Северное сияние Робертс Нора

ГЛАВА 23

— Быстро умер. — Кен Дарби — доктор — стоял над собакой. И потирал ладонями лицо.

— Как только по горлу полоснули, — уточнил Нейт.

— Да. Да. Господи, каким надо быть психом, чтобы сделать такое с собакой? Вы говорили… вы говорили, из раны на груди крови было немного? К тому моменту, как ему вонзили нож в грудь, он уже был готов. Если раскроить вот так горло, вскрыть яремную вену — больше ничего и не требуется.

— И кровь должна была хлынуть рекой.

— Да. Господи!

— Частично ее дождь смыл. Но не всю. Мы его еще теплым нашли. Когда наступила смерть? С час назад?

— Нейт, — качая головой, Кен снял очки и стал протирать краем рубашки. — Это не в моей компетенции. Но думаю, что час — это как раз верно.

— К тому времени перерыв уже закончился. Когда мы выходили на перекур, его там еще не было. А судя по обилию крови, убили его именно здесь, а не где-то еще. Вы эту собаку знали?

— Еще бы. Старина Юкон. — В глазах Кена блеснули слезы. — Еще бы!

— Докучал кому-нибудь? Может, бросался на кого? Кусал?

— Юкон? Да у него уж и зубов не было, еду-то прожевать не мог. Дружелюбный пес. Безобидный. Может, оттого это все и кажется таким диким. — Он отвернулся, чтобы скрыть слезы. — Сначала Макс… Такой ужас… А теперь еще собака… Это был старый, милейший пес. И беззащитный.

— Если хотите, присядьте. — Сам Нейт оставался стоять. От крови шерсть на груди у собаки склеилась, с хвоста и ушей продолжала капать вода.

— Простите меня, Нейт. Стыдно врачу так расклеиваться. — Он втянул воздух, расправил грудь. — Что я еще могу для вас сделать?

— С минуты на минуту приедут Джо с Ларой. Мне нужно, чтобы вы пока подержали их за дверью. Мне тут надо закончить.

— А что вы собираетесь делать?

— Свою работу. Вы просто задержите их ненадолго.

Он поднял камеру, сделал еще несколько кадров. Он, конечно, был не судмедэксперт, но ему достаточно приходилось присутствовать при вскрытии и экспертизе, и сейчас он мог сказать, что горло собаке перерезали из-за спины. Удар был нанесен слева направо. Оседлал, задрал псу голову — и полоснул.

Кровь рекой, заливает рукавицы, может быть — попадает на рукава, какие-то брызги летят назад. Собака падает. Тогда он вонзает нож в грудь. Бросает рукавицы и уходит.

Всего две минуты. Дождь ему на руку. А в здании сидят и смотрят фильм две сотни людей. Если не больше.

«Рискованно», — подумал он, снимая с рукоятки ножа отпечатки. Но все рассчитано. Хладнокровие — вот что главное.

Никаких следов, кроме крови, на ноже не было. Он собрал ее, потом достал пластиковый мешок, сложил в него рукавицы и фотографии. И вышел поговорить с Уайзами.

К тому моменту, как Нейт разыскал Бинга, дождь уже перешел в мелкий мокрый снег. Бинг находился в своем гигантском гараже. Ковырялся под капотом пикапа. Работало радио.

В гараже стояли еще две машины. Лежал на полу небольшой мотор. В огромном проржавевшем шкафу с инструментами было открыто одно отделение. Над длинным верстаком — полка с крючками, на ней — еще множество самых разных инструментов, а рядом — календарь с белокурой обладательницей невероятного бюста.

В дальнем углу на деревянном столе громоздилась массивная швейная машинка. Швейная машинка? Над ней красовалась лосиная голова.

Пахло пивом, табачным дымом и маслом.

Бинг прищурился на вошедшего сквозь табачный дым.

— Если дождь будет и завтра, река выйдет из берегов и зальет улицу. Понадобятся мешки с песком. Я уже в пикап нагрузил.

«Мешки», — мелькнуло у Нейта. Он посмотрел на швейную машинку и не без труда представил себе, как Бинг строчит мешки. Но, наверное, в мире есть и более диковинные вещи.

— Ты рано ушел с сеанса.

— Мне хватило. К утру дел будет невпроворот. А ты тут зачем?

Нейт шагнул вперед, протянул пакет с ножом.

— Твой?

Бинг вынул изо рта сигарету. Несмотря на дым, он не мог не заметить кровь на рукоятке и на лезвии.

— Похож. — Он отшвырнул сигарету и раздавил каблуком. — Да, это мой нож. И похоже, им пользовались. Где нашел?

— В теле Юкона, собаки Уайзов.

Бинг отшатнулся. Нейт отметил про себя: будто получил обманный удар.

— Что ты несешь?

— Кто-то вспорол этим ножом собаке горло, а потом вонзил ей в грудь — чтобы мне искать не пришлось. В котором часу ты ушел из кино, Бинг?

— Собаку убили? Эту собаку убили? — До него наконец стало доходить. — Хочешь сказать — это я ее убил? — Он сжал кулаки, в одном из них все еще был тяжелый гаечный ключ. — Ты это хочешь сказать?

— Попробуй только на меня замахнуться — я тебя в наручниках выведу. Избавь себя от такого унижения. Поверь — я это сделаю. Брось ключ. Живо!

От злости и возмущения Бинг трясся всем телом.

— Нервишки шалят, Бинг? — мягко проговорил Нейт. — Из-за этого тебя и в полицию забирали? Из-за этого и череп мне раскроить готов. Что ж, валяй.

Бинг зашвырнул ключ в дальний угол. Он шумно пыхтел как паровоз, физиономия была красной, как кирпич.

— Пошел ты. Ну, дал кое-кому по мордам, а другому башку разбил — но я не псих какой-то, чтоб собак убивать. Еще раз такое скажешь — я тебе башку голыми руками оторву.

— Я задал вопрос: в котором часу ты ушел из кино?

— В перерыве вышел покурить. Ты меня сам видел. Ты еще сказал, надо подготовиться к наводнению. Я вернулся сюда, стал грузить мешки в машину. — Он ткнул пальцем в сторону пикапа. — Решил в моторе покопаться, раз уж я тут. С тех пор — никуда. Кто-то пошел к Джо и убил собаку. Но это не я. Я этого пса любил.

Нейт достал пакет с рукавицами.

— Твои?

Бинг вытер рот тыльной стороной ладони. Краска отхлынула с лица, уступила место бледности.

— Да что ж это делается?

— Твои?

— Да, мои. Не отрицаю. Я же говорил: у меня их сперли—и рукавицы, и нож. Я докладывал.

— Да, сегодня утром. Человек циничный скажет, что ты себе прикрытие готовил.

— Какого черта мне собаку-то убивать? Старую безобидную собаку? — Бинг поскреб щетину, взял новую сигарету. Руки у него заметно дрожали.

— Бинг, у тебя ведь нет собаки?

— Из этого следует, что я ненавижу всех собак? Господи! У меня была собака. Два года назад померла. Летом. От рака померла. — Бинг прокашлялся и глубоко затянулся. — От рака.

— Когда убивают собаку, ищешь того, у кого с этой собакой были проблемы. Или с ее хозяевами.

— Никаких проблем с этим псом у меня не было. А с Ларой и Джо — тем более. Не говоря уже об их парне. У них спроси. Спроси, спроси, были у нас проблемы или нет. А вот на меня кто-то точно зуб имеет.

— Есть догадки?

Бинг дернул плечами:

— Я знаю одно: собаку я не убивал.

— Бинг, никуда не пропадай. Если захочешь куда-то поехать — сообщи мне.

— Не собираюсь стоять и смотреть, как в меня пальцем тычут.

— Не пропадай, — повторил Нейт и вышел.

В ожидании Мег потягивала пиво и пыталась успокоиться. Она терпеть не могла ждать и готовилась высказать это Нейту, как только он появится. Ишь, раскомандовался — как генерал перед несмышленым рекрутом.

И когда ею командуют, она не выносит. Это она ему тоже выскажет.

Он свое получит, только держись.

Да где он пропадает-то?

Она страшно беспокоилась за собак. Умом она понимала: Нейт сдержит слово и привезет собак, все будет хорошо. И все равно, лучше бы уж позволил ей самой за ними съездить, вместо того чтобы сажать под домашний арест.

Сил не было торчать тут, нервничать, пить дурацкое пиво и играть в дурацкий покер с Отто, Тощим Джимом и Профессором — чтобы только время убить.

Она выиграла уже двадцать два доллара с копейками, но ей было плевать.

Да куда же он запропастился?

И кем он себя воображает? Командует, что ей делать, да еще грозит в каталажку упечь? «А ведь упек бы», — подумала она и вытащила из колоды восьмерку треф — как раз для комбинации.

Сегодня, когда он стоял под дождем рядом с трупом собаки — бедняги Юкона, — это был уже не тот милый Нейт с грустными глазами. Это был кто-то другой, совсем другой человек. Наверное, таким он был там, в Балтиморе, пока случай его не подкосил. Не ранил его в сердце.

На это ей тоже плевать. Плевать.

— Так, твои два доллара, — бросила она Джиму. — Поднимем. — Она добавила два доллара.

Ее мать дала Джиму перерыв на час и теперь сама стояла за стойкой. «Делать там сегодня особо нечего», — подумала Мег.

Профессор вышел из игры, а Отто еще поднял ставку. Кроме них, в зале сидели еще четверо. Приезжие. Альпинисты в ожидании хорошей погоды. И еще два старпера, Ганс и Декc, сидели в стороне, коротая дождливый вечер за пивом и шашками. И ожидая новой порции сплетен, это уж наверняка.

Если река начнет подниматься, народу прибавится. Люди станут забегать ненадолго обогреться, выпить кофе — и снова идти возводить заслон из песка. Из мешков с песком. Потом, когда работа будет сделана, посетители хлынут валом — мокрые, усталые, но еще не готовые идти домой, жаждущие продлить общение с товарищами по борьбе со стихией.

Этим подавай и кофе, и выпивку, и горячую еду. Чарлин об этом позаботится и будет обслуживать, пока не уйдет последний. Мег уже такое видела, и не раз.

Джим сдался, она еще подняла свою ставку.

— Две пары, — объявил Отто. — Короли и пятерки.

— Что твои короли против моих дам — с тремя-то восьмерками в придачу? — Мег открыла карты.

— Черт побери! — Отто с тоской проводил взглядом кучку банкнот. Потом вдруг встрепенулся и отодвинул стул. — Шеф? — В зал вошел Нейт.

Мег развернулась. Она нарочно села лицом к входу, чтобы сразу ринуться в атаку, а он, хитрец, проскользнул сзади.

— Чарлин, мне бы кофейку.

— Вот, горяченький. — Она наполнила чашку. — Сейчас что-нибудь поесть сооружу. Тоже погорячей.

— Не надо, спасибо.

— И где мои собаки? — набросилась Мег.

— В вестибюле. Отто, я говорил на улице с Хопп и еще кое с кем. Пока все сходятся на том, что река из берегов не выйдет, но надо смотреть. Дождь прекратился, только легкий снежок сыплет. Синоптики обещают, циклон уходит на запад, а к нам вроде идет солнце.

Он выпил залпом полчашки, протянул Чарлин — долить.

— А вот на озере берег затоплен. Мы с Питером расставили предупредительные знаки там и на восточной окраине Ведьминого леса.

— Да, там всегда путешественников хватает, — заметил Отто. — Но если циклон уходит на запад, нам в городе ничто не грозит.

— Будем наблюдать, — повторил Нейт и повернулся к лестнице.

— Одну минуточку, шеф! — Путь ему преградила Мег с собаками. — Мне вам нужно кое-что сказать.

— Я пойду помоюсь, подожди. А хочешь — можешь говорить, пока я буду в душе.

С чашкой кофе в руке он стал подниматься по лестнице. Мег сердито заворчала:

— Ждать? Вот еще!

Она двинулась следом, собаки — рядом.

— По-твоему, ты кто такой?

— Шеф полиции.

— Да пусть ты хоть шеф самой Вселенной, ты не имеешь права на меня кричать, приказывать, угрожать!

— Я действительно сорвался. Но этого бы не случилось, если бы ты сразу сделала, как я сказал.

— «Как ты сказал»? — Она ворвалась вслед за ним в номер. — Ты мне не указ! Ты мне не начальник и не отец. Если я с тобой спала, это не дает тебе права мною распоряжаться!

Он скинул вымокшую насквозь куртку и постучал пальцем по полицейскому жетону на груди.

— А вот это — дает. — И он направился в ванную, на ходу стягивая рубашку.

«Опять какой-то другой», — подумала она. Тот, кто все это время скрывался за этими печальными глазами, только ждал своего часа, чтобы показать силу. Суровый и холодный. Опасный.

Зашумел душ. Собаки продолжали стоять рядом, вопросительно глядя на хозяйку.

— Лежать, — вполголоса приказала она.

И шагнула в ванную. Нейт сидел на крышке унитаза и стягивал мокрые ботинки.

— Ты приставляешь ко мне Отто и исчезаешь на целых три часа, а мне ждать прикажешь? И гадать, что там у вас происходит?

Он повернулся к ней. На каменном лице бесстрастные глаза.

— Я работал. У меня были более неотложные дела, чем держать тебя в курсе дела. Тебе нужны новости? — Он отставил ботинки в сторону и принялся стаскивать брюки. — Включи радио.

— Не смей со мной разговаривать, как с надоедливой капризной барышней!

Он встал в душевую кабину и задернул занавеску.

— Тогда веди себя иначе.

Господи, до чего же он продрог! Нейт нагнул голову и встал под горячие струи. Час-другой — глядишь, тепло дойдет и до костей. Потом — несколько таблеток аспирина, и тело, может, перестанет ныть. Три-четыре дня отсыпаться — и забудет, как три часа ходил по ледяной воде, возводя заграждения, и смотрел, как взрослые люди рыдают над своим погибшим псом.

Дернулась занавеска. Нейт повернулся, как был: руки скрещены на груди, голова опущена, глаза закрыты.

— Мег, тебе лучше сейчас со мной не спорить, все равно проиграешь.

— Вот что я тебе скажу, Бэрк. Мне не нравится, когда меня задвигают в сторону, как досадную помеху. Мне не нравится, когда на меня не обращают внимания. Когда мной командуют. И я не уверена, что мне понравился твой вид, когда ты сегодня стоял у мэрии. Я не узнала твой взгляд, твое лицо. И это меня бесит. И…

Она обхватила его руками, прижалась голым телом, так что он резко выпрямился.

— И это меня возбуждает.

— Не нужно. — Он нашел ее руки и расцепил, потом отстранился на расстояние вытянутой руки. — Не нужно сейчас.

Она посмотрела вниз. Улыбнулась и снова подняла глаза.

— Неувязочка тут у вас…

— Я не хочу тебя огорчать. А в таком состоянии я тебя наверняка не обрадую.

— А я тебя не боюсь. Ты меня взбесил, я приготовилась к ссоре. А теперь я хочу кое-чего другого. Так дай мне это! — Она провела рукой по его груди. — Ссориться будем потом.

— У меня агрессивное настроение, учти.

— У меня тоже. Нейт, бывает, что просто нужно отвлечься. Уйти, забыть обо всем. Дать злобе, обиде, испугу выкипеть. Дать выкипеть мне. — Она сжала его ягодицы.

Лучше бы он сейчас ее оттолкнул. Но он притянул ее к себе, ее теплое, влажное тело прильнуло к нему, он нашел ее губы и впился в них долгим поцелуем.

Мег обхватила его руками, вцепилась в плечи. От нее исходил жар, этот жар пронизал его до костей и заставил забыть об усталости и гневе.

Она опять провела руками по его телу сверху вниз, откинула назад голову, приглашая насладиться ее шеей, ее плечами — всем ее податливым, зовущим телом.

Из ее горла вырвался звук — клич торжествующей любви.

— Ну вот. — Она взяла в руки мыло. — Сейчас тебя помоем. Мне нравится касаться мужской спины. Особенно когда она влажная.

Голос ее звучал завораживающе. Он поддался его воздействию. Поддался ее рукам. Позволил ей думать, что она его направляет. Мег улыбнулась. Мысли ее были как в тумане. Он не такой, как она думала. Он любит командовать, причем грубо, жестко. Он не оставляет выбора, безжалостно подчиняет себе.

Не отрывая губ от ее рта, Нейт перехватил у Мег мыло и стал намыливать ее грудь — длинными, дразнящими движениями, от которых соски у нее напряглись. Она задышала прерывисто.

Щемящее чувство в низу живота подсказало, что она готова. Что она хочет. Жаждет.

Она провела губами по его шее и прошептала:

— Хорошо с тобой. Как хорошо. Возьми меня. Возьми!

— Сначала дадим тебе покричать.

Она засмеялась и ущипнула его.