Смертельные объятия Данилова Анна

7. Июль 2023 г.

– Ты пришла… – Льдов, открыв дверь своего номера, застыл, вглядываясь в лицо Лоры. – И это не сон? Это на самом деле ты?

Он протянул руку и дотронулся до ее плеча.

– Да, это ты… И ты пахнешь своими духами…

– Я войду? – спросила она, тоже разглядывая его и с болью понимая, что он снова тот самый, беззащитный и напуганный Матвей, которого она знала и помнила.

Он отступил, впуская ее.

– Ты не представляешь себе, как я рад! Ведь только тебе я могу рассказать, что со мной случилось. Я попал в беду, в беду!!! Проходи!

Он запер за собой дверь.

Она прошла в номер, он усадил ее в кресло, сам сел напротив, не выпуская ее рук из своих. И все смотрел, смотрел…

Она вдруг поняла, чего он ждет. Поднялась и, присев на подлокотник кресла, обняла его. И тогда он, всхлипнув, вскочил и тоже обнял ее, прижался к ней.

– Что с тобой случилось, Матвей? Почему ты здесь? Ты же знаешь все про меня…

– Я бесконечно благодарен тебе за то, что ты приехала ко мне сейчас, ночью… Думаю, тебе это было не так-то и просто… Только прошу тебя, не думай, что я решил злоупотребить твоей добротой или, не дай бог, не считай, что ты обязана мне чем-то… Просто ты на самом деле самый близкий мне человек, и теперь, когда моя жизнь висит на волоске, к кому я еще могу обратиться, если не к тебе? Ты же простишь Олю, что я пытался разыскать тебя через нее?

– Да при чем здесь Оля? У нее своя жизнь, семья, дети…

– Кстати говоря, она так и не дала мне номер твоего телефона. Ни в какую… Вот тогда я попросил ее самой связаться с тобой и попросить тебя помочь мне…

– Матвей, пожалуйста, постарайся взять себя в руки и успокоиться. Садись, расслабься и расскажи, что с тобой произошло?

– Я расскажу, расскажу… – Глаза его блестели, щеки разрумянились, словно у него поднялась температура. – Только пообещай мне, что ты поверишь именно мне, а не им.

Она не знала, кого он имеет в виду, но пообещала.

Он снял номер в отеле «Марриот», на Тверской. Шикарный, огромный номер, в котором можно потеряться. Да, именно потеряться.

Матвей и выглядел совершенно потерянным. Казалось, этого человека уже никогда и ничего не будет радовать, и он смирился с тем, что будет всегда несчастен. Или же это рок и несчастья сами прилипают к нему?

Она сделала вид, что ничего, ну просто ничего не знает.

– Меня скоро посадят за убийство девушки. Лора, ты слышишь меня? Я не преувеличиваю… Нет, ты не подумай, я ее не убивал, разве я способен на такое? Но меня точно посадят. Рано или поздно вычислят, что я здесь, найдут и бросят в камеру. А там я точно не выживу. Ты же знаешь меня. И никакие деньги мне не помогут… Мой адвокат, Гусев, его сейчас нет в стране, связался с Бронниковым, и он, Борис Михайлович, приезжал, поддержал меня, сказал, чтобы я не переживал, что все это пустое, и меня отпустили… Хотя что значит отпустили? Меня и не задерживали, я сам себе все придумал, напугался… Знаешь, это как в поговорке «на воре шапка горит». Но в том-то и дело, что я не вор, а хуже, получается, убийца! Ненастоящий убийца, но они скажут, что настоящий. Я попал, влип!!!

Глаза его синие были полны слез, голос дрожал.

Лора пересела на диван и предложила ему присоединиться к ней, и он, как дрессированное ею животное, лег, вытянулся вдоль, положив свою голову ей на колени. И ей показалось, что уже один этот ритуал, это действие немного остудило его голову, привело хотя бы немного его мысли в порядок.

Она запустила пальцы в его теплые густые волосы и закрыла глаза. Неужели она здесь, с ним, ночью? Как она могла? Как посмела?

– Я проснулся рано утром, – закрыв глаза, начал он рассказывать, – кажется, на рассвете. Думаю, от запаха крови. И от какого-то дичайшего ощущения дискомфорта, словно я обмочился… Лучше бы я и не открывал глаза… Ее голова, мертвая голова (!) лежала на подушке, рядом со мной, и повсюду была кровь. Прямо как в жестоком триллере. Как в кино!!!

Лора издала тихий стон.

– Да-да! Я понятия не имею, как она вообще оказалась в моем доме! Я ее никогда прежде не видел. Ну и, понятное дело, в моей руке был нож. Ну, не совсем, конечно, в моей руке, а просто лежал рядом… В крови. Я вскочил и закричал! Поверь мне, я ее не приглашал, у меня с ней ничего не было, но она была голая… Молодая такая брюнетка. Я запаниковал! Я носился по спальне, боясь взглянуть на нее. А чтобы подойти и посмотреть на нее, у меня просто не было сил. Я понял, что случилось что-то очень страшное. И первым человеком, кому я бы мог довериться, была ты. Я позвонил тебе по тому телефону, который у меня сохранился с прежних времен, понимая, что ты давно уже сменила номер… Конечно, мне никто не ответил. Но у меня, к счастью, был номер Ольги. У нас же с тобой была договоренность, что только в самом крайнем случае я звоню ей, а она уже сообщает обо мне тебе. Остальное ты знаешь… Да, я позвонил ей, сказал, что мне необходимо увидеть тебя, но потом, уже спустя некоторое время, я так испугался, что и тебя подставлю, если ты приедешь ко мне, в эту бойню, то перезвонил ей и дал отбой. Мол, я справился, у меня все нормально. Хотя нет, все же было совсем не так…

Он помолчал немного, собираясь с мыслями, открыл глаза и посмотрел на Лору.

– Какие у тебя нежные руки…

– Где труп? – спросила она.

– А трупа нет! Пришла моя домработница Аля. Она – монстр. У нее железные нервы. Нет, она тоже, конечно, испугалась, но потом как-то быстро взяла себя в руки, и на мое предложение, мол, надо вызвать полицию, она, такая всегда кроткая и вежливая по отношению ко мне, бесцеремонно покрутила пальцем у виска. Типа, я что, спятил? Вас, Матвей Евгеньевич, просто посадят, сказала она так уверенно, словно знала наверняка.

– Ты же сказал ей, надеюсь, что не убивал?

– Конечно! Да она и без того ни за что не поверила бы, что я способен убить кого-то. Кроме того, она знает, что у меня и девушки-то нет! Мне бы с собой справиться, мне не до отношений. Ты же знаешь меня… У меня такие жирные тараканы в голове! Да, конечно, тогда, когда мы с тобой познакомились, я вроде бы пришел в себя, и у меня пошли сделки одна за другой. С твоей помощью я довольно быстро восстановился и снова принялся заниматься своими делами, и это спасало меня. Но главное, и я просто должен тебе об этом сказать, меня всегда грела и успокаивала мысль, что ты все равно где-то рядом. Это как тяжелобольной пациент чувствует себя увереннее, если знает, что в соседнем доме живет его лечащий врач. У меня был номер телефона Ольги. К тому же я просто знал, где она живет. И знал, что она всегда поможет мне связаться с тобой.

– Что было потом?

– Аля сказала, что от трупа надо избавиться.

Он горько засмеялся, и было в этом смехе что-то уже истерическое.

– И где сейчас тело?

– Понятия не имею. Она сказала, что отвезет труп. И что вернется и все отмоет, а белье и матрац сожжет в саду. Она, знаешь, такая проворная, ловкая, сильная, она всегда все делает быстро и хорошо. Но я не мог предложить ей помочь перенести тело в машину, хотя оно явно было тяжелое. Я бы умер от ужаса. И тогда она все сделала сама. Говорю же – зверь!

– Ты сказал, она – монстр.

– Ну да. Я так и сказал. Потому что она сильная. Вероятно, как и все женщины.

– Что было потом?

– Она взяла чистую простыню, завернула в нее труп, вытащила, я бы даже сказал, выволокла его из дома прямо в гараж, подогнала туда свою машину, погрузила его и вывезла. Пока ее не было, я отмачивался в ванне. Но сколько бы я ни мылся, ни смывал с себя кровь… Вернее, не так. Крови на самом деле было не так уж и много, на подушке и на моем белье, внизу… Ну и на простыне, конечно. Но мне казалось, что я весь залит кровью. Этот соленый железистый запах преследует меня до сих пор!

– Постой… Так как ее зарезали? Где была рана? Если на подушке, то…

– Точно сказать не могу, видел только, что ее горло залито кровью…

– Так откуда же кровь внизу? На твоем белье?

– Не знаю, натекла… Хотя, может, были и еще раны на теле… Я же не видел.

– Твоя домработница потом вернулась?

– Думаю, что да. Она же обещала убраться. А мне надо было на работу. Я уехал.

– Значит, ты ее не видел больше, да?

– Получается, что да.

– Но она хотя бы отзвонилась?

– Да, разумеется. Разве я не сказал? Она сказала, что сделала все, как она выразилась, «чисто». Что мне не о чем переживать.

– Скажи, Матвей, она что, такая бесстрашная или глупая? Разве она не понимала, что сильно рискует? А что, если бы ее остановили на дороге… Да мало ли что могло случиться! И почему она была против того, чтобы ты вызвал полицию?

– Да все же просто: больше всего на свете она боится потерять эту работу.

– Ах вон оно что!

– Работа несложная, работает она быстро, я плачу ей хорошо, к тому же она довольно часто с моего разрешения, конечно, забирает продукты домой. Так что может экономить на еде, копить, к примеру, на какие-то земные радости. Она очень, очень испугалась, что меня посадят. Понимаешь, насмотрелась девушка сериалов, где полиция представлена не самым лучшим образом, поэтому и была уверена, что в случае, если меня будут допрашивать и я расскажу чистую правду, мне все равно никто не поверит. Меня запишут в убийцы, посадят, а Аля, стало быть, потеряет работу. Вот такой простой расклад. А что ты так удивляешься? Девушка она простая, и для нее работа, деньги – это смысл жизни. Да она, по сути, живет в моем доме, как в своем. Меня же подолгу не бывает, вот она и чувствует себя здесь очень свободно и комфортно. Говорю же – как у себя дома.

– Что было потом?

– Да ничего. Он позвонила и сказала, как ты уже слышала, что все нормально, чисто сработано, и я изо всех сил старался успокоиться. Но разве можно успокоиться, зная, что этой ночью кто-то подложил мне труп девушки, сунул мне под одеяло орудие убийства, нож, а моя домработница хладнокровно зарыла все это где-то в лесу…

– Надеюсь, ты никому, кроме меня, об этом не рассказывал?

– Нет, конечно!

– А Борису… Бронникову? – закашлялась Лора.

– Зачем же я буду ему что-то рассказывать, если и дела-то в отношении меня нет? Я так ему и сказал, что понятия не имею, о какой Карине идет речь, кого убили. Да я и имени не знал! И уж точно не знаю, как в ее сумке оказалась моя визитка. Ладно бы я был гинекологом, женским парикмахером, портным, да мало ли… Но у меня инвестиционная компания! Не могу представить себе девушку, которая сильно заинтересовалась бы этими самыми инвестициями. Понятно же, что визитку ей подкинули, чтобы я был первым, кого бы потревожили по этому делу. И девушку эту тоже как бы подкинули… Бррр… Как ужасно это звучит! Подложили мне в постель, предварительно убив…

Матвей некоторое время молчал, словно вспоминая детали сегодняшнего дня, все то, через что ему пришлось пройти, затем собрался и продолжил:

– Вот, собственно говоря, и все. Со мной поговорили несколько минут, в течение которых я чуть не умер от страха, но потом следователь меня отпустил. И все! Домой я, конечно, не поехал. Во-первых, дом будет у меня теперь ассоциироваться с этим кошмаром. Во-вторых, я же не видел свою спальню после уборки. А что, если Аля вообще мне не поверила и отвезла труп прямо в полицию?

– Как это? Ты даже такое допускаешь?

– Ну кто она мне? Вернее, не так. Кто я ей? Никто! Она наверняка знает о моих психических проблемах, о страхах. Подумала, что я спятил и убил. К тому же она могла элементарно не вернуться…

– Так. Постой. Ты уже противоречишь сам себе. Ты же только что сказал, как ей нужна работа. Я что-то уже ничего не понимаю.

– Лора, милая, но я же должен все просчитать! И вот когда я это делаю, когда долго думаю, то мне все больше и больше кажется, что мой арест – дело времени!

– И что же теперь делать?

– Просто посиди здесь, со мной, пока меня не нашли.

– Скажи… Если уж ты рассматриваешь разные варианты… А что, если девушки никакой не было? Хотя… – Лора замотала головой. – Хотя, что же я такое говорю, если девушку нашли сегодня… Ладно. Утро вечера мудренее. Ты ложись спать.

– А ты? Ты ляжешь со мной? Как тогда?.. Без тебя я не усну, ты же знаешь. Быть может, это будет моя последняя ночь на свободе.

– Постой… Еще один вопрос. Кто мог с тобой это сделать? Кто все это провернул, чтобы тебя подставить? У тебя есть предположение? Ты кого-нибудь подозреваешь?

– Не знаю… Дорогу я никому не переходил. Наоборот, моя компания вкладывает деньги, я многим нужен. Нет, никого не подозреваю. И я страшно напуган. Я снова лечу в какую-то пропасть…

В спальне Лора уложила его, легла рядом и теперь уже она положила ему голову на плечо. И теперь слышала, как он глубоко, судорожно вздыхает. В его голове, конечно же, метались черные тени дурных предчувствий. И его страхи передались ей. Что теперь с ним будет? Как ему помочь, спасти?

– Матвей, ты не спишь?

– Нет.

– Если на самом деле все так…

Она не знала, как сказать, чтобы не напугать его еще больше. Но если его посадят, пусть даже поначалу в камеру предварительного заключения, он и там не протянет, он утонет в своих страданиях. Он физически там не выживет. У нее созрел план, но как ему об этом сказать? Как предложить ему спрятаться? Ведь пока что он на свободе. Пока…

– Позвони своему Гусеву, пусть он поговорит с Борисом Бронниковым, чтобы тот помог тебе. Тебе надо спрятаться…

Последнее слово она произнесла с трудом. И даже зажмурилась, ожидая его реакции.

Думала ли она тогда о последствиях? И да, и нет. Если он спрячется, то хотя бы останется жив. И не попадет в психушку. А если не спрячется – даже при самом хорошем раскладе, если повезет со следователем и как-то быстро найдут настоящего убийцу, – то все равно сильнейшим, беспощадным образом пострадает его психика. Ну а уж если его, невиновного, осудят за убийство, он точно погибнет.

Лора опекала его не по-матерински, по-сестрински, и чувствовала какую-то болезненную ответственность за него, переживала, как за родного человека. Приручила, теперь он стал ей родным.

– Хорошо, я позвоню Гусеву. Он поговорит с Бронниковым.

– Вот и отлично. Только не забудь, это очень важно.

Она закрыла глаза. Эта ночь, тревожная и тяжелая, напомнила ей о другой ночи, о последней ночи, когда они оба знали, что она больше к нему не придет. Что ей, выполнив свою миссию и наполнив его силой, пора уже было продолжать жить своей жизнью, где ему уже не было места. Она отрывала его от себя, как ребенка, как младшего брата, с которым была вынуждена расстаться. И вот так же, лежа с ним в обнимку, боялась, что все эти их встречи вдруг окажутся для нее обманом, что на самом деле в его сердце вспыхнуло другое, более сильное и страстное чувство, которое он умело маскировал под другое, более невинное.

Но ничего не произошло. Он и в последнюю ночь вел себя, как и раньше. Не пытался прикоснуться, поцеловать, не говорил слов любви. А она? Хотела ли она этого? Была ли в него влюблена? И да, и нет.

Она запуталась. Слишком уж сложными были их отношения. Игра, которую она затеяла во время их первой встречи, почти сразу же перестала быть игрой, и отношения двух незнакомых людей начали с первых же минут окрашиваться в сложные тона другой, более понятной, человеческой любви, замешенной на сострадании. Но где-то очень глубоко, в чем она даже себе не хотела признаться, она ждала проявления другой любви, ей хотелось, чтобы ее желали. Но представляя себе эту другую любовь, которая возникает между мужчиной и женщиной, она понимала, что не готова к такому повороту событий. Что ей просто хочется потешить свое женское самолюбие, не более. Что в один прекрасный день Матвей, красивый молодой мужчина, увидит в ней красивую молодую женщину, а не хорошо оплачиваемую «девушку-обнимашку» из конторы.

Вот и теперь, она лежала рядом с ним и ждала прикосновений. Они, несомненно, обожгли бы ее, она бы порывисто встала и ушла.

Да, так оно и было бы. Потому что сейчас у нее есть кому к ней прикасаться и ее желать. И она счастлива и любима. Но чего же она тогда ждет? Зачем ей эти ощущения?

И вдруг она поняла, что с ней происходит. Поняла и ужаснулась. Как он сказал? Последняя ночь на свободе. Как знать, вдруг он прав? Впереди у ее подопечного – черный туман неведения. Он напуган, он теряет последние душевные силы. И надо же такой беде случиться именно с ним, с человеком без кожи?

Лора впервые вдруг почувствовала к нему желание. Потерлась щекой о его плечо, обняла его совсем не так, как раньше, коснулась бедром его бедра и задышала часто-часто, невероятно волнуясь и уже пылая…

Но ответом ей послужило его тихое, мерное дыхание. Он спал.

8. Май 202… г.

После неприятного разговора с хозяйкой конторы, которой Оля призналась, что не смогла заставить себя встретиться с клиентом, да к тому же еще, бросив свою подругу на растерзание этого самого клиента, она вернулась домой, выпила успокоительный отвар и легла.

Решиться на то, чтобы спросить хозяйку, адекватный ли клиент, не опасен ли он, она не могла. Зачем спрашивать, если ты и так сбежала от него. Не признаваться же в том, что вместо нее туда отправилась подружка.

Она понимала, что хозяйка, вцепившись клещами в богатенького мужчину, сразу же направит туда другую, более опытную девушку-обнимашку.

Да и с самого начала было странно, что ее, Олю, прошедшую всего лишь трехдневный курс обучения, хоть и получившую сертификат, отправили к такому «жирному» клиенту. Хотя контора молодая, девушек, возможно, мало, а клиент нарисовался только что. И вот, чтобы его не упустить, к нему наверняка послали новенькую.

И вот приедет к этому Льдову другая мастерица-обнимальщица, а там уже есть девушка. И как дальше будут развиваться события? Прямо-таки водевиль какой-то.

Но эти мысли очень быстро уступили другим – как там Валя? Она могла бы ей позвонить, но все оттягивала время, не решаясь. И от страха, терзаемая нехорошими предчувствиями, совсем раскисла, чувствуя себя настоящей предательницей.

А что, если этот Льдов маньяк? Что, если он сейчас избивает или вообще убивает Валю? Может, позвонить на всякий случай в полицию?

Но и этого она не сделала. Лежала и думала о том, что теперь между нею и Валей отношения испортятся. Что они наверняка поссорятся. Что Валя разочаруется в ней, бросит ее, съедет с квартиры, и они больше никогда не увидятся.

Оля и сама презирала себя. Понимала, что смалодушничала, что надо было ей настоять на том, чтобы Валя тоже села в такси. Но вышло как вышло. И что теперь делать?

И чем только она думала раньше, когда записывалась на этот курс? Когда принимала решение пойти в обнимашки? Ну не дура она? Разве трудно было представить себе, что ее ожидает? Ладно Льдов, он молодой мужчина, красивый. Ей показали его фото. Но ведь обратиться в контору может любой человек, были бы деньги. Может, дурно пахнущий, с неприятной внешностью старик? Или какой-нибудь буйный неврастеник, больной на всю голову человек? Может, маньяк, сообразивший, что вот так, притворившись несчастным меланхоликом, заманить к себе домой жертву будет проще всего!

Звонок Вали успокоил ее, она даже разрыдалась от счастья: «Все нормально. Не переживай. И не звони».

Значит, у нее получилось! Получилось! И она, безо всякого обучающего курса, сумела расположить к себе клиента, успокоить его. Раз попросила не звонить, значит, процесс пошел. Значит, мужчина принял ее, позволил себя обнять, а она его – разговорила, приласкала.

Дурдом! Что это за услуга такая? Полный бред! И почему только эти мысли не возникли у нее с самого начала, когда она ухватилась за эту тему? Неужели желание заработать, физически не напрягаясь, так ослепило ее? Ну да, у нее больная спина, и ей тяжело работать официанткой и носить подносы, улыбаться гостям. Но ведь и там надо работать с клиентами, не просто же так тебе будут платить деньги! Возможно, надо преодолеть множество комплексов, научиться ладить с незнакомыми людьми, чтобы они остались тобой довольны. Ведь человек, позвонивший в контору и решивший довериться незнакомому человеку, и сам не знает, чего от него ждать. Но раз он это сделал, раз обратился туда, значит, ему на самом деле очень плохо, тяжело… Значит, он совсем один, и это страшно.

Валя появилась дома на следующий день, вечером. Выглядела задумчивой.

Оля сгорала от любопытства. С порога завалила вопросами.

– Оля, да все нормально, я же тебе сказала. Работаем. Спасаем. Он и правда в очень плохом состоянии. И ничего не ест, представляешь? Вот поэтому я поставила перед собой первоочередную задачу пробудить в нем аппетит. Помогает мне в этом Алевтина, домработница. Я говорю ей, что надо готовить, объясняю ей, что Льдова надо поставить на ноги и заставить есть, а она, и без меня понимая, что хозяин в плохом состоянии и что ему нужно помочь, беспрекословно исполняет все мои просьбы. Так что здесь проблем не должно быть.

– Но что с ним? Что? Он реально болен или?..

– Просто переработал парень, вот и все. У него бизнес, он устал. Бензин кончился, понимаешь?

– Ты обнимала его?

– Оля! Все, не хочу больше об этом говорить… Мне и без того трудно, как-то неудобно, и я вообще не собираюсь брать с него деньги…

– В смысле? – опешила Оля. – Как это?

– А вот так: просто помогаю ему по-человечески. Жалею его. Успокаиваю. Пытаюсь согреть, чтобы он поскорее восстановился, пришел в себя и вернулся к нормальному образу жизни.

– Он не приставал к тебе?

– Спроси еще, не спали ли мы. Оля! Нет, конечно! Это хорошо воспитанный молодой мужчина. Он все понимает. Это поначалу мы оба боялись, что у нас ничего не получится, как-то приноравливались друг к другу, а потом подружились. Так бывает…

– Надо же! А я тут испереживалась вся! Думала, что ты будешь презирать меня за то, что я уехала… В контору позвонила, сказала, что не смогу там работать. Меня чуть не послали…

– Работай пока в ресторане, а там видно будет.

– А ты?

– А я уже позвонила на работу, сказала, что беру за свой счет, меня отпустили. Ну не могу я бросить Матвея, понимаешь?

Ольга хотела услышать какие-то подробности, представить себе, как происходит общение Вали с Льдовым, но в какой-то момент поняла, что пора уже оставить подругу в покое. Что когда она созреет, когда поймет, что готова, то сама поделится своими впечатлениями и расскажет о Льдове.

Конечно, было во всей этой ситуации что-то такое, что делало Валю особенной, переполненной тайнами и сильной, и почему-то, думая об этом, Оля чувствовала себя какой-то неполноценной, слабой и глупой. Быть может, она в какой-то мере завидовала подруге, ее таланту и умению ладить с людьми, но, вспоминая свои чувства и страхи там, в поселке перед воротами льдовского дома, она снова и снова признавалась себе в том, что даже теперь, когда она знает, что Льдов не опасен, что с ним можно общаться, она поступила бы так же – не смогла бы дать то, что ему было необходимо, отказалась бы от этой затеи работать в конторе и получать деньги за объятия. Уж лучше она вернется в ресторан, в свое привычное место и возьмет в руки поднос.

Валя все реже и реже ночевала дома. Могла приехать на пару часов на шикарной машине с водителем Льдова, привезти продукты, положить в шкатулку деньги, которые они собирали, надеясь на удачу, на первоначальный взнос на ипотеку.

Идея попытаться получить кредит в Мышкине поблекла и показалась бессмысленной после того, как, изучив вопрос, подруги выяснили, что если человек официально работает в Москве и получает зарплату на карту Сбербанка, то и ипотеку может оформить в любом центре ипотечного кредитования Москвы.

Поначалу Оля почувствовала, что подруга отдаляется от нее, что, видимо, остались в прошлом их откровенные беседы, что пропала близость. Словно Валя жила теперь в каком-то своем мире, куда Олю осознанно не впускала. Конечно, она обижалась, но все равно пыталась как-то оправдать такое поведение подруги, предполагала, что Валя просто увязла в новых отношениях и теперь и сама не знала, как из них выбраться.

Она была уверена в том, что Льдов стал ее любовником. Пожалуй, такое развитие отношений и испугало на подсознательном уровне саму Олю, когда она, оказавшись уже перед воротами своего первого клиента, струсила и бросилась прочь. А вот Валя не испугалась и вступила в эти самые отношения. Вот только радости ей это явно не приносило, считала Оля, уж слишком много печали было в ее взгляде.

Возможно, она испытывала стыд перед Олей и потому не допускала доверительных разговоров, одним только взглядом давая ей понять, что не стоит задавать никаких вопросов, связанных с ее новым положением.

Однако время от времени она все-таки не выдерживала и приоткрывала свою тайну.

– Знаешь, у него появился аппетит.

Или:

– Мы вчера гуляли в парке, представляешь?

И тогда Оля уже и не знала, что думать. Ведь, если для нее все эти на первый взгляд мелочи кажутся достижениями, то, может, никакие они и не любовники и она продолжает ухаживать за Льдовым как сиделка? Вряд ли человек, у которого вот только недавно появился аппетит, мог тратить свою и без того драгоценную энергию на занятия любовью. И только в этом случае Оля могла объяснить отсутствие радости на лице подруги, которую просто-напросто угнетала душевная болезнь ее подопечного, лишала ее собственной радости.

Безусловно, она привязывалась к нему, а потому старалась проводить с ним много времени. Оля понятия не имела, платит он ей и сколько, а потому могла предполагать все что угодно. Вероятно, в этом плане у них сложились какие-то свои финансовые отношения.

Оля была удивлена и потрясена, когда однажды утром, когда она собиралась на работу, Валя, открыв дверь своим ключом и увидев ее, просияла и протянула ей толстый конверт с деньгами.

– Вот, Льдов дал тебе на операцию.

– Какую еще операцию?

– Как какую? – с недоумением воскликнула Валя. – Ты же хотела сделать операцию по замене межпозвоночного диска. Оля, что с тобой? Ты не проснулась, что ли, еще? Мы же с тобой искали клинику, узнавали про стоимость. Матвей сказал, что, если сумма будет недостаточной, то он добавит.

– Операция? – растерялась Оля. – Да у меня вроде бы сейчас ничего и не болит… Я боюсь операции. Может, обойдусь и без нее…

– Решай сама. Пройди обследование, сделай все, что нужно, а там видно будет. Насильно тебя никто не заставит оперироваться.

– Валя… Спасибо! Передай огромное мое спасибо Льдову. Но просто так неожиданно…

Получается, что Валя рассказала ему про Олю, про ее больную спину. Интересно, о чем еще они говорят? Рассказала ли она ему о том, как Оля позорно сбежала? Как вместо нее к нему пошла Валя? Возникло сразу много вопросов, и, решив воспользоваться хорошим настроением подруги, которая, пусть даже и на время, стала прежней Валей, Оля спросила ее, не приходила ли в тот день какая-нибудь другая девушка из конторы?

– Да, приходила. Но Матвей, заплатив ей за визит, позвонил в контору, поговорил с хозяйкой и сказал, чтобы больше ему никого не присылали, что у него, дескать, все нормально. И в качестве извинений отправил ей цветы. Но они еще долго продолжали звонить.

Оле так хотелось спросить, не влюблена ли Валя в Льдова, какие чувства испытывает он к ней, не собираются ли они пожениться, но не посмела. Конверт с деньгами сделал ее немой и невероятно благодарной. И, что самое главное, Оля вдруг поняла, что никакого отдаления не было, что Валя всегда помнила о ней и, воспользовавшись ситуацией, попросила у Льдова денег на операцию. Хотя, нет, потом решила она, Валя денег не просила, а, скорее всего, просто рассказала Матвею о своей подруге с больной спиной, и он сам предложил ей денег.

И тут вдруг Оля вспомнила, что сама хотела поделиться с Валей. Рассказать, что произошло с ней. Что она познакомилась в ресторане с мужчиной, который пригласил ее на свидание. Но что-то помешало ей это сделать. Возможно, то, что Валя, передав ей конверт с деньгами, не прошла в квартиру, а продолжала стоять на пороге, словно собираясь уйти.

– Ладно, Олечка, мне пора.

Ну вот и все. Точно. Ей пора.

Валя обняла подругу.

– Держись. Мы прорвемся! – И она поцеловала ее в щеку. – Не обижайся. Просто я не могу пока бросить его.

9. Июль 2023 г.

– Девочки, что это за посиделки у вас в такое время? Поему пахнет кофе в четыре часа утра? Вы куда это собрались? Снова тайны?

Борис, которого явно привлекли голоса, доносящиеся из кухни, заглянув туда и увидев Женю с Наташей, только развел руками.

– Ну ладно, я все-таки адвокат, и меня могут потревожить в любое время дня и ночи, поднялся ни свет ни заря, а вы-то чего не спите? Женя? Надеюсь, ничего не случилось?

– Случилось, – ответила, сияя радостью, Женя. – Представляешь, Боря, я уговорила Наташу не покупать дом!

– Ну уж, прямо уговорила… – ответила, тоже куражась и находясь в прекрасном настроении, Наташа. – Я и сама хотела, просто сомневалась. Думала, что мы с Петром и с нашими будущими детьми потесним вас…