Некромагия Новак Илья
– Я не уверен, что они союзники, – возразил Альфар.
– А история Риджи Ана? Мне все это представляется так: Владыка ввел нас в заблуждение, сказав, что не собирается никому передавать Мир. На самом деле он договорился с Гело Бесоном, однако скрыл это от остальных, чтобы мы с Солом не объединились против Бесона. Теперь он и Гело тихо уничтожают приспешников других цехов. Ты послал соглядатаев к Универсалу? Они видели что-то интересное?
– Послал. И они ничего не видели. Странное дело, даже Октон ни разу не появился, не вышел из пирамиды. – Альфар показал на цепочку на шее Некроса. – Если все так, как ты говоришь, то зачем Владыка отдал вам Слезы? Ведь этим он только помог тебе, Солу и Доктусу. Усилил вас.
– Этого я не знаю. Конечно, мы еще не разгадали весь замысел Владыки. Он объявил, что намеревается спрятать Мир… Где? Мир нужен мне, понимаешь? Доктус не в счет, но нельзя допустить, чтобы кто-то из этих двоих, Сол или Гело, стал Владыкой. Гело погрузит империю в ледяное безмолвие, а Сол утопит ее в жаре. Мир должен быть моим.
К Альфару уже вернулось его обычное настроение. Внешне он оставался серьезен, но внутренне, казалось, смеялся.
– Обруч! Брат мой, а мне вполне хватает Острога-На-Костях. Прекрасное место, ведь ты всегда соглашался с этим…
– Конечно. Но не хотелось бы тебе, чтобы Острог стал больше?
– Больше? Кажется, он и так достаточно велик. К тому же вокруг стена, за ней город. Мы не сможем снести все эти кварталы…
– Никаких стен. Больше, чем все эти кварталы, больше, чем Фора, чем гора, чем перешеек. Острог, большой как империя, как весь мир… Тебя не прельщает эта идея?
– Хм… интересно.
– Вот именно. Империя – теперь это лишь слово. Пограничные области откалываются одна за другой, незаметно, без всяких войн. Они просто перестают платить подати и содержать наше войско. Вместо него появляется местное ополчение. Даже кланы Бриты – а ведь она-то совсем рядом – теперь ничего не платят. Верховные Приосы потихоньку умирают от старости, а наш Приорат не отсылает новых. Я смогу восстановить Зелур. И для этого мне нужен обруч. Опыты Джудексы… Ты ведь знаешь, он добывал для меня вещество третьего порядка…
Альфар с серьезной миной провозгласил:
– Если бы только умирающий мог прикоснуться к нему, то, ослепленный красотой его и потрясенный его достоинствами, он воспрял бы, отринув увечья, в полном здравии. Будь он даже в агонии, и тогда бы воскрес…
– Нет, – перебил Некрос. – Не так, наоборот. Если живой прикоснется к нему – то, ужаснувшийся и ослепленный, он скончается на месте. Так вот, шаман занимался исследованиями для меня, а теперь исчез. С чего бы вдруг? Испугался стражи? Возможно, ведь этот Геб взялся за Джудексу довольно решительно. Но почему Темно-Красный не пришел к нам? Я вложил определенные средства в его опыты, а он… – Некрос замолчал, глядя на Альфара.
– Что? – спросил тот наконец.
Аркмастер встал и, пробормотав: «Подожди здесь», покинул комнату. Брат недоуменно поглядел ему вслед.
Отперев дверь, Чермор вошел в свою спальню. На стенах висели плотные ковры, в углу стояла принесенная по приказу Некроса железная корзина с углями – в комнате потеплело. Риджи Ана спала на боку, одеяло сползло, обнажив плечо. На стуле рядом с кроватью лежала раскрытая сумка из тонкой кожи. Ее доставили в Острог вместе с хозяйкой. Перед тем как приказать принести сумку в спальню, Некрос осмотрел содержимое: пара мускусных яблок, игольница с нитками, зеркальце из полированной меди, крошечный серебряный ключик, деревянный гребень, изящная серебряная копоушка, пузырьки с репейным маслом и нюхательной солью, сурьмой и амброй, сверточек таблеток-сук, чтобы благоухало изо рта… Был еще один пузырек, самый большой, с темным содержимым, назначение которого чар не уразумел. От сумки шел смешанный запах цветочных духов и мускуса, из-за чего у Некроса слегка закружилась голова.
Он постоял, пытаясь привыкнуть к мягкому свету, который облаком висел вокруг кровати, – привыкнуть к нему и постараться понять, почему он видит сияние и в то же время осознает, что никакого сияния в спальне нет. Ничего не получалось, природа света оставалась недоступной ему. Аркмастер склонялся к мысли, что свет имеет метафизическую суть, более того, во всем мире только один Некрос и видит его. Под действием мягкого света покрывающие душу Некроса Чермора темные пятна медленно съеживались, исчезали. Ему это не нравилось.
Он сел на край постели и положил ладонь на плечо Риджи. Веки затрепетали, не открывая глаз, она медленно повернула голову лицом вверх. Еще мгновение Некрос боролся с собой, затем, наклонившись, поцеловал девушку. Глаза раскрылись. Теплая рука обхватила его за шею, ладонь другой легла на затылок, Риджи подалась вперед. Ее губы раздвинулись, отвечая на поцелуй. Пальцы Некроса скользнули по плечу, ниже, под одеяло.
Девушка оттолкнула его. Некрос выпрямился и отвел взгляд. В спальне стало светлее. Тишина тянулась долго, наконец Риджи Ана пошевелилась, придерживая одеяло на груди, села, вопросительно глядя на Чермора.
– Расскажи еще раз, что произошло в том селении, – попросил он. – Кажется, ты упоминала, что у человека, который напал на него, были черные, смазанные жиром косы?
Глава 8
Пес завыл, будто зарыдал. Прикованный под дверями, он иногда надолго умолкал, а иногда скулил и звенел цепью. Шаман заканчивал приготовления. На столе перед ним лежали череп, нижний крестцовый позвонок и человеческая берцовая кость, рядом позвоночные кости двух собак, суки и кобеля.
Человека, при жизни умалишенного сельского дурня, давно убили бы за буйный, жестокий нрав, если бы он не был сыном самого богатого крестьянина. Безумец становится пристанищем разрывающих душу сил. Их теперь и хотел использовать некромаг, для этого и нужны ему были останки именно такого человека.
Еще на столе лежало зазубренное лезвие с двумя костяными рукоятями. Мастер Бонзо, кузнец из Острога, склепал для шамана и другой инструмент: закрученный железный штырь на деревянной перекладине. Пила и сверло недавно вышли из рук кузнеца, шаман пока не пользовался ими ни разу – важно, чтобы инструменты были девственно чисты, не несли на себе никаких следов.
По комнате, озаренной кедровым факелом, гуляли тени. Они собирались в углах, окутывая четыре предмета, ориентированные по сторонам света. На юге горела свеча, на севере стояла чаша с посыпанной солью землей, на востоке – вазочка с нагретым сандаловым маслом, на западе – другая чашка, с водой, взятой из реки. Некромаг заручился поддержкой огня, земли, воды и воздуха. У стены стояли вилы, коса и можжевеловая метла. Ею шаман тщательно вымел комнату перед тем, как приступить к работе.
Он трудился долго. Несколько раз пришлось выходить на улицу – огромный черный пес, прикованный на цепи возле дома, испуганно и тоскливо глядел на человека. Это было крупное, злое животное, как и двое других, у которых шаман взял позвонки, – он выбрал тех, чьи зверодуши отличались наибольшей свирепостью. Пес заскулил, поджимая хвост, когда шаман подошел к нему. Но укусить зверь не осмелился, даже когда некромаг выдрал с его спины несколько длинных черных волос.
Закончив, он понял, что все прошло как надо. Воздух потяжелел и потемнел, отголоски странных звуков проникли в помещение – словно приоткрылась невидимая дверь, ведущая за границу этого мира.
Когда инструмент наконец подсох и смазанные клеем швы застыли, шаман вновь вышел из дома. Встав спиной к псу, потряс колотушкой. Сила безумца передалась через крестцовый позвонок, кости собак изнутри ударились в затылок и лоб черепа; звук, который издал инструмент, был не просто ритмичным стуком – полившаяся над безлюдным селением черная музыка безумия заставила пса вновь зарыдать.
Глава 9
Круглая улица, опоясывающая всю Шамбу, служила границей между верхними богатыми кварталами и срединными, где жил народ попроще. На восточном склоне от нее отходил короткий переулок с одиноким домом в конце. Верхний этаж далеко выдавался над дорогой, между узкими окнами виднелись крючья, на которые по праздникам вешали ковры. Возле дверей стояла пара каменных скамеек, из стены торчали кольца, чтобы привязывать лошадей. Гело Бесону и Хуго Чаттану привязывать было некого, их лошади остались в конюшне Наледи.
Положив ладонь на рукоять меча, чар встал перед дверью. Хуго прошелся вдоль фасада, заглянул за ограду и наконец произнес:
– Никого не видно. Сол не ошибся, эту девицу должны были привезти именно сюда?
Вместо ответа Гело толкнул дверь, и Чаттан сказал, обнажая клинок:
– Почему-то я так и думал, что не заперто.
Войдя первым, он миновал короткий коридор и очутился на кухне. За исключением трех трупов, здесь не было ничего примечательного. Двое слуг с распоротыми животами лежали под стеной; привалившись боком к давно потухшему очагу, сидела обезглавленная служанка. На вертеле над очагом висела кабанья туша.
Хуго прошелся по кухне, посмотрел на трупы, оторвал от туши кусок, сунул в рот, пожевал и выплюнул.
– Уже начало подтухать.
Гело кивнул на дверь рядом с лестницей. Вытерев о кафтан измазанные жиром пальцы, Чаттан вставил клинок в щель и нажал. Дверь открылась, показав темную конуру. В земляном полу была окруженная камнями яма. На камнях, так, чтобы в центре оставалось отверстие, лежали доски. Сверху сидел мужчина со спущенными штанами. Он откинулся назад, привалившись к стене конуры. Шея разрезана, грудь залита кровью.
– Фу ты! – сказал Хуго, захлопывая дверь. Морщась, он стал подниматься по каменным ступеням. Гело постоял, разглядывая мертвецов, и пошел следом. Лестница привела в просторный зал с длинным столом, множеством лавок и погасшим камином. Проникающий через оконца тусклый свет озарял несколько трупов, причем один из них висел на образующих потолок брусьях.
В соседней комнате возле кровати лежало последнее тело. Судя по позе, при появлении убийц мужчина успел вскочить – и тут ему размозжили голову. Под стеной стоял ларь, отломанная крышка валялась рядом. Гело шагнул ближе, увидел, что безымянный палец на правой руке мужчины отрезан, развернулся и, ни слова не говоря, вышел. Хуго заглянул в ларь (он был пуст), проверил стоящие под стенами сундуки (там не осталось никакой одежды) и пошел за хозяином. На верхних ступенях лестницы приостановился и, обернувшись, втянул носом воздух.
– Это не клирики и тем более не чары, – произнес он, выйдя на улицу. – Слишком простая работа. Прирезали всех и ограбили дом. У хозяина отсекли палец, наверное, перстень не снимался. Куда теперь?
Гело долго молчал, глядя сквозь Чаттана, и наконец спросил:
– Пепеляне?
– Да, – откликнулся Хуго. – Похоже на их работу. Там и запах такой… знакомый.
– Кто сейчас у них за главного?
– Сейчас? Уже много лет верховодит Гида Чистюля.
– Знаком с ним?
– Не очень-то. Дарик Дар у Гиды в помощниках, вот его я знаю.
Гело посмотрел вдоль переулка. Обычный городской шум – голоса, скрип колес и лай псов – доносился из-за домов, но в тупике никого не было видно.
– Смеркается, – произнес Хуго сзади. – А до Ямы идти и идти.
– Так идем, – сказал Гело.
По вечернему городу они спустились к подножию Шамбы. Чар шел, неподвижно глядя перед собой, положив ладони на рукоять меча у левого бедра. Он словно видел не обычные городские улицы, но некий запредельный, скованный льдом бело-голубой мир, в который уже почти погрузился рассудком, а теперь пытается добраться туда и во плоти. Вся жизнь Гело состояла из беспрерывной попытки проникнуть в этот мир и остаться там. Порой – как правило, когда аркмастер пребывал в ледяной воде своего бассейна, – бело-голубой мир подступал ближе. Но обычно он оставался где-то за горизонтом. Заснеженная страна, где всегда властвует зима, скачущие по белым равнинам кони… Чар знал, нужно воплотить грезы в реальность, а не стараться перенестись туда в мечтах. Иначе он рискует однажды заснуть в бассейне и больше не проснуться никогда.
У подножия восточного склона раскинулись поля, за которыми начиналось Серебряное море. По правую руку вдаль тянулось северное побережье Зелура, сначала четкая жирная линия, дальше она словно размывалась прибоем, становилась серой полосой и исчезала, сливаясь с воздухом и водой.
Внизу, среди полей, стояли домики фермеров, от города их отделял шедший пологой дугой Пепельный квартал.
Землетрясения часто разрушали городские дома. У Приората хватало других дел и расходов, чтобы оказывать помощь еще и беднякам. Однажды после очередного землетрясения на восточной окраине началась янтарная чума. Лекари полагали, что причиной мора стал подземный газ, вырвавшийся из трещин. При этой болезни глотка человека приобретала цвет молодого верескового меда, волосы по всему телу выпадали в считаные дни, после чего больной умирал в корчах. Лечить янтарную чуму не умели, вместо этого Приорат прислал горючие обозы, огородил ими квартал и поджег. Квартал превратился в пепелище, большинство его обитателей погибло. С тех пор прошло много лет, часть зданий восстановили, но обычные люди не хотели селиться здесь – память о янтарной чуме еще жила. В Пепельном квартале – Пепле – обитал сброд, худшие из худших, и полицейские стражи предпочитали не соваться сюда, ограничившись несколькими постами, которые круглосуточно караулили на границе Пепла.
У подножия стало прохладнее. Хуго наблюдал за аркмастером, который шел, иногда плавно меняя направление. Мир для Гело Бесона представлялся в виде холодных и теплых областей, расплывчатых пятен белого, голубого, желтого и красного, перетекающих друг в друга. Чар старался двигаться так, чтобы не попадать в теплые желто-красные области.
На скамьях под окнами домишек-развалюх сидели люди дикой наружности, изуродованные шрамами лица поворачивались в сторону путников, прохожие исподтишка поглядывали на них. Гело, впрочем, было все равно. Его размеренная походка осталась прежней, взгляд – все так же устремлен в никуда. А вот Хуго крутил головой и часто оглядывался, проверяя, не увязался ли кто следом. Они миновали кривую улицу, перебрались через канаву к большому зданию, одному из немногих, целиком не сгоревших в пожаре. Часть дома пострадала и была достроена позже, почерневшее старое дерево и треснувшие от жара камни составляли странный контраст с более новыми материалами.
– Что там у них? – произнес Хуго, приостанавливаясь.
Над дверями Ямы горел факел, свет его озарял небольшую толпу. На ветру огонь гудел, извиваясь, тени людей то протягивались по земле, то съеживались. Слышались взволнованные голоса. Приглядевшись к толпе, Чаттан сказал:
– Что-то случилось.
Когда их заметили, от толпы отделился калека, торс с руками и головой, прикрученный веревками к доске. В движении он напоминал маятник – наклонившись вперед, упирался кулаками в землю, приподнимал доску, качнувшись всем телом, опускал ее на землю немного дальше, после чего вновь наклонялся вперед.
– Привет, Половинкин… – начал Чаттан.
Калека узнал их, развернулся и, ни слова не говоря, заспешил обратно. Хуго пожал плечами и вместе с чаром направился следом.
Среди людей, стоявших под дверями, не было ни одного с нормальной внешностью. Дувший порывами холодный ветер шевелил живописные отрепья. Здесь собрались одноногий, однорукий, одноглазый, человек с отрезанными ушами и носом, и еще один, у которого лицо состояло из сплошной гниющей раны.
Все держали ножи, и все уставились на нежданных гостей.
В открытом дверном проеме за спинами пепелян было полутемно, из дома доносились голоса – два человека о чем-то спорили в глубине здания. Нижний этаж Ямы состоял из кухни и питейного зала, а второй целиком занимал Гида Чистюля с приближенными.
– Где хозяин? – спросил Хуго, останавливаясь.
Пепеляне переглянулись. Голоса в Яме зазвучали громче – там один человек что-то приказывал другому, а тот отказывался выполнять приказ.
– Гида? – вопросительно повторил Чаттан. – Он у себя?
– Что надо? – буркнул одноногий. – Вы кто такие?
Хуго Чаттан считал их всех крысами – острозубыми, но не слишком опасными. С крысами и следовало обращаться соответственно. Не убирая ладонь с рукояти, Хуго разгладил свои длинные белые усы.
– У тебя кое-что спросили, вшивый. Надо отвечать, а не задавать вопрос в ответ.
– Чего? – пепелянин нахмурился и глянул на остальных. – Это ведь чар, а? Один чар, Пытатель, оставил меня без ноги…
Он качнул ножом и шагнул вперед. Плохо отесанная деревяшка, заменяющая правую ногу, стукнула в землю. Возле Хуго шевельнулся аркмастер. Как и тогда, в большом зале Наледи, он двигался плавно и быстро. В прыгающем свете факела меч его стал неразличим – казалось, что Гело, чуть пригнувшись, просто взмахнул рукой. Что-то треснуло, одноногий крякнул, развернулся вполоборота и упал. Отсеченная у самого основания деревяшка покатилась по земле. Аркмастер выпрямился, возвращая меч в ножны.
Чаттан улыбнулся в усы. Пепеляне попятились, ощетинившись ножами, но никто не напал. Половинкин развернулся к двери, собираясь нырнуть в здание, и вдруг оттуда донесся короткий приглушенный вопль. Калека замер у порога на вытянутых руках, неуверенно покачивая торсом, решая, куда его поставить, вперед или назад. Раздался топот ног. Половинкин качнулся обратно, и тут в проеме возникла фигура. Бегущий человек с размаху налетел на калеку, опрокинул его и сам покатился по земле, сбив одноногого, который как раз нашел свою деревяшку и пытался встать, упираясь ею в землю. Человек вскочил и обернулся. Половинкин, упавший на спину, старался принять привычное положение, но тот, кто выскочил из дома, ругаясь, прыгнул к нему и пнул ногой по голове. Калека перекатился на живот. Человек ударил его по ребрам, в спину. Обхватив голову руками, Половинкин лежал неподвижно, тихо поскуливая.
– Дарик! – позвал Хуго. – Эй!
Первый помощник Чистюли заехал Половинкину пяткой в спину так, что у того хрустнуло в позвоночнике, и уставился на гостей, тяжело дыша. Узнав их, настороженно произнес:
– Это ты… – и замолчал, вытирая ладонями лицо. Дарик Дар не носил одежды, только тряпки, обматывающие бедра. В одежде он потел – в любой, в любую погоду. Торс Дара покрывали островки влажного мха. Редкостная болезнь делала его похожим на большой старый бурдюк, но наполненный не вином, а зловонной жижей, в которую превратились разложившиеся внутренности. Между мхом кожа влажно поблескивала. От крупного лоснящегося тела Дара шел теплый сладковатый дух.
– Да, и со мной аркмастер, – сказал Хуго. – Он хочет побеседовать с Гидой. Хозяин здесь?
– Ага, – произнес Дарик с непонятным выражением. – Здесь вроде…
– И что означает это твое «вроде»?
Дарик глянул на пепелян. Одноногий вновь ухватил свою деревяшку и пытался встать, Половинкин лежал в той же позе и не шевелился, у остальных вид был растерянный.
– Гида наверху, но он… Мы его с утра не видели.
Замолчав, он принялся чесать блестящую пролысину между мохнатыми зелеными пятнами на животе. В брюхе Дарика забурчало, идущий от него запах усилился.
– Не видели с утра? – повторил Чаттан, делая шаг от Дара. – Тогда откуда знаете, что он здесь?
– Ну… Он у себя, точно. Слышно же, что он там. Но он никого не… не хочет видеть. То есть Жиг и Кривой вошли, но не вышли. И Барлога я только что заставил зайти… Слышали крик? Да, и еще там Сура у него. Что-то он с ней делает, не разберешь…
– Сура – это кто?
– Женушка его, из новеньких. Он же их всех у себя селил, в одной комнате, рядом, чтоб ночью далеко не ходить. Вернее, чтоб им было недалеко ходить к нему, когда позовет. Днем они на кухне помогали, по хозяйству, ну или работали на улицах, а ночью у него, значит… Вот, а теперь все разбежались, окромя Суры, потому что она прошлой ночью как раз у него была и не успела…
– Заткнись, – перебил Хуго, приглядываясь к лицу Дарика Дара и наконец замечая, что тот ни жив ни мертв от страха. – Зачем ты мне про его девок рассказываешь, какое мне до них дело? Что вообще у вас происходит, я не пойму? Гида у себя, но вы его не видели, трое к нему вошли и не…
Со второго этажа Ямы донесся рев. Он превратился в горловой хрип, необычно протяжный, дрожащий, и наконец смолк. Половинкин уперся ладонями в порог и стал отползать.
Тело Дарика всколыхнулось, пошло мелкими волнами, когда он повел покатыми плечами. Сладковатый запах вновь усилился.
Хуго сморщился, будто укусил луковицу.
– Ну ты воняешь! – проворчал он, отступая еще дальше. – Что это такое было?
– Гида, – прошептал Дарик. – Он это, он рычит, понимаешь?
Краем глаза Чаттан увидел, как Гело, проявляя нетерпение, переступил с ноги на ногу.
– Аркмастер, от них ничего не добиться, – начал Хуго. – Лучше нам…
Гело вытащил меч и вошел в здание, наступив на спину Половинкина.
– Ладно уж, стойте тут, – разрешил Хуго. – Мы сами посмотрим.
Преодолев лестницу, они очутились в начале площадки, тянувшейся вдоль стены над питейным залом. С одной стороны было ограждение, через которое виднелись скамейки и столы, с другой – ряд дверей, ведущих в помещения второго этажа. Гело дошагал до середины площадки и остановился, разглядывая потек крови, выступивший из-под двери. Он пробормотал: «Подожди здесь» – и распахнул дверь.
В помещении, что находилось за ней, Гида Чистюля вел дела, там же спал и ел. Выходить он не особо любил, предпочитая руководить жизнью пепелян со второго этажа Ямы. Кровать под дальней стеной накрывали почерневшие от грязи одеяла, большую часть стола, как и пол под ним, усеивали объедки. На горе недогрызенных птичьих костей, капустных кочерыжек, корок хлеба и раздавленных чашек, раскинув руки, лицом вверх лежал человек.
Подняв небольшой вал из битой посуды и рвани, Гело шагнул вперед. Взгляд его наткнулся на одно растерзанное тело, на второе. Прозрачные глаза оглядели стены в пятнах плесени. На другой стороне комнаты возле кровати темнела глубокая ниша, где когда-то висели полки для одежды. Теперь их обломки грудой валялись под окном с прикрытыми ставнями.
Позади аркмастера Хуго Чаттан, привалившись плечом к дверному косяку, заглянул в комнату. Он не мог заставить себя войти – слишком сильный запах стоял в берлоге Гиды.
Из ниши донеслось сдавленное всхлипывание, сменившееся ворчанием. Гело сделал еще шаг, под ногой громко хрустнул глиняный черепок. Ворчание смолкло, послышался скребущий звук. Хуго прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит. Гибкая фигура на четвереньках скользнула из ниши, волоча за собой худое тело. Существо обогнуло стол и выпрямилось, стоя на коленях. Оно притащило тощую девку в платье с оторванным подолом. Одна лапа держала ее за шею, скрюченные пальцы другой вцепились в плечо.
– Гида? – удивленно позвал Чаттан.
Людоволк заворчал, разевая пасть. Крупные десны, клыки, широкий язык – все покрывала кровь.
Глаза Суры были безумны и распахнуты так широко, что казалось, в любой момент могут выпасть из глазниц. Приоткрыв рот, она громко и часто дышала. Кровоточащие царапины покрывали лоб и щеки. Оборотень вновь заворчал и перевернул девицу на спину.
Хуго быстро нагнулся, схватил с пола битую чашку и швырнул через всю комнату. Чашка, ударив Гиду в затылок, раскололась. Оборотень дернулся, рыкнул, поворачиваясь. Мгновение он глядел на людей горящими глазами, затем прыгнул. Раздался звук, будто кто-то рывком разорвал кусок плотной материи. Гело шагнул вперед, бастард наискось опустился, поднялся, опустился вновь, затем чар перехватил меч, плавно вложил в ножны и шагнул в сторону. Теперь Хуго увидел оборотня: прижав верхние лапы к груди, тот стоял на согнутых нижних, в совершенно неестественной для обычного волка или собаки, но, надо полагать, привычной для оборотня позе.
Услыхав шаги, Чаттан оглянулся. Мелко семеня, по площадке приближался Дарик Дар. Страх страхом, но он являлся старшим после Гиды среди пепелян и должен был знать, что происходит. С собой Дарик захватил горящий факел. Чаттан вновь заглянул в комнату – Гида Чистюля уже умер. Два удара аркмастера рассекли его от плеч до живота. Теперь голова, шея и грудь, напоминающие вылепленный скульптором бюст, треугольником выпали из остального тела и опрокинулись назад, в то время как торс с лапами упал вперед.
Хуго посторонился, пропуская Дарика в комнату.
Захрустели черепки, и Гело вышел на площадку. Дарик склонился, разглядывая мертвого хозяина. Сура, все еще лежащая на спине, вдруг заговорила, тихо и быстро, так что слова слились в неразборчивое бормотание. Дарик подошел к ней, ухватил за волосы и поволок по мусору к дверям. Тело его колыхалось.
Хуго отошел подальше – ему на сегодня хватило неприятных запахов. Сура, не замечая, что ее куда-то волокут, выпучив глаза, безостановочно говорила. Дар протащил ее по площадке, ногой раскрыл дверь в конце, впихнул девку внутрь, закрыл дверь и вернулся.
Гело Бесон уже стоял возле Хуго, склонив голову и глядя себе под ноги.
– Теперь говори, – приказал Чаттан.
– А что говорить? – откликнулся Дарик. – Вы ж сами видели. Сегодня утром он стал зверем! Или, может, ночью…
– Людоволком, – поправил Чаттан. – С чего вдруг он им стал? Это заклинание какое-то, причем сильное… – Он покосился на чара, и тот кивнул. – Да, редкое и сильное заклинание, его так просто не наложишь. Так что…
– Питье, – произнес аркмастер, все так же глядя вниз. – Может быть, питье. Смешать кровь убитой в полнолуние волчицы и… – Он замолчал.
– Так что расскажи нам, почему вдруг Гида Чистюля превратился в людоволка, – заключил Хуго.
– Я не знаю, – сказал Дар.
Прикасаться к нему не хотелось, поэтому Чаттан достал меч и плашмя ударил Дарика по груди. Телеса колыхнулись, Дар, охнув, отступил.
Дверь в конце площадки открылась, и наружу выбралась Сура. Бормоча, она поползла к ним.
– Не надо, перестань, – произнес Дар.
Сура проползла между их ног, глядя перед собой остановившимся взглядом, достигла лестницы и стала спускаться на четвереньках.
Чаттан ударил Дарика еще раз, теперь по брюху. Внутри пепелянина булькнуло.
– Лопнешь в конце концов, – сказал Хуго. – Еще пару раз – и ты лопнешь, потечет та гадость, что у тебя внутри… – Он замолчал, когда Гело поднял палец, прислушиваясь к чему-то, происходящему в комнате.
Все трое заглянули внутрь. Сначала в полутьме ничего нельзя было разглядеть, а потом их внимание привлекло движение на полу. Дарик поднял факел повыше. Верхние лапы людоволка шевелились, когти разгребали мусор, ища что-то. Нижние распрямились, подталкивая торс, пальцы нащупали то, что отрубил Гело, и подтянули, возвращая на место. Дарик Дар попятился и уперся спиной в ограждение площадки.
Оборотень лежал спиной кверху – и теперь эта спина срослась. Он уперся лапами в пол и приподнялся. Раздалось ворчание.
Вытащив меч, Гело шагнул в комнату. Людоволк уже поворачивался, рыча, когда клинок вновь обрушился на него. Седой «хвост» заплясал над затылком аркмастера. Теперь Бесон наносил короткие удары, рубил, как мясник, разделывающий большой кусок мяса. Сначала отлетела голова, за ней лапа, и вскоре оборотень превратился в десяток кусков плоти. Мусор вокруг почернел от крови. Гело вложил меч в ножны и вернулся, сосредоточенно глядя себе под ноги.
– Сколько можно стоять здесь? – ни к кому не обращаясь, произнес Чаттан. Дар все еще прижимался спиной к ограждению, и Хуго упер острие меча ему в шею.
– Чтобы поскорее уйти, я готов даже проткнуть тебя, рискуя, что ты испортишь мою одежду. Рассказывай быстрее, мне надоело… – Он резко повернулся, услышав шум.
Гело потянулся к факелу, который держал Дарик, но, когда тепло достигло пальцев, убрал руку. Чаттан сам взял факел и заглянул в комнату, выставив огонь перед собой. Тени на полу шевелились, будто живые, сливаясь и распадаясь. Куски плоти медленно двигались, стягиваясь к одному месту, чтобы вновь стать телом людоволка.
– Что там? Опять? – простонал Дарик сзади.
Хуго пожал плечами, положил факел на ограждение и позвал:
– Иди сюда.
– Зачем? – откликнулся Дар.
– Иди, говорю. Взгляни на это.
Когда Дарик опасливо шагнул к двери, Хуго, быстро обойдя его, упер острие меча в мягкую спину.
– Давай топай.
– Нет, подожди! – взвизгнул Дарик. – Куда ты меня толкаешь? Нет, я…
Хуго знал, что эта крыса может постоять за себя, но знал и то, что Дарик Дар боится аркмастера даже больше, чем шевелящихся среди мусора кусков плоти. Чаттан сильнее уперся мечом в его спину, и Дар помимо воли шагнул в комнату. Теперь сползающиеся куски оказались у самых его ног.
– Внизу братья! – закричал Дарик. – Внизу, у входа, и они вас…
– Мы заложим дверь, – перебил Чаттан. – Я притащу лавки, пару столов, и мы заложим ее. Через окно тебе не вылезти, ты слишком жирный, останешься внутри, пока это не срастется. А мы спустимся и уйдем. Твои братья-крысы ничего не смогут сделать аркмастеру холодного цеха.
Среди мусора обрубок левого плеча и шея уже срослись, грудина подползала к ним. Один из кусков плоти достиг стопы Дара и попытался перебраться через нее. Дарик взвизгнул, отбрасывая его ногой.
– Недавно! Пришел один и заказал дело. Наверное, это он!
– Дело? – подал голос Гело Бесон. – Прирезать всех в доме…
– Да, дом в тупике на востоке Круглой улицы! Хозяев и слуг, всех! Сказал – дом на отшибе, никто не заметит. Заплатил Гиде не знаю сколько. Гида сказал: что будет в доме, можем забрать себе!
Не опуская меч, Хуго спросил:
– И ты был там, да? То-то я твой дух учуял. Ладно, так кто предложил вам это дело?
– Я его и не видел почти совсем, только на лестнице, темно было. С ним хозяин разговаривал, запершись. Тогда, наверно, гость и подлил ему что-то в вино. Или еще как-то… Ну, чтоб оно сработало, уже когда мы дело закончим.
– Чтоб Гида не смог потом никому рассказать, кто заказчик, да?
– Конечно! Он… Хотя его ж еще Сура должна была видеть! – вспомнил Дарик. – Она ж один раз им туда вино приносила…
– А девица? Насчет девицы вам ничего не было сказано?
– Какой девицы?
– Темноволосая, молодая. Ее должны были как раз привезти в тот дом.
– Нет, никаких девок там не было, кроме служанки.
Опустив меч, Хуго шагнул назад, не глядя, отвел руку за спину и ухватился за конец лежащего на перилах факела.
– А с этим что мне делать? – Дар попятился от сползающихся обрубков и просительно глянул на Гело. – Великий чар, может, вы его еще раз…
Не ответив, аркмастер зашагал к лестнице.
– Но как же! – выкрикнул вслед Дарик. – Ведь он опять…
Хуго мечом отстранил его, заглянул в комнату и, оценив обстановку, бросил факел на шевелящуюся кучу.
– Что ты делаешь? – прошептал Дар и сунулся было внутрь, чтобы поднять факел, но Чаттан захлопнул дверь перед его носом.
– Людоволка только огнем и убьешь, – проворчал он. – Ладно, пошли.
– Но ведь Яма…
– Сгорит, да. И ладно, мало, что ли, в Пепле домов? А может, и не сгорит, тут все так пропиталось гнилью и сыростью…
Когда они вышли наружу, Хуго увидел расступившихся пепелян и стоящего на коленях Гело Бесона. Чар склонился, почти касаясь лбом лица Суры. Девица безостановочно говорила.
– Нет, человек… – услышал Хуго голос аркмастера. – Скажи, что за человек был тогда у хозяина? – Опять бормотание. – Кто сидел у него, когда ты приносила вино? Перед тем как Гида стал людоволком, кто был у него?
При слове «Гида» Сура вдруг выгнулась дугой, обхватила чара за шею, притянула к себе и завыла. Не ожидавший этого Бесон качнулся вперед и уперся лбом в ее щеку. Чар резко выпрямился, разрывая объятья, и пошел прочь сквозь толпу пепелян. Слыша, как за спиной Дарик Дар отдает приказы, Хуго поспешил следом.
– Так ли уж она нужна вам? – спросил Чаттан, когда они ступили на мосток через глубокую канаву, служившую Яме чем-то вроде заградительного рва. – Какая-то девица, которую Сол подкладывает под вас, чтобы быть уверенным, что вы не свернете ему шею…
Читать бесплатно другие книги:
