Целитель для советника императора Маркова Анастасия

В следующий миг в спальню вошла худощавая девушка с графином в руках.

– Эрин? Что ты здесь делаешь? – взволнованно спросила Сидни.

– Хозяин приказал принести свежей воды, – невнятно пробормотала служанка.

– Ставь и уходи, – велела куртизанка.

Дождавшись, когда мы вновь останемся одни, она достала из лифа платья крохотный зеленый пузырек и поставила на поднос рядом с хрустальным графином, доверху наполненным водой.

– Отлично. Вот зелье. Чиновник человек недоверчивый, поэтому выпьете при нем.

– Что за зелье? – обеспокоенно спросила я и облизала пересохшие губы.

Сохранять спокойствие в такой знаменательный день удавалось с большим трудом. Пожалуй, проще было бы отработать неделю ночных смен, чем осуществить задуманное.

– Чтобы не забеременеть. Гостю вряд ли нужны дети от такой женщины как вы, пусть даже столь хорошенькой. Не советую выливать снадобье или пытаться чем-то подменить. Во-первых, чиновник быстро вас раскусит, во-вторых все равно ничего этим не добьетесь.

Ее слова подобно острому клинку ударили в самое сердце. На миг сбилось дыхание, но я выдавила улыбку и беззаботно произнесла:

– В мои планы тоже не входит пока становиться матерью, а уж тем более в одиночку поднимать ребенка.

– Рада, что мы достигли взаимопонимания, иначе у нас обеих возникли бы проблемы. С минуты на минуту хозяин скажет гостю, что в спальне произошло возгорание, поэтому поскорее приведите себя в порядок и постарайтесь полностью успокоиться. Обязательно воспользуйтесь моими советами. Они вам помогут. Желаю хорошего вечера!

Я поблагодарила Сидни и спустя мгновение осталась одна. Закрыв на несколько секунд глаза, сделала дыхательную гимнастику, затем вытряхнула содержимое зеленого пузырька в вазон на подоконнике и наполнила бутылочку зельем для зачатия. Легкая улыбка тотчас заиграла на губах. С довольным видом я подошла к зеркалу, сняла плащ, шляпку, поправила прическу, после убрала с постели мужскую одежду, устроилась в резном кресле – единственном в этой комнате – и принялась ждать чиновника.

Время тянулось невыносимо медленно. Казалось, кто-то незримый специально не позволял стрелкам сделать ход, чтобы мои нервы начали походить на сжатую пружину. Не усидев на месте, я поднялась и сделала шаг к двери, как вдруг опустилась дверная ручка.

Петли противно проскрипели, и в спальню вошел загорелый брюнет тридцати пяти лет. Он был высокого роста, хорошо сложен. Квадратный подбородок, орлиный нос, черные брови, длинные ресницы. Губы не тонкие и не пухлые, не ярко-розовые и не бледные. Золотая середина. Они выглядели на удивление притягательно. Как и мужские глаза – два горных озера. Такие же темно-синие и холодные. Я утонула в них и в два счета превратилась в сосульку, настолько леденящим кровь был взгляд у незнакомца.

Увидев его, я обрадовалась и в то же время испугалась, что не смогу добиться цели. Мужчина оказался невероятно красивым. Ребенок от него стал бы подарком богов. Но брюнет был крайне неприступным. Он заметно напрягся, буквально превратился в статую, как только заметил меня. Длинные пальцы сомкнулись вокруг рукояти меча, висевшего на левом боку в ножнах, окованный конец которых касался голенища высоких черных сапог из тонкой кожи.

– Кто вы и что здесь делаете? – осведомился мужчина, когда мы достаточно хорошо рассмотрели друг друга.

Голос у него оказался таким же красивым, как и внешность: глубоким, вкрадчивым, всего одна фраза породила толпу мурашек.

– Жду… – ответила я, немного стушевавшись.

– Чего?

Я тряхнула головой, мило улыбнулась, расправила плечи и проворковала:

– Правильнее было бы спросить кого. Вас, милорд. Меня зовут Арабелла.

Его пронизывающий до костей взгляд тотчас пустился в новое путешествие по моей фигуре. Поначалу задержался дольше положенного на глубоком декольте, затем на разрезе, начинающемся в области бедра, под конец на вычурных чулках, проглядывающих из-под легкого платья.

Закончив изучение, брюнет все понял. Моя задача по его обольщению должна была облегчиться, ведь отпала необходимость объясняться, но, судя по реакции незнакомца, она заметно усложнилась. Его глаза резко потемнели, сильное тело превратилось в натянутую до предела струну, взгляд стал острее клинка и непременно пронзил бы меня, если бы обладал подобной способностью.

Целую вечность в спальне царила тишина. Воздух стремительно накалялся, каждый вдох уже давался с большим трудом. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, тем не менее мы продолжали неотрывно смотреть друг на друга и молчать, предоставляя шанс противоположной стороне первой что-либо сказать либо предпринять.

Выдержка брюнета первой дала сбой. Он широко распахнул дверь и указал мне рукой на выход.

– Раз вы не горничная и никакого возгорания не было, прошу покинуть спальню. Я не нуждаюсь в услугах распутной женщины, – каждое его слово походило на большой плевок. – И передайте Стоуну, что ни куртизанки, ни танцовщицы, ни сундуки с золотниками не заставят меня закрыть глаза на произошедшее, тем более утаить от императора. Дело обязательно попадет на рассмотрение к Его Величеству.

Меня не волновали их разборки, не заботило и то, попадет ли дело какого-то Стоуна к императору и что с ним станется в итоге. Я была в панике от того, что мои старания вот-вот превратятся в горстку пепла.

Следовало немедленно что-то предпринять, и я не придумала ничего лучше, как устроить спектакль для единственного зрителя в лице влиятельного чиновника.

Я подлетела к нему, схватила за руку и с мольбой посмотрела в глаза.

– Милорд, умоляю, не выгоняйте, позвольте остаться! Хотя бы для вида… – вторую фразу произнесла шепотом, предполагая, что у нашего разговора имелся незримый свидетель. – Иначе останусь без денег, еще и в немилости окажусь у здешнего хозяина. У меня брат серьезно болен, одна надежда теперь на вас. К тому же я не распутница, а честная девушка, попавшая в беду. Умоляю, милорд, позвольте остаться. Я буду сидеть тихо-тихо. В уголочке. Мешать не стану, – и по совету Сидни часто захлопала ресницами.

Мужчина нахмурился и секунд двадцать раздумывал, как поступить. В конце концов он выдернул руку из моих пальцев, закрыл дверь и, не сводя с меня глаз, взялся снимать ремень, на котором висел меч.

– Давайте помогу, – предложила я, снова приблизившись к брюнету.

– Вы сказали, что будете сидеть тихо. В уголке. И не станете мешать, – проговорил он ледяным тоном и… расставил руки в стороны, позволяя мне заняться ремнем.

Дело не заняло много времени, всего минуту или две. По окончании я положила тяжелый меч на кровать, опустилась в кресло, в котором дожидалась чиновника, сомкнула пальцы в замок и потупила взгляд, хотя глаза постоянно норовили подняться, чтобы еще раз взглянуть на темноволосого красавца.

Я не понимала, что на меня вдруг нашло. Всегда сдержанная и собранная, вела себя в данную минуту, будто первогруппница, увидевшая красивого преподавателя. Как бы то ни было, на этого мужчину хотелось смотреть, хотелось слушать чарующий тембр голоса, ощущать в груди приятную дрожь, которую вызывали его нотки, вновь и вновь тонуть в синеве невероятных глаз.

– Вы умело справились со сложной застежкой, значит, имели прежде с ней дело. Где и когда? – спросил он, хотя я предполагала, что он предпочтет молчание разговору. Вероятно, прощупывал почву.

– Отец какое-то время состоял на службе в Гильдии стражников, часто уходил в походы. Я безумно радовалась его возвращению и, чтобы хоть как-то выразить чувства, помогала с ремнем и сапогами. Поэтому да, сегодня мне не впервой пришлось возиться с мудреной застежкой.

К счастью, лгать не пришлось. Но эта история была правдива лишь отчасти, однако я решила не вдаваться в подробности, чем отец занимался в Гильдии. Пусть брюнет и дальше думает, что он был простым охранником, а не известным целителем. Так будет лучше для моей легенды.

Мужчина расстегнул пуговицы на воротнике рубашки. Мой взгляд тотчас прилип к открывшемуся треугольнику загорелой кожи, кровь в венах забурлила.

– Давно его не стало? – спросил брюнет, сделав вид, что не заметил моей реакции.

Я несколько раз моргнула, гулко сглотнула и прокашлялась, когда не удалось избавиться от кома в горле.

– Семь лет назад, мамы пятнадцать. Она умерла от Киприановой чумы.

– Мои сожаления, – произнес он на выдохе, ухватился за полы рубашки и… стянул ее.

Мне не раз доводилось видеть обнаженных мужчин. Все-таки я была целителем. Но чиновник оказался настолько хорошо сложен, что у меня перехватило дыхание. Широкие плечи, плоский живот, крепкие грудные мышцы, к которым захотелось прикоснуться, чтобы узнать, какие они наощупь. И практически никакой поросли! Лишь узкая полоска темных волос, скрывавшаяся за линией брюк. Казалось, этот мужчина был создан, чтобы вызывать восторг.

Кровь быстрее побежала по венам, забурлила в теле, точно кипящая в кастрюле вода. В отличие от меня, брюнет сохранял завидное спокойствие.

«Зачем он раздевается, если не собирается проводить со мной ночь? Неужели, чтобы проверить, на самом ли деле я невинна? Или хочет вызвать по какой-то причине смятение? И где имперский медальон?» – зароились в голове тревожные мысли.

– Сколько вам лет… Арабелла? – мое вымышленное имя незнакомец произнес с небольшой заминкой. Но все-таки вспомнил!

Вот и проявилась его истинная натура. Брюнет запоминал все, что слышал и видел, также, к моему сожалению, был очень проницателен. Выдержать у него допрос – целое испытание. Придется постоянно следить за языком.

– Двадцать три, – произнесла я елейным голоском и часто захлопала ресницами. Если не удастся соблазнить его, то, может, хоть с вопросами отстанет.

– И до сих пор не замужем?! – удивленно воскликнул чиновник, опустился на кровать и закинул ногу на ногу.

– Не сложилось, – повела плечом с показной невозмутимостью и потупила взгляд, чтобы чиновник не заметил боль в моих глазах.

Со дня смерти Джозефа прошло много лет, но я по-прежнему ощущала тяжесть на душе, хотя лишь отчасти считала себя виноватой. Просто тогда все сложилось ужасно нелепо. Вместо счастливого замужества, меня ждали похороны, которым предшествовало море необоснованных обвинений, нескончаемый допрос у дознавателя. А после… после родители Джозефа добились аннулирования брака, поскольку тот не был консумирован. По иронии судьбы я стала вдовой только в глазах честного народа. Но не на бумагах.

– Что случилось с вашим братом? – прервал незнакомец поток тяжелых воспоминаний.

– Упал с обрыва, когда спасался от местных хулиганов. Лечение у столичного целителя стоит немалых денег, но я обязательно найду их, иначе Мартин до конца дней останется калекой! – с жаром ответила в надежде разжаловать брюнета.

Мужчина склонил голову набок, прищурился и около минуты хранил молчание.

– Смотрю я на вас, мисс, и не понимаю: зачем пытаетесь испортить себе жизнь? Вы довольно красивы, умны, в душу не лезете, вопросов не задаете. Более того, у вас правильная речь, хорошие манеры, поэтому запросто найдете достойную работу.

– Кто вам сказал, что я нигде не работаю? – с вызовом посмотрела на чиновника. Осознав, что перегнула палку, нервно сглотнула и мягко произнесла: – Просто нигде больше не заплатят за ночь сто золотых. Эти деньги спасут брата.

Брюнет плотно сжал губы. Вероятно, боялся, что разинет рот от удивления.

– Не ожидал, что Стоун оценит мое молчание в столь круглую сумму. Но ему не уйти от правосудия, как бы ни старался. Подайте, пожалуйста, воды. Что-то в горле пересохло, – указал он кивком на поднос с графином и дважды кашлянул.

Я грациозно поднялась, подошла к небольшому овальному столику и, приложив усилия, сняла с хрустальной посудины стеклянную пробку. В нос тут же ударил резкий травяной запах. Невольно вдохнув его, я ощутила, как телом овладела легкая слабость. Головокружение тоже не заставило себя ждать.

«Неужели вороний глаз?» – запульсировала в голове паническая догадка.

В следующий миг запах развеялся. Другая бы на моем месте просто налила стакан воды и протянула чиновнику, забыв о произошедшем. Я же, будучи любопытной по натуре, решила разобраться, не почудилось ли мне.

Чтобы не привлекать внимание брюнета, а уж тем более не вызывать у него подозрений, встала к нему спиной, поднесла как можно незаметнее к груди графин и с опаской сделала несколько коротких вдохов. Проверка показала, что в воде на самом содержался сок вороньего глаза.

Мое бедное сердце принялось стучать с невообразимой частотой, мысли закружились в голове с такой скоростью, словно угодили в эпицентр урагана. Я не знала, как быть и что делать. Уйти или остаться? Промолчать или сказать? Каждый второй вариант ставил под угрозу мою жизнь, каждый первый обещал потерять себя. Все-таки я целитель. Мое призвание – спасать людей, оберегать их здоровье. Если я сейчас закрою глаза, утаю от незнакомца, что над ним нависла опасность, как смогу потом спать спокойно?

После недолгих внутренних совещаний все же нашла оптимальное решение: достала из кармашка на поясе бутылочку с противоядием, вытряхнула ее содержимое в графин, спрятала пузырек в лиф платья, налила полный стакан обезвреженной воды и протянула чиновнику.

Он забрал хрустальную посудину, но даже не пригубил из нее, хотя сухость губ выдавала сильную жажду. Вместо этого, мужчина впился проницательным взглядом в мое лицо. Нужно было уносить ноги, пока не поздно.

– Я тут поразмыслила, милорд, и пришла к выводу, что вы правы: не стоит губить жизнь ради ста золотых. Лучше возьму в долг, в крайнем случае заложу дом. Хорошего вечера!

Не дожидаясь ответа, я схватила плащ, ридикюль и только сделала шаг по направлению к двери, как в спину донеслось:

– Стоять!

В следующий миг брюнет сомкнул пальцы на моем запястье, развернул к себе лицом и склонился к самому уху:

– Что не так с водой? Только не смейте лгать! Я видел, как вы переменились в лице, когда открыли пробку.

Его горячее дыхание коснулось волос, опалило нежную кожу на шее. Я попыталась сосредоточиться на приятном баритоне, но близость мускулистого, еще и обнаженного мужского торса путала мысли. В итоге не то что не разобрала вопроса, на миг вообще забыла, что предшествовало желанию покинуть спальню.

В попытке избавиться от наваждения я тряхнула головой и так же тихо ответила:

– В воде был вороний глаз. Он нейтрализован, так что смело можете пить.

– Чем опасен этот… глаз? – продолжил он шептать.

– В малых дозах вызывает слабость и сонливость, в больших – смертельно опасен. Я понятия не имею, сколько его добавили в воду. Как бы то ни было, странно, что им воспользовались, если для вас подыскивали девушку. При чем графин принесли незадолго до вашего прихода. Выходит, либо мне передумали платить, либо… ситуация в корне изменилась.

Несколько секунд чиновник размышлял над услышанным, затем неожиданно ляпнул:

– Раздевайся!

– Что? – просипела я не своим голосом, отшатнувшись от него, точно от раскаленного котла.

Брюнет выхватил из моих рук вещи, бросил в изножье кровати и рявкнул:

– Раздевайся! Я передумал. Снимай платье! – строго добавил он. Стоило мне гулко сглотнуть и попятиться, как мужчина снова склонился к уху: – Когда я выключу свет, ложитесь на кровать, начинайте прыгать и стонать. Только не переигрывайте!

Я не знала, что у него на уме и каким образом нужно стонать, но энергично кивнула, после чего забралась на постель, дождалась момента, когда чиновник погрузит комнату в темноту, помедлила с половину минуты и начала прыгать. Пружины неприятно заскрипели, стали резать слух, бить по нервам. Только незнакомец не обращал на них внимания. Он целиком и полностью был сосредоточен на звуках и тенях по ту сторону двери. За нами определенно кто-то следил. С моих губ сорвался горестный стон.

«Ну почему всякий раз, когда дело доходит до ночи с мужчиной, начинаются проблемы вселенского масштаба? Джозеф ударился головой о плитку и скончался, на незнакомца готовится нападение… Что ж за невезение-то такое?!» – выругалась я в мыслях. Почувствовав на себе гневный мужской взгляд, осознала, что прекратила выполнять поручения чиновника, и поспешила вернуться к нелепой задаче.

Брюнет одобрительно кивнул, подошел к кровати и взял в руки меч. У меня сразу заняло дух.