Рука в перчатке Стаут Рекс

– Я слышала. Какие перчатки?

– А ты не знаешь какие?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Дол глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. Все это ей крайне не нравилось.

– Джанет, послушай. Полагаю, ты решила, что никому не придет в голову искать перчатки в арбузе. Но в любом случае ты оставила на нем свои отпечатки. Не меньше двух дюжин, и каждый из них твой. Наш разговор не имеет смысла, если мы не примем за основу нашей дискуссии тот факт, что ты взяла перчатки, в которых убивали твоего отца, и спрятала их в арбузе. Я не собираюсь спрашивать тебя об этом. Я и так все знаю.

Глаза Джанет странно затеплились. Пальцы еще сильнее вцепились в сиденье, а подбородок снова дважды дернулся, прежде чем она обрела дар речи:

– Ну а если мы не примем это за основу дискуссии? То, о чем ты говорила. И что тогда?

– Тогда я отнесу перчатки Шервуду и представлю доказательства, что это ты их спрятала. И тогда тебе придется иметь дело уже с ним.

– Ну а если мы примем это за основу, что тогда?

– Тогда для начала я задам тебе несколько вопросов.

– Ты забрала перчатки? Они у тебя?

– Ну да, забрала.

– Если так, покажи.

Дол, не сводя глаз с лица Джанет, тщательно взвесила шансы. Судя по тому, как вздымалась и опускалась грудь Джанет, ей явно не хватало воздуха, что выглядело весьма подозрительно. Трудно сказать, на что способна эта девица. Если она увидит перчатки и поймет, что они находятся в пределах досягаемости, то может попытаться отнять их силой. Дол, которая видела, как энергично Джанет бьет ракеткой по теннисному мячу и ловко вскакивает в седло, понимала, что вопреки первому впечатлению девица эта отнюдь не такая малахольная.

– Даже и не мечтай! Не надейся, что сможешь их отнять. Стоит мне закричать, как сюда сбежится целая армия. Ну и что тогда с тобой будет? Я стараюсь говорить тихо не ради себя, а ради тебя. Перчатки в надежном месте. Когда мы закончим наш разговор, я отнесу их Шервуду. Что я скажу или не скажу ему, зависит исключительно от тебя.

Дыхание Джанет постепенно выровнялось. Она сидела все с тем же выражением лица, практически неподвижно, разве что слегка обмякнув. Неожиданно она резко выпрямилась, и Дол сразу почувствовала, как все ее мышцы рефлекторно напряглись, готовые к столкновению.

– Да, это я спрятала перчатки в арбузе. Что ты еще хочешь знать?

– Я хочу знать… – Дол колебалась. – Послушай, Джанет Сторрс. Я не такая крутая, какой себя считала. И понимаю, что люди иногда способны совершать необъяснимые поступки. Иногда дочери убивают своих отцов. Мне известны подобные случаи. Я думала, что жизнь достаточно меня закалила, но, похоже, ошиблась. Если то, что ты мне расскажешь… если с твоих слов я пойму… что все действительно так мерзко, как кажется, то даже не знаю, что я сделаю. Возможно, просто оставлю перчатки на подносе для визиток в прихожей, чтобы копы сами их обнаружили, и буду молчать как рыба. Я никому ничего не должна, даже самой себе, и отнюдь не обязана вмешиваться в такие ужасные дела.

– Я не убивала своего отца, – глядя в глаза Дол, заявила Джанет.

– Дай-то бог! А кто его убил?

– Не знаю.

– Где ты взяла перчатки? Кто попросил тебя их спрятать?

– Никто.

– А где ты их взяла?

– Нашла.

– Где?

– В розарии.

– В каком именно месте?

– Под кустом. Под мульчей. Под сфагнумом. Я заметила, что мульча разрыта, и, решив, что это крот, подошла проверить. И обнаружила под мульчей перчатки.

– Когда это было?

– Вчера днем. Ближе к вечеру. Думаю, около половины шестого. Я читала в беседке, но ушла оттуда, потому что какая-то птичка щебетала в кустах орешника и мне захотелось на нее взглянуть. А вернувшись в розарий забрать книгу, я увидела перчатки.

– В котором часу ты пришла в розарий почитать книгу?

– Около четырех дня. В начале пятого.

– Кто-нибудь мог пробраться в розарий, пока ты была в беседке, и незаметно спрятать перчатки?

– Нет. Уверена, что нет. Перчатки лежали всего в десяти ярдах от беседки.

– Тогда это могли сделать, пока ты ходила взглянуть на птицу. Как долго ты отсутствовала?

– Думаю, минут десять.

– И ты никого не видела? И ничего не слышала?

– Нет. Я была в кустах орешника. Ты ведь знаешь, какие они густые.

– Не знаю. Я навряд ли отличу орешник от сосны. – Дол сосредоточенно прищурилась. – Так ты взяла перчатки с собой? А потом пошла и спрятала их?

– Нет. Я… забрала их. Услышала голоса на теннисном корте и решила пойти туда. Но сперва вернулась к себе в комнату переодеть туфли. И спрятала перчатки здесь. – Джанет показала на бюро. – Положила в ящик. Затем отправилась на теннисный корт. Пришла туда всего на десять минут раньше тебя.

– А сегодня утром ты сказала мне правду? Что никого не видела, пока была в розарии?

Джанет медленно кивнула:

– Ни единой живой души.

– Когда ты спрятала перчатки в арбузе?

– Сегодня. Рано утром. Я рано встаю.

– Итак, ты пошла туда одна, вырезала кусок корки, вынула мякоть, засунула внутрь перчатки и закатила арбуз на место. Все верно?

– Да.

– Но почему ты выбросила мякоть в компост?

– Потому что решила, там ей самое место. Мне… мне не хотелось ее выбрасывать куда-то еще.

– А где ты взяла нож?

– В сарае для инвентаря.

– И потом отнесла обратно?

– Да.

Дол отвела глаза от лица Джанет. Впервые с тех пор, как вошла в комнату. Уперлась локтем в колено, задумчиво прижала сжатую в кулак ладонь к губам и опустила ресницы. Кажется, все достоверно. По крайней мере, на первый взгляд. Дол мысленно проверила хронологию событий по версии Джанет, прокрутив все назад; одновременно вспомнила мизансцену на восточном склоне, которую видела своим глазами… Кажется, все сходится, никаких противоречий или несоответствий…

Наконец Дол позволила себе выпрямиться.

– Ладно. На данный момент я принимаю твои объяснения. Попробую систематизировать их чуть позже. Ну и конечно, остается самый главный вопрос: почему ты решила спрятать перчатки? Впрочем, я отнюдь не собираюсь приставлять тебе нож к горлу. Если все, что ты сказала, чистая правда, у меня остается только одно разумное объяснение: ты знала, кому они принадлежат. Верно?

Джанет стиснула лежавшие на коленях руки.

– Да, – ответила она шелестящим шепотом.

– Естественно, – кивнула Дол. – Но когда ты нашла перчатки, зачем было прятать их в своей комнате? Почему ты не вернула перчатки владельцу?

– Ну… было так странно найти их там. – Джанет откашлялась, но голос ее все равно срывался. – И я решила просто оставить их у себя…

– Как сувенир. Потом, когда ты узнала об убийстве, а полицейские обследовали руки присутствующих, упомянув о перчатках, ты поднялась к себе, осмотрела найденную пару перчаток, чтобы проверить, нет ли на них следов проволоки, и решила защитить владельца перчаток, несмотря на тяжесть содеянного и даже несмотря на то, что убитый был твоим отцом. Все правильно?

– Нет, – пробормотала Джанет. – Неправильно. Он не совершал преступления. Он не виноват.

– С чего ты взяла?

– Потому что не виноват. И тебе это известно. Ты ведь знаешь… это был Мартин.

– Ты хочешь сказать, что узнала перчатки Мартина?

– Да.

– Что и требовалось доказать. Я читала твои стихи. И у меня есть глаза. Тем более что ты особо и не скрывалась. Я в курсе, что Мартин – единственный мужчина, чьи перчатки ты будешь прятать у себя в ящике, и определенно единственный мужчина, которого ты захочешь защитить… любой ценой. Но если это были его перчатки, почему ты так уверена, что Мартин никого не убивал?

– Потому что он никогда такого не сделал бы. – Джанет принялась ломать пальцы. – Ведь так? С чего вдруг? Кто-то другой взял его перчатки… Чтобы подставить…

– Это всего лишь теория, – нахмурилась Дол. – Впрочем, мне понятен ход твоих мыслей. По крайней мере, кто-то действительно мог воспользоваться перчатками Мартина. А вот с тем, что Мартину непременно предъявили бы обвинение, уже не так очевидно. Ведь перчатки могли никогда не найти под мульчей. – Дол вопросительно прищурилась на Джанет. – Ты странная девушка. Странная женщина. Когда ты узнала, в каких целях были использованы перчатки, почему не отдала их Мартину, рассказав, где их нашла, и предоставив ему самому разбираться?

– Я не могла… Не могла этого сделать. Не хотелось его травмировать.

– Господи Иисусе! Не хотелось его травмировать. Ты влюблена в него по уши, а он обручился с другой, более богатой девушкой. Значит, ты ему ничего не сказала? Просто пошла и спрятала перчатки в арбузе?

– Да.

– Неужели ты не понимала, что тем самым могла помешать найти и наказать убийцу твоего отца? Нет, беру свои слова назад… То, что ты понимала, а чего не понимала, меня не касается. Ты это сделала. И точка. Я считаю тебя форменной идиоткой. Хотя мое мнение тебя вряд ли интересует.

Дол вскочила, положила на стол кожаный чемоданчик и открыла его. Затем задрала юбку, вытащила перчатки и поправила чулки. И осталась стоять с перчатками в руках.

– Вот они. Ну и сильно они тебе помогли? – Она положила перчатки в чемоданчик и захлопнула крышку. – Я иду вниз. Отдам перчатки Шервуду. Постараюсь тебя не вмешивать. Представляю, как история с перчатками будет выглядеть в газетах! А этот мужлан Бриссенден с удовольствием посмакует подробности твоей страсти к поклоннику другой девушки. Ведь так? Вот потому-то я и говорю, что ты идиотка.

Дол взяла чемоданчик и повернулась к двери.

– Но они ведь найдут… Ты говорила, мои отпечатки… – срывающимся сопрано произнесла ей вслед Джанет.

– Предоставь это мне. Я постараюсь тебя не вмешивать. Но если они до тебя доберутся, придется сжать волю в кулак и принять все как должное. Матерь Божья! На что только не способны женщины! – Дол вышла в коридор и закрыла за собой дверь.

В прихожей Дол неожиданно для себя оказалась в крайне щекотливом положении, но сумела благополучно выпутаться. А щекотливость положения заключалось, во-первых, в том, что в прихожей она столкнулась с сержантом Квиллом, болтавшим с напарником, а во-вторых, в том, что, увидев чемоданчик из свиной кожи, сержант решил немного развлечься.

– Ой, мисс Боннер! – Сержант преградил Дол дорогу. – Гляжу, вы воспользовались моим советом. Однако я имел в виду не весь чемоданчик, а только ствол. Я как раз рассказывал Миллеру о вашем снаряжении. Оно и впрямь первоклассное. Хотелось бы ему показать. – Он потянулся к чемоданчику. – Не возражаете?

У Дол екнуло сердце. Воображение живо нарисовало ей все пагубные последствия отказа, если полицейский упрется, отнимет чемоданчик и откроет его, чтобы показать напарнику. Поэтому она очаровательно улыбнулась и сказала:

– Вовсе нет, сержант. Подождите пару минут, пока я вернусь… Мистер Шервуд за мной посылал…

Дол пронеслась мимо Квилла к салону для игры в карты, открыла дверь и вошла, однако закрыть дверь помешал следовавший за девушкой по пятам сержант, и она предоставила это ему. Другой полицейский, дежуривший в комнате, попытался ее перехватить. Но она, не обращая на него внимания, обошла кругом и приблизилась к столу. Бриссенден, стоявший, задумчиво глядя в окно, обернулся на шум. Шервуд и его очкастый помощник, как и в прошлый раз, сидели за столом, в конце которого расположился какой-то крупный носатый мужчина в одной рубашке; там же на стуле, на котором утром сидела Дол, примостилась Сильвия Раффрей.

Не обращая внимания на протесты Шервуда, Дол достала из чемоданчика перчатки и швырнула их на стол:

– Вот, пожалуйста. Я их нашла.

– Вы их… Ей-богу! Нет, ну надо же!

Бриссенден бросился к столу, едва не опрокинув стул. Носатый мужчина привстал, чтобы лучше видеть. Внимание присутствующих внезапно отвлекла Сильвия. Она вскочила с места и тихо ахнула, с изумлением глядя на находку. Шервуд потянулся было к перчаткам, но его рука так и застыла в воздухе.

– Мисс Раффрей, в чем дело? – спросил он. – Вы что, их узнали?

Сильвия отпрянула, затравленно посмотрев на Дол, которая тотчас же пришла на помощь подруге:

– Да ладно тебе, Сильвия! – Она положила руку на плечо девушки. – Сильвия, дорогая! Все будет…

– Отойдите, мисс Боннер! – Шервуд был лаконичен. – Если мисс Раффрей узнает…

Дол резко повернулась к прокурору:

– Что значит это ваше «если»? Неужели вы боитесь, что не сможете узнать, кому принадлежат перчатки? Учитывая всю ту помощь, которую получили? И слепому видно, что она в шоке. Дайте бедняжке шанс. Если ей известно, чьи это перчатки, она вам непременно скажет.

– А вам это известно?

– Нет. – Дол ласково похлопывала Сильвию по плечу. – Я их раньше не видела. Можете осмотреть перчатки на предмет следов от проволоки.

Шервуд схватил перчатки, остальные сгрудились вокруг него. Сержант Квилл, поджав губы, заглядывал через плечо прокурора и ошеломленно качал головой. Бриссенден злобно сверкал глазами. Очкастый помощник окружного прокурора смотрел с интересом, но не без скепсиса. Мужчина в рубашке взял перчатку и отошел с ней к окну.

– Все сходится, – пробормотал сержант. – Точно такие же следы, какие мы получили во время следственного эксперимента.

– Где вы их взяли? – прорычал Бриссенден.

– Минуточку, полковник. – Шервуд положил перчатку на стол перед Сильвией. – Мисс Раффрей, посмотрите на это. Мисс Боннер утверждает, что прежде никогда не видела этих перчаток. Ну а вы?

Сильвия не захотела брать перчатку; ее взяла Дол.

– Ладно, Сильвия. Встряхнись! Не стоит делать поспешных выводов. Мы всего лишь имеем дело с неким фактом, но ты не знаешь, к чему приведут другие факты, да и я тоже. Эта перчатка была на убийце Сторрса.

Сильвия, взявшая было перчатку, после слов Дол уронила ее на пол. Квилл тут же нагнулся, чтобы поднять их. Сильвия посмотрела на Дол:

– Да, я знаю, что это всего-навсего факт. Но Дол… эти перчатки я только вчера купила в Нью-Йорке. Я их сама покупала.

– Боже правый! Неудивительно, что ты так потрясена. И что ты с ними сделала?

– Отдала Мартину. – Сильвия судорожно сглотнула. – Я проспорила ему пари. Помнишь, я вчера ушла из нашего офиса вместе Мартином и Леном? По пути на обед мы остановились у «Гордона», и я купила перчатки в счет проигранного пари. – У Сильвии задрожал подбородок, пальцы вцепились в юбку Дол. – Где… где ты их нашла…

– Сильвия! – Тихий окрик Дол был призывом мужаться, горном, подающим сигнал сплотиться.

Однажды, один-единственный раз, она позволила себе разрыдаться в присутствии мужчины и теперь не могла допустить, чтобы женщина, любая женщина, повторила ее печальный опыт. Тем более Сильвия. Дол повернулась к этим животным, именующимся мужчинами:

– Мисс Раффрей купила перчатки вчера днем в Нью-Йорке, между двенадцатью и часом дня, в магазине «Гордон» на Сорок восьмой улице и отдала Мартину Фольцу в счет проигранного пари. Этой информации вполне достаточно. Оставьте ее в покое. Что касается меня…

– Мы оставим ее в покое, когда закончим с ней! – взорвался Бриссенден. – Вы, похоже, думаете…

– Тогда я здесь единственный человек, способный думать, – заявила Дол и уже менее воинственно продолжила: – Я знаю, невозможно расследовать убийство, не задевая чьих-либо чувств. Однако нет никакого смысла мучить бедную девушку. Да и вообще, учитывая сложившиеся обстоятельства, почему бы вам не заняться моими чувствами? Лично я как детектив проделала чертовски хорошую работу, отыскав эти перчатки. Может, соизволите выслушать меня прямо сейчас? Или предпочитаете прочесть об этом в завтрашней газете?

Носатый мужчина, громко хмыкнув, произнес:

– Ваша фамилия Боннер? А моя Магуайр. Приятно познакомиться. Я начальник полиции Бриджпорта. Кое-кто из моих ребят тоже работает здесь. И насколько мне известно, до сих пор ни черта не нашли. – Он снова хмыкнул.

Шервуд, взиравший на него без особого удовольствия, повернулся к сержанту:

– Приведите сюда Фольца. Впрочем, нет, погодите минутку. – Шервуд переключился на Дол. – Расскажите-ка о вашей сыскной работе. Где вы нашли перчатки?

Дол придвинула стул поближе к Сильвии и уставилась на Шервуда:

– Да тут особо и рассказывать-то нечего. Я, собственно, специально не искала перчатки, хотя, само собой, о них помнила. Случайно оказавшись на огороде и посмотрев на компостную кучу, я увидела горку арбузной мякоти. Совершенно незрелой. А корки рядом не было. И тогда мне пришло в голову, что кто-то мог спокойно вырезать корку, вытащить мякоть, засунуть внутрь перчатки и вставить вырезанный кусок корки обратно. Конечно, это всего лишь один шанс на миллион. Но я тем не менее направилась к грядке с арбузами, чтобы проверить. Нашла разрезанный арбуз. Вытащила кусок корки. Внутри лежали перчатки. И вот они перед вами.

Магуайр из Бриджпорта наклонился к Шервуду:

– Принесите арбуз. Отпечатки пальцев… Мисс Боннер, вы оставили арбуз на своем месте?

Дол покачала головой и неожиданно для себя выдвинула такую версию:

– Я тоже подумала об отпечатках. У меня с собой были образцы отпечатков всех присутствующих. Тогда я отнесла арбуз к компостной куче и обработала порошком. Никаких отпечатков, кроме моих собственных. Поэтому я стерла порошок и вернула арбуз на место…

– И уничтожили улики! – пролаял Бриссенден.

– Полковник, я попросил бы! – Шервуд остановил Бриссендена взмахом руки и посмотрел на Дол. – Видите ли, мисс Боннер, мы благодарны вам за то, что нашли перчатки. Вы проделали замечательную работу и заслуживаете наивысшей похвалы. Однако поиск отпечатков пальцев – задача для экспертов. С вашей стороны было весьма опрометчиво проводить манипуляции с арбузом. Манипулировать с уликами. Если дело дойдет до суда, это чревато серьезными неприятностями…

– Я нашла перчатки.

– Да, я знаю, что нашли. Вы сказали, что сняли отпечатки пальцев у всех присутствующих? Однако это требует времени. Значит, вы нашли арбуз час назад или даже раньше. Упущено драгоценное время…

– Я нашла перчатки.

– Знаю. И хорошо понимаю ваш намек на то, что мы вам теперь по гроб жизни обязаны, поскольку именно вы нашли перчатки. Что ж, мы действительно благодарны. Но… вы говорите, что вытерли арбуз. Зачем?

– Ой! Просто арбуз был весь в порошке. А перчатки уже нашлись.

Магуайр хмыкнул. Шервуд сухо заметил:

– Итак, мне все понятно. В любом случае арбуз нам пока без надобности. Мы можем забрать его позже… Квилл, приведи мистера Фольца. Передай Граймсу приказ проверить, что все на месте. – Отправив сержанта, Шервуд сказал: – Вы, дамы, можете идти, если хотите. Мисс Раффрей, вы, наверное, понадобитесь мне позже. Я вовсе не собираюсь вас мучить, как выразилась мисс Боннер, однако мне придется задать вам несколько вопросов насчет вашего вчерашнего разговора с мистером Сторрсом.

– Сильвия, ты иди, – повернулась к подруге Дол. – Я, пожалуй, останусь здесь, с позволения мистера Шервуда.

– Тогда я тоже останусь. – К Сильвии вернулось былое упрямство.

– Нет, мисс Раффрей, прошу прощения, но я не могу вам этого позволить. Пожалуйста, не заставляйте меня прибегать к крайним мерам, – решительно заявил Шервуд.

Сильвия попыталась настаивать, однако не получила поддержки от Дол, а прокурор оставался непреклонен. Мисс Раффрей должна уйти. Дол проводила подругу до дверей, пожала ей руку, вернулась к столу и посмотрела Шервуду прямо в глаза:

– Я нашла перчатки. Что еще я должна для вас сделать?..

– Хорошо-хорошо! – Шервуд всплеснул руками. – Присаживайтесь. Но прошу не вмешиваться. Надеюсь, вам это понятно.

Магуайр снова хмыкнул.

Когда Мартин Фольц в сопровождении сержанта Квилла вошел в комнату и проследовал к столу, то производил впечатление человека после сильнейшего перепоя, хотя Дол была уверена, что Мартин не пил. При всех претензиях, имевшихся у Дол к Мартину, главная из которых заключалась в том, что он являлся двуногим животным мужского пола, обвинить его в том, что он привык топить горе в вине, она явно не могла. Она считала его мягкотелым сибаритом, интеллектуальным эстетом, не заслуживающим такой девушки, как Сильвия, но, положа руку на сердце, ни один живущий на этом свете мужчина не прошел бы у Дол проверки на качество.

Мартин посмотрел на Дол с равнодушным удивлением и сел на стул, который только что освободила Сильвия, с видом человека, сдерживающего внутреннее раздражение исключительно ради того, чтобы не устраивать сцен. Повернувшись к Шервуду, он вопросительно поднял брови.

Шервуд сидел, откинувшись на спинку стула, со скрещенными на груди руками. Перчаток не было видно, так как прокурор держал их в правой руке, прикрыв локтем левой.

– Мистер Фольц, я послал за вами, – откашлявшись, начал он, – потому что следствие наконец сдвинулось с места. Мы нашли перчатки, в которых было совершено убийство.

Мартин сосредоточенно нахмурился:

– Ну тогда… – Он остановился и после паузы продолжил: – Тогда вы знаете, кто это сделал. – Морщины на его лбу стали резче. – Полагаю, вы послали за мной… Но, как вы видите, я в крайне невыгодном положении. Что очень неприятно. У меня нет никаких прав в этом доме. Я всего-навсего жених мисс Раффрей. Она попросила меня присутствовать на семейном совете с участием адвоката мистера Кабота. А теперь вот вы вызываете меня сюда…

– Вы меня неправильно поняли. – Шервуд буквально пожирал Мартина глазами. – Я вызвал вас не как представителя семьи. А для того, чтобы спросить насчет перчаток. – Он резко наклонился вперед и помахал рукой с зажатыми в ней перчатками перед носом у Мартина. – Вы их прежде когда-нибудь видели?

Мартин невольно отпрянул и сердито спросил:

– Что это значит?

– А теперь возьмите перчатки и внимательно посмотрите. Вы их прежде когда-нибудь видели?

Мартин неохотно взял перчатки. Шесть пар глаз смотрели на него в упор. Он пристально разглядывал перчатки: толстую кожу, пальцы, манжеты. Когда он снова поднял голову, в его серых глазах проскользнула опаска, а лицо под загаром заметно побледнело. Дол стало неловко за Мартина. «Надеюсь, этот рохля не грохнется в обморок», – презрительно подумала она.

– Это мои перчатки, – звенящим голосом произнес Мартин. – Похожи на мои. Где вы их взяли?

– Посмотрите на ладони. Нет, я сказал «на ладони». Вы видите царапины на коже? Это следы от проволоки. От проволоки, которой задушили Сторрса. Когда ее тянули.

– Где вы их взяли?! – прохрипел Мартин.

– Их… их нашли. – Шервуд снова откинулся на спинку стула. – Теперь, мистер Фольц, вы понимаете, почему я вас вызвал? Не так ли?

– Нет. Не понимаю. Не понимаю, как вы узнали, что они мои.

– Нам сказала мисс Раффрей.

– Сильвия сказала?.. Она вам сказала?.. Так это она принесла?.. – Мартин вскочил на ноги. – Я хочу ее видеть! Я требую, чтобы мне позволили увидеться с мисс Раффрей!

Квилл сделал пару шагов в сторону Мартина.

«Ах вот ты какой! Капризный ребенок распустил слюни с соплями и теперь требует мамочку. Лучше бы Сильвия усыновила сироту», – подумала Дол.

– Садитесь! – приказал Шервуд. – Мисс Раффрей была здесь, мы показали ей перчатки, и она сообщила, что купила их не далее чем вчера, в счет проигранного пари. Итак, перчатки принадлежат вам, и их надевал убийца. Так это вы убили Сторрса?

Мартин посмотрел прямо в глаза Шервуду:

– Нет. Я хочу видеть мисс Раффрей.

– Вы сможете увидеть ее, когда мы закончим. Садитесь! Так это вы, надев перчатки, затянули проволоку вокруг шеи Сторрса и задушили его, вздернув на ветку?

– Нет.

– Хорошо. Значит, вы этого не делали. Тогда, быть может, вы все-таки присядете?

Шервуд ждал. Мартин посмотрел на Дол, но не взывая о помощи, а словно начиная что-то осознавать. «Да, этот парень и впрямь слишком ранимый. Хотя и умен. Что есть, то есть». Тем временем Мартин все-таки сел, но с таким видом, словно в любой момент мог вскочить.

Прокурор как бы между прочим спросил:

– Так это ваши перчатки, мистер Фольц?

– Думаю, мои. Похожи на мои.

– Те самые, что мисс Раффрей вам вчера отдала?

– Да.

– Перчатки были при вас, когда вы возвращались к себе из Нью-Йорка вчера днем?

– Да.

– Где находились ваши перчатки вчера с шестнадцати сорока до восемнадцати пятнадцати?

– Не знаю.

– Ах так! Выходит, не знаете. Где они были в четыре часа дня?

– Не знаю.

Шервуд не успел задать следующий вопрос, так как Магуайр из Бриджпорта что-то предостерегающе буркнул, кивком головы подозвав к себе окружного прокурора. Тот сразу встал и вместе с Магуайром отошел подальше. К ним тут же присоединился Бриссенден. Из угла, где проходило совещание высокого начальства, донеслось глухое бормотание.

Мартин посмотрел на Дол:

– Со мной непременно должно было случиться нечто подобное. Ты можешь привести сюда Сильвию?

Дол ничего не могла с собой поделать, ей вдруг стало его жаль. Она покачала головой:

– Держись, Мартин. В таких делах грязь летит во все стороны и брызги попадают на всех.

Наконец трое начальников вернулись на свои места. Шервуд, порывшись в лежавших перед ним бумагах, нашел нужную и передал Бриссендену с Магуайром, после чего обратился к Мартину:

– Надеюсь, вы поведаете нам историю ваших перчаток. Начиная с того момента, как привезли их вчера к себе домой.

– Насколько я понимаю, вы считаете доказанным, что это те самые перчатки.

– Конечно. Это можно установить.

– Я уже рассказал вам, чем занимался вчера… буквально по часам… все, что я смог вспомнить. Когда мы приехали в мое поместье около трех дня, я взял перчатки с собой в дом. Я абсолютно в этом уверен, потому что когда ушел в свою комнату переодеться…

– С вами тогда еще был Циммерман.

– Да, мы разговаривали, пока я переодевался. Я положил перчатки в карман шерстяной куртки. Я всегда беру с собой куртку, когда играю в теннис.

– Но перчатки? Вчера ведь было тепло.

– Следует прояснить одну вещь, – нахмурился Мартин. – Я не пытаюсь ничего доказать или оправдаться. Нет, я просто рассказываю вам, что именно произошло. Иногда я надеваю эту куртку, когда езжу верхом, и тогда беру перчатки. Чем только не приходится заниматься в поместье. Так или иначе, я положил перчатки в карман.

– Допустим. Ну а дальше?

– Как я уже говорил, я немного поболтал с Циммерманом. Затем вышел на свежий воздух и присоединился к мисс Раффрей с Леном Чисхолмом. Куртку я снял… наверное, как обычно, повесив на спинку стула. Спустя какое-то время Чисхолм нас покинул, направившись сюда. И вскоре после этого мисс Раффрей тоже удалилась. Я остался сидеть в одиночестве, ну а потом ко мне подошел мой управляющий де Руд, чтобы кое о чем спросить…

– Ваша куртка по-прежнему висела на стуле?

– Да. Должно быть, так. Потому что когда я наконец решил отправиться в Берчхейвен, то перекинул ее через руку.

– Это именно та куртка, которую вы повесили на стул в прихожей? – спросил Шервуд.

– Да. Я уже давал насчет этого объяснения. Я вошел через оранжерею и, сделав крюк по боковому коридору в сторону восточной террасы, вернулся тем же путем, но, оказавшись в прихожей, решил заглянуть в столовую пропустить стаканчик, а потому бросил куртку на стул. Я увидел свою куртку только поздно вечером, когда Белден подал ее мне, достав из стенного шкафа, куда, оказывается, сразу убрал.

– А когда вы бросили куртку на стул в прихожей, перчатки лежали в кармане?

– Я не знаю. Не помню.

– Значит, не помните. Были ли они в кармане куртки, когда вы вышли из своего дома и направились сюда?

– Этого я тоже не знаю. Не обратил внимания.

– Тогда когда вы в последний раз видели перчатки?