Тайны ночи Беверли Джо

Розамунда не открывала глаз, переживая всю ту же внутреннюю борьбу. Пожалуй, надо предупредить этого доброго человека.

— Боюсь, меня может стошнить, сэр.

— Если так, то это, несомненно, искупит некоторые из моих многочисленных грехов.

Его манера шутить показалась ей знакомой. Розамунда слегка приоткрыла глаза. Нет, она впервые видела этого мужчину. Если бы они встречались, она наверняка запомнила бы. В ее воспаленном воображении он рисовался ей Люцифером — черный костюм, дьявольски красивое лицо…

— Вы распутник? — Вообще-то она никогда не сталкивалась с распутниками, но Ротгар укладывался в ее представление о них, тем более что сам упомянул о своих многочисленных грехах.

Он помог ей войти в комнату.

— Я бы так себя не назвал.

Ротгар задержался на пороге, потому что в спальне суетились горничные, тихо переговариваясь между собой, должно быть, расстилали постель и согревали ее грелкой.

— Разве способны мы сами судить, насколько грешны? — спросила она, пытаясь собраться с мыслями.

— Наша совесть — лучший наставник. Постель готова, леди Ричардсон. — Слегка усмехнувшись, он добавил:

— Можете ложиться.

Ей вдруг стало смешно. Он решил, что она страдает от последствий неумеренных возлияний, точно так же как сама она совсем недавно ошибочно думала о Бренде. Что ж, пришло время расплачиваться за ошибки.

Между тем кто-то снял с нее туфли, и Ротгар бережно уложил ее на мягкую перину. Он был очень силен и на удивление нежен, но, оказавшись в постели, Розамунда испытала такое неподдельное блаженство, что забыла про все остальное.

— Спасибо, сэр, — пробормотала она и тут же закрыла глаза.

Его голос долетел до нее откуда-то издалека:

— Желаю вам скорейшего выздоровления, леди Ричардсон.

Розамунда поняла, что он ушел, но все ее мысли сейчас сосредоточились на борьбе с непокорным желудком. Только бы не вырвало! Это очень неприятно, к тому же она боялась мучительной боли в голове. Страшно подумать, какие страдания перенес Бренд! А ведь он даже забыл свое имя и не знал, где находится. И несмотря на это, сохранял присущую ему вежливость.

Интересно, какие качества присущи ей?

Пока горничные снимали с нее платье, Розамунде пришлось шевелиться, но она сумела сдержать тошноту. Ей принесли какой-то ликер, и она сделала несколько глотков. Сладкий, на меду, он в самом деле немного успокоил желудок.

Может быть, все еше обойдется.

Потом ее накрыли одеялом, задернули шторы на окнах, и в комнате стало тихо.

— Ну вот, — сказала Диана, нежно погладив ее по голове, — отдыхай, милая. Утром тебе будет лучше.

— Надеюсь, — отозвалась Розамунда, с грустью вспомнив, как она ухаживала за Брендом. А сейчас он был совсем один, и все из-за нее. Сообщить бы кому-нибудь о том, где он, но как?

Может, попросить Диану? Когда он очнется, ему будет еще хуже, чем ей сейчас Никто не отнесет его на руках в спальню…

— Ротгар… — пробормотала она, что-то припоминая, — а не тот ли это Ротгар?

— Тсс, — успокоила ее Диаяа, — не волнуйся. Он ничего не заподозрил.

Розамунда резко села в постели:

— Старший брат Бренда. Маркиз!

И тут ее вывернуло наизнанку.

Голова! Розамунда очнулась от дикой головной боли, но тут же вспомнила про Бренда. Как он там? И что с ним будет, когда он очнется?

Надо что-то делать. Надо сообщить людям, где он. Пусть его найдут и позаботятся о нем…

Попытка пошевелиться вызвала мучительную боль в черепе, и девушка, глубоко вздохнув, застыла в неподвижности.

— А, вы проснулись, миледи? — проговорил чей-то ласковый голос. — Хотя, судя по вашему виду, еще не выздоровели. Полежите еще немножко, милочка. Торопиться некуда.

Некуда?

— Который час? — спросила Розамунда, не открывая глаз.

— Где-то около полудня.

Полдень! Она подавила в себе панику. Еще есть время, чтобы сообщить о Бренде. Тогда его найдут до сумерек. Однако, чтобы что-то предпринять, требовалось собраться с силами и с мыслями.

А может, ей все приснилось? Нет. Брат Бренда здесь, в гостинице. Одного взгляда на волевое лицо маркиза и его по-орлиному острые глаза было достаточно, чтобы понять: с этим человеком шутки плохи. Тем не менее она уже сделала его своим врагом и теперь должна позаботиться о том, чтобы он ее не разоблачил.

Как же быть? Как поставить людей в известность об участи Бренда, не вызвав подозрений зловещего маркиза? Он произвел на нее очень сильное впечатление. Казалось, такой человек способен видеть сквозь любую маску.

Диана!

Розамунда быстро открыла глаза и, как и ожидала, увидела полную женщину средних лет, склонившуюся над ее постелью.

— Где моя горничная?

— Не беспокойтесь, миледи, — ласково проговорила служанка, беря руку Розамунды в свою теплую, мозолистую ладонь. — Она пошла в аптеку, чтобы купить вам порошок от головной боли, и попросила меня приглядеть за вами. Что-нибудь желаете, миледи?

Розамунда чуть не застонала от досады. Кузина явно что-то затеяла! Наверное, решила пошпионить за маркизом. Ох уж эта Диана! Она до сих пор не понимает всей серьезности ситуации. Впрочем, ее все-таки пугает опасность разоблачения, а значит, она наделает глупостей. Пожалуй, ее отсутствие — единственный реальный шанс.

Розамунда медленно приподнялась в постели. Порошок от головной боли был бы очень кстати, если он вообще когда-нибудь к ней попадет. Но сейчас, несмотря на боль, она должна встать и найти способ передать маркизу записку.

Разумеется, через посредников.

Заняв вертикальное положение и дождавшись, когда комната перестанет кружиться перед глазами, Розамунда попросила у служанки чая.

— Конечно, миледи. Сейчас принесу. Что-нибудь еще?

— Нет. — При мысли о еде в желудке начиналось брожение. — Нет, спасибо.

Служанка на цыпочках вышла из комнаты, и Розамунда прислушалась к собственным ощущениям. Хотя внутри все крутило, вряд ли ее опять стошнит. Только бы поскорее поправиться!

В одной сорочке она проковыляла к креслу, стоявшему у окна, и осторожно откинула край занавески. Солнце уже обогнуло здание, и яркий свет не резал глаза. Девушка оглядела сад внизу, но не заметила там ничего интересного.

Чтобы убедиться в том, что Бренда нашли, ей придется выйти из комнаты.

Сколько времени ему понадобится, чтобы очнуться? Она пробыла без сознания примерно четыре часа в карете, а потом проспала в гостинице еще два часа. Вспомнив, как много он выпил снотворного, Розамунда виновато поморщилась. Конечно, Бренд Маллорен — крупный мужчина, однако он мог пролежать в сарае весь день, а потом страдать так же сильно, как в прошлый раз, а то и еще сильнее.

Снова вошла горничная.

— А, миледи, вы встали! Вам уже получше? Я приготовила довольно крепкий чай, но если хотите, можете развести водой. Еще я принесла немного пресного печенья — на случай, если вы все-таки захотите перекусить. — Она поставила поднос перед Розамундой. — Вам налить, миледи?

— Да, пожалуйста. Крепкого и с сахаром.

— Вот это правильно! Крепкий сладкий чай прекрасно восстанавливает силы.

Вскоре Розамунда держала в ладонях теплую чашку и прихлебывала чай цвета красного дерева, чувствуя, как его тепло, вкус и сладость возвращают ее к жизни. Головная боль начала понемногу стихать.

— Замечательно! Спасибо. Как вас зовут?

Служанка присела в реверансе:

— Джерти, миледи. У нас здесь очень хороший чай. Мистер Соверби, владелец гостиницы, готовит собственную заварку, весьма популярную среди тех, кто знает толк в хороших напитках. Кстати, его домашнее пиво тоже пользуется спросом. Вкусное, крепкое… Ну да ладно, что-то я заболталась. — Она пошла застилать постель.

Розамунде хотелось посидеть в тишине и покое, но надо было разузнать новости — о маркизе (зачем он сюда приехал?) и, главное, о том, нашли ли в сарае человека.

— У вас много гостей? — поинтересовалась она.

— Под завязку, миледи. Но это все из-за одного богатого лорда, который прибыл сегодня с целой толпой слуг. Просто удивительно: зачем одному человеку столько обслуги? А еще у нас живет его брат со своей многочисленной свитой. Правда, сейчас его нет в гостинице. Лорд Бренд — очень милый человек, такой вежливый и улыбчивый!

Горничная разгладила подушку и так ловко заправила постель, что казалось, будто на ней еще не спали.

Милый и улыбчивый, подумала Розамунда с горечью и необъяснимой ревностью. Служанка права: у Бренда и впрямь очаровательная улыбка, и сам он весьма обаятельный.

— Конечно, это интересно, когда в доме столько разных слуг, — продолжала Джерти, протирая умывальник. — Кое-кто из них не прочь слегка поозорничать… Надеюсь, вы понимаете, о чем я? У миссис Соверби есть молоденькие служанки, так она запирает их на ночь.

Розамунда осмелилась задать вопрос:

— А кто же этот богатый лорд?

Джерти даже отложила тряпку.

— Представьте себе, миледи, не кто иной, как маркиз! Маркиз Ротгар. И, судя по словам его слуг, весьма влиятельный человек. Если верить его лакею, он так же хорошо знаком с королем, как я с мистером Бэйнсом, мясником.

Розамунда чуть не поперхнулась чаем, услышав такое сравнение.

— Наверное, с ним много хлопот?

— Ну, вообще-то он приехал незадолго до вас, миледи, и ничем особо не досаждал. Его слуги требуют для его светлости то одно, то другое, но у него такие же запросы, как и у большинства лордов. Кстати, вы спите на его постели и подушках, миледи. Маркиз Ротгар отдал вам свою комнату. Он не так уж свиреп, как кажется.

— Свиреп? — задумчиво переспросила Розамунда. Маркиз проявил к ней великодушие, так стоит ли его опасаться?

Горничная покраснела.

— Наверное, мне не следует так говорить, миледи, но в нем есть что-то такое… Я думаю, он и сам не рад, что похож на Люцифера.

Значит, точно такое же впечатление Розамунды вовсе не было следствием наркотического опьянения.

— Возможно, ему нравится, что люди его боятся, — предположила она. — В этом есть свои преимущества.

— Но это не слишком приятно, верно? А впрочем, — продолжила Джерти, поправляя кресло, — вряд ли мне придется иметь с ним дело. У него есть собственные слуги, а мы будем обслуживать старших в его свите.

Розамунда между тем думала о другом. Значит, лорд Ротгар только что прибыл? Может, он каким-то образом узнал про неприятности с братом? Вряд ли. Из Лондона сюда три дня пути, даже на самых лучших лошадях. Он должен был выехать примерно в то время, когда Бренда опоили.

И все же, несмотря на столь логичное рассуждение, его внезапное появление казалось Розамунде таинственным. Воображение рисовало ей маркиза Ротгара, окутанного клубами серы и языками адского пламени.

— А его брат? — спросила она, чувствуя, что одно упоминание имени Бренда выдаст ее с головой.

— Лорд Бренд? — Несмотря на солидные годы, Джерти томно вздохнула. — Такой приятный мужчина! Простой в обхождении и любезный со всеми. Если вы его увидите, то никогда не подумаете, что он брат такого могущественного лорда.

Розамунда с трудом удержалась, чтобы не кивнуть в знак согласия.

— Но вы сказали, что он тоже приехал с целой свитой?

— Да, но это по большей части деловые помощники: клерки, бухгалтеры, юристы и прочие. Однако у всех этих людей есть собственные слуги. Как я понимаю, лорд Бренд управляет поместьями своего брата, и у него очень много работы.

Клерки.

Бухгалтеры.

Юристы.

Розамунда налила себе еще чаю, не зная, плакать ей или смеяться. Ничего себе тайный раб-любовник! Даже когда она выяснила, что он лорд, до нее не полностью дошло полное значение этого титула. Откуда ей было знать? Он безо всяких возражений остался в простом доме, почти лишенном прислуги. Фактически вел себя как неудачник, прожигатель жизни, за коего она и приняла его вначале. Авантюрист, которому больше нечего делать, кроме как развлекаться с ней в постели!

Правда, он твердо заявил, что на рассвете должен уехать, и только это и свидетельствовало о его занятости.

У лорда Бренда Маллорена была собственная свита и брат, приближенный к королю! Теперь лучше, чем когда-либо, она понимала, что между ним и Рози Эллингтон не может быть ничего общего, если не считать случайной связи во вдовьем доме.

И все же, все же… Девушка откусила сухое печенье. Он ведь совершенно искренне умолял ее бежать вместе с ним. Она вспомнила его настойчивость, вспомнила, как он разозлился, когда она отказалась, как снова и снова возвращался к этому на протяжении ночи.

Теперь Розамунде стало ясно, что он не шутил. Будучи столь влиятельным, Бренд мог уладить все недоразумения. Им не пришлось бы волноваться о том, что подумают люди. Без сомнения, он полагал, что она почтет за честь стать его любовницей. Что для такого человека скандал в свете? Не более чем комариный укус!

А если бы Венскоуту не угрожали коттериты, поддалась бы она на его уговоры?

Нет, не поддалась бы. Ведь не существуй коттеритов, она бы никогда не легла к нему в постель, будь он самым распрекрасным мужчиной на свете. Да и сам он никогда бы не выказал к ней интереса, увидев ее шрамы, которые она прятала только из боязни быть узнанной.

Внезапно ее остро потянуло домой, к Дигби, в уютный и спокойный Венскоут, где можно быть самой собой.

Вырвавшись из плена собственных мыслей, Розамунда обнаружила, что Джерти все еще что-то говорит:

— …вот уже несколько дней как пропал.

— Кто пропал?

— Лорд Бренд, конечно. Я же вам уже сказала, миледи.

— Так он пропал? — спросила она как можно безразличнее.

Джерти уже убралась в комнате и ожидала распоряжений, сцепив руки на животе.

— Вообще-то лорд всегда ездит по делам один. Он взял напрокат клячу из конюшни мистера Соверби, хоть у самого есть две хорошие скаковые лошади. Инкогно — кажется, так говорят его люди.

— Инкогнито, — поправила Розамунда. Так вот почему на нем был простой костюм!

— Да. Но маркиз прислал брату письмо, в котором сообщил, что едет сюда с намерением встретиться с ним сегодня Лорл Бренд получил это письмо перед своей последней поездкой. Так что непонятно, почему он задерживается.

— Что же с ним могло случиться? — спросила Розамунда, чтобы только не молчать.

— Знаете, миледи, всяко бывает. На свете полно злодеев. Вот в том месяце к северу отсюда разбойники ограбили три кареты. Там орудует целая банда. Надеюсь, что с лордом Брендом ничего такого не случилось.

— Я тоже. — Опасаясь, что невольно выдала себя, Розамунда добавила:

— Какие страсти вы рассказываете! Я теперь буду бояться ездить по дорогам!

Джерти подошла ближе и одобрительно взглянула на пустую тарелку из-под печенья:

— Не бойтесь. Путешествуйте при свете дня, и все будет в порядке.

Добрый совет, подумала Розамунда. Если бы она ему следовала, то никогда бы не попала в такой жуткий переплет.

— А что же лорд Бренд? — осторожно поинтересовалась она.

Джерти взяла поднос. На лице ее читалось беспокойство.

— Будем надеяться, что он скоро вернется, миледи. Его слуги говорят, что маркиз перевернет вверх тормашками весь Йоркшир, если не дождется своего брата. Зачем нам такая напасть?

Розамунда вздрогнула, припомнив ночные рассказы Бренда о своем старшем брате, о том, как он печется о своих родных. Диана тоже говорила, что у маркиза Ротгара репутация заботливого брата и жестокого мстителя.

Интересно, что такой человек может сделать с теми, кто опоил Бренда снотворным, заставив мучиться тошнотой и головными болями, а потом бросил его в разрушенном сарае, где вокруг ни души?

Розамунда обхватила голову руками. Ну почему она не послушала Диану и не нашла себе любовника на маскараде? Теперь из-за нее Бренд попал в беду! Конечно, по прихоти Господа она бы все равно увидела его на дороге и спасла, но дальнейшего удалось бы избежать.

За день или два, что он пролежал бы, выздоравливая во вдовьем доме, они могли даже не перемолвиться словом и никогда не завязать отношений, которые до сих пор терзают ей душу.

Впрочем, ей вообще незачем было там оставаться. Поручила бы его заботам Акентвейтов, преспокойно уехала в Венскоут, не знала бы этой муки и была бы счастлива…

Розамунда тяжело вздохнула. Несмотря на боль разлуки, она не жалела о сделанном. Теперь в ее чреве, дай Бог, зрело дитя Бренда, а не ребенок какого-то безликого незнакомца.

В своем эгоизме она не променяла бы все случившееся даже на возможность избавить Бренда от страданий.

Но она обязана хотя бы облегчить его участь. Стараясь не охать и не шататься, девушка встала с кровати:

— Мне уже лучше, Джерти. Наверное, я смогу сегодня же продолжить поездку.

— Нет, госпожа, вам надо остаться еще на одну ночь. В карете вас укачает и опять будет тошнить.

Розамунде совсем не нравилась такая перспектива, но оставаться здесь было куда опаснее.

— Мне надо ехать домой. Пожалуйста, помогите мне одеться.

Джерти пожала плечами:

— Воля ваша, миледи.

Она быстро затянула Розамунду в корсет, надела на нее нижнюю юбку и скромное платье.

Глянув в зеркало, Розамунда испугалась своего странного вида и в то же время слегка приободрилась.

Даже если ей еще когда-нибудь доведется встретиться с маркизом, он ни за что не догадается, что она и леди Ричардсон — одно лицо.

А Бренд? Узнает ли он в ней свою загадочную леди? Впрочем, разукрашенная физиономия леди Ричардсон с густым слоем белил, черными бровями и алыми губами весьма напоминала ее гротескную маску. Маска была уже испорчена, грим тоже сильно пострадал после сна.

Отпустив горничную, Розамунда нашла баночки Дианы и как, могла подправила свое лицо. Из зеркала на нее смотрела жуткая ведьма, в которой угадывался склочный характер. Но это-то и успокаивало. Во всяком случае, на лице Джерти ни разу не отразилась жалость.

Подкрасившись, Розамунда осмотрела комнату в поисках писчих принадлежностей. Ничего, даже дорожного блокнота Дианы. Как же написать записку без ручки и бумаги? Гостиная! Там наверняка есть подобные вещи.

Девушка помедлила, не решаясь показаться на людях в таком странном обличье и боясь случайно столкнуться с маркизом. Нет, придется все-таки перебороть страх. Бренд, наверное, уже проснулся и мучается от головной боли. Розамунда бросила последний взгляд в большое зеркало. Никто ее не узнает…

Неожиданно она расплылась в улыбке. Леди Гиллсет! Она выглядела в точности так, как в ее представлении должна была выглядеть леди Гиллсет — молодящаяся дама, склонная к эксцентричным поступкам. Собравшись с духом, Розамунда вышла из комнаты, чтобы спасти своего раба-любовника, попавшего в беду. В гостинице было на удивление тихо. В коридоре ей попался навстречу только один человек — молодой парень с гроссбухом в руке. Наверное, клерк. Может быть, даже один из помощников Бренда.

Что, если остановить его и сказать…

«Не глупи, Розамунда!»

Она стала спускаться в вестибюль. К лестнице подошли два офицера в красных мундирах и учтиво остановились на нижних ступеньках, пропуская ее. Оба отвесили ей легкие поклоны, но не выказали особого интереса.

Ни любопытных взглядов.

Ни жалости в глазах.

От облегчения Розамунда чуть не воспарила. По правде сказать, это был ее первый выход на люди.

Лакей, дежуривший в вестибюле, охотно проводил ее в уютную гостиную с высокими окнами, выходившими на рыночную площадь. За столиком у окна пили чай две деревенские дамы, а в мягком кресле у камина толстяк средних лет читал газету.

Мужчина не обратил на Розамунду никакого внимания, зато дамы — морщинистые и седовласые — посмотрели в ее сторону и с улыбкой кивнули… Едва заметные улыбки и отрывистые кивки. Розамунда решила, что она, видимо, не похожа на женщину их круга. И тут ее осенило.

Сев за письменный стол орехового дерева, она достала из выдвижного ящика лист бумаги, заточила видавшее виды перо, потом, макнув кончик в чернильницу, начала писать. Вместо короткой записки рука ее вывела то, о чем говорило сердце:

"Лорду Бренду Маллорену.

Вы никогда не простите меня, и правильно. Наши отношения сразу же были обречены. Однако, понимая это, я обращаюсь к вам с просьбой, милорд. Вы привнесли в мою унылую жизнь свет и радость, и они останутся со мной навсегда. Во имя этой радости, которую, я надеюсь, вы хоть чуть-чуть разделили со мной, заклинаю вас: не ищите меня, чтобы отомстить или ради каких-то иных целей.

У меня не было выбора. У меня никогда не было выбора.

Леди Гиллсет".

Прочитав письмо, Розамунда решила порвать его. Но не смогла. Однако и оставлять его здесь для него — полное безрассудство. Сложив листок и скрепив его печатью, она написала сверху: «Лорду Бренду Маллорену». Какой же адрес он называл ей в ночь перед разлукой? Маллорен-Хаус… Что-то еще.

Мальборо-сквер! Она дополнила написанное, потом вывела «Лондон» и сунула лист бумаги в карман. Как бы так передать письмо, чтобы он никогда не нашел адресата?

Спустя мгновение Розамунда написала второе письмо, как и хотела:

«Лорд Бренд Маллорен находится в деревянном сарае недалеко от Терека, у проселочной тропы между рипонской дорогой и деревней, название которой начинается со слова „Новая“».

Поборов искушение добавить еще что-нибудь, она сложила листок и задумалась. Кому адресовать письмо? Хоть это было опасно, она прямо так и написала — «Маркизу Роттару» Если ее план удастся, то он получит записку не сразу. За это время она успеет убраться отсюда: как только письмо будет отправлено, они с Дианой уедут из гостиницы. Ей очень хотелось остаться и убедиться в том, что Брен-да найдут и доставят в безопасное место, но это слишком рискованно: под угрозу срыва ставился весь ее план.

Теперь следующий шаг. Розамунда встала из-за стола, взяла из стопки газету и села в кресло рядом с пожилыми дамами, сделав вид, что намерена почитать. Как она и рассчитывала, мужчина первым ушел из гостиной, и больше никто не появлялся. Собравшись с духом, Розамунда подошла к двум женщинам, которые уже допивали свой чай.

— Прошу прощения…

Дамы разом подняли головы.

— Да? — сказала та, что сидела справа.

— Что вам угодно? — подхватила вторая.

Сердце девушки бешено колотилось, но она старательно пыталась войти в роль стареющей женщины с вульгарно накрашенным лицом.

— Вы зашли сюда передохнуть с дороги?

Дамы дружно кивнули.

— Да, миссис.

— Мы едем домой.

— Слава Богу, возвращаемся.

Судя по слаженным ответам, эти женщины давно знали друг друга. Да они сестры и скорее всего близнецы! Видя их жизнерадостность, Розамунде захотелось тоже стать самой собой, избавиться от грима, который, по сути, был все той же ненавистной маской.

— Далеко ли вы едете? — поинтересовалась она, разыгрывая праздную светскую беседу.

— Довольно далеко, миссис.

— На север, в Аркенгатдейл.

— Скоро уже отправимся.

— Хотим засветло добраться до дома.

В самом деле, далеко. Они живут в такой глуши! Тем лучше для нее.

— Вы путешествуете одни?

Женщины дружно хихикнули:

— Кто станет тревожить такую старую пару?

— Но у нас есть пистолеты — на всякий случай.

— В карете? — спросила Розамунда.

— Отсюда на север, к нашему дому, ведет несколько дорог. Мы едем верхом. — Та, что сидела слева, вытянула ногу и, приподняв подол юбки, продемонстрировала свои высокие жокейские сапоги. — Разумеется, в мужских седлах.

— Разумеется. — Розамунде захотелось получше узнать этих удивительных дамочек, но она должна была сделать дело и скрыться отсюда. — Я тоже скоро уезжаю, — продолжила она, — но мне надо передать письмо одному джентльмену, который остановился в этой гостинице. Так, чтобы он не знал, от кого оно. — Девушка густо покраснела под слоем грима, но не сомневалась, что с виду осталась все такой же бесстыдно-вульгарной.

— Боже правый! — широко распахнулись голубые глаза справа.

— Вам не кажется, что вы совершаете глупость? — округлились голубые глаза слева.

— Ведь вы замужем, милочка!

И как же она не додумалась снять свое обручальное кольцо? Впрочем, Розамунда быстро нашлась с ответом.

— Как раз напротив, — она напустила на себя трагический вид, — я образумилась. Но, милые дамы, я должна оставить ему записку.

— Правильно.

— Благородно.

— И очень разумно.

— Какая грустная история!

— Какая романтичная!

— Мы должны были встретиться здесь и вместе бежать, — продолжала Розамунда, — но пока еще никто об этом не знает. Он только что приехал, и мне не следует показываться ему на глаза. Просто у нас нет будущего. — Она уронила голову на руку. — Мой бедный муж! Мои бедные любимые дети!

— Невинные крошки!

— Ах вы бедняжка!

Розамунда готова была сквозь землю провалиться от стыда, но она почти не кривила душой, и это ее успокаивало.

— Ради моей репутации, ради мужа и детей, — она положила на стол сложенный листок, — я должна позаботиться о том, чтобы никто в гостинице не узнал, от кого эта записка.

Леди, сидевшая слева, взяла письмо и прочла имя адресата.

— Маркиз!

— Увы, меня ослепил его высокий титул!