Доктор Джонс против Третьего рейха Тюрин Александр
— Я все равно ничего такого не видел, мистер Джонс, сразу к соседке удрал. Потом ко мне дух отца приходил, рассказал, как было. Он меня попросил, чтобы я уронил на предводителя камень покрупнее. Я папину просьбу выполнил. Когда монахи шли по тропе, забрался повыше и устроил обвал… А в соседку потом злой демон вселился, она меня выгнала взашей. Пришлось заняться воровством. Это у меня в общем-то неплохо получалось…
В отстойник спихнули нового арестанта — подростка из местных. Лопотание дрожащего зверька трудно было разобрать. Выяснилось только, что паренек молил Шиву о смерти, но тот не взял его к себе. Теперь придется испить черную кровь Кали, и душа тогда достанется гневной богине. Жизнь станет кошмаром по имени Калимайя.
— Доктор Джонс, а что это за «черная кровь Кали»? — поинтересовался Клопик. — Может вино такое?
— Скорее наркотик. Впрочем, из соображений экономии им вряд ли угощают того, кого приносят в жертву. Будем надеяться, что месячный план по жертвоприношениям на этом заводе уже выполнен. — Профессор вдруг внушительно зевнул, все-таки наверху была ночь. — Теперь я хочу заснуть и увидеть не сон-кошмар «калимайя», а чтонибудь более веселое. И тебе желаю того же, пользуйся возможностью.
Пробуждение было резким — археологу накинули петлю на руки, выдернули из трещины и потащили куда-то так быстро, что несколько минут его башмаки только чертили две полосы на пыльном полу. Конечной точкой оказался пещерный храм, точнее, место возле алтаря. Присутствующая в подземелье публика томилась в нетерпении, ожидая большого праздника. Казалось, сама каменная Кали находится в зловеще-возбужденном состоянии, как следователь перед допросом.
— Тебя поймали, когда ты пытался украсть камни Шанкары.
Это произнес на вполне приличном английском, хотя и с акцентом, жрец Калидаса — тот самый, командовавший жертвоприношением и вырвавший у человечка отнюдь не лишнее сердце.
— Если быть точным, то поймали несколько позже, — вежливо отозвался Индиана Джонс. — И применять термин «украсть» к уже украденному, наверное, не очень правильно.
Здесь же находились юный подлец Зелим Сингх Рана с представителем далекой европейской страны Хорхером. Вся компания была в сборе, и Клопика не забыли привести.
— Здравствуйте, герр доктор, — Хорхер радостно поприветствовал профессора, даже помахал ручкой. — Должен заметить, что вы особенный человек по части везения. Однако же мы повстречались снова, там, где никто и ничто не помешает нам спокойно общаться. Куда вы спрятали «кулон»?
— Меня ведь обыскали, — подмигнул Джонс оппоненту. — Часы забрали, наверное и «кулон» тоже. Признайтесь, что вы сами его потеряли. Поищите у себя в чемоданах, что ли…
Хорхер в свою очередь совсем не огорчился.
— Приятно, что у вас хорошее настроение. Надеюсь, вы и нас порадуете, доктор Джонс.
— Не знаю, чем я смогу вас развеселить. Вряд ли беседой на тему сакральных предметов древних инков.
— И этим тоже. Нам еще предстоит насладиться вашими рассказами. Даже вашу подружку было приятно послушать. Как вы понимаете, она успела дать нам показания.
— Надеюсь, вы ее покормили, — вспомнил о бедной женщине Индиана.
— О ней можете не беспокоиться. Ей предстоит много интересного…
Слова немца встревожили Индиану, но он не имел права нервничать.
— Вы, надо полагать, здесь на стажировке, Хорхер.
— Вы знаете мое имя? — мигом встрепенулся очкарик. — Откуда?
— К сожалению, мне вообще приходится очень много знать… — Индиана уклонился от ответа, да и немец не стал настаивать, отложив на потом. — Итак, вы здесь перенимаете опыт?
— Арийская общность, доктор Джонс. Наши предки тоже пришли с этих гор. Мы поклонялись тем же богам, что и Калидаса, пока нас не испортили иудейские проповедники. Вы, доктор Джонс, надеюсь, ариец?
— Безусловно. Если не считать якутскую бабушку, на которой пришлось жениться моему русскому дедушке-казаку, но он, что говорится, сам того хотел. Вы уверены, что наши предки спустились с этих гор? Почему тогда я так не люблю гористые местности? — парировал Индиана.
— Вы все поймете, доктор Джонс, вы способный, — продолжал объяснять Хорхер, весело щурясь. — Мы находимся в центре сил, Скрытых Сил, подвластных мощному сознанию великих и пока неизвестных нам Сущностей. Эти Силы могут нас всех, имеющих здоровые арийские корни, сделать другими людьми — откровенно говоря, сверхлюдьми. Сейчас срабатывает шарнир времени и наступает новая эра. Чтобы войти в нее, надо отказаться от мелкого, суетного и незначительного… — Хорхер светло улыбнулся. — Я знаю, это трудно. И потому передаю вас в руки своего коллеги, благочестивого Калидасы. Уверен, мне предстоит занимательное зрелище.
— Вначале у нас имелись все пять камней Шанкары, — пророкотал «коллега». — Три из них похитили такие воры, как ты, доктор Джонс. Оставшиеся были утрачены в те времена, когда англичане завоевывали Индию. Сто лет назад наемники англичан взяли приступом эту крепость, и жрец кинул последние два камня в катакомбы.
Пленник не мог не высказать свое отвращение.
— Спасибо за «вора», мистер Калидаса. Любое слово из ваших уст звучит как комплимент. Теперь ясно, почему вам нужны рабы. Похищенные детишки из окрестных деревень ищут для вас камушки. Это удобно, им не нужно платить, толстомясые дяди выжимают из них последние силенки.
Обвинения в использовании труда несовершеннолетних нисколько не задели жреца.
— Дети скорее взрослых могут отыскать камни Шанкары, — бестрепетно объяснил он. — Их карма чище, не отягощена еще удовольствиями и страстями этой жизни. Кроме того, они добывают изумруды, которые с большой выгодой перепродаются британскими компаниями на европейском рынке. Поэтому за последние восемьдесят лет к нам не было никогда никаких вопросов со стороны англичан. Когда дети найдут недостающие камни, мы, слуги великой черной богини, сделаемся всемогущими.
Он пробубнил какую-то молитвенную формулу, взгляд его сделался светлым, как недавно у Хорхера.
«Натуральные фанаты, без каких-либо примесей разумности», — сплюнул профессор, вслух же издевательски похвалил:
— Люблю людей с богатым воображением. Мне всегда нравились раскованность и непринужденность тех, кто хочет покрутить земной шарик.
— Мне не верят? — оскорбился жрец. Он поскреб присутствующих шершавым взглядом, от которого даже «коллега» Хорхер поежился. — Наверное, наш ученый гость просто стесняется поверить. Или университетское образование мешает? Придется ему помочь.
Калидаса засмеялся густым театральным смехом. Индиана поддержал его, хотя понимал, что мяч перехватила команда врагов.
После сеанса общего смеха к археологу приблизился тот самый надсмотрщик с окрашенной бородой, который получил булыжником по темечку и остался невредим.
— Привет, — сказал Индиана. — Если вы на меня не сердитесь, тогда присоединяйтесь к нашей содержательной беседе.
Когда связаны руки, иной линии поведения, кроме максимально дружелюбной, не остается. Однако верзила не вступил в беседу, а сжал здоровенной пятерней лицо доктора Джонса, причем челюсти профессора от бокового сдавливания разжались. Едва рот раскрылся, в игру вступила засохшая скукоженная физиономия трупа, то есть попросту отрубленная голова. Ее поднес помощник жреца, собираясь по-своему порадовать археолога. Впрочем, мертвая голова вела себя несамостоятельно — использовалась в качестве сосуда. Из него полилась прямо в рот доктора Джонса тошнотворная, с какими-то сгустками жидкость, откровенно напоминающая рвоту.
— Немедленно выплюньте эту дрянь! — донесся предостерегающий вопль Клопика.
Доктор Джонс тоже знал, что надо выплюнуть, иначе его просто вырвет. И он вернул жидкость прямо на роскошную бороду надсмотрщика.
В дело вмешался малый, но вредный Зелим. Раджа подошел к столбу, где висел смокинг, в котором археолог присутствовал на банкете — доктор Джонс узнал свою парадно-выходную одежду по желтой гвоздике в петлице. После чего ребенок взял маленький молоточек и заколотил гвоздик в этот самый смокинг.
Новое необычное ощущение внезапно пронзило доктора Джонса. Будто бы клинок невесть откуда взялся и проколол его грудь. Дьяволенок в розовой чалме, мило улыбаясь, продолжал забивать в одежду гвоздики. Боль, соответственно, пропорола Индиану еще в нескольких местах, вызвав судорожные сокращения мышц.
Подлецу радже этого показалось мало, и он просто поджег ткань факелом. Отчего впечатления Индианы максимально обогатились. Не иначе как расплавленный металл влился в его кровеносные сосуды и, спалив их, распространился по всему телу, проник в каждую клеточку. В итоге археолог превратился во внутреннюю раскаленную поверхность шара, в центре которого полыхал огонь.
— Напрасно ты пытался отказаться! — назидательно заметил жрец.
Обессилевшего из-за магической атаки пленника стали незатейливо лупцевать плетью. Занимался этим, к своему удовольствию, уже знакомый надсмотрщик, которого Индиана так неосмотрительно обидел. Тем временем, перенимая эстафету у старшего товарища, феодал Зелим порол розгами агента Клопика. «Главное не напрягать тело, — своевременно вспомнил профессор слова нищего с Шанхайского базара, — иначе удар пойдет в нутро. А если расслабишься, тогда только шкура попортится, кровь будет выходить наружу и прочищать мясо». Хороший совет по борьбе с гематомами. Однако боль бороздила доктора Джонса во всех направлениях, отчего он на миг отключился. Тут и была влита ему в желудок противная жидкость. После чего пленник окоченел и потерял чувствительность, хотя продолжал видеть и слышать.
Жрец вещал.
— Никто и ничто не может осилить нашу богиню. Скоро бог иудеев падет и бог христиан будет низвергнут. Над миром воцарится Кали, она очистит мир от скверны, от чувств и привязанностей, от жалких потуг разума, от дешевых достижений ремесла. В мире восторжествует бесстрастная ясность, саттва воинов. Тех воинов, которые, даже убивая, не омрачают свою карму страстями. Им не понадобится дом, жена, коза на привязи, мастерская, лавочка, поле. Они сольются с Солнцем, с ветром, с волнами…
Хорхер смотрел на профессора исследовательским взглядом, как на препарируемую лягушку. Он по-своему поддержал «коллегу»:
— Семитский бог уже низвергнут в Германии. Скоро вся Евразия окажется под властью свастики. А там, Джонс-младший, настанет очередь твоей Америки. Миллионы простых американцев уже поддерживают нас — ведь почти у всех белых в твоей стране есть германские корни, наверное, поэтому они не смешались с низшими расами, индейцами и неграми. И ты тоже будешь с нами. Ты поможешь нам найти Скрижали Завета и уничтожить их силу. До встречи, герр Джонс…
Герр Джонс утратил слух, хотя продолжал видеть. Только видел он странным образом: взгляд его принялся воспарять. Пространство над головой будто разорвалось, открылось некое зарево, в которое стало втягивать сущность Индианы. Он казался самому себе похожим на быстрое мерцающее облачко. Со стороны изваяния Кали протянулся темный тоннель, похожий на хобот. И облачко-Индиану потащило во тьму, как он ни сопротивлялся. Он и в самом деле сопротивлялся, однако силы были неравны.
Наступила мгла, нечто без дна и верха, где не было ни левого, ни правого, ни приятного, ни неприятного, ни хорошего, ни плохого. Только падение под действием бездушных сил, — и тоска.
Потом снова забрезжило. Мир вернулся, по крайней мере, вырисовался подземный храм. И еще была полная ясность во всем.
Да, мир осквернен привязанностями, чувствами, стремлениями, жалостью, ревностью, завистью, тягой к разделению и расколу. Пора очистить его пламенем. Когда мир станет чистым, то сможет слиться с сознанием Кали и претвориться в Калимайя, схожую с прозрачной рекой и безоблачным небом.
Существо по имени Джонс должно сделать все необходимое для этого. Сначала — что-то не слишком важное, а потом очень большое, почти вселенское.
— Калимайя охраняет нас. Она близка. Мы ее порождения, — говорил бывший археолог присутствующим на обряде в храме. — Мы преданы только ей. Мы уничтожили ради нее наши привязанности и приносим ей жертвы, нам ничего не жалко.
Рядом стоял Хорхер. Он был свой, воин Кали. Чуть поодаль — другой воин Кали, управляющий Ананд Лау. Ввели Лилиан в цветочных гирляндах.
— Что вы делаете, идиоты? — кричала она. — У вас мозги-то есть?
Разумеется, ей не понять. Она будет жертвой и одновременно победительницей, потому что близится ее освобождение. Она вырвется из пут материального, и Кали возьмет ее душу себе, чтобы избавить от бесконечной череды перевоплощений.
— Я про вас англичанам такие гадости наговорю! — забавно грозит она. — По тебе, Калидаса, тюрьма плачет!
Жалкие угрозы. Какие англичане, когда рядом блаженство! Да и не узнает капитан Блом-Барт ничего. Англичане и раньше не особо старались выяснить, что происходит во владениях раджи, потому что имели хороший навар от перепродажи местных изумрудов. Утром капитану сказали, что доктор Джонс с дружками сбежали, по своему обыкновению прихватив с собой пару золотых украшений и выковыряв несколько крупных изумрудов из вазы.
— Твоя приятельница слишком много знает, — говорит мудрый Калидаса.
Он прав.
Но все же что-то мешает Индиане — воину Кали, — что-то екает и зудит в мозгу.
Женщину приковывают к раме…
А в этот момент недопоротый Клопик разбивал и плющил кайлом цепь, которой его приковали к рабочему месту. Он уже подпилил ее маленькой пилочкой, хранившейся до поры в башмаке. Вот хрупнуло звено, парнишка напрягся, натянул железную привязь… и, сорвавшись с места, припустил по одному из боковых коридоров…
Жрец рядом с Лилиан, ласково гладит ее по щеке. Нет у него ненависти, с удовлетворением отмечает новообращенный Индиана. Сейчас Калидаса вырвет сердце мисс Кэмден, и это будет правильно…
— Инди, проснись, — шепчет она. — Спаси нас. Зачем ты подражаешь им? Ты ведь не такой, ты профессор, а не дикарь. Индиана, вернись, не бросай нас…
Она подначивает воина — хочет растревожить его гордыню. Она специально хнычет и стонет — пытается пробудить жалость к себе. Специально вертит бюстом — чтобы взволновать похоть. Себялюбивыми словами она цепляется за эту жизнь. Если бы она знала, как все напрасно.
Индиана, воздав хвалу Святой Разрушительнице, приковал к раме свободную правую руку Лилиан. Женщина плюнула в его улыбающуюся физиономию. Что ему плевок, если он — воин Кали. Раб Той, что станет властительницей Вселенной.
Мальчик пробегает мимо малолетних каторжан. На их запыленных лицах ничего, кроме усталости. Вот он карабкается по лестнице, перебирая лапками. За ним лезет стражник с ножом в зубах. Добравшись до конца, юркий пацан оказывается на скальном выступе. Охранник уже почти настиг его. Тогда парнишка снова прыгает на лестницу, и вместе с ней выписывает дугу, оттолкнувшись от скалы.
За секунду до приземления он перемахивает на канат, который свисает со свода пещеры. Вопящий стражник валится вместе с лестницей, вопль завершается хрустом костей. Мальчик раскачивается на канате. Раз-два — и соскок прямо в вентиляционный тоннель.
Железная рама с Лилиан перевернута в горизонтальное положение. Женщина кричит, надрывая горло:
— Этого не может быть, это мне снится! Проснись, Лилиан!
Нет, засни, Лилиан. И тебя охватит сон Кали. Мы все, так или иначе, попадем в него.
Рама с жертвой повисает над колодцем. Тот открывается, и женщина теперь видит кипящую внизу энергию Кали. Чистую энергию, поглощающую без остатка бренное тело.
— Не бойся, тело исчезнет, а душа не пропадет, она уйдет к богине, — говорит Индиана женщине. Такие слова вроде бы должны ее успокоить, но она заходится криком. Зачем? Что это может изменить?
Под пение молящихся жертва медленно отправляется вниз, навстречу мукти-освобождению*. Вдруг перед Индианой появляется мальчонка, маленький шпион Клопик, приставленный к нему демоном по имени майор Питерс. Клопик — злой, как хорек. Он хватает факел и сперва отгоняет того, кто заведует лебедкой, прекращая тем сам спуск жертвы в кипящее свинцовое варево. Затем эта мелкая тварь с криком: «Вы мой лучший друг!» прижигает голый бок Индианы.
Ох, как больно. Индиане Джонсу больно, хоть он и раб Кали, находящийся под ее защитой. Что уж говорить о других, не поглощенных пока сознанием богини… И как больно должно быть человеку, которого опускают в расплавленный металл. Например, Лилиан. Оказывается, есть-таки одинаково плохое для всех и одинаково хорошее…
Кстати, почему грубая каменная баба Кали должна истребить тело Лилиан, ее мягкие волосы и ее нежную кожу? Ведь не Кали же вылепила такую сложную красивую конструкцию из кислорода, азота, углерода и прочих элементов! Значит, посягать на нее не имеет никакого права. А Клопик хоть шпион, но свой, и помощник из него отличный. Кали хочет заполучить неоскверненный мир, между тем полная чистота — это смерть…
Что-то включилось в мозгу Индианы Джонса. Словно прожектор, который выхватил участок сознания из мглы. Для начала надо… спасти Лилиан. Но стражник уже приставил широкий кривой кукри к горлу Клопика.
— Дай гаденыша мне, — гаркнул Индиана воину. — Я сам!
Не дожидаясь определенного ответа, он выхватил пацана из чужих рук.
Впрочем, Калидаса кивком бритой головы одобрил инициативу в таком вопросе, и стражник отдал добычу.
— Полный порядок, малыш, я очухался, — шепнул Индиана мистеру Лопсангу, подмигнув для ясности.
На самом деле до полного пробуждения было еще далеко. Работали только рефлексы, но какие рефлексы! Они заставляли доктора Джонса делать то, чем он занимался всю жизнь — бороться со злом.
— Ну, вы даете, док… — только и смог вымолвить Клопик.
Впрочем, лучше было молчать, потому что завязалась драка. Вернувшихся рефлексов оказалось вполне достаточно для обработки вражеских организмов. Бокс… Не рафинированный олимпийский вариант, а традиционный, применяемый матросами из Лондона и ковбоями из Канзаса.
Апперкот в челюсть, удар кулаком по затылку, головой в пах (от Клопика), и трое стражников выключилось из процесса.
Но остальные не мешкали. Помощник жреца с лицом, раскрашенным под череп, отжал рычаг стопора, и лебедка принялась отматывать трос, на котором была закреплена рама с жертвой. Индиана воспользовался его увлеченностью и свалил усердного кретина, коротко рубанув ладонью по загорелой шее.
Стопор встал на место, рама с недовольным лязгом закачалась над багровой трясиной.
Еще один тип в скелетном камуфляже хотел опробовать свой изогнутый меч на голове археолога, но тот перехватил поднятую на него руку чуть пониже локтя. Удар, пробивающий солнечное сплетение, был проведен одновременно с подножкой. Соперник рассыпался костями по полу.
Следом набежал новый «скелет» с копьем, и профессор любезно помог ему стать натуральным мертвецом — применил подкат, принятый в американском футболе. Человек, не игравший никогда в футбол, отправился в яму с жидким огнем, оставив копье на память. Доктор Джонс колоть людей не любил и того настырного человека, который собрался вновь отжать стопор лебедки, просто огрел древком поперек спины.
Одного взгляда на прихожан подземного храма было достаточно, чтобы понять — они вполне довольны заменой мрачного ритуала на веселую потасовку, и ведут себя соответственно. Словно на каком-нибудь чикагском шоу делают ставки, свистом и криками подбадривая непосредственных участников.
Далее профессору снова пришлось сменить вид борьбы. Теперь надо было проявить себя в сражении на шестах, а когда они обломались — и на палках. Помогли те два урока, которые ему преподал на бамбуковых мечах знаменитый сэнсэй Вырвихари из Иокогамы.
Управившись с последней парочкой стражников, профессор заметил Хорхера и швырнул в него только что отобранное копье. Много лет назад казачий есаул показывал юному Джонсу, как пользоваться метательным оружием. Очкарик, проявив завидную прыть, скрылся от греха подальше в щель, открывшуюся возле каменной ступни Кали. Главный жрец уже воспользовался этим выходом. Копье лишь кольнуло богиню в каменный палец. Обидно…
Теперь Лилиан. Индиана кинулся к лебедке.
Спасая ненаглядную (не видел десять лет, да еще десяток без нее бы прожил), он стал натужно вращать рукоятки барабана. Устройство не было приспособлено для подъема рамы вместе с непрожаренной жертвой. Чтобы спускать вниз, хватало силы тяжести, а наверх пришлось тянуть груз в двести фунтов как минимум.
И опять возникли дополнительные проблемы! Управляющий раджи, скандалист Ананд Лау, участвовавший в ритуале, кинулся к широкой спине профессора с твердым намерением воткнуть в нее кривой нож кукри. Индиана почувствовал недружественное приближение в самый последний момент, когда неожиданно сильно зачесалось под лопаткой.
Он успел в полуобороте перехватить давешнего оппонента за запястье, собираясь далее выкручивать конечность до выпадения ножа.
Однако рука, вспотевшая от жары и напряжения, не удержала верткого противника. Лау вывернулся и даже попытался пырнуть археолога. Отпрыгнув, тот спас себя, но упал, потеряв равновесие.
Поверженного сразу добей — таково основное правило теории конфликтов. Хорошо, что господин управляющий был выдрессирован на исполнение других правил. Прежде всего он с чиновничьей принципиальностью отжал стопор лебедки, а уж потом направился к археологу. Но опоздал. Профессор, поднимаясь, возвращал себе устойчивость. Новый удар ножом был блокирован, затем сам нападавший был взят «на корпус» — попросту говоря, его толкнули. Индиана тянул фунтов на двадцать больше, чем Лау. Чиновник опрокинулся на барабан, медленно опускавший Лилиан в жидкое пламя, проехал полкруга и застрял в огромном редукторе. Механизм, заклиненный человечьей тушкой, крякнул и прекратил работу.
— Паскуде — паскудная смерть, — подытожил Индиана, глядя на то, что торчало из редуктора.
Поклонники Кали, кажется, полностью перешли на сторону доктора Джонса, выражая шумное одобрение. Но ему было не до аплодисментов публики. Женщину пришлось вытягивать ценой запредельных усилий. Да, Калимайя чуть не унесла Индиану в свое мрачное зазеркалье, зато дала ему десять минут невероятного упорства. Впрочем, возникни сейчас хоть самый крошечный неприятель — и песенка профессора была бы спета.
Рама поднялась над уровнем пола, герой отвел ее в сторону от огненной глотки, повернул «лицом вверх». Клопик отжал стопор, чуть стравил трос, и рама с несостоявшейся жертвой звякнула о камень. Можно было раскрыть обжигающие стальные захваты и поставить на ноги пышущую жаром Лилиан.
Мисс Кэмден явно ничего не соображала. Но едва чтото забрезжило в ее сумеречном сознании, как она выписала профессору нокаутирующую пощечину — наверное, вспомнила скверную часть его поведения. Обидно, конечно, однако женщину следовало извинить. Десять минут назад он был еще тот фрукт.
— Я проснулся, точно проснулся, Лилиан! — зарычал Индиана, разминая пострадавшую щеку. — Особенно после такого шлепка. Можешь мне поверить, как собственной бабушке.
Тогда мисс Кэмден посмотрела более-менее осмысленно, и это пошло профессору на пользу. Женщина из последних (или первых) сил бросилась ему на шею и стала жарко (в прямом и переносном смысле) целовать. Он еле ее оторвал, хотя, в общемто, был не против.
— Клопик, ты в следующий раз бери все-таки факел поменьше, — оглядывая свой поджаренный бок, заметил Индиана.
— Хорошо, доктор Джонс, только вы в следующий раз поменьше пейте разных соков.
После чего камушкам Шанкары, всем трем, настала пора перекочевать в сумку археолога — он их вполне заслужил.
— Инди, пора сваливать отсюда, — предложила Лилиан.
Это было дельное предложение.
9. ПОДЗЕМНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Чтобы перебраться из пещерного храма в подземную каменоломню, беглецы в третий раз воспользовались вентиляционным туннелем. Времени было в обрез. Очевидно, сейчас гвардия раджи перекрывала все проходы из подземелья во дворец.
Первого надсмотрщика Индиана высмотрел со скального выступа. Тот столь увлеченно порол какого-то мальчишку, что позволил спрыгнуть себе прямо на холку. Башмаки профессора мгновенно сломали профессионального садиста, а его грязную душу втянула раскаленная глотка ада.
Индиана Джонс заполучил первый ключ от кандалов и тут же освободил десяток малолетних рабов. Впрочем, те не торопились к свободе, они были раздавлены каторгой: постоянная покорность отпечаталась в их мозгах.
Как «включить» детей, как стряхнуть с них вялость? Опять выручил Клопик, сновавший в толпе пацанов.
Из-за подземного угла вырулили три стражника и помчались на археолога, словно носороги с фитилем в заднице. Дети разлетались в разные стороны, как сухие листья на шквальном ветру. И тут Клопик, высунувшись из толпы, вмазал киркой по ногам одного из бегущих. Враг удачно (не для себя) упал — физиономией в бак для тряпок.
Размотав с тела кнут, профессор успокоил своим «Пацифистом» следующего. Однако третий боец потряс воздух угрожающим криком, от которого дети зажали уши. Серебристые молнии сабельных ударов рассекли полумрак, насыщенный масляным перегаром. Сначала стражника поразил Клопик — киркой сзади, по мягким тканям. Не смертельно, зато неожиданно, позорно и больно. Когда, человек, надувая ноздри, обернулся, чтобы разрубить помеху напополам, доктор Джонс регбистским приемом полетел ему в ноги и дернул за щиколотки.
Наглядное посрамление мучителей словно разбудило малолетних зэков. И понеслось! Все четыре ключа поскакали по рукам, врезаясь в кандальные замки, камни посыпались на головы новых стражников, вагонетки переворачивались, образуя баррикады. Визг и крик стоял страшный. Психологический прорыв был налицо — лагерь восстал. Толпа устремлялась на волю, сметая все на своем пути, — туда, где нет конвоя.
Но на личном пути Индианы оказался старый знакомец с крашенной бородой, которого археолог когда-то огрел булыжником, и который, в свою очередь, влил в профессорский рот черный яд Кали.
На сей раз враг получил кувалдой, однако отразил удар мясистым предплечьем и вырвал железяку резким крутящим движением. Вырвал и выбросил! Профессиональный палач хотел раздавить профессионального археолога голыми руками. Индиана Джонс в прыжке нанес пинок ногой, принятый в окинавской борьбе, но будто столкнулся со стеной. Потом стена упала на него — это могучий противник обрушил кулак на его несчастные ребра.
Затем оставалось только констатировать факты. Археолога, подняв за шкирку и за штаны, куда-то швырнули. Свет померк. Издалека доносились едва слышные голоса.
— …Лилиан, надо выручать доктора Джонса…
— …Сдается мне, ему уже ничем не поможешь…
Очухался профессор на дне вагонетки, и очень вовремя. Шкаф-надсмотрщик влезал следом, весьма удобно при этом подставившись. Враг получил каблуком в кадык, кулаком — в зубы, и шансы противоборствующих сторон выровнялись.
Но вдруг невыносимая боль пробила Индиану — сверху вниз, насквозь. Тут же отпустила.
Причина этому обнаружилась на каменном балконе возле главного двигателя каменоломни (подземные воды, прирученные древними мастерами, вращали большое деревянное колесо, соединенное с валопроводом). Итак, на возвышении, откуда просматривалось все поле боя, появился маленький негодяй Зелим Сингх. Раджа…
Раджа демонстративно вонзал что-то острое в большую фотокарточку. А на фото (сделанном, вероятно, во время банкета) красовался сам доктор Джонс, между прочим, в смокинге и с бабочкой. Гомеопатическая магия![19] Едва профессор это заметил и осмыслил, как вагонетка вывалила его вместе с надсмотрщиком на рольганговый транспортер камнедробилки. Дорожка ползла к здоровенному катку, который все измельчал, за исключением, наверное, самых твердых материалов. Внутри археолога, к сожалению, ничего особо твердого не имелось.
Между тем, отмычка к надзирателю нашлась. Подземный демон не владел техникой боя, его козырями были зверская сила, огромная масса и широкие кости. Короче, валить его надо было ударом в челюсть. И вот после одного внушающего оптимизм хука, Индиану снова пронзила острая боль — на этот раз в районе шеи. Должно быть, раджа попал в бабочку. Чем моментально воспользовался соперник, вломив ему в скулу широченным кулаком.
«Хоть бы кто-нибудь убрал гаденыша раджу!» — взмолился археолог. Он осел на дорожку, как тряпичная кукла. Голова и руки бессильно свесились вниз. Тут ему в распахнутые ладони вложили ломик:
— Попробуй этим, Инди.
Лилиан! Иногда всетаки от нее есть толк…
И доктор Джонс попробовал. Кажется неплохо получилось. Он оседлал посланного в нокдаун соперника, занося ломик для решающего удара.
И опять недрожащая детская рука воткнула острие в фотокарточку, очевидно, угодив изображению пониже талии. Индиана не хотел верить в колдовство, поэтому назвал происходящее приступом радикулита. От которого он упал. Противник, наоборот, поднялся и придавил сапогом поверженного. Археолог вывернулся, едва боль поутихла; однако она была рядом, караулила каждое движение, вдобавок сопящая глыба, пуская слюни от нетерпения, хотела увидеть цвет человеческих потрохов.
А каток уже рядом, гремит в пяти футах от головы Индианы. Успеет ли Клопик подняться на лопасти водяного колеса — туда, где стоял и вершил свое черное дело маленький колдун? Успел! Даже выбил фотокарточку из рук гаденыша. Да только и раджа успел распороть стилетом предательский кусок картона…
Волна боли была запредельной, миллионы иголок вонзились в миллионы клеток. Это спасло археолога, порог был превзойден и сознание заблокировало болевой центр.
Индиана сумел повернуть голову, увидеть рычаг рубильника на пульте управления транспортером и показать на него пальцем. В первую очередь его жест поняла Лилиан и дернула рукоятку. Инерционные силы свалили толстомясого садиста прямо под каток. Когда же доктор Джонс рванулся с транспортера и тяжело распростерся на полу, женщина снова дернула рубильник. После чего завизжала. Но ее тоненький визг был перекрыт ревом бородача, у которого двинувшийся каток захватил пояс.
Неизвестно, почему доктор Джонс пытался удержать своего врага. Может, потому, что поймал его взгляд, излучающий ужас перед непреодолимой силой, чуждой всему человеческому.
С потолка свисал блок, через который была перекинута веревка, — в один ее конец вцепился гибнущий надсмотрщик, на другом повис профессор. Однако каток тянул с такой мощью, что уже через несколько секунд огромного мужика уволокло, а доктор Джонс под хруст его костей взмыл на ту самую площадку, где издевался над ним мелкий, но вредный колдун Зелим. И где спасал его храбрый верный воин Клопик.
Индиана не успел приблизиться к своему маленькому другу, когда раджа, оскалив по звериному мелкие зубы, пошел в атаку, протыкая воздух стилетом.
— Эй, — Клопик растеряно пятился, — ты что, того?
Зелим Сингх Рана беспрестанно облизывался, будто готовился к еде. Взгляд его был неразумным и в то же время сосредоточенно-хищным. К счастью, секретного агента можно было удивить, но не запугать. Поскольку враг не воспринимал слова, оставалось одно — драться с применением любых подручных средств. И в раджу полетел масляный светильник. Мишень была поражена.
О, чудодейственный эффект прижигания и болевого воздействия! Зелим Сингх Рана застыл, уронив оружие и беззвучно разевая рот. По его рубахе расплывалось масляное пятно, под ключицей багровел след ожога. Он посмотрел несчастным взглядом и всхлипнул:
— Дурак, больно же.
Лечение огнем вырвало раджу из Калимайя, в которой он, конечно же, до сих пор пребывал. Черная богиня отпустила его душу…
— Клопик! — крикнул Индиана. Он отвлекся, чтобы уронить с балкона набегающего на него стражника (тот споткнулся о собственную пику). — Хватит возиться с этим мальчишкой! Мы давно злоупотребляем его гостеприимством…
10. АМЕРИКАНСКИЕ ГОРКИ
На первый взгляд поездка напоминала аттракцион. Был вагончик, который, возбужденно дергаясь, летел под уклон или же тратил накопленную энергию на подъем в гору. Были пассажиры — мужчина, женщина и ребенок. Они повизгивали, когда в животе образовывалась пустота, ухали, когда кости пытались отделиться от более легких элементов тела.
В нормальном аттракционе каждый, кто бросит монету в кассу, знает, где он в конце концов окажется. В нашем случае пассажиры, сэкономив свои центы, не имели понятия, чем кончится их развлечение.
— У тебя такой деловой вид, Джонс, будто ты знаешь, куда мы мчимся, — раскапризничалась женщина.
— По крайней мере, следующая остановка будет далеко от наших друзей в тюрбанах, — огрызнулся Индиана. — И это для меня главное.
— Подземка превратится в надземку, а мы окажется с наружной стороны холма, — высказался вечно бодрый Клопик. — Породу из каменоломни обязательно должны куда-то выбрасывать, верно, мистер Джонс?
— Может, ее скидывают в какуюнибудь пещеру, — проворчала Лилиан, неудовлетворенная объяснениями. — И вообще, надо было раджу с собой прихватить.
— Если он даже и является тут главным инженером, я все равно заложников не беру, — гордо возразил профессор.
— Ничего умного ты не сказал, Джонс. Зелим хотя бы знает, на какой свет мы торопимся.
Индиана отдавал все душевные силы трассе и поэтому не мог активно участвовать в перепалке. Ему надо было высматривать крутые повороты и вовремя притискивать к колесам тормозные колодки.
— Не понимаю, зачем мы решили прокатиться? — не унималась женщина. — Удрали бы за компанию с этими доходягами…
— От дуры и слышу, — не выдержал Джонс. — Ты же сама видела гурков! Целая свора из главного входа высыпала, пока я был занят с надсмотрщиком! У них, между прочим, не сабли, не плети и прочие финтифлюшки, но солидные английские карабины.
— Пореже бы дрался. Тогда бы успели смыться до появления твоих гурков.
Некоторое время был слышен лишь скрежет колес на поворотах; пассажиры старались удержать свои ребра, которые очень хотели вылезти наружу.
— Тормозить надо меньше, — вдруг высказал пожелание Клопик. — Вот они, прутся будто по прямой! — он потыкал пальчиком назад.
Да, свирепые усатые солдаты быстро нагоняли беглецов. Наверное, пилотировал их вагонетку настоящий профи. Если он и тормозил, то делал это совсем незаметно, не мешая скорости.
Вначале расстояние между охотниками и добычей преодолевали лишь малопонятные ругательства, затем их сменили грохочущие свинцовые плевки.
Пули свистели над головами, заставляя сжиматься все тело, от макушки до ануса. Они звякали о борта вагонетки и рикошетом отправлялись по тоннелю, помечая путь снопами искр.
Индиане удалось подсечь лопатой какой-то навес. Доски рухнули на вагонетку с преследователями, отвлекая их от стрельбы. Впрочем, доктор Джонс тоже изведал, что такое падающий груз, — едва не заработал черепно-мозговую травму. Все-таки перехватил бревно, которое тут же (с максимальной аккуратностью) опустил на рельсы. Вагонетка с вражескими солдатами, уткнувшись в неожиданное препятствие, красиво взбрыкнула и потеряла связь с опорой. Несколько секунд она летела в подземном пространстве, как космическое тело, разбрасывая в разные стороны пестрые фигурки. На стенах тоннеля появились большие кляксы — жаль, что этого не видел художникабстракционист…
— Минус один, — сказал Джонс, сбрасывая костяшку на бухгалтерских счетах. Мысленно, конечно.
На параллельной колее появилась еще одна команда врагов. Срезав угол, она помчалась рядом, на расстоянии не более ярда. Один из гурков уже наводил ружье, прищуривая глаз. Перегнувшись через борт, Индиана схватил за ствол и дернул в сторону. Неудачливый стрелок не ждал такого коварства и потерял равновесие. Он упал вниз, но оружие оставил в наследство. Доктор Джонс выключил прикладом еще одного солдата.
Пока он разбирался с этими двумя, третий гурк схватил Клопика, который, оказывается, тоже участвовал в бою — высовываясь из вагонетки, кидал камушки. Жизнь парнишки стала умещаться на крохотном отрезке пути — до ближайшего расхождения вагонеточных путей или же до первого столба.
Отключив рассудок, Индиана перемахнул в транспортное средство гурков. Попавшийся под руку тюрбан был воткнут прямо в борт — сверху вниз. В тюрбане находилась волосатая голова, что было кстати. После чего сильные добрые руки подхватили мальчишку и помогли перебраться в захваченную вагонетку.
— А как же я? — возмутилась Лилиан, оставшаяся в одиночестве.
Своевременное упоминание, учитывая, что она двигалась в тупик. Вернее, к глубокому обрыву. Оставалось десять секунд, не больше.
— Прыгай! — профессор раскрыл объятия, готовясь к приему тела.
— Боюсь!!! — завизжала, но прыгнула. Вовремя, потому что покинутая людьми вагонетка направилась в бездонную яму…
Пришло время тормозить — впереди обозначился запрещающий знак.
— Что за ерунда? — Индиана Джонс напрасно подергал рычаг. — Болтается, как сопля.
Он выглянул, пытаясь разглядеть тормозной механизм.
— Тросик оборван.
— Оборван? — ужаснулась Лилиан. — А как же они сами собирались тормозить?
— Я думаю, Калидаса смертников послал. Вряд ли он дорожит человеческим материалом.
— Каков будет наш ответ? — деловито уточнил Клопик.
— Ну-ка, поддержи, — передал ему Индиана драгоценную сумку с камушками Шанкары.
Он вылез со стороны переднего бортика и приложился башмаком к колесу. Подметки у него были крепкие, ковбойские, но уже через пять секунд в башмаке наступило лето — сто двадцать градусов по Фаренгейту. Впрочем, доктор Джонс держался и при ста шестидесяти, поэтому вагонетка стала замедлять ход. Она застыла в пяти дюймах от запрещающего знака. Теперь можно было забрать назад сумку с камнями.
— Водички бы сейчас не помешало, — сказал Индиана, прыгая на одной ноге. — Для охлаждения тормозного ботинка.
Далеко позади что-то грохнуло. Тоннель вдруг странно задрожал, наполнился легко узнаваемым шумом.
— Вода… — прошептал археолог.
Он мгновенно оценил ситуацию. Внутри холма протекала подземная река; ясно, что была она перекрыта шлюзами, а теперь стихию выпустили на свободу при помощи динамита. Жрец Калидаса, неистощимый на подлости, подготовил еще один сюрприз.
Доктор Джонс взорвался воплем:
— Вода!!! — и, схватив кого-то за шиворот, кого-то за шею, потащил вперед.
Ярдах в тридцати сияла дыра, в которой был солнечный день, пение птиц, ласковый ветерок. А сзади уже катила волна; обезумевшая, кипящая, она вырвалась из-за поворота, сметая все.
Никогда еще Индиана так не бегал, не говоря уж о Лилиан и Клопике. Они достигли финишной ленточки, на секунду-полторы опередив мокрую смерть. За ленточкой был узкий скальный карниз над пропастью. Мужчина оказался слева от дыры, справа примостились женщина с ребенком. А между — рванулась на волю вода, чтобы обрушиться вниз с высоты пятидесяти ярдов, вымывая из чрева скалы всю гадость.
Со стороны Лилиан и Клопика была видна гибкая лесенка, свитая из лиан. Если сделать десятка два приставных шагов, можно перебраться на нее. Она вела на вершину холма, а также вниз, к реке, причем не выделялась на фоне вьющейся растительности, которая озеленяла склон.
— Мистер Джонс, мы на лесенку! — крикнул Клопик и не услышал сам себя.
Поток взбесившейся воды размывал дыру, крушил скальную стену. Когда несколько многотонных глыб бросили свой многовековой пост и нырнули в реку, Индиана понял, что через секунду придет его черед. Выход был один — пробираться наверх альпинистским образом. Прижимаясь к вибрирующему камню, искать пальцами трещинки и скрестись ботинками, чтобы как-нибудь закрепиться. Доктору Джонсу уже приходилось заниматься альпинизмом, правда, при помощи крючьев, веревок и других полезных приспособлений. Сейчас же оставалось лишь молиться да надеяться на цепкость собственных конечностей.
Несколько раз камень под пальцами оказывался обычной грязью, тогда Индиана начинал соскальзывать вниз. С помощью бранных слов он вышибал из себя страх, сохраняя волю к победе. И победа пришла. Плетеная лесенка показалась ему идеалом надежности по сравнению с ровной поверхностью скалы.
К этому моменту друзья-товарищи уже скрылись из виду, добравшись до самого края обрыва.
— Встречайте дядю Джонса! — прокричал археолог, желая шуткой приблизить конец кошмара.
И вдруг оттуда вынырнуло несколько физиономий. «Дядю Джонса» встречал жрец Калидаса в сопровождении плечистых бойцов, хищно выдувающих воздух через ноздри, — еще немного, и дым пойдет.
— Здравствуй, профессор, как самочувствие, профессор? — заботливо осведомился враг. — Кстати, у твоих друзей хорошее самочувствие. Пока что.
Солдаты наклонили над обрывом Лилиан с Клопиком, которые, естественно, в такой ситуации не брыкались.
— Убедился, профессор?
Читать бесплатно другие книги:
