Пусть Бог не вмешивается Фомичев Алексей
Я отодвинул тарелку и пошел вслед за служанкой по коридору.
– Эная, раньше маркиз был здесь?
– Не-а… никогда. Они и встречались только раз. – Девчонка прильнула ко мне и просительно заглянула в глаза, мечтательно улыбнувшись.
Я отрицательно покачал головой и прошептал ей на ухо:
– Не сейчас.
Эная резко отшатнулась, отбежала на несколько шагов и крикнула:
– И не мечтай тогда!
Шустрая фигурка пропала во дворе. Я погрозил ей вслед пальцем и пошел к себе.
Маркиз заявился в сопровождении четырех воинов и двух слуг, все были верхом. Он медленно подъехал к воротам, спокойно осмотрел стены и дружинников, стоящих под навесами. Навстречу вышел барон, и Корхан слез с коня, склонив голову в вежливом приветствии. Его примеру последовали остальные спутники.
Я устроился в небольшой пристройке, поднятой на высокие столбы, и смотрел на непрошеных гостей. Маркиз был довольно молод и хорош собой, в лице нет и тени злобы и ненависти, на губах – легкая полуулыбка. Двигался он легко и свободно, как опытный воин. В облике нет ничего, чтобы соответствовало его отвратительному, по слухам, характеру. Впрочем, он добр и приятен в общении с друзьями, а с врагами ему полагается быть злым и беспощадным. И потом, злостные тираны далеко не всегда соответствовали внешне своему внутреннему облику.
Я оценивал его воинов и их вооружение. Маркиз старается идти в ногу со временем: тяжелые рыцарские латы отсутствуют, они делают воинов весьма неповоротливыми, хотя и относительно неуязвимыми. На теле кольчуги, доходящие до бедер. Корпус закрывает литой нагрудник; наплечники, налокотники и щитки на предплечьях; на голове шлем с остроконечным верхом и бармицей, спадающей на спину и плечи.
Легкие кривые каленые мечи, длинные копья, на боку кинжалы, на седлах клевцы. В руках кавалерийские щиты, небольшие и удобные в бою. У двоих за спиной луки. Только маркиз спрятал кольчугу под дорогой халат цвета крови.
Корхан производит впечатление хорошего воина, заботливого хозяина и умелого командира. Его дружинники все высокого роста, мускулистые, с развитыми плечами. Дружина у маркизов достигает численности в триста – четыреста человек, это большая сила. Нетрудно догадаться, почему Корхана считают грозой королевства.
Я скользнул взглядом по спутникам маркиза и вдруг остановился на слуге, который шел последним и вел трех коней в поводу. Где-то его уже видел…
Слуга шел, опустив лицо, и зыркал по сторонам узкими глазами, едва поворачивая голову. Он внимательно вглядывался в лица стоящих вокруг дружинников и дворовых слуг и тут же переводил взгляд дальше.
Вглядывался!… Он не просто смотрел на незнакомых людей, а вглядывался, пытаясь узнать кого-то… И тут я вспомнил. Видел же его в той деревне, где жил староста-Жрец. Как раз в доме старосты и видел. Когда приехал, он крутился во дворе, а потом исчез. Тогда я не обратил на него внимания – подумаешь, слуга работает. И вот теперь он здесь, да еще в свите самого Корхана.
Что же получается? Или сам Жрец – человек маркиза, или этот соглядатай был специально приставлен к старосте… Но ведь он был в доме старосты. Выходит, не врут те слухи, которые связывают маркиза с лесным братством. Зачем маркиз притащил этого доходягу сюда? Чтобы он опознал человека, отправившего Жреца в мир иной. Ткнет пальцем в человека, то есть в меня, – и все.
Я отступил в глубь пристройки. Что делать? Убить? Но надо еще подстеречь, да и в замке неудобно. Выманить за стены? Но чем? Подождать, пока они все уедут и в лесу встретить? Легко сказать! Придется убивать всех, а в мои планы не входит схватка с маркизом и его воинами: пятеро дружинников – это не пятеро лесных бандитов. Да и такое убийство разом осложнит обстановку. За маркиза многие вступятся.
Я сел на бочонок и задумался. Итак, маркиз притащил с собой осведомителя специально, чтобы тот опознал человека, который уничтожил шайку Жреца. Искать, понятное дело, станут среди воинов: маркиз и мысли не держит, что это сделал кто-то другой. В крайнем случае посмотрят на дворе, среди тех, кто может скрываться, сменив одежду воина на наряд слуги. Искать будут все семеро. И этот прихвостень, и второй слуга, и воины, даже сам маркиз начнет исподволь задавать вопросы. О нет, никто напрямую спрашивать не станет. Пойдут простые с виду вопросы, на которые доверчивые люди, не разглядев подвоха, ответят искренне, что знают. И маркиз ловко поинтересуется делами Сувора, его дружиной, похвалит воинов, что так хорошо несут службу, может, предложит наградить самого умелого. Такое здесь водится как знак уважения соседа и друга.
Надо уехать, на время, конечно. Допустим, в лес, на охоту. Пусть ищут на здоровье.
Я незаметно прошел к себе и стал собираться. Кроме двух длинных кинжалов, взял лук. Затянул завязки на сапогах и хотел выйти из комнаты, когда дверь распахнулась и через порог переступила вездесущая Эная. Сердиться на это чудо невозможно, я просто опустил руку, намертво ухватившую рукоять кинжала, и перевел дух.
Эная закрыла дверь и заговорчески приложила палец к губам:
– Маркиз просил руки баронессы. Только что!
Девчонка торжественно закатила глаза и замолчала. Зная ее характер, не стал торопить с продолжением – сама все расскажет. Эная немного помолчала, давая возможность задать вопрос, но видя, что я раскрыл ее коварные намерения, укусила меня за ухо и прошептала:
– Барон отказал! Но так вежливо, что маркиз только улыбнулся и попросил лично засвидетельствовать свое почтение Дане.
– И как?
– Не знаю. Я убежала к тебе. – Она подставила губы для поцелуя, полагая, что заслужила поощрение.
Я с удовольствием поцеловал ее и легонько отстранил от себя. Эная все льнула, норовила прижаться к груди, всем видом давая понять, что сгорает от страсти. Я был не против, но в замке гостят маркиз и его человек. Следовало поспешить, дабы не попасть тому на глаза.
– Я еду на охоту.
– И я с тобой.
– Я поеду один, а с тобой прогуляемся в лес позже, не для охоты.
Она притворно нахмурилась и махнула рукой:
– Ты вечно обещаешь. И никогда не держишь слова.
– Вот и убедишься, насколько я честен с тобой, идет?
– Ладно уж, иди, охотник. Но смотри, я напомню о твоем слове совсем скоро!
Я прошагал почти половину леса, прежде чем на глаза попал крупный заяц. Но доставать лук было лень. Из головы все не шел визит маркиза.
Пожалуй, ехать в такую даль только для того, чтобы просить руки дочери барона, не стоило. Тем более однажды маркизу отказали. И поиск человека, причастного к уничтожению шайки Жреца, не является истинной причиной. Для этой цели достаточно двух-трех шпионов.
Может, Корхан решил лично произвести рекогносцировку, посмотреть на замок своими глазами? Значит, он готовит нападение. И скоро. Понял ли Сувор, зачем приехал гость?
На краю опушки бил родник. Я напился, смыл пот и пыль с лица. По моим расчетам, маркиз должен уехать из замка – можно возвращаться.
На западной стороне леса деревья несколько поредели, впереди показалась поляна. Я проходил мимо густого кустарника, когда еле слышный шорох привлек внимание. В пяти метрах от меня стоял волк. Черно-серая шерсть, в приоткрытой пасти виден розовый язык, глаза сверкают.
Я прижался спиной к дереву, рука поползла к поясу за кинжалом. Из кустов вышел второй волк, встал рядом с первым, в нескольких шагах. Наверное, они не в курсе, что по всем писаным законам не должны искать встречи с человеком, которого традиционно избегают. Волки, как и другие звери, не знают злобы и ненависти, а убивают только для пропитания. Этим я явно не подхожу на обед: есть добыча проще и слабее.
Где-то рядом раздался скулеж. Волчонок! Значит, это самец и самка, и детеныша они будут защищать до последней капли крови. Вот влип!…
Я переводил взгляд с одного на другого, стараясь предугадать, кто раньше прыгнет. И едва уловил момент нападения. Прыгнул самец. Я развернул корпус, левая рука метнулась вперед и ухватила шкуру под челюстью, а правая с силой вонзила кинжал в шею по рукоятку. Быстро высвободил оружие и бросил бездыханное тело навстречу его подруге, которая уже распласталась в длинном прыжке. Волчица замешкалась, этого мига мне хватило, чтобы приложить ногой по ее голове. Зверь отлетел в сторону, я ударил еще раз.
Волчица клацнула зубами, изогнулась, я ухватил за загривок и всадил нож в сердце. Страшная пасть раскрылась, с клыков потекла слюна. Зрачки глаз помутнели. Эх вы, санитары леса… Этот враг вам оказался не по зубам.
…Волчонок забился в дальний угол норы и угрожающе выставил едва прорезавшиеся клыки. Я вытащил его на белый свет и положил на лист лопуха, с любопытством рассматривая со всех сторон. Он умрет через день-два, если еще раньше его не отыщет лиса или шакал.
Невелика сегодня добыча. Я вспомнил, что в здешних краях волчат частенько брали вместо собак домой, а сук спаривали с волками, чтобы у тех родились большие и сильные щенки. Взять, что ли? В подарок баронессе…
Когда вернулся в замок, на улице стемнело. Я нес по двору волчонка, и привязанные на цепи сторожевые псы громко лаяли, чуя извечного врага. Стражники завистливо косились: добыть волчонка можно зачастую только одним способом – убить его мать. А это считается весьма почетным.
Дана сидела в низком кресле и листала толстый фолиант в черном переплете из телячьей кожи с тиснеными буквами заглавия. Увидев меня, она отложила книгу.
– Добрый вечер, баронесса.
– Здравствуй, Артур. Я рада тебя видеть. Что-то случилось?
Я присел на корточки, вытащил из мешка волчонка и опустил его на пол. Тот неуклюже сделал шаг и завалился набок, жалобно заскулив. При виде этого чуда Дана ахнула, быстро подбежала к нему и осторожно взяла на руки. Волчонок захныкал громче и неожиданно пустил лужу. Дана звонко засмеялась, дернула за шнур для вызова слуг. Появившейся служанке приказала принести тряпку и ведро.
– Где ты его нашел?
– Где можно найти волчонка? Только в лесу.
– А что с его родителями? Они умерли?
Дана гладила щенка, тот перестал ныть и пристроился под теплой рукой.
– Да… можно и так сказать.
Вернулась служанка и быстро убрала следы волчьего безобразия. Заодно принесла старую подстилку для щенка и бросила ее в угол.
– Пошли на кухню за молоком и принеси кусок хорошей ткани. Самой тонкой, какую только можно найти. Я сама покормлю малыша.
Щенок между тем начал обследование незнакомой территории и быстро уткнулся в колени Дане, совершенно открытые, что представляло для меня некоторое неудобство. Платье было довольно короткое, и, когда девчонка присела, ноги оказались прямо перед моим носом. Весьма привлекательные ноги…
Дана проследила за моим взглядом, лукаво улыбнулась и поблагодарила за подарок.
– Да, а как вышло, что он остался один?
– Волки напали на меня… случайно.
Дана замерла, прижав руки к груди.
– Ты… убил их? Обоих? А… – Ее глаза блуждали по моему телу в поисках ужасных ран. – Ты не ранен?
– Да нет вроде…
В комнату вошел барон.
– Здравствуй, Артур. Ты балуешь мою дочь. Это дорогой подарок, потому что дорого достается.
– Отец, Артур убил двух волков. А сам даже не поцарапался!
Барон не удивился, лишь мельком взглянул на меня и подошел к волчонку.
– У тебя будет хороший охранник. Я прикажу Витасу, чтобы он отдал волчонка дрессировщику. А пока займись щенком сама.
Пользуясь сменой темы, я решил ретироваться.
– Рад, что сумел угодить вашей дочери, господин барон.
– Спасибо, Артур. – Барон повернулся к дочери. – Как ты его назовешь?
– Пока не знаю. – Она задумчиво посмотрела на волчонка, потом перевела взгляд на меня. – Может, ты подскажешь?
Я пожал плечами. Вдруг в голову пришла интересная мысль. Усмехнувшись, сказал:
– Назови его таким именем – Спартак.
– Спартак? Странное имя…
Дана посмотрела на отца, тот махнул рукой: мол, поступай, как хочешь. Спартак так Спартак.
– Хорошо. – Она потрепала его по загривку. – Буду звать так.
Я хмыкнул. Кто знает, может, веков через восемь-девять и здесь какую-нибудь команду тоже назовут «Спартак»?
Брюки, куртку, сапоги и ремень я заказал в Дагаре. А на следующий день отправился в Вагут. Он находился в пятидесяти километрах южнее Дагара, в королевских землях.
Еще в прошлую поездку я услышал о мастере-оружейнике Исароке. Родом из Фарраба, он бежал оттуда лет пятнадцать назад, не поладив с управителем. Теперь его оружие и доспехи славились не только по всему Аберену, но и далеко за его пределами.
Вагут был больше Дагара, здесь жило много купцов и ростовщиков, а дома и мастерские ремесленников расположились на окраине, чтобы не задымлять, не коптить город.
Дом мастера я нашел довольно скоро. Постучал. Из-за высокого забора залаяли собаки. Через минуту в воротах открылось маленькое окно. Молодой парень, окинув меня пристальным взглядом, поинтересовался, по какому делу я приехал. Услышав ответ, открыл одну створку и впустил меня внутрь. Широкое подворье было безлюдным, из кузниц доносился частый перестук молотов. Из труб валил дым.
Мы вошли в дом, и я увидел совершенно седого человека лет пятидесяти, среднего роста, с натруженными руками и немного сгорбленной спиной.
– Добрый день, мастер.
– Добрый… – Он взмахом руки отпустил привратника. – От кого прибыл?
– От себя, мастер.
Исарок высоко вскинул густые брови, недоверчиво оглядел меня.
– И что же ты хочешь, парень?
– Меня зовут Артур. Я хотел заказать у тебя оружие.
– Погоди. Ты хоть знаешь, сколько стоит мое оружие?
– Знаю… слышал. Но у меня есть деньги.
Исарок хмыкнул, внимательно разглядывая мой наряд, опустил взгляд на обувь, снова хмыкнул и неожиданно повернулся.
– Иди за мной.
Мы вошли в соседнюю комнату. Исарок достал из большого сундука длинный плоский ящик.
– Ну-ка, подойди сюда.
В ящике лежал меч. Прямой узкий клинок сантиметров девяносто длиной, светлый отлив стали, по всей длине клинка идет узкий дол. Гарда из той же стали, простая, без украшений, на концах маленькие шары. Костяная рукоятка молочного цвета с мелкой насечкой. На конце рукоятки набалдашник из желтого металла. Клинок плавно сужается к концу и переходит в острие. Около гарды на клинке метка мастера – круг и внутри линия по диагонали. Ни единого украшения, они только испортят это воплощение совершенства.
Мастер открыл второй ящик. Там тоже лежал клинок. Когда он его достал, у меня заныла от нетерпения рука, так захотелось подержать, ощутить тяжесть и надежность меча. Впрочем, это был не меч, а сабля. Ровный изгиб клинка заканчивался острием, а не был затуплен, как у некоторых сабель, виденных мною до этого. Сталь темного цвета матово поблескивала в свете свечей. Такая же простая рукоять и гарда. Цвет кости на рукояти более темный, под стать цвету стали. Метка несколько отличается от первой: в кругу две скрещенные линии, образующие букву «X».
Исарок довольно улыбнулся, когда я восторженно округлил глаза.
– Теперь ты понял, сколько стоит мое оружие? За этот меч отдают равный вес золотом. А за саблю еще больше.
– Ты великий мастер. – Я вежливо склонил голову. – Я убедился, что поступил правильно.
– Что?
– Мне необходимо оружие. Я покажу чертежи, по которым ты его сделаешь. Что же касается цены… назначь ее сам.
Исарок недовольно покачал головой.
– В стране, откуда я приехал, знают несколько секретов… способов, с помощью которых можно получить сталь лучшего качества. Я расскажу тебе о них, и ты будешь делать мечи лучше, чем прежде.
Исарок нахмурился:
– Ну-ну. Но если это окажется чепухой, клянусь – тебя вышвырнут отсюда.
– Хорошо, мастер.
Ничего особенного я, конечно, говорить ему не собирался, даже если бы знал. Уровень техники в двух мирах несопоставим, а мои познания в металлургии и химии не позволяли свободно разбираться даже в простейших вещах.
Один мой знакомый увлекался изготовлением мечей и другого холодного оружия. Он самостоятельно нашел секрет булатной стали, и его клинки не только не уступали знаменитым маркам, но и превосходили их. Правда, он занимался подобными изысканиями полулегально, из-за несовершенства нашего дорогого Уголовного кодекса. Все ножи, которыми мы были вооружены там, дома, сделаны им.
Способ лучшей закалки стали, новые присадки и метод повышения температуры в печи, без которой никак не получить нужный результат, – это все, что я знал и что выложил Иароку.
Сначала он недоверчиво слушал, потом стал задавать вопросы, на половину из которых я не мог ответить. В конце концов потребовал показать чертежи. Я развернул листы, привезенные с собой. Исарок внимательно изучал чертежи, то и дело косясь на меня.
– Кто рисовал?
– Я.
– Что это?
– Панцирь. Видишь, как крепятся между собой кольца? А здесь, здесь… и здесь будет двойное плетение.
Мастер смотрел, что-то шепча под нос, для лучшего запоминания загибал пальцы. Наконец выпрямился.
– Хорошо. Я берусь выполнить заказ. На это у меня уйдет… две луны и еще… половина. После можешь приезжать.
Две с половиной луны – это немногим более двух месяцев. Срок, прямо скажем, невелик. Видимо, мастер посадит за работу всех помощников и отложит другие дела. Потому что изготовить меч, и не только меч, – дело долгое, при этом придется испытывать новые виды закалки и обработки.
– Хорошо, мастер. Как мы и договорились, цену ты назначишь сам, после выполнения работы…
Распрощавшись с Исароком, я отправился дальше в поисках хорошего лука. Подходящий экземпляр нашел нескоро. Это был великолепный лук, составной, усиленный сухожилиями, очень тугой и дальнобойный, несмотря на невеликие размеры – всего сто пятнадцать сантиметров. Кроме него, купил две запасные тетивы, колчан, три десятка стрел, наконечников про запас.
Через день приехал в замок. Прошло почти три месяца с момента нашего появления в Аберене. Пора дать о себе весточку студентам. Я сел за письмо.
Голубиная почта здесь развита хорошо: в каждом замке, в каждом большом селе есть голубятня, где наготове сидят от десяти до двадцати лучших голубей. В кратчайший срок они доставят письмо по адресу.
Я скрутил лист бумаги в тонкую трубочку, слуга при мне вложил его в маленький мешочек на груди голубя и отпустил птицу на свободу. Пару раз взмахнув крыльями, сизарь скрылся в небе. Надеюсь, его будет кому встречать…
Часть 2
ПРЕЛЕСТИ НОВОЙ ЖИЗНИ
Часы на стене королевского дворца пробили полдень, под окном прогрохотали подковами сапог стражники, спешащие заступить на пост. Следом прокатила телега, раздался пронзительный женский крик:
– Нитко! Я тебе, паршивцу, голову оторву! Кто в тесто мышь подбросил?…
На другой стороне улицы часто-часто застучали босые детские ноги, спешащие убежать как можно дальше, пока в самом деле не поймали.
Ветер слегка колыхал тонкую занавеску на окне. В комнате за большим круглым столом сидели две девушки, третья устроилась на широком диване. Все были заняты вышиванием. Когда донесся крик разъяренной жены повара, одна из них подняла голову и чуть улыбнулась.
«Надо послать служанку к торговцу хлебом на другую улицу. Есть булки с мышатиной – это слишком!»
Рядом с каждой вышивальщицей лежали клубки ниток разных цветов, всевозможные инструменты, которыми они ловко пользовались, изобретая самые причудливые рисунки. Столь страстное увлечение вышиванием объяснялось просто: оно было модным, а кроме того, больше заняться нечем.
За три с лишним месяца, проведенных в столице, они перепробовали множество разных увлечений, но через день-другой все надоедало, набивало оскомину и нагоняло тоску. Попытка читать книги едва не закончилась сломанными от непрекращающейся зевоты челюстями. Выезды на природу – дивную, надо признать – только в обществе парней, из-за опасности попасть в руки лесных братьев и иных злодеев. Ходить в гости к таким же скучающим дамам коротать вечера за обсуждением двух-трех сплетен – дело тоскливое. Игра в карты – занятие более интересное, но, как и всякое развлечение, быстро приедающееся.
И девушки с нетерпением ждали, когда придут со службы ребята. Ждали и жгуче им завидовали. Те имели несравнимо больше возможностей весело провести время. Когда они возвращались, уставшие, пропыленные, мокрые от пота, покрытые синяками и ссадинами – учились владеть оружием, – но веселые, жизнерадостные, девушки стряхивали сонную одурь и воскресали на глазах. Сыпались шутки, звучал смех.
А до прихода ребят изнывали от тоски и скуки, занимались опостылевшим вышиванием, раскладывали пасьянсы и гадали. На любовь, на разлуку, на жизнь, на смерть… на что попало. И ждали. Час за часом, день за днем. Ждали, когда откроется дверь в их мир.
Согласно здешним обычаям, молодой рыцарь, достигнув шестнадцатилетия, может смело объявить дамой сердца понравившуюся ему девушку и отстаивать звание, если кто-то попробует его оспорить. Не обходится без дуэлей из-за прекрасных дам, причем этих самых дам зачастую не спрашивают. А те не против, всецело поддерживают обычай и легко меняют привязанность, если прежний возлюбленный не в силах доказать, что он достоин быть ее кавалером.
Попав в этот мир, студенты оказались перед выбором: либо объявить девушек супругами, либо бессильно наблюдать, как к ним направляются делегации кавалеров – заполучить сердце прекрасной дамы. Выбрали первое.
Отношения между Светой и Николаем, Оксаной и Денисом давно сложились и здесь обрели реальную основу. Девушка Андрея осталась дома, и, подумав, ребята решили объявить Лену его дамой сердца. Поначалу все складывалось замечательно. Воспылавшие страстью к незнакомкам рыцари поутихли и, кроме пылких взглядов, ничем не тревожили.
– …Удар! Еще удар! Так, теперь ставь щит. Ниже, ниже… да не так! – Старый десятник, прихрамывая, подошел к Денису и выхватил оружие из его рук.
Напарник Дениса вытер мокрый лоб и поправил шлем. Десятник встал напротив.
– Начинай.
Он парировал удар щитом, ударил сам снизу вверх, стараясь подсечь ноги напарника, но тот ловко поймал выпад, опустив щит и держа его на вытянутой руке. Десятник немедленно ударил с другой стороны, заставив выбросить меч навстречу, и следующим движением выбил его из рук соперника.
– Так-то! Заставь противника выставлять щит, куда тебе нужно, и готовь удар. – Он отдал оружие. – Работай.
Денис принял деревянный меч, щит и приготовился к поединку. Десятник подал знак, и соперники скрестили оружие.
Рядом отдыхали после схватки Андрей и Николай. Слипшиеся волосы обдувал легкий ветерок, струйки пота ползли по голым спинам. Ребятам предстояло еще два поединка – только после этого сегодняшний урок можно считать завершенным.
Их учили биться на мечах, топорах, копьях, верхом и в пешем строю. Учили бегать с полным вооружением, рубиться после долгих переходов, правильно рассчитывать силы на долгий бой и быстро восстанавливаться. Учили бою в строю и единоборству, учили, как правильно выбрать оружие по руке и силе. Заставляли ходить в доспехах, чтобы привыкнуть к их весу. Учили, учили… три месяца каждый день, без скидок на усталость и желание. И все же за три месяца пройти школу, которую местные юнцы проходят, начиная с двенадцати лет, было не под силу. Несмотря на старание, ребята уступали в умении владеть оружием ровесникам.
Легче было Андрею: он занимался спортом. Старый наставник одобрительно щелкал языком, глядя, как тот повергает на землю соперников в схватке голыми руками. Не всегда, но довольно часто он оказывался сильнее местных мастеров кулачного боя.
…Десятник дал отмашку, и Денис отошел к ребятам, снимая шлем с головы. Коротко остриженные волосы прилипли ко лбу, на щеке надувалась красная отметина – синяк.
– Загонял тебя Старик. Ты как выжатый лимон.
– Старик недоволен, что герцог берет нас на границу.
– Чего ему быть недовольным? – Николай весело оскалился. – Покажем, на что способны.
– Он прав, в серьезном бою мы продержимся до первой смены рядов.
Десятник окликнул ребят, и те пошли, натягивая на ходу шлемы и рукавицы. Денис сел на землю, внимательно следя за ребятами, стараясь подметить ошибки, как советовал десятник. Тренировка продолжалась…
Последние лучи заходящего солнца еще доставали до широкого окна на втором этаже большого дома, но были не в силах проникнуть сквозь тонкую ткань занавески. В просторной комнате царил полумрак, два подсвечника, стоявшие по углам, едва разгоняли тьму. Все слушали негромкий, хорошо поставленный голос Оксаны.
Она сидела на узком диване, рядом с подсвечником, и читала письмо, только что доставленное голубиной почтой. Оно пришло от их однокурсника и товарища по несчастью – Артура.
Известия не радовали: Ворота закрыты, и никакой надежды на скорое возвращение. Артур сообщал, что жив, здоров, много ест, много спит, ведет привольную жизнь, вполне доволен, чего и им желает…
Оксана закончила чтение и опустила руку на колени. Первым нарушил молчание Николай.
– Ясно одно: ждать придется долго. Вот и все.
– Ну почему же все? – насмешливо спросил Денис. Его глаза озорно блеснули в полумраке. – Например, мне совершенно ясно, что наш многоуважаемый Артур живет припеваючи: набивает пузо отменной едой, сладко спит, и, как я полагаю, не один.
Он повернулся к девушкам.
– Прошу у дам прощения за излишние подробности.
– А что такого? – поинтересовалась Светлана. – Разве это предосудительно? Он один, свободный человек… Вот если бы мой Коленька начал гулять, я бы мигом ему кудри повыдергивала.
Она протянула руку к голове сидящего рядом Николая. Тот возмущенно посмотрел на нее: мол, как ты могла подумать. Да никогда, ни единым словом и жестом…
– Все правильно… – вставила Лена. – Никто не заставлял нас покидать замок барона. А раз сами решили уехать, то нечего и говорить.
– Оставаться нельзя было… – вставил Андрей.
– Почему? – спросил Николай. – Вступили бы в его дружину, жили там.
– Вступили. Ты никак не поймешь, что уровень провинциального барона и уровень того же герцога Владина несопоставимы. Там бы мы так и остались простыми дружинниками, а здесь у нас есть шанс пробиться выше.
– А зачем? Зачем нам уровень выше, если мы вернемся домой?
– Затем, дорогие мои, что никто нам не гарантировал возвращения. Может статься, что этот городишко за окном станет для нас новой родиной, а карьера военного – занятием всей жизни.
Лица ребят помрачнели. Почувствовав, что несколько перебрал, Андрей попробовал сгладить впечатление.
– Это я так… беру самый худший вариант. Но надеюсь, что вскоре Ворота откроются. А что касается Артура… Конечно, барон не прогонит его. Один – не семеро. Он спрятался за нашими спинами.
Сидящий в обнимку с испуганной женой Денис отрицательно качнул головой.
– Вряд ли он думал, что так выйдет. Не хотел с нами связываться – это да. Он ездит к Воротам, не сидит сложа руки.
Андрей пожал плечами:
– Может, и так.
– Да ладно, Андрюх, – насмешливо бросил Николай. – Не можешь забыть вашей стычки.
Тот небрежно махнул рукой.
– Нашел, что вспомнить. Когда это было.
– Что напишем ему? – Лена взяла со стола письмо.
– А нечего писать. Если что произойдет, тогда да. А так… Он не дурак, понимает: раз новостей нет, то все живы и здоровы. Сам-то пишет только о Воротах, о поисках, а о себе всего одну строчку.
Денис посмотрел за окно, солнце скрылось за верхушками деревьев дальнего леса.
– Пора на боковую. Завтра с утра на тренировку.
Он обнял за плечи Оксану и первым направился к выходу, подавая пример остальным.
– Спокойной ночи всем.
Следом вышли Николай со Светланой и Лена. Андрей остался сидеть, о чем-то задумавшись. В полумраке комнаты его тень на стене сгорбилась и опустила голову…
Свечи потрескивали, наполняя комнату приторным ароматом. Здешние умельцы могли придать любой оттенок запаха не только свечам, но и факелам, которыми освещали огромные помещения дворянских замков. Андрей подошел по очереди к каждому подсвечнику и затушил мерцающие огоньки. Комната погрузилась во тьму, только от окна шел ровный неяркий свет ночного солнца – луны.
Андрей сел в кресло, подогнув ноги. Из головы не шел разговор с ребятами. Оказывается, его слова восприняли как продолжение старой стычки. Хотел обрисовать их незавидное положение, а они вспомнили мимолетный эпизод.
Да разве он драку имел в виду? Правильно сделали, что уехали с герцогом в столицу. Или это не доказывают события последних месяцев? Ворота не открылись, и когда откроются – неизвестно. Откуда тогда сомнения?
…В этом мире они были одиноки. Им, пришедшим из другой жизни, с другими понятиями и правилами, чуждо здесь все. Процесс привыкания сопровождался нервными срывами и стрессами. Обостренные чувства, повышенные эмоции заставили ребят искать спасения друг в друге…
Труднее было Андрею и Лене. Другие пары сложились давно, здесь их отношения только получили новый толчок. Подруга Андрея – Алла – осталась дома, счастливо избежав общей участи. Лена тоже была одна. Ни близость друзей, ни их желание помочь не могли заполнить душевную пустоту, поселившуюся в сердцах, и сгладить одиночество.
Первым не выдержал Андрей. Молодому здоровому парню тяжело вести монашеский образ жизни, когда вокруг много красивых женщин. Одна юная прислужница легко приняла предложение молодого дворянина, и теперь его постель не пустовала. Он не скрывал свою связь: знал, что осуждать его никто не будет. Но, заполучив любовницу, Андрей не освободился от чувства одиночества. Служанка принадлежала этому миру, с ней не будешь откровенен. Физиологическая близость не заменила духовную.
Чувство к Лене возникло исподволь, незаметно для самого Андрея. Красивая умная девушка не могла не привлекать внимания. Он любовался ее лицом, фигурой, походкой. Тем, как она разговаривает, как движется, плавно и легко, как немного склоняет голову, когда слушает, как улыбается, нежно и мягко…
В конце концов Андрей понял, что влюбляется, и только опасение быть отвергнутым удерживало его от признания.
…Известие о срочном отъезде они получили утром. Спешно собираясь, ребята объясняли перепуганным девчонкам, в чем дело:
– Опять мергиры напали. На северном побережье сожгли два поселка и перебили стражу. Владин хочет лично проверить, как охраняется граница.
– И надолго вы уезжаете?
– Туда пару недель, оттуда столько же… – откликнулся Николай. – А сколько пробудем на границе, трудно сказать. По меньшей мере полтора месяца… А может, раньше управимся.
Здешний месяц отличался от привычного им не так сильно. В неделе было шесть дней. В месяце пять недель, в году двенадцать месяцев. Кроме того, в конце каждого третьего месяца существовало два дня, посвященных богам Дня и Ночи. Эти дни проводились в празднованиях, с ярмарками и играми…
– Ну, дамы… – Денис обнял Оксану. – Ждите нас. Одни гулять не ходите, лучше сидите дома, смотрите в окошко.
Читать бесплатно другие книги:
