Нарушитель Чадович Николай

Юрий Брайдер, Николай Чадович

Нарушитель

Лес был такой густой и непроходимый, как будто деревья всех эпох восстали этой ночью из праха. Казалось, время остановилось, тление побеждено, из одного корня выросли десятки побегов, древние папоротники переплелись с цветущими плющами, и тысячи лиан родились из мрака. Двое людей пробирались через этот лес, как мыши сквозь кусок испорченного сыра.

— Мы зря идем туда, — сказал тот из них, который шел сзади. — Я уже давно не вижу ничего похожего на след.

— Какой у тебя личный номер? Я забыл что-то… — глухо, как бы с трудом произнес передний.

— Сотый…

— Я так и думал. А у меня…

— Я знаю, шестой. Меня предупредили, что в этот раз я буду в паре с кем-то из Первой Десятки. Но…

— Никаких «но». За ним, — он махнул рукой куда-то в глубь черного, тревожно шумящего леса, — я охочусь уже много лет. Да, он может принять любой облик: стать деревом, змеей, птицей. Но сегодня мы должны перехитрить его.

Несколько минут они стояли не шевелясь. Ночные насекомые, крупные, как аисты, натыкались на них в темноте. Лесной клоп, величиной с тарелку, упал с дерева и впился Сотому в рукав.

— До него метров двести, — еле шевеля губами, сказал Шестой. — В этот момент он смотрит в нашу сторону.

В этот момент клоп прокусил наконец огнестойкую и пуленепробиваемую ткань комбинезона..

— Ай! — сказал Сотый помимо воли и тут же плюхнулся в болотную жижу, ослепленный нестерпимо яркой вспышкой. Сверху на него упал Шестой.

Среди черных бегущих теней, в трепещущем свете опадающего пламени всего на мгновение возник силуэт огромного зверя.

— Это он! — закричал Шестой, выплевывая грязь. — В погоню!..

Вдох, начатый в заболоченном лесу позднего мезозоя, закончился через сто десять миллионов лет в переполненном салоне городского автобуса. Неудивительно, что Сотый поперхнулся.

— Не толкайтесь! — взвизгнула женщина с авоськой. — Влез через переднюю дверь, и еще толкается.

— Это я толкаюсь? — мгновенно отреагировал Сотый. С такой же быстротой и точностью он отбил бы в этот момент прыжок саблезубого тигра, дубину людоеда или смертельный захват ракоскорпиона, окажись те рядом. — Такой толстой нужно два билета брать или вообще в такси ездить!

— Как вам не стыдно! — влез в разговор мужчина в очках. — Прекратите выражаться!

— А с тобой вообще никто не разговаривает! — зарубил на корню его робкую инициативу Сотый.

— Эй, граждане на передней площадке! — подал со своего места голос водитель. — Вы, вы, в зеленых костюмчиках! Предъявите билетики!

— Мы всего на одну остановку! — подал голос Шестой, пробиваясь к выходу. После двадцати лет службы в Патруле он мог найти выход практически из любой ситуации.

— Ну, ты молодец! — сказал Шестой, когда они снова очутились на тротуаре. — Из тебя получится патрульный. Когда-нибудь.

— Язык заболел, — ответил Сотый. — Ну и времечко! От птеродактилей отбиваться легче.

Они завернули за угол и увидели пробку у светофора, быстро увеличивающуюся, галдящую толпу и еще дальше — кошмарную серую, покрытую слизью тварь, похожую одновременно на жабу, змею и бегемота.

— Чувствую, без драки здесь не обойтись, — сказал Шестой. — Ну и урод!

— Это эухелоп, — сказал Сотый. — Динозавр. Хотя абсолютного сходства в деталях нет.

В это время динозавр пожирал помидоры с прилавка овощной палатки.

Сержант милиции в белых крагах и такой же портупее сдерживал толпу.

— Граждане, соблюдайте безопасное расстояние! Сейчас прибудет оперативная группа!

— Мы уже здесь, — с деловым видом Шестой подошел к сержанту. — Сейчас примем меры.

— Какие меры? Кто вы такие? — сержант с подозрением уставился на странную парочку.

— Мы из городского Управления, — Шестой достал из чехла автомат и ловко заменил ствол на более толстый. — Обеспечьте безопасность граждан.

Сержант подумал и вытащил из кобуры пистолет.

— Спокойно, — остановил его Шестой. — Оружия не применять. — Затем он, напрягая голос, обратился к динозавру: — Профессор! Предлагаю вам немедленно принять человеческий облик, извиниться перед этими людьми и вернуться в тот год, день и час, который вы покинули. В противном случае я буду вынужден применить меры принудительного удаления. Не усугубляйте своей вины, профессор!

Серая тварь вылупила мутные, подернутые пленкой глаза и странным судорожным шагом двинулась на людей. Каждый шаг динозавра был не менее пяти метров. Когда ему оставалось сделать еще два-три таких шага, Шестой поднял автомат и выстрелил.

Потянуло ледяным холодом. Листья на ближайших деревьях почернели и свернулись.

Чудовище застыло на месте. Его нижняя челюсть, похожая на ковш экскаватора, безжизненно отвисла. На ней быстро вырастала сосулька.

— Ловко вы его! — восхитился сержант, ежась от пронизывающей стужи. Стволом пистолета он ткнул в переднюю лапу динозавра. — Вот так номер! Да тут же нет ничего. Туман какой-то!

— Разве? — процедил Шестой, наблюдая, как огромное тело начинает терять четкие очертания, тускнеет и медленно расплывается в воздухе. — Чего-чего, а устойчивых голограмм старик так и не научился делать.

— Опять он перехитрил нас! — с негодованием воскликнул Сотый.

— Нас? Никогда! В погоню!

…И вновь они оказались в реве и грохоте проносившихся мимо веков, среди судорожных вспышек тусклого света, в тряске и жаре межвременья…

Красное солнце опускалось среди синевы гор. В глубине каньонов собирался сумрак.

Шестой и Сотый стояли на окраине небольшого живописного поселка, перед деревянным двухэтажным домом, из раскрытых окон которого доносились голоса.

— «Джек Смайли», — прочитал Шестой на фасаде. — «Гостиница и салун».

Они прошли мимо коновязи и поднялись на крыльцо.

— Пять человек, — отметил Шестой, заглянув в окно. — А лошадей всего четыре. Кто-то пришел пешком. У тебя еще остались патроны?

— Две обоймы усыпляющих.

— Дай одну мне. Оставайся здесь и внимательно наблюдай.

Большая закопченная комната, в которую зашел Шестой, была почти пуста. Возле стойки, пропахшей виски и кукурузным самогоном, рассуждали о чем-то несколько загорелых мужчин в широкополых шляпах. Седой бармен протирал стаканы.

— Приветствую вас, джентльмены, — сказал Шестой. — Я ищу своего приятеля.

— Ваши приятели сюда вряд ли заходят, — ответил бармен, внимательно рассматривая посетителя.

Шестой невозмутимо положил автомат на стойку и, стягивая перчатки, обратился к одному из ковбоев:

— Я вижу, вы местный?

— В чем дело? — сипло ответил тот. Лица его не было видно из-под низко опущенной шляпы.

— Лошадей на улице всего четыре, а клиентов, прошу прощения, — пять. Кроме того, судя по одежде, вам сегодня не приходилось скакать верхом.

— Никак не пойму я, ребята, что творится в вашем поселке, — сказал ковбой, рассматривая дно своего стакана. — Я сижу себе, угощаю друзей, а тут заходит какой-то тип, не то сумасшедший, не то переодетый индеец, и начинает оскорблять меня при всех.

Сказав это, он громко чихнул и вытер нос рукавом.

— Будьте здоровы, профессор, — сказал Шестой. — Надеюсь, ваш ревматизм не обострился после небольшого переохлаждения?

— Не волнуйся, Чарли, — вмешался в разговор самый долговязый из ковбоев, — мы тебя в обиду не дадим. Закажи еще выпивки. А с этим типом я и сам разделаюсь.

— Джентльмены, — миролюбиво сказал Шестой, — я не собираюсь наносить ущерба ни вам, ни тем более этому почтенному заведению. Просто мне нужен вот этот человек, — он указал рукой на Чарли.

— Смайли, прости меня, но я разок пальну в твоем кабаке. — Долговязый схватился за кобуру, Шестой за автомат, но грохнувший с улицы выстрел опередил их.

Долговязый захрипел и повалился на пол. Шестой укрылся за дубовым буфетом, а оставшиеся в строю ковбои — за баррикадой из перевернутых столов…

— Не пора ли сдаваться, джентльмены? — после четверти часа беспорядочной стрельбы предложил Шестой. Молчание было ему ответом. Выждав несколько минут, Шестой осторожно подошел к баррикаде. Трое ковбоев безмятежно спали на полу.

Четвертого нигде не было видно.

— Убытки! Кто возместит убытки? — завопил бармен, но Шестой уже бежал к двери.

У коновязи храпели и бились лошади. Посредине улицы лежала раздавленная шляпа Чарли, а чуть дальше автомат Сотого. Шестой схватился руками за голову и пропал.

…Как две фосфоресцирующие ракеты, они пронеслись через тысячу тысяч веков, пока не достигли предела, возле которого волны праокеана бились об архейские скалы.

Сделав поворот над молодым, грозно ревущим миром, они устремились назад — вернее, вперед, потому что дальше во времени не было ничего, кроме клокочущей магмы и вспышек сверхновых. Сотый, как бульдог, висел на своем противнике, и не было силы, способной заставить его разжать пальцы. Наконец, обессиленные, они упали на песок безымянного атолла. Рыжий матерый лев последним отчаянным усилием отбросил от себя Сотого и, волоча хвост, пошел к воде. Сотый подобрал увесистый кусок коралла и прицелился льву в голову.

— Сдаюсь! — лев повалился на бок. Правой лапой он ощупал пульс на левой. — Старость, — вздохнул он. — Гипертония. Загоняли вы меня сегодня. Давно в патруле?

— Недавно. — Сотый сел на песок, но предусмотрительно не выпустил из рук обломок.

— Когда-то и я хотел стать патрульным. Характеристика из школы подвела. Закурить не найдется?

— Я не курю! Все ваши действия противозаконны и антиобщественны. Тем более разгуливать по городу в облике динозавра.

— Стар я, дружок, стар. Трудно перевоплощаться. Это же гигантское напряжение воли и тела… Да… А вот уже за нами едут… — он ткнул лапой куда-то за спину Сотого.

Не ожидая подвоха, тот обернулся. Далеко-далеко у самого горизонта виднелся бело-голубой лайнер.

…Спустя несколько секунд Сотый уже несся сквозь время. В веках, которые они уже прошли, никого не было, в веках, которые не наступили, — тоже. Он вернулся на атолл и со злостью пнул то место, где только что лежал рыжий лев.

Рядом что-то зашипело, и из струй огненного дождя появился Шестой.

— Ушел? — спросил он.

— Ушел.

— Что ж, пора домой. Надо смену сдавать.

— А с ним что делать?

— Никуда он не денется. Ты его здорово погонял. Если поторопимся, успеем перехватить.

…Приятно было идти по тихой кленовой аллее. Впереди мелькала чья-то сутулая спина в пижаме. У ворот с надписью «Дом отдыха института проблем обратимости и внепространственных перемещений» они догнали старика.

— Подождите, профессор, — обратился Шестой к старику. — У нас небольшое дело.

— В понедельник с одиннадцати до тринадцати, — не оборачиваясь, буркнул старик. — Запишитесь у секретаря.

— Всего несколько минут. Дадите кое-какие объяснения, подпишете протокол и все.

— Шутите, молодой человек?

— Предъявите разрешение районной инспекции на путешествия во времени.

— Забыл, — развел руками старик. — Честное слово — забыл!

— Вы знали, что перевоплощаться в существа другого биологического вида запрещено сроком на шесть месяцев?

— Что же, я в пижаме среди этих чудищ буду разгуливать?

— Вы нанесли ущерб хозяйству различных эпох. Засорили прошлое. — Шестой показал старику окурок, завернутый в целлофан.

— Виноват, — старик глядел на Шестого добрыми водянистыми глазами. — Сознаюсь во всем. Только не нужно протокола.

— Идите, что с вами делать, — вздохнул Шестой. — И больше не нарушайте!

— Не буду, честное слово, не буду, — старик было двинулся дальше, но тут же вернулся. — Услуга за услугу, — сказал он. — Я только что разминулся с одним моим старым приятелем. Кажется, в руках у него была мочалка и березовый веник. Есть у него такая привычка — париться в мезозойских горячих источниках. Подозреваю, что это именно он заразил гриппом динозавров и всю их родню. Поторопитесь! Вы еще успеете его догнать…