Шолох. Долина Колокольчиков Крейн Антонина

© А. Крейн, текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

1. Через чертоги древних гор

  • Через чертоги древних гор,
  • Под светом ясных звёзд,
  • Я отведу тебя в свой дом,
  • Построенный из грёз…
Старинная дэльская песня
Берти Голден-Халла

Взгляд Моргана Гарвуса полнился неодобрением.

– Тебя наверняка пришибёт камнепадом, Берти. Ты правда этого хочешь? – поинтересовался он таким тоном, что всякому стало бы ясно: Гарвус всерьёз сомневается в интеллектуальных способностях своего друга.

В ответ на это упомянутый Берти лишь лукаво прищурился. Физиономия у него была почти до неприличия довольная, а медно-красные волосы, собранные в низкий хвост, полыхали алым в лучах утреннего солнца.

– Морган, скажи сразу: сколько ещё ты придумаешь причин для того, чтобы я не уезжал? Ты уверен, что твоя идея поселиться одному тут, в центре Глобального Ничего, была такой уж хорошей, а, братишка?

Будучи красивейшим золотовласым блондином с крайне высокомерной внешностью, Морган меньше всего на свете ассоциировался с определением «братишка». Скорее, при взгляде на него вспоминались слова из серии «мой бог», «господин» и почему-то «спасите». Но Берти придерживался своего мнения на этот счёт.

– Ну и проваливай, – помолчав, махнул рукой Гарвус.

Жест получился настолько драматичным, что хоть сейчас повторяй его на большой сцене. Лицо у Моргана при этом было такое, будто Берти только что сожрал его родную матушку, а потом сказал: «Невкусно».

При виде этой истинной трагедии, явленной в образе друга, Бертрам Голден-Халла не выдержал и рассмеялся. Морган закатил зелёные глаза.

– Нет, серьёзно, будь осторожен, – с нажимом повторил он. – Я читал погодную сводку: с начала месяца в горах над Вратами Солнца бушуют грозы. А знаешь, к чему приводит регулярное попадание молний в скалы?

– К камнепадам. Ты повторяешься.

– Просто мне не хотелось бы через пару дней получить письмо с просьбой забрать твой расплющенный труп из морга.

– Не переживай, не получишь. До твоей глуши письмо будет идти минимум две недели.

– Очень смешно, – проворчал Гарвус, глядя на то, как Берти допивает чай и решительно встаёт из-за стола. – Как тебя земля вообще носит, шутника такого.

Голден-Халла лишь простодушно развёл руками и подмигнул в ответ. Потом подхватил саквояж, ждущий своего часа у камина.

Гостиная в шале Моргана Гарвуса была воплощением высокогорного шика: везде дерево, камень, сливочные и карамельные тона. Лестница, ведущая на второй этаж, так и манила подняться и изучить пару спален, кабинет хозяина и библиотеку. Под лестницей пряталась дверь в так называемую «горячую» часть дома: в ванную комнату, сауну и бассейн, построенный над термальным источником.

Берти вздохнул, окидывая шале прощальным взглядом.

Уезжать не хотелось. Морган был его лучшим другом, хоть и мизантропом. Да и дом был классный. А в заколдованных горах прекрасно отдыхалось: свежий воздух, древние тайны – что ещё нужно для счастья?

– Я буду осторожен! – кивнул Берти. – А ты здесь не скучай. И обещай мне хотя бы попробовать поговорить с той симпатичной булочницей, Патти Вареши… Она всегда так на тебя смотрит!

– Как? – с бесстрастным лицом уточнил Гарвус.

– Эм. Ну. Позитивно.

– Я не заинтересован в отношениях.

– Да ладно тебе! Немного флирта ещё никого не убило. Иногда стоит пробовать что-то новое – это полезно для мозга и всё такое.

– Так, Голден-Халла. – Морган сурово сдвинул брови. – С каждой секундой я всё больше поражаюсь тому, что вытерпел с тобой три недели под одной крышей.

– Ага, то есть теперь тебе не жалко меня выпроваживать?.. Прекрасно! Тогда, считай, моя цель разговора о булочнице достигнута.

Они оба уже стояли у порога, а всё никак не могли наконец заткнуться и попрощаться. Вечная проблема друзей, живущих на разных концах света: сколько ни общайся при встречах, всегда будет казаться, что мало.

Наконец Берти понял, что ему действительно следует поторопиться, если он хочет затемно добраться до постоялого двора.

– Возьми, – внезапно сказал Гарвус и протянул что-то Голден-Халле, когда тот уже открыл дверь.

– Что это?

На ладони Моргана лежал красный стеклянный шарик, в глубине которого двигалось золотое свечение.

– Артефакт. Если поймёшь, что горная тропа начала водить тебя по кругу или воздух внезапно наполнился запахом мха и фиалок, активируй его, и он выведет тебя к ближайшему жилому дому. И если что – возвращайся сюда, Берти, пожалуйста. Ты можешь быть сколь угодным сильным магом и опытным детективом, но… Седые горы опасны для тех, кто путешествует в одиночестве.

– Но когда я ехал сюда, всё было хорошо, Морган.

– Вот именно – сюда. К ним, как новая игрушка для их недоброй магии. А сейчас ты хочешь уйти, и не факт, что горы так просто тебя отпустят.

Берти задумчиво покачал головой, перекатывая загадочный шарик между пальцами. Коварные горы? Звучит как вызов, прах побери.

– Если что – я вернусь, – пообещал он и крепко обнял друга на прощанье.

Тот – руки по швам – процедил что-то про «мерзейшую слащавость», но вырываться не стал и вообще, кажется, был доволен таким проявлением чувств.

Берти запрыгнул на арендованную лошадь и поехал прочь, вниз с холма, на котором стоял дом Гарвуса. Морган ещё пару минут наблюдал за ним с порога, скрестив руки на груди и опёршись плечом о дверной косяк, а когда кобылка с обернувшимся и машущим ему сыщиком скрылась в сосновом лесу, колдун элегантно поправил волосы и вернулся в дом.

– Так, – вздохнул он, взглянув на своего ворона Кори, всё утро дремавшего на жёрдочке. – Ну что, теперь точно придётся писать диссертацию.

* * *

К ночи субботы Берти прибыл во Врата Солнца – крохотный городок, свернувшийся в ложбинке между горами, из-за чего над ним, вопреки названию, постоянно скапливались облака и тучи. (Возможно, название как раз таки было отчаянной попыткой приманить желаемое.) По плану Берти должен был переночевать здесь, а на следующее утро сесть в дилижанс, который повезёт его прочь из Норшвайна, домой.

Врата Солнца встретили сыщика отнюдь не летним холодом и ливнем.

Газеты, на которые ссылался Морган, не врали: в округе который день не прекращались грозы. Дороги развезло, возницы из-за сырости и холода заболевали один за другим, транспортный коллапс был очевиден безо всяких камнепадов.

Из-за этого в единственном на весь городок трактире, на чьей вывеске из-за дождя едва читалось название – «Кардамон и перец», – Берти обнаружил прорву гостей, несоразмерную габаритам помещения. Все столы были заняты, подавальщицы сбивались с ног, от громких разговоров гудело в ушах.

– Большинство дилижансов отменилось из-за плохой погоды, – объяснил хозяин, Шофри, не перестававший разливать напитки: заказы поступали безостановочно. – Тем, у кого были на них билеты, приходится теперь искать места в следующих. А ведь там всё давно уже расписано: середина лета, много путешественников. Вот люди и набиваются во Врата Солнца, как сельди в бочку, уехать не могут. Для кошелька хорошо, но для нервов – так себе…

– Боюсь спросить, как у вас обстоят дела со свободными номерами, – цокнул языком Голден-Халла.

– И правильно боитесь. Нет их. Хотя приди вы на пять минут раньше, я бы нашёл один… Тут у нас двое постояльцев, сблизившись на почве обстоятельств, неожиданно съехались. Кажется, теперь они уже никуда не торопятся. – Шофри хмыкнул. – Но освободившийся номер мгновенно сняла вот та госпожа, – и трактирщик кивнул за спину Берти.

Голден-Халла обернулся, но успел увидеть только краешек лилового плаща и ногу в изящном мягком полусапожке: обскакавшая его девушка свернула за угол, к лестнице. На сапожке на тоненькой цепочке висел колокольчик, весело звякнувший в тот момент, когда незнакомка скрылась за поворотом – казалось, так он отметил победу над конкурентом в битве за комнату.

– Спи спокойно, – вроде как мило, а всё же немного зловеще пожелал Берти ей вслед.

– Давайте я провожу вас на сеновал, – Шофри сочувственно покачал головой. – Заодно хоть свежего воздуха глотну. Хей, Чифо! Смени меня на баре!..

* * *

К утру Голден-Халла познал все муки сна на стогу сена. Солома немилосердно кололась, а также набивалась ему за пазуху, в рукава и в носки. Даже в рот, стоило сыщику зевнуть или вздохнуть.

– Ничего-ничего, – мужественно скрежетал зубами Берти, пытаясь устроиться и так и эдак. – Зато атмосферно.

И действительно: на сеновале очень приятно пахло, медово и пряно, по-настоящему волшебно. Нескончаемый дождь уютно барабанил по крыше, грохотала гроза. Солевой камень, принесённый хозяином трактира и источающий тепло, тихо светился убаюкивающим оранжевым цветом. Такие заколдованные глыбы соли называли хоттами – «горячими».

Но всё равно, когда во Вратах Солнца рассвело и Берти проснулся, он испытал огромное облегчение: пытка сеновалом закончилась.

«М-да, – подумал он философски, глядя на потолочные балки. – Теперь я буду искренне сочувствовать героям книг, которые по тем или иным причинам ночуют в таких местах».

Кое-как отряхнувшись, Голден-Халла вернулся в трактир и заказал завтрак. Зал «Кардамона и перца» постепенно заполнялся гостями-жаворонками – пугающе энергичными поутру. Они возбуждённо переговаривались, щедро посыпали традиционные норшвайнские вафли сахарной пудрой. Берти присмотрелся к обуви всех присутствующих, но ни у кого не было сапог с колокольчиками. Наверное, вчерашняя путешественница всё ещё сладко спит в своей свежей, белой, мягкой, идеальной кровати с хрустящими простынями… Её можно понять.

Не успел сыщик приступить к своему кофе, как на улице послышался цокот копыт, встревоженные голоса и крики.

Дверь в трактир с грохотом отворилась. На пороге стоял молодой гонец в непромокаемом красном плаще, с которого на дощатый пол тотчас натекла лужа. Он сбросил капюшон, вытащил из-за пазухи свиток и рывком развернул его, чуть не порвав.

– Новости! – гаркнул он так свирепо, что все аж подпрыгнули вместе со стульями, а трактирщик Шофри чуть не уронил поднос.

– Сегодня ночью! – заорал юноша совсем уж неистово. – В горах!

Где-то вдалеке раздались такие же вопли: другой гонец радовал вестями остальных жителей городка.

– Случился! Камнепад!

– Ох! – с готовностью отозвались гости.

«Ну, Морган, зараза ты ясновидящая», – подумал Берти.

– Оба тракта, ведущие из нашего города, завалены! – гонец, сверкая глазами, драматично пошёл по залу, то и дело останавливаясь возле завтракающих путешественников и буравя их тёмным взглядом. – Согласно прогнозам, на их восстановление уйдет дюжина дней. В связи с этим все рейсы вплоть до субботнего отменяются!

На сей раз вместо дружного «ох» постояльцы выдали кое-что другое. Витиеватые словесные конструкции на самых разных наречиях взмыли под потолок и заставили гонца немножечко покраснеть, а молоко в чашках свернуться.

– Это всё. Приятного отдыха во Вратах Солнца! – мрачно подытожил юноша и поскорее сбежал из трактира, настроение в котором теперь едва ли можно было назвать радужным.

Пока гости крыли судьбу на чём свет стоит, Берти спокойно допил кофе и пошёл обратно на улицу.

Может, тракты и завалены, но ведь наверняка существуют какие-нибудь извилистые горные тропки, облюбованные местными. Тайные ходы в скалах. На крайний случай – древние великаньи лестницы, о которых он прочитал в путеводителе…

В общем, как и в девяноста девяти процентах жизненных перипетий, выход точно есть, и не один – надо просто как следует поискать.

И Берти занялся поисками. Ибо перспектива провести дюжину ночей на сеновале воистину устрашала.

2. Вперёд, во тьму горных дорог

Важно: заложить в бюджет премию для Старшего Ловчего Полыни из Дома Внемлющих. Причина: сотрудника ждёт работа под прикрытием в форте Чернолесья. Подробности у мастера Авена Карлинана.

Из записок счетовода Иноземного ведомства
Тинави из Дома Страждущих

– Ох! – сказала я, неожиданно наткнувшись на забор.

Дождь не то чтобы лил – прошивал шипящими струями всё вокруг, не позволяя толком ориентироваться. Я отошла от трактира «Кардамон и перец» всего на пятьдесят шагов, а его уже не было видно. Вытяни руку – и твои пальцы исчезнут, поглощённые низвергающейся водой. Ни неба, ни домов, ни собственных стоп, утонувших в реке, которой тут вообще-то не предполагалось.

В таких условиях для меня, чужестранки, исследование Врат Солнца превратилось в квест, изобилующий унижениями. Я поскользнулась, провалилась в чавкающую грязью яму и наконец чуть не врезалась в ездового лося, чья морда, внезапно вынырнувшая из дождя, напоминала лик зверского водяного демона. Увидев меня, лось громко всхрапнул, а я чуть было не отдала концы.

Когда моё сердце вновь забилось, я крикнула куда-то туда, где предполагался всадник:

– Вы не подскажете, где находится двор перевозчиков? Я, кажется, заблудилась!

– Немудрено, госпожа! – отозвался невидимый мне человек. – Ливень невероятный! Вам надо продолжать идти прямо, он будет по правой стороне. Но знайте: дороги завалены, дилижансы отменены!

– Спасибо большое! Да, я слышала о последствиях камнепада!

Новость об этом разнеслась сегодня на рассвете, пока я сладко дрыхла в чудом доставшемся мне номере. К тому моменту, как я спустилась завтракать – тогда ещё довольная, улыбчиво-разморённо-отдохнувшая, – всё население трактира уже успешно погрузилось в депрессию. Я не стала присоединяться к этой панихиде над кофейными чашками. Пострадать я всегда успею; я в этом плане мастер мирового уровня; а вот сейчас лучше взять ноги в руки и поискать решение проблемы!

К тому моменту, как я добралась до конюшен, мой лиловый плащ подло отрёкся от звания непромокаемого, а колокольчики на сапогах уже не звенели, лишь жалостливо ныли, требуя немедленно вернуть их в нормальную обстановку.

Зато в стойлах оказалось тепло и сухо, а лампы с живым огнём согрели меня одним своим видом. Вот только жаль, что никто из возниц, в это время ухаживающих за лошадьми, не пользовался никакими тайными тропами. Как быстро выяснилось, они все ездили только по трактам и теперь дружно готовились к продолжительному безделью. Целых двадцать два человека – и сорок четыре лошади – смотрели на меня невинными глазами, явно мечтая, чтобы я поскорее убралась и оставила их наедине с внезапным отпуском.

– Ой, да они просто лентяи! – прыснула девушка, подметавшая пол в том же темпе и направлении, в котором я опрашивала перевозчиков, и поэтому прекрасно слышавшая, что мне нужно. – Вы лучше обратитесь к мастеру Силграсу Авалати, что живёт у старого дуба. У него свой кэб, и он всегда пользуется высокогорными дорогами. А ещё он спокойно ездит даже в самую страшную погоду, никакие грозы ему не страшны! – И девушка, обняв метлу, мечтательно закружилась с ней в танце.

Кажется, лихой мастер Силграс был ей по сердцу.

– Спасибо за совет! – Я вновь приободрилась. – А у какого именно дуба из всех старых дубов вашего города живёт мастер Авалати?

– У того, что возле церкви!

Ага.

Вообще это был каштан, но я не стала поправлять свою спасительницу.

Господина Силграса не оказалось дома. Приткнувшись под козырьком крыльца, я долго шарила по карманам в поисках сухой бумажки и карандаша. Церковный колокол у меня за спиной заунывно отбивал полдень, а дождь всё лил и лил, нескончаемый, разнося запахи мокрого камня и старых сосен. Наконец, накорябав записку, я воткнула её в щель между дверью и косяком.

Всё! Будем считать, для человека, не успевшего выпить священный утренний кофе, я сделала достаточно. Теперь мяч моего будущего на стороне судьбы. Пойду поем.

* * *

Хозяин «Кардамона и перца» выжидательно смотрел на меня с другой стороны барной стойки. То же самое делаа голова оленя, висящая на стене. Больше в обеденном зале никого не было: все разошлись унывать по своим комнатам, а кто-то гулял и плакался дождю. Прятал в нём слёзы отчаяния и незаметно пытался утопиться.

– Ну как? – спросил Шофри, когда я, решившись, всё-таки попробовала пахнущую плесенью и пылью чёрную кашу, поданную мне в деревянной пиале. – Нравится?

Я в ответ захрипела и заскребла ногтями по столешнице.

– Это… – из моего горла донёсся странный свист, – впечатляет.

– Вот именно, госпожа Страждущая! Такого блюда в вашем Лесном королевстве не найдёшь! Держите-ка водички, а то вы что-то побледнели.

Я залпом выпила стакан и содрогнулась, поняв, что чёрной каши передо мной ещё целая тарелка, а вот мужество уже покинуло меня. Бешеные норшвайнцы делали это жуткое национальное блюдо из горных ящериц, и, небо голубое, я не хочу видеть его больше никогда в жизни, не то что пробовать! Всякой жажде новых впечатлений есть пределы.

– Может, возьмёте с собой в Шолох костяной порошок? Если развести его, получится дешёвая версия такой каши.

– Боюсь, он по пути испортится, я ещё не скоро поеду домой.

– Но он долго хранится.

– Но я ужасно безответственная. Наверняка потеряю; обидно будет.

Шофри всё понял. Усмехнулся в русую бороду и утешительно похлопал меня по руке.

– Ещё воды, милая?

– Да, пожалуйста, – просипела я.

Надеюсь, за оставшиеся четыре недели отпуска мой голос вернётся в норму. Будучи Ловчей – детективом по делам чужестранцев и магических рас, – я не хочу знаками показывать преступникам, что они арестованы. А то они в ответ покажут мне что похлеще.

Четыре недели, небо голубое! А ведь две, помимо них, уже прошло! Мне до сих пор не верится, что меня сослали… в смысле, отпустили на такой долгий срок.

Как это было: однажды утром шеф, мастер Улиус, внезапно вызвал нас с Полынью к себе в кабинет.

– Тинави! – рявкнул он, едва мы с напарником переступили порог. – Нельзя так много работать и так мало отдыхать! Ты себя угробишь, Страждущая, а меня, в свою очередь, за это угробит трудовая комиссия! Она как раз сегодня на рассвете заглядывала, как всегда, без предупреждения, причём ко мне домой – чтобы я не сбежал!

Я опешила от такой избирательной претензии.

– Но ведь Полынь тоже давно не был в отпуске!

– Ябеда, – проворчал тот и звякнул браслетами.

– С ним я тоже разберусь, не переживай! – рокотал Улиус. – Но ты, как хорошая девочка, должна подать ему пример! Поэтому так: Тинавушка, чтобы ноги твоей не было в ведомстве с двадцатого июня по первое августа! Это приказ!

Он пододвинул ко мне бумаги и всучил перо.

– И будь добра, отдохни как следует, дабы это лохматое чудовище, наслушавшись потом твоих рассказов, взвыло от зависти и само куда-нибудь попросилось! Нагло, уверенно и с полноценной аргументацией попросилось, как у него и принято!

Зевавший Полынь вздрогнул.

– Мастер Улиус! – В его голосе звенел укор пополам с ужасом. – А можно говорить обо мне не в среднем роде?! А то я расстроюсь, оброню где-нибудь свою самооценку и буду долго восстанавливать её своим любимым способом, который вам так не нравится!

– Это которым? – призадумался Улиус.

– Совершая трудовые подвиги! – Внемлющий возмутился. – А что, вас что-то ещё не устраивает?

– Конечно. Твои побрякушки, твои безумные методы ведения расследований, твои татуировки…

Глаза напарника, и без того немаленькие, становились всё больше от слова к слову.

– Так, всё! – воскликнула я, расписываясь в документах настолько быстро, насколько это было возможно – пока тут кто-нибудь кого-нибудь не убил. – Бумаги оформлены. Отпуск ждёт.

– Молодец, Тинавушка! – одобрил шеф.

А Полынь, когда мы вышли, запрыгнул на лестничные перила и по ним медленно, рядом со мной, поехал на первый этаж.

– Про методы было обидно, конечно. Но шефу не нравятся мои татуировки! – Хитрая улыбка расцвела на его лице. – Ну наконец-то он признался. Я чуял, чуял, что они его бесят! И вот мы выбили из него правду!.. Хей, малёк, а ты чего такая задумчивая?

– Да меня тут в изгнание отправили, если ты не заметил. – Я помахала свитком. – Месяц с лишним отпуска, Полынь! Это ужасно ответственная задача, так-то. Вот я и прикидываю, куда послать своё бренное тело в поисках приключений.

– Езжай куда-нибудь, где происходит побольше всякой дичи. Тебе же потом нужно заставить меня завидовать, не так ли? Вот и постарайся, душа моя. – Он подмигнул, и я, не удержавшись, ткнула его под рёбра.

Полынь взвыл и расхохотался.

– Шучу, – сказал он чуть позже. – Лучше хорошенько отдохни. И, конечно, выбирай безопасное место.

– А всё, а поздно, я запомнила первый совет.

В общем-то, после некоторых размышлений я решила отправиться в графство Норшвайн, где уже три года живут мои родители.

Всю неделю, что я провела у них, папа хвастался своей новой лабораторией, а мама неистово кормила меня вишнёвыми пирогами. Эти пироги – отдельная песня! Иногда мне кажется, что родители переехали на север не потому, что папе предложили почётную должность графского алхимика, а как раз из-за маминой выпечки. Слишком уж она всегда была хороша. Должно быть, булочники всея лесной столицы объединились, пожаловались королю на недосягаемый идеал вишнёвого пирога, и его величество нежно попросил госпожу Драссен придумать что-нибудь, не терзать чужую гордость. И когда встал выбор: печь или не печь? – мама решила печь. Просто где-нибудь в другом месте: надо же, в конце концов, осчастливить вкусовые рецепторы и остальных народов.

Мама переезжала с огромным энтузиазмом. Папа – тем более. Мой непоседливый характер – от них.

Ну а после отдыха в обществе своих ближайших и дражайших я отправилась дальше. По плану я собиралась ме-е-е-едленно двигаться обратно к Шолоху, по дороге заезжая во все симпатичные городки без исключения. В этом отпуске я буду слушать своё сердце и левую пятку, а не разум – так я решила.

А вот Врата Солнца в свою очередь решили привязать меня к себе посредством камнепада… Но тут мы ещё посмотрим, кто кого.

* * *

Размышляя обо всём этом, я подъедала взбитые сливки с горячего шоколада, которым пыталась восстановить своё душевное равновесие после каши. Едва я сунула в рот последнюю ложечку, как кто-то похлопал меня по плечу.

Поперхнувшись от неожиданности, я оглянулась.

Передо мной стоял хрупкий и до крайности подозрительный юноша лет двадцати трёх на вид. Его волосы цвета лепестков белой лилии доходили почти до плеч и надо лбом были собраны резинкой (в Шолохе мы называем такую причёску «фонтанчик»). Глаза – огромные и ярко-голубые, черты лица – очень нежные, как у какой-нибудь принцессы: даже её величество Аутурни, не к ночи будет помянута, рядом с ним не показалась бы настолько эфемерной, как обычно.

А вот взгляд у пришедшего по мою душу норшвайнца был дерзкий. Донельзя насупившись, он придирчиво оглядел меня с головы до ног. Я не отставала, внимательно изучая его обтягивающий чёрный костюм в стиле горного охотника и такого же цвета короткую накидку с широким капюшоном и серебристой вышивкой.

– Мастер Силграс Авалати, я полагаю? – выплюнув ложку, спросила я с максимально возможным достоинством.

– Да. А ты – Тинави из Дома Страждущих? Я нашёл твою записку.

Признаться, я удивилась. С одной стороны, Силграс с ходу обратился ко мне с дружеским «ты». А с другой – гордо вскинул подбородок и почему-то продолжил смотреть на меня с откровенным вызовом. Исходя из моего опыта, после таких взглядов помещение наполняется брошенными перчатками, пощёчинами и криками: «Ах ты сволочь!»

Прах, неужели я умудрилась написать что-то невежливое?.. Другая страна, другой язык и менталитет – будучи опытной Ловчей, я уверена в своих знаниях чужих культур, но оплошности всё же случаются. Особенно велик их процент, когда корябаешь записку, в три погибели скрючившись под дождём.

Впрочем, в следующее мгновение у меня отлегло от сердца.

– Мне понравилось твоё письмо. Оно было весьма убедительно, поэтому я готов сопроводить тебя, хотя обычно не беру клиентов в такую погоду, – слегка запальчиво сообщил Авалати.

– О-о-о! Прекрасно! В глубине души я всегда подозревала, что эпистолярный жанр – это моё. Тогда какой план?

– Мы отправляемся сегодня в полночь, после того, как взойдёт Игольчатая звезда. Я буду ждать у ворот трактира. Если тебя укачивает – возьми какие-нибудь леденцы. Мой кэб маленький и его будет трясти на перевалах. И да – с нами поедет ещё один путешественник.

– Такой же убедительный, как я? – с улыбкой прищурилась я.

– Нет, – Силграс с шумом выдохнул. – Ещё хуже. В смысле лучше. В смысле… Ты поняла.

Мы ещё немного поболтали. В ходе разговора мастер Силграс оставался всё таким же насупленным: судя по всему, у него просто был такой характер – типаж «бука» во всём своём великолепии. Наконец, рассмеявшись – настроение у меня было превосходным, – я по столешнице придвинула ему монеты, запрошенные для предоплаты.

– Не опаздывай и наберись сил, – сказал Силграс перед тем, как уйти. – Путь будет долгим.

* * *

Минутная стрелка старинных часов в моей комнате показывала без четверти полночь, когда я перекинула через плечо сумку (люблю путешествовать налегке; всё необходимое покупаю по ходу дела) и вышла из номера.

Припозднившиеся гости ужинали, перекидываясь шутками и игральными картами, Шофри протирал глиняные бутылочки с травяными ликёрами.

– Уже уезжаете? Жаль. Да поцелует вас владыка горных дорог, госпожа Страждущая! – пожелал он мне на прощанье.

Именно так звучит общепринятое в Норшвайне напутствие. Помимо него, тут популярны такие фразы, как: «Да не приглянешься ты ледяной леди!», «Да услышишь ты шёпот ручьёв и трав!», «Да обнимет тебя господин ночных туманов!» и, конечно, ёмкое: «Упаси тебя от Лешего».

Все эти и многие другие благословения связаны с так называемыми альвами. Альвы – это около дюжины могущественных сущностей, испокон веков живущих в землях Норшвайна. Кто-то считает их духами, кто-то чудовищами, кто-то колдунами – полагаю, что истина, как всегда, где-то посередине. Так или иначе альвы активно участвуют в жизни графства: один требует называть в честь него детей, родившихся на рассвете, другая регулярно превращает живых людей в своих призрачных слуг. И так далее. Что ни говори, а у каждой страны есть свои причудливые обитатели, наследившие в её истории так, что мама не горюй.

Это радует: мир такой интересный! Но и пугает: ведь ты никогда не знаешь, от какой ещё загадочной сущности огребёшь.

Дождь наконец-то кончился. Небо расчистилось, и даже туманная дымка застенчиво ускользнула в ущелья. Дотоле скрытый пейзаж явил себя во всей красе.

Я застыла на крыльце трактира, любуясь.

Осколок луны и созвездия на своей бархатно-чёрной подушке казались невыносимо близкими. Город спал, убаюканный их драгоценной песней, а горы вокруг высились острыми ножами, будто пытались сберечь какое-то сокровище. Среди них, бесконечно-тёмных в ночи, выделялся ярко-белый пик Осколрог – ледник-альбинос, наверное, чувствующий себя ужасно одиноким.

От поэтического созерцания природы меня отвлекла внезапно распахнувшаяся дверь сеновала, пристроенного к гостинице.

Дикий скрип, удар, чьё-то бормотание – и дохнувшее изнутри карамельное тепло.

На улицу шагнул высокий стройный мужчина в голубом плаще. В руке он сжимал саквояж, щедро украшенный разноцветными лоскутками ткани.

– Ох! Аллилуйя! – воскликнул чужак в никуда. – Сеновал, ничего личного, но я рад, что мы с тобой расстаёмся.

Ага. Вот, кажется, и мой попутчик.

Мужчина закрыл сарай, утешительно бормоча ему что-то вроде: «Ты, главное, помни, что в целом ты очень хороший, дело не в тебе, а во мне» – и наконец повернулся в мою сторону. Из-под опущенного капюшона было видно только нижнюю часть лица – весьма привлекательную.

Обнаружив, что у его воркования с сеновалом были свидетели, путешественник на мгновение застыл. А потом отмер и застыл заново, на сей раз прицельно глядя куда-то в район моих сапог. Очень медленно его губы расплылись в некоей понимающей улыбке. Он сбросил капюшон и поднял голову.

Я даже назад отступила.

Никак не ожидала такого всплеска яркости в темноте! Огненно-красные волосы, рассыпавшиеся по плечам, горящие синие глаза, румянец энтузиазма на красивом лице.

Неужели он тоже из Шолоха? Чем-то ужасно родным и лесным веет от этой жизнерадостной красочности!

Между тем незнакомец сдул упавшую на лицо прядь волос и целеустремлённо направился ко мне.

– Берти Голден-Халла! – непререкаемо представился он, протягивая руку.

Нет, судя по акценту, всё же не шолоховец.

– Тинави из Дома Страждущих! – бодро отозвалась я.

– Я так понимаю, сейчас мы вместе будем совершать побег. – Улыбка господина Берти не умещалась на лице. – Мастер Силграс сказал вам про леденцы от укачивания? Я стащил горсть из гостиницы. Могу поделиться.

– О, прах! Я тоже стащила. Причём последние.

– Ну вот, Шофри нас возненавидит, – цокнул языком Берти.

– Хорошо, что мы уезжаем, получается, – я развела руками, и мы рассмеялись.

Этот смех был полон облегчения. Думаю, в каждом из нас живёт древний липкий страх – наткнуться на ужасного попутчика, от которого просто некуда будет деться. Мучительные часы пыток! Сейчас страх не оправдался, так что я мысленно возносила хвалу своей удаче. Господин Голден-Халла явно занимался тем же.

Как раз в этот момент у трактира притормозил кэб, запряжённый одной лошадкой.

Карета была необычайно маленькая: в Шолохе её бы сразу цинично обсмеяли перевозчики-кентавры, причём максимально обидными словами (чем-нибудь типа «свистулька»), но здесь, среди гор, такой размер казался вполне рабочим. Самое то лавировать на узких, почти отвесных дорогах.

С козел спрыгнул мастер Силграс Авалати, всё в той же чёрной мантии с серебряными узорами. Как и днём, он выглядел замкнутым и слегка насупленным.

– Привет, – возница открыл дверцу кэба и указал на предназначенный для багажа люк. – Вещи можно убрать сюда.

Но отсек оказался таким маленьким, что туда влезла только моя сумка. А вот саквояж Берти – нет. После этого мы потратили некоторое время на то, чтобы придумать, как нам сложиться в наиболее удачный пазл в этом крохотном кэбе, рассчитанном скорее на одного полного человека, чем на двух худых плюс багаж.

Мастер Силграс стоял у открытой дверцы и жевал какую-то булочку, выжидательно наблюдая за нашей вознёй.

В итоге мы с Берти кое-как устроились на противоположных сиденьях, сняли обувь и перекинули ноги через проход. Саквояж уместился на полу. Уже сев, мы поняли, что не сняли плащи, в которых по пути наверняка будет жарко. Разоблачаясь, мы то и дело стукались коленками и локтями, а один раз я так приложилась затылком, что искры заплясали у меня в глазах.

Мастер Силграс продолжал сосредоточенно жевать.

Когда кэб, обретя равновесие, наконец перестал шататься, он изрёк:

– Я забыл сказать, что в ящиках под сиденьями есть подушки и пледы. С ними спать будет удобнее. Достанем?

Да ты издеваешься!..

– Я думаю, обойдёмся, – увидев непростую гамму эмоций на моём лице, протянул Голден-Халла.

Силграс без лишних комментариев захлопнул дверцу и вскарабкался на своё место. Послышался его резкий посвист, щелчок кнута – и вот карета уже покатила вниз по улице.

Отодвинув шторку, я смотрела на то, как мелькают за окном ночные огоньки Врат Солнца. Голден-Халла делал то же самое, и в стекле я видела его отражение.

– Тинави, – поймав мой взгляд, он улыбнулся, – обычно я не делаю таких предложений в первые полчаса знакомства, но… Давай перейдём на «ты»? Как по мне, это самоотверженное, плечом к плечу, сражение с кэбом сблизило нас быстрее, чем смогли бы светские разговоры. Как-то глупо «выкать» человеку, которого только что бил коленкой в живот.

Я энергично закивала:

– Я только за! И прости за тот удар. Не то чтобы у меня есть привычка дубасить симпатичных малознакомых людей. На самом деле я мирная.

– Ну-ну. Тот единственный шолоховец, которого я хорошо знаю, тоже так говорит, однако по факту н столь суров и беспощаден, что меня аж дрожь пробирает.

– Как ты догадался, что я из Шолоха?!

Голден-Халла лукаво наклонил голову.

– Акцент.

– Ну вот! А я не могу распознать твой.

Страницы: 1234567 »»