Покорить Генерального Лакс Айрин

Глава 1

– Где твоя помощница с кофе?

Хотелось сказать: туточки я, просто немного опаздываю! Терпеть не могу опаздывать. Идеальным помощницам в принципе нельзя опаздывать. И я бы не опоздала, если бы тупица-курьер не перепутал посылки…

Теперь приходится бежать, уворачиваться от опаздывающих сотрудников и постараться не разлить любимый напиток моего босса – матча латте на кокосовом молоке и веганский чизкейк с черникой.

Увернувшись от очередного балбеса, я все-таки пролила несколько капель напитка на черное платье и, матюкнувшись под нос, решила исправить недоразумение.

Буквально в метре от входа в кабинет генерального.

Быстренько стирала салфеткой пятно, протерла крышечку и вдруг услышала:

– Наверное, решила пончик прихватить, – хохотнул Громов, он же Гром.

От звука его мелодичного смеха пульс участился. Впрочем, как у любой другой женщины. В целом, имею ввиду, по нему девки сохнут, не в нашем офисе. В этой части офиса женщин, к слову, очень мало. Наш отдел – конструкторский, сугубо мужской. Инженеры, технари, программисты – мужчины.

Из женщин только уборщица Халида, я и Валерия-Вэл, абсолютно плоская, сухая, как доска, дымящая, как паровоз, женщина сорока пяти лет.

Громов – босс всего конструкторского отдела.

Все, что нужно о нем знать, это три слова: гениальный, сексуальный, аморальный.

Красавчик, которого многие по ошибке принимают за студента при первой встрече.

Умный, как компьютер, гениальный, как боженька, сексуальный и аморальный, как сам дьявол.

Девушек меняет как перчатки. Мне ли не знать!

Я не только на работе его идеальная помощница, но и в жизни – тоже.

Что бы мой красавчик и умник-босс делал без меня, а? Ну, вот что? К реальной жизни он приспособлен так же, как первоклассник к защите диссертации.

– Пончик? Может быть, сразу штук десять? – протрубил голос второго директора нашей компании, Дубинина Ростислава.

– Десять? Нет, дружище. Думаю, штук пятнадцать. Для первого завтрака! – снова рассмеялся Громов.

Этот смех подхватил Дубинин и поинтересовался лениво:

– Честно, до сих пор не понимаю, почему ты держишь именно эту девушку в качестве помощницы.

Невольно я прислушалась и была готова услышать дифирамбы своей собранности, исполнительности и незаменимости в исполнении Громова.

Но вместо этого я услышала кое-что другое.

– Что, нравится моя Церберша? – цинично усмехнулся Громов.

– Каждый раз вздрагиваю. Просто у всех помощницы-красоточки, модели, а у тебя… У тебя – баба! Гром-баба!

Моя рука с салфеткой опустилась и повисла безвольно вдоль тела.

– Есть-есть такое. Мне красотка здесь и не нужна. Зачем? Отвлекать от работы меня и моих увальней? Нет, Виолетта со своей задачей справляется на отлично.

– Анти-секс, что ли? Немудрено, вид у нее, как у настоятельницы женского монастыря!

Что?!

Я побледнела, став одного цвета со своими белокурыми волосами.

Посмотрела на свое отражение: косметики нет, платье в пол – черное, длинное, но сам Громов на этом настоял несколько лет тому назад!

Мужчины ржали, продолжая смаковать детали моей внешности.

– Погоди, это еще не все, – захлебываясь смехом, продолжил Громов. – Знаешь, еще какая польза от Виолки моей?

– Ну? – поинтересовался Дубинин.

– Баб прилипчивых только так выгоняет! Вылетают из моей хаты, как пробка из бутылки с шампанским! Когда опаздываю, прошу Виолку мою приехать, помочь собраться… Некоторые соски думают, что это заявилась моя… мама! – заржал Громов. – Или тетушка…

Тетушка? Охренел, что ли?! Мне тридцать, Грому тридцать два… Какая, к черту, тетушка?!

– Да-да, с ее комплекцией, – подхватил Дубинин. – Или ты просто любишь девушек покрупнее, а? Признайся! Пышечку хочешь?

– Кто-о-о?! Я?! Пышку? Ты же видел, кого я трахаю. Модельки! Одна к одной…

– А ты подумай, ну… Может, под монашеским балахоном скрываются титьки четвертого размера и обалденная задница?

– И трусы… Парашюты. Как банное полотенце тетушки… – съязвил Громов.

– Трусы тетушки-матронушки!

Мама?!

Тетушка?!

Это уже перебор!

Я думала, что Громов меня ценит.

Кто бы еще выдержал его ублюдский характер, манеру общаться, взрываться по пустякам, выдумывать на ходу и требовать, чтобы разбирали его каракули?!

Ах ты…

Пиздюк.

Больше на ум ничего не пришло!

Не думала я, что Громов может так низко и мерзко шутить насчет моей комплекции и немаленького роста!

Вот так, значит…

Тетушка?

Матронушка?

Трусы, как парашют?

Гад…

Схватив его ублюдский матча латте и десертик, я вошла в кабинет.

Нет, не вошла. Влетела!

Смех двух мужчина сразу же оборвался.

Дубинин закашлялся и отошел к окну, внезапно заинтересовавшись скучным видом высотки напротив, а мой босс даже не шелохнулся.

Немудрено, он тот еще… бессовестный хам. Эмоциональный инвалид!

– Виола, ты сегодня опаздываешь? – поинтересовался Громов.

– Для вас Виолетта Павловна! – огрызнулась я и поставила на стол стаканчик с латте.

Потом толкнула его так, что он заскользил по длинному столу и опрокинулся на ширинку.

– Да что с тобой такое?! – возмутился он и вскочил.

– Простите. Я еще про десерт забыла!

Трясясь от гнева, я подошла к нему и… шмякнула о рожу красавчика его десерт.

Черника, листики мяты, красивые завитушки из какого-то веганского крема…

Шмякнула и та-а-ак хорошенечко по роже размазала.

Даже модную прическу задело.

– Приятного аппетита. И да, сегодня я отпрашивалась. В больницу. После десяти…

Потом я помчалась на выход.

Чувствовала, что мне вслед потрясенно смотрят.

Наверное, еще и думают: топает, как слониха.

Меня трясло от обиды. Еще никогда так меня не унижал.

Никто…

Многие еще в школе шутили насчет моего немаленького роста.

Я могла бы стать моделью… Если бы не была пятидесятого размера…

Шутили! Но у меня всегда друзей было много, подруг… Шутили беззлобно.

Никто… Никто меня не обзывал и не унижал так… как этот…

Боже!

Говорил, что я незаменимая.

Самое обидное, Громов ни слова не сказал про мои качества, зато по внешности вдоль и поперек проехался, высмеял эти черные жуткие балахоны, в которые сам же приказал одеваться и не краситься!

Это все он…

Он запретил мне одеваться, как я люблю! И краситься тоже запретил… В первый же день приказал стереть красную помаду и отправил переодеваться.

У-у-у…

Урод…

Урод.

Тетушкой меня назвал!

Трусы-парашюты!

Я умылась холодной водой, но это не очень помогло.

Трусы-парашюты, значит!

Меня колотило, как никогда в жизни.

Потом я сделала кое-что…

Совершенно не думая.

Потом я, конечно, об этом пожалею…

Но сейчас я вернулась в кабинет босса.

Гений.

Красавчик.

Авантюрист.

Экстремал.

Ублюдок…

Он снимал с лица крем.

Я подошла и вытерла его лицо.

Кое-чем…

Ярко одеваться Громов запретил мне давным-давно, но под платье он мне не заглядывал, а я любила яркое…

Сегодня на мне были надеты красные трусы.

Именно ими я и вытерла лицо босса, а потом вложила в застывшие руки.

Он вообще замер без движения, как будто впал в ступор.

– Вот. Можете оставить себе. Когда в очередной раз решите сотворить что-то безумное, например, с парашюта прыгнуть, можете использовать их, как запасной парашют. Вдруг основной не раскроется?

Я вложила в руки Громова свои трусы и ушла.

Почти убежала.

Теперь – можно.

Не только бежать, но и размещать резюме на хедхантер.

Очевидно, после такого меня уволят.

Выпнут…

С треском.

С билетом волчьим…

Что же я наделала, а?

Глава 2

– Что это сейчас было?! – медленно спросил я, слизывая языком остатки крема с губ.

Вкусно.

Десерт, как всегда, на высшем уровне. И матча, наверное, самая лучшая. Виола знает мои вкусы, выбирает… самое лучшее.

Меня будто заклинило.

Завис.

Мозги заскрипели, как проржавевшие насквозь дверные петли.

– Тебе в рожу торт ткнули и вытерли. А я говорил, допиздишься! – назидательно произнес Дубинин и заржал. – Вот и допизделся. Думай, что говоришь, ну? Ты же вроде умный! На работе умный, но в жизни кретин.

– Сам ты… – буркнул я, комкая в руках красную тряпку какую-то. – Ты же начал! Шутить про нее. Я подхватил.

– Я начал? Это ты…

– Нет, ты.

– В целом, плевать, кто начал. Факт, это твоя сотрудница от тебя сбежала, не моя. Мои курочки – все при мне… – раскинул широко руки Дубинин. – Мои пчелки-трудяги…

– Заткнись.

Что же теперь? Мусор, грязь… Кресло заляпано.

Бардак!

Не люблю бардак!

– Виола, вызови уборщицу! – крикнул привычно.

Тишина в ответ.

– Вио… Черт! – ругнулся. – Теперь еще самому всех вызывать, что ли?

– Есть коммутатор! – подсказал Дубинин. – Это штука на твоем столе.

– Как эта… херня… Блин, как она работает? Куда нажимать, чтобы уборщица прибежала? Костюм еще где-то… – покрутил головой. – В каком-то из этих шкафов.

Я тыкался по офису, Дубинин подсказывал неверно и ржал.

– Что ты ржешь надо мной?

– Что… Без тетушки Виолы никак, да? – съехидничал друг.

– Обойдусь. Считай, что она уже уволена. Сейчас только вытрусь и…

Я снова провел тряпкой по лицу. Странное полотенце какое-то.

Треугольное.

Красное.

Друг заострил внимание на красном клочке тряпки у меня в руках.

– Чем ты вытираешься? – спросил он.

– Полотенцем я вытира… – начал я, расправил ткань и осекся.

– Нихуя себе! – выдохнул Дубинин. – Вот это полотенце, я понимаю!

Друг бесцеремонно вырвал тряпку у меня из рук.

– Трусы! – констатировал факт. – Ты ее трусами рожу подтер! – снова заржал и мотыльнул нижним бельем, прокрутил его на большом пальце. – Охуенные, кстати, трусишки. Ай! Ццц… Какие… Я же говорил, под балахоном у твоей пышной монашки – задница, что надо. А еще знаешь что? По трусам сразу видно, что она за штучка.

– Заткнись.

Дубинин обычно нейтрально флегматичен. Но, если поймал волну ража, его не остановить.

Вот и сейчас его понесло.

Воодушевленно.

– Во-первых, цвет. Красный. На повседневку? Редко! Смело! Баба – огонь. Во-вторых, фасон… Зацени…

Дубинин растянул между пальцев трусы, заляпанные кремом.

– Кружево. Тесьма. Сзади узенько! Шикардос, говорю… Натура, что надо. И размерчик так… – призадумался. – Сочный, словом. Вот это да… Задница – огонь! Вот это сокровище под монашьим балахоном! Ты знал? Или нет… Откуда! Ты же дальше своей работы ничего не видишь!

– ЗАТКНИСЬ ЖЕ ТЫ! Нахер пошел! И трусы отдай! – взревел я, заметив, как друг засунул трусы Виолы себе в карман.

– Ты чего кипятишься? – удивился друг. – Побагровел весь, лицо пятнами пошло.

Дубина на секунду замолчал, потом шагнул ко мне и тихим шепотом на ухо произнес.

– На пышку встал? Встал? – ухмыльнулся Дубинин.

– Не встал! – выдавил я из себя, рухнув в кресло, будто мешок.

– А слабо… – кивнул Дубинин. – Брюки спустить?

– Ты… тупое озабоченное животное. Пошел вон!

– Держи!

Я словил трусы Виолы, автоматически сунул их в ящик стола, куда складывал всякую нужную мелочь.

– Увольнять Виолетту будешь?

– Буду, – мрачно кивнул я.

– Удачи с поиском новой ассистентки, – кивнул Дубинин. – С тобой, кстати, непросто.

– С кем? Со мной? Разве у меня повышенные требования какие-то? Самые обыкновенные…

– Ну-ну… А кто заказывает матча латте на кокосовом молоке? Кто требует, чтобы все лежало на своих местах, по линеечке, а сам свинячит?

– Я не свинячу.

– Не чеши, – отбрил Дубина. – Мы с тобой в одной квартире жили. Я знаю, какой срач ты разводишь во время работы над проектом и как орешь, если карандаши недостаточно острые, если свет недостаточно яркий, если…

– Я понял. Замолчи. Я просто люблю, когда вокруг создана идеальная рабочая атмосфера. В этом нет ничего сверхъестественного!

– О да. Коне-е-ечно… В общем, удачи тебе.

Дубинин неспешно двинулся на выход из моего кабинета и застыл у дверей.

– У меня только один вопрос.

– Какой?

– Виола с отработкой будет уволена или без нее?

Я с подозрением уставился на Дубинина.

– Еще не решил. Тебе зачем? – спросил с холодком.

Дубина расплылся в широкой улыбке.

– На работу взять хочу. Посажу в свою приемную на место Русаковой.

– Виолу?! Зачем… Она же технарь. Зачем тебе технарь в отделе маркетинга?

– Как минимум, чтобы всякий раз, когда ты будешь появляться в моем отделе, смотреть на нее и вспоминать, как она утерла тебе смазливую рожу своими трусами… – захохотал Дубинин. – Надо Гордею рассказать! Он будет в ахуе…

– Как решу, что делать, сообщу, – процедил сквозь зубы. – Все, вали. У меня много работы…

Друг ушел.

У меня реально было много работы.

Много работы, и пар из ушей валил от возмущения.

Как она посмела… Торт мне в лицо и трусами…

Не в силах сосредоточиться на проекте, я открыл ящик и посмотрел на эти трусы.

Встал? Встал, ухмылялся Дубина.

Неожиданно, но друг был прав.

Когда я понял, что моя помощница вытерла мне лицо трусами и… возмущенно умчалась без них, член резко налился тяжестью, привстал.

Красные трусы.

Твою же мать!

Я громко захлопнул ящик и придвинул к себе чертеж нового блокирующего механизма.

Красные…