Цена возвращения Гришин Алексей
Впрочем, этот тощий белобрысый юноша оказался смышлен, исполнителен и, что представлялось важным, свободно говорил на языке островитян. Мол, долго жил в Кале, была возможность выучить.
Всю дорогу по Галлии де Фле в основном молчал, в разговоры старших по возрасту не лез, вообще вел себя скромно, даже старался из гостиниц, где они останавливались, никуда не выходить. Лишь в Амьене, в котором неожиданно пришлось задержаться на три дня, отпрашивался на ночь «навестить любимую тетушку». Что уж это за тетушка такая, осталось неизвестным, но наутро парень прибывал точно к семи. Был бодр, свеж и аккуратно причесан. Может, и впрямь у родственников гостил?
В Кале неожиданно пришлось задержаться еще на целую неделю. По казенной подорожной дипломату предписывалось отправляться в Лондон на фрегате «Триумф». Но по каким-то непонятным причинам отплытие было отложено. То ли пассажиров каких ждали, то ли почту, то ли документы оказались не так оформлены – из сбивчивых пояснений капитана де Бретейль так ничего и не понял. Что же, вынужденный простой пришлось потратить на осмотр города и выслушивание очередных сказок местных хвастунов о героической, никак не иначе, обороне города в позапрошлом году. Если верить этим трепачам, тогда погибло море народа, островитяне разрушили форт и крепостные стены и так далее и тому подобное.
Ох и любят провинциалы врать! Видел барон те стены – целы и крепки, будто только вчера сложены. Ну да, были здесь бои, он слышал. Так они чуть не каждый год бывают. Подумаешь, эка невидаль.
А де Фле в эти дни из гостиницы и вовсе не выходил. Только пару раз о чем-то подолгу беседовал с каким-то седым горожанином, откровенным купчишкой, да с таким же, как сам, мальчишкой, но с нашивками полицейского капрала. Сказал, что это товарищ по детским играм.
«Шевалье и есть шевалье, мелочь безродная, – подумал тогда барон. – С кем ему и дружить, как не с полицейским быдлом».
Но в конце концов все проблемы были решены, и «Триумф», поскрипывая такелажем, легко скользя по легкой ряби моря, отправился в путь. Чтобы уже на следующий день встать на рейде Дувра, где нового дипломата ожидала карета с расчехленным лазурным галлийским флагом – посол встречал барона и его семью лично.
А все прочие довольствовались одной пассажирской повозкой и простой телегой, на которую и погрузили и господский багаж, и нехитрый скарб сопровождающих. Ящики, коробки и тюки попросту свалили как попало – на месте разберутся. Что надо – отмоют, что надо – погладят. А уж если чего и разобьется так, что и починить нельзя, это тоже нормально – не бывает, чтобы без убытка путешествовать.
Лишь молодой шевалье схватил свой чемодан, водрузил на колени да так и вез всю дорогу, обнимая крепко, словно ветреную девицу. В порту и вовсе физиономию к нему прижал, словно прятался от кого. Ни привстать, ни разогнуться в тесном экипаже. Хорошо хоть другим не мешал.
Наконец путешественники добрались до добротного двухэтажного дома, сложенного из серого, с каким-то зеленоватым оттенком кирпича.
У дверей, как положено, охрана – два здоровенных молодца при шпагах и в голубых плащах королевских гвардейцев.
– Наш дом, – кратко пояснил посол. – Вон то крыло, – он кивком указал на левую часть дома, – ваше, барон. Там есть все, что нужно для работы и жизни. Супруга, уверен, будет довольна. Ну и для слуг, разумеется, место найдется.
Потом перевел взгляд на де Фле, который откровенно стушевался перед грозным начальником.
– А молодой человек поселится вон в тех покоях. Видите, сбоку отдельный вход.
Отлично! Молодой человек бросил быстрый взгляд на обшарпанный вход в будущие апартаменты. Что же, если его комнаты ему соответствуют, то придется потратить немало сил для приведения их в божеский вид.
Комнаты? Как же! Всего одна. Не сказать, что очень уж тесная, но приглашать в нее друзей как-то не хочется. А о приглашении какой-никакой подружки и вовсе речи нет.
Впрочем, судя по промелькнувшей по лицу шевалье задорной улыбке, юношеский оптимизм еще царил в его светловолосой голове. Мол, жили мы в покоях и похуже, не привыкать!
И первым делом, сразу после того как господин посол уехал по своим важным делам, оставив господина барона с сопровождающими обживаться на новом месте, раскрыл чемодан и привычно хмыкнул, увидев странный набор кисточек и баночек, о назначении которых не имел ни малейшего понятия. Откуда-то из глубины достал и тщательно пересчитал собранные в примитивный холщовый мешочек дешевые кольца и браслеты, на которые вряд ли позарился бы хоть сколько-нибудь уважающий себя вор. Большую часть положил назад, оставив себе лишь перстенек с дешевым турмалином и тонкий серебряный браслет.
Затем совсем по-крестьянски закатал рукава и приступил к главному делу новосела – уборке и мытью никогда, видимо, не чищенных стен и полов. Уж Спаситель ведает, в каком состоянии находились покои де Бретейля, но здесь был самый настоящий, как, бывало, говаривал его друг, bardak.
В самый разгар работы в дверь деликатно постучали.
– Кто там еще? – не слишком вежливо крикнул де Фле.
В комнату вошел молодой человек, лишь немного старше нового жильца. Но прилично одетый и при шпаге.
– Шевалье де Фле? Вам необходимо срочно прибыть в посольство к господину первому секретарю графу де Пантьевру, – сказал он, начисто проигнорировав тон и недобрый взгляд оторванного от важного дела человека.
– Что, прямо вот так? – шевалье развел руки, намекая на свой затрапезный вид.
– Об этом мне ничего сказано не было, но вас ждут через полчаса, – по-прежнему предельно вежливо ответил посланник, позволив себе лишь намек на улыбку от вида изгвазданного в пыли, растрепанного и взъерошенного пятнадцатилетнего мальчишки. – До посольства идти минут десять. Постарайтесь успеть привести себя в порядок.
Что делать? Благо курьеру роскошная одежда не положена. А имеющаяся… Ну, надо бы ее почистить-погладить, но, в принципе, сойдет. Вот только волосы… эх…
Через полчаса в огромный и светлый даже в лучах заходящего солнца, богато обставленный кабинет вошел типичный небогатый дворянин, каких много моталось по матушке-Европе в поисках приключений. Точнее – денег, которые за эти приключения платили.
Дешевая, но редкая в Лондоне куртка на собачьем меху, приметная шляпа с красным пером непонятной птицы, может быть, даже петуха, и плохонькая шпажонка, вряд ли способная выручить в серьезной схватке. Портрет дополняли штаны из грубой ткани, заправленные в заляпанные грязью короткие ботфорты.
– Здравствуйте, ваше сиятельство! – вошедший вскинул руку в четком воинском приветствии.
– Де… как там вас… – хозяин кабинета брезгливо скривил губы, отмахнулся и бросил взгляд на какую-то лежавшую на столе бумагу, – да, де Фле, новый курьер. Вы знаете, что все курьеры посольства подчиняются мне?
Гость смущенно потупился, очевидно обескураженный подобным приемом.
– Вообще-то в Париже мне было сказано, что я поступаю в подчинение к его милости…
– Да мне плевать, что тебе было сказано в Париже. Здесь Лондон! – Хозяин кабинета, высокорослый красавец лет сорока пяти, с орлиным носом и густой иссиня-черной шевелюрой, хлопнул крепкой ладонью по дубовому столу. – Ты что себе возомнил?
И, не пошевелив даже пальцем, заклятьем отправил в полет лежавшую на столе чернильницу.
Гость вскинул руку и ловко, словно жонглер в цирке, буквально вынул ее из воздуха, умудрившись не пролить и капли чернил.
– Ловко. Однако магии в тебе нет ни капли. За сколько дворянство купил?
– Вас интересуют расценки? – Де Фле не к месту улыбнулся.
– Что?! Никак здесь кто-то иронизировать вздумал?!
Господин первый секретарь скрипнул зубами. Господин первый секретарь побагровел, господин первый секретарь сжал крепкие кулаки.
Потом бросил взгляд на все еще стоявшего в дверях посланника и даже не жестом – взглядом приказал убираться. Того как ветром сдуло. Лишь аккуратно прикрыл снаружи массивную дверь высокого кабинета.
И все тут же изменилось. Господин первый секретарь неожиданно доброжелательно улыбнулся.
– Присаживайтесь. Хотите вина?
– Спасибо, но нет. – Молодой человек небрежно расстегнул куртку, из-под под которой показался вязаный свитер неопределенного, почти сиреневого цвета, и свободно развалился в предложенном, обитом тонкой бежевой кожей кресле, стоявшем напротив жарко растопленного камина. – Сейчас мне нужна ясная голова.
– Похвально, – с вежливой улыбкой отметил хозяин кабинета, усаживаясь в кресло рядом. – Я получил приказ оказывать вам содействие, но так и не понял, в чем именно. Может быть, вы поясните? Или в Париже вовсе перестали нам доверять?
Эта пара забавно смотрелась со стороны. Богато одетый взрослый, почти пожилой мужчина разговаривал на равных с мальчишкой, который, судя по возрасту и одежде, мог лишь служить у него на побегушках. Впрочем, именно такой и была легенда прикрытия.
– Мне поручено организовать канал связи с неким господином, для которого нежелательны любые контакты с гражданами нашей страны. Так что скоро я исчезну. Потом, возможно, изредка буду передавать некие письма, которые следует переправить в Галлию. Адресат, насколько я знаю, вам известен. Одно условие – о моей миссии, кроме вас, не должен знать никто.
Хозяин кабинета солидно кивнул, но на мгновение отвел взгляд. Краткий миг. Дилетант его и не заметит, так его и не жалко. А серьезный человек поймет намек. Граф слишком давно служил в разведке, сам когда-то пришел в нее почти таким же юнцом. Строго говоря, этот взгляд… эта мелочь была грубейшим нарушением инструкции. Но не дать шанс молодому коллеге он не смог.
Де Фле встал, поклонился, не слишком ловко взмахнув шляпой.
Понял?!
Этот вопрос, естественно, не был задан. Но ответ был очевиден.
– Вам следует подучиться придворным манерам, – дал на прощание совет граф де Понтьевр.
– Вы правы. Но откуда им взяться у простака, лишь недавно купившего титул?
Де Фле широко улыбнулся, но, пока поворачивался к двери, плечи его поникли, голова склонилась, даже губы чуть-чуть задрожали. В общем, из начальственного кабинета выходил типичный мелкий клерк, получивший грандиозный разнос.
Глава 7
Вечером в тесной, хотя уже и аккуратно прибранной каморке юного курьера никто не беспокоил. Пригласить к ужину? Такая смешная мысль ожидаемо не могла посетить благородного барона. Пришлось решать вопрос самому.
Де Фле вышел на улицу, когда сумерки лишь начали сгущаться над строгим, даже мрачным в своем величии Лондоном. Требовалось срочно найти таверну, ужин в которой был по карману сотруднику посольства, находившемуся в самом низу служебной лестницы. Как подозревал молодой человек, даже слуги господина де Бретейля получали лучшее содержание.
Так что отыскать подходящее заведение оказалось непросто.
То есть вывесок, зазывающих голодных клиентов, хватало. Но вот рядом с каждой, прямо на улице, стояла черная доска, на которой мелом были написаны цены. М-да, не на посольских курьеров рассчитанные. Лишь покружив по узким и извилистым улочкам, де Фле наткнулся на подвальчик, в который вела истоптанная скрипучая лестница. Над входом висела грубо струганная доска с кое-как намалеванным подобием ложки, кружки и надписью: «Подвал». А расценки вообще не были указаны.
Как выяснилось чуть позже, хозяин больше смерти боялся, что коллеги заподозрят его в неподобающем демпинге – тогда ему пришлось бы туго. Вот и приходилось держать лестницу – скрипучей, полы – кое-как метенными, а глиняную посуду – старой и облупившейся. То есть такой, из которой господин благородного происхождения, да даже и уважающий себя купец или клерк, кушать побрезгует.
Но еда была вполне сносной, а пиво вкусным. Тут уж было не отвертеться – за качеством именно этого напитка в империи следили строго.
Еще одним достоинством заведения было то, что путь к нему пролегал через три перекрестка, на которых было удобно оторваться от возможных нежелательных спутников.
Кое-как заказав на ломаном имперском языке тарелку дешевого лукового супа и кружку эля, де Фле сел за столик, расположенный в самом углу трактира. И от нечего делать стал прислушиваться к разговорам. Проблем с пониманием островитян он, очевидно, не испытывал.
Вообще, из трактирной болтовни внимательный человек нередко может узнать весьма интересные вещи. Это молодой человек знал точно из собственного, слишком рано полученного опыта.
В сумрачном, освещенном лишь парой чадящих факелов зале сидели люди откровенно невысоких доходов. Метельщики, подметавшие окрестные улицы, кучеры, заехавшие в этот престижный район и решившие заморить червячка. Вот в их-то разговорах и прозвучало впервые имя Черный Валет. Вроде как бродит по ночным улицам Лондона здоровенный громила в черном плаще и грабит зазевавшихся прохожих.
Констебли? Да что они могут, прости Спаситель. Только деньги собирать с бедных кучеров да лупить по мордасам метельщиков – вроде как плохо они свою работу делают, неаккуратно, твою мать. А вот поймать ентого негодяя – не, на это они и вовсе неспособные!
Как уж тот злыдень выбирает своих жертв, никто в городе понять не может. То на богатого купца нападет, то на вечно безденежного студента, а то и вовсе, говорят, вчерась ажно два офицера на него напоролись. И остались без денег, да и без жизней заодно. Этот Черный Валет-то, он мужчина основательный, живых свидетелей не оставляет, ага. Зато карту оставляет. Как кого порешит, так и пожалуйста, прям на убиенного пикового вальта и ложит, отсюда и прозвище.
Де Фле усмехнулся. Все знакомо. Такие слухи, они обычные в более-менее крупных городах, а уж по Лондону им сам бог велел бродить, и именно среди такой вот публики – не слишком умной, зато гораздой чесать языками. Нет, ну подумали бы: если свидетелей живых нет, то откуда приметы? Рост, черный плащ… Покойники, что ли, его описали? А кто сказал, что вообще это все один человек? Двух офицеров порешивший, которые наверняка при шпагах были.
Ерунда. В большом городе преступников полно, а уж в таком, как Лондон, и подавно. Но нет, горожан хлебом не корми, дай очередную байку о неуловимом бандите послушать.
– А с недавних пор и вовсе обнаглел – стал по домам лазать, – вновь донесся гнусавый голос кого-то из посетителей. – Ну тут, ясно, только по богатым домам. Порешит всех подряд – что старых, что малых, что хозяев, что слуг – и исчезает. Вчерась, опять же, вот прям неподалеку семью Клэптонов под корень вырезал. Хозяина, жену да старшего сына. Слугу да экономку и тех не пощадил. А сам-то мастер Клэптон уж на что сурьезным мужчиной был, завсегда чаевыми не скупился.
Оп-па, это уже интересно, это может пригодиться.
А трактирщик-то, трактирщик ведь наверняка неглупый человек, так тоже прислушивается, головой качает, даже причмокивает от усердия пухлыми губами. А что? Это повод познакомиться поближе – эта публика, трактирщики, она порой полезной бывает.
– Любезный, сколько с меня? – с тем же ужасным акцентом, безбожно коверкая слова, спросил де Фле.
– Два цента, ваша милость, – круглое лицо собеседника расплылось в самой угодливой улыбке.
– Держи. А что, любезный, я слышать о Черный Валет. Такой он опасный? Надо бояться?
– Да ерунда это все, – трактирщик только рукой махнул. Но задержал взгляд на кошельке клиента, не слишком тугом, но и не тощем. А уж когда клиент снял перчатку, чтобы достать из кошеля деньги, и на пальце сверкнул перстень с мелким, плохо обработанным турмалином, да показался из-под обшлага серебряный браслет, тонкой змейкой обхвативший запястье, и вовсе замер, как легавая, почуявшая дичь.
– Ерунда? Что есть ерунда?
– Глупость, сплетни досужие. – Хозяин с трудом отвел взгляд от перстня. – Уж у нас-то район тихий, тут бояться нечего. Вы, я вижу, недавно в Лондоне?
– Сегодня приехать, поселиться на улице Святого Петра.
– Далековато вас занесло, ваша милость. Дорогу-то назад найдете? Вот смотрите.
И трактирщик подробно объяснил маршрут. Только не тот, которым пришел де Фле, а почему-то раза в два длиннее.
– Ну и слава богу. Вы заходите к нам – тут и вкусно, и недорого!
Недорого? Пожалуй. Вкусно? В общем, да.
Шевалье кивнул и уверенно направился к выходу. На улице вдохнул полной грудью, выгоняя из легких смрад душного заведения, и пошел к своему новому жилищу. Но не туда, куда рекомендовал сердобольный абориген.
За первым же поворотом снял шляпу и встал так, чтобы видеть улицу, но не отсвечивать самому. И ничуть не удивился, когда из кабачка вышли двое громил. Черный Валет? Ну-ну, наверняка у этих тоже в кармане игральная карта припрятана. Для его трупа. Ничего, ребята, прогуляйтесь. Вам полезно, а мы – домой.
И больше ноги нашей в этом славном заведении не будет. Ну его.
Резиденция контрразведки Островной империи
– За этот месяц из Галлии прибыли лишь два человека, обладающие интересующими нас возможностями: мадам де Ворг графиня де Бомон и барон де Бретейль. Последний – на должность второго секретаря их посольства, что делает его роль в планируемой галлийцами операции сомнительной: слишком велик риск засветить перед нами контакт.
Мужчина средних лет замолчал, почтительно склонил голову и остался стоять.
– Значит, графиня. – Пожилой господин устроился поудобней в кресле. Потом протянул руку к стоявшей на столике вазе с фруктами, взял дольку экзотического, из дальних стран привезенного ананаса. Откусил кусочек крепкими, недавно за большие деньги выращенными зубами, не спеша прожевал. – Жаль, жаль. Я надеялся с ней договориться, она могла бы оказаться нам полезной… Изгой… с обширными знакомствами… Может, все же не она?
– Не будем торопиться с выводами, – мужчина уловил настроение начальства. – Мы подвели к ней своего человека, она под плотным контролем. Спешить нам некуда. Подождем, посмотрим?
– Да. И за этим, как его, вторым секретарем посмотрите, за его людьми. Чем демон не шутит, может, галлийцы что-то интересное придумали. В последнее время они наловчились преподносить сюрпризы.
– Господи, на слуг-то зачем время тратить?! Проверили уже, ни один из них магией не наделен! Даже курьер, который вроде как шевалье, пуст, как кружка эля в воскресный вечер.
– Пуст? То есть это простолюдин, купивший титул? Значит, на это у него денег хватило, а работы по-денежнее он подыскать не смог?
Подчиненный начал что-то бормотать оправдываясь: мол, и одет тот курьер небогато, и молод до неприличия, а главное – ведь не пошлют галлийцы для связи с серьезным агентом пятнадцатилетнего щенка и вчерашнее быдло. С ним, с таким-то, важный вельможа по одной улице пройтись побрезгует, не то чтобы разговаривать, пусть даже и за большие деньги.
Пожилой господин положил морщинистые руки на подлокотники, по-старчески неуклюже встал из кресла, показывая, что аудиенция окончена.
– Что же, вам виднее, барон. Надеюсь, что и на этот раз вы сделаете работу превосходно. Удачи вам.
Когда подчиненный уже открывал дверь, добавил, словно эта мысль только что пришла ему в голову:
– Вы знаете, я тут вспомнил. Пять лет назад кастильцы направили к нам своего человека под видом мелкого купца. Так он умудрился выкрасть даты отправления и маршруты наших серебряных караванов из Вест-Индии. Два конвоя мы потеряли тогда. Вы представляете потери? Именно из-за них нам пришлось ввязываться в недавнюю авантюру с нападением на Галлию.
И через несколько мгновений, когда барон уже был готов задать закономерный вопрос, добавил:
– Тот человек оказался потомственным галлийским дворянином с длиннейшей родословной, но абсолютно не имевшим магии. Это мы потом уже выяснили. К сожалению, имя узнать так и не удалось, только псевдоним. «Маэстро», если вам интересно. К чему это я? Ах, так, вспомнилось по-стариковски. Ну, идите. С богом, как говорится.
Глава 8
Первый рабочий день нового курьера галлийского посольства начался со скандала. Господин барон де Бретейль, как второй секретарь, не посмел возражать господину первому секретарю, но уж в адрес де Фле излил весь накопленный запас своего категорического неудовольствия.
В самом деле, он, знатный дворянин, все путешествие терпел возле себя этого… Тут де Бретейль бросил взгляд на шпагу юного курьера, непроизвольно сжавшийся кулак и, как полагается опытному дипломату, мгновенно сменил тон.
Да, так вот, господин барон, оказывается, рассчитывал работать именно с этим юношей, успевшем внушить уверенность в своей исключительной порядочности и расторопности. А что теперь? Кто, спрашивается, будет разносить его письма, столь важные для политики Галлии, что от них, несомненно, будет зависеть судьба страны?! Это произвол! Нарушение всех правил и предписаний! Да как такое вообще быть может?!
Пришлось выслушать этот спич, изображая по мере сил искреннее почтение и сочувствие. Как иначе? Жизнь по-разному складывается, возможно, что потребуется еще расположение и этого надутого индюка. Так что срочный вызов в канцелярию был воспринят почти как спасение.
Там новому курьеру был вручен пакет, который следовало доставить некоему виконту Мальдоне, проживавшему в каком-то Уотфорде. Кто такой этот Мальдона, где его дом и даже что такое Уотфорд, де Фле не имел ни малейшего понятия.
Первое поручение на новой службе! В новой стране! Когда, как не сейчас, следует проявить и расторопность, и смекалку, чтобы запомниться начальству дельным сотрудником, на которого можно положиться. И не только в делах служебных… в смысле – личные поручения оплачиваются выше.
Курьер должен был вихрем умчаться на поиски адресата!
Но нет. Наоборот, де Фле с хмурым видом внимательно, словно редкую картину, рассмотрел конверт. Потом спросил у миловидной канцеляристки, нет ли у нее в запасе карты Лондона.
Оказалось, что есть, специально для таких вот господ – нерасторопных, но, в принципе, симпатичных. И девушка улыбнулась столь лукаво, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно.
И с хорошим настроением покинуть посольство. Но опять же не спеша.
Потому что на конверте рядом с подписью отправителя красовалась маленькая, почти незаметная черточка. Бывает же такое, чтобы граф де Понтьевр проявил мелкую небрежность. При его-то занятости. Кто в посольстве посмеет его упрекнуть? Начальник канцелярии? Ну-ну.
А для де Фле она означала, что с доставкой можно не торопиться. Можно неспешно и обстоятельно заняться изучением города, как полководец изучает место будущей битвы.
Все еще вспоминая девичью улыбку, юноша буквально нырнул в плотный поток мужчин и женщин, богато и не очень одетых, вынужденных обходить или пропускать груженые телеги, развозившие продукты, бочки с водой и много-много всего, без чего не может жить главный город великой империи.
Изредка проезжали кареты знатных господ, и толпа раздавалась к стенам домов, отдавая дань уважения пассажирам и уворачиваясь от кнутов, которыми извозчики таких экипажей не стеснялись потчевать зазевавшихся. Всадников пропускали, предварительно наметанным взглядом оценив роскошь камзолов и стати коней, так что какому-нибудь деревенскому бедолаге приходилось спешиваться и вести лошадку под уздцы.
Но прежде всего пропускали бочки золотарей, о чьем приближении сообщало ужасающее зловоние. Перед ними не просто расступались, но старались вообще уйти на другие улицы.
В общем, все было как в родной Галлии – для де Фле совершенно привычно.
Осталось вырваться из толпы на улице Святого Петра и начать знакомиться с городом. Карта? Это, конечно, подспорье хорошее, но уж слишком приблизительное. Вот и улицы на ней показаны мало что не совсем точно, так еще и не все. А уж всякие проулки-закоулки, в них можно было запросто заблудиться.
Более того! На карте был целый район, вообще не прорисованный – эта часть города была просто заштрихована, безо всяких надписей. Де Фле из любопытства подошел к границе этого странного участка… Какой там странный! Обшарпанные дома, немощёные улицы, на которых вповалку лежали пьяные мужчины и женщины, куда заходили и откуда выходили типы самого зловещего вида.
Все ясно. Нижний город. Лондонский аналог парижского Двора чудес или амьенского Зеленого квартала. Место, облюбованное местным отребьем, куда вовсе не следует соваться добропорядочным посольским курьерам. Но вот конкретно для де Фле… Впрочем, и ему не следует лезть в эту клоаку очертя голову. Не сейчас, во всяком случае.
И вообще, надо поручение выполнять! Вот сейчас на север, потом… куда? Улица свернула в одну сторону, в другую, попетляла, чтобы закончиться глухим тупиком. Назад, опять на север… Господи, где он? Под серым небом определить стороны света невозможно. Туда? Или туда? Хоть бы название какое увидеть…
– Мастер, не поможете?
В общем, с помощью карты, а скорее с помощью добрых лондонцев, снизошедших до бедного иностранца, задававшего вопросы на ломаном языке и с жутким акцентом, резиденция виконта Мальдоны была найдена и письмо передано управляющему. Разодетому в пух и прах и важному, словно первый петух в курятнике.
Назад курьер возвращался другой дорогой, тщательно следя, чтобы не забрести ненароком в тот самый заштрихованный район.
На следующий день де Фле относил еще одно послание с мелкой черточкой, через день – тоже, потом еще и еще.
Короче, он делал то же, что делал бы на его месте любой курьер в незнакомом городе – изучал его. Ибо от скорости доставки корреспонденции зависит и зарплата, и, что важнее, чаевые.
Небольшим отличием от коллег было, пожалуй, чуть большее внимание молодого человека к мелким переулкам да проходным дворам, ну да ведь молодости свойственно любопытство.
Так продолжалось почти месяц, пока однажды, изрядно поплутав по городу, де Фле не заглянул в лавку портного и после продолжительного и яростного торга купил наряд, его должности никак не соответствующий. Небогатый посыльный приобрел себе скромный, но пошитый из добротной ткани костюм, который не стыдно было надеть и сыну купца. Пусть не самого богатого, но и не начинающего или, тем более, разорившегося.
Причем общался покупатель с продавцом на хорошем островном языке, может быть, с легким акцентом, впрочем, нормальным для выходца из заморских колоний, где как раз и принято торговаться по любому пустяку так азартно, словно от результата зависит судьба мироздания. И расплатился он слегка потертым, но вполне приемлемым совереном, после чего стал совершенно неинтересен хозяину лавки – еще одна сделка, не слишком прибыльная, но и не убыточная. Рутина, одним словом.
На следующий день де Фле, получив очередное письмо с уже привычной черточкой около подписи, направился в город и… исчез. То ли стал невидимым, хотя ведущие маги в один голос заявляли, что подобное невозможно с научной точки зрения, то ли вознесся на небеса, приобщившись к пантеону святых, прости, господи, за подобную ересь. Во всяком случае, осторожно заглянувший ему вслед невзрачно одетый мужичок, наплевав на конспирацию, опрометью бросился на параллельную улицу, но объект наблюдения так и не увидел.
А тому просто некуда было деваться. На переулок не выходила ни одна дверь, только окна, расположенные слишком высоко, чтобы в них мог запрыгнуть самый ловкий юноша.
По параллельной улице шел еще один неприметный мужчина, который тоже потом клялся, что объект наблюдения и там не появился. Обоих проверили заклятьем правды, убедились, что не врут, но по мордасам съездили крепко и зарплату за тот день все равно не заплатили. Безалаберность – не новая беда любых работников.
Пока потерявшие де Фле мужички бегали по окрестностям, писали отчеты да получали зуботычины, шевалье появился на другом конце города. Одетый в тот самый недавно купленный костюм. В руках держал потертый чемодан, с которым пару недель назад и приехал в Лондон.
Уверенной походкой вошел в двухэтажный дом, один из многих, вплотную стоявших по обе стороны узкой и кривой улицы, вплотную примыкающей к Фаррингтон-стрит, где, назвавшись эсквайром Шелдоном и сославшись на договоренность хозяина с неким Фицджеральдом, снял комнату. Так, чтобы по дороге домой не заходить в опасные кварталы, но, если приспичит, иметь возможность туда сбежать. Все как обычно – в городских клоаках легко потерять жизнь, но там же есть шанс ее спасти. От преследования властей, судей, да просто сильных мира сего.
Кто такой этот Фицджеральд, молодой человек не имел ни малейшего понятия, но ключи от уютной, хотя и тесноватой комнаты на втором этаже ему передали без лишних вопросов и за вполне умеренную плату.
Степенный пожилой мужчина, видимо, бывший военный, смотрел на нового квартиранта равнодушно. Очередной сынок богатенького папаши озаботился местом для свиданий да гулянок. Что он там бормочет?
– Буду много ездить… редко здесь бывать… вам достался выгодный постоялец…
Ну да, все они так говорят. И наплевать, лишь бы окна не били, деньги платили исправно, а остальное неважно.
Окрестности этого дома де Фле изучил в первый же день, когда относил письмо неведомому Мальдоне. Тогда слежки за ним не было, можно было позволить себе не спеша присмотреться. Дом не богат, но и не развалюха, улица перед ним тщательно выметена, а это обязанность именно хозяина дома.
О том, что в доме живут люди степенные и нелюбопытные, рассказал трактирщик из расположенной по соседству таверны. Вон он, кстати, помахал рукой – шевалье махнул в ответ. В следующий раз надо будет зайти, пообедать и выпить пинту хорошего, кстати, пива.
Да, как оказалось, комната имеет отдельный вход из совсем уже узкого кривого переулка, что просто прекрасно! Кто и когда входит-выходит, никому не видно, так что ни у хозяина, ни у соседей лишние вопросы не появятся.
Глава 9
Дом на улице Башмачников
Тем же вечером в добротный, но не шикарный дом на улице Башмачников, что пролегла не в самом центре, но и не на окраине, вошел прилично одетый мужчина. Светловолосый, голубоглазый, среднего роста, слишком молодой, чтобы быть купцом или хотя бы хорошо оплачиваемым стряпчим.
– Могу я увидеть хозяйку?
Пожилой слуга погладил лопатообразной ручищей пышные, на морской манер постриженные бакенбарды, окинул гостя быстрым взглядом из-под кустистых бровей и, очевидно, решил, что больших проблем его присутствие в доме не создаст.
– Проходите. Миссис Клэптон сейчас спустится.
Пока слуга неожиданно резво бегал с докладом, молодой человек осмотрелся. Судя по легкой улыбке, увиденное – добротная облицовка стен, не узкая, но и не слишком широкая лестница, ведущая на второй этаж, – произвело на него благоприятное впечатление.
Тут открылась дверь сбоку, и в прихожую вошла седая женщина в простом коричневом платье. Худая, с тонкими, уложенными в аккуратную прическу волосами и сурово поджатыми губами.
– Что вы хотите?
Хрипловатый голос прозвучал не слишком любезно, но посетитель не смутился.
– Здравствуйте, миссис Клэптон, меня зовут Ален Юбер. Мой друг мастер Фицджеральд передал, что вы согласились сдать для меня комнату. Она все еще свободна?
– Да, если шиллинг в день вы не сочтете слишком большой платой. А согласитесь доплатить шесть пенсов, сможете снять две комнаты – такой солидный господин не может обойтись без слуги. – Это предложение следовало произнести с улыбкой, по возможности более доброжелательной, но на деле было сказано суровым тоном корабельного боцмана.
– Цена разумная. – Юбер решил быть столь же строг и лаконичен. – Если, разумеется, комнаты того стоят.
– Прошу, молодой человек. – Хозяйка резким взмахом руки указала наверх, словно дуэлянт, приглашающий соперника к месту смертельного поединка.
Что же, помещение для слуги, которого только еще предстояло найти и нанять, было скромным, но аккуратным. Маленькое окошко, узкая кровать, тумбочка и даже небольшой, встроенный в угол шкаф. Что еще нужно расторопному слуге для счастья? Да, через комнату проходил дымоход, давая бедолаге надежду на хоть какое-то тепло в это промозглое время!
Зато в господской комнате, точнее даже двух комнатах, разъединенных тонкой перегородкой, не стыдно было поселиться и дворянину. Массивная дубовая мебель, мягкие кресла. Даже камин, без которого, как уже понял посетитель, состоятельному человеку трудно пережить сырые и холодные островные зимы.
Отдельное внимание Юбера привлекла кровать, столь широкая, что своими размерами навевала самые разнообразные мечты. Заметив слегка затуманившийся взгляд нового постояльца, миссис Клэптон немедленно внесла коррективы.
– Молодой человек, я категорически настаиваю на вашем подобающем поведении в моем доме. Вы снимаете комнату в добропорядочном квартале, где не терпят праздных гулянок и легкомысленных визгов распутных девиц. Здесь ценится репутация жильцов. Я вдова, мой муж служил боцманом на «Чайной розе», мои сыновья были матросами на этом славном корабле. Мои дочери замужем за достойными моряками. Я вас прошу, – она сделала акцент на слове «прошу», отчего оно прозвучало как «требую», – вести себя достойно. Во всяком случае, здесь.
«Чайная роза» – это название было известно на обоих берегах Ла-Манша. Флейт Островной империи, потопленный в прошлом году. Пиратский корабль, бесчинствовавший на северном побережье Галлии. Ни один человек с судов, попавших под его атаку, не вернулся домой. Впрочем, на корабли островитян и их союзников «Чайная роза» никогда не нападала.
Видимо, поэтому те пираты здесь считаются добропорядочными господами. И это следует учитывать.
– Не беспокойтесь, миссис Клэптон. Я сын серьезного купца. Хочу открыть в Лондоне свое дело, поэтому репутация важна и для меня. Вообще, я буду много разъезжать и редко останавливаться в вашем доме. Вам повезло с постояльцем. – И молодой Юбер улыбнулся. Широко, искренне. Так, что и хозяйка не смогла не улыбнуться в ответ. Может быть, впервые за долгие месяцы.
Резиденция контрразведки Островной империи
– Итак, он все-таки возвратился в посольство. А послание передал?
– Да, мой господин. Мы проверили. Щенок появился у адресата ровно в полдень, передал письмо господину барону лично и сразу отправился назад. По дороге заходил лишь к себе домой на двадцать шесть минут. Потом прямиком в посольство, где и оставался до вечера.
– Так что ничего особенного он сделать не успел. Сколько времени его не было под нашим контролем? Пару часов? Нестрашно, скорее всего – обычное разгильдяйство ваших людей.
– Они за это наказаны, господин барон, можете не сомневаться.
– Ну и хорошо. А это… – господин средних лет взял в руку сводку наружного наблюдения, – подождем докладывать. Пока, по крайней мере.
На следующий день Щенок, как контрразведчики называли между собой де Фле, очередного адресата не нашел и ни с чем вернулся в посольство.
Агент Сойка, работавшая в канцелярии галлийского посольства, сообщила, что Щенка вызвал к себе сам господин первый секретарь. Грандиозный разнос был слышен во всем посольстве. Обещание посадить разгильдяя на кол было, пожалуй, самым мягким из предложенных де Понтьевром вариантов. В конце концов грозный начальник изволил предоставить последний шанс на исправление – курьер должен доставить послание консулу в Эдинбурге и вернуться через три недели.
Теплым мартовским утром Щенок получил в канцелярии пакет, зашел домой, откуда через полчаса вышел пешком, пошел по городу и… вновь исчез. Так же, как в прошлый раз.
Стража ни на одних городских воротах его не заметила. Ни через три недели, ни через месяц, ни через два шевалье де Фле в посольстве не появился.
Его вообще больше нигде не видели.
Резиденция контрразведки Островной империи
– Ну что, барон, чем намерены порадовать старика на этот раз? – голос пожилого господина буквально сочился желчью.
– Наши художники сделали полторы сотни портретов де Фле. Они розданы всем констеблям, разосланы по заставам на всех дорогах. Пусто. Его нигде нет.
– Это я вижу. – Пожилой господин потряс пачкой исписанных листов, швырнул их на стол. – Как вижу и то, что слежка не была постоянной. Что он делал, когда вы за ним не следили?
– Кто знает, ваша светлость. До своего исчезновения Щенок ничем не выделялся.
– Ничем, говорите? Вас не насторожили его маршруты? Серьезно?
– Он же курьер! Он обязан изучить город.
– Да, но какие части города? Главные улицы, богатые кварталы, где только и могут жить его адресаты. А что ему делать в районе Фарригтон-стрит? Рядом с нижним городом, этой клоакой, на всех картах обозначенной как опасное место? Это вас не насторожило?
– Но его возраст! Молодежь часто тянет в такие места, вам ли не знать?
– Хм, да, пожалуй.
Пожилой господин потер левый бок, на котором, как знал его собеседник, когда-то был глубокий шрам от бандитского ножа. Шрам, последствие юношеской самонадеянности, полученный именно в окрестностях Фаррингтон-стрит, маги свели, но само тело навсегда запомнило и страшную рану, и дикую боль.
– Ладно, что нового можете рассказать сейчас? Собеседник позволил себе улыбнуться.
– Многое, ваша светлость. Неожиданно многое. После того, как я показал портрет де Фле нашим сотрудникам.
– Вот как? Этот юноша оказался популярен в наших кругах? Интересно, когда успел?
– Успел. Не знаю, к сожалению или к счастью. Первым его опознали барон Арседен и маг Пикни. Как Поля Пифо, которого они проверяли заклятьем правды в доме баронессы Эгримонт. Вы же помните эту историю, – собеседник не спрашивал, утверждал.
– Галлийский босяк, сопровождавший баронессу в поездке на нашу базу? – Пожилой господин стиснул подлокотники кресла и поджал губы, отчего нос заострился и стал похож на орлиный клюв. – Значит, он жив… так-так-так… А ведь, насколько я помню материалы следствия, местные мародеры действительно рассказывали, что среди развалин уничтоженного галлийцами поселка крутился какой-то мальчишка! Он? Оценивал результат разгрома?
– Теперь уже не узнать…
– Да какая сейчас разница! Главное, он явно был участником операции, организованной, кстати, прекрасно вам известным пикардийским интендантом, виконтом де Камбре. Получается, парень – его выкормыш? Сильно.
– И это еще не все. Его узнал еще и виконт Гиффард. Как вы знаете, Гиффард поддерживал связь с заговорщиками герцога Клермонского. Так вот курьером, перевозившим самые важные письма герцога, был некий виконт де Сент-Пуант. Этот же самый юноша.
Пожилой господин откинулся на спинку, словно силы его внезапно оставили.
– Боже, кого же галлийцы к нам прислали? – Потом протянул руку. – У вас с собой его портрет?
– Прошу, – мужчина передал лист бумаги.
Пожилой господин долго вглядывался в молодое, по-юношески круглое лицо, на котором неуместно смотрелись сосредоточенно поджатые губы и сведенные брови, между которыми уже наметились так несвойственные молодости вертикальные морщины.
Потом тяжело поднялся, шаркающей походкой дошел до секретера и открыл одну из створок. Долго перебирал какие-то старые, пожелтевшие от времени бумаги. В конце концов, нашел карандашный портрет.
– Вам не кажется, что эти люди похожи?
Мужчина долго сравнивал два рисунка.
– Несомненно, если учесть разницу в возрасте. А кто это?
Читать бесплатно другие книги:
