Репликант Ливадный Андрей

По сути, большая часть накрытого куполом пространства никем не использовалась. На глаза попадались широкие лестницы, огрызки транспортных развязок, и даже сборки шахт гравитационных лифтов – каркасы таких сооружений вздымались ввысь и тонули во мгле.

Древний город имел ярко выраженную уступчатую архитектуру. В прошлом он был просторным и светлым – тут изобиловали площади и парки, в цоколях высотных зданий располагались огромные помещения торговых центров и других инфраструктур мегаполиса, – многие понятия и связанные с ними образы генерировались на подсознательном уровне, словно в его нейрочипах до сих пор сохранилась частичка памяти прототипа.

Повсюду виднелись следы разрушений, но шрамы былого постепенно и неуклонно поглощала природа. Из трещин в бетоне проросли трава и кустарник. Во время дождей вода потоками сбегала по улицам, создавая наносы песка и гравия.

От созерцания окрестностей его отвлек автоматически включившийся коммуникатор. По-видимому, он был заранее настроен на определенную частоту и сейчас работал в режиме рации:

– Мех, где тебя носит?!

– На связи.

– Барьер не работает! В чем дело?!

– ГФС[1] накрылся.

– Да как же так?!

– Молча. Энергоблоки сдохли, все разом. Перегрузка. Кто-то навел блуждающую червоточину. Уже занимаюсь. Периметр контролируйте!

– Понял. Работай. Прикроем.

Игнат, до этого поглощенный своими мыслями, насторожился. Он уже не удивлялся, как быстро его организм входит в состояние «сжатой пружины». Процесс занимал доли секунд и был рефлекторной реакцией на опасность.

Где-то в отдалении вдруг сыпанул дробный перестук выстрелов. Судя по ритмике огня столкновение оказалось внезапным, скоротечным.

– Сова, ответь! Бласт? Ник?

Тишина. Несущую частоту вдруг заглушило помехами.

Выстрел ударил громко, близко и неожиданно. Игнат мгновенно сориентировался на звук.

– Снайпер! – снова ожил коммуникатор. Голоса, звучавшие по связи, выдавали зачаток паники. Видимо нападение стало для репликантов полной неожиданностью.

– Кто прорвался?

– Без понятия! Уложили группу «ветхих», но они явно залетные.

Снова грохнул выстрел. На этот раз Игнат успел заметить бледную вспышку, озарившую один из оконных проемов древней, необитаемой застройки.

– Зверь на связи, – слова вырвались сами собой. – Засек позицию снайпера.

– Зверь, ты кто вообще?

– Макса спроси, – он уже двигался в направлении интересующей «высотки», короткими перебежками пересекая широкий проспект. – Новичок. Пустышка. Упырь должен был скинуть инфу.

– Зверь, это Макс. Сориентируй нас. Ты же безоружен, сам туда не суйся!

– Сориентировать не могу. Нет привязок на местности. Заброшенные кварталы. Пятый этаж. Здание на схождении трех улиц…

– Понял. Знаю это место. Не лезь на рожон.

Снова ударил выстрел.

– Слабак – минус. В голову. Чипы в хлам. Наниты уже не помогут.

– Сип, осторожнее. Это наверняка инки!

– Ну а кто еще мог вырубить барьер? Они, больше некому…

Игнат наконец добрался до нужного здания, вжался в стену недалеко от широкого пролома. Дыхание сбилось. Оружия у него не было. Надо входить, но как? Этаж наверняка занят. Прокрасться незаметно – не вариант, – мелкая бетонная пыль, поднятая его перебежкой, опускалась неохотно, предательски клубилась, – вот под лёгким дуновением ветерка ее втянуло в пролом, и там внезапно обозначилась невидимая ранее сетка лазерных лучей.

«Растяжки»…

Противник опытный, а ситуация, по сути, патовая. Если ждать помощи, снайпер соберет обильную жатву. В здании наверняка засада. Иначе неведомый стрелок замаскировался бы получше.

– Макс, тут явная ловушка. Снайпер вас на себя выманивает.

– Принял. Сколько инков видишь? – мгновенно откликнулся тот.

– Никого не вижу. Но снайпер не один, наверняка есть и другие позиции. Нарвался на лазерные растяжки.

– Сказано же: не лезь! Мы тихо просочимся. Руинами…

– Принял.

Выполнять приказ он не собирался. Ответил, чтобы не нагнетать обстановку и не обременять бойцов лишним беспокойством за безоружного новичка. Нервно выжидать в сторонке ему претило. Мысли проносились стремительно, некоторые словно выныривали из прошлого, которого он не помнил.

Вариант действий напрашивался сам собой. Пыль, обозначившая лазерные лучи, уже осела, но теперь он знал о ловушке и мог использовать ее в своих интересах. Чтобы войти на этаж нужно огневое прикрытие. «Растяжки» способны его обеспечить если замкнуты на взрыв, а не на тревожные датчики.

Придется рискнуть и проверить…

Рука на ощупь нашла пару подходящих камушков. Он по-прежнему прижимался к наружной стене здания, находясь для противника в «мертвой зоне». Ни снайпер, ни гипотетическая группа прикрытия его не видели и выстрелом достать не могли.

Брошенный Игнатом камушек упал в аккурат подле пролома и прокатился чуть дальше, имитируя звук неосторожной поступи.

Тишина стояла оглушающая. Никто не дернулся на звук, но оставить нижний этаж без прикрытия, надеясь только на «растяжки» они не могли. Кого-то должны были отрядить в охранение.

Точно… Едва слышно скрипнул гравий. В руинах под ногами полно всякого мусора.

Игнат не шевелился, весь обратившись в слух.

– Фан, выйди, проверь. Снаружи кто-то есть. Сигнатуры не вижу, но биодатчик подрагивает.

Со стороны главного входа в здание показался едва заметный человеческий силуэт. Его система маскировки работала со сбоями. Тот, кого назвали «Фаном», крался вдоль стены, но поле зрения ему перекрывал крупный обломок, за которым и затаился Игнат.

– Никого. Мерещится тебе.

Игнат понятия не имел, каким образом слышит и различает слова. Возможно, сработала одна из способностей «репликанта прорыва»?

– Все равно проверь, – раздался негромкий ответ. – Датчик на кого-то реагирует. Это точно не помехи.

Возможно, слова, воспринимаемые Игнатом, даже не были произнесены вслух. Не зря Упырь посматривал на него со смесью любопытства и страха.

Так или иначе, но враг сейчас действовал по его задумке. Дождавшись, когда патрульный поравняется с проломом Игнат метнул камень покрупнее, чтобы наверняка задеть сетку лазерных лучей, и тут же отпрянул назад за укрытие.

«Растяжки» оказались установлены на взрыв. Всплеск пламени озарил улицу, и вслед плазменной вспышке во все стороны ударили изломанные разряды мощных электростатических пробоев. Один из них поразил крадущегося вдоль стены противника. Раздался резкий вскрик боли, шрапнелью резанул дымящийся бетонный гравий, а Игнат уже рванулся вперед.

Боец валялся на другой стороне улицы. Его оружие – стрелковый комплекс неизвестной модификации, отбросило взрывом. Игнат в перекате подхватил трофей, рывком привстал на колено, и резанул короткой очередью, заметив тень в глубине этажа.

– Зверь, что за пальба? – нервно осведомился Макс.

– Я вошел. Минус двое, – короткие фразы не мешали действовать. Он уже был в холле, успел обшарить амуницию убитого, завладев бронежилетом с несколькими подсумками, – их Игнат перекинул через плечо, быстро уходя от места прорыва.

Боевые навыки при отсутствии жизненного опыта, казались зловещими, словно внутри притаился некто другой: холодный, расчетливый и безжалостный.

Впрочем, на рефлексию времени ему не оставили. Сразу несколько автоматных очередей ударили со стороны лестничного пролета и из темноты второго этажа, – огонь вели сквозь разломы лопнувшего, местами просевшего перекрытия.

Игнат перекатился через горку строительного мусора, нашел укрытие за толстым простенком разрушенного помещения, на миг замер, внимая ограниченному восприятию. Вокруг царил мрак, плавала едкая бетонная пыль, слышались торопливые шаги и негромкое бряцанье, – звуки дробились эхом, сбивая чувство направления.

Надеть бронежилет и закрепить подсумки оказалось делом нескольких секунд. Магнитные замки и внешние крепления для «БК» оказались интуитивно понятными.

На трофейном стрелковом комплексе он не заметил никакой индикации. Ни уровня питания, ни счетчика расхода боекомплекта, да и прицел оказался простым, без электронных наворотов. Похоже, его бывший владелец обладал некими вживленными подсистемами, расширяющими возможности зрения и иной сенсорики организма. По крайней мере тьма, царящая в здании, не мешала противнику передвигаться и вести огонь.

Игнат был уверен: у него тоже есть нечто подобное, но слова Упыря нашли прямое подтверждение: базовые наниты явно не справлялись с нагрузкой. Короткие, спорадические включения нейроинтерфейса несли бесполезную, обрывочную информацию и лишь подтачивали силы, вызывая резкие приступы головокружения.

Невдалеке послышался шорох. Его искали молча и целенаправленно. В некоторых местах огромное помещение первого этажа небоскреба освещало скупое сияние генетически модифицированных деревьев, чьи кроны разлаписто простирались над руинами.

В сумраке смутно виднелись очертания нескольких неподвижных эскалаторов. Этот путь наверх наверняка плотно блокирован, – Игнат озирался в поисках приемлемого решения, отчетливо понимая: промедление смерти подобно.

Метрах в двадцати от него, в конце усеянного обломками торгового зала журчала и капала вода. Угол здания там снесло давним взрывом, а вплотную к иззубренным стенам примыкали узловатые образования, скорее всего – корни одного из исполинских деревьев. Чем не путь наверх? – он до рези в глазах всматривался во мглу. Да, это точно корни. Деформированные, разорванные, но сумевшие залечить старые раны. Они причудливо изгибались, кое-где оплетая несущие опоры древней постройки.

«На второй этаж по ним точно выберусь», – мысленно рассудил Игнат. Но как отвлечь врагов, обладающих лучшей сенсорикой? Пока он таился в укрытии, едва дыша, те продолжали упорно искать нарушителя, постепенно приближаясь.

Поединок нервов затягивался, но его исход внезапно решила вспыхнувшая неподалеку перестрелка.

Судя по всему, Макс успешно провел группу в обход трех улиц, через руины, но на ближних подступах к зданию все же нарвался на охранение.

Звук шагов потонул в грохоте выстрелов. Игнат, пригибаясь, рывком преодолел открытый участок разгромленного торгового зала, перепрыгнул через нагромождения пластика, оставшиеся от стеллажей и витрин.

Вслед ему наугад резанула очередь. Несколько пуль с глухим звуком впились в плотную древесину могучего корневища.

Не останавливаясь, он вскарабкался выше, выпрямился в полный рост, дотянулся до фрагмента раздробленного перекрытия, понуро свисающего на погнутой арматуре, и подтянулся, оказавшись на втором этаже.

Угол здания действительно был обрушен. Несколько молодых побегов (невысоких, по сравнению с царящими над городом исполинами) проросли из сплетения узловатых корней, затеняя руины.

Взобраться по их веткам не составило труда. С кроны Игнат сумел перебраться на широкий балкон пятого этажа, вжался в стену, прислушиваясь и осматриваясь.

Перестрелка внизу не утихала. Судя по всему, бой завязался позиционный. Обе стороны находились в укрытиях, не имея тактического преимущества.

Выходить на связь он не решился. Толковой информации все равно нет. Действовать придется в одиночку. Зачем он вообще ввязался в бой, кто здесь друг, а кто враг, – таких вопросов не возникало, словно самого факта нападения некоей внешней силы на мирное с вида поселение, было достаточно.

Наниты, реагируя на некоторое внутреннее сомнение хозяина, вновь попытались помочь. Это проявилось в резком приступе слабости. Зато он услышал шепот, мурашками крадущийся по спине.

«…внезапно не получилось…»

«…этих убить…»

«…пленных для фермы возьмем в другом месте…»

Резко кружилась голова. На фоне серых стен проявились и исчезли контуры человеческих фигур, – Игнат толком не успел запомнить и осмыслить диспозицию, но в следующий миг, стирая недомогание и сомнения, поблизости заговорил крупный калибр.

Тяжелый импульсный пулемет мгновенно переломил ситуацию, наглядно показав, кто выйдет отсюда живым, а кто навек останется в руинах. Постройки внизу оконтурились пламенем, вздрогнули, вбирая множество попаданий, – их очертания стали зыбкими, а затем укрытия группы Макса вскипели плазмой, – при соударении с препятствием цилиндрические пули крупнокалиберного ИПК мгновенно превращаются в раскаленный ионизированный газ, выжигая кубометры бетона, сметая надежные с вида постройки, оставляя после себя лишь груды дымящегося щебня.

Еще немного и все будет кончено.

Лицо Игната исказила гримаса ярости. И без того худой, – в чем только душа держится, он мгновенно осунулся, словно организм вошел в «форсированный» режим, сжигая скудные внутренние резервы. Глаза глубоко запали, в них читался некий вид безумия, – наниты отработали криво, непоследовательно, – их «помощь» выглядела весьма сомнительно.

С балкона внутрь здания вела лишь одна дверь. Он толкнул ее плечом, метнул внутрь гранату, а сам ворвался спустя секунду после взрыва.

Двое бойцов как раз вставали с пола. Их сбило с ног взрывной волной, но благодаря тяжелой броне, лишь слегка контузило. Фрагменты мебели дыбились пластиковой щепой и едко дымились.

Короткие очереди вспороли сумрак. Машинально проконтролировав результат, Игнат рывком пересек задымленную комнату. В коридор полетела граната.

Он не пытался осмыслить происходящее. Работал на выживание. Взрыв прокатился коротким рыком, обдал порывом горячего воздуха. Уши заложило, но полагаться на слух в кромешном аду беспорядочного огня уже не приходилось.

Перекатом по хрусткому тлеющему пластику он добрался до небольшого холла, отстрелялся с колена, взглядом фиксируя обстановку и результат, – еще одна дверь распахнулась по правую руку, и Игнат щедро добил магазин.

Чисто…

Снова рывок вперед. На бегу он успел перезарядить оружие. В трофейном подсумке осталось две гранаты. Обе ушли по назначению, в комнату, озаренную мятущимися сполохами статики, – оттуда бил импульсный пулемет.

От грохота разрывов слух почти пропал.

Силы предательски таяли. Он не мог долго поддерживать такой темп. Предел истощенного организма наступил быстро и предсказуемо.

В просторном угловом помещении с окнами, выходящими на разные улицы, на самом деле оказались установлены два крупнокалиберных ИПК на треножных станках. Оба молчали, опрокинутые ударной волной.

Контроль.

Звук коротких очередей с трудом прорвался в сознание. Пытавшийся встать противник мешковато повалился на пол.

Реальность воспринималась урывками. Подняв треногу, он осмотрел ИПК, развернул его стволом ко входу, отчаянно надеясь, что стрелять не придется. При работе тяжелого импульсного оружия обычно возникает побочная ударная волна, защитить от которой способна лишь специальная экипировка.

– Макс, это Зверь. Входите, если живы. Пулеметчиков снял. Несколько минут еще продержусь.

Снова вступать в бой ему не пришлось. Противник, потеряв тяжелые вооружения и не понимая, как их потенциальные жертвы прорвались в здание, счел за благо отступить.

Звуки перестрелки быстро стихли. Тишина вдруг наступила оглушающая. Игнат все еще держал под прицелом вход.

В коридоре послышались шаги.

– Зверь, свои. Не пальни ненароком.

Внезапно дала о себе знать паранойя. Есть ситуации, когда ее (паранойи) много не бывает. Частоту связи могли прослушивать и использовать не только репликанты из города. Без надежной системы идентификации не было никакой уверенности, что голос, доносящийся из коридора, принадлежит Максу.

– Докажи.

– Справедливо. Спрашивай.

– Как ты меня встретил?

– Ствол к затылку приставил. И твое оружие отобрал.

– Входи.

Через минуту в комнате стало тесно. Бойцы все прибывали. Каждому хотелось взглянуть на новичка, спасшего их жизни, похлопать по плечу, сказать пару ободряющих слов, а Игнат воспринимал окружающее через призму крайнего измождения. Короткий бой забрал от него все. Силы, способность связно мыслить, крохи дружелюбия.

– Э, брат, да ты едва на ногах стоишь, – в руках Максима оказался шприц-тюбик. Он сделал Игнату инъекцию, ни о чем не спрашивая. Прямо через ткань одежды.

На удивление, – в голове моментально просветлело.

– Не напрягайся. Вколол дозу нанитов. Боевые, поддерживающие. Сейчас станет легче.

Народ тем временем собрал трофеи. Оба ИПК сняли со станков и унесли. Оружие убитых тоже забрали, как и некоторые детали тяжелой экипировки.

– Кто они такие? – Игнат, немного придя в себя, взглянул на тела врагов. Внешне те ничем не отличались от других репликантов. На этот раз при виде крови он не испытал ни страха, ни отвращения, ни дурноты, – эмоции притихли, словно бы выцвели.

– Киллхантеры. Твари похуже инков, – ответил Макс.

– Они репликанты? – уточнил Игнат.

– Да. Репликанты. Но не такие как мы. Охотятся ради нанитов. Нападают на мирные поселения. Кого убьют – препарируют на месте. Жуткое, скажу тебе, зрелище. Жуткое, даже когда находишь места временного размещения их полевых лабораторий. А тех, кого захватывают живыми, уводят на фермы.

– Что еще за «фермы»?

– Там репликантов содержат, как скот. Обездвиживают, накачивают препаратами, провоцирующими рост числа нанитов.

– И что происходит с пленниками?

– Регрессируют, становятся уродцами. Первым, как правило, отказывает мозг, а тело на искусственном питании может прожить несколько лет. Пошли, Игнат. Здесь парни уже без нас разберутся. Надо выпить. Посидим, стресс снимем, заодно потолкуем. Ты вовремя вписался. От большой беды нас спас. Хантеры взломали барьер, закрепились в здании и ждали подмогу. Напади они всеми силами, – поселению пришел бы конец.

– Зачем держите такой большой радиус защиты? – спросил Игнат. – Руины-то для чего включили в периметр?

– Не от нас зависит, – ответил Макс. – Эмиттеры фазового смещения работают только на определенном расстоянии друг от друга, – пояснил он. – Этого не изменишь, вот и приходится накрывать куполом часть разрушенных кварталов.

Этим вечером Упырь крепко напился, что позволял себе крайне редко.

Во-первых, отравить нервную систему, которую поддерживают наниты, непросто. Во-вторых, ему не нравилось состояние опьянения, но сегодня вернулось чувство, которое иначе не заглушить.

Оно саднило, кровоточило, грызло изнутри и никак не хотело заткнуться.

Упырь пил в одиночестве, мрачнея с каждой минутой. Происходило все на открытой террасе под ветвями огромного дерева, изрядно пострадавшего в боях давней войны, покореженного мутациями, но выжившего.

Нижние ветви исполина источали неяркий свет, озарявший живописную атмосферу местного «клуба», если можно так выразиться.

Обычно по вечерам тут собирались свободные от дел репликанты. Здесь заключались сделки, планировались вылазки, обсуждались проблемы и насущные потребности небольшого сообщества.

Упыря откровенно сторонились, считая социопатом: он ни к кому не лез, друзей не заводил, никогда первым разговор не начинал, а отвечал только по существу (если самому было интересно), но сегодня изменил своим же правилам.

Он некоторое время наблюдал, как Игнат и Максим беседуют, сидя за дальним столиком. Говорил в основном Макс, что-то втолковывая новичку.

Упырь встал, пошатнулся, придержался рукой за спинку кресла, а затем нетвердой походкой направился к ним.

– …освоишься быстро, – долетел до его слуха обрывок фразы. – С десяток вылазок и сможешь обновить наниты до второго уровня.

– Макс, заткнись! – Упырь волоком притащил еще одно кресло, взяв его от соседнего столика, и сел, подавшись вперед, сцепив пальцы рук в замок, так что костяшки побелели. – Не смей Игнату мозг выносить! Пусть сам осмотрится. А то нарисуешь ему радугу…

– Ты чего взъелся? – удивился и обиделся Максим. – Хантеры ушли. Барьер восстановлен.

– Макс, ты достал. Лучше правду скажи. Нарисуй парню настоящую картину, например разъясни, откуда киллхантеры берутся? Ими, по-твоему, рождаются?

– Упырь, а в чем вообще проблема?

Тот на вопрос не ответил, цепко, исподлобья посмотрел на Игната, на секунду поймал его взгляд, а затем вдруг хрипло заговорил:

– Запомни, парень, все мы приходим в мир «пустышками». Без прошлого, без целей, без понимания своей сути, но на такие темы тут не принято говорить. Нет, нет, Макс, не перебивай! – он снова повернулся к Игнату. – Ты сегодня пятерых матерых ублюдков завалил. Почему? Как решился? Откуда навыки? Зачем, вообще полез?

– Ну, не знаю. Просто не смог в стороне стоять. Это проблема?

– Это и есть суть, – ответил Упырь. – В нас изначально заложены боевые подпрограммы. Ты себя толком не осознал, так что не сомневайся – поступками руководят заранее обученные искусственные нейросети. Без личности прототипа они погонят тебя по кругу. От вылазки к вылазке. Так в конечном итоге и появляются киллхантеры. Бесконечная охота за нанитами и модификациями, – через пару месяцев вопросы бытия отпадут сами собой. На мир будешь смотреть через прорезь прицела и тщить себя надеждой: ну еще немного, еще одно усовершенствование, новый уровень нанитов, и я все пойму.

Он замолчал, словно выдохся. Наступила глубокая пауза.

– Вот только ничего ты не поймешь. Никогда, – продолжая прерванную мысль, Упырь снова подался вперед. – Вокруг – мир сумасшедших монстров. Одни изуродованы генетическими мутациями, другие в погоне за нанитами давно стали моральными дегенератами и убийцами, третьи просто не в состоянии понять, зачем существуют, и потому довольствуются минимальными инстинктивными потребностями, – живут в лесах и на болотах, будто звери. Звери, умеющие обращаться с оружием.

– Упырь, у тебя реально крыша поехала? – возмутился Максим. – Ты чего завелся?

– А в чем я покривил душой? Где сказал неправду?

– Ну…Не знаю…

– Вот и заткнись!..

– А мне-то как быть? – Игнат выглядел растерянным.

– Не повторяй чужих ошибок, – ответил Упырь. – Найди себе цель важнее микромашин, а их сделай лишь средством ее достижения, иначе быстро свихнешься в погоне за нанитами.

– Упырь, ты несешь всякий вздор! – не выдержал Максим. – Что может быть важнее выживания?

– Кому Упырь, а кому Тимофей Иванович, – огрызнулся тот.

– Тимофей Упырев? – Игнат невольно вздрогнул.

– Помнишь меня?

– Такое ощущение, что знаю. Вернее – знал. Когда-то в прошлом.

– Это фрагменты памяти прототипа. Образы, случайно сохранившиеся в слое нейрочипов. Осколки былого, которые не сложить в целое. Думаю, мой прототип тесно общался с репликантами прорыва.

– Сколько нас было?

– Семеро. Спецгруппа, – уверенно ответил Упырь. – Для какого задания – не ведаю. Единое цифровое пространство давно исчезло, – большинство серверов разрушено. Информацию приходится по фрагментам собирать, но полной картины прошлого нет, – он хотел встать и уйти, но Игнат придержал его за руку:

– Погоди.

– Я уже сказал все, что думаю и знаю.

– Сядь!

С Упырем никто не смел говорить в приказном тоне. Себе дороже. Единственный мнемотехник на всю округу имел определенные привилегии. Только он умел точно распознавать наниты, активировать их скрытые функции. И, тем не менее, Тимофей грузно осел в кресло.

– Ну?

– Твой прототип был ученым? Работал с микромашинами?

– Да. Верно. Быстро соображать начал. Молодец.

– Тогда ты должен знать, ну или хотя бы интуитивно догадываться зачем нас создали?

– Я уже ответил при идентификации, помнишь? Только не спеши возводить людей в ранг «творцов». Их цели были сугубо практическими. Отнюдь не божий промысел, – он обернулся и указал на одного из репликантов. – Видишь его боевую броню?

Игнат кивнул. Тяжелая сервоприводная экипировка напоминала скафандр.

– Мы – не более чем оболочки, в которые можно инсталлировать человеческое сознане. Расходный материал, – повторил Упырь.

– Тут нет логики. Броня – понятно. Но мы ведь живые, уязвимые. Зачем человеку нужна еще одна оболочка из плоти и крови? Пусть даже в чем-то усовершенствованная? Я, к примеру едва не сгинул в топях. Не проще ли было создать нас надежными, мощными механизмами?

– Вопросы правильные. Но увы, – безответные.

– А предположения?

– Ну, есть кое-какие мысли, – неохотно ответил Упырь. – Не забывай, – шла война. Думаю, она велась на грани выживания видов. Знаешь, что такое ККБ и РЭБ?

– Контркибернетическая и радиоэлектронная борьба, в широком понимании терминов.

– Верно. Сдается мне, люди столкнулись с цивилизацией, настолько превосходящей их в развитии, что наши кибермеханизмы уничтожались влегкую. Их просто подавляли. Макс не даст соврать, в округе часто встречаются мощнейшие кибернетические комплексы. Внешне вроде бы неповрежденные, но неработающие, ветшающие, не сделавшие ни одного выстрела.

– То есть, по-твоему, репликанты стали единственным эффективным решением?

– Угу. Но люди все равно проиграли. На репликантов тоже нашлась управа. Генетические вирусы-модификаторы, как видишь на моем примере.

– В таком случае, где же победители?

– Их нет. От противника остались только «инки» – «иные кибернетические формы», если оперировать терминами прошлого. Опаснейшие твари. К счастью, их мало, да и обитают далеко на юге, ближе к побережью, там, где еще сохранились червоточины между мирами. Но не забивай себе голову. Прошлое – в прошлом. Насчет нанитов я тебя предупредил. Не ставь их во главу угла. Иначе быстро свихнешься. И к слову: больше никогда не смей меня одергивать. – Упырь встал и поковылял прочь, сгорбленный, неестественно искореженный мутацией, жутковатый, но явно не сломленный, словно у него была некая потаенная мечта, которую он хранил глубоко и бережно.

– Он прав? – Игнат пристально посмотрел на Максима.

– По большому счету – да, – вздохнул тот. – Ничто человеческое нам не чуждо. Но мы – лишь половинка биологического вида. Среди репликантов нет женщин. И думаю, – никогда не было. Я тоже задавался вопросом, в чем наша цель? – нехотя признался Макс. – Но ответа не нашел. Иногда посмотришь на диких зверей, – горько на душе становится. Птахам начинаешь завидовать. Гнезда вьют, птенцов выводят. А мы? Ни дома, ни семьи. День прожит и ладно. От хантеров отбились, – хорошо. Нанитов на апгрейд наскреб – радуешься. А ради чего? Чтобы эффективнее убивать? – в его взгляде промелькнула тоска. – Ладно, забей…

Игнат не стал ничего отвечать. Еще не сложилось четкого понимания мира, в котором ему довелось возродиться.

– Как думаешь, люди могли выжить? Хоть где-то?

– Не знаю, – пожал плечами Максим. – Никто из нас их не встречал. Может, далеко на севере? Или на той стороне?

– В смысле?

– Ну, в другом мире. По ту сторону червоточины. Только добраться до побережья нереально. Там полно «инков». Всяких разных. Слушай, может хватит на сегодня душу бередить? Давай хотя бы напьемся?

Игнат возражать не стал.