Провокация Зайцев Михаил
– Мы, как и ты, отбываем пожизненное. Сама видишь, в каких условиях, на каком режиме. Жить, как сама видишь, можно, и неплохо.
– За что? – спросила Сюзанна. Произнесла с трудом, во рту у нее пересохло.
– За что отбываем? Тебя интересуют формальные обвинения Суда, или... э-э... за что нас на самом деле изолировали от Общества?
– Нет... То есть да... То есть я имела в виду, за что такие условия? В обмен на что?
– Ах, вот ты о чем! Я тебя поняла. Тебе тоже при транспортировке показывали киноглупости про тюрьму, что на воле столь популярны у разжиревшего плебса. Это конвоиры так развлекаются, собаки. Дураки. Когда-нибудь кого-нибудь из осужденных хватит инфаркт, и Служба конвоя еще поплачет, попомни мои слова, Сюзи... Можно, я буду звать тебя Сюзи?
Сюзанна кивнула.
– А я буду называть тебя Светой, можно?! – выкрикнула вопрос Люба, разливая ароматный напиток по чашечкам.
Сюзанна вторично кивнула, хотя Люба и не могла этого видеть, она стояла спиной и сосредоточилась на кофе.
– Видишь ли, Сюзи, дело в том, что чиновники из Службы исполнения наказаний очень-очень– очень дорожат должностями. Государственная машина, она ведь безжалостна. Вскроет зэк вены, объявят заключенные голодовку, и госмашина выплюнет из себя независимую следственную бригаду, состоящую из людей, которые тоже очень-очень дорожат должностями. И не дай бог, найдутся объективные причины, сподвигнувшие зэков нарушить режим, поспособствовавшие членовредительству. Не дай-то бог! Тогда шестерни госаппарата придут в движение и обязательно сбросят с чиновничьего пьедестала виновного, который обязательно найдется. Высшее чиновничество, видишь ли, заранее просчитывает, на чем можно поскользнуться, и загодя стелет соломку. Зэкам создают такие условия, чтобы для недовольства оставались лишь субъективные причины. Заботясь о нас, они заботятся о себе. В Службе исполнения сидят умные люди, а в Службе конвоя, сдается мне, протирают штаны легкомысленные идиоты.
– Я осенью простудилась, – заговорила на ходу Люба, двигаясь с подносом от кухонного уголка к островку диванов и кресел, – так меня на три дня в больничку возили. Это что-то! На воле я имела серебряную страховку, но больничка от Службы наказаний – это что-то золотое в бриллиантах и с изумрудами. Угощайтесь!
Роза взяла источающую аромат чашечку, поблагодарила кивком. Сюзанна поблагодарила взглядом. Люба села рядом с Розой, поднос с последней чашечкой поставила себе на колени.
– Вы говорили про формальные обвинения и действительные причины вашей... то есть нашей изоляции, – вспомнила Сюзанна. После глотка кофе сухость у нее во рту исчезла. Кофе был в меру сладким, как раз таким, какой Сюзанна любила. И, кажется, даже одного из ее любимых сортов. И приятно обжигающий.
– Не «вы говорили», а «ты говорила», – поправила Роза, сложила полные губы трубочкой, подула на кофе. – Не люблю горячий... Девочка, мы все здесь формально за покушение на убийство. Ведь и тебя, Сюзи, упекли за покушение, да? Голос вчера нас проинформировал, мы, извини, в курсе.
– Да, сфабриковали Дело с формулировкой «За покушение», – Сюзанна слегка расслабилась. Поерзала в кресле, пристроила локоть на подлокотник, поджала под себя обе ноги.
– Эй, подруга Светка! Обивку обувью пачкаешь! Ночные уборщики, дармоеды, халтурят, мы сами здесь все чистим, убираем, чтобы грязью не зарасти.
– Извините, – Сюзанна опустила ноги на пол.
– Не «Извините», а «Да ну тебя, зануду»! – У Любы на щеках образовались смешливые ямочки, улыбка у нее была доброй и какой-то уютной, успокаивающей.
– Девочка, и у меня, и у Любы «Дела» сфабрикованные, и не стоит на этом циклиться, – Роза пригубила остывающий кофе. – Видишь ли, я лично на самом деле сижу за работу в фирме «Победители». Формально прижать к ногтю фирму не вышло, и власти пошли другим путем, устроили пожизненное всем ведущим сотрудникам, кому за что. Всякая власть боится динамики, оттого и велась охота на «Победителей». Сегодня в чести один образ жизни, основанный на одних понятиях, завтра появится жизненная необходимость в смене ценностей, и меня амнистируют.
– Можно спросить?
– Сюзи, дорогая, я догадываюсь, о чем. Слыхала афоризм «Историю пишут победители»? Фирма «Победители» за определенную плату бралась переписывать страницы Истории. «Победителям» голословно и бездоказательно пытались инкриминировать прямую подделку исторических документов. Не имея доказательств, фирму пытались обвинить в подкупе ученых и деятелей культуры. В пресс-релизах фирмы, видишь ли, заявлено, что специалисты меняют прошлое при помощи магии, что никак не...
– А-х-ха-ха-а!.. – Звонкий смех Любы оборвал на полуфразе размеренную речь старшей подруги. – Света-ах-ха, ты оценила? При помощи ма-ха-ха-ги-ги-и! И лицензия на магические услуги есть! Думали-хи-хи, проскочит! Ах-ха-а не надо было выхо-хо-ходить из подполья! Легализоваться они, видишь ли, захо-хо-хо-хотели. Они еще в двадцатом веке, знаешь ли, подпольно брали заказы. Кто, скажи, победил во Второй мировой? Скажи, ты ведь в школе учила! Скажи!
– Союзники Соединенных Штатов и силы немецкого сопротивления в фашистской Германии, – оттарабанила Сюзанна, как на экзамене.
– Роза, скажи ей, кто на самом деле победил Гитлера! Скажи!
– Отстань. Лучше сама скажи Сюзи, за что отбываешь.
– За покушение на гражданского мужа. Чтоб я еще когда-нибудь связалась с турками! Понаехали тут! Тоже мне, европейцы во втором поколении, двух слов по-русски связать не могут.
– Любаш, прекрати. Я серьезно спросила. Не путай девочку, у нее и так «синдром Стендаля».
– Какой, какой синдром?.. Роз, я реально без понятия.
– Во Флоренции у Стендаля случилось переутомление от обилия впечатлений.
– Роз, если мне память не изменяет, он накропал «Красное и черное» подозрительно быстро, дней за двадцать. Роз, сколько бы взяли «Победители» за формирование мнения, что «Красное и черное» Стендаль списывал с черновиков... кого бы придумать?.. Во! Шолохова! Да, Шолохова! А-ха-ха... здорово, да? А-ха-ха...
– Любаша, пожалей девочку. Прекрати паясничать и объясни Сюзи, за какие грехи тебя на самом деле изолировали от Общества.
Люба еще разок хохотнула и вдруг резко спала с лица. Только что она лучилась солнышком, а прошли буквально секунды, и вот она сидит сгорбившись, словно на плечи ей лег непомерный груз грехов, опустив глаза, будто скорбит о себе прежней.
– Я сатанистка, – голос у Любы теперь тихий и с хрипотцой. – Ты не думай, Света, я не из тех психованных, что приносят жертвы и верят в магию, – помянув магию, она чуть заметно кривит губы. Не улыбка, а тень улыбки. Мимолетный и едва различимый контур месяца сквозь предгрозовые тучи. – Я разделяю взгляды, изложенные в апокрифе «Плохая весть». Читала?.. Ну, да. Конечно. Конечно же, нет... Нет, не было свидетелей Его сорокадневной голодовки в пустыне после крещения. Всему другому, связанному с Ним, свидетели были, а искушению в пустыне не было, нет... Нет, не было свидетелей, когда Он поддался искусителю, Он согласился быть Царем Мира, и... мы имеем то, что имеем... Если вдуматься, можно сойти с ума... Умнее принять все, как есть... Я приняла... Жрецам Вуду, тем сатанистам, что пляшут голыми и отсасывают у козлов, шаманам-наркоманам, всем разрешено проповедовать, а я... Ну, да ладно! Ладно! – и Любаша, хрустнув суставами, выпрямилась, выгнула спину дугой, выпятив острые грудки. – Ой, чтой-то кости трещат! – Она снова лучилась солнышком, погружения в готику как не бывало. – Пойду, займусь физкультурой! Кофий откушали? Давайте чашки, помою – и на тренажеры! Амнистироваться я хочу в тонусе!
Любаша гибко вскочила, мигом собрала пустые чашки на поднос и птичкой-ласточкой упорхнула, насвистывая мало кому знакомый, но сразу узнанный Сюзанной фон Гейрих мотив Марсельезы. Забытый мотивчик звучал кристально чисто, нотка к нотке.
Проводив ладную фигурку искусной свистуньи взглядом, Сюзанна встретилась глазами с Розой. С мудрыми глазами зрелой женщины.
– Как ты, девочка?
– Ничего... Ничего почти что не поняла. Вы обе надеетесь, что грянет революция, произойдет общественный переворот, смена ценностей, и вас освободят без всякой амнезии?
– А почему бы и нет? Во времена революций нарочито ломаются все прежние правила и устои.
– Но вы... мы отбываем пожизненное по уголовным статьям.
– Формально, девочка! И кому надо об этом известно. И потом, иных статей в Кодексе просто нет.
Сюзанна дернула подбородком, посмотрела на потолок.
– Нас сейчас подслушивают?
– И записывают, и пусть с ними. Все равно строже пожизненного срока наказания не бывает. При нынешней власти.
– Но... но с чего бы ей грянуть? Революции?
– Видишь ли, девочка, уверенный в завтрашнем дне человек обязательно начинает ворчать: «За меня все решили». Ворчун переименовывает стабильность в застой. Ему постоянно начинает хотеться то ли севрюжины с хреном, которая не по карману, то ли революции, и этим обязательно воспользуется тот умный солдат, что тайно мечтает стать генералиссимусом, скакнуть лихо из грязи да в князи. Девочка моя, подумай хорошенечко, чем ты не угодила сегодняшним властям? Чем ты опасна для нынешнего образа жизни и клише мысли? Допустим, ты и правда покушалась на чью-то одну жизнь, так разве есть смысл за это пожизненно изолировать тебя от всего Общества? – Роза понизила голос до шепота: – Между нами, Любаша, я подозреваю, и правда собиралась угробить своего турка, – и далее обычным голосом: – Да, девочка, теоретически за покушение можно наказать и пожизненным заключением, присовокупив, например, к основной сопутствующие статьи Кодекса, но, поверь мне, на максимум тебя осудили по каким-то совершенно иным причинам. Подумай, чем же ты все-таки не угодила властям, Сюзи?
– Я?.. Я не зна... Хотя... Да! Да, но... Я совсем не думала, что... неужели на самом деле это настолько?.. Я опубликовала в Сети свой студенческий реферат. На третьем курсе нам задавали реферат на тему «Альтернативные социальные системы». Про Кампанеллу, про всяких там толстовцев, анархистов, а я написала не совсем реферат. То есть, там было и про город Солнца, и про другое всякое, но были и мои мысли на тему власти. Я считаю, что управлять массами должны одаренные природой люди. Те, кого природа наделила талантами. Умеющие рисовать, с абсолютным слухом, одаренные – они избранные. Сама природа их выделила из остальной массы, разве не так? Разве это не знак? Это справедливо, потому что одаренные дети рождаются в самых разных по статусу семьях. И не нужно никаких выборов, и бесполезны интриги, и деньги мало что значат, если основной ценз – талант. Я понимаю, что талант тоже трудно оценивать, трудно сравнивать по талантливости, но одаренность нельзя имитировать! Одаренности нельзя научиться. Можно только родиться талантливым по воле природы, и надо к ней, к природе, прислушаться, надо ей подчиниться, это ведь так логично, и просто, да? Да ведь?
– М-да... в этом есть своя логика. Учитывая, что гений и злодейство несовместимы, в этом есть довольно интересная логика.
– Ерунда!
– Что «ерунда»?
– Про «гений и злодейство». Как бездарность сможет оценить, злодейство совершил гений, или наоборот? Никак! Бездарности не дано! Да что там гений, просто одаренный человек имеет право на... на... Вы ведь меня понимаете, да? Да ведь?.. Вот, например, все знают присказку: «истина в вине». В чем смысл присказки? В том, что пьяный несдержан в словах и легко может выболтать свои истинные помыслы. А как переиначили эту присказку люмпены? Пей, мол, и это есть истинно достойное занятие. У каждой медали две стороны, вы ведь меня понимаете? Да ведь?
– Не совсем, но у нас еще будет время поговорить. Сколько тебе поставили за реферат, милая?
– Тройку. Закончив Институт, я...
– Прости, перебью тебя. Где ты училась?
– В Институте Искусств, в Женеве, на факультете графики.
– Ты рисуешь?
– С детства, но... Как бы обьяснить... Я разлюбила рисование. Учеба отбила у меня всякую к нему охоту... Так вот, закончив Институт, я чистила комп и наткнулась на файл с тем рефератом. Сама не знаю, зачем я опубликовала текст в Сети. Его приняли к публикации без всяких вопросов.
– Текст прошел сетевую цензуру? Хм-м, кто-то из Комитета по Цензуре явно обеднел на весомый штраф и лишился места. Откликов пришло много?
– Полно разных, но, в основном, от интернационалистов и шовинистов. Первые писали, что природа-дальтоник, она наделяет людей талантами, вне зависимости от цвета кожи, и с ними я согласна, а расисты и шовинисты приводили статистику, что...
– Светка! – не дал закончить предложение окрик Любаши. – Кончай молоть языком! Айда, ко мне! В здоровом теле здоровый дух! Айда, подруга!
Любаша жизнерадостно крутила педали велоэргометра в относительном далеке от пятачка диванов и кресел. Любаша не слушала диалог Розы с новенькой и не пыталась прислушиваться, она вгоняла себя в пот так азартно и заразительно, что, взглянув на «подругу», Сюзанне тоже сразу же захотелось ощутить все радости сладких мук от работы молодых мускулов.
– Иди, девочка, – Роза встала с дивана. – Иди к ней. А я пойду, загляну в библиотеку, вон там у нас, за вон той ширмой библиотечный терминал. Загляну, посмотрю, что новенького поступило и, если ничего интересного, схожу во-он туда, там у нас келья для геймов. Без выхода в Сеть, образца «солитер», однако с игрушками на любой вкус. Иди, дай мозгам отдохнуть. В два часа займемся обедом, а потом снова поговорим, если захочешь... Ах, о чем я?!. Конечно, захочешь! Ты, девочка-умница, и слушать умеешь, и тебе есть, что сказать. Ты редкая девочка, Сью, я жутко рада, что тебя к нам подселили.
4. Сюзанна
Я здесь месяц. Всего месяц. Не «целый месяц», а «всего». Между «целым» и «всего» большущая разница...
Мне хорошо здесь...
Они обе просто замечательные! Они меня понимают во всем, и, кажется, я их тоже. Они никогда не шепчутся у меня за спиной. Знаете, как это бывает у женщин? Так вот, у нас такого никогда не бывает! Вот!..
Они не навязываются, когда меня тянет, допустим, в одиночку подняться на крышу. Редко, но случается, что и в период с 10 до 18 мне охота побыть одной. Недолго. Иногда минуты, однажды я наслаждалась меланхолией часа два, как-то уединилась в кабинете для геймов, уже не помню на сколько. Вообще-то я не фанатка геймов, а для чтения есть время с 18 до 10. Одиночества с 18 до 10 вообще-то мне вполне хватает...
Я сама удивлена, что мне вполне хватает двух каналов ти-ви. Я настроила принт ти-ви распечатывать по понедельникам программы фильмов и передач «Семейного», смотрю только то, что нравится, а такого не так уж много, но зато предвкушаешь, ждешь, и смотрится с удовольствием...
Я привыкла к большему комфорту во всем, это бесспорно, но и в ограничениях есть, оказывается, своя прелесть. Я впервые начала понимать адептов садо-мазо...
Они обе так уверены, что мы здесь не навсегда, так уверены, что поневоле перестаешь тяготиться заключением. Хочешь не хочешь, а подсознательно веришь, что когда-нибудь эти дни вспомнятся со сладким привкусом грусти, с ностальгией. Они обе заразили меня уверенностью, что нас амнистируют, как заражают болезнью, как каким-нибудь вирусом.
Вирус их непоколебимой уверенности проник в мое подсознание и поселился в душе. Лишь мой строптивый разум все еще сопротивляется, и мы спорим.
Наши споры напоминают диспуты древних философов. Они ничуть меня не тяготят, после них не болит голова, во время них не тянет зевнуть. Пир разумов, разврат интеллектов, кайф. Я частенько с 18 до 10 готовлюсь к дневным пикировкам. От нашего затянувшегося на дни большого спора, разбитого хаотично на множество мелких раундов, я получаю огромное удовольствие, несмотря на то, что потихонечку, день ото дня, проигрываю.
Окончательно проиграть, в пух и прах, уяснить еще и умом, что Свобода, что амнистия неминуемы, будет великолепно, это будет небывалый оргазм, высшее наслаждение...
Адептов садо-мазо я понимаю все больше и глубже, с каждым днем...
Мне хорошо здесь...
Кто бы мог подумать?..
Они замечательные!..
Я их люблю!
04.03.2045. СООБЩЕНИЕ
Начальнику Особого отдела при Службе исполнения наказаний
Сообщаю Вам, что тема «Враг Общества» в применении к объекту «Сюзанна» имеет наиболее благоприятное развитие из всех вероятных.
Выражаю удовлетворение работой стажера «Любаша» и считаю возможным рассмотреть вопрос о ее тарификации на должность младшего психоаниматора.
Старший психоаниматор, оперативный псевдоним «Роза».
5. Сюзанна
Ложка дегтя в океане меда.
Нет, не ложка, а целый ковш.
Нет, поток дегтя.
Черный деготь подозрений копится в моей душе, проникает в мозг, заставляет думать и... И притворяться...
Я выросла без отца, без матери. Только нянька любила меня по-настоящему. Сменившие ее воспитательницы и гувернантки только прикидывались любящими, отрабатывая свое жалованье, а я научилась притворяться, что не замечаю их фальши. То есть я научилась все замечать, но не выдавать этого. Так было проще строить отношения со старшими. Я придумала для себя такую игру и преуспела в ней...
Это случилось вчера. После общего нашего обеда Любаша, собирая со стола посуду, по обыкновению замурлыкала. Она всегда перед мытьем посуды или насвистывает какую-нибудь мелодию, или мурлычет куплет из какой-нибудь песенки. Вчера она пропела частушку: «Валентина Терешкова за полет космический получила от Хрущева хрен автоматический. Опа!..»
Кто такие Хрущев и Терешкова, я понятия не имею. То есть не имела до вчерашнего вечера.
Вечером я собиралась посмотреть кино по «Семейному». Новый фильм режиссера Василия Ломакина «Хроники Альдебарана». В понедельник, распечатав программу, я отметила только этот фильм. И случайно забыла предупредить, сказать соседкам, что вечером будет премьерный телевизионный показ, адаптированный для ти-ви, плоской версии. В остальных версиях «Хроники Альдебарана» вышли в прокат две недели назад. В недоступный для нас, заключенных, прокат.
Студенткой я захаживала на лекции и просмотры по истории кино. Не на все, понятно, а лишь на интересные мне. Из классики мне по нраву Тарковский, Данелия, Ахмедов, вот, пожалуй, и все. На мой взгляд, Василий Ломакин несколько подражает Данелии. Даже чуточку нарочито. Действие в его комедийных лентах разворачивается в двадцатом, или в самом начале нашего века. Так его лучший, снятый в документальной стилистике фильм «Ген Лысенко», фильм, взявший «Золотого Льва» год назад в Венеции, переносит зрителя на сто лет в прошлое. А действие охаянной критикой комедии «Приключение пришельцев в Ираке» разворачивается в две тысячи девятом. «Хроники Альдебарана» – полотно в жанре комедийно-альтернативного прошлого. Фотонные звездолеты начала шестидесятых двадцатого века бороздят просторы Галактики, и в созвездии Альдебарана открывают планету с атмосферой, пригодной для жизни человека, лишь находящегося в состоянии алкогольного опьянения. На открытой планете, как водится, имеются ужасно полезные ископаемые, и, как легко догадаться, их добычу поручают хроническим алкоголикам, то есть «хроникам». Частушку про Хрущева и Терешкову поет в конце первой серии хроник Саня Игоревич, спившийся космоистребитель, персонаж уморительный. Саню выгнали за пьянки из Космофлота, но его, бомжующего, находят, и лично Хрущев поручает опустившемуся герою возглавить команду спившихся по разным причинам суперменов.
То есть ни вчера до 10-00, до часа разблокировки дверей, ни позавчера, ни ранее Любаша не могла слышать частушку, которую я услышала только сегодня вечером после 18-00.
Я с наслаждением посмотрела первую серию, события которой большей частью развиваются на Земле, в рюмочных, в привокзальных буфетах, на задворках винных лабазов и в Кремле, и на госдачах, и в домике Королева, а вторую серию я уже не смогла смотреть. Частушка выбила меня из колеи. Деготь из души потек в мозг...
Сегодня утром, ровно в 10, я вышла за дверь внешне прежней, но скрытно внимательной. Я притворилась прежней, я вся была, как полицейский сенсор в красном режиме. Здороваясь с Розой, я почувствовала запах дождя. Вчера я бы не обратила на это ровным счетом никакого внимания.
Вчера, где-то в половине шестого, мы все втроем поднимались на крышу, подышать перед расставанием на вечер-ночь-утро свежим воздухом. Вчера, прислонившись к глухому забору, я смотрела в небо, на череду туч, и Роза сказала: «Утречком польет».
Находясь в заточении, Любаша никак не могла посмотреть «Хроники Альдебарана» раньше вчерашнего вечера.
Находясь в заточении, Роза никак не могла сегодня с утра пахнуть дождем.
– Как приятно от тебя пахнет, – сказала я Розе вместо приветствия и улыбнулась невинно. Мелкий комплимент, пустячок, но глаза женщины выстрелили в меня необычный пучок озабоченности и поспешили спрятаться за ресницы.
– Пахнет?.. – Мне не показалось! У нее дрогнул голос. – Я... я недавно из душа. Ополоснулась сегодня позже обычного, волосы как следует высохнуть не успели.
Какое излишне подробное объяснение мне вдогонку. Ведь отпустив комплимент, я как будто сразу о нем забыла и сразу пошла здороваться, чмокнуть в щеку Любашу...
05.04.2045. СИГНАЛ
Начальнику Особого отдела при Службе исполнения наказаний
Считаю своим долгом сигнализировать Вам о том, что сегодня (06.04.2045) старший психоаниматор «Роза» опаздывала к месту несения службы, результатом чего стала допущенная ею оплошность в отношении объекта «Сюзанна», зафиксированная Службой надзора (эпизод 10.00 : 10.05 от 06.04.2045).
Младший психоаниматор, оперативный псевдоним «Любаша».
6. Сюзанна
Между ними пробежала черная кошка. Они по-прежнему доброжелательны не только со мной, но и друг с другом, но они уже не дружат, только делают вид, я прекрасно чувствую фальшь. И продолжаю притворяться, что ничегошеньки не замечаю. Между тем, заметок у меня в голове накопилось немало.
Как-то утром Люба тряхнула волосами, и у нее на шее, под ухом, я заметила кровоподтек, след от поцелуя, выражаясь вульгарно – засос. Можно сочинить для кино сюжет, как ночной наблюдатель влюбляется в заключенную, отключает видеозапись и тайно посещает девичью постель, но только для кино фантастического...
Однажды Роза усаживалась нога на ногу, и у нее свалился тапочек, а я заметила под подследником педикюр. Отличнейший педикюр, я в этом разбираюсь. Такой педикюр и стоит недешево, и делают его не в каждом салоне...
Был случай, когда Любаша явно страдала от похмелья, а говорила, что у нее голова болит после магнитной бури...
Помню, как неделю назад Роза весь день украдкой посматривала на часы и, прощаясь на ночь, заметно торопилась. Куда?..
И так далее...
И тому подобное...
Всяких разных «как-то», «однажды», «был случай», «помню» за небольшой промежуток времени набралось более, чем достаточно, чтоб поговорить наконец-то о них с «подругами».
Завтра я им устрою.
Завтра я их припру к стенке.
Вот лежу сейчас в обнимку с куклами и мысленно готовлюсь к завтрашнему разговору...
А ведь так недавно, с таким удовольствием я готовилась вечерами к нашим сладостным дневным спорам!..
Суки!..
Я их ненавижу!..
Ненавижу!..
Лживые суки...
06.05.2045. СРОЧНО!
Срочно! Экстренное сообщение Старшему дежурному Особого отдела!
В 22 часа 36 минут 16 секунд объект «Сюзанна», находясь в состоянии сна, заговорила. Из ее слов, произнесенных в состоянии сна, явствует, что объект «Сюзанна», основываясь на собственных наблюдениях, пришла к выводу, что «Любаша» и «Роза» не являются заключенными!
Аудиозапись (с 22.36.16 до 23.04.52 от сего числа) прилагается.
Старший дежурный 3-й смены надзора,
отправлено 06.05.2045. 23-14-26.
7. Сахара
В ночь с 6 на 7 мая Сюзанне фон Гейрих приснился кошмар. Ей снилось, что она изобличает соседок, а те, смеясь, признаются, что работают на Клауса фон Гейриха и что фирма «Ключи от рая» занимается разработкой супероружия, при помощи которого можно внушать любовь. Оружие страшнее невозможно придумать...
Сюзанна проснулась без четверти шесть. Так рано она здесь еще ни разу не просыпалась. Полежала с открытыми глазами, вглядываясь в полумрак, вслушиваясь в тишину, вздохнула глубоко, во всю мощь легких, дала команду светильникам и встала рывком, пошла в душ. А за ее спиной защелкал вмонтированный в спальное место стандартдиагност, будто бы пружины старинной кровати заскрипели, запели. В прошлой жизни данные о состоянии здоровья Сюзанны более совершенные диагносты отправляли в Центр медицинского страхования абсолютно бесшумно.
Утро вечера мудренее. Сюзанна стояла под секущими ледяными струйками и думала, а стоит ли устраивать сегодня... или вообще, разборки с двуличными соседками? Что это изменит?..
Что-то изменит...
Обязательно изменится что-то...
Вопрос – в лучшую ли из сторон?..
Сучки-соседки играют с ней, с Сюзанной фон Гейрих, в странные игры, они имитируют отношения, но... Но ведь испокон веков существует и процветает проституция, ремесло, целиком и полностью основанное на имитации, чем качественнее, тем дороже.
И Любаша, и Роза, надо признать, весьма качественно имитировали любовь к Сюзи-Светлане. Они обе, нельзя не признать, очень талантливо инфицировали Сюзанну вирусом надежды. И если бы не специфический сиротский опыт Сюзанны по дешифровке фальши в человеческих отношениях, то... Тогда бы она продолжала купаться в счастье. Сейчас, лишившись иллюзий, Сюзанна понимала, что рано или поздно это щенячье барахтанье приелось бы, и... И специально для зэчки фон Гейрих придумали бы что-то другое.
Что?..
Кто?..
Зачем?..
Затем, чтобы ПОТОМ было больнее?.. Волшебное слово ПОТОМ... Стоит ли торопить события? Стоит ли рубить с плеча гордиев узел?.. Быть может, умнее расслабиться и получать садо-мазо-удовольствие от тайного знания, что с тобой фальшивят, а ты гениально притворяешься невнимательной? Продолжать играть в игру, знакомую с детства?..
Вертясь под струями теплого воздуха, сменившими секущие струйки воды, Сюзанна мучалась сомнениями. Одеваясь, она морщила лобик. Мысли терзали Сюзанну, когда она завтракала йогуртом. Сюзанна мучалась, морщилась и терзалась, опустившись на пол, обхватив колени руками, чувствуя сквозь свитер лопатками холодок дверной панели, которая откроется ровно в десять. Когда же прозвучал звуковой сигнал, возвестивший, что до разблокировки осталось всего четверть часа, Сюзанна наконец-то приняла решение.
Нет! Нет, решила Сюзанна, она не будет устраивать разборки, она не станет выводить «подруг» на чистую воду, пусть ПОКА все происходит, как происходит, а там... А там видно будет. ПОТОМ посмотрим... ПОТОМ...
Сюзанна вышла из личной комнаты в общее помещение, стараясь казаться обычной, быть будничной. И это ей удалось в первые секунды за порогом. Пока она не увидела андроида.
Робот модели К-42М замер статуей возле пятачка диванов и кресел. Сначала она увидела робота-телохранителя, а затем и упакованное в строгий костюм клерка охраняемое мужское тело.
На излюбленном месте Розы, на диване сидел, в излюбленной позе Розы – нога на ногу – средних лет незнакомый мужчина.
– Проходите, фройляйн зэчка, – позвал мужчина. – Усаживайтесь в ваше любимое кресло. Поговорим, есть о чем.
Сюзанна подошла, села. Можно ли почувствовать «взгляд» робота?.. Сюзанна готова была поклясться, что она чувствует, как К-42М отслеживает каждое ее движение.
– Вы, фройляйн, пораженная в Правах, и вместе с вами девяносто девять процентов полноправных граждан совершенно не в курсе, что уже лет десять, как юристы, представляющие интересы правозащитных организаций, зацепились за Право на информацию, гарантированное Конституцией, и добились разрешения отслеживать текущее состояние психофизики заключенных.
Мужчина почесал в затылке. Казенный лед в его покрасневших глазах плохо выспавшегося человека растаял. Как будто от почесывания.
– Ох, уж эти Права, да, фройляйн? Все помешаны на Правах, хе-хе. Ох, уж мне эти правозащитники, профессиональные пожиратели неизбежных статей бюджета, хе-е! Паразиты, хе, демократии...
Мужчина неторопливо пригладил волосы. Глаза его заледенели.
– Все показатели с вашего стандартдиагноста, в их числе и эмоциональный фон, ежедневно сливаются также и в компьютеры правозащитных организаций. У них тоже имеется ваша психофизическая стандартматрица, что делает фальсификацию невозможной. Все показатели всех зэков отслеживаются правозащитниками. Тотальный контроль, и никаких, заметьте, претензий, скандалов, импичментов, исков. Процент негатива от общего числа показателей настолько мал, что господа правозащитники вот уже десять лет как предпочитают молчать о доступе к данной информации. Мы тоже молчим. Это наш козырь, не их.
Мужчина задумчиво помассировал кончиками пальцев переносицу, запустил пальцы в прическу и снова заговорил неформально:
– Хе!.. А почему, хе, процент негатива с гулькин нос, а?.. А потому, что мы тоже не промах! Нам скандалы ни к чему, мы о зэках заботимся, да бюджет кушаем за обе щеки, хе-е!.. Вы уже, разумеется, догадались, как трогательно мы о вас заботимся?.. Хе! Не вы первая, не вы последняя догадались. Увы, фройляйн, наши штатные психоаниматоры частенько дают маху. При этом с темой для вас мы безусловно попали в точку! Более популярные темы, типа «Монте-Кристо», «Миниашрам», «Смена ориентации» для вас не подходят, а «Враг Общества» – самое оно.
Он достал из кармана серого пиджака серый футляр.
– Вот, перед вами приборчик, опломбированный правозащитниками. С его помощью господа правозащитники удостоверятся, что вы добровольно согласились подвергнуться дозированной амнезии, по собственному желанию согласились забыть Любашу и Розу. Будь я в вашем положении, я бы воспользовался предложением вычеркнуть из памяти первые месяцы заключения и начать все сначала. Представьте: снова самолет, страшилка в «дурацком колпаке», чтоб слаще было в новом спецучреждении знакомиться с новыми соседками, и опять эмоциональный фон выше всяких похвал, разве плохо? Вас будут обслуживать уникальные профессионалки, классом выше Розы, и уж тем более Любы, я обещаю! Согласны вернуть ощущение счастья, а?
– Что будет, если я откажусь? – Слова дались ей с трудом, во рту у Сюзанны пересохло. Она плотнее сдвинула колени, еще больше выпрямила спину, ей хотелось хотя бы казаться гордой.
– Будет время на размышление. Сколько угодно. И будет отвратительная диагностика. На скверном эмоциональном фоне падают все жизненные показатели, вне зависимости от нашей заботы. Однако, напомню вам, фройляйн, что определенный процент негатива для нас не особенно страшен, поскольку на общую статистику мало влияет. Об этом я уже говорил, помните?.. Хе... А еще будет тема «Сахара». В буквальном смысле – Сахара. Пустыня в Африке. Автономное Особое Спец Учреждение. После строителей в нем из живых людей бывают только лишь заключенные. Надежно изолированные друг от друга. Каждый в своем автономном блоке. Более изолированы от Общества лишь патологические маньяки в одиночных орбитальных тюрьмах. Маньяки, которые убивали персональных психоаниматоров. У них нет возможности зачеркнуть прошлое. У вас таковая возможность останется. Однако ощущение изолированности будет ошеломляющим и у вас! Вы только представьте – автономия в пустыне! Полная! До тех пор, пока вы не соблаговолите нажать «кнопку согласия»! Все персонажи темы «Сахара» в конце концов ее нажимают, я вам правду говорю! Не мучайте себя, фройляйн. Освободить вас от никому не нужных страданий сможет прямо сейчас либо после истязания одиночеством вот этот скромный приборчик, или... Воздержусь от слова «смерть», лучше я пошучу: или, хе, инопланетяне, х-хе-хе-е... Глупо пошутил! Инопланетянам тоже будет на вас, хе, начихать, ровно, как и на ваш тюремный оазис. Можно смело браться за сценарий трагикомедии, а? Типа «Космос наносит ответный удар», а? Злобные, хе, инопланетные захватчики, хе-хе, само собой разумеется, терпят фиаско, победившие их земляне, понятно, ликуют и, по какой-то причине, с ходу не могу придумать, какой именно... Погодите-ка. А чего тут придумывать? Все по той же причине, как во всех кино про «Звездные войны»! По причине победы добра над разумом, то бишь по дури, все Службы, типа, забывают о теме «Сахара». С оазисом, типа, потеряна всякая связь, и там, в скромной роскоши, коротает жизнь красавица заключенная. И грустно, и смешно, хе... А впрочем, ничего смешного...
Часть третья
Ад на земле
1. Пилигрим
Наши пра-пра-прадеды злоупотребляли фантазиями на тему оккупации планеты космическими пришельцами. Наши пра-прадеды всячески высмеивали и пародировали фантазии предыдущего поколения. А нашим прадедам пришлось сражаться с пришельцами в составе наспех сформированных Объединенных Сил.
Мой дед погиб уже после позорной капитуляции Объединенных Сил. Партизанский отряд деда уничтожили берсерки. Мой отец чудом сбежал из Москвы в памятную ветеранам сопротивления «Ночь Большой Чистки». Я родился в Бункере, в тайном убежище Непокоренных, в последнем убежище.
Нас было много, девчонок и мальчишек, рожденных в Бункере, но так случилось, что Избранным оказался я. Только я один. Я, и только я, способен все изменить.
Я отлично подготовлен. Особенно физически. Сегодня, например, я проснулся около четырех и всего за два часа, гораздо быстрее, чем рассчитывал, прошел последний лесной участок. Последний в этом секторе, разумеется. Мне еще предстоит продираться сквозь лесные дебри, но таких джунглей, как те, что остались за спиной, на моем Пути уже не будет, и это радует.
Забавно получилось – в поле я вышел ровно в шесть ноль-ноль, секунда в секунду. Сверился с компасом, взял немного правее и пошел, утопая во влажной от утренней росы траве, где по колено, где по пояс, а где и по горлышко. Пошел на запад. В шесть двадцать одну я заметил то, что некогда было дорогой.
Запрет на личный транспорт оккупанты ввели в первую очередь. В том числе и на гужевой, и на педальный. Перемещаться самостоятельно нам, аборигенам, разрешено лишь на своих двоих. Исключение составляют полицаи. Ублюдки с коэффициентом лояльности выше 90% имеют в своем полном распоряжении самые разнообразные спецавтосредства. Однако за пределы Н.П. – населенных пунктов – полицейские выезжают редко, и транспортные артерии вдали от обжитых зон хиреют год от года. А вместе с дорогами хиреют и те Н.П., активную поддержку которых стратеги пришельцев сочли нецелесообразной. Из таких Н.П. жители постепенно откочевывают. Молодые и сильные, в меру циничные «перспективные особи», способные осилить долгий пеший переход, прощаются со стариками и перебираются в обласканные вниманием марионеточной администрации «зоны развития». Идут туда, где оборудованы комфортные посадочные площадки для воздушных грузовиков. Куда грузовики наведываются чаще, там и житье сытнее да здоровее, и всегда есть вакансии.
Но существуют еще, еще живы захолустные деревеньки, где деньги видели только по телевизору, а грузовики видят раз в несколько лет, а то и десятилетий. Между тем аборигены захолустий, в том числе и потенциально «перспективные особи», откочевывать как не собирались, так и не собираются. И вовсе не из чувства протеста, вовсе не в пику геополитическим реформам оккупантов. Просто-напросто страшновато особенно дремучим провинциалам покидать свои насиженные, свои родные медвежьи углы, пугают их «перспективы».
Под этакий патриархально-консервативный медвежий угол и маскируется поселение, что расположено всего-то в полусотне километров от Бункера.
Подконтрольный Непокоренным поселок в реестре администрации значится как Н.П. – 14 д.3216.ру. Предпоследний раз грузовик зависал над нашим Н.П. аж дюжину лет тому, последний – нынешней весной. Грузовик прилетел в связи с кончиной единственного на весь Н.П. полицая. На сто жителей – а их в Н.П. – 14 д.3216.ру около того – полагается один-единственный представитель власти. Прежний ублюдок сдох, я так думаю, от цирроза, и ему взамен привезли нового. Заодно в наш медвежий угол доставили новые модели телевизоров и прочую щедрую гуманитарную помощь.
Я натурализовался в поселке в ночь безвластия, накануне прилета грузовика. Ровесник, уступивший мне свои имя и биографию, теперь живет в Бункере, в мое предплечье вживлен его чип. Чего-чего, а манипулировать чипами Непокоренные умеют. Научились, жизнь заставила.
Понятно, что в нашу глухомань прислали царствовать второстепенную лояльную личность. Прежний ублюдок убивал себя самогоном целых двенадцать лет, нынешний, сдается мне, сопьется до смерти за год.
Три недели назад я заявил пьяному ублюдку о своем решении совершить паломничество в Москву на Праздник Прозрения. Четырнадцать дней назад, во время планового сеанса связи с региональным Центром, он наконец-то доложил начальству о моем религиозном порыве. До этого, выходя ежедневно на связь с Центром, настолько не вязал лыка, что и не пытался докладывать о чем бы то ни было, кроме как о том, что пока жив, а значит, власть в поселке пока есть, пусть и номинальная. Не было еще случая нигде и никогда, чтобы администрация препятствовала паломничеству. Тринадцать дней назад хрипатый динамик поселковой рации сообщил присвоенный мне личный код пилигрима. Спустя сутки я отправился в путь...
Отрадно, что джунгли остались позади. Пускай временная, но смена декораций все равно радует и глаз, и ноги. Над головой – безоблачное небо, под ногами – плоская твердь. И пусть дорожное покрытие сплошь в трещинах, местами в рытвинах, все равно, шагать по нему – одно удовольствие. Отроком я, случалось, добирался до дорог. До других, севернее, в 15-м секторе, совершенно заброшенном, где исключена встреча со сторожевиками. Отроком я часто совершал тренировочные вылазки из Бункера, и всегда инструкторы требовали, чтобы по дорогам я передвигался с рекордными скоростями.
Наращиваю темп. Иду, чуть согнувшись, немного косолапя, поддерживая легкий дисбаланс – плечи слегка перевешивают, тянут остальное вперед, только и успевай переставлять ноги.
Ноги, кстати, после хождения по росе промокли. В ботинках с высокой шнуровкой хлюпает. Напрасно я не срастил липучкой края ботинок со штанами.
Все, что на мне сейчас надето, и все, что я взял с собой, практически полностью позаимствовано из стандарт-комплекта гуманитарки для жителей лесов. На мне витаминизированное белье, поверх надет серый комбинезон с капюшоном и со множеством глубоких карманов. В левом нагрудном кармане лежит «вечная» зажигалка, в правом – хронометр и компас. На поясе висят фляжка, легкий ножик с несерьезным лезвием и пищалка для отпугивания диких зверей. К спине липнет рюкзак, в нем упакованы пищевые смеси и концентраты, аптечка и малоформатное издание Святой Книги с непромокаемыми страницами.
Иду, сгорбившись, косолапя, в ботинках задорно хлюпает, одежды шур-шур-шат, иду и гляжу исподлобья в небо. Гляжу и вижу... Ну конечно же, это сторожевик, хотя и похож на летающий грузовик, очень похож. Все воздухоплавательные монстры пришельцев похожи на дирижабли, и этот тоже. От грузовика этот отличается меньшей гондолой под дутым брюхом, которую пока... нет, уже видно. Быстро летит, сволочь.
Сторожевик – это беспилотный, автономный воздушный патрульный, апгрейд карателя времен борьбы с партизанами. В богатом на поля да степи, но малозаселенном секторе 14в сторожевики – явление обычное. Зато над джунглями сектора 14г, где спрятался Бункер, они совсем не летают. Как и над забытым всеми от «а» до «я» 15-м сектором.
Сторожевик бесшумно приближался, постепенно снижаясь. Понятно, что чип в моем предплечье откликнулся на его сканирующий сигнал сразу же, как только я вышел из леса. Сторожевики, так же, как и их предтечи каратели, заточены на контроль открытых пространств. Во времена моего деда каратели плотно «запирали» партизан в леса, где Непокоренных мочили берсерки.
Меня накрыла густая тень, и с небес грянул голос, не мужской, не женский, лишенный интонаций, оттенков и выражения, голос машины:
– Остановитесь...
Останавливаюсь, задираю голову, смотрю вверх.
– ...Попытка к бегству карается уничтожением...
Тупая машина – надумай я бежать, будь я сумасшедшим, так давно бы задал стрекача.
– ...Приготовьтесь к процедуре идентификации.
Разве сверху не видно, что я уже закатал рукав?
– ...Отказ от идентификации карается уничтожением.
Стою смирно, внутренне я спокоен.
В днище гондолы открывается люк, оттуда вываливается впечатляющего диаметра ядро на тросе. Глухой удар в паре метров справа, жалобный стон сморщенного от времени дорожного покрытия, и к морщинкам-трещинам, к язвам-рытвинам добавляются шрамы-расколы, «якорь» сброшен. Трос натягивается, по нему, с тихим ж-ж-жуж-ж-жанием спускается идентификатор, спаренный со «всевидящим оком». То есть к охватившему трос самодвижущемуся кольцу приделаны и штанга с шариком идентификатора на конце, и штатив с линзой «Ока».
– Подойдите к приборам, – командует голос свыше.
Подхожу.
– Вам знакома процедура идентификации?
Глупый вопрос. Если у меня есть чип, то я, безусловно, проходил сию процедуру хотя бы однажды, хотя бы в целях проверки отзывчивости чипа. Кстати, в Бункере его отзывчивость проверяли точно таким же мобильным идентификатором, снятым с точно такого же сторожевика много-много лет назад, в далеком-далеком секторе.
– Знакома, – отвечаю поспешно, чтобы тупая машина не начала подробно объяснять, что и как следует делать. И, не дожидаясь следующей команды, подношу оголенное предплечье к блестящему шарику.
– Ваши данные считаны, – констатирует машина и радует: – Чип признан действительным. Процедура идентификации пройдена. Вам знаком порядок прохождения процедуры тестирования?
А вот подробности этой процедуры дремучий провинциал может и не знать. Если он только не из числа тех ублюдков, которые сами приходят в региональные Центры и сами просят их протестировать.
Между тем и в самой дремучей провинции все поголовно, конечно же, слышали про детектор лжи, именуемый полуофициально «всевидящим оком».
Глядя вверх, туда, откуда звучит равнодушный голос, отвечаю с должной для провинциала заминкой:
– Зачем проводится тестирование, мне известно, но лично я еще ни разу такую процедуру не проходил.
– Сосредоточьте взгляд на зеленом свечении, – произносит бесполый голос, а внутри окуляра «ока» вспыхивает огонек салатного цвета. – Вам будет задана серия вопросов. Отвечайте, не отрывая взгляд от свечения, без промедления и не раздумывая. Задержка с ответом более чем на десять секунд карается уничтожением. Вам понятны условия и порядок прохождения тестирования в полевых условиях?
– Да, вполне.
Машина нарочно забыла упомянуть, что «в полевых условиях» неудовлетворительный результат, то есть итоговый коэффициент лояльности ниже 30%, влечет за сбой уничтожение немедленное и беспощаднее. Машина не хочет, чтобы тестируемый понапрасну нервничал, и это разумно.
Читать бесплатно другие книги:
