Три шага на Данкартен Васильев Владимир

Глава вторая. «Разведчик»

– Волнуешься? – с ленцой приоткрыв глаза спросил Юрий.

Валентин с той же ленцой пожал плечами, не вставая с тюков, полных снаряжения.

– Я теперь всегда волнуюсь. После того как на Фалинеште засыпались.

– Не повезло, – вздохнул Юрий. – Что делать, иногда не везет…

– Везет умным, – отрезал Валентин.

Юрию нравилась здоровая злость напарника – злость на себя. Провал на Фалинеште лишь добавил Валентину осмотрительности. Он словно вырос после этого провала. На голову.

Помнится, Юрия повысили до офицера тоже вскоре после провала – стоило только потом пару операций провернуть с неизбежным блеском, на такой же злости и досаде на себя самого.

– Везет везучим, – с нотками менторства в голосе поправил Юрий. – Ну, и умным тоже, – через какое-то время согласился он и зыркнул в сторону стажеров. Те по обыкновению держались вместе. Как и большинство близнецов они умели общаться между собой недоступным для окружающих языком – отчасти на жестах, отчасти на выражении лица, отчасти на возгласах, которые стороннему человеку мало что говорили. Кстати, пару раз это умение близнецов понимать друг друга сослужило весьма неплохую службу группе Юрия.

Бот тряхнуло – похоже, входили в атмосферу.

– Болтанка будет, – тоном знатока сообщил Валентин. – Я сводку посмотрел, над Раймой такой циклон народился – мама моя! Любо-дорого посмотреть!

Погоду и впрямь обещали ветреную и переменную. Самое то для высадки – местные хлебопашцы, небось, будут сидеть по норам и наружу носу казать не станут.

Данкартен встретил их сырой моросью и прелым лесом. Земные растения удивительно легко приживались в чужих мирах и практически всегда оказывались более жизнестойкими и упорными в борьбе за солнце и минералы. В считанных мирах аборигенная растительность выстояла под напором земной флоры.

Данкартен был не из их числа. Юрий оглядел поляну – трава по колено, несколько пней, стена почти не изменившихся дубов. Сыроежки какие-то местные в мокрой траве – ярко-желтые, красные, фиолетовые, серые.

Братья вытаскивали из разверстого чрева бота тюки с оборудованием.

«Красота! – подумал Юрий о высадке. – Ни тебе радаров, ни тебе системы ПВО, ни тебе плотного населения… Садись и копай схрон, никому нет до нас дела».

Высадка и впрямь была одна из самых легких.

Валентин с биосканером шастал по периметру поляны – а ну, как случайный грибник или какой сумасшедший странствующий рыцарь с ведром на голове и остроконечной палкой у бедра пожалует? Таких надлежало оперативно выключать и утаскивать прочь от схрона. При соответствующей коррекции памяти, понятно.

К вечеру схрон отрыли и замаскировали. Можно было обживать его внутри. Чем и занялись.

На новых мирах Юрию почему-то всегда сначала удивительно сладко спалось. Утром его растолкал Валентин.

– Вставай, шеф! Ау!

Юрий открыл глаза и огляделся. Жилой модуль схрона имел вполне пристойный вид – пока начальник нежился в койке подчиненные навели соответствующий порядок. Валентин сиял, близнецы копошились на камбузе. Видать, завтрак готовили.

– О! – обрадовался Юрий. – Уже прибрались пока я дрых? Хозявочки! Личному составу благодарность! Ать-два!

– Лучше премию, – ехидно предложил Валентин.

– Это не ко мне, – вздохнул Юрий. – Это в финчасть…

Валентин смешно фыркнул:

– Были бы у меня концы в финчасти, хрена бы я в оперативной группе сидел!

– Логично, – согласился Юрий. – Ладно, встаю.

Санузел тоже встретил его идеальной чистотой и порядком.

«Блин, стараются ребята после Фалинешты, – подумал Юрий. – А ведь та осечка не что иное как чистейшая случайность. Грех кого-то винить».

Пока близнецы сервировали стол, Юрий подсел к компу и даже успел спланировать несколько первичных вылазок.

За завтраком выпили традиционные сто грамм за удачу. Понятно, сие было вопиющим нарушением устава. Алкоголь на борт посадочного бота приходилось доставлять путем всевозможных ухищрений. Но традиции есть традиции, куда от них денешься? Да и зачем от них куда-то деваться?

Через полчаса, когда остатки завтрака и грязная посуда навеки упокоились по ту сторону пасти утилизатора, Юрий принялся распределять задания.

– Значит, так. Валентин, тебе дельце посложнее.

Легкое движение манипулятором – над рабочим столом раскрылась трехмерная карта местности.

– Вот этот городишко зовется Хаспер. Чуть севернее Раймы. Историки говорят, что у него есть шанс стать административной столицей территории, если Данкартен цивилизуется хотя бы до уровня межзвездных полетов. А пока это дыра дырой, единственный плюс – близость к действующей столице. В общем, проберись туда, потолкайся, поосмотрись, но постарайся ни во что не встрять. Твоя задача – уловить атмосферу, настроения. Обнюхаться, короче. Вжиться. Сроку – сутки. Понятно?

– Куда уж понятнее, – хмыкнул Валентин. – Не боись, командир, не впервой. Обнюхаюсь.

– Надеюсь, – кивнул Юрий. – Теперь вы, братцы-кролики. Вам доведется найти и взять языка. В любом из окрестных селений или городков. И, разумеется, это должен быть не темный крестьянин, который дальше своего поля в жизни не забирался. Кто-то более-менее информированный. Староста, торговец, бродячий артист или музыкант. Случайный офицер тоже сгодится. Сроку вам – те же сутки. Попутно, соответственно, осматривайтесь да вживайтесь. Технологичное оборудование применять только в исключительных случаях. Это всех касается. Мечами махать еще не разучились?

Близнецы скромно потупили глаза. В управлении трудно было найти более ревностных фанатов фехтования. Валентина Берковича фанатом назвать было трудно, но спецкурс по холодному оружию он, естественно, закончил, причем с блеском.

– Смотрите мне… Чтоб без фокусов. Операция только выглядит заурядной, на самом деле она очень важна.

– То-то я смотрю, что два флота с фронтира сдернули, – задумчиво протянул Беркович.

– Наблюдательный ты, – пробурчал Юрий. – Две недели уже как в секторе с хобартами пикируемся.

Валентин мечтательно поглядел на полусферический потолок схрона:

– Дать бы им по шапке, и спокойно заняться делами…

– Дадим в свое время. Для того мы и здесь… Ладно, на выход.

Четверть часа на экипировку; первыми уходят близнецы. Одеты не пойми как – не то охотники, не то бродяги. Рукояти лучевых шпаг надежно спрятаны под одеждой. На виду только паршивые с первого взгляда короткие клинки. Приблизительно так же как любой из близнецов выглядит и Валентин Беркович, только уходит он в противоположную сторону.

Юрий провел его взглядом, вздохнул и задействовал автоматическую следящую систему.

Ему самому предстояло действовать совсем без оружия. Хотя, лучевая шпага имелась и у него – без этого устройства любой разведчик чувствовал себя хуже, чем голым.

День был серый, как бетонная стена. Вчерашний ветер улегся, над схроном нависли мышастые тучи; сеялся мелкий и противный дождь. Тот, что всегда представляется бесконечным.

– Ну и погодка, – пробурчал Юрий под нос.

Наружу он, понятно, выглядывал, но одно дело увидеть дождливый день на экране следящей системы, и совсем другое – ощутить всю эту слякоть на собственной шкуре.

Короткий приказ менеджеру экипировки: голенища потрепанных сапог герметично срастаются со штанинами. Чуть ниже верхнего обреза голенищ. Все, теперь Юрий мог бы бродить в воде по грудь и оставаться под одеждой сухим.

Втянув голову в плечи, он сунул руки поглубже в карманы и побрел к опушке.

В лесу дождь чувствовался немного меньше, но зато капало не только с неба, а еще и с деревьев. Под ногами постоянно хлюпало; Юрий то и дело оскальзывался. Пришлось еще раз потревожить менеджера и отрастить на подошвах внушительные шипы.

«Не забыть бы потом спрятать их… – подумал Юрий. – А то проколешься, как пацан на экзамене…»

Юрий знал, что большинство провалов случаются от подобных мелочей.

Он брел по промокшему лесу, изредка сверяясь с естественным компасом – мхом на стволах. Здесь мох тоже рос с северной стороны, поскольку Райма располагалась в северном полушарии.

«Райма, – подумал Юрий. – Название, скорее характерное для хобартов. Точнее, для англоговорящих – во время второй экспансии звездное государство Хобарт еще толком не успело сложиться, это дело последних полутора сотен лет. Кстати, не факт, что город до сих пор так называется – кто знает что тут происходило после обрыва связи?»

Кроме названия столицы пеломенской разведке были известны названия нескольких крупных городов, нескольких городков в окрестностях Раймы, название всей страны – Данкартен, как-то незаметно пришедшееся и всей планете в целом, а также название соседней страны, граничащей с Данкартеном с севера и название ее столицы. Страна-сосед звалась Дагомея, ее столица – Авостинг.

Ни единого названия с корнями, хоть отдаленно напоминающими славянские, на Данкартене пока не встретилось. Но с другой стороны – название Пеломен тоже не имело славянских корней, и тем не менее прижилось.

«Насчет языка возможны три варианта, – размышлял Юрий на ходу. – Наиболее вероятен, конечно, всеобщий. Измененный за четыреста лет, но все-таки узнаваемый. Большинство исследованных отсталых миров продолжает пользоваться всеобщим языком. Возможны также позднеанглийский или панславяну на основе русского. Или же нам впервые предстоит столкнуться с чем-нибудь новеньким? Не хотелось бы…»

Лет пять назад в миссии на одном из деградировавших миров коллега Юрия Виктор Приходько вляпался в неприятности именно из-за незнания языка. Причем языка весьма экзотического – венгерского. Кто мог предположить, что местная колония возникла после переселения венгерской ортодоксальной общины с Офелии? Никто не мог.

Впрочем, после того случая лингвопроблемам стали уделять больше внимания. Да и колонии, куда предстояло высаживаться, стали предварительно изучать потщательнее.

В общем, брел Юрий лесом, да размышлял. А потом выбрел к дороге.

Размытая, покрытая лужами колея – и дорогой-то такую назвать зазорно. Следы тележных колес и лошадиных копыт, впечатанные в грязь. Юрий присмотрелся – налево следов уводило больше, чем направо. Наверное, стоило пойти именно туда, куда стремилось большинство путников.

И Юрий свернул налево.

По дороге идти было ничуть не легче, чем по лесу: там мешали деревья и низко нависшие ветви, здесь – скользкая земля и глубокие лужи. Пару раз Юрий проваливался чуть ли не по пояс. Хорошо, хоть упакован он был на славу, ни капли влаги не просочилось под одежду. Вода моментально скатывалась крупными каплями, почти не смачивая хитрую экипировку разведчика.

Вскоре дорога выбралась из леса в поля; на полях луж почти не было: все впиталось. Земля там была черная и жирная, настоящий чернозем. Слева не росло ничего, просто земля, под паром, наверное. Справа хило зеленело что-то похожее на овес. Дорога взбегала на близлежащий холм и пропадала из виду.

«Осмотрюсь заодно, – подумал Юрий. – С холма-то далеко, должно быть, видно».

Серо-зеленая стена промокшего леса осталась позади. Стало светлее: не то небо светлело, обещая каюк дождю, не то просто глаза слишком уж привыкли к лесной полутьме.

Когда Юрий взобрался на холм дождь ослаб до минимума: из туч сеялись не капли, а противная морось, водяная пыль. В который раз Юрий порадовался, что он не абориген, и не приходится ему тащиться этим слякотным днем в промокшей насквозь одежде через промокший насквозь мир.

С холма и вправду открылся многообещающий вид. Во-первых, на соседнем холме виднелись строения. Деревня. Селение, в общем. Во-вторых, Юрий увидел всадника, который рысью тянул к крайнему домику, в котором безошибочно угадывалась харчевня или придорожный трактир. Перед трактиром тоненькими линиями обозначалась пустая сейчас коновязь; над кровлей вился уютный дымок, суливший горячее питье и горячую еду, сухой теплый зал, а возможно и сухую комнату для ночлега. Впрочем, до ночи еще далеко, да и ночевать Юрий вне схрона не собирался.

Юрий прибавил шагу, тем более, что под гору шагалось легко, только приходилось осторожничать, чтобы не поскользнуться и не загреметь в текущие по колеям ручейки.

Всадник тем временем достиг харчевни, соскочил с коня и сразу увел куда-то во двор – должно быть, в конюшню. Больше он так и не появился. Наверное, из конюшни прошел задами в обеденный зал.

К крыльцу Юрий приблизился в полном одиночестве, так что некоторое время для осмотреться у него нашлось.

Харчевня была рублена из цельных бревен; крыльцо собрано из добротных, гладко оструганных досок и оторочено резными деревянными кружевами – Юрий толком не знал как они называются. Не то наличники, не то еще как-то. Труба была явно кирпичная, увенчанная металлическим остроконечным колпаком, черным от сажи. Даже бесконечный дождь сажу не мог смыть – намертво въелась в железо. Крюки в коновязи также были сработаны из металла, по оценке Юрия – достаточно грубым методом. Ковкой.

Над крыльцом красовался большой прямоугольный щит. С надписью.

«White centaur. Soyon Hurpick's inn».

«Латиница, – подумал Юрий. – И всеобщий, скорее всего. Ну, может быть, английский, хотя вряд ли, не то начертание».

Впрочем, шрифт надписи хранил явный закос под готику и потому прочесть его с ходу было трудновато, приходилось всматриваться и угадывать.

«Ха-ха, уже легче, – решительно направляясь к крыльцу подумал Юрий.

– Не венгерский и не новоязык. А ведь могли и свое что-нибудь изобрести, учи потом, елы-палы…»

Перед самой дверью Юрий снял все инструкции менеджеру и усыпил его. Теперь разведчик-пеломенец стал просто путником в просто одежде… Только под одеждой кое-что крылось, но кого это в харчевне касается? Правильно, никого.

Запоздало пожалев, что не выключил менеджера раньше, Юрий вступил в таверну. Он явился с дождя совершенно сухим, но надеялся, что никого это особо не заинтересует.

Изнутри таверна выглядела именно так, как Юрий привык – в сущности, человеческая фантазия на этот счет очень скупа и ограничена.

Зал, столы, тяжелые лавки. На стенах – факелы и какая-то местная бутафорская сбруя. Стойка перед стеллажами с напитками. Это уже явно остатки памяти о цивилизованных годах. Занавешенная полотном дверь на кухню, откуда доносятся весьма аппетитные запахи. Лестница на второй этаж, к комнатам для гостей.

Полноценная таверна. В небольшой деревушке, в общем-то. Вот она, близость столицы. Сказывается. Да и деревушка наверняка кормится преимущественно с путников – что-то незаметно особого рвения на полях, сорняков в овсе навалом.

За одним из столов навис над блюдом с ломтиками мяса давешний всадник. Рядом с блюдом стояла чудовищных размеров кружка, увенчанная пенной шапкой. Кружка была вряд ли меньше двухпудовой гири.

Когда Юрий вошел, над дверью звякнул колокольчик. На звук не замедлил явиться хозяин.

– Чего изволите? – с некоторым сомнением осведомился он.

Видимо, вид Юрия внушал ему опасения. Не зная местной моды Юрий, естественно, не стал рядиться под вельможу. Да и неизвестно есть ли тут у них знать – в отсталых колониях всякое бывает. А вот бродяги и охотники почему-то везде одеты одинаково. Но у бродяг и охотников редко бывают деньги, чтобы захаживать в таверны.

Хозяин говорил на всеобщем. Разумеется, с местным акцентом, но Юрий понимал практически все сказанное.

«Хоть с этим нет проблем…» – подумал он с облегчением.

Лесом он пробирался часов пять, потом еще часа полтора отмахал по дороге. Так что подкрепиться вовсе не мешало.

– Обед? – хозяин истолковал стартовое молчание Юрия по-своему. – Платить, что ли, нечем? Можешь отработать: дров надо наколоть, а под дождь тащиться никому неохота.

Тут абориген заметил, что Юрий совершенно сухой. Взгляд его сделался едким, как кислота и слегка нерешительным.

Юрий бесшабашно взмахнул рукой: «Веди, мол! Отработаю!»

Секунду поколебавшись, хозяин поманил его ладонью и направился к кухне.

Едва он отодвинул занавес, запах пищи стал совершенно невыносимым: у Юрия свело спазмом желудок, а слюну пришлось сглатывать.

«Е-мое! – изумился разведчик. – Что это со мной? Соскучился по свежатинке?»

На феодальных мирах все разведчики откровенно отъедались, потому что синтетика хоть и питательна, но, черт возьми, далеко не так вкусна.

Вскоре запахи сменились: хозяин привел Юрия в конюшню. Во двор выходить хозяин не стал, показал из ворот:

– Вон, видишь бревна? Распилишь пяток на чурки и поколешь на дрова. Сложишь там, под навесом. Понятно?

Юрий снова кивнул, потому что продолжал слушать и усваивать местный акцент.

– Ты что, немой? – спросил хозяин подозрительно.

Юрий отрицательно покачал головой и вышел под дождь.

Хозяин только недоверчиво хмыкнул.

Под навесом нашлись обещанные бревна и инструмент. Поплевав на руки, Юрий напрягся, взгромоздил одно из бревен на козла и взялся за пилу. Пила была двуручная, издревле именуемая «Дружбой». Но Юрий трудился в одиночку, поэтому здорово намаялся, пока отпилил пару полуметровых чушек.

Чтоб отдохнуть от «Дружбы» Юрий взялся за топор и кое-как расколол чушки на дрова. Аккуратно сложил их в сторонке и тоскливо сравнил кучку готовых дров с громадой непиленных бревен.

«Эдак я от истощения сдохну, пока все сделаю,» – уныло подумал Юрий и воровато огляделся.

Хозяин, первые пару минут исподтишка наблюдавший за ним из конюшни, уже удалился. На всякий случай Юрий активировал биосканер. Людей вблизи не было. В конюшне – лошади, пара полусонных псов, кошка с котятами, дальше – какая-то пернатая мелочь, наверное куры. В соседнем сарае – овцы, если верить блеянию. Люди только в доме.

«Ну и ладненько, – довольно хмыкнул Юрий, вынимая лучевую шпагу. – Не горбатиться же здесь, в самом-то деле…»

Он отрегулировал луч и мгновенно посек облюбованное бревно на все такие же чушки, только с идеально ровным срезом. Потом посек остальные бревна, прямо в штабеле. Лазер с тихим шипением проедал дерево, вился пахнущий смолкой дымок.

«И никаких опилок!» – с воодушевлением подумал Юрий.

Теперь он строил пирамидки из чушек и резал их вдоль, сразу по три штуки, словно готовил исполинский салат. Дрова аккуратненько укладывал «стеночкой». «Стеночка» неудержимо росла.

В общем, Юрий быстренько извел все бревна на дрова, сложил их, спрятал шпагу, тщательно затоптал выжженные лучом царапины в земле и, довольный, побежал рапортовать хозяину в зал.

Хозяин недобро на него уставился.

– Что такое? Или не под силу работа?

– Все, – коротко выдохнул Юрий, не решаясь пока строить длинные фразы.

– Как это – все? – не поверил хозяин.

Юрий театрально развел руками.

Хозяин молча отставил в сторону кружку, которую перед этим полировал захватанным полотенцем, и вразвалку проделал путь через кухню с конюшней. В воротах он остолбенел.

Потаращившись некоторое время на «стеночку» и на место, где раньше возвышался штабель бревен, хозяин не поленился выбраться под дождь.

– Черти меня побери! Ты в одиночку успел все это наколоть?

Потом он взял пару отрезанных кусков и недоумевающе оглядел их. Кромки у них были идеально ровные, совершенно не такие, какие получаются если колоть дрова топором. Да и щепок с опилками на земле осталось мизер – топором и пилой Юрий почти не работал.

– Ничего не понимаю, – пробормотал хозяин, в отчаянии скребя макушку.

– Ладно, хрен с тобой… Бери охапку и пошли.

Юрий с удовольствием набрал в руки дров и направился за хозяином.

На кухне он вывалил дрова на указанное место, а чумазый старик-истопник как ни в чем не бывало отодвинул заслонку и невозмутимо принялся засовывать аномально ровные куски дерева в пылающее жерло печи. Геометрические дрова исправно занимались и горели.

– Давай в зал, – буркнул хозяин. – Еду сейчас принесут…

Принесли уже знакомое блюдо с ломтиками мяса, горкой тушеных овощей и ковригой житнего хлеба, да кружку паршивого пива. Понюхав пиво, Юрий недовольно скривился и обернулся к хозяину.

– А получше ничего нет? – спросил он, стараясь подражать местному говору.

Хозяин нахмурил кустистые брови:

– То, что получше, денег стоит!

– Я заплачу, – пожал плечами Юрий и добыл маленькую серебряную монетку из-под куртки.

Монетка была родом с Новой Зенго и имела на аверсе профиль тамошнего родового лидера Иоахима Абделлауи; на реверсе красовался замысловатый герб Новой Зенго. Тем не менее по поводу чужеродности монеты Юрий Шевела ничуть не волновался: серебро на отсталых мирах ценится независимо от вида и состояния. Так же как и золото. Но расплачиваться золотом в придорожной таверне рискованно, да и Юрий за неделю не сумел бы съесть и выпить все, что причиталось на золотую монету. Даже этого серебряного кругляша размером меньше ногтя наверняка с лихвой хватило бы, чтобы накормить человек десять до отвала и вдобавок упоить их в совершеннейший хлам.

Хозяин с готовностью принял монетку, повертел ее в пальцах, рассмотрел, прищурясь, и спрятал поглубже в карман.

– Что ж ты горбатился на дровах-то? Сказал бы, что есть чем платить.

– Аппетит нагуливал, – сымпровизировал Юрий. – Да и согрелся заодно.

Если начистоту – больше всего Юрию хотелось осмотреться. На дом изнутри, на подворье, на инструменты и утварь. Насмотрелся – ничего необычного. Та же двуручная «Дружба», те же чугунки и ухваты, та же печь с железной заслонкой. Ничего, скорее всего, сверхъестественного на Данкартене не произошло. Просто тихо и незаметно сползли из космической эры в жухлое средневековье с прогорклым пивом и тушеной капустой.

Зато мясо было вкусное. Да и пиво, которое на этот раз принес самолично хозяин Сойон Харпик, а не замурзанный поваренок в фартуке не по росту, оказалось заметно выше качеством.

В общем, Юрий плотно поел и уже нацелился подойти к хозяину за очередной кружкой пива, да как-нибудь завязать беседу и выспросить, что удастся. Хозяин его опередил: снова самолично принес пива и подсел к Юрию за столик.

– А вы, уважаемый, извиняюсь, откуда будете? Может, жилье нужно? Или ночлег? Вполне хватит ваших денег.

– Откуда? Да я и сам уже толком не помню, – начал сочинять Юрий. – Путешественник я. А жилье… Может, попозже?

Хозяин глубокомысленно кивнул.

Добрая еда настроила Юрия благодушно; мир здешний казался тихим, сонным и мирным.

– Может, расскажешь, куда это я попал? А то я кроме слов «Данкартен» и «Райма» ничего о вашем крае и не знаю…

Хозяин вопросительно уставился на Юрия.

– А-а-а… То бишь, как – не знаешь? Как же ты сюда попал?

– Да высадили меня на побережье одни мореплаватели. Я до леса добрел, потом на дорогу вышел, она меня сюда и привела, дорога.

– Мореплаватели? – переспросил хозяин.

– Ага. На большом таком корабле… С востока приплыли. Точнее, пришли – так, кажется, говорят моряки?

Хозяин продолжал хмуриться. Что-то в рассказе Юрия ему явно не нравилось.

– С востока? А разве там кто-нибудь живет? И что такое корабль?

Юрий не успел ответить – отворилась дверь и в таверну ввалились солдаты. То, что это именно солдаты, стало понятно сразу. В одинаковых плащах и полушлемах, и даже лица у солдат были какие-то странно одинаковые: рыжие усы, глубоко посаженные глазки, выбритые сизые подбородки…

Солдат было семеро. Восьмой – не то офицер, не то десятник. На плаще у него выделялась коричневая кайма, шлем украшала надраенная кокарда в виде двуглавого льва на фоне листьев дуба.

– Эй, хозяин! Тащи горячее на всех!

Десятник обронил на стол пару монет – вовсе не серебряных. Медных, наверное. Хозяин тотчас утратил интерес к Юрию, рысцой подбежал к столу, за которым располагались солдаты (те сдирали мокрые плащи и развешивали их на решетке у огромного камина), сгреб монетки ладонью, поклонился и умчался на кухню. В зале хорошо слышалось, как он покрикивает на поваров.

Вскоре явились еще двое солдат. Юрий предположил, что эти двое отводили коней во двор, потому и задержались.

Плащи служивых изрядно промокли, а значит солдаты в седлах с самого утра. Может быть, они из Раймы? Хорошо бы… Впрочем, на этот раз чутье подсказывало ему, что визит к аборигенам пора завершать.

Юрий допил пиво и перебрался поближе к выходу, усевшись в тени. Ему не понравилась реакция хозяина на вранье о корабле и землях на востоке, поэтому Юрий решил подстраховаться на случай внезапных неприятностей.

Не следует думать, что Юрий был столь наивен и неопытен как разведчик – он просто заодно проверил насколько успешно можно кормить аборигенов заведомыми байками. Получалось, нельзя их кормить байками. Поэтому придется срочно сочинять себе настоящую легенду. Правдоподобную. А заодно и убираться отсюда по возможности подальше.

На всякий случай Юрий дождался, пока солдатам начали подавать на стол и только потом потихоньку выскользнул под дождь. Менять уют теплого зала на промозглый волглый вечер страшно не хотелось, но пора уже было и о возвращении в схрон подумать. Первая вылазка – всегда короткая.

Обратную дорогу он проделал на полном автомате, войдя в бездумный дорожный режим. И подумал, что назавтра терять пять часов на пешую прогулку уже не станет.

Глава третья. «Ответчик»

Языка близнецы действительно взяли. Когда Юрий вошел в рабочий сектор, посреди «пыточной» в низком кресле полулежала некая потная личность из местных. Перед нею, храня на лице чрезвычайно задумчивое выражение, восседал на стуле Валентин Беркович. Близнецы возились с оборудованием: один со шлемом, второй с мнемопультом.

– Привет, орлы, – поздоровался Юрий, неотрывно глядя на пленника.

Тот заторможенно лупал глазами. Кажется, ребята вкатили ему дозу успокоительного, чтобы не ошизел раньше времени от обилия впечатлений. Вполне, кстати, разумный шаг со стороны ребят – кто их знает, аборигенов… Может, они слабонервные все.

Руки пленника были пристегнуты к подлокотникам эластичными капроновыми петлями. Ноги – к специальным тягам под креслом.

– Как спеленали? – осведомился Юрий. – Без шуму? И что это за фрукт?

– Без шуму, шеф, – заверил Рома. – То есть, совершенно без шуму, ни одна живая душа в округе не подозревает где нынче находится наш дорогой друг Борга.

– Лучше бы ни одна душа не подозревала, что он пропал, – проворчал Юра. – Ладно, усыпляйте. Тогда и поговорим.

Сёма опустил на голову пленника шлем, зафиксировал и кивнул брату. Рома коснулся сенсора – Юрий знал, что там, под шлемом, Борга блаженно заулыбался и закатил глаза. Сканирование – процесс по ощущениям сходный с опьянением или наркотической эйфорией. Только привыкания у него нет – хоть каждый день сканируйся, совершенно безвредно. Правда, на сотый или двухсотый раз (а иногда и раньше) сходишь с ума. Такой вот милый побочный эффект.

– Мы его в лесу повязали, не успели даже от схрона как следует отойти. По-моему, он или заблудился, или просто пережидал дождь. Сидел в кустах где погуще, чтобы, значит, не мокнуть зря. Как истукан сидел, ей-ей, хоть бы шелохнулся когда мы его скрадывали.

Юрий внимательно слушал рассказ Романа Матвеева. Как более опытный он делал несколько иные выводы из наблюдений своей команды, но раньше времени решил ничего не высказывать.

– Одежда у него, вроде бы, добротная, шеф, не чета лохмотьям, в которых хлебопашцы вынуждены ходить. И главное, он пользовался вот этим, – Рома подал Юрию небольшой округлый предмет, прикрепленный к кожаному ремешку. Предмет имел мутное стеклышко, под которым угадывалась грубо начертанная шкала и подвижная двусторонняя стрелка.

– Делайте со мной что хотите, шеф, но это примитивный магнитный компас. Ну мы и решили с Сёмой: раз этот тип пользуется компасом, то нелишне будет его просканировать. В общем, подобрались, дали по макушке и снесли в схрон. Он недавно только очнулся…

– А вам не пришло в голову, что этот человек не просто коротал дождливый день, а кого-нибудь поджидал, а? Вдруг его хватятся в ближайшее же время? – спросил Юрий с некоторой ехидцей в голосе.

Близнецы переглянулись и дружно пожали плечами. В их взглядах читалось нечто вроде: «Ну, хватятся, ну и что? Ни в жизнь местным не отыскать пеломенского схрона. Хоть до скончания времен ищи».

Юрий хотел уже вздохнуть и махнуть на близнецов рукой – опасность для миссии от взятия «языка» хоть и существовала, но была исчезающе малой. Настолько ничтожной, что особо не стоило и задумываться о такой мелочи. Но Юрий Шевела не зря слыл одним из наиболее опытных разведчиков управления. Он старался учесть любую мелочь.

И правильно – все, что теоретически может произойти, рано или поздно происходит. Причем, именно тогда, когда ничего плохого не ждешь.

На пульте внезапно проснулся сторож: подал тревожный сигнал; одновременно раскрылись четыре следящих экрана.

К схрону приближались гости.