Небесная река Тейлор Деннис

10

Мечты начинают сбываться

Хершел. Сентябрь 2333 г. Межзвездное пространство

Я сел в кресло, переплел пальцы и ухмыльнулся Нилу.

– Обожаю, когда план начинает воплощаться в реальности.

– План, как же! Поцелуй мою бледную волосатую задницу! Мы просто озвучили одну идею…

– И кто-то на нее клюнул. Похоже, что многим жителям Ромула не по душе местный политический климат.

– И это неудивительно, Херш, ведь ВЕРА не исчезла, даже если у нее и было несколько… э-э-э… пиар-аварий. Она по-прежнему пытается прийти к власти и диктовать свою политику.

– И раз за разом лажает.

– Угу. Ну так что, какие у нас результаты на данный момент?

– Ну, кто-то создал общество… – Я сделал паузу, чтобы еще раз прочитать письмо. – Его назвали «Всегда вперед». Звучит высокопарно. В обществе около пятнадцати тысяч членов.

– И все они готовы сесть на корабль и создать новую колонию где-то далеко-далеко?

– В теории – да, но я уверен, что для многих это просто игра или способ выразить свой протест.

– Ты уверен, что хочешь двигаться этим путем, Херш? – Нил нахмурился, и тон его голоса был более серьезным, чем обычно. Я решил, что стоит прислушаться к его словам.

– Брось, Нил. Мы ведь не раз говорили о том, что тут все заглохло. Ты согласился со мной…

– Я согласился с тобой? Когда это ты стал главным?

– Неважно. Главное – мы согласились, что Бобы слишком увлеклись самолюбованием. «Геймеры», прыгуны и даже Уилл со своим терраформированием Вальгаллы… Они превратились в стариков, которые собирают марки.

– Но ведь остались Бобы, которые идут вперед.

– Финеас, Ферб, Икар и Дедал. Можно с тем же успехом сказать, что они убегают. Приятель, тут творится что-то нездоровое.

– То есть ты передумал?

– Нет, мне кажется, что я хочу увеличить масштаб проекта. Не просто перевезти еще одну партию людей на другую планету, а сделать нечто большее…

– Например?..

– По договору с павами мы получили чертову прорву обработанного сырья, и поэтому можем очень-очень долго не останавливаться. Создадим достаточные внутренние производственные мощности, чтобы штамповать корабли «Парадиз», как на конвейере. Посадим на них ИМИ, как Бобы сделали в битве за Терру, и выпустим их во всех системах, мимо которых будем пролетать.

– И будем управлять ими удаленно?

– Да, Нил. Это называется «делегировать полномочия».

– Или «лениться». А как же колония?

– Если мы отправим управляемые ИМИ корабли вперед, то будем знать, есть ли в системе подходящая планета-кандидат. Если такая найдется, мы остановимся и построим колонию.

– А затем полетим дальше? Это очень похоже на план Икара и Дедала.

– По крайней мере мы будем что-то делать. Я уже устал быть музейным экспонатом.

– Это не худшая из твоих идей. Давай обсудим ее с людьми из «Всегда вперед».

Кивнув Нилу, я начал писать письмо – и впервые за очень долгое время снова почувствовал волнение.

11

Взлом

Боб. Октябрь 2333 г. Окрестности Эты Зайца

Ни один план не переживает контакта с врагом.

Ну ладно, снарки не были врагом, но в том сценарии, по которому мы действовали, они являлись нашим противником. И нашу трансляцию, вероятно, смотрела половина Бобов, которые находились в зоне БобНета.

– Ко входу направляется выводок буджумов, – сказал Билл.

– Разве это «выводок»? – спросил кто-то по каналу внутренней связи. – Может, «стая»?

– И чем это лучше? В любом случае…

Спор завирусился, и вскоре возник отдельный канал, в котором обсуждали только то, как нужно называть сборище буджумов. А может, буджей – вопрос о множественном числе стал темой для отдельной дискуссии. Я недоверчиво покачал головой и усмехнулся. Не знаю, существует ли репликативный дрейф или нет, но черты Изначального Боба по-прежнему были очень даже заметны у постсингулярных репликантов из этого выводка. А может, стада. Или стаи.

Когда обсуждение названия докатилось до более эзотерических варинтов, к системе связи подключился Билл:

– Баллистическая траектория выбрана. Мы сможем подплыть прямо ко входу и сесть на пару из них, практически не меняя вектор.

– Если исходить из того, что именно сегодня они не изменят распорядок – просто так, для смеха.

– Я почти уверен, что буджумы – какой-то эквивалент ИМИ, – ответил Билл. – Они не демонстрируют вообще никакой вариативности. Действуют строго по программе.

Группа замаскированных беспилотников подошла к буджумам на расстояние в десяток метров. Мы затихли; прекратилась даже дискуссия по поводу названий.

Беспилотники проплыли последние метры, внесли крошечные поправки в курс, и… есть контакт. Неоптимизированная схема буджумов позволила небольшим беспилотникам устроиться внутри корпусов-«скелетов» так, чтобы не торчать наружу. Если в комплексе есть автоматзированная система безопасности, то весьма вероятно, что часть ее стратегии заключается в распознавании силуэтов.

– Ну что, похоже, мы добились успеха, – сказал Билл.

– Обмен данными есть? – спросил Уилл.

Я повернулся на голос – появления Уилла я не почувствовал. Но затем я вспомнил, что нахожусь в ВР совета и что канал мониторинга мне не принадлежит.

– Только радио. – Я указал на окно с данными. – Информация в пакетах, и она либо сжата, либо зашифрована, либо и то и другое сразу. Мы предположительно идентифицировали поля конверта и управления, но у нас не хватает контекста, чтобы их подделать – даже если предположить, что нам удастся изобрести адрес, похожий на настоящий, и полезную информацию.

– Но никаких УППСов?

– Ни одного. – Я покачал головой. – Мы привыкли… ну в прошлом мы привыкли к тому, что у всех на Земле одинаковые технологии, но кто знает, насколько это вызвано тем, что люди делились знаниями…

– Или крали их.

Я с улыбкой кивнул, признавая его правоту.

– Ну да, ДУЛО и все такое. Но у Других было то, чего не было у нас, и наоборот.

– И даже бразильцы обладали особой технологией маскировки.

Я пожал плечами и позволил паузе затянуться.

– Ну да, но вернемся к теме разговора. Буджумы, похоже, соответствуют этой закономерности: в чем-то они более продвинуты, в чем-то – менее. Похоже, что у изолированной расы развитие технологий не является неизбежным процессом.

– Они заходят, – сказал Гарфилд, прерывая наш разговор.

И точно: я так увлекся спором с Уиллом, что забыл про главное событие. Ух, ты. Вот оно, старческое слабоумие.

Поскольку объект представлял собой цилиндр радиусом пятьдесят шесть миль, с малой дистанции его внешняя оболочка выглядела как плоская стена. Прямо перед буджумами открылась дверь огромного космического дока. Огромные армированные двери, похоже, предназначались только для аварийных ситуаций; мы еще ни разу не видели, чтобы они двигались. Буджумы заплыли внутрь; маленькие струйные рули время от времени попыхивали, внося поправки в индивидуальные векторы. Постепенно аппараты зашли в грузовые отсеки, предназначенные специально для них. Их встретила целая армия маленьких роботов-техников.

После долгих споров и дискуссий мы выбрали стратегию «действовать по обстоятельствам». По-моему, это было не лучшее наше решение. Лучшее предложение заключалось в том, чтобы свалить сразу после стыковки – до того, как буджумы подвергнутся осмотру.

Мы уже изучили полученные сканы и, в общем, представляли себе, что нас может ждать, но уровень риска оставался довольно высоким. Несмотря на наличие камуфлирующей технологии, на такой малой дистанции беспилотники были видны – типа, видны невооруженным глазом. Если какой-то робот-техник решит взглянуть повнимательнее, наш обман будет раскрыт.

Космический док оказался длинным, но он не очень глубоко проникал во внешнюю оболочку. Он состоял из большого числа отсеков для буджумов, около трети из которых уже были заняты. В отсеках другой конфигурации стояли другие корабли непонятного предназначения.

И посреди всего этого небольшие роботы шныряли туда-сюда по всем доступным поверхностям, выполняя самые разные виды работ. В целом, от увиденного возникало ощущение организованного хаоса.

Изначально эта зона явно была рассчитана и на снарков: мы увидели изолированные зоны, в которых, скорее всего, находились центры управления. В стенах этих зон были окна, у нескольких неидентифицированных кораблей – люки и иллюминаторы. Однако на сканах нам не удалось обнаружить ни одного живого существа. Все работало в автоматическом режиме.

Неподвижная внешняя оболочка была толщиной в сотню метров и состояла из какого-то хрупкого материала. Он не являлся элементом конструкции, а предназначался для того, чтобы нейтрализовать столкновения с метеоритами и задерживать радиацию. Но, кроме него, в оболочке было много структурных деталей – таких, как жесткая рама и отсек для стыковки буджумов. Здесь находился и объект, который интересовал нас больше всего: система регулировки векторов, благодаря которой можно перейти из неподвижной внешней оболочки к быстро вращающейся внутренней так, чтобы при этом тебя не перемололо, словно перец в мельнице. Нашей главной целью было получить доступ к тому, что мы провалили системой «Перенос спи#на».

Должно быть, это была интересная инженерная задача для строителей, и, если судить по сканам, они нашли гениальное решение. Через внешнюю оболочку от грузового отсека к внутренней поверхности тянулась шахта лифта. Возможно, «лифт» и не самое правильное слово, поскольку без вращения не было и искусственной гравитации, о которой нужно беспокоиться. Но этот термин не хуже прочих.

Во внутреннюю поверхность внешней оболочки была встроена система магнитных рельсов, которая шла по кольцу, связывая внутреннюю и внешнюю оболочки, и к каждой из оболочек были прикреплены объекты. Контейнер проезжал вдоль транспортного рельса из грузового отсека, затем перемещался в систему выравнивания векторов и ускорялся так, чтобы его скорость совпадала со скоростью вращающейся внутренней оболочки. В этот момент контейнер «передавали» с внешней оболочки на внутреннюю, после чего пришвартовывался к одной из четырех станций, расположенных на равных расстояниях друг от друга по окружности внутренней оболочки.

Ну, по крайней мере, в теории все было так, но пока что мы не увидели ни одного контейнера, который совершил бы подобную поездку. Насколько мы могли понять, все контейнеры были припаркованы у основания транспортировочного рельса. Буджумам, похоже, не нужно было ни заходить внутрь, ни вывозить что-то наружу.

Прилетевшие буджумы расположились на выделенных им стойках, и роботы двинулись вперед, чтобы заменить в них масло или выполнить другую неизвестную нам задачу. Наши беспилотники отделились от буджумов, держась как можно ближе к ним, чтобы не превращаться в свободно плывущие силуэты, и медленно двинулись вдоль корабля. Мы приказали им прижаться к стене задолго до того, как они доберутся до его носовой части – на тот случай, если сенсоры буджума еще работали. Мы предполагали, что буджумы уже перешли в режим обслуживания, но зачем искушать судьбу? В общем, мы рассчитывали на то, что роботы-техники – как и все известные нам ИМИ – сосредоточены только на своей задаче и совершенно не любопытны.

«Геймеры», управлявшие беспилотниками, повысили свою частоту настолько, чтобы иметь возможность обдумать свои действия и возможные последствия. Но это означало, что для общения с ними мне тоже придется повысить частоту. Постоянная сборка и разборка ВР дезориентировали меня, поэтому я решил, что просто останусь зрителем. Наблюдениями обменяемся потом.

Вскоре беспилотники разместились в маленькой нише, созданной пересечением шлюзовой области и двух поддерживающих колонн: сканирование показало, что это место не видно из большей части отсека. Мы обнаружили несколько камер и датчиков, но у нас не было никакой возможности узнать, какие именно из них ведут наблюдение, а какие используются только для проведения работ. Мы уже решили, что волноваться по этому поводу нет смысла: полностью ликвидировать риск невозможно, так что мы, если понадобится, будем учиться на собственных ошибках и повторять все снова и снова.

Дроны дождались затишья, метнулись к следующей точке сбора – мертвой зоне между стойками двух разных видов – и, сделав последний поворот, оказались в алькове, где едва не врезались в робота-техника.

– Какого хрена?! – воскликнул Билл.

Я немедленно увеличил свою частоту. К черту ВР.

– Что там делает эта штуковина? – спросил я у тех, кто управлял беспилотниками. На этой частоте они существовали только в виде своих тегов с метаданными, висящими в виртуальной бездне.

Один из тегов, отмеченный как «Рэндалл», ответил:

– На планах ее не было. Там ничего нет, это просто зазор между… ой. – Он развернул окно так, чтобы его увидели все. – Похоже, там идет ремонт переборки.

– Вот дьявол, – буркнул я. – В подобных ситуациях я так радуюсь, что у меня нет сердца, у которого может случиться инфаркт.

Я вернулся в обычное время Бобов, заново собрал свою ВР и повернулся к Биллу; он только что задвигал губами, произнося следующее предложение. Я прервал его, не давая ему начать.

– Робот ремонтирует переборку. Абсолютное совпадение. И мы над его зоной датчиков, так что он, скорее всего, нас не заметил.

– Роскошно, – ответил Билл. – В любом случае сигнализация пока не сработала. Возможно, мы еще выкрутимся.

Беспилотникам потребовалось сделать еще несколько рывков, но ничего, вызывающего сердечные приступы, больше не произошло. Беспилотники оказались перед люком. Судя по нашим сканам, за ним был проход к объекту, который какой-то умник назвал «Трубой Джеффри». В теории он позволит нам добраться до рельса, на котором действует механизм, соединяющий неподвижную внешнюю оболочку мегаструктуры с вращающейся внутренней. Но после этой точки импровизировать нам придется больше, ведь получить подробные сканы всех систем управления мы не смогли.

Один беспилотник выпустил несколько «бродяг», которые ощетинились модифицированными отвертками и атаковали точки крепления панели. У меня возникло ощущение… даже не знаю… дежавю? Ностальгии? Чего-то в этом роде. Я обратил внимание, что снарки используют шурупы с квадратными шлицами. Похоже, некоторые геометрические задачи являются универсальными.

Бродяги не могли как следует закрыть люк изнутри, поэтому, подождав, когда наши машины пройдут, провели небольшую точечную сварку. Да, люк не устоит перед натиском, но его задача – не защищать нас от нападения, а просто выглядеть нормально. Завершив работу, «бродяги» снова залезли в беспилотник, и мы двинулись дальше.

Нам было некогда ждать «тачку», которая подвезет нас, и, кроме того, никаких «тачек» в окрестностях не было. Активировать систему самостоятельно мы точно не могли – и даже если бы мы разобрались, как это сделать, это, скорее всего, привлекло бы к нам нежелательное внимание. Такая система, похоже, требовала управления на высоком уровне: начальство, по крайней мере, должно было составлять расписание и выдавать разрешения.

Поэтому у нас оставалась только одна стратегия – шнырять по внутренностям, словно мыши, пытаясь пробраться внутрь мегаструктуры. Это легче, чем могло показаться. Грызуны уже много тысяч лет залезают во все, что построили люди.

Одно из преимуществ того, что все контейнеры припаркованы на одной стороне, заключалось в том, что кольцо было пустым, словно шахта лифта, в которой нет самого лифта. И беспилотники могли развивать такое ускорение, чтобы держаться наравне с внутренней оболочкой, одновременно следуя по круговому маршруту. Поэтому мы сможем пристыковаться на «принимающей» станции внутренней оболочки.

На подготовку, картирование всех закоулков и игру в прятки с роботами-техниками ушло несколько часов, но в конце концов мы поняли, что готовы сделать большой шаг – перелететь от неподвижной внешней оболочки к вращающейся внутренней. Прежде чем рисковать всей эскадрильей, мы решили проверить нашу стратегию на одном беспилотнике. Поначалу машина виляла из стороны в сторону, но потом Гэндальф освоился, и траектория беспилотника стала гладкой.

Беспилотник приземлился на небольшой ремонтной платформе, которая, вероятно, являлась станцией или терминалом на внутренней оболочке, откуда местные жители могли попасть в лифт. Я увидел место, где контейнеры лифтов должны стыковаться с гермостворкой, позволяя пассажирам перейти из лифта во внутреннюю часть мегаструктуры.

До сих пор мы действовали в вакууме. Теперь нам придется решить, как попасть в среду, рассчитанную на рубашки с коротким рукавом – и, опять же, сделать это так, чтобы не сработала сигнализация.

Как только вся эскадрилья прибыла на место, настало время собирать разведданные. Пара беспилотников выбросила из себя «бродяг»; они столпились рядом с люком и минут через десять прислали нам отчет.

– Хорошая новость: системы хорошо спроектированы, – сказал Гэндальф. – Это значит, что в них предусмотрено ручное управление – на случай аварийной ситуации.

– А плохая? – спросил я.

– В системе ручного управления есть нечто, похожее на датчики сигнализации. То есть, как только мы ее включим, руководство объекта об этом узнает.

– Значит…

– Мы обманем датчики. Если сенсор «дверь открылась» не сработает, никто ничего не узнает.

– На это понадобится время.

– Ага. И часть этих датчиков находится на противоположной стороне, так что придется бурить переборки. Отправим туда двухмиллиметровых «бродяг».

– А они сигнализацию не активируют?

Гэндальф покачал головой.

– Это же не засекреченная военная база. Они не ожидают, что кто-то сюда вломится, так зачем им проектировать объект, держа в уме подобные сценарии?

Логика Гэндальфа показалась мне сомнительной. Возможно, он просто выдает желаемое за действительное.

– И какой у тебя уровень уверенности?

– Боб, мы просканировали эту штуку. Тут только один уровень защиты датчиков.

Я кивнул; пока что это объяснение меня удовлетворило. Но если сигнализация сработает, я надаю кое-кому оплеух.

– Подумай о масштабах, Боб, – добавил Билл, подходя ко мне. – Миллиард миль мегаструктуры – с дверями, шлюзами, коридорами, запретными зонами… Как за всем этим уследить? Тот, кто строит такую штуку, должен автоматизировать все процессы и верить в то, что в случае необходимости система будет отправлять тревожные сигналы наверх. И при этом нужно избегать дублирования сигналов, чтобы снизить нагрузку на процессоры.

– Значит, подавим сигналы в зародыше, и ничего не произойдет.

– Ага, – ответил Гэндальф, отрывая взгляд от монитора и поворачиваясь ко мне.

Надо отдать «геймерам» должное: они действовали осторожно и методично. На обезвреживание шлюза, чтобы он не устроил нам армагеддон, ушло почти полдня, но в конце концов Гэндальф дал нам зеленый свет, и мы начали вручную заводить наши устройства внутрь.

Мне в голову вдруг пришла одна мысль, заставившая меня фыркнуть от смеха.

– Вот был бы номер, если бы после всего этого оказалось, что беспилотники не проходят в шлюз.

– Ага, – ухмыльнулся Гэндальф. – Вот почему мы проверили это еще на этапе планирования. Не зря же ты платишь нам кучу бабла.

– Это если предположить, что я вообще вам плачу.

– Сильный аргумент. – Он улыбнулся и снова повернулся к экрану. – Последняя группа. Следующая остановка: внутренности мегаструктуры.

Преодолев шлюз, наши беспилотники оказались в тускло освещенном коридоре, который, предположительно, вел к основной части станции. Задерживаться в коридоре я не стал: смотреть тут, в общем, было не на что, только где-то вдали угадывались очертания дверей обычного лифта. Если ты не похож на крелла, то количество вариантов для дверей и коридоров у тебя сильно ограниченно. И даже надписи не очень отличались; очевидно, необходимость развешивать повсюду таблички является еще одним универсальным качеством. Я не мог прочесть ни одну из надписей, но забавлялся, представляя себе, что это призывы не травмировать конечности, засовывая их в давилко-дробилочные места, а также другие предупреждения для идиотов, размещенные по требованию закона.

Такие лифты можно было встретить в любом офисном здании на Земле. Кроме того – потому что у снарков была своя версия строительных норм, – тут имелась аварийная лестница. Она, возможно, оснащена сигнализацией, а лифты, возможно, извещают кого-нибудь о том, что ими воспользовались. Я надеялся, что «геймеры» учли и эти варианты.

– Сигнализация в лифтах есть?

– Не знаю, – ответил Гэндальф. – Проблема та же, что и с «железной дорогой» между оболочками: мы не понимаем, куда идут сигналы. Но на дверях, за которыми находится лестница, датчиков нет.

В ответ я что-то промычал, но не стал спорить. Не мне же лезть по этой лестнице, в конце концов.

Данная часть операции оказалась довольно нудной, словно прогулка по подземелью, которое состоит из одних коридоров. Конечно, на тебя всегда могло что-то прыгнуть из какой-нибудь скрытой ниши, поэтому происходящее создавало странную комбинацию из стресса и скуки.

Беспилотники пролетели мимо дверей, ведущих на другие уровни, и поднялись по лестнице до конца. По словам Гэндальфа, за дверью, у которой мы собрались, находилось фойе транзитной станции на внутренней поверхности мегаструктуры. В лучшие времена именно сюда прибывали местные жители, чтобы отправиться к внешней оболочке, а затем – за пределы топополиса. В ходе сканирования мы обнаружили признаки того, что здесь также располагалась остановка какой-то внутренней транспортной системы. К сожалению, число миллисекунд в сутках было ограниченно, поэтому изучение данной системы мы отложили на потом.

– Сейчас начнутся сложности, – сказал Гэндальф.

– А раньше было легко? – спросил я.

– Две проблемы. – Гэндальф открыл еще два окна с дополнительной информацией. – Первая: в фойе есть камеры. Вторая: на внешних дверях есть датчики. В-третьих, если начальство хотело не пускать аборигенов на станцию, то сконцентрировало бы охрану именно здесь – как внутри, так и снаружи. Поэтому главный вход использовать нельзя.

– Полагаю, у тебя есть альтернатива.

– Ты про наши огромные гонорары не забыл? – ухмыльнулся он. – Конечно, альтернатива есть. Мы выроем тоннель.

– Тоннель? Как в «Большом побеге»?

– Ну, мы же не режем все подряд. А везде, где мы бы применили бетон, снарки используют свой странный керамический материал с углеволокном. И это прекрасно, поскольку наши плазменные горелки легко с ним справляются.

– То есть после всего этого шпионского хайтека мы будем копать себе путь, словно крысы.

– Боб, бывают ситуации, когда хайтек не годится.

Гарфилд открыл схему станции и указал на одну точку.

– Вот. Тоннель выйдет чуть ниже первого этажа, так что, выбравшись наружу, мы сможем прикрыть дыру.

– Наружное наблюдение?

– С ним проблем не будет. Камеры следят за входом, а бока и задняя часть не просматриваются.

– Тогда действуем.

Резать стену, а затем копать тоннель, ведущий к первому этажу, было скучно, но, с другой стороны, все обошлось без происшествий. Правда, «бродяга», выскочивший из-под пола, напугал какого-то представителя местной фауны, похожего на оленя. Животное отпрыгнул метра на три, а затем, испуганно блея, бросилось наутек.

– Начинаем шпионить, – сказал Гэндальф.

Он отправил команду беспилотникам, и несколько из них открыли свои грузовые отсеки. Из них вышли крошечные беспилотники-«шпионы», которых изобрел я, шпионя за дельтанцами, и Жак, шпионивший за павами. Благодаря использованию новейших технологий и казимировых источников энергии, мы смогли создать «шпионов» размером с воробья. Кроме того, мы оснастили их системой камуфляжа и поэтому были уверены, что аборигены нас не заметят. Эти беспилотники, помимо всего прочего, будут заниматься старой доброй прослушкой.

Нам еще нужно было думать о том, что нас может обнаружить таинственный управляющий топополиса. Стоило исходить из того, что в мегаструктуре есть некая система наблюдения – хотя бы для того, чтобы следить за состоянием самой мегаструктуры. Добавим тот факт, что кто-то ограничивает имеющиеся у аборигенов технологии с доиндустриальным уровнем, а ведь это тоже требует наличия какой-то системы наблюдения. Важный вопрос: как именно поддерживается запрет на технологии? Мы бы не хотели случайно попасть под какую-то чистку.

– Беспилотники-«шпионы» вышли, – сказал Гарфилд. – Теперь будем ждать.

12

Подготовка к экспедиции

Боб. Ноябрь 2333 г. Окрестности Эты Зайца

У беспилотников-«шпионов» есть несколько задач, так что на какое-то время им работы хватит. Они будут не только подслушивать снарков и учить их язык, но также заниматься биологическими исследованиями и изучать местные города и инфраструктуру. «Прыгуны» выдали беспилотникам алгоритм поиска, который, по их словам, поможет им собирать данные более эффективно. Не то чтобы я им не доверял, но все-таки подключил к беспилотникам блок аппаратного контроля. Он будет совершенно незаметным – чтобы найти его, нужно знать программы доступа. Паранойя Билла, похоже, изменила все мое отношение к миру Бобов в целом.

А у меня тоже была куча дел. Мы уже набрали достаточно самой базовой инфы, чтобы начать производство альфа-версии снарка. Детали добавим, как только «прыгуны» изучат аборигенов. Кроме того, оставался нерешенным вопрос, будет ли Бриджит участвовать в этом проекте – по крайней мере, будет ли она консультировать нас по вопросам, связанным с биологией снарков.

Я работал над схемой «мэнни», когда поступил сигнал от Бриджит. Мы с ней не тусовались вместе, так что вряд ли она решила просто со мной поболтать. Вероятно, кто-то что-то кому-то сказал. Я отправил согласие, и она сразу же зашла ко мне.

– Очень одобряю, – сказала Бриджит, потратив несколько секунд на осмотр моей библиотеки. – У Говарда тоже была библиотека, но совсем не такая большая. Эти книги настоящие?

– Все до единой, вплоть до содержания, – ответил я. – Я пробежался по всем базам данных, которые сумел найти. БобНет содержит все знания, накопленные и записанные людьми и павами.

– О, это так круто, когда у тебя есть хобби. – Чуть помедлив, Бриджит перешла к теме, ради которой и пришла. – Боб, я хочу участвовать в операции по изучению снарков.

– Ладно.

– Ну, то есть я ведь биолог, и у меня большой о… стоп. Что?

Я ухмыльнулся.

– Если честно, то я сам искал способ поговорить с тобой об этом. Собирался поступить как последний трус – обратиться к Говарду.

– Я оскорблена и польщена одновременно. И все же, главное – результат. Вижу, ты работаешь над «мэнни». Создать версию женщины намного сложнее?

– О, на самом деле половой диморфизм у снарков минимален. У самок голова чуть больше, но в остальном различия, в общем, только в феромонах. Так что сделать самку не очень сложно.

– Отлично. Билл сказал, что ты поручил исследования «прыгунам». Ты им доверяешь?

Услышав эту реплику, я удивленно поднял бровь. Мой разговор с Биллом на эту тему был одним из тех дел, которые касались только Бобов. То, что вариативность Бобов встревожила третью сторону, делало проблему куда более серьезной.

– А почему именно ты хочешь это знать, Бриджит?

– Ну, они еще не скандируют «ты – одна из нас, ты – одна из нас» или что-то столь же зловещее, но на самом деле они уже не Бобы. Вот если бы они изменили свой облик, как те, кто косплеит боргов… но они все еще похожи на Говарда или на его брата-близнеца, и это меня пугает.

– Ты «Вторжение похитителей тел» смотрела?

– Боб, я ведь замужем за Говардом. Что, по-твоему, мы смотрим по вечерам – «Грозовой перевал»?