Артефакт с темным прошлым Леонов Николай

Впрочем, тот, что уходил влево, как выяснилось почти сразу же, имел ограниченную протяженность – всего около полусотни метров (его длину определили с помощью лазерного дальномера). А вот основной туннель и тот, что уходил вправо, судя по показаниям дальномера, оба какого-либо конца не имели. Поэтому именно левый коридор и был исследован по всей его длине. Как оказалось, данное ответвление содержало в себе нечто весьма интересное.

Прежде всего ученые обнаружили некие тексты, вырезанные в камне стен непонятным способом. Осматривая эти совершенно причудливые то ли буквы, то ли иероглифы, исследователи не могли отделаться от ощущения, что их кто-то словно бы вывел неким инструментом, способным плавить камень. Картина была такая, как если бы кто-то раскаленным гвоздем водил по брикету сливочного масла.

Но самое удивительное ожидало ученых в просторном (в полтора человеческих роста!) помещении, которым заканчивался левый туннель. Осветив обширный «подвал» яркими лучами фонарей, они увидели вырезанные в его стенах кругловерхие ниши, которые были заполнены каким-то прозрачным материалом наподобие стекла. Присмотревшись к ним поближе, единственная женщина в экспедиции – кандидат наук Анна Ворчуняк – смогла рассмотреть замурованных в толще «стекла» странных существ явно инсектоидного типа. Одни напоминали жуков-щелкунов, другие – то ли цикад, то ли богомолов. Кстати сказать, нечто похожее ученые видят в кусках янтаря, в которых сохранились попавшие в них доисторические существа наподобие мух, бабочек или там муравьев. Только здесь пленники прозрачного камня были достаточно крупными – до полуметра длины и даже более того.

В дальнем углу этого зала на гранитном постаменте палеонтологи увидели изваяние, изготовленное из какого-то непонятного материала серо-синего цвета. Примерно семидесятисантиметровой высоты, плотно покрытая пылью статуэтка являла собой некое совершенно невероятное существо, имеющее гуманоидно-инсектоидные формы. Его голова по своей форме и анатомическим особенностям полностью соответствовала найденной в пласте туфа окаменелости. Это свидетельствовало о том, что изваяние в самой полной мере отражало реальные контуры тела антропоморфных «кузнечиков».

– …Да, представьте себе! – улыбнувшись, Рябинин изобразил рукой многозначительный жест. – Мы и в самом деле нашли изваяние прямоходящего (или, точнее, прямоскачущего) «кузнечика». Значит, что о нем можно сказать? Его туловище было как у нынешних кузнечиков: круглая грудная часть и продолговатое брюшко. Из верхней половины грудной части росли две пары трехпалых «рук», а нижние конечности, как и положено кузнечику – «коленками» назад, росли из самого нижнего сегмента груди на границе с брюшком. Ступня напоминала страусиную лапу – трехпалая, с одним пальцем, обращенным противоположно двум, направленным вперед. На спине крыльев не было, только лишь их рудиментарные зачатки.

– Потрясающе! – Крячко ошеломленно покрутил головой. – Вы и об этой находке сообщили в свои научные верхи?

– Да, разумеется! – профессор энергично кивнул. – Мы сразу же отправили и описание изваяния «кузнечика», и его фотоснимки в самых разных ракурсах. Кстати! Вот, можете взглянуть! – Он достал из кармана телефон и вывел на его монитор фотоизображения запечатленного в каком-то твердом материале невероятного существа.

В деталях рассмотрев «кузнечика», опера согласились: находка и в самом деле совершенно невероятная. Такого им видеть не доводилось еще никогда. Издав задумчивое «хм-м-м!..», Лев неожиданно попросил, достав свой телефон:

– Сбросьте-ка мне по блютузу все снимки «кузнечика», чтобы его можно было рассмотреть в самых разных ракурсах…

– Разумеется! Пожалуйста, пожалуйста! – закивал Рябинин и, поманипулировав с сенсорным экраном, объявил: – Готово!

– Ага, информация поступила, – подтвердил Гуров. – Сейчас я эти кадры отправлю к нам, в информотдел главка, чтобы их разослали по кое-каким инстанциям – таможенникам и в погранслужбу. Ну, чтобы знали, что именно нужно искать у контрабандистов. Все! Отлично! Теперь наши шансы перехватить «кузнечика» заметно подросли. Роман Михайлович, говоря о том, как был найден загадочный туннель, вы почему-то говорили о нем в прошедшем времени. Я так понял, с ним что-то случилось? Он вдруг куда-то исчез?

– Да, Лев Иванович, к сожалению, он исчез… – Рябинин удрученно вздохнул. – В то самое время, когда мы находились в «подвале» левого хода, изучали его, рассматривали имеющиеся в нем объекты, вдруг произошло нечто неожиданное и пугающее. Откуда-то – и снизу, и со всех сторон – с какого-то момента внезапно раздался непонятный гул, все задрожало. Мы сразу же поняли, что это не к добру, что очень скоро может произойти нечто очень опасное. И поэтому, не мешкая ни секунды, все разом бросились к выходу. Вы видели фильм «Золото Маккенны»? Как его герои по проходу в скале выбирались из золотого каньона? Они скачут на лошадях во весь опор, а следом за ними валятся камни…

– Еще бы! – ностальгически улыбнувшись, Крячко утвердительно мотнул головой. – Такая киношка!.. Еще пацаном смотрел этот фильмец несколько раз подряд.

– Да, я помню, помню, – тоже с ноткой ностальгии откликнулся Гуров. – Сцена впечатляющая! Ну, у американцев это давняя фишка: запредельно опасная ситуация, герои фильма на волосок от гибели, и только в самый-самый последний момент они спасаются лишь каким-то чудом…

– Вот и у нас – точно так же… – профессор жизнерадостно рассмеялся. – Нам удалось выскочить из этого туннеля в самый последний момент. Представляете? Я выбегаю следом за Аней, и за моей спиной потолок туннеля тут же смыкается с полом. Звук был такой, как если бы гора громко чавкнула, а потом со стоном вздохнула. Жуть!..

– Представляю… – произнес Лев с задумчивым сочувствием. – Но, берусь предположить, это было не последнее испытание, выпавшее вам в тот день?

– Да, не последнее… – подтвердил Рябинин. – Поскольку мы находились у края котлована, примыкавшего к склону горы, на всякий случай мы поспешили убежать от нее подальше. Да еще и начали выбираться наверх. И что бы вы думали? Внезапно чуть ли не с самой вершины горы вниз обрушилась каменная лавина. Вот уж это грохнуло так грохнуло! Даже земля задрожала. В один миг завалило половину котлована. Теперь до того туннеля, даже если бы он и остался цел, едва ли кто смог бы докопаться. Скальной породы свалилось немерено – сотни и сотни тонн…

И лишь уже выбравшись из карьера, по словам профессора, он вспомнил об артефакте, найденном в загадочном помещении внутри горы. Спасаться бегством ученым пришлось столь стремительно, что сам Рябинин, опасаясь за жизнь своих сотрудников, напрочь забыл о «кузнечике». С горечью глядя на громадную груду разнокалиберного камня, он и сам, как некое изваяние, недвижимо стоял на краю обширной каменной чаши. Насколько он мог вспомнить, в недрах горы остались и цифровая фотокамера, которой были сделаны снимки всех находок, и обнаруженное там же изваяние «кузнечика»… Теперь все это было погребено в каменной толще и навсегда утрачено для отечественной и мировой науки. Теперь попробуй докажи, что «кузнечик» – не какой-то там вымысел, а нечто, достойное самого пристального внимания палеонтологической, да и археологической науки.

И тут… От горестных размышлений его отвлек голос старшего лаборанта Олега Захаревича. Оглянувшись, профессор не поверил своим глазам: тот, держа перед собой вещевую сумку с чем-то увесистым, недоуменно поинтересовался:

– Роман Михайлович, а эту ерундень куда?

В этот момент Рябинин пережил еще один, правда, уже радостный шок: в распахнутой сумке Олега лежали… И изваяние «кузнечика», и фотоаппарат! Не веря собственным глазам, профессор подрагивающими руками достал оба предмета из сумки и ошарашенно спросил:

– Олег! А-а-а… Как тебе это удалось?!

Захаревич пояснил, что в тот момент, когда только начался подземный катаклизм, он, будучи человеком обстоятельным и практичным, почти на автопилоте успел схватить и кинуть в свою сумку и фотокамеру, и «кузнечика», после чего ринулся к выходу, увлекая за собой всех остальных. И лишь теперь, увидев грустящего профессора, решил уточнить: не из-за этих ли «прибамбасов» их научный руководитель впал в столь безграничную печаль?..

– Кстати, в новом карьере, – Рябинин указал рукой куда-то в сторону леса, – который начали разрабатывать в километре от нашего, после того как в этом обосновались мы, тоже тряхнуло очень даже здорово. К нам оттуда даже работяги прибегали разбираться: что тут у вас творится? Они подумали, будто это мы сами устроили.

– А как бы это вы могли устроить? – недоуменно прищурился Стас.

Профессор на это чуть пожал плечами:

– Как… Ну, например, для того чтобы вызвать горный обвал, иногда достаточно выстрелить из ружья. Вопросы к нам были самого разного характера. Даже мистического.

– Ого! – Крячко недоуменно покрутил головой. – Мистического? И кто же это там мистикой увлекается?

– Экскаваторщик, Николай Алаялов. Он из манси. Более того, – Рябинин приподнял руку с раскрытой пятерней, – он из рода потомственных шаманов. На языке манси шаман – весар хум, то есть «ведающий мужчина». Кстати, именно благодаря ему и был найден обнаруженный в карьере артефакт. Ну, окаменевшая голова «кузнечика». Да! Случилось так, что в разгар рабочего дня Алаялов неожиданно прекратил погрузку камня в самосвал и, заглушив мотор экскаватора, объявил, что с этого места камень больше брать нельзя. Уперся, и все тут! Бригадир долго его уговаривал, потом вызвал руководство компании. Всего лишь через час на двух легковушках примчались сразу несколько человек – и специалисты, и даже кто-то из главного менеджмента… Те с ходу начали напирать на Николая: ты чего, мол, там придумал? Дескать, почему срываешь работу? А он им объяснил, что работать ему запретили духи гор.

– И начальство с ним сразу же согласилось? – недоверчиво уточнил Станислав.

– Куда там! Сначала на Алаялова они наорали. Матерились, как сапожники, объявили ему, что он уволен… – Профессор укоризненно вздохнул. – Он отнесся к этому совершенно спокойно. Сел на лавочку у вагончика начальника участка, достал из кармана варган и начал исполнять какие-то шаманские мелодии. «Шишки» поняли, что орать на экскаваторщика бесполезно, надо срочно искать ему замену. Запрыгнули в свои авто, и тут вдруг отчего-то забарахлили моторы и у «Лексуса», и у «Майбаха». Водилы разводят руками – чертовщина какая-то. Начальство опять к Николаю: твои штучки? Он им пояснил: своими нехорошими словами вы сильно разгневали и без того рассерженных духов. Чем ругаться, усугубляя ситуацию, перенесите-ка лучше место добычи камня в другое место, примерно на километр отсюда, и духи сразу же успокоятся. «Шишки» подумали-подумали, да и согласились. И – все! Моторы легковушек тут же завелись. Вот хотите – верьте, хотите – нет.

– И что же было дальше? – Лев задал свой вопрос с абсолютно невозмутимым видом, словно слушал не повествование о мистическом, загадочном событии, а, например, прогноз погоды по радио.

По словам Рябинина, о происшествии на каменных разработках случайно узнал преподаватель истории кряжуновской школы и по совместительству местный краевед-любитель. Он позвонил ему и рассказал о загадочном событии в окрестностях их села. Профессор тут же организовал выезд исследовательской группы к кряжуновскому карьеру. Они провели первичные исследования, и этот карьер оказался настоящим кладезем палеонтологических находок.

– …Здесь несколько уровней залегания окаменевших останков древних существ, – увлеченно рассказывал профессор. – Например, на глубине двух метров нам удалось найти нижнюю челюсть саблезубого тигра. Чуть глубже были обнаружены фрагменты скелета мамонта и шерстистого носорога. Но все это – материальные «послания» эпох не самых отдаленных. А вот «кузнечик»… Да! Этот артефакт мог бы произвести переворот в мировой исторической науке. Но теперь мы даже не представляем, кому он мог понадобиться, кто его похитил, к тому же убив сторожа…

Из дальнейшего повествования Рябинина явствовало, что и окаменелость, и найденное изваяние, а также все прочие находки ученые хранили в «штабном» вагончике, в котором и происходила эта беседа. Для того чтобы обеспечить сохранность во всех смыслах бесценных находок, профессор нанял в Кряжунове охранника. Вернее, ночного сторожа. Что интересно, хотя профессор и предлагал неплохое по местным меркам жалованье, избытка желающих стать сторожем почему-то не обнаружилось. Скорее наоборот – обнаружился избыток тех, кто откровенно потешался над намерением Рябинина свои находки взять под охрану («Да кому они на хрен нужны, эти «сокровища?»).

Лишь давно уже вышедший на пенсию бывший колхозный плотник Юрий Кисляев решил уважить ученых людей и, не кочевряжась, пообещал:

– Ладно уж, подежурю…

Длилось его дежурство ровно неделю… Члены экспедиции (первоначально предполагалось, что ее работа продлится не более трех-пяти дней, поэтому Рябинин и не стал раздувать штаты) проживали в более комфортабельном жилом вагончике, удаленном от «штабного» метров на тридцать. Профессор по старой привычке (суммарно в экспедиционных разъездах он провел не менее семи-восьми лет) всегда вставал очень рано, с первыми лучами солнца.

В тот день он проснулся ровно в пять утра по местному времени. Заглянув в «штабной» вагончик, вместо обычного: «Привет, Семеныч!» – он с удивлением и испугом выпалил:

– Ох, е-мое!!! Семеныч, что с тобой?!!

Старик, распластавшись, лежал на полу ничком, на левой стороне головы волосы были окрашены уже подсохшей кровью, которая, судя по всему, выступила из раны на голове. Дверь в кладовку, где в сейфе хранились самые ценные находки, была распахнута настежь. Запиравший ее замок валялся тут же, на полу. Холодея от нехороших предчувствий, Рябинин заглянул в кладовку, и ему от увиденного стало дурно: сейф был взломан, изваяние «кузнечика» бесследно исчезло. Прочие находки, спрятанные под досками пола, оказались целы. Но, при всей своей уникальности, они (в том числе и окаменевшая голова «антропо-кузнечика») по своей наглядности основательно уступали изваянию.

Рябинин немедленно позвонил в райотдел полиции, после чего разбудил свою команду. Примерно минут через сорок к палеонтологам примчался полицейский «уазик». Местные опера, руководимые «модернистски-продвинутым» старлеем, бегло осмотрели место происшествия, кое-что сфотографировали, запротоколировали и, посоветовавшись, уведомили профессора о том, что Кисляева убил кто-то из местных алкашей, который не нашел себе денег на бутылку.

– …В сейфе деньги были? – в манере киношного Мегрэ поинтересовался старший лейтенант.

– Да, двенадцать тысяч… – догадываясь, что именно сейчас услышит, настороженно кивнул Рябинин. – Они пропали.

– Вот из-за этого-то сторожа и убили, – со знающим видом заключил опер. – Сейчас прочешем деревню, виновного найдем.

– Постойте, постойте! – всполошился профессор. – Если убийца пришел только лишь за деньгами, то с чего бы тогда он взял нашу главную палеонтологическую находку? Она-то ему зачем? Кому он ее продаст? К тому же – взгляните сами! – сейф взломан профессионально, здесь орудовал опытный взломщик. Есть ли в этой деревне такого рода криминальные умельцы?

Окинув профессора изучающим взглядом, старлей с каким-то подтекстом осведомился:

– А вам откуда известно – профессионально сейф взломан или не профессионально?

От возмущения у профессора даже перехватило дыхание.

– Молодой человек, – сердито поинтересовался он, – вы на что намекаете? Уж не хотите ли вы сказать, что я тоже причастен к ограблению и убийству? Может, всех членов экспедиции запишете в подозреваемые?

– Может, и запишем… – с холодком и даже несколько надменно процедил старлей, строча авторучкой в своем блокноте. – Да, гражданин Рябинин, наверное, так и сделаем: до конца расследования вам лучше оставаться здесь. Будем проверять и эту версию. С этого момента отсюда – ни шагу. Любая отлучка без моего разрешения, пусть даже и в Кряжуново, будет рассматриваться как побег со всеми вытекающими. Ясно?!

…Дойдя до этого места своего повествования, профессор поспешно достал из кармана ветровки защитного цвета ампулу с таблетками нитроглицерина и, положив таблетку себе под язык, сокрушенно вздохнул.

– Так что, Лев Иванович, – Рябинин развел руками, – этот вагончик теперь – своего рода «малина», а мы четверо – особо опасная шайка, организовавшая «сходняк». Вот, дожил на старости лет!

– Да этого кретина из органов надо гнать поганой метлой! – хмуро резюмировал Стас. – Откуда он взялся, этот дебил?

– Сынок какого-то областного чина. Видимо, решил сделать себе ускоренную карьеру… – с сарказмом в голосе сообщил Михаил Ростохин.

Крячко, понимающе кивнув, утвердительно спросил у профессора:

– И после этого вы решили созвониться с Москвой…

– Да… – Рябинин конфузливо поморщился. – Дело в том, что глава вашего ведомства – мой бывший однокашник. Я уже оканчивал школу, а он еще только перешел в восьмой. Но в школе мы, было дело, пересекались не раз – оба ходили на самбо. Вот… Я решил обратиться к нему не потому, что этот балбес из Евмельского райотдела надумал зачислить меня в подозреваемые. Нет! Разумеется, убийца ни в чем не повинного человека должен быть задержан и наказан. А еще очень важно найти украденный артефакт. Поверьте на слово: он бесценен. Наши находки способны перевернуть всю мировую науку. И не только! Изваяние «кузнечика» позволит нашей космонавтике уйти в отрыв от всех наших конкурентов. Да и в военной сфере оно могло бы найти применение.

– Очень интересно! – Лев вопросительно взглянул на профессора: – Это каким же образом?

– Дело в том, что материал, из которого изготовлено изваяние, обладает невероятной прочностью. Он тверже любых современных материалов. И при этом имеет определенную гибкость и упругость. В сравнении с ним все самые прочные материалы современности – то же самое, что свинец в сравнении со сталью. Можете себе представить, сколь нужным нашей оборонке может быть танк, который не пробьет ни один бронебойный снаряд! Насколько дешевле может быть вывод на орбиту космического корабля, который раз в десять легче нынешнего, но при этом имеет гораздо более высокую прочность корпуса…

– Роман Михайлович, а как вам удалось определить прочностные характеристики статуэтки «кузнечика»? – перебив Рябинина, поинтересовался Крячко.

Тот, улыбнувшись, пояснил:

– За это надо поблагодарить доцента Ворчуняк, нашу Аню. Дело в том, что у нее на пальчике есть перстень с бриллиантиком. Подарок ее мужа. И вот она, будучи человеком очень любознательным, попыталась поцарапать изваяние своим бриллиантиком. Но это ей не удалось. Она мне об этом сообщила. Мы стали экспериментировать вместе. Кстати, учитывая то, что Аня ради науки не пожалела свое украшение, я пообещал ей купить новое, еще лучше.

– Ой, Роман Михайлович, – Аня смущенно порозовела, – ничего не нужно! Муж у меня хороший, еще купит.

– А что, – Стас неопределенно подвигал перед собой руками, – после экспериментов с перстнем и «кузнечиком» брюлик пришел в негодность? Или я что-то неправильно понял?

– Нет, нет! Все именно так и есть – камешек наполовину стерся. Да, представьте себе! Материал, из которого изготовлено изваяние, оказался гораздо тверже бриллианта. Мы несколько часов по очереди пытались добыть хоть какие-то пылинки этого материала, чтобы отправить его на исследование. Нам помогали Миша с Олегом. И вот общими усилиями мы все же, ценой стертого бриллианта, получили несколько микрограммов вещества, которое я условно назвал инсектонием. Тем же днем мы наняли местного таксиста и отправили с ним Аню, которая отвезла пробу инсектония в лучшую университетскую лабораторию Бурга. Всего через сутки по телефону мне сообщили, что, по данным экспресс-исследования, этот материал мог быть синтезирован только в условиях сверхвысокого давления. В его основе – вольфрам, рений и кремний с добавкой некоторых других элементов, в частности азота, лития, цезия, самария и прочих. Причем данные элементы образуют столь сложные кристаллические соединения, что при нашем современном уровне развития технологий воспроизвести такой материал очень и очень непросто.

– А может, это свалилось откуда-нибудь из космоса? Я имею в виду, изваяние «кузнечика»? – задумчиво вопросил Гуров.

– Мы об этом думали… – чуть наморщив лоб, профессор коротко кивнул. – По этому поводу я созванивался с целым рядом известных ученых. Мнения были самые разные. Но большинство все же уверено в земном происхождении артефакта. И вот что меня сейчас беспокоит: а вдруг изваяние «кузнечика» уже вывезли за рубеж? Что, если там сумеют воспроизвести материал, из которого он изготовлен? Тогда мы окажемся в большой опасности. Можно себе только представить, какие танки, самолеты и ракеты появятся у Запада…

– Безусловно, вы правы – этот объект покинуть пределы России не должен ни при каких обстоятельствах. Поэтому будьте уверены: мы сделаем все, что в наших силах, чтобы такого не произошло… Наше руководство уже озаботилось тем, чтобы этот артефакт не пересек нашей госграницы, – твердо пообещал Лев, подкрепив сказанное энергичным жестом. – Но давайте снова вернемся к тому, что здесь произошло позапрошлой ночью.

– Да, давайте вернемся… – согласился его собеседник. – Ну, с чего начать?..

По его словам, с вечера все было как и всегда. После ужина их команда стала готовиться ко сну. Аня ушла в свою половину, а мужчины сидели в своей, обсуждали планы на завтра. Часов около восьми пришел Кисляев. Он уведомил, что принял объект под охрану, и отправился в «штабной» вагончик. Ночью сторож, как правило, находился в помещении, на территорию лагеря выходил редко. Но входную дверь никогда не запирал, считая это признаком трусости.

– Да кто сюда сунется?! – как правило, возражал он, если Рябинин убеждал его в необходимости закрывать дверь на запор. – Тут у вас что? Золото? Брыльянты? Камни самоцветные? К тому же, было время, я на медведя с рогатиной ходил – кого мне бояться?

Поэтому позавчерашним утром, ни о чем плохом не думая, профессор шел проведать Семеныча (как археологи звали Кисляева), чтобы отпустить его домой. Увиденное в вагончике стало для него настоящим шоком. На вопрос Гурова, кого он мог бы подозревать в совершении убийства и похищении артефактов, Рябинин лишь беспомощно развел руками.

Да и в самом деле! Местное население и бригада разработчиков карьера, первоначально явившие достаточно живой интерес к деятельности команды палеонтологов, очень быстро к этому остыли. Особенно когда узнали, что какими-либо крупными находками (тем более из драгметаллов!), каковые коллеги палеонтологов – археологи – находят в тех же скифских курганах, карьер не изобилует. Тут уж «халявщики» разочаровались окончательно. Поэтому, был уверен Рябинин, нападение, сопряженное с убийством, на их бивак было совершено кем-то, кто прибыл издалека. Причем прибыл именно за найденными артефактами.

– А тех, кто работает в карьере, местные опера допрашивали? – поинтересовался Станислав, изучающе глядя на профессора.

– Честно говоря, даже не знаю… – тот, несколько даже растерянно, отрицательно покрутил головой. – Вроде бы один из них бегал туда. Но что именно ему удалось выяснить, я не в курсе. С подачи старшего опергруппы они почему-то сразу же начали «переводить стрелки» на нас самих. Правда, собирались допросить и любителей выпить из числа кряжуновцев. А допрашивали или нет – не скажу. Мы же, как я уже говорил, находимся под подпиской о невыезде. Вот так-то! – Рябинин грустно рассмеялся.

– Дурдом какой-то… – саркастично хохотнул Крячко. – Давай, Лев Иванович, наверное, занимайся здесь, а я, если ты не против, добегу до карьеристов… Или как их там еще назвать? Карьерщиками, что ли?

– Хорошо, действуй… – задумчиво согласился Гуров, и они вместе с профессором прошли в кладовушку.

Лев не спеша осмотрел вскрытый сейф, мысленно отметив, что Рябинин был прав – здесь поработал опытный «медвежатник». Хотя, если по совести, этот сейф был всего лишь имитацией сейфа, сработанной в лихие девяностые какой-нибудь полукустарной шарашкой. В принципе, подобные «сверхнадежные» хранилища ценностей можно вскрыть и обычным ломом. Правда, слышно это было бы на всю округу. Поэтому неизвестный злоумышленник ручной мини-дрелью со специальным сверлом для закаленной легированной стали в дверке сейфа просверлил два отверстия точно напротив механизма замка. Через них спицами-отмычками он привел в действие запорный механизм, и сейф тут же послушно открылся. Скорее всего, у взломщика ушло на это не более получаса.

На всякий случай для проведения спектрального микроанализа Гуров собрал с пола в пластиковый пакетик пару щепоток металлических опилок (чтобы по микрочастицам металла сверла определить его тип и происхождение). Затем он достал из своей дорожной сумки все необходимое для экспресс-обследования поверхностей на предмет выявления отпечатков пальцев и следов обуви на полу кладовки. Наблюдая за ним, профессор издал недоуменное «хм-м-м!» и, как бы про себя, негромко прокомментировал:

– А эти ваши коллеги ничего похожего тут не делали. Ни отпечатков не искали, ни следов, ни каких-то улик. Да-а-а… Кстати, с ними прибыла и санитарная машина… Ну, «уазик»-«буханка» с красным крестом на боку. Медики тоже как-то прохладно отнеслись к Семенычу. Его не обследовали – как он лежит, в каком положении, где и какие на его теле есть следы – ушибы, царапины. Его просто положили на носилки, засунули внутрь своего фургончика и куда-то увезли. Аня спросила оперов: можно ли, когда они закончат, здесь, в общем зале, провести уборку? В смысле, помыть пол, где осталась кровь. Ну, в самом деле, согласитесь: как здесь работать, если на полу пятна крови? Старлей только лишь рукой махнул, мол, мой, если хочешь. Надо думать, им все было до лампочки!

Слушая Рябинина, Лев мысленно отметил: и в самом деле, очень даже прохладные ребята сюда приезжали, очень! С ними стоило бы познакомиться поближе. Таким в угрозыске делать нечего.

…Тем временем в компании с Олегом Захаревичем, взявшим на себя роль проводника, лавируя между огромными валунами и пышно разросшимися елями и соснами, Станислав шагал в сторону нового карьера. Очень скоро они вышли на хоть и не слишком благоустроенную, но, тем не менее, вполне сносную дорогу. Пропустив мчавшийся им навстречу «КамАЗ» с кузовом-ковшом, над которым высилась груда разнокалиберного булыжника, опер и его провожатый вскоре вышли к жилой точке из пяти вагончиков. В десяти-пятнадцати шагах от жилой зоны виднелся склон пологой каменной чаши, которую, выбрасывая струи синего дыма, усердно углубляли большой экскаватор и несколько бульдозеров. На крайнем вагончике была прикрепленная к его стене рядом с входной дверью вывеска, на которой значилось: «ЗАО «Гранит». Ниже располагалась другая, поменьше. Она уведомляла: «Внимание! Частная собственность! Вход только с разрешения производителя работ! Нач. участка – Четырехин В. А.».

– Ну ты глянь, ешкин кот! – иронично усмехнулся Крячко. – Оказывается, кого попало сюда не пускают. Только кто сюда и зачем потащится?

– Кто-кто… Есть такие! Да и кое-что стоящее, за чем сюда прийти хотели бы многие, не так уж и редко имеет место быть… – со знающим видом пояснил Олег. – Говорят, раньше тут любителей халявы отиралось более чем изрядно. Ведь тут же, пусть и нечасто, но кое-что ценное все же попадается! Да! Случается, яшма, а то и кусок малахита подвернется. А однажды, еще в том карьере, кто-то нашел крупный берилл. Чем плохая находка? Такой камешек нашел, и можно несколько дней, а то и целый месяц баловать себя хорошим коньячком. Первое время любители дармовщины и нас, можно сказать, осаждали. Потом уже, когда стало ясно, что в нашем карьере поживиться больше нечем, постепенно рассосались… Теперь, скорее всего, толкутся здесь…

Оказавшийся на своем рабочем месте начальник участка, который назвался Вениамином Альбертовичем, подтвердил сказанное Олегом. По его словам, любители поживиться халявными богатствами, именуемые старинным народным термином «хитники», временами появляются и поныне. Они «шарятся» по окрестностям карьера, пытаются договориться со здешними рабочими на предмет продажи им каких-либо ценных находок.

– …Гоняем их отсюда регулярно, – особо отметил собеседник Станислава. – Но они все равно тащатся сюда. Причем не все из них склонны к тому, чтобы таиться и уходить, как только их заметят. Если бы! Есть и такие, что норовят огрызнуться, показать свою агрессию, свою, так сказать, «крутизну». Да-а-а, всяких тут достаточно…

Услышанное очень заинтересовало Крячко:

– Вениамин Альбертович, а вот об этих «крутых» можно немного подробнее? На ваш взгляд, кто-то из них мог убить сторожа, чтобы завладеть артефактами? Ведь если разобраться, то на черном западном рынке они стоят немалых денег.

Немного подумав, Четырехин сдержанно кивнул:

– Ну, лично с кем-то из любителей дармовщины я не знаком, но немного наслышан. Самый одиозный из «хитников», насколько мне известно, это некто Гриша-Кардан. Это тип, что называется, «без башни», в прошлом неоднократно судимый за грабежи и разбои. Среди прочих «хитников» он что-то наподобие неформального главаря. Последний раз в окрестностях нашей производственной площадки он, насколько это мне известно, появлялся дня два назад.

– Ого! – Станислав даже присвистнул. – То есть как раз незадолго до убийства… Это интересно! А вы его видели лично или о нем от кого-то слышали?

– О его появлении мне рассказал наш бульдозерист Малько Алексей, – кивнув головой куда-то вбок, пояснил Четырехин. – Леша как раз готовил к разработке новый участок и тут увидел Гришку, который куда-то топал вдоль края березняка. Вышел он из зарослей и помахал рукой Малько. Тот выглянул из кабины: чего тебе? Кардан его спросил: нет ли чего «интересного», чтобы продать ему? Ну, у нас дисциплина строгая. Алексей ему сразу сказал, что продавать нечего, да и не стал бы, если бы что и было. Это и понятно почему. Зарплата у нас хорошая, люди за свое место держатся. А за сданные находки получают приличные премиальные. Зачем бы ему нужно было рисковать? Ну, Гришка покривился-покривился, да и умелся куда-то.

– А вы не знаете, в котором часу и где примерно это было? – о чем-то напряженно думая, осведомился Крячко.

– Это лучше спросить у самого Леши. Идемте, я вас провожу, – предложил Вениамин.

…Малько оказался здоровенным парнягой, что называется, косая сажень в плечах. Спрыгнув из кабины мощного, ритмично фыркающего мотором ЧТЗ, он с интересом воззрился на подошедших к нему начальника участка и крепкого незнакомца в потертой кожаной куртке. Представив Станислава, Четырехин попросил его рассказать о недавней встрече с Карданом. Понимающе кивнув, Алексей чуть развел руками:

– Ну, когда он был? По-моему, позапозавчера, часу примерно в третьем. Я как раз был вон в том конце карьера, срезал кустарник, и тут – он, как чертик из табакерки. Мол, ничего на продажу нет? Я ему сказал: Гриша, ловить тебе тут нечего. Если кто и левачит, то только не я. Из-за какого-то мелкого хабара терять хорошую работу желания нет никакого. Так что, родной, будь здоров! Ну он и пошел, как мне показалось, в сторону того карьера, к археологам… Или как их там? Вот и все.

Поблагодарив бульдозериста, Крячко и Четырехин пошли в обратном направлении. Когда они проходили мимо экскаватора, который миролюбиво урчал в ожидании очередного самосвала, из его кабины на камни пружинисто спрыгнул машинист, который шагнул навстречу визитерам. Как сразу же понял Станислав, это и есть Николай Алаялов, потомственный шаман. Дымя медной трубкой и невозмутимо улыбаясь, экскаваторщик ответил на приветствие своего начальника и визитера из столицы. Будучи наслышанным об Алаялове, Крячко с интересом рассматривал этого необычного человека. Внутренне он ощутил, что тот сейчас скажет что-то очень значимое. И предчувствие его не обмануло.

– Однако, ты издалека приехал, – пыхнув трубкой, констатировал Алаялов. – Хочешь найти человека, который убил старика. Вы его найдете. Только не могу сказать, где и когда. Духи тьмы прячут его в черном тумане.

– То есть кто он и где находится, узнать невозможно? – поспешил спросить Стас.

Некоторое время помолчав, его собеседник сожалеюще вздохнул:

– Да! Ничего не вижу… Перед глазами – черный туман. Черные духи не позволяют его увидеть. Им была угодна эта смерть. Ученые взяли ту вещь, которую брать не имели права. Поэтому кто-то своей кровью должен был искупить их вину. И это случилось. Но эту вещь надо найти обязательно. Если она попадет в руки злых, то быть большой беде. Это все, что могу сказать… – Чуть разведя руками, экскаваторщик пыхнул трубкой и пошел обратно к своему экскаватору.

Кивком указав на Алаялова, Четырехин негромко произнес:

– Загадочный тип! То ничего-ничего, а то как скажет что-нибудь… И всегда – в точку. Вот и не верь в сверхъестественное! С манси я сталкивался и раньше. Очень необычный народ. Когда-то, еще очень давно, их принудительно заставили принять ислам. Не всех, но очень многих. Потом пришли русские, какую-то часть склонили к христианству. Теперь формально часть манси – мусульмане, часть – православные. Но в реальности они так и остались привержены своим старым верованиям. Хотя уважают и новых богов. Например, Богородицу они почитают, считая ее Матерью Земли. Правда, сейчас и манси, и хантов, и некоторых других народностей становится все меньше. Их молодежь в глуши жить не желает, разъезжается по городам, родной язык и обычаи забывает…

…Когда Стас вернулся в лагерь палеонтологов, Гуров свои криминалистические изыскания уже закончил. Крячко рассказал ему о результатах визита, об услышанном от Алаялова. Лев, выслушав его повествование, одобрительно кивнул:

– То есть у нас появился кандидат в подозреваемые – некто Гриша-Кардан, местный «хитник» и неоднократно судимый по весьма серьезным статьям УК… – констатировал он. – Ну что ж, день еще не закончен, думаю, успеем «навести шороху» и в Евмельском райотделе.

Соломин-младший, все это время терпеливо дожидавшийся у служебного вагончика завершения их работы, поднялся с лавочки и с хрустом потянулся.

– Что, в дорогу? – жизнерадостно улыбнулся он.

– Да, едем в Евмель, – кивнул Гуров.

– С заездом в Кряжуново! – тут же добавил Александр и при этом хитро подмигнул.

– А-а-а… Почему в Кряжуново? – на лице Станислава отразилось недоумение.

– Батя дал ЦУ доставить вас на обед. Недавно звонил, интересовался, скоро ли будем – щи стынут! – деловито объявил Соломин-младший.