Волшебник Земляной Андрей
– В смысле «разбилась»? – Виктор округлил глаза. – Самолёт с реактивным двигателем, и дорогущим корпусом… одноразовый?
– Ну, да, – Пётр Алексеевич не видел никакой проблемы.
– А что он такого может увидеть, что не увидит спутник, и что стоило бы потерянной штуки за чёрт знает сколько миллионов рублей?
– Он ещё и не управляется в полёте. Ввели программу, вот по ней он и работает.
– Бред, – Виктор покачал головой. – Это же просто растрата государственных денег. Сидит толпа инженеров, придумывает всякую хрень, а после эту хрень выпускают на заводах, и все при деле…
– Наверняка у тебя есть идеи получше, – едко заметил Пётр Алексеевич, которому вдруг стало обидно за коллег из туполевского КБ, многих из которых он хорошо знал.
– Возможно, – Виктор улыбнулся. – Например, лёгкий радиоуправляемый самолётик с размахом крыльев в пару метров, который можно перевозить на легковом вездеходе. В качестве груза – телекамера, которая сразу передаёт сигнал на землю оператору. Оператор двигает зону обзора камеры, а командир сразу видит с высоты, что там у него впереди, или может корректировать огонь артиллерии. Моторчик бензиновый. Дальность полёта будет зависеть от качества самого планёра и мощности передатчика. Но на сотню километров десятиваттного передатчика точно хватит, прямая видимость же. После полёта его можно будет посадить на землю и использовать много раз, пока не развалится сам планер, а если к такому самолётику приделать бомбу, то можно будет наносить точечные удары по конкретным целям. А некоторые цели, например, зенитные батареи, вполне достойны такого самолётика.
Пётр Алексеевич был хорошим конструктором, и как у всякого хорошего конструктора у него было отличное воображение и пространственное мышление. Поэтому пока сын рассказывал о своей идее, у него в голове создавался облик будущего ударно-разведывательного комплекса. И тысячу раз прав Витька, потому что такой самолётик ещё попробуй сбить! Металла в нём совсем немного, а теплового следа, почитай, что и не оставляет, так что все ракеты с инфракрасным самонаведением пролетят мимо. А стоить он будет в сто, если не в тысячу раз меньше, чем туполевский разведчик, и не одноразовый, а вполне рабочий инструмент тактической разведки. Ведь самолёт везде не пошлёшь, и не только из-за зениток. А сто километров в условиях войны – это очень много. Но для начала нужно кое-что уточнить.
Он встал, подошёл к телефону в гостиной и достал из заднего кармана брюк, записную книжку.
– Егор Александрович, Петр Алексеевич из КБ Сухого беспокоит. Да, спасибо, всё хорошо. Я что звоню. Мне нужна консультация офицера – общевойсковика… Генерал, конечно, тоже подходит. Да, конечно, могу. Записываю, – он прямо в записной книжке написал адрес и, накинув пиджак, вышел из дома, не говоря ни слова.
– И даже не доел! – всплеснула руками Тамара Анатольевна, – затем посмотрела на сына и покачала головой. – Знаешь, я его таким в последний раз видела, когда он придумал свою командную систему управления. Но там явно сложная конструкция. А у тебя идея какая-то странная…
– В колесе тоже нет ничего сложного, – Виктор пожал плечами и, посмотрев на часы, стал собираться на тренировку.
На следующее утро Пётр Алексеевич, придя на работу, на какое-то время заперся у себя в кабинете. Приходить к генеральному с голыми идеями не следовало. Поэтому он набросал несколько эскизов для беспилотника и мотороллера и даже сделал предполагаемый технологический разрез.
Несмотря на занятость, Павел Осипович Сухой принял одного из заместителей сразу, так как был уверен, что по пустякам тот беспокоить не станет.
– Садитесь, Пётр, – генеральный кивнул на кресло, и уже собирался сам сесть в углу для неформальной беседы, но инженер шагнул к кульману и закрепил на доске несколько рисунков.
– Вот, Павел Осипович, кое-что принёс в клюве.
Сухой, шагнул к доске и внимательно начал рассматривать рисунки.
– Идея интересная, – он кивнул. Но нам это зачем? – Он вопросительно посмотрел на Николаева.
– А вот это, не изменит вашего отношения? – Пётр отдал генеральному бумагу, которую рано утром привёз нарочный из штаба.
– О как! Прям, «всё, что будет сделано предъявителем сего…», он улыбнулся и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.
– Мы, товарищ Сухой, под такую бумагу и под такую задачу наше КБ можем на треть увеличить, – произнёс Пётр. – А то и больше. А ещё – это тёплая дружба с генштабом, которому такие средства ведения тактической разведки ну очень к месту будут. Генерал Тихонов под такое дело обещался нам передать материалы по телевизионным передатчикам, полупроводникам и экранам, что они добыли у буржуев. А нам собственное электронное производство не помешало бы. Вы же знаете, как дело с браком обстоит – до половины деталей в ведро уходит. И это из тех, что прошли военную приёмку. Вопрос начерно согласован с военными, они нас поддержат. Им тоже постоянные отказы электроники надоели. А мы, получается, будем производить блоки, и сами же их будем ставить на свои изделия, а внутри нашего КБ создадим даже не опытный участок, а прямо направление – «тактические беспилотники».
– А станки и прочее?
– Так у немцев возьмём, – быстро ответил Пётр. – Они берут взаимозачётом у Сименса, Грундига, да у Блаупункта, а мы тут и присоседимся. Но брать надо с кучей ремкомплектов, а то рассоримся с буржуями и останемся у разбитого корыта.
– Складно, – Павел Осипович, кивнул. – Тогда так. Давай, выписывай тему и ставь в план. Я поговорю по своим каналам. Будем решать вопрос с электроникой. Думаю, отжать под это дело Мосприбор. Заводик небольшой, но хороший. Нам в самый раз будет, – он помолчал, задумчиво разглядывая рисунки. – А ты чего это вообще залип на эту тему? Тебя же от твоей гидравлики – электрики не оторвать было.
– Павел Осипович, я вам когда-нибудь врал? – спокойно спросил Пётр.
– Не было такого, – генеральный кивнул. – Даже когда накосячили с кабелями на опытном стенде, ты честно признался, что вина твоя и твоей команды.
– Так вот. Идею этого самолётика мне рассказал мой сын. Я ему начал рассказывать про туполевский один-два-три, а он послушал и говорит, а зачем вообще такая штука нужна, тем более одноразовая? И сразу выдал описание вот такого самолётика. Примитив, конечно, кружок «умелые руки». Но вот генерал Тихонов буквально затрясся, когда про это дело услышал. Нет, говорит, сейчас средств тактической разведки на уровне батальон-полк-дивизия. Летуны и генштаб то ли дадут разведданные, то ли нет, а ты сам крутись, как можешь. Вот и уходят разведгруппы, зачастую без возврата. А такой вот самолётик можно дать в каждый батальон, и хоть пять штук в полк, и уж точно по беспилотнику в каждую батарею и артдивизион. И не нужно будет людей тащить с радиостанцией в прямую видимость противника. А вы знаете, сколько у нас живут корректировщики?
Павел Осипович кивнул:
– Есть такое дело.
Он посмотрел на край белого листа, торчащего из папки в руках конструктора:
– А это что?
– Да тоже идея сына, но такая…
– Ну, давай уж посмотрим, что там, – Павел Осипович взял в руки рисунок, – забавно. А я весь вечер ломал голову, чем бы нам откупиться от Минторга, а тут вон, готовый проект. Шестой цех у нас же пустой пока? А там и прессовое какое-никакое есть, и сварочный пост… – он задумался. – А сделай-ка мне, Пётр Алексеевич, мотороллер этот, штук пять, да планеры под беспилотники. Пять комплектов аппаратуры «на попробовать» нам соберут в Казани, я решу вопрос. С уже готовыми изделиями нам будет куда проще договариваться.
5 глава
Если вы не кормите своих сторожевых псов, значит они не ваши.
Граф Андрей Иванович Ушаков[17]
ТЕЛЕГРАФНЫЕ АГЕНТСТВА ПЕРЕДАЮТ
Самый популярный иностранный язык в Монголии – русский. В этом году в 700 кружках русского языка, созданных по инициативе Общества монголо-советской дружбы, занимается свыше 10 тысяч человек.
Добро пожаловать в Карлстадт!» – такими словами тепло приветствовали посланцев Советского Союза жители этого шведского города. Здесь состоялось торжественное открытие Дней советской культуры в Швеции Они продлятся до 19 ноября
Международная Багдадская ярмарка закрылась. В течение месяца 16 стран, в том числе ряд арабских и социалистических государств, демонстрировали лучшие образцы своей сельскохозяйственной и промышленной продукции.
Кабинет министров ОАР, сообщает каирская печать, принял решение о дополнительном выделении миллиона египетских фунтов на организацию 400 медицинских центров.
Налёт на помощника главы местного отделения Французской компартии в одном из округов Лиона совершила группа фашиствующих молодчиков.
Расширить границу территориальных вод страны с шести до двенадцати морских миль решило правительство Цейлона. Это решение было принято кабинетом министров по рекомендации премьер министра.
ТАСС – Франс Пресс.
Начальник Генерального Штаба Матвей Васильевич Захаров просматривал документы по событиям на ближнем востоке, где не затухали боевые действия между арабами и Израилем, а фактически – между США, Европой и странами Ближнего Востока. Американцы сливали израильтянам данные спутниковой разведки, посылали свои экипажи на станции РЭБ и зенитные установки и, вообще, лезли двумя ногами в конфликт. Серьёзно помочь арабам СССР был не в состоянии – не та экономическая мощь, и скорее чуть смягчал поражение арабских стран.
Читал Захаров быстро, схватывая взглядом всю страницу и мгновенно понимая суть. Но на рапорте от генерала Тихонова чуть забуксовал и, остановившись, начал вчитываться в текст. Начальник шестого управления ГРУ докладывал о беседе с одним из главных конструкторов КБ Сухого и о его предложениях относительно разведывательного беспилотника. Такая штука в хозяйстве сухопутных сил уже была – тридцатитонный гигант длиной в тридцать метров, стоимостью в десяток миллионов рублей, и при этом одноразовый. Чушь полная и растрата государственных денег. Но тогдашний министр обороны, маршал Малиновский, настоял, и эту бандуру приняли на вооружение.
То, что предлагал конструктор Сухого, выглядело проще в сто раз, дешевле в тысячу и, самое главное, это предполагалась система многоразового использования с возможностью управления в полёте. У предполагаемого изделия виделось столько плюсов, что в голове у начштаба не переставал пульсировать один и тот же вопрос: «Почему это до сих пор не в войсках?»
Матвей Васильевич нажал клавишу интеркома:
– Тихонова Егора Александровича – ко мне. Сейчас.
Когда армия чего-то очень хочет, она пробивает все препоны, словно разогнавшийся носорог. Генералы мгновенно договорились с Минфином и с Авиапромом, утрясли все вопросы в ГРУ и вышли на КБ Сухого с готовыми документами и финансированием. Под этот проект и для улучшения качества опытной базы КБ получило ещё один завод, где собирались наладить производство элементной базы и прочей электроники и видеотехники по технологиям, что раздобыли разведчики у «партнеров». А таких материалов было много. Копии документов уже год как лежали без движения в Минэлектронпроме, но там и не собирались напрягаться. Зачем суетиться, ведь всё и так разбирают подчистую, дефицит-с… Радиодетали, которые укладывались в жёсткие допуски шли военным, те, что не укладывались, – на бытовую технику, ну а выбраковка уходила в магазины радиолюбителям.
Ещё не зная того, Виктор уже изменил будущее, потому как не случалось такого никогда, чтобы у министерства отбирали целый завод и передавали в другое ведомство. Министр электронной промышленности устроил на коллегии правительства настоящую истерику, и тогда встал сам Матвей Васильевич, и с цифрами и доказательствами просто втоптал министра в грязь, обвинив в саботаже и в косвенной работе на разведку капиталистических стран. В дело легли все факты отказов критически важной аппаратуры, собранной на деталях после тройной и более кратной проверки их качества, но имеющих, как выяснилось, неустранимые дефекты внутренней структуры. Отдельной строкой шло качество бытовой электроники, которое никогда не соответствовало паспортным значениям.
Председатель КГБ Юрий Андропов был в таком шоке, что вызвал конвой прямо в дом правительства, и бывший министр покинул здание в «чёрном воронке». Совершенно неожиданно для всех, новым министром электронной промышленности стал Владимир Сергеевич Михалевич, доктор физико-математических наук и один из пионеров советской кибернетики. И сразу сдвинулась тема с созданием автоматической системы проектирования для КБ Сухого, которую обсасывали со всех сторон уже лет пять, но без движения, и много других тем, включая первое в стране производство тонкоплёночных модулей – предтеч микросхем и исследование самих микросхем, с целью получения технологии их изготовления.
Этими ветрами, производство мотороллеров стартовало быстро, но при этом практически незаметно. А что для авиастроителей, сделать пять штук, примитивных механизмов? Справились за две недели, включая все споры, скандалы и переделки, и, когда в здание выставочного комплекса на ВДНХ приехала комиссия минторга, пред ними выставили в ряд пять разноцветных мотороллеров. Но различались они не только цветом. Присутствовали модели с ручной коробкой скоростей, задним багажным отсеком, коробкой-автоматом и даже с мягкой крышей на съёмных дугах.
Глядя на всё это разнообразие, чиновники от торговли сразу потерялись. Да, техника получилась просто отличная. Но почём её продавать? «Тулы» и «Вятки» стоили в пределах трёхсот пятидесяти рублей, но имели более мощный двигатель. Хотя внешний вид у них совсем неказистый. Эти же мотороллеры выглядели куда более красивыми, удобными и, самое главное, – лёгкими, и должны были по логике министерства стоить не меньше трёхсот рублей. Но всё портил маленький «школьный» двигатель. Техника с таким мотором уже не считалась «взрослой» и должна была стоить как тот же мопед «Верховина» – порядка двухсот тридцати рублей. Министерские чиновники судили и рядили минут сорок, приводя аргументы «за» и «против», пока кто-то не заметил выходящую из зала группу чиновников Минсвязи.
– А вы, товарищи, тоже приехали посмотреть на новинку?
– А что её смотреть? – поднял брови министр Николай Демьянович Псурцев. – Мы уже и посмотрели, и обкатали, и даже опытную партию отдали в работу. Теперь вот подписали с заводом «Кулон» договор на поставку. Будем забирать по пять тысяч ежегодно, а если они всё же расширят производство, то возьмём дополнительно пару тысяч штук в год.
– Николай Демьянович, вы же всё себе забираете. А торговле? – возразил один из минторговцев.
– Вы, товарищи, приехали на полчаса раньше нас и могли подписать всё, что вам нужно. Но вместо этого – спорили и решали, как сделать так, чтобы как можно больше денег досталось министерству. А мне, извините, о почтальонах да о ремонтниках думать нужно. У меня и тех и других больше ста тысяч по всей стране, и практически все передвигаются на своих двоих. Нам такой мотороллер очень к месту будет. Никаких тебе прав – сел и поехал. Всего наилучшего! – министр связи махнул рукой и вышел из павильона.
Ничего этого Виктор не знал, да и не хотел знать. Мотороллер с заводским номером 000001 ярко-рыжего цвета, с перламутровым отливом и двигателем ровно в 49 кубических сантиметров заводские мастера собрали с особым тщанием. Двигатель на смеси бензина и разных присадок развивал вполне серьёзную мощность в шесть с половиной сил, чего хватало для города с избытком. Теперь Николаев здорово экономил время на разъездах по Москве, благо, что пробок в городе ещё не случалось.
Элегантный мотороллер с забавным лисёнком на лицевом щитке, пару раз останавливали гаишники, но заглянув в моторный отсек, видели вполне знакомый им двигатель от мопеда и отставали, удивляясь, что такой моторчик позволяет стартовать чуть не с прыжка. А всему виной было особое топливо и вариатор, спроектированный и выпускаемый на том же «Кулоне». Он давал возможность плавного но стремительного разгона.
А шлем-интеграл Виктор сделал сам, склеив из синтетической ткани на деревянной болванке. Толстое оргстекло купил в магазине «Юный Техник», где торговали остатками и обрезками всяких интересных материалов и согнул по лекалу, разогрев на газу.
Первое время он привлекал внимание, но со временем на улицах Москвы всё чаще начали появляться почтальоны и связисты на таких же мотороллерах, так что новая машинка перестала удивлять прохожих.
Наступил ноябрь, и люди Александра Николаевича Скворцова наконец собрали досье на Николаева, которое генерал теперь читал крайне увлеченно, даже не прерываясь на обед, приготовленный приходящей домработницей.
Читал и не понимал, как такое возможно. Ну ладно, предположим, парень – гениальный боец. Надёргал где-то пособий и учебников (где? каких?) и самостоятельно занимался. Предположим. Похоже на бред, конечно, ну ладно. А вот это его умение работать с радиостанцией…, ну, да, тоже объяснимо – не для эйнштейнов машинку делали. Армейский связист – это в лучшем случае десятилетка, а часто восемь классов и ПТУ при сноповязальной мыловарне. Но вот так, слёту, распаковать и включиться в канал – это удивительно, но возможно, конечно. Возможно. Предложения по беспилотнику тактического звена логичны, но… никто в мире такого не делает. То есть совершенно никто. В полной секретности готовят запуск дистанционно управляемого аппарата Луноход. Но парень об этом не мог знать. Сейчас это допуск нулевой группы. А у отца мальчишки только первая группа – «Сов. Секретно». Ну ладно. Предположим, что он вот такой гений и слепил из известных элементов нечто неизвестное. Мотороллер – фигня. А вот его поездки за продуктами – это интересно. И с директором универмага (тот ещё жук), и с азербайджанско-грузинско-армянским интернационалом разобрался моментально. Его, мальчишку и школьника, принимают как своего! Директор вообще считает, что парень – сын кого-то из Минторга, а рыночные жучки уверены, что он рос и воспитывался на Кавказе. Это умение везде быть своим, оно явно не взялось само собой. Кто-то его научил, или учит… Может быть тот же, кто учит его искусству боя? Но нет среди контактов парня никого, кто хоть на каплю был бы похож на такого человека.
И вот ещё. Медаль свою не носит. И на седьмое ноября не надел, как в школе ни просили, ни требовали. Объяснил просто. Спросил, за что военруку дали такую же медаль, и тот рассказал, что два часа удерживал немецкую роту, прижав пулемётным огнём. Под артобстрелом. В одиночку. Не чаял выжить, когда подошло подкрепление.
«А я лишь два раза ударил, так что не просите, носить не буду», – так и объяснил пацан. В шестнадцать лет – редкое здравомыслие и ещё более редкое отсутствие тщеславия. Сто процентов парней его возраста с такой медалью даже в сортир ходили бы.
И вот с девчонкой его – тоже непросто. Нашёл себе подругу со второго курса мединститута. Девица жила в общаге, так этот пострел снял ей квартиру, убедив, что это якобы жильё его родственников, и девушка может в ней жить совершенно бесплатно. Ну и, понятно, захаживает к ней, точнее, заезжает вечерами на час – два. Привозит какие-то продукты, иногда цветы или книги. В общем, с пустыми руками не появляется.
Нет, с этим парнем определённо что-то не так. Но с другой стороны, ведь даже разговор начать не с чего, не придраться.
Люди Александра Николаевича пытались ему подсунуть своих девиц – без толку. А разрабатывать его подругу, пожалуй, опасно – парень может обидеться. А он определённо нужен в хорошем настроении и добром здравии.
Точно в это же время вспоминали о самом Александре Николаевиче Скворцове, причём в самых нелестных выражениях. Юрий Владимирович Андропов листал розыскное дело на некоего Гаранина Игоря Петровича тысяча девятьсот десятого года рождения и не мог понять, почему всесильное КГБ не в состоянии найти этого человека. Фотографий – масса. Отпечатки пальцев – пожалуйста. Психологический портрет, родственники – всё известно, а человека нет, как в воду канул.
– Так может, нет его в живых? – Андропов посмотрел на лучшего сыскаря Комитета полковника Беляева.
– Тогда бы они запустили процедуру смены главы организации, товарищ председатель, – Полковник покачал головой. – Мы отслеживаем пару человек, предположительно связанных с этими людьми. Они вовремя получают деньги и нужные сигналы. Значит вертикаль власти не утеряна.
– Пару человек! – Андропов в сердцах стукнул кулаком по столу. – Из огромной организации! Сколько их вы насчитали?
– По косвенным признакам не менее пяти тысяч. Но это всё вилами по воде писано, товарищ председатель. Их может быть и пятьдесят тысяч, и две тысячи. После войны многие затерялись. Мы так потеряли тысяч десять. Выехали, типа на всесоюзную стройку, и канули с концами. Армейские разведчики, связисты, штабники. Да и потом, сколько специалистов исчезло. У нас статистика по пропавшим словно заговорённая. Раз в пять лет, прыгает вверх тысячи на две – три, и снова уходит до средних значений. Понятно же, что чертовщина происходит. А что сделаешь? Работать не с кем. Одни дубы вокруг. Вон, архив даже взять не смогли. Один человек! Держал штурмовую группу под огнём пока огонь не сожрал всё до пепла, а после – застрелился. И ни клочка, ни крошки не осталось. Всё в прах. А последний случай вообще позорный. В Ставрополе сгорел районный архив по выдаче паспортов за последние десять лет. По сути, нам бы все паспорта из этого района Ставрополья нужно отзывать, объявив недействительными. Мы начали это дело согласовывать, как ухнули ещё три пожара. В Ленинграде, Свердловске и Владивостоке. И всё. Такое количество документов нам не поменять в ближайшие десять лет. И ведь нет никакой уверенности, что именно там выдавали паспорта нашим потеряшкам. Нам просто обозначили края дозволенного, словно это они хозяева в стране, а не мы.
Полковник давно ушёл, а Андропов всё сидел, глядя куда-то в пустоту. Власть в такой стране, как СССР, не могла быть полной и всеобщей. Вроде бы всесильное КГБ ведь проморгало настроение людей, и в шестьдесят седьмом страну тряхнуло по-настоящему. В мае – город Фрунзе, где захватили и сожгли два райотдела. В следующем месяце восстал Чимкент. Поводом были слухи об убитом ментами шофере местного автопарка. У здания УВД собралась огромная толпа, его штурмовали и сожгли. Опять народ разгоняли оружием, в город ввели войска, убито семь человек, ранено пятьдесят. Восемнадцать руководителей восстания арестованы. Прошел всего месяц и крупные народные беспорядки начались в Степанакерте. Восставших было две тысячи человек. Причина восстания – недовольство мягким приговором преступникам, убившим мальчика. Восставший народ отбил осужденных у конвоя и сжег их живьем прямо на улице. При вооруженном разгоне восстания были жертвы. Затем в городе Прилуки восставший народ штурмовал РОВД, по слухам там милиция убила гражданина. В этом случае удалось обойтись без жертв. После громыхнуло восстание в Слуцке. Слуцкие беспорядки начались с уголовного дела об убийстве. Возможно, на происшествие не обратили бы столь большого внимания, если бы не личности обвиняемых. Имя первого – член КПСС Геннадий Гапанович, который до описываемых событий занимал должность завотдела культуры Слуцкого горисполкома. Вторым по делу проходил родственник партийца Леонид Сытько. Как выяснило следствие, апрельским вечером 1967 Сытько и Гапанович, находясь в состоянии алкогольного опьянения, «учинили хулиганские действия» в подъезде одного из домов города. Случайно столкнувшись в подъезде с гражданином Николаевским, они попытались выгнать последнего на улицу, сопровождая свои действия побоями. В результате пьяные партийцы сломали жертве позвоночник, после чего добили его до смерти. Население города было возмущено совершенным злодеянием и особенно тем, что виновником этого преступления является коммунист, депутат, ответственный работник горисполкома. Когда число бунтовщиков выросло до 5 тысяч, волнения усилились. В стены деревянного здания суда полетели первые бутылки с бензином. Здание суда догорало на глазах у пожарных, машинам которых не позволили подъехать ближе. Бесчинствующая толпа встретила их камнями. Головную машину с включенными сиренами таранили брусом, ее водителя тяжело ранили. Следующими были народные беспорядки в Туле. Опять причиной был конфликт с милицией – толпа требовала расправы над сотрудниками милиции.
Читать бесплатно другие книги:
