл. Мои руки тряслись, а кожаный повод скользил в скользких от пота ладонях. Причем отнюдь не из гнева или страха перед подобной жестокостью, а от одной мысли: что предпримет Джейми?
Лицо его оставалось непроницаемым. В седле он держался расслабленно, сжимая повод в левой руке, а правую положил на бедро, где в кармане сюртука бугрился пистолет.
Возможно, он согласился, чтобы поехала и я, потому что не намерен сражаться… однако значит ли это, что он молча допустит казнь?
А если?.. Во рту пересохло, нос и горло забились бурой пылью, которую вздымали копыта лошадей.
«Я уже вмешался». Да, он член клана и семьи, но этот ужас… Горцы стоят насмерть, если, не дай бог, что-то заденет их честь или заставит кровь закипеть в венах; тем не менее окружающие события их в основном не заботили. Века уединенной жизни в горных твердынях научили не вмешиваться в дела посторонних… но горе тем, кто полезет к ним самим!
«Джейми не из диких горцев», – успокоила я себя. Он много путешествовал, получил хорошее образование, стал культурным человеком. И, черт возьми, прекрасно знает, что я думаю обо всем этом. Внутри зрело ужасное чувство: сегодня мое мнение ничего не изменит.
Хотя день стоял жаркий и безветренный, мои холодные пальцы закоченели, стискивая повод. Нам встретилось несколько групп людей… рабов, которые пешком шли к лесопилке. Они даже не подняли глаз – просто вжались в кусты, давая нам пронестись мимо.
Низкая ветка сбила шляпу Джейми. Он ловко ее поймал и водрузил на место, однако я успела мельком увидеть лицо, напряженное, беспокойное. Я поразилась, поняв, что он сам не знает, что делать. А это испугало меня куда сильнее, чем все остальное.
Мы вдруг попали в сосновый лес – яркая, желто-зеленая листва резко сменилась сумраком и глубокой зеленью, будто с самой поверхности мы нырнули в глубины океана.
Я потянулась назад, к притороченному к седлу деревянному сундучку. Чтобы не думать о грядущем, я мысленно готовилась к единственной роли, которую мне, очевидно, удастся сыграть в приближающейся катастрофе. Раз уж ее не предотвратить, я хотя бы постараюсь залатать нанесенные раны. Сперва дезинфекция и очистка – я захватила бутылочку чистого спирта и смесь сока чеснока и мяты. Потом перевязать рану… да, я взяла льняные бинты… перед этим зашить…
Звук, что до меня донесся, не был похож на звон цикад. Кэмпбелл, ехавший во главе нашего крошечного отряда, резко остановил лошадь и прислушался. Остальные замерли позади.
Голоса, множество голосов гудели низко и гневно, как встревоженный улей. Сквозь них пробились крики и…
Выстрел!
Мы галопом понеслись вниз по склону, лавируя между деревьями, и ворвались на поляну перед лесопилкой. Множество людей – рабов, женщин, детей – в панике метались между кипами досок, как термиты на расколотой ударом топора древесине.
Однако я сразу позабыла о толпе. Мое внимание сосредоточилось на высоком подъемнике и огромном крюке, который служил, чтобы укладывать бревна для распилки.
С крюка свисало пронзенное тело. Чернокожий извивался, как чудовищный червяк. В воздухе витал сладковатый, тяжелый запах крови. Под крюком уже натекла целая лужа.
Моя лошадь остановилась, беспокойная, не зная, куда шагать, – мешала толпа. Крики превратились в стоны и тихое повизгивание женщин. Джейми спешился и зашагал сквозь столпотворение к крюку, Кэмпбелл и Макнил мрачно следовали по пятам. С последнего слетела шляпа, но он не обратил внимания, и ее тут же затоптали.
Я оцепенела в седле, не в силах шевельнуться. На помосте у подъемника тоже стояли люди: коротышка со странно замотанной в окровавленные бинты головой и еще несколько мужчин, белых и мулатов, вооруженных дубинками и мушкетами. Временами мужчины угрожающе взмахивали оружием, отгоняя толпу.
На самом деле желающих приблизиться не наблюдалось. Напротив, все пытались отодвинуться подальше. На лицах читался ужас, смятение, лишь изредка гнев… или радость.
Фаркуард Кэмпбелл вынырнул из толчеи и взобрался на помост, опираясь на крепкое плечо Макнила. Затем шагнул к вооруженным мужчинам, размахивая руками, и что-то крикнул. Слов я не разобрала, хотя крики и стоны постепенно стихли и воцарилось потрясенное молчание. Джейми схватился за край помоста и, поднявшись сам, протянул руку Макнилу.
– …неслыханная жестокость! – кричал Кэмпбелл в лицо Бирнсу.
Слова долетали обрывками, их заглушал шепот и бормотание толпы, но я видела, как Кэмпбелл тыкал пальцем в сторону подъемника и его страшной ноши. Раб уже перестал дергаться и висел неподвижно.
Бирнс стоял ко мне спиной; по напряженной фигуре было заметно, что он зол и не намерен повиноваться. Двое его товарищей медленно приблизились, явно собираясь его поддержать.
Джейми на мгновение замер, оценивая ситуацию. Он достал оба пистолета, хладнокровно проверил заряды. А затем шагнул вперед и приставил один к перебинтованной голове Бирнса. Надзиратель окаменел от изумления.
– Сними его, – скомандовал Джейми ближайшему головорезу с дубинкой, достаточно громко, чтобы было слышно и в толпе. – Или я разнесу то, что осталось от головы твоего дружка.
Он поднял второй пистолет и направил мужчине в грудь. А выражение лица Джейми красноречиво донесло его мысль и без дальнейших угроз.
Мужчина неохотно шевельнулся, не сводя прищуренных глаз с пистолета, схватил рукоять катушки и провернул ее. Крюк медленно опустился на натянутом под весом жертвы канате. Зрители разом выдохнули, когда обмякшее тело наконец коснулось земли.
Я кое-как заставила лошадь пройти сквозь толпу и остановилась неподалеку от помоста. Лошадь отпрянула, мотая головой и всхрапывая – ее пугал сильный запах крови, – однако была слишком хорошо обучена и на дыбы, к счастью, не взвилась. Я спешилась, приказав кому-то из стоявших поблизости мужчин принести мой медицинский сундучок.
Помост странно покачивался под ногами, словно земля после долгого путешествия по морю. Раб лежал в нескольких шагах, и когда я к нему добралась, мой ум прояснился. Я наконец начала действовать хладнокровно и четко, как подобает хирургу. Плевать на жаркий спор позади и на людей вокруг.
Раб еще дышал, однако поверхностно, прерывисто. Крюк пробил живот и, пройдя сквозь нижние ребра, вышел из спины на уровне почек. Кожа мужчины приобрела синевато-серый оттенок, губы побелели.
– Тише, – мягко сказала я, хотя раб не издавал никаких звуков. Разве что доносилось свистящее дыхание.
В глазах ничего не отражалось. Зрачки расширились, и радужка утонула в их черноте. Кровь не шла ртом – значит, легкие целы. Дыхание было слабым, но ритмичным – значит, диафрагма тоже цела. Я бережно касалась раба руками, стараясь мысленно проследить движение крюка. Из обеих ран сочилась кровь, темная на фоне сильных мышц спины и живота и ярко-алая на гладкой стали крюка. Сочилась, не била струей – значит, каким-то чудом брюшная аорта и почечная артерия не задеты.
Краем уха я все же слышала ожесточенный спор и отстраненно отметила, что приятели Бирнса – это его коллеги-надсмотрщики с двух соседних плантаций. Как раз на них сейчас наседал Фаркуард Кэмпбелл.
– …вопиющее неуважение закона! Вы ответите перед судом, джентльмены, будьте уверены, ответите!
– Да какое вам дело? – мрачно буркнул кто-то. – Кровь есть? Есть. Да еще и увечье! Бирнс имел право!
– А это не вам решать, – низко прорычал Макнил. – Вы отребье, не лучше, чем…
– Да как ты смеешь, старик, совать свой длинный шотландский нос туда, куда тебя не просят, а?!
– Что тебе нужно, саксоночка?
Я даже не расслышала, как он оказался возле меня. Джейми присел на корточки рядом с открытым сундучком, не опуская пистолета и не сводя глаз со спорщиков.
– Не знаю.
Сзади по-прежнему доносились гневные возгласы, слившиеся в непонятный поток слов. Реальность сузилась до пациента в моих руках.
Я медленно осознавала, что рана, несмотря на весь ужас, не смертельна. После краткого осмотра я смогла предположить, что изгиб крюка прошел выше печени. Скорее всего, основательно задета правая почка, и вдобавок острие зацепило тонкую кишку или желчный пузырь. Однако это не убьет раба мгновенно.
А вот умереть от болевого шока он мог. На скользком от крови животе бился пульс, как раз над пробившей плоть сталью. Быстрый, но ровный, как барабанная дробь. Я чувствовала его кончиками пальцев. Раб потерял очень много крови – ее тошнотворный запах заглушал вонь пота и страха – и все же мог выжить.
Меня вдруг поразила мысль – я смогу его спасти!.. Вслед за этой мыслью последовал ворох других. Столько всего может пойти не так: например, раб истечет кровью, когда я извлеку крюк. А еще внутреннее кровотечение, отсроченный шок, разорванный кишечник, перитонит…
Во время битвы при Престонпанс я видела мужчину, пронзенного мечом. Та рана очень напоминала эту. На нее попросту наложили повязку, и мужчина каким-то чудом поправился.
– Нельзя допускать беззаконие! – разорялся Кэмпбелл, заглушая остальных. – Неважно, какие там у вас причины. Всех вас возьмут под стражу, не сомневайтесь!
Никто не обращал внимания на истинный предмет спора. Прошло несколько секунд… Пора действовать. Я коснулась руки Джейми, отвлекая его от спора.
– Если я спасу раба, его не казнят? – спросила я едва слышно.
Джейми быстро окинул взглядом спорщиков, оценивая возможность такого исхода.
– Нет, – мягко отозвался он и посмотрел на меня потемневшими от осознания глазами.
Он слегка расправил плечи и положил пистолет на бедро. Мне не помочь ему с выбором, как и ему не помочь мне… но он защитит меня, что бы я ни сделала.
– Верхний ряд, третья слева, – кивнула я на крышку сундучка, где покоились три ряда крепко закупоренных бутылочек с разнообразными лекарствами.
В двух был чистый спирт, в еще одной – бренди. Я щедро всыпала коричневатый порошок из корня в бренди и резко встряхнула. А потом поднесла горлышко к губам раба.
Его глаза остекленели. Я зачем-то пыталась в них смотреть, чтобы он меня увидел. Зачем?.. Я не знала. Даже когда наклонилась и позвала его по имени. Спрашивать, чего он хочет, было бессмысленно, я все решила за него.
Он глотнул. Раз. Другой. Побелевшие губы дернулись. Капля бренди стекла по коже. Еще вынужденный глоток, и шея расслабилась, голова потяжелела, оттянула мне руку.
Я закрыла глаза, прощупывая пульс за ухом. По телу раба пробежала дрожь.
Перед моим мысленным взором возникла страница учебника:
«Онемение. Покалывание. Зуд, как от укусов насекомых. Тошнота, боли в эпигастрии. Затрудненное дыхание, кожа холодная и липкая, бледное лицо. Пульс слабый и неровный, сознание остается ясным».
Все симптомы. Особенно боль в эпигастрии…
Одна пятнадцатая грана убьет воробья в считаные секунды. Одна десятая – кролика, за пять минут. Говорят, именно аконитом Медея хотела отравить Тесея.
Я старалась ничего не слышать, не чувствовать, не знать; остался лишь рваный ритм под пальцами. Надо отбросить от себя голоса, гомон, жару и пыль, запах крови. Забыть, где я и что делаю.
Оставить сознание ясным.
Ох, боже. У меня получилось.
Глава 12
Возвращение Джона Куинси Майерса
Несмотря на глубокое потрясение из-за событий на лесопилке, Иокаста по-прежнему намеревалась дать званый ужин.
– Отвлечемся от грусти, – твердо заявила она и пощупала рукав моего муслинового платья. – Прикажу Федре сделать вам новый наряд. Девочка неплохо шьет.
Вряд ли празднество и новое убранство смогли бы меня развлечь, но я уловила предупреждающий взгляд Джейми и сцепила зубы.
Читать бесплатно другие книги:
