Волков. Орден Святого Георгия Пылаев Валерий

Глава 6

– Улетел? – недоверчиво переспросил Дельвиг. – А ты головой, часом, не ударился, пока по крышам скакал?

Я бы тоже не поверил – если бы не видел своими глазами. А его преподобие примчался хоть и быстро, но все-таки недостаточно, чтобы успеть на представление. Впрочем, с земли оно бы наверняка смотрелось не так эффектно.

– Никак нет, не ударился, – вздохнул я. – Именно так все и было. Улетел аки птица – во-о-от туда, за Неву.

– Да уж, чудеса. – Дельвиг нахмурился и покачал головой. – И ведь не догонишь теперь – бог знает, куда он там пошел.

– А догонять и не обязательно. – Я опустился на корточки. – Поглядите-ка сюда, ваше преподобие.

Винтовка почти не пострадала при падении. Разве что чуть поцарапался лак на прикладе и остались следы на рукоятке скользящего затвора – из-под воронения виднелась блестящая сталь.

– Да чего тут глядеть? – недовольно буркнул Дельвиг. – «Манлихер» и «манлихер», самый обычный. Таких в Петербурге сотни три на руках будет – да и купить несложно.

И все-таки не трехлинейка, которых наверняка отыскалось бы на два порядка больше – и это только у гражданских, не считая тысяч единиц в арсеналах гвардейских полков, полиции, жандармерии и хоть тех же георгиевцев. Для охоты на нас с Дельвигом снайпер почему-то предпочел не винтовку Мосина, а «австрийца» конструкции Фердинанда Манлихера. Может, и не столь надежного и неприхотливого, как отечественный собрат, но тоже весьма удачного. Чуть поточнее, отдача не такая сильная, быстрее перезарядка – в самый раз для прицельной стрельбы по мишени, которая пытается сбежать. В свое время я владел такой игрушкой, и впечатления остались исключительно положительные.

Но сейчас меня интересовало кое-что другое.

– Верно, «манлихер». А вот эту штуку в обычном магазине не купишь.

Я коснулся закрепленной над казенной частью винтовки бронзовой трубки в полторы моих ладони длиной. Линза не перенесла падения, мягкий металл немного замяло с края, на заводском клейме вместо привычного «Kahles» красовался «Fiedler», но приспособление определенно было именно тем, что я помнил и знал не понаслышке.

Оптика. Игрушка редкая и безумно дорогая даже в Первую Мировую, хоть и появилась уже как лет десять. То ли в конце девятнадцатого века, то ли в самом начале двадцатого. За всю свою жизнь я видел такие буквально два или три раза – и только в частных коллекциях.

– И что это? – Дельвиг присел рядом со мной. – Какой-то прицел или?..

– Оптический. Вроде подзорной трубы, только с разметкой на линзах. Занятная штуковина. Хрупкая и стоит наверняка дороже, чем пулемет «Максим». – Я постучал пальцем по бронзе. – Не знаю, откуда ее позаимствовали, но уж точно не из армии. Ставлю свое месячное жалованье, что не так давно сей «манлихер» лежал в оружейном шкафу какого-нибудь графа или барона.

Дельвиг снова нахмурился. Только теперь уже не сердито и разочарованно, а, скорее, задумчиво. Ноги у суеты со стрельбой и прыжками по крышам явно росли оттуда же, откуда нитсшесты и мертвые князья. Где-то на самом верху столичной вертикали власти – а может, и прямо в Зимнем дворце под носом у государя императора – разворачивалась нешуточная борьба. И ставкой в этой партии уже давно стали не капиталы, чины или монаршая милость, а жизни.

А мы… мы просто подобрались слишком близко к карточному столу.

– Ты хочешь сказать?.. – начал Дельвиг.

– Кто из петербургской знати увлекается охотой? Настолько сильно, что готов заказать оптический прицел прямиком из Австрии? – Я сложил руки на груди. – И у кого из них есть причины желать вам смерти?

– Мне?!

– Именно так, ваше преподобие, – кивнул я. – Чтобы подготовить такую засаду, нужно знать, где будет цель… Я никому не говорил, куда отправляюсь на встречу. А вы?

– Виктор Давидович знает. Захар. Еще пара человек… кажется. – Дельвиг бросил на меня недовольный взгляд. – Но ты ведь не думаешь, что кто-то из них мог?..

– Увы, сейчас мы можем подозревать кого угодно. – Я пожал плечами. – Впрочем, за вами могли и просто следить от самой Галерной.

– За мной? – Его преподобие явно начинал терять терпение. – У тебя тоже много врагов. И не только среди тех, кто связан с нашим делом.

– Согласен. – Я склонил голову и, на мгновение задумавшись, добавил: – И не согласен тоже. Врагов у меня действительно хватает, но если вы имеете в виду трагически почившего барона Грозина, то он, как ни странно, тоже связан с убийствами в столице.

– Интересно, как?

Его преподобие явно не был в восторге от того, куда понемногу заходила наша беседа. Он наверняка уже давно не просто догадывался, а доподлинно знал, что перестрелка на Коломенском острове не обошлась без моего участия. И что сожженный дотла особняк Грозина и обезглавленное тело, которое нашли в саду в луже крови…

Но одно дело знать. И совсем другое – разговаривать об этом с юношей, почти мальчишкой. Которого сам прикрыл от излишнего внимания столичных сыскарей в обмен на службу Ордену. В отличие от Геловани, Дельвигу вряд ли когда-либо приходилось участвовать в сомнительных сделках. Ни с собственной совестью, ни уж тем более с прыткими и наглыми гимназистами.

Наверное, надо быть поскромнее – хотя бы самую малость. И не забывать, что изрядно окрепшему, заматеревшему и набравшему сверхчеловеческих способностей телу Володи Волкова пока еще не исполнилось даже восемнадцати. И уж точно не вести себя так, будто мне теперь позволено чуть ли не все на свете… В конце концов, когда я успел забыть собственное главное правило?

Не высовываться.

– Мне приходилось слышать, что покойный барон… скажем так, был не слишком чист на руку, – осторожно начал я. – И кое-кто связывает его не только с криминальным миром Петербурга, но и с другими событиями. Убийства, похищения, дуэли… Как я уже говорил в свое время – есть немало способов избавиться от нежелательных людей. И большинство из них вовсе не требуют нашествия жаб или смертоносных проклятий.

– Хочешь сказать, Грозин вызывает… вызывал своих противников, – поправился Дельвиг, – по чьей-то указке?

– Ну… Уж точно не всех, – усмехнулся я. – Вы наверняка куда лучше меня осведомлены о бретерских достижениях его благородия, но не меньше, чем половиной дуэлей он обязан скорее собственному дурному характеру, чем чьей-то воле. Однако есть мнение, что Грозин также выполнял кое-какую грязную работу для нашего таинственного колдуна. И еще пары человек из самого высшего света столицы, чьи имена я не решусь назвать без весомых доказательств.

– Есть мнение? – ядовито переспросил Дельвиг. – Есть мнение? Позволь полюбопытствовать, чье же оно. И почему я вдруг должен поверить, что тебе известно больше, чем тайной полиции?

– Причину вы и так знаете. – Я пожал плечами. – Чин в статском ведомстве или георгиевский крест отпирают многие двери, но некоторые скорее закроют еще крепче. И то, что человек ни за что не скажет сыскарю или капеллану, вполне можно выяснить… скажем так, неофициальными методами. Ведь для этого я и нужен вам с Геловани, – усмехнулся я. – Разве не так, ваше преподобие?

Дельвиг сердито сдвинул брови, сверкнул глазами из-под очков, но спорить все-таки не стал.

– И откуда ты такой на мою голову?.. – вздохнул он. – Ладно уж. Скажи лучше, откуда мнение, что Грозин и этот колдун одного поля ягоды? Кто сказал?

– Надежный источник. Его сиятельство князь Петр Андреевич Вяземский. Только я бы на вашем месте не спешил докладывать Геловани.

– Это почему же? – Дельвиг недовольно поморщился. – Виктор Давидович рвет и мечет.

– Знаю. Именно поэтому говорить пока и не стоит, – отозвался я. – Или наш дражайший Виктор Давидович, как и положено порядочному сыскарю, тут же отправит за Вяземским целый кортеж полицейских автомобилей и спугнет колдуна. А то и вообще посадит старика под замок.

– Под замок? – Дельвиг удивленно приподнял брови. – Хочешь сказать?..

– Нет, ваше преподобие. Сказать я как раз ничего не хочу. – Я покачал головой. – И вам не советую. Пока есть хоть какая-то возможность не суетиться и действовать скрытно – ей определенно стоит воспользоваться.

На мгновение на лице Дельвига отразилась борьба. Не то чтобы мучительная и напряженная, но служебный долг явно изрядно насел на здравый смысл, требуя незамедлительно оповестить старшего по чину… и все-таки проиграл.

– Ладно, как скажешь, – буркнул Дельвиг. – И что мы будем делать дальше?

– Точно не знаю. Но вам я бы посоветовал искать нашего летуна – и быть настороже. На тот случай, если он не один охотится за вашей головой. – Я поднял с земли винтовку. – А я, пожалуй, займусь… делами.

– Знаю я эти дела… С тебя теперь спрос особый! В свободное время делай, что душе угодно, но на службе ты подчиняешься мне и старшим офицерам. – Дельвиг уперся руками в бока. – Понял, гимназист?!

– Так точно, ваше преподобие. – Я подпрыгнул, молодцевато щелкнул ботинками и вытянулся по стойке «смирно». – Только я теперь не гимназист. Вашими, между прочим, усилиями.

– Верно… забыл. – Дельвиг улыбнулся и двумя пальцами коснулся виска, изображая воинское приветствие. – Вольно. Можете быть свободны, господин поручик.

Глава 7

Форма сидела неплохо. Пускай не безупречно – все-таки юный и худосочный Володя Волков даже спустя месяцы нашего, скажем так, совместного существования еще не нарастил стати и мускулатуры до меня-прежнего. И все-таки неплохо: явно шилась на заказ, и я мог только догадываться, где Дельвиг раздобыл мои мерки… И зачем так расстарался – вряд ли подобная забота полагалась всем младшим офицерским чинам без исключения.

Длинный темно-зеленый китель, такого же цвета штаны и хромовые сапоги. Повседневный наряд господина благородного поручика – к нему в придачу полагались еще полевой, парадный и зимний комплект, но пока я успел разжиться только этим. А заодно широким кожаным ремнем с тяжеленной бляхой, фуражкой и увесистой кобурой на поясе. Не самой удобной – жестковатой и слишком громоздкой. Я бы, пожалуй, предпочел свою самодельную, которую носил под пиджаком или курткой, но регламент есть регламент.

К счастью, само оружие покупать самостоятельно не возбранялось, и я тут же сменил здоровенный смит-вессоновский револьвер на уже ставший привычным браунинг.

Парадный гвардейский китель, если мне не изменяла память, отличался петлицами, шитьем побогаче и эполетами, но на этом имелись только погоны: три маленькие звездочки на пурпурном фоне. Почти как у обычных армейских частей, только вместо короны и эмблемы полка – вышитый Святой Георгий на коне. Больше никаких знаков моему нынешнему чину не полагалось.

А жаль – крест чуть ниже ворота определенно сюда бы вписался. Вот только мне, в отличие от Дельвига с его церковным саном, такое украшение предстояло заслужить славными подвигами и трудом на благо отечества. Тяжким и при этом весьма продолжительным: третьей степенью с шейной орденской лентой награждались только чины не ниже шестого класса петровской Табели о рангах. А дослужиться до полковника гвардии мне светило разве что лет этак через…

Да и ладно. Еще успею – раз уж успел взять поручика еще до совершеннолетия.

Хоть и не вполне законным способом.

– Налюбовался? – Дельвиг с усмешкой хлопнул меня по плечу. – Хватит пялиться – поехали.

Я напоследок кивнул своему отражению в автомобильном зеркальце и украдкой вздохнул. Не то чтобы мне так уж нравилось то, что я видел, но форма почему-то успела стать чем-то… важным? Пожалуй, все-таки да. И не потому, что она превосходно сидела или казалась воплощением власти и каких-никаких полномочий.

Китель и звездочки поручика на пурпурном шитье вернули еще одну частичку меня. Пусть не самую большую и осязаемую, зато уж точно не менее важную, чем столетия боевого опыта, знание ритуалов или сверхчеловеческие способности оборотня. Знаки отличия придавали происходящему смысл, напоминали, что я снова служу народу и стране, которой в том мире отдал не одну сотню лет. А вовсе не занимаюсь бестолковой и ненужной отсебятиной. И даже Святой на погонах будто хотел подбодрить.

Дескать, все ты, Волков, делаешь правильно.

Впрочем, сама деятельность сегодня, мягко говоря, не радовала. И уж тем более не впечатляла: немного строевой подготовки, рапорты, плановая работа по местам недавно «заштопанных» Прорывов и бесконечная езда по городу туда-сюда. По большей части за рулем, но иногда и в качестве скучающего пассажира – в тех случаях, когда его преподобию было угодно крутить баранку самолично.

Я успел даже постоять в карауле. Недолго, часа полтора от силы, однако они показались почти бесконечными. Солнце изрядно припекало с небес, а жар от асфальта добавлял свое, понемногу превращая меня в блюдо под названием «георгиевский поручик в собственном соку». Но куда страшнее их обоих была скука.

Не такого я ожидал от службы Ордену, совсем не такого… Похоже, Дельвиг задумал таким образом с процентами рассчитаться за все былое: упрямство, наглость, многократное и непристойное нарушение субординации, сомнительные знакомства и не менее сомнительные действия. Список моих прегрешений перед его преподобием этим явно не исчерпывался, а Геловани определенно добавил бы к нему еще с полдюжины пунктов.

Может быть, эта дурацкая муштра даже была их совместным решением.

Но все, в том числе и плохое, имеет свойство однажды заканчиваться, и после сытного ужина за казенный счет Дельвиг все-таки сменил гнев на милость. И даже снова пустил за руль, хотя наверняка и сам был не против прокатиться по почти опустевшим улицам. Вечер принес не только долгожданную прохладу, но и пустые дороги, разогнав по домам большую часть грузовиков и легковушек.

Сам того не замечая, я изрядно разогнался. А уж выскочив на Песочную набережную и вовсе дал мотору полную свободу, и машина полетела вдоль Малой Невки в сторону… Кстати, и правда – в какую нам надо?

– Куда едем, ваше преподобие? – поинтересовался я, чуть сбавляя ход.

– А чего же ты раньше не спросил? – Дельвиг погрозил мне пальцем и вдруг заулыбался. – А чуйка у тебя все-таки – таких еще поискать, поручик. Правильно едем. Сейчас как раз на мост поворачивать.

Значит, на Крестовский. К особнякам и дачам сильных мира сего. На Песочной набережной тоже хватало богатых домов, но за Малой Невкой селились уже чуть ли не небожители. Правда, по большей части из государственных чинов, а не родовитые аристократы: для титулованной братии простора на острове все-таки было мало – приличную усадьбу не поставишь, а городской резиденцией лучше обзавестись в центре. Поближе и к себе подобным, и к его императорскому величеству.

Однако и на Крестовском публика подобралась весьма серьезная. Настолько, что кому-нибудь вполне могло прийти в голову устроить здесь очередное нашествие нечисти.

– Это по нашему делу, Антон Сергеевич? – поинтересовался я. – Кстати, от сыскарей чего слышно? Не изловили нашего летуна ненароком?

– Нет. – Дельвиг чуть втянул голову в плечи и скривился, будто у него неожиданно разболелся зуб. – И ненароком не изловили, и специально не нашли.

– А оружие? Проверяли?

Не то чтобы я рассчитывал на полноценную дактилоскопическую экспертизу или пачку документов из оружейных лавок. До первого еще не дотягивала местная наука криминалистики, а второе было попросту бессмысленным: его преподобие прав, законно приобрести в Петербурге чистокровный австрийский «манлихер» не так уж и сложно.

– О пропаже никто не заявлял, – вздохнул Дельвиг. – Если ты об этом. Дорогой иностранный прицел тоже не воровали. Ну, а если уж кто-то из их сиятельств добровольно предоставил оружие из своей коллекции…

– Ясно. – Я легонько ударил ладонью по ни в чем не повинному рулю. – А Талант? Известно, какие фамилии в Петербурге обладают подобным даром?

– Насколько мне доподлинно известно – никакие. А что касается неподтвержденных слухов… Все не так просто, поручик. Древние роды не спешат делиться секретами о собственных силах. Да и как ты себе это представляешь? – Дельвиг снова поморщился. – По-твоему, Геловани следует ходить по княжеским дворцам и во всеуслышание интересоваться, кто из их сиятельств умеет парить, как белка-летяга?

– Я бы на его месте именно так и сделал. – Я пожал плечами. – Или поднял бы архивы. Какую-нибудь Бархатную книгу. Или церковно-приходские записи, метрики… Должно же остаться хоть что-нибудь!

– По большей части – ничем не подкрепленная болтовня, – огрызнулся Дельвиг, но тут же смягчился и продолжил: – Впрочем, мне приходилось слышать, что один из ближайших сподвижников Петра Великого обладал подобным Талантом. Способность к полету была изрядно полезна его величеству во времена войны со шведами и позже, когда…

– Меншиков? – почти наугад бросил я.

И, кажется, попал. Дельвиг чуть отстранился, приподнимая брови – и тут же впился в меня своим фирменным пронизывающим насквозь взглядом.

– Верно, – проговорил он. – А ты откуда знаешь?

– Просто догадался. Точнее, сопоставил факты – так, кажется, говорят сыскари? – Я чуть придавил тормоз, замедляясь перед очередным поворотом. – Вяземский упоминал другого Меншикова – светлейшего князя Александра Владимировича. Между прочим, упоминал как фигуранта нашего с вами дела… возможного фигуранта.

– К чему ты клонишь?

– Конечно же, у меня и в мыслях нет обвинять титулованного аристократа, не имея никаких доказательств, – осторожно начал я. – И все же – если слухи о Таланте не врут, у его светлости есть не только мотив, но и возможность.

– Браво, поручик. Брависсимо! – Дельвиг с издевательским выражением лица несколько раз хлопнул в ладоши. – Как и всегда, безупречная логика. Если бы не одно «но»: Александру Владимировичу Меншикову уже шестьдесят с лишним лет. Многовато для беготни по крышам, ты не находишь?

Упс. Да уж, несостыковочка. А какая интересная версия вырисовывалась…

Даже обидно.

– А что насчет детей? – уже без особой надежды спросил я. – Или внуков?

– Три дочери. – Дельвиг добивал меня без всякой пощады. – И племянник. Носит другую фамилию и служит, кажется, где-то в Тифлисской губернии.

– Понял, ваше преподобие. Молчу… Пока – молчу, – на всякий случай уточнил я. – А что у нас на Крестовском?

– Говорят, лешего видели часа полтора назад. – Дельвиг лениво развалился на сиденье. – Думаю, нету там ничего, но проверить лишним не будет. А потом и по домам можно.

– А кто видел? – Я на всякий случай огляделся, высматривая между деревьями по обе стороны дороги хоть какое-то движение. – От такой жары мало ли чего померещится.

– Звонила ее сиятельство графиня Надежда Александровна Бобринская. – Дельвиг едва слышно усмехнулся. – Дама, конечно, уже немолодая – но как будто в своем уме. А вот как раз ее дача впереди. Во-о-он там.

Я толком не успел разглядеть ничего за деревьями – зато шум услышал даже раньше, чем его преподобие вытянул руку, указывая на большое двухэтажное здание справа от дороги.

И как раз из него, похоже, и донесся сначала звон разбитого стекла, и сразу за ним – протяжный женский визг. То ли ее сиятельство графиня зачем-то решила устроить разгром в собственном жилище, то ли к ней на ночь глядя наведались воришки.

То ли слухи о лешем оказались не такими уж и слухами.

– Жми! – Дельвиг протянул руку и изо всех сил стиснул мне плечо. – Да не тормози ты, дурень, – давай сразу к крыльцу! Господь с ней, с лужайкой…

Глава 8

Меня не пришлось упрашивать: я тут же вдавил педаль до упора, и машина с сердитым рычанием прыгнула с дороги на траву, снесла бампером хлипкую деревянную ограду и помчалась к дому. Я топил до последнего, так, что едва не ткнулся бампером в крыльцо. И, не заглушая мотор, толкнул дверцу плечом и выскочил наружу.

Визг из здания повторился – и на этот раз к нему прибавился сердитый утробный рев. Леший заметил добычу и теперь спешил отужинать беззащитной плотью ее сиятельства графини Бобринской. Счет шел буквально на секунды, однако Дельвиг почему-то копошился у автомобиля вместо того, чтобы мчаться на помощь.

– Стой, не лезь без ружья! – крикнул он, доставая что-то из багажника. – Держи!

Я едва успел вытянуть руку и поймать за казенную часть дробовик. Магазин-трубка под стволом, скоба снизу – брат-близнец винчестера, с которым его преподобие гонялся за лешим в Парголовской мызе, разве что дерево на прикладе чуть светлее, да и отделка попроще. Уж точно не коллекционный образец, да и куплен наверняка за собственные средства.

– Конечно, не «нитроэкспресс», но сойдет ведь? – Дельвиг захлопнул багажник и в два прыжка подлетел к крыльцу, на ходу доставая из кобуры револьвер. – Только графиню не подстрели ненароком.

Я молча кивнул. Оружие оказалось весьма кстати. Браунинг – отличная штука, но для охоты на трехметровую зеленую гориллу, которая скачет как кузнечик, лучше иметь что-нибудь заряженное крупной дробью. В конце концов, в ограниченном пространстве дома из винчестера можно почти не целиться.

– Закрыто… – Дельвиг подергал ручку на двери. – Значит, не здесь забрался.

С его силищей и прытью леший запросто мог вломиться в окно хоть на втором этаже, так что идти за ним следом я уж точно не собирался – просто саданул в замок прикладом и вошел, выцеливая шумный полумрак.

Возня, рычание и крики слышались сверху, а на первом этаже все уже стихло. Прямо перед нами на полу лежал невысокий мужчина в простой рабочей одежде. И чуть в стороне – двуствольное ружье. В просторной гостиной отчетливо пахло кровью, порохом и жижей, которая вытекает из раненой нечисти. Похоже, единственный защитник графини – то ли шофер, то ли кто-то из домашней прислуги – успел выстрелить и даже попасть, но все-таки проиграл схватку с лешим.

Он же наверняка погасил и свет – зря. Ночью в июне почти не темнеет, и вряд ли лешего привлекли окна. Зато когда тот пробрался внутрь, полумрак дал ему все преимущества: все-таки человеческие глаза изрядно уступают зрению тварей из Прорывов.

Обычные человеческие глаза, конечно же.

– Осторожнее, ваше преподобие, – прошипел я, шагая вперед. – Кажется, нас уже ждут.

На втором этаже продолжала верещать графиня. Леший все так же с ревом ломился куда-то – похоже, в запертую дверь, – но пока никак не мог добраться до вожделенного ужина. Первой моей мыслью было бегом рвануть наверх и пристрелить тварь в спину, но набор запахов в доме оказался слишком уж насыщенным. Я пока еще никого не видел и все же почти не сомневался, что леший пожаловал сюда не один, а с друзьями.

– Слышишь? – Дельвиг схватил меня за плечо. – Там еще второй, кажется…

Я едва успел заметить скользнувшую над нами огромную тень. Леший метнулся откуда-то со второго этажа и тут же скрылся за углом.

Интересно, откуда твари вообще знают, что людей с оружием надо бояться? Неужели в мире по ту сторону Прорывов тоже есть те, кто умеет убивать на расстоянии, и при этом пахнет сталью и порохом? Или леший всегда охотится с осторожностью – особенно когда жертв несколько… Или они выглядят достаточно крупными и сильными, чтобы сопротивляться.

А может, оружие и размеры вообще ни при чем, и зеленые гориллы чувствуют Талант? Весьма вероятно – особенно если учесть, что популяция Владеющих зависит от количества Прорывов на единицу времени. И, вероятно, площади. Даже если никто по каким-то причинам еще не догадался озаботиться получением достоверной статистики, саму закономерность подметили уже давно.

– Осторожно. – Дельвиг чуть придержал меня, выходя вперед. – Слышишь, как хрипит?.. Сейчас прыгнет!

В предупреждениях я не нуждался. Глаза пока еще не успели полностью адаптироваться к полумраку, но запах от лешего шел такой, что я отыскал бы его даже в кромешной темноте. Тварь была ранена, боялась – однако менее опасной от этого не стала.

Когда из глубины гостиной послышался рев, я выстрелил не целясь, дернул за скобу и успел всадить в несущуюся на нас огромную лохматую тушу еще заряд из винчестера. Картечь разве что немного замедлила лешего, и я уже примерился свалиться за диван, чтобы уйти от удара.

Не успел. Дельвиг сделал свой ход. Вместо того чтобы выстрелить, он вытянул левую руку и ударил Талантом. Тем же самым оружием, которым сражался тогда на Васильевском. Или просто похожим… Упырей боевое пламя капеллана сжигало дотла, но леший явно оказался покрепче.

Когда ладонь Дельвига вспыхнула ослепительно-ярким светом, огромная зубастая туша остановилась. Не постепенно, а сразу, будто налетев на невидимую, но очень крепкую стену. Леший свалился на пол, заревел и скрючился, пытаясь прикрыть морду когтистыми лапами. Зеленоватая шерсть задымилась, однако полноценного огня я так и не увидел.

– Стреляй! – пропыхтел Дельвиг. – Еле держу…

Я шагнул вперед, ткнул стволом туда, где у твари вроде как должен был находиться затылок, и нажал на спуск. Во все стороны брызнула черная жижа, и огромное тело наконец перестало дергаться.

Но работы оставалось еще предостаточно: стоило нам разобраться с одним лешим, как его собрат на втором этаже добился определенного успеха. Видимо, все-таки смог снести дверь или хотя бы проделать в ней изрядную дырку: женские крики стали раза в полтора громче.

– Наверх! – Я дернул скобу винчестера и шагнул через распростертую на полу тушу. – Поторопитесь, ваше преподобие.

Дельвиг кивнул и бросился за мной – но тут же отстал, тяжело дыша. Похоже, попытка уложить лешего Талантом стоила ему немалых сил. То ли сказался размер цели, то ли прыгучий великан обладал какой-то особенной защитой от умений георгиевских капелланов. А может, его преподобие просто не выспался и был не в лучшей форме. Я бы с радостью полюбопытствовал, как именно все это работает, однако момент определенно выдался неподходящий: ее сиятельство графиня верещала так, что стекла ходили ходуном.

– Эй, чучело зубастое! – заорал, в три прыжка взлетая на второй этаж. – Сюда посмотри!

Леший даже не дернулся в мою сторону: беззащитная добыча явно интересовала его куда больше. Выбить замок он так и не смог, зато дверь проковырял насквозь и теперь сосредоточенно лез внутрь, понемногу расширяя дыру мордой и могучим плечом – они уже полностью исчезли в помещении, откуда доносился визг.

Похоже, голод оказался настолько силен, что перебивал все прочие инстинкты – первый выстрел тварь будто и вовсе не заметила. И только когда я разрядил остатки магазина в трепыхавшуюся в нескольких шагах мохнатую широкую спину, с сердитым рычанием обернулась.

– Да твою ж… – выдохнул я, отбрасывая опустевший винчестер. – Тебя чем кормили, друже?

Мне уже не раз приходилось встречаться с лешими, но этот выглядел куда основательнее их всех. С темной, чуть ли не черной шерстью вместо обычной зеленой, крупнее раза в полтора и с зубищами с мой палец размером. Не то чтобы три заряда картечи показались ему комариными укусами, однако подыхать гигант явно не собирался.

И падать тоже. Я едва успел рвануть оружие из кобуры до того, как леший бросился на меня. Три выстрела прозвучали очередью, один за другим, а оставшиеся громыхали в унисон с могучим голосом «смит-вессона» – Дельвиг все-таки пришел на помощь. Когда магазин опустел и браунинг замер с отведенным назад затвором, я даже отступил на пару шагов, но бой мы, похоже, уже выиграли.

Желтое пламя в глазах потухло, и огромное тело рухнуло мне под ноги, заливая дорогущий персидский ковер жижей из чуть ли не дюжины отверстий различного диаметра. Жирную точку поставил Дельвиг, всадив последнюю в барабане пулю лешему прямо в темя.

– Сдох, кажется. – Я легонько пнул мертвую тушу. – Не зря приехали, получается.

– Господь милосердный… – Дверь… ну, точнее, то, что от нее осталось, чуть приоткрылась. – Все закончилось, ведь так?

– Да, разумеется. Можете не сомневаться, – кивнул Дельвиг, убирая револьвер. – Вашему сиятельству больше ничего не угрожает.

Искореженные петли жалобно скрипнули, и перед нам появилась хозяйка дома. По-видимому, та самая графиня Бобринская – благообразная сухонькая старушка ростом мне примерно по грудь. На мгновение я даже удивился, что такое крохотное тельце способно издавать звуки громче, чем рев раненого лешего.

Впрочем, теперь все закончилось и ее сиятельство наконец смогла покинуть свою цитадель. Судя по ночной рубашке и чепчике на макушке, бедняжку осадили в ванной комнате как раз перед тем, как она собиралась отходить ко сну.

– Вот, прошу. – Дельвиг протянул Бобринской невесть откуда взявшийся халат. – С вами все в порядке?

– Да! Хвала небесам, вы появились вовремя. Еще немного, и я бы… Ваше преподобие спасли мне жизнь! – Ее сиятельство закивала и шагнула вперед, явно примериваясь упасть на украшенную георгиевским крестом мужественную грудь, но, заметив мертвое чудовище, вдруг попятилась обратно в ванную. – Господи, какой ужас! За что мне все это?..

– За что? – Я негромко усмехнулся, разворачиваясь к Дельвигу. – Лешие на Крестовском, да еще и сразу двое. Это может быть случайностью, ваше преподобие?

– Абсолютно исключено. – Дельвиг покачал головой и нахмурился. – Скажите, ваше сиятельство… Кто-нибудь в Петербурге мог желать вам зла?

– Мне? Но почему?.. – растерянно отозвалась Бобринская. – Конечно, у моего покойного мужа были враги, но я и подумать, не могла…

– Ваш муж был охотником? – поинтересовался я.

– Да! Как вы узнали?

– Нетрудно догадаться. – Я указал на стоявший в углу оружейный шкаф. – Вы не будете возражать, если я взгляну?

Ее сиятельство даже не успела ответить: Дельвиг тут же снова взял бедняжку в оборот. А вот меня куда больше интересовало другое. Конечно, чуть приоткрыть дверцу мог и сквозняк – особенно если замок почему-то забыли запереть. Мог зацепить леший, когда ломился в окно неподалеку. В конце концов, сюда мог наведаться слуга – чтобы достать ружье, которое сейчас валялось где-то внизу рядом с его трупом.

Хотя он наверняка взял бы что-нибудь посерьезнее – благо было из чего выбирать. Коллекция покойного графа Бобринского ничуть не уступала той, что мы видели на даче в Парголовской мызе. Ружья, винтовки – чуть ли не полный набор всего, что вообще можно купить в начале столетия: британский «Энфилд», немецкий «Маузер», японская «Арисака»…

– Ваше сиятельство! – Я осторожно приоткрыл вторую створку оружейного шкафа. – Вы не замечали ничего странного вчера или позавчера? Как думаете – сюда могли проникнуть воры?

– Бога ради, поручик! – раздраженно буркнул Дельвиг. – Какое отношение это вообще может иметь?..

– Боюсь, самое что ни на есть прямое, ваше преподобие. – Я отступил на шаг в сторону. – Взгляните.

Ложемент между «Маузером» и отечественной трехлинейкой пустовал. И я готов был поставить свое месячное жалованье, что не далее как пару дней назад здесь располагался тот самый «манлихер», из которого мне едва не снесли голову. Но винтовка исчезла, зато чуть ниже ее места теперь красовался заботливо уложенный…

Нитсшест. Уродливая крысиная черепушка, криво насаженная на палку, пялилась на меня пустыми глазницами. И вдобавок еще и ухмылялась, скалясь мертвой полуистлевшей пастью. Будто хотела сказать: не попадешь ты сегодня, Волков, домой на ужин.

Да и на завтрак, скорее всего, тоже не попадешь.

Глава 9

Когда машина свернула с асфальта на грунтовку, и вдалеке показались караульные с винтовками, я испытал то, что французы называют «дежавю». История повторялась, хоть действующие лица и реквизит расположились немного иначе. Та же дорога, тот же самый автомобиль, только вместо густого тумана снаружи нас окружал теплый летний полумрак. Захар исчез со сцены, а место за рулем и при его преподобии капеллане занял я. И даже форма мне досталась почти такая же – только с погонами поручика. Сам Дельвиг переместился из гостиной двухэтажной дачи на пассажирское сиденье рядом, а уродливая конструкция в багажнике еще не добралась до места, где ее следовало хранить подальше от людей… Если уж не сожгли сразу прямо в доме ее сиятельства графини.

А в остальном – все то же самое. Снова Парголовская мыза, снова нитсшест и снова ничего не понятно… Ну, почти ничего. За последние дни я успел построить немало занятных теорий, но лешие на Крестовском не вписывались ни в одну. То ли Бобринская на деле была не так уж проста, как хотела казаться, то ли…

– Ты смотри, – буркнул Дельвиг, подавшись вперед, – уже повылезали, чтоб их.

Упырь ковылял вдоль дороги нам навстречу. Медленно и неуклюже, как и полагалось низшей нечисти из Прорывов. И все-таки в его движениях проскакивало что-то необычное. Не упрямство, не сосредоточенность – на это примитивное сознание вряд ли вообще способно. И все же цель у зубастого, похоже, была – иначе он наверняка предпочел бы отсидеться в тени деревьев, а не переть навстречу автомобильным фарам.

Значит, нитсшест уже начал работать, приманивая к себе всю нечисть в округе. А может, даже успел открыть еще пару прорех в бытии: наверняка он умел и такое – не случайно же всякая плотоядная дрянь всякий раз появлялась неподалеку в совершенно бессовестных количествах и будто бы ниоткуда… Конечно же, если таинственный колдун со своей шайкой не резали Прорывы вручную.

Упырь явно не собирался делиться секретами хозяина – зато кушать, похоже, хотел: стоило машине приблизиться, как тварь вытянула когтистые лапы и зашагала вдвое быстрее, выбираясь с обочины прямо на дорогу.

– Разрешите, ваше преподобие?.. – поинтересовался я.

– Разрешаю. – Дельвиг махнул рукой. – Только машину не помни.

Я осторожно шевельнул рулем и чуть придавил газ. Машина отозвалась радостным рычанием из-под капота, рванула вперед и ударила упыря хромированным бампером. На стекло брызнула черная жижа, и изломанная туша, крутанувшись в воздухе, отлетела куда-то в сторону. Дельвиг поправил зеркало на двери справа, брезгливо вытер руку платком и указал на поворот к даче, который я едва не пропустил.

И у этого самого поворота нас и ожидала встреча пострашнее и сбитого упыря, и леших на Крестовском – пожалуй, даже всех троих вместе взятых.

– Господь милосердный… – простонал Дельвиг. – А его-то кто сюда позвал?

Вопрос явно был риторическим, но я все-таки не поленился ответить:

– Подозреваю, его сиятельство Виктор Давидович. Если уж сам не изволил явиться.

Вольский даже не стал дожидаться, пока машина полностью остановится, – тут же подлетел и просунул через окно не только голову, но и плечи.

– Доброй ночи, судари! – заголосил он. – Вы и представить не можете, как я ждал! Слава о ваших подвигах опережает даже самый быстрый автомобиль.

– Но вряд ли способна опередить вас. – Я чуть отстранился, чтобы старикашка на радостях не забрызгал меня слюной. – Вижу, вам уже успели сообщить…

– Конечно, конечно же успели! – Вольский сам распахнул дверцу и разве что не вытащил меня из машины. – Как только Виктор Давидович позвонил и сказал, какая у вас добыча… Он ведь здесь, в машине, ведь так?

– А где же ему еще быть? – буркнул Дельвиг, открывая багажник. – Эту гадость следовало немедленно увезти подальше от города. Здесь хотя бы есть солдаты и достаточно оружия, чтобы перебить нечисть и…

– Дайте же взглянуть!

Вольского вряд ли успел забыть, что вслед за нитсшестом здесь могут появиться и зубастые гости, но любопытство, похоже, вытеснило все прочие чувства. Он так спешил полюбоваться уродливой штуковиной в багажника, что без особого стеснения растолкал нас плечами.

– Бога ради, будьте осторожнее, Петр Николаевич! – Дельвиг едва успел поймать уже тянущуюся к нитсшесту руку за локоть. – Неужели вы забыли, чем чревато даже самое крохотное прикосновение?.. И отнеситесь ко всему этому серьезно, или я завтра же потребую у Виктора Давидовича…

– Виноват! Прошу меня простить. – Вольский послушно отступил на шаг. – Может, я и чересчур любознателен – и все же серьезен, как никогда раньше.

– Очень на то надеюсь, – усмехнулся я. – В отличие от древних скандинавских легенд, эта штуковина действительно умеет убивать. Да еще и способом, который вам едва ли понравится.

– Охотно верю. – Вольский поджал губы, нахмурился и закивал, но тут же снова заулыбался во всю ширь. – Впрочем, чего мне бояться? Вы рядом, друг мой, – а уж если кому-то и под силу справиться с колдовством… Мне приходилось слышать, что князь Вяземский обязан своей жизнью именно вам.