27 верных способов получить то, что хочется Курпатов Андрей

«Ты меня уважаешь?!» — сакраментальный русский вопрос, в котором заключено адресованное нам требование принимать спрашивающего «таким, какой он есть». При этом сам он — этот спрашивающий — совершенно не заботится о том, чтобы, в свою очередь, принять нас «такими, какие мы есть», ведь, может статься, что мы его не «уважаем», а он от нас этого ждет, причем в очень категоричной форме! Дурацкая ситуация, не правда ли?..

Теперь вернемся к вопросу, как создать полноценные человеческие отношения с теми, кто нам близок и дорог. Если вы действительно ставите перед собой такую цель, вы должны прежде всего отказаться от всяких своих претензий (требований и ожиданий), вы должны научиться уважать его «хорошо». Если нам человек по-настоящему дорог, то мы просто обязаны относиться к немус уважением и понимать: если ему что-то «хорошо», то ему это хорошо, даже если у нас по этому поводу другое мнение. Но это наше мнение, и мы должны держать его при себе. В противном случае мы можем рассчитывать только на конфликт и противостояние.

Конечно, если у нас есть какие-то предложения, то мы можем их высказывать, но не следует огорчаться или, тем более, сердиться, если он отклонит наши предложения. В конечном счете это его жизнь, он имеет право. Но и мы имеем право,' ведь у нас своя жизнь. В чем состоит в данном случае наше право? Мы можем перестать взаимодействовать с этим человеком, если мы категорически не приемлем его образ жизни, его поступки или его мировоззрение. Если же мы решаем, что этот человек нам важнее, нежели наши представления о том, каким он на наш взгляд должен быть, нам придется расстаться со своими «прожектами» о его переустройстве. И мы должны сделать это честно и искренне, причем в этом случае мы должны быть честными и искренними не с кем-нибудь, не с ним даже, а с самими собой. Если мы не откажемся от своих требований (претензий и ожиданий), а только отставим их, запихнем в дальний угол, то когда-нибудь они все равно вылезут, но тогда это уже будут не просто претензии (требования и ожидания), а чудовищные, гадкие монстры. Женщина будет восклицать: «Я отдала тебе лучшие свои годы!», а мужчина будет кричать ей в ответ: «Да ты мне всю жизнь испортила!» О чем свидетельствуют эти реплики? Они свидетельствуют о том, что эта женщина была все эти свои «лучшие годы» недовольна этим мужчиной. То есть требовала или ждала от него чего-то, чего он ей не давал, а возможно, и не мог дать. Выходит, она не отказывалась от своих требований, но лишь скрывала их, за что, собственно, и поплатилась. Выходит, и он не отказывался от своих требований, рассчитывая на то, что она «все-таки изменится в лучшую сторону». И именно эти требования, ожидания, претензии и стали краеугольным камнем несчастья этой пары, именно они посеяли зерно раздора, именно они подтачивали фундамент их отношений, именно они виновники произошедшего.

Вот почему так важно отказаться от своих претензий в отношении других людей. Причем с этого нужно начать, а сделать это следует не понарошку, а самым честным образом. Мы, в принципе, можем обмануть кого угодно, но обмануть себя невозможно. Даже если мы сможем уговорить, заболтать самих себя, где-то и когда-то эта ложь все равно вылезет. Если мы не уважаем человека, на длительные и близкие отношения с которым мы рассчитываем, нам не стоит надеяться «на русский авось», что, мол, «пронесет», «прорвемся». Мы должны осознать: отказ от претензий, требований и ожиданий — это не какая-то там гуманитарная помощь, это не компромисс и не жертва, мы сами, в первую очередь, в этом заинтересованы, если, конечно, мы действительно ценим этого человека и нуждаемся в нем.

Отказ от претензий — это наше чистосердечное признание: другому человеку лучше знать, что ему «хорошо», а что ему «плохо». И если ему что-то «хорошо», если ему это «что-то» нравится, то мы — ни мыслью, ни словом — не будем ему в этом препятствовать, напротив, мы станем поддерживать его в этом. Кроме того, мы не позволим себе ждать от него, что он будет испытывать к нам те чувства, которые мы хотим, чтобы он к нам испытывал. Мы откажемся от обмена по формуле «баш на баш»: ты — мне, я — тебе (например, я тебя люблю, и ты,' будь добр, давай-ка влюбись в меня немедленно). Мы, наконец, не будем требовать сатисфакции за собственные в него вложения, компенсации собственных, потраченных на него усилий. Мы будем честными, мни не станем им манипулировать.

К чему приведет наш отказ от требований, претензий и ожиданий? Если это стоящий человек, то он не сможет не оценить нашей искренности, нашего уважения, нашей любви и заботы. Если же он не оценит, значит, тут просто не о чем говорить, следует разворачиваться и идти куда пoдальше, причем без обид и досады, а с чувством глубокого внутреннего удовлетворения — «Я свободен! Начинаю новую жизнь!»

Зарисовка из психотерапевтической практики:

«Я на этой жилплощади прописан, я право имею!»

Вот уже два года я веду еженедельную рубрику «Психотерапевтический кабинет Андрея Курпатова» в газете «Новости Петербурга». Однажды я разместил там статью, посвященную «требованиям» (желаниям, ожиданиям, претензиям). Редакция газеты, желая, видимо, как-то «разнообразить» мой материал, поручила своим корреспондентам взять у горожан экспресс-интервью по теме этой публикации. Люди разных возрастов и профессий отвечали на простой вопрос: «Предъявляете ли вы требования к другим людям?» И моя статья вышла в обрамлении этих ответов… В целом, вышло очень забавно.

Дело в том, что вопрос этот сам по себе нелепый, поскольку ответ может быть только один, причем вне зависимости от образования и рода деятельности: «Да, я предъявляю требования к другим людям». Возможно, какие-то святые и блаженные люди не предъявляют требования к другим, но встретить лиц подобной духовной ипостаси на улицах нашего города затруднительно.

Но что, вы думаете, ответили горожане на этот вопрос? Вы не поверите: пятеро из шести заявили, что никаких требований к другим людям они не предъявляют. Один респондент все-таки сознался, что, мол, есть такое дело, предъявляет он требования, но считает свои требования обоснованными, а потому все он делает правильно и претензий к нему быть не может.

Да, мы, мягко говоря, очень хорошего о себе мнения. Ведь если верить этим ответам, то получается, что мы просто не сможем услышать в транспорте: «Не толкайтесь! Что вы ко мне прислонились, я вам не стенка! Мужчина, уступите место! Уберите сумку! Дайте пройти!» В магазине не услышим: «Мужчина, вы куда лезете без очереди?!», «Девушка, вы что мне взвешиваете?! Я же сказала по 32 рубля, а не по 37!», «Почему у вас сметана просрочена?!» А в приемной у чиновника, следуя этой логике, вам никогда не скажут: «Вы что, не понимаете, у нас же обеденный перерыв!», «Вы что, не видите, что на дверях написано?! Приемные дни — вторник и четверг!», «Я же вам понятно объяснила, что надо предоставить архивную справку с вашего позапрошлого места работы!» и наконец: «Ходят тут всякие, работать не дают!»

Да и в собственной квартире, конечно, никто нам не скажет: «Я же просила ставить грязную посуду в раковину!», «Сколько можно говорить, чтобы не пускали собаку на диван!», «Кто-нибудь уберет пылесос, или он так и будет посреди комнаты валяться?!», «Можно тут не топтать?!», «Зачем ты это купила, у тебя, что, ума нету?!», «Сделайте телевизор потише, я сейчас с ума сойду!», «Освободи уже телефон, третий час разговариваешь!», «А я что вам нанялась за сигаретами бегать!», ну и т. д. Нет, мы ничего подобного никогда не слышали и услышать не можем, потому что никто из нас никому никаких требований не предъявляет, что такое претензии — слыхом не слыхивали, а ожидать от других, чтобы они соответствовали нашим представлениям, порядкам и правилам, нам и в голову не приходило. Конечно! Никаких сомнений!

Впрочем, особенно меня привлек один ответ. Какая-то милая дама, как было написано, — пенсионерка, сообщила следующее: «Лично я никаких требований ни к кому не предъявляю. Но я многое делаю для своих близких — для детей, для мужа — и рассчитываю, что они не будут меня разочаровывать». По-моему, это просто вершина! Перед нами не просто ожидания, перед нами пассивно-агрессивные ожидания (требования, претензии), которые эта милая женщина не осознает, полагая их вполне «законными». Причем этот ее «личный закон» может быть сформулирован следующим образом: «Вы должны!» или «Вы не должны!» Суть ультимативна, а форма — сдержанно-благонравная. Что мы можем сказать о том, как будут складываться ее отношения с мужем и детьми? В целом картина представляется достаточно ясной: муж и дети будут чувствовать, что она полагает их себе обязанными, это будет их раздражать, поскольку они, со своей стороны, требуют (ожидают) от нее бескорыстной и чистой любви, а не получая желаемого, станут ее «разочаровывать». Дальше одно будет цепляться за другое, и даже .если все это не выльется в драматические разрывы, в душе у всех перечисленных персонажей будут скрести зловредные кошки. И виной всему — наши требования, ожидания и претензии, которые мы имеем неосторожность предъявлять, демонстрируя тем самым чудеса недальновидности, нерачительности в отношении собственной жизни. Я вспоминаю сейчас одну мою пациентку, которая пыталась убедить меня, что она расстроила оба брака своей дочери только ради того, чтобы она — ее дочь — была счастлива.

— Она счастлива? — спросил я у этой своей пациентки.

— Она не понимает! — услышал я в ответ.

— Чего она не понимает? — удивился я.

— Она не понимает, что была бы несчастна с этими мужчинами!

— Я хотел узнать другое, я хотел узнать, чувствует ли ваша дочь себя счастливой? — это действительно единственно верный критерий.

— Она должна быть мне благодарна за то, что я спасла ее от этих уродов! — негодовала моя пациентка.

— Но она счастлива? — спрашивал я снова и снова.

— Да, она счастлива! — ожесточенно сказала мне эта женщина и удалилась из моего кабинета, хлопнув дверью.

Этим же вечером во время моего дежурства по клинике я спустился в холл и застал такую сцену. Молодая женщина, задерганная и измученная, кричала этой моей пациентке в лицо: «Мама, мама! Разве я тебя об этом просила?! Зачем ты ему сказала, что он меня не достоин?! Зачем, мама?! Что я тебе такого сделала, почему ты меня так ненавидишь?!» — в ее голосе звучали боль и отчаяние. «Ты не понимаешь! У тебя с ним ничего не получится! Он тебя погубит! Поверь мне, я-то знаю, я тебя вырастила! И перестань мне перечить! Все, что я делаю, я делаю ради тебя!»

Мне ничего не оставалось, как попросить дочь этой моей пациентки (а это была именно она) пройти со мной «для беседы». И эта 30-летняя женщина рассказала мне адом, как мать выжила ее первого мужа, который казался ей «молодым повесой», поскольку вместо того, чтобы сидеть круглые сутки в институте, он играл по вечерам на гитаре в любительском ансамбле. Та же участь постигла и второго ее мужа, который был бизнесменом, много работал, а потому ее матери показалось, что «на него нельзя положиться, ведь он так мало времени уделяет семье». Теперь, когда у этой женщины — дочери моей пациентки — появился, наконец, после долгой поры одиночества и отчаяния новый мужчина, ее мать — моя пациентка — устроила ему сцену: она обвинила его в том, что он «бабник», что он «только об одном думает», а потому недостоин ее дочери.

Здесь не время и не место обсуждать то, почему моя пациентка с такой ненавистью относилась к мужьям своей дочери.

Причина скрывалась в неустроенности ее личной жизни, ведь с тех пор как ее собственный муж (отец дочери) оставил ее с трехлетним ребенком на руках, она возненавидела мужчин. Здесь важно другое: ее требования, обращенные и к дочери, и к ее избранникам, сделали эту семью по-настоящему несчастной. Причем мать верила, что поступает так ради блага дочери, но это «благо» неизменно оказывалось злом. К сожалению, таковы всякие наши требования — они несут разрушение и несчастье, и никакие человеческие отношения не могут быть построены на таком основании.

Не путайте искренность с жесткостью

Искренность в отношениях — это то, в чем нуждается каждый из нас, это универсальное желание. Но по странному стечению обстоятельств все мы, желая быть искренними и ожидая искренности, так редко удостаиваемся этого счастья. Почему? Ответ выглядит, по меньшей мере, странным: мы не знаем, что такое искренность. Наше практически поголовное стремление к искренности описывается следующей незамысловатой формулой: ту искренность, которую я знаю, я не хочу, а хочу той, которую не знаю. К сожалению, то, что и мы сами, и другие люди часто называем искренностью, на поверку оказывается никакой не искренностью, а банальной жестокостью.

Представим себе двух людей, которые считают себя близкими друг другу. Конечно, такие отношения предполагают наличие компромиссов, отказ от каких-то своих желаний или пристрастий в пользу другого, наконец, они невозможны, если мы не умерим свои требования (ожидания и претензии). И, как уже было сказано, все это можно сделать искренне, по-настоящему, всем сердцем, хотя это и не просто. А можно и погрешить против истины, можно сделать это отчасти — внешне отказаться, а внутри, в глубине своей души, продолжать настаивать на своем, оплакивать собственные нереализованные пристрастия и предъявлять требования. Всякий, кто пошел по второму, поначалу более простому, пути, через какое-то время превратится в измученное и издерганное существо.

Когда возникающая в этом случае боль достигает своего предела, когда терпеть уже нет более никаких сил, наступает момент, который мы и привыкли называть «искренностью», хотя на самом деле, это не более чем приступ отчаяния; не более чем попытка отмщения. «Хочешь начистоту? Я думаю, ты никогда меня не любила. Ты мною просто пользовалась. Нашла себе дурачка, потому что сама ничего из себя не представляешь, и стала меня доить. А я человек, слышишь, ты, я — человек! Мне тоже больно! Ты же мне постоянно врешь, ты меня обманываешь! Ты думаешь, я не вижу, не понимаю, что тебе со мной плохо? Что тебе все не нравится? А я тебя люблю и поэтому терплю все!» — говорит молодой (или не очень молодой) человек своей девушке (или уже давно не девушке). И спроси его: «Ну, чего ты ей наговорил?» А он ответит: «Чего я „наговорил“… ничего я не „наговорил“. Просто сказал ей все, как есть, начистоту, правду сказал!»

И вот теперь вопрос: он сказал «правду», или он попытался отомстить ей за свои обиды и разочарования тем, что он назвал «правдой». Сказать «правду» — это еще вовсе не значит «быть искренним», такая «правда» — это оружие, это боезаряд, это, если хотите, террористический акт. Если бы с этой «правды» отношения начинались, это было бы другое, но сейчас, после того как боль и ненависть накопились, это уже не правда, а способ побольнее ударить, способ отомстить. И хотя мы рассмотрели «мужской» пример, этим средством отмщения пользуются представители обоих полов и всех возрастов. Помните песню: «Все ждала и верила, сердцу вопреки. Мы с тобой два берега у одной реки»? Так вот, искренность — это не признание того, что мы «два берега у одной реки», а отсутствие этой реки, этого водораздела.

Если мы хотим быть искренними, то мы прежде всего должны быть искренними с самим собой. Если человек, с которым мы устанавливаем близкие отношения, нам по-настоящему дорог, то мы с легкостью откажемся от своих претензий (ожиданий и требований), причем сделаем это искренне и от всего сердца, всем сердцем. Если же наши «принципы» и «взгляды», наше представление о жизни нам дороже, то незачем и мучиться, но выдавать желаемое за действительное — это пагубная стратегия.

Формирование искренних и по-настоящему близких отношений с другим человеком — это большой труд. Но это отнюдь не труд по «налаживанию компромиссов», это труд по определению приоритетов: что важнее — он или я с моими желаниями, взглядами и претензиями? Если мы будем честными с самими собой, то в нас не будет этого ужасного внутреннего напряжения, которое так часто разрушает отношения. Если же мы начнем юлить и передергивать, то в конечном итоге нам это дорого обойдется. Мы должны понимать, что все, что мы делаем в наших отношениях с другими людьми, мы делаем для себя, это нам нужно. А потому не следует вешать всех дохлых кошек на кого ни попадя, а тем более на тех, кто нам дорог.

Все мы боимся предательства, каждый из нас знает, что хуже этого в отношениях между близкими людьми ничего нет. Но что такое «предательство», если не половинчатое отношение, когда я вслух говорю «Да!», а про себя добавляю: «…но при условии…». Быть может, мне страшно признаться? Быть может, я не готов всецело довериться? Быть может, я не так сильно люблю этого человека, если выставляю условия? Но зачем тогда рассчитывать на искренность? Какое, в таком случае, я имею право ждать от него, что он будет со мной честен и не припасет что-нибудь за пазухой на черный день?

Нет, искренность — это не то, что следуетискать, искренность — это состояние, в котором я должен пребывать сам, если действительно хочу таких отношений. В противном случае моя искренность окажется не искренностью, а жестокостью, которой я расплачиваюсь за нанесенные мне травмы, по моей же, впрочем, вине.

Искренность в отношениях — это, когда каждый из двух людей, состоящих в этих отношениях, искренен с самим собой. Если каждый из этих двоих находит в себе мужество не врать самому себе, то и в отношениях между этими людьми не будет лжи. Искренность — это полнота моего отношения к другому человеку, если я искренен, во мне нет и не может быть «второго дна». А до тех пор, пока это «второе дно» существует, близость между двумя невозможна. Так что же такое труд по созданию искренних отношений, как не моя внутренняя работа? Да, это именно внутренняя работа, работа по отказу от собственных требований и по определению приоритетов. Я должен осознать главное: то, что я делаю в отношениях с другим человеком, это вовсе не подачка ему, не любезность с моей стороны, это моя работа для моего же блага. В конечном счете его благо — это мое благо, а мое благо нужно мне.

Не жалейте собственного труда

Если мы собрались налаживать свою личную жизнь, то нам следует засучить рукава. К работе, конечно, нужно относиться как к флирту — легко и непринужденно, она должна занимать вас, и если вы будете ею увлечены, то удача вам фактически гарантирована. Но подобное отношение к личной жизни чревато самыми серьезными издержками!

В детстве нам рассказывали о том, что такое семья, на примере сказок. И в этих сказках все неизменно заканчивалось положительно: «И я на той свадьбе был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало». Намек, выданный нам в этих словах, мы, по своей детской наивности, не заметили, а потому «добрым молодцам урок» не удался. Почему рассказчику этих милых сказок в рот ничего не попало? Потому что все не так просто…

Когда вы приноравливаетесь к своей работе, вы находитесь в активной, наступательной позиции, вы похожи на главнокомандующего армии, которому нужно просто правильно определить положение противника, особенности его действий и таким образом сориентировать свои силы и средства, чтобы победить его в пару-тройку ходов. Когда же вы отстраиваете свои личные отношения, то о воинственности не может быть и речи, это не боевые действия, это строительство. А строительство сопряжено с постоянными тратами, вам будет комфортно в вашем доме только после того, как вы его построите, обустроите и еще потом обживете. Но в личных отношениях мы. почему-то ведем себя так, словно бы этот дом уже создан, а теперь осталось только одно — живи и радуйся". Ничего подобного! Если начать это дело таким образом, то все неизменно обернется боевыми действиями.

Два человека — это две вселенные. И чтобы совместить их, не устроив тем самым «большого взрыва», нужно предусмотреть массу нюансов, делать это постепенно и не гнаться за результатом. Если вы все сделаете правильнои не будете спешить, то результат догонит вас сам. Перестройка, а здесь речь идет именно о перестройке, никогда не может быть скорой.

Мы должны помнить, что другой человек прожил другую жизнь, соответственно, у него другой жизненный опыт. Его воспитывали другие люди, у него были другие учителя и друзья, он читал другие книги, слушал другую музыку, смотрел другие телепередачи и т. д., и т. п. Даже если вам кажется, что человек очень на вас похож, не впадайте в эйфорию, подобное соответствие никогда не бывает полным, а потому вы с легкостью можете напортачить.

Что для вас кажется важным и ценным, для него может быть вещью незначительной; то, по отношению к чему он испытывает священный трепет, вас, возможно, вовсе не взволнует. Если же вы почувствуете, что он не заостряет свое внимание на тех вопросах, которые для вас значимы, или если он почувствует, что вы невнимательны в тех ситуациях, в которые он сильно эмоционально вовлечен, то вероятность конфликта оказывается очень большой. При этом сама проблема, может статься, не стоит и выеденного яйца, а вот возникший конфликт будет стоить вам очень дорого.

Кроме того, мы отличаемся не только интересами, но еще и психологическими параметрами. Кто-то из нас тугодум, а кто-то принимает решения почти мгновенно, из-за этой разницы может возникнуть раздражение.

Кто-то в большинстве ситуаций склонен идти в атаку, а другой, напротив, всегда ищет обходные пути и предпринимает «щадящие» меры. В случае таких различий вероятны обиды и отсутствие взаимопонимания. Наконец, проблемной оказывается ситуация, когда и тот и другой по самой своей психологической конституции стремятся к лидерству, всегда хочет быть первым. Впрочем, не меньше проблем возникает и в том случае, когда оба, напротив, ждут «отмашки», рассчитывая, что решение примет другой.

В целом, все эти вопросы решаемы и не составляют существенной проблемы. Проблема возникает, когда мы рассчитываем на то, чего нет и никогда не будет или что перестройка на новый лад случится быстрее, чем она случится. Возможно, значимый для вас человек не способен отказаться от своих по-настоящему невинных пристрастий, например любит ту музыку, которую он любит, а ту, что любите вы, переносит с трудом. Ну, что поделать?.. И разве это серьезная проблема?.. Или он готов пересмотреть свои взгляды по какому-то вопросу, например готов признать за вами право иметь своих, личных друзей, но не может сделать это сразу. Конечно, в этом случае нет смысла заявлять ему в ультимативной форме: «Принимай меня таким, какой я есть, или катись колбаской по Малой Спасской!» Вы вполне можете решить "эту проблему постепенно — сначала познакомив его со своими друзьями, потом показав ему то, что они для вас важны, хотя он и думает иначе, и лишь затем предлагать ему какой-то удобоваримый для вас обоих «компромиссный вариант».

Как ни печально это слышать, но мы должны заслужить любовь. Если мы хотим, чтобы нас любили, мы должны доказать, что достойны этого, доказать свою ценность, свою необходимость, свою незаменимость. Никто не обязан нам верить, и мы сами поверим кому-то, лишь убедившись в том, что этому человеку можно доверять. Конечно, это труд, причем большой и серьезный, ведь все мы разные, а поверят нам только в том случае, если мы выкажем свою готовность отказаться от чего-то личного ради этих отношений. Мы должны быть терпеливы, доброжелательны и последовательны, причем эти качества должны быть качествами сильного человека, готового работать, принимать решения и нести за них ответственность.

На самом деле труд здесь нужен не какой-то чрезвычайный, а очень незамысловатый: нужно проявлять терпение, доброжелательность и последовательность. Самое страшное, конечно, это непоследовательность, когда сегодня вы говорите: «Да, ладно. Хорошо, пусть будет так», назавтра начинаете раздражаться и заявляете: «Сколько можно! Я больше не в силах этого терпеть!», а еще через день снова меняете свою установку. В этом случае человеку, который живет рядом с вами, с которым вы выстраиваете отношения, очень трудно определиться, он не может подстроиться под вас, даже если очень этого хочет. Да и вам в такой ситуации тоже нелегко, поэтому будьте последовательными и не спешите.

Не нужно поступать, подобно нетерпеливому огороднику, который, едва посадив картошку, спешит выкапывать клубни, а потом сетует, что «урожай», мол, оказался меньше, чем посев. Чтобы получить урожай, недостаточно ограничиться одним посевом, нужно еще удобрять почву, поливать всходы, окучивать вокруг них землю, удалять сорняки, а потом ждать. И только после нескольких месяцев вы можете приступить к сбору своего урожая. Но и здесь придется соблюсти массу «формальностей», ведь собранные плоды еще должны' быть приготовлены, часть из них должна быть запасена на более поздний период, а еще часть необходимо отложить для будущей посадки.

Впрочем, труд понадобится и еще для одного важного дела. В отношениях с близким человеком у всякого, время от времени, возникает желание занять позицию более слабого, что называется — «дать ему порулить». Трудно всегда быть «на высоте», «впереди планеты всей», «опорой и надежей», иногда хочется и поменяться ролями. В целом, если вы уже отстроили по-настоящему крепкие и надежные отношения, вы можете позволить себе временно расслабиться. Но если вы еще пребываете в процессе строительства и, «отпуская руль», видите, что поддержка пока слабовата, об этом не стоит и думать, мы пока строим, строим, строим. Помните, мы нужны другим сильны ми, а слабые могут понадобиться только тем, кто желает за их счет самоутвердиться. Если вас устраивает союз с подобным человеком, то, пожалуйста, будьте слабыми, только потом не следует жаловаться на такого избранника, ведь вы сами его выбрали, не нужно будет и сетовать на судьбу, ведь вы выбрали самый простой вариант, а она дала вам то, что ближе лежало.

Некоторые же из нас, к сожалению, злоупотребляют этой возможностью получить короткую передышку, перепоручив ответственность за наше общее благополучие своему «напарнику». Те, кто слишком затягивает эту практику, кто стремится как можно дольше жить за чужой счет, потом уже не могут найти в себе силы вернуться на прежние позиции. От таких людей часто слышишь: «Я никому не нужен (или не нужна). Я ей (ему) не интересен. Всем на меня наплевать». Тут резонно возникают вопросы: «А как ты можешь быть нужен? А что ты сделал для того, чтобы быть интересным? И что ты такого сделал, что на тебя все „плюют“?» Отвечая себе на эти вопросы, всегда можно изменить сложившееся положение дел, если ты, конечно, действительно хочешь его изменить.

Если же ты надеешься, что будешь «нужен» просто так, просто потому, что ты есть, то, верно, ты недостаточно хорошо представляешь себе, как устроен мир. Если ты не предпринимаешь усилий, чтобы быть интересным, верно, ты не слишком заботишься о благе других. Если же на тебя, как ты выражаешься, «плюют», значит, ты делаешь что-то, чего нельзя делать ни в коем случае. Что ж, задумайся над этим и изменись. Под лежачий каменьвода не течет, а создание по-настоящему ценных отношений с другими людьми — это большой труд, который, конечно, стоит того, чтобы потратить на него силы. Но осуществлять эту трату следует так, словно бы ты делаешь ее безвозмездно, в противном случае у тебя ничего не получится.

Мы нужны другим сильными. Наше массовое сознание может быть сколь угодно альтруистично, но в реальной жизни нами заинтересуются только в том случае, если мы будем излучать оптимизм и внутреннюю силу. И поэтому без толку сетовать, что мы, мол, никому не нужны. Если мы сетуем — то мы действительно никому не нужны. Вот почему нельзя проникаться жалостью к себе и пестовать собственное страдание, вот почему мы должны гордиться тем, что мы сильные. Если же нам пока в этой части гордиться нечем, то это недостающее нам качество необходимо в себе воспитывать. Если мы хотим, чтобы нас любили, мы не имеем права на слабость, мы должны быть сильными, ведь любят тех, на кого можно положиться, а не тех, кто сам пытается взвалиться кому-то на плечи. Кто не готов на такой труд, на такое, в прямом смысле этого слова, служение, тому незачем претендовать на то, чего он не достоин.

Зарисовка из психотерапевтической практики: «Мы похожи, и все наладится!»

Мною подмечен один парадокс, и я думаю, если вы приглядитесь, то вполне сможете со мной согласиться: зачастую отношения между людьми, которые с самого начала своего взаимодействия считают себя очень «близкими по духу» и «похожими», редко бывают столь же надежными, серьезными и длительными, как отношения между людьми, которые, в целом, мало похожи друг на друга.

У этого феномена есть, как минимум, два объяснения. Во-первых, если непохожие люди все-таки сошлись, то это о чем-то да говорит и чего-то да стоит. Во-вторых, когда непохожие друг на друга люди начинают выстраивать совместные отношения, они понимают, что им предстоит многое сделать, чтобы быть вместе; когда же у двух людей есть иллюзия, что они «два сапога пара», то готовность к труду и жертвам у них значительно меньше, а строительство отношений в этом случае срывается по причине какой-то сущей, на первый взгляд, мелочи.

На самом деле всякая «схожесть» и «похожесть» — критерий абстрактный и к делу неприменимый. Если два человека, например, любят какое-то одно занятие, это не значит, что они любят в нем одно и то же, что оно значит для них одно и то же, что они готовы к нему в одно и то же время, в одних и тех же обстоятельствах. Люди, занимающиеся одной профессией, далеко не всегда одинаковы в отношении и в восприятии этой профессии. Но даже если они и могут быть названы единомышленниками в данном вопросе, это еще вовсе не означает, что их взгляды по другим жизненным позициям так же счастливо совпадают.

Наконец,, двое людей, например, «любящих порядок», могут совершенно по-разному понимать сам этот феномен — «порядок». Для одного «порядок» — это, когда известно, что и где лежит, а для другого «порядок» — это, когда все вещи лежат аккуратно. Согласитесь, подобные понимания «порядка» меняют суть этого явления до неузнаваемости. И вот оба договариваются навести «порядок», а в результате остались недовольны друг другом, поскольку другой, по мнению каждого, навел не «порядок», а «беспорядок».

Учитывая все это, вряд ли имеет смысл вообще ориентироваться на критерий «схожесть». Хотя мы и стремимся к подобному, но притягиваются друг к другу именно противоположности. Конечно, это правило не следует понимать слишком прямо, ведь понятно, что муж — заядлый охотник, вряд ли сделает хорошую пару с женой, которая состоит в «Грин-писе». Однако не нужно думать, что два заядлых охотника или два гринписовца — это заведомо хорошая пара.

Важно, чтобы у двух людей, составляющих долгосрочный союз, не перекрывались сферы интересов, и это единственное важное ограничение. А в остальном нужно придерживаться простого правила: если вы хотите, чтобы ваши отношения с другим человеком были идеальными, ваша заинтересованность друг другом должна быть больше, нежели чем-либо еще. В этом случае всякие различия отойдут на второй план, и каждый из участников этого союза достаточно быстро адаптируется к этой «необычности» партнера.

Я вспоминаю одну семейную пару, где оба участника «проекта» демонстрировали исключительную схожесть друг с другом, но долгое время (почти 10 лет) никак не могли найти общего языка. Маленькая закавыка, которую поначалу никто и не приметил, закралась в их отношения и разрушила почти до основания. Кирилл и Анастасия по образованию были филологами, причем в этой части понимали друг друга с полуслова, имели общие взгляды, восхищались профессиональными способностями и успехами друг друга. Они вообще были очень похожи, у них, казалось, была «одна порода», одинаковая сила и острота ума, они умели одинаково сильно переживать и обладали равной отходчивостью, равной способностью к примирению.

Но имелась все-таки одна деталь. Кирилл был не способен доставить кому-то неудобство, поэтому «прямые пути» были ему неведомы, он всегда пытался найти какой-то способ оставить всех участников того или иного взаимодействия хотя бы отчасти удовлетворенными произошедшим. Анастасия, напротив, не слишком трепетала за чье-то там благополучие: хотят — сделают, не хотят — скатертью дорожка, будут обижаться — пусть обижаются, недовольны — пусть решают сами. Если бы эта специфика каждого из них использовалась ими двумя в общих интересах, то Кириллу с Анастасией можно было бы только позавидовать. Но, к сожалению, эти особенности их характера не были использованы ими в качестве средства организации их совместной жизни, а стали камнем преткновения между ними.

Что я имею в виду? Представим себе, что Кирилл и Анастасия должны были бы решать некий вопрос в отношениях со своими коллегами, «друзьями семьи», родственниками и т. п. Используя категоричность Анастасии и дипломатичность Кирилла, они вполне могли бы выступить в роли «доброго» и «злого» следователя: образно выражаясь, Анастасия могла бы пробивать брешь, а Кирилл улаживал бы проблемы с отлетающими щепками. Но подобного тандема не получилось, потому что Анастасия воспринимала природную дипломатичность Кирилла как «слабость характера», временами ей казалось, что он ее не поддерживает и даже предает. И ведь ничего этого на деле не было, просто Кирилл пытался сгладить конфликт, найти приемлемое решение. В конечном счете, все, что он делал, это помогал своей супруге. Анастасия, в силу своего взрывного характера, могла сильно разругаться с друзьями и родственниками, войти в конфликтные отношения с сотрудниками по работе и т. д., и т. п. Кирилл поддерживал ее, но не доводил дело до крайности, до войны, он неизменно предлагал «мировую», которая, безусловно, была бы полезна для всех сторон. Но Анастасия видела в этом совсем другое. Почему так случилось? Очень просто: Анастасия полагала, что они очень похожи, она знала, что они придерживаются одних взглядов, что у них одинаковое понимание ситуации. Однако поведение Кирилла было ей непонятным, он не рубил шашкой с плеча и не бился до последней капли крови, как это делала бы Анастасия. Он искал компромисс там, где она не видела даже места для компромисса, а следовательно, по ее логике, предавал.

При этом Кирилл этими своими действиями пытался ее защитить, так что оценка Анастасии ситуации была в корне неверной. Она думала: «Он такой же, как я, почему он так себя ведет, почему он меня не поддерживает?!» А ей следовало думать совсем иначе: «Он поддерживает меня, он пытается уберечь меня, он улаживает те ситуации, которые я не могу уладить. Он думает обо мне и бережет меня». В этом случае она бы могла ощущать себя защищенной в любой ситуации, меньше тревожилась бы и меньше создавала нежелательных прецедентов.

Конечно, чтобы понять это, чтобы привыкнуть к этому, чтобы правильно оценить всю эту ситуацию в комплексе, от Анастасии потребовались усилия. Но, право, они оказались отнюдь не существенными, а вот траты, которые в течение десяти лет их совместной жизни происходили, напротив, были гигантскими. Если бы Кирилл и Анастасия с самого начала не пребывали в эйфории относительно собственной «схожести», если бы они пытались понять не to, в чем они похожи, а то, чем они отличаются, то дальше им оставалось бы только лишь приноровиться использовать особенности друг друга на общее благо.

В их отношениях было главное — они оба ощущали друг друга самым важным в своей жизни, они оба дорожили взаимными отношениями. Но раз так, то тем более они должны были относиться к созданию этих отношений с особенной чуткостью и вниманием, а не пускать дело на самотек, думая: «Мы похожи, и все наладится!» Все наладится, если мы приложим к этому и силы, и средства (включая, например, психотерапевта), а само собой только у природы все получается, впрочем, и тут без жертв не обходится.

Помните: вложения сами по себе выгодны

Знаете, как звучит самая ужасная фраза, которую только можно услышать от человека, помогая ему разобраться в перипетиях его «личных отношений»? Вы, я уверен, все ее слышали, а быть может, произносили и сами: «А почему именно я должен? Почему не он (она)?» Ничего более бессмысленного произнести в этом случае невозможно. Ведь всегда встает вопрос: а кому это надо? Если тебе не надо, так не нужно и впадать в аффект. А если тебе это надо, то к чему, в таком случае, этот вопрос? Если мы нуждаемся в настоящих, подлинных, искренних отношениях с другим человеком, мы, следуя своему желанию, осуществляем то, что от нас зависит, для того чтобы эти отношения стали возможными. Наше желание и, соответственно, наши действия. Но нет, хочется, чтобы на какие-то странные «попятные» пошел он (или она), но эти претензии (требования, ожидания) нас и погубят.

Впрочем, не будем об ошибках, давайте-ка лучше рассмотрим положительные стороны этого вопроса.

Итак, почему делать первый шаг навстречу, избавляться от собственных требований и думать о другом во сто крат важнее, чем вынуждать другого поступать подобным образом. Первый ответ, который приходит в голову, достаточно прост: радей за дело, и тогда дело порадеет за тебя. Но, быть может, отдаленная перспектива не способна слишком нас вдохновить?.. Тогда посмотрим ближе. И что же мы обнаружим? Оказывается, что вкладывать свои силы и душу в другого человека само по себе значительно более выгодное мероприятие, нежели ждать сторонних вложений или же просто пользоваться ими.

Если мы делаем первый шаг на пути примирения, если мы, вместо того чтобы самоустраняться, напротив, всегда готовы к последовательному и конструктивному решению возникающих трудностей, то, во-первых, мы выигрываем время, лишая себя необходимости ждать и мучиться, во-вторых, предложенное нами решение будет нашим решением, а потому у нас больше возможностей влиять на ситуацию, и, в-третьих, давая -в долг, мы перестаем быть обязанными, хотя и накладываем на того, кто принимает данное подношение, некоторую ответственность. Глупо вести себя так, словно бы нам наплевать на собственную жизнь, ведь" в этом случае мы ничего не сделаем для своей жизни, и потом незачем будет винить в этом кого-либо еще. Далее, если мы избавляемся от собственных требований (претензий и ожиданий), мы перестаем отравлять свою жизнь собственным раздражением. Какой прок в требованиях (претензиях и ожиданиях), которые все равно не будут удовлетворены? Никакого проку! Но сколько тягостных минут, часов, дней, недель и месяцев мы доставим самим себе, находясь в этой претензии! Мы не только не заслужим к себе уважения, проявляя претенциозность и гневливость, но и взрастим себе врага в том человеческом существе, вместе с которым мы надеялись создать свое личное счастье. Помните: если вы хотите, чтобы вам доверяли, вы должны доказать, что вам можно доверять, если вы хотите, чтобы вас любили, вы должны доказать, что вас есть за что любить. Но ни доверия, ни любви нельзя заслужить раздражением, тем более раздражаясь на человека за то, что он не соответствует нашим претензиям, которые ему, конечно, кажутся просто нашими «капризами». Каждый из нас стал бы думать подобным образом, поэтому подобная его оценка нашего раздражения вполне оправданна.

Наконец, нам необычайно важно думать о другом человеке, заботиться о нем, беспокоиться за него. Обычно мы думаем, что верно обратное, что счастье — это, когда о тебе думают, заботятся, беспокоятся. И это, надо признать, величайшее заблуждение! Если реализуется не первый, а второй вариант, то нам самим постоянно приходится думать о себе, о том, что у нас плохо, где нам нужна еще помощь, где нас поджидает опасность, в чем состоят наши затруднения. Иными словами, мы вынуждены постоянно фиксироваться на всех своих несчастьях. Будете ли вы счастливы, думая без конца о том, как вы несчастны? Вряд ли.

Но если вы забываете о том, что у вас есть проблемы и сложности, что вам не все удается и судьба не всегда благосклонна, разве вам не становится от этого легче? Наши проблемы станут меньше, если мы перестанем о них думать, если мы забудем о них в своем беспокойстве о тех, кто нам по-настоящему дорог. Нет, право, когда о тебе заботятся — это настоящая катастрофа, но, когда ты начинаешь печься о другом, словно бы о себе, тебе становится легче. А помогая другому, ты делаешь его своим другом, ты строишь отношения, которые поддержат тебя в трудную минуту, ты, наконец, доказываешь ему, что ты тот, без кого он не может обойтись, и тогда верность его не будет наигранной, а станет подлинной. Так что, если ты ищешь верного друга, то лучшего способа не найти.

В анналы психотерапии уже давно вошла такая история. Одному человеку довелось побывать и в аду, и в раю. Когда он вернулся оттуда, его спросили:

— Каким ты увидел ад?

— О, ад был ужасен! — воскликнул этот человек. — Все, кто находился в нем, сидели за огромным столом напротив друг друга. Этот стол ломился от яств, но никто из сидящих за этим столом не мог утолить свой растущий из столетия в столетие голод. Ведь руки этих людей не сгибаются в локтях, а потому они не способны себя накормить. Глаз видит, да зуб неймет.

— Да, это чудовищно! — воскликнули слушавшие этого человека. — А что ты увидел в раю?

— В раю?.. — удивился рассказчик. — Да ту же самую картину: тот же стол с яствами, так же сидят люди…

— Быть может, люди, находящиеся в раю, не испытывают голод? — предположили вопрошавшие.

— Нет, они испытывают голод, как и все нормальные люди, — ответил рассказчик.

— Быть может, у этих людей руки сгибались в локтях? — догадались вопрошавшие.

— Нет, руки у этих людей тоже не сгибались, — разочаровал вопрошавших рассказчик.

— Но в чем тогда разница? — недоумевали спрашивающие.

— Разница в том, что в раю они кормили друг друга, — улыбнулся рассказчик.

Беспокоиться о другом человеке — это не напасть и не наказание. Заботиться о другом — значит избавить себя от мучительного, разъедающего душу раздражения, это значит забыть о своих проблемах и таким образом расстаться с ними. Думая о другом, но не о себе, вы доказываете ему, что он для вас важнее всего на свете, важнее вас самих. И подобный дар не может остаться невознагражденным. В награду же вы получите искренность, любовь и преданность любимого вами человека. Можно ли мечтать о большем счастье?

Легче признать ошибку, нежели за нее расплачиваться

Это может показаться странным и неоправданным, но мы должны доказывать свое чувство, свое расположение, свою честность и свою верность. Конечно, нам хочется, чтобы нам верили и так, просто потому что мы сами в это верим. Но примерьте это правило к себе, подумайте, готовы ли вы сами доверять человеку, просто потому что он требует от нас этого доверия? Вряд ли.

Каждый из нас прожил непростую жизнь, каждого из нас когда-то обманывали, подводили, предавали. Причем часто это делали самые близкие люди. Вероятно, они имели на это какие-то основания, быть может, они считали правильным то, что они делали, но ведь нам от этого не легче. И эти раны, нанесенные нам исподтишка, когда мы совсем этого не ожидали, дают о себе знать. Мы помним о том, что такая — неприятная для нас — возможность всегда существует. Вот почему мы осторожничаем и не доверяем сразу.

Нам надо убедиться в том, что человеку можно верить, мы должны удостовериться, что за его словами стоит искренняя и полная готовность следовать сказанному. Чувства — вещь переменчивая, сегодня мы купаемся в чьей-то любви, а назавтра нас словно бы и не узнают.

Поэтому клятвы, данные чувством, для человека, прожившего хотя бы и двадцать лет, стоят не слишком дорого. Им хочется верить, но хотеть верить и верить — это отнюдь не одно и то же. Вот почему мы верим делам и поступкам, верим человеку, если знаем, что он не оставил нас «в бедности и болезнях», а не только был с нами «в богатстве и здравии». Неслучайно же клятва семейного союза включает в себя и то и другое.

Если мы верим себе и своим обещаниям, нам кажется, что и другой должен им верить. Это досадная ошибка, ведь он не знает того, что мы чувствуем, он знает только то, что мы смогли до него донести. Но если кто-то сомневается в искренности наших чувств, это нас сильно ранит, мы готовы обидеться и обидеть. И то и другое будет ошибкой. Вообще говоря, в отношениях с близким человеком любые эмоции, кроме радости и заинтересованности, никуда не годятся и заведомо могут быть признаны ошибочными. Ему можно, конечно, сообщить, что что-то вас расстраивает или что-то вам неприятно, что-то вас обижает, но это должно быть сообщением, а не эмоциональным всплеском.

Если вы позволите себе раздражаться, то он автоматически будет противостоять вашему раздражению, а потому вы ни о чем не сможете договориться. Когда же вы «докладываете» ему, что вам было бы удобнее и лучше, если бы он поступал так-то и так-то, он, вполне вероятно, прислушается к вашему пожеланию. Если же всем своим видом вы покажете ему, что недовольны его действиями, то он примет это на свой счет, решит, что вы недовольны им, а не каким-то его поступком. Любой из нас не хочет, чтобы им были недовольны, и будет против этого категорически возражать. Поэтому конфликт практически неизбежен. С другой стороны, каждый из нас готов пойти на уступки, если только об этом хорошо и правильно попросят.

Итак, мы подошли к тому, что следует считать ошибкой. Ошибка — это наши негативные эмоции, которые выплескиваются на близкого человека. Я готов признать эту ошибку чудовищной, поскольку ничто так не портит отношения (и в тактическом, и в стратегическом аспекте), как наши негативные эмоции. Но, что поделать, все мы живые люди и вполне можем допустить подобную ошибку. Правда, мы будем считать свои чувства абсолютно оправданными, а потому не воспримем эту ошибку как ошибку. И ответ на наши негативные эмоции, как уже говорилось, неизбежно будет отрицательным. Даже если внешне наш близкий человек этого не покажет, в душе у него будет, мягко говоря, дискомфортно. Мы, скорее всего, этот дискомфорт почувствуем (или узнаем о нем, когда не получим желаемого, которое, разумеется, в такой ситуации не предвидится), и вряд ли ему обрадуемся, так что наши, негативные эмоции будут увеличиваться.

Так, шаг за шагом, наша изначальная, возможно, маленькая ошибка достаточно быстро превратится в настоящую проблему, конфликт и разрыв с последующими неутешительными по качеству и результатам примирениями. Мы, вообще говоря, очень любим сначала наделать делов, а потом их расхлебывать. И ведь хорошо, если мы хоть в какой-то момент опомнимся. Чаще всего никто признавать себя виноватым в сложившейся ситуации не хочет, а потому если кто-то и опомнится, то со словами: «Да, я, конечно, был не прав (не права). Но посуди сама (сам), ты же не лучше себя проявила (проявил)!» То есть мы готовы признавать свою вину только в том случае, если часть вины, и желательно большую, на себя возьмет наша «вторая половина». Всякие торги на фоне эмоциональной бури, конечно, бессмысленны, а потому кризис в очередной раз заходит на новый виток.

Итак, что же делать? Прежде всего необходимо уяснить для себя простое правило: значительно легче, совершив ошибку, не пускаться во все тяжкие по самооправданию и поиску виноватых, а чистосердечно и полно признать эту ошибку. Если вы проявили какие-то негативные чувства по отношению к близкому вам человеку, или сказали что-то, чего не следовало говорить, или допустили что-то, что не соответствует действительности, нужно признать ошибочность своих действий, нужно просто сказать: «Да, был не прав. Виноват. Казните». Когда вы признаете свою ошибку, вы даете человеку, в отношении которого эта ошибка была совершена, возможность вас помиловать. Если же вы настаиваете на собственной невиновности, то помилования ожидать не приходится. Кроме того, вы выступаете с хорошим почином: не взваливать на других то, что следует взвалить на себя. В конечном счете, вы всегда выигрываете, даже, как это ни парадоксально, совершив ошибку.

Помните: в отношениях с близкими людьми не страшна ошибка, страшно, если мы боимся или не желаем ее признать. Но признание ошибки есть первый, а зачастую и единственно необходимый шаг к ее исправлению. Признавая свою ошибку, вы даете возможность вас простить, и если это близкий вам человек, то он простит обязательно и, даже более того, примется за поощрения. Так что не лишайте себя удовольствия признать собственную ошибку; ведь даже если нас не станут поощрять, всегда лучше поругать себя самому, нежели это. сделает кто-то другой, тем более близкий нам человек. С другой стороны, непризнание нами нашей ошибки неизбежно повлечет за собой новые ошибки, вызовет конфликт, и дальнейшие примирения уже навсегда будут омрачены случившимся. К сожалению, плохое мы, по ряду причин, помним лучше, чем хорошее.

Зарисовка из психотерапевтической практики: «Я ничего для тебя не значу!»

Поскольку вопрос ошибки, точнее, вопрос готовности признать свою ошибку, является, на мой взгляд, одним из самых важных в свете рассматриваемой нами темы, я бы хотел проиллюстрировать его хотя бы одним случаем из моей психотерапевтической практики. Это история о любви… Молодой человек 27 лет, звали его Антон, полюбил девушку Марину

23 лет. Антон получил высшее экономическое образование сначала у нас в России, потом дополнительно учился в. Европе. Карьера его складывалась блестяще, он начал менеджером в российском представительстве одной из крупнейших западных компаний, потом, в силу своих высоких профессиональных способностей, он был переведен на работу в Австрию. Марина жила и воспитывалась в Санкт-Петербурге, поступила в университет на юридический факультет, но уже с 18 лет профессионально работала моделью.

Роман их протекал бурно и практически весь — от начала и до конца — прошел, так случилось, на моих глазах. Антон в Марине души не чаял, Марина, казалось, отвечала ему взаимностью, и достаточно быстро (в течение года) эти отношения увенчались законным браком. Марина, впрочем, вела себя достаточно странно. Еще до вступления в брак она говорила, что не вполне уверена в правильности своего поступка, что Антона она, конечно, любит, но… В ней сидел комплекс неполноценности, причем виртуозно закрученный, с отчаянным стремлением доказать свою состоятельность. Отец Марины был крупным чиновником, а мать занималась ее воспитанием. Родители ее баловали, слишком пеклись о ней.

В результате получалась такая вещь: Марина требовала к себе уважения и рассчитывала на восхищение со стороны окружающих, но при этом она была совершенно несамостоятельным человеком. Тепличные условия, в которых она воспитывалась, превратили ее в статный и гордый цветок, абсолютно, впрочем, неприспособленный к жизни. Совместить чувство собственной исключительности и неспособность быть самостоятельным человеком достаточно трудно. Здесь нужно выбирать одно из двух: или отказываться от собственной исключительности и снимать всяческие претензии к тем, кто берет на себя труд о тебе заботиться; или же пуститься в свободное плавание и, терпя лишения, встать на свои собственные ноги. К сожалению, Марина не сделала ни того ни другого, а попыталась совместить несовместимое за счет Антона.

Удивительным в этой ситуации было то, что Антон вполне был со всем этим согласен — он считал ее потрясающей женщиной и был готов обеспечить ей абсолютно комфортные условия жизни. Но даже в этих условиях Марина умудрилась перегнуть палку. Движимая своим комплексом неполноценности, она постоянно требовала от него полного подчинения, она ревновала его к работе, к родителям, к друзьям. Они уже жили в Австрии, когда Марина перешла в состояние хронической, бессмысленной и беспощадной конфронтации. К этому времени она получила травму и была временно нетрудоспособной в своей профессии модели. И во всем ей виделась вина мужа, который ходил за ней как за малым ребенком, нанимал врачей, устраивал консультации и лечение. Она же все это время закатывала ему скандалы, суть которых сводилась к следующему: «Мать для тебя дороже, чем я! Она меня не любит, а ты ее поддерживаешь! Тебе важнее всего работа, а на меня тебе наплевать! Я все для тебя делаю, а ты не понимаешь, как мне плохо быть здесь одной, пока ты на работе. Я ничего для тебя не значу!»

Антону действительно приходилось много работать, но его работа была на пользу семье: компания предоставила им отдельный дом, зарплаты Антона хватало на более чем безбедное существование Все, что делал Антон, он, по большому счету, делал ради Марины, привыкшей, что называется, «ни в чем себе не отказывать». Мать Антона, конечно, не была в восторге от такой невестки, но не вмешивалась в жизнь молодой семьи, тем более находясь за несколько тысяч километров от нее. Так что все эти претензии Марины выглядели, по меньшей мере, глупо. Когда Антону приходилось уезжать в командировки, Марина устраивала ему скандалы, крича: «Тебе совершенно все равно, что я чувствую!», и демонстративно хлопала дверьми. Когда же Антон дарил ей подарки, она кидала цветы и бриллиантовые украшения ему в лицо, упрекая в том, что он пытается от нее таким образом «откупиться».

В довершение всего Марина потребовала от Антона переехать в Россию (не думаю, что это было сделано из патриотических соображений, скорее, Марина пыталась таким образом проверить, насколько сильна была ее власть). Антон согласился, переведясь в российское представительство компании, со значительным понижением в должности. В России Марина заявила Антону, что она от него устала и хочет пожить временно у родителей. Антону ничего не оставалось, как согласиться и с этим. Марина переехала к родителям, но постоянно звонила Антону и устраивала ему истерики, если он не наведывался к ней каждый день. Наконец, Антону это надоело и он сказал Марине, что если она от него действительно устала, то пусть отдыхает, тем более что у него по работе настали непростые дни.

Тут Марина опомнилась. Почувствовав его отчужденность, она стала уверять его в своей бесконечной к нему любви, в том, что она без него жить не может, и т. д., и т. п. Но Антон понял, что он-то может без Марины. И хотя он всем сердцем продолжал к ней тянуться, каждодневные истерики были тому существенным препятствием. А истерики начинались всякий раз, когда они находились вместе. Более того, Марина могла устроить истерику и находясь на значительном удалении, например, она могла позвонить Антону и отчитать его за то, что его водитель (милейший, кстати, человек), куда-то ее подвозивший, был с нею груб Марине могла прийти в голову мысль, что виновницей ее несчастий является мать Антона, о чем она немедленно ставила Антона в известность. Короче говоря, даже пытаясь идти на примирение, Марина находила тысячу способов сделать это примирение невозможным.

Я привел лишь наиболее яркие моменты этой истории, которая является иллюстрацией того, к чему могут привести претензии (требования и ожидания). Впрочем, нельзя не заметить, что бедой Марины была ее зацикленность на собственной персоне. Если бы она думала не о себе, а о том, с какими трудностями приходится сталкиваться Антону, то ей, а соответственно и ему, было бы намного легче. А побеспокоиться за Антона было достаточно поводов. Ведь он, с одной стороны, был вынужден организовывать все их существование, а с другой стороны, не только печься о ее временно подорванном физическом здоровье, но и о ее душевном состоянии, которое Марина сама же так настойчиво расстраивала. Она не ценила ни его жертв, ни его отношения к ней. И даже когда решила признать свои ошибки, хотя бы отчасти, она не сделала этого, как нужно. Так что все ее признания собственных ошибок ничего не стоили, поскольку вслед за ними следовали следующие, еще более отчаянные безумства.

Верно, в самой жизни есть какая-то сермяжная правда — ее невозможно обмануть. Если искренность понимается нами как способ побольнее ударить, если претензии — это норма жизни, если беспокойство о другом сводится лишь к тому, чтобы им воспользоваться, если, наконец, ошибки признаются нами лишь для того, чтобы получить шанс сделать новые, то в конечном счете «разбитое корыто» нам гарантировано. «Ничего не ответила старику рыбка, лишь хвостом по воде плеснула и ушла в глубокое море»…

Не превращайтесь в заплеванный колодец

Принципы, которые позволяют создать надежные и искренние отношения с дорогим для нас человеком, как можно было заметить, не слишком сложны. Однако их реализация требует серьезных усилий. И только в том случае, если мы понимаем, что эти отношения — самое важное в нашей жизни, мы сможем пройти путь до конца. Отношения с близким и любимым человеком должны быть для нас приоритетными. Все возникающие трудности, даже самые незначительные на первый взгляд, должны быть разрешены на месте, немедленно, и не могут быть отложены до лучших времен.

Традиционная тактика «стерпится, слюбится», «подождем до понедельника», «дело терпит» здесь категорически не проходит. К вопросу построения этих отношений нужно относиться, как к спасению утопающего судна, поскольку его плавучесть держится только на наших непрестанных усилиях. К сожалению, вероятность гибели лодки «совместного плавания» слишком велика. И хорошо, если она, неспособная к беспрестанному «кругосветному путешествию», в конечном счете затонет, а мы окажемся выброшенными на «необитаемый остров». Если это произойдет, то мы, по крайней мере, будем иметь возможность начать все сначала, отыскать нового «Пятницу», построить новое «плавательное средство» и выйти в открытое море.

Если же наш «корабль» затонет лишь одной своей частью или, не дай бог, «сядет на мель», ситуация окажется психологически куда более трудной и куда более накладной. Нельзя забывать, что у нас только одна жизнь, и если всю ее провести на «мели», в «ремонтном доке» или на абсолютно «необитаемом острове», то хорошего в этом мало. В конечном счете, это вопрос жизненной важности. И нелепо относиться к этому труду, как мы привыкли относиться ко всякому иному труду — как к повинности или наказанию с неизменным девизом: «работа не волк — в лес не убежит». Подобное отношение к созданию полноценных и стоящих межличностных отношений смерти подобно!

Учитывая значимость и серьезность вопроса, следовало бы просыпаться утром с молитвой на устах: «Господи, дай мне возможность поработать на благо моих отношений с близкими людьми, сделать эти отношения лучше, сделать их крепче, сделать нас счастливее!»; а отходя ко сну, повторять: «Сегодня я сделал много, но завтра мне предстоит сделать еще больше, ведь мои отношения с близкими людьми — это самое дорогое и самое ценное, что есть в моей жизни!». Подобный настрой сильно бы облегчил нашу жизнь, и вряд ли здесь можно переборщить.

Мне часто задают вопрос: «Доктор, вот я все делаю, делаю, но так ничего и не получаю взамен. Это игра в одни ворота: ни ответа, ни привета». Что ж, надо признать, что такой вариант возможен; как известно, насильно мил не будешь. Жизнь следует принимать с ее ограничениями, ведь эти ограничения зачастую оказывают нам неоценимую услугу. Это как с силой трения: из-за нее мы ограничены в скорости передвижения, из-за нее мы не можем сдвинуть с места тяжелые предметы. Но ведь без этой силы, без этого сопротивления не было бы и движения, а любой предмет, сколь бы тяжелым он ни был, откатывался бы от нас после единственного к нему прикосновения.

Спрашивается, какой нам резон в ограничениях, которые встречаются в социальной жизни, в межличностных отношениях? Они заставляют нас меняться! Ведь если бы этих ограничений не существовало, если бы все складывалось, как мы того хотим, то мы бы не развивались, наша личность оставалась бы такой же незатейливой, как и у годовалого ребенка. Мы бы лишились возможности не только расстраиваться, но и ощущать счастье, наши отношения с другими людьми стали бы плоскими и постными, т. е. потеряли бы объем, насыщенность. Не зная разочарований и потерь, мы вряд ли сумели бы по достоинству оценить то, что имеем.

Наконец, видя подобные ограничения, мы можем «сортировать человеческий материал». Конечно, эта формулировка звучит грубовато, но давайте задумаемся: если человек, в которого мы вкладываем столько своих сил и души, не отвечает на эти вложения, что можно о нем сказать? Ну, можно сказать, что это «дурной человек». Но не будем заниматься оценкой и уценкой, в конечном счете, мы не последняя инстанция. Однако же мы совершенно точно можем сказать, что это «не наш человек», а выяснив это, мы сможем без труда освободиться от неподходящих нам отношений и двинуться дальше. И где-то там на пути нам повстречается «наш человек», человек, с которым мы сможем отстроить такие отношения, многократно окупающие вложенные в них усилия.

Мы должны научиться уважать самих себя, научиться ценить свой труд.

Мы должны работать, но мы не обязаны делать это «за так», «безвозмездно». Никто не обязывает нас производить бессмысленные и бесперспективные вложения, тем более такого объема и качества, какого требует от нас построение надежных и искренних отношений. Пора уже перестать жить по формуле: раз так, значит так, сиди и не дергайся. А почему, собственно? Если мы хотим жить хорошо и счастливо, если мы чувствуем в себе силы трудиться на этом поприще, то что может нас сдерживать? Нет, таких ограничителей нет, за исключением, конечно, каких-то уж совершенно исключительных случаев.

Может статься, что мы загнали свои отношения с близким человеком в настоящий тупик; может быть, мы и сами в этом сильно виноваты. Но теперь мы пытаемся войти в стадию реформ, а он не откликается на наши попытки перестроить сложившуюся конструкцию отношений, не отвечает взаимностью на наши инициативы. Что делать"? Продолжать в том же духе, лишая себя права на достойную жизнь и ограничивая права близкого человека на лучшую долю? Вряд ли это оправданно. Можно, конечно, уверять себя, что мы его любим, что он, возможно, изменится, но сколько продолжать эту историю? Ответ, как ни странно, дан нам в народной традиции…

О чем же говорит нам народная традиция? Какую бы сказку вы ни взяли, практически в каждой из них на счастье человеку дается три шанса (есть кое-где и разница в количестве, но общая тенденция такова: трех должно быть достаточно, а не управился — гуляй с богом). Всякие чудесные животные, волшебники и джинны дают героям сказок только три возможности: «Исполню три твоих заветных желания!» Любые испытания и тяготы выдаются человеку также троекратно: хочешь чего-то — «выполни три задания», «пройди три испытания». Причем два из этих трех желаний, как правило, вылетают в трубу, и только по выполнении трех заданий удача улыбается главному герою.

Мы оказываемся ровно в такой ситуации. Взаимодействуя с человеком, которому предоставляем шанс откликнуться на наше к нему расположение, мы и себе даем труд пережить все тяготы его недоверия, настороженности и — слушайте внимательно — его слабости. Другой человек непременно будет относиться к нам с недоверием, он будет сомневаться в нашей искренности, наконец, он будет нас испытывать (например, провоцировать на конфликт), желая проверить нашу готовность видеть его самого за его поведением. Эти испытания мы должны будем пройти безропотно, если хотим быть уверенными в его уверенности в нас; и мы должны дать ему три шанса, ведь он имеет право на ошибку, он имеет право на недоверие, он имеет право на слабость, но не более трех раз.

Однако если «испытательный срок» слишком затянется, то это дело можно бросать, и причем без всякого сожаления. По всей видимости, этот человек не стоит того, чтобы тратить на него жизнь, а отношения с ним не будут делать эту жизнь счастливой. Короче говоря, у каждого из нас есть три попытки и одновременно три испытания. Если с трех раз ничего не решится, то с четвертого тем более, хотя измором можно взять кого угодно и что угодно. В любом случае четвертая попытка станет бессмысленной тратой сил, а четвертое испытание — это слишком: если он не умеет нас уважать и не хочет этому учиться, это не значит, что мы будем отказывать себе в уважении. И если мы будем хорошо работать, то нам будет за что себя уважать. Последующие «кусания локтей», признания и мольбы мало кому могут быть интересны.

Не превращайтесь в заплеванный колодец, научитесь уважать себя и ценить то, что вы делаете. Но не спешите ценить, прежде сделайте. И упаси вас Господь делать' это как одолжение, с претензией, с требованием «предоплаты», ведь в этом случае — это не он, а вы его испытываете. Позвольте другому человеку вас испытывать, но не пускайтесь в те же тяжкие; право, легче три раза отдать, подарить, чем три раза выпрашивать и брать в долг. Если вы хотите искренних отношений, то не скупитесь на авансы искренности. В конечном счете, вы строите свое счастье, скупость в этом вопросе — безумие высшего порядка!

Не душите, но и не давайте соскучиться

Когда вы выстраиваете интимные (хотя бы только в психологическом плане) отношения с другим человеком, помните, что нужно знать меру чувств. Чувства — вещь хорошая, но никто из нас не хотел бы задохнуться в объятиях любви. Если задыхаться, то лучше угарным газом, а вот любовью нас душить не надо. Всякие отношения должны быть паритетными, вы можете авансировать, вы можете делать чуть больше, чем делается с другой стороны, но не перебарщивайте. Навязчивость — одно из самых неподходящих здесь качеств. Оставляйте человеку право на собственные шаги. Если вы его действительно интересуете (а это важно, в противном случае — зачем копья ломать?), то он сделает шаги в вашу сторону — и вам будет легче, и он не будет чувствовать себя парализованным.

Любые отношения с другим человеком — это, своего рода, шахматная партия: вы делаете шаг — он делает шаг, вы делаете — он делает. Если же вы берете на себя всю партию, «ходите» и за «белых», и за «черных», это уже не отношения, а игра с самим собой. Даже если ваши чувства очень сильны (и особенно в этих случаях!), не бросайтесь в отношения, как в омут, ведь на дне этого водоема могут оказаться коряги и металлоконструкции, может статься, что он и вообще не достаточно глубок для ваших «размеров». Позвольте другому человеку проявить себя, это даст вам возможность лучше его узнать. Часто, влюбляясь или очаровываясь, мы делаем множество необдуманных и ошибочных шагов именно потому, что не соизмеряем их с заинтересованностью противоположной стороны в отношениях.

Двигаться, действительно, нужно поступательно, но если вы, что называется, «рванете», вы можете оказаться этому человеку просто неинтересными. Интересно ведь неизвестное, скрытое, запретное, а распростертое, вывернутое наизнанку не вызовет даже банального «ориентировочного рефлекса». Всякий настойчиво предлагаемый товар подозрителен, а то, о чем ходят легенды, то, что никто и никогда не видел, — привлекает зачастую даже болезненным образом!

С этой стратегией, конечно, тоже не нужно перебарщивать: если вы в этой части перестараетесь, то интересующий вас персонаж может надумать о вас такое, что от него и вовсе никакого ответа не дождешься. Однако если выдать ему сразу все ответы, то какая уж тут интрига? Так что соблюдайте меру: умейте заинтересовать, дайте возможность проявиться исследовательскому инстинкту вашего партнера, не нужно вводить его в заблуждение, что с вами, мол, «все понятно».

Мне часто приходится слышать утверждение какого-нибудь супруга: «Да мы уже столько лет вместе живем… Я знаю его (ее) как облупленного (облупленную). Какое уж тут удивление, какое чувство… Скука одна». Но ведь это заблуждение и неправда. Мы и себя-то знаем лишь отчасти, а что уж говорить о других людях! Если бы, и вправду, кто-то знал нас доподлинно, разве же он не относился бы к нам с неослабевающей любовью? А возникали бы в этом случае конфликты и трения? Да никогда! С самим собой у нас ведь трений не возникает. Знаете, почему? Потому что мы себя очень хорошо знаем (не идеально, конечно, но все-таки), понимаем и поддерживаем, откуда ж этим трениям взяться? Взяться им, положительно, неоткуда. А вот с другими людьми, включая, конечно, и близких, у нас и конфликты случаются, и трения — естественное дело. Значит, не все тут ясно и понятно. Потом, когда супруг (или супруга) обнаруживает, что у его (ее) «второй половины» есть еще какая-нибудь «четверть» на стороне, он признает, «как был не прав». Но не лучше ли с этого начать?..

В каждом из нас есть своя загадка, своя индивидуальность, своя инаковость, что-то, что никогда не станет всецело ничьим достоянием. Берегите в себе эту крупицу и дайте знать другим, что она у вас есть. Это не значит, что нужно намеренно секретничать, но вы же особенные, как и каждый из нас, помните об этом. И уж ни в коем случае не пытайтесь выдумать свою индивидуальность — гиблый номер. В этом случае или ваш партнер догадается, что вы его надуваете, или же вы сами задохнетесь в собственной игре. Так что не душите других и не задыхайтесь, а умейте заинтересовать, заинтриговать той загадкой, за которой ходить не надо, — самими собой, своими чувствами, своей открытостью, своей уязвимостью и своей силой.

Зарисовка из психотерапевтической практики: «Мои муж — водитель дивана…»

Детские сказки часто заканчиваются словами «… с тех пор они жили долго и счастливо». Ребятишек такой финал, конечно, очень радует, ведь они не знают еще оборотной стороны этого ужасного слова «долго». До тех пор пока наши отношения с человеком находятся в начальной стадии становления, до тех пор пока у нас не сформировалась привычка, вся" эта ситуация нас несказанно будоражит, мы напряжены, взволнованы, чувствуем, так сказать, «остроту момента». Но время, как известно, лечит, а человек, что тоже не секрет, ко всему привыкает.

Со временем у нас формируется привычка, после чего любая ситуация, сколь бы «острой» и «яркой» она— ни была, теряет свой колорит. Чувства усмиряются и живут теперь в пределах этой привычки, скорее отыгрываясь по заведенной традиции, нежели возникая. Теперь уже нет прежних восторгов и треволнений, бессонных ночей и безумных поступков. Жизнь постепенно входит в свою новую колею, а пейзаж за окном нашего «экспресса» чем дальше, тем больше становится однообразным. В двери стучится скука…

В состоянии скуки жить тяжко. Это не значит, что мы хотели бы тревожиться и переживать, но чувствовать и» ощущать нам жизненно необходимо. Заедает на самом деле не быт, заедает однообразие, хочется чего-то новенького. А новенького-то и нет! Не получая желаемого, мы раздражаемся и выплескиваем свое раздражение на того, кто рядом, на того, кто раньше возбуждал наши восторги, был предметом чувств и помыслов, а теперь или пассивно сидит у телевизора, или монотонно наглаживает пеленки. Естественно, что раздражение одного неизбежно вызывает в другом ответное раздражение и желание уйти ко всем чертям, хотя бы и временно, «развлечься».

С этого момента формируется очень опасная и, я бы сказал, скользкая ситуация; в голове у каждого из представителей нашей пары (у кого-то больше, у кого-то меньше) формируется настроенность «искать счастье на стороне». Женщины, мучимые аналогичными проблемами, сбиваются в дружные кучки и устраивают себе «культурные программы». Мужчины, уставшие от своей «несвободы», или пьют горькую, или ухлестывают за сотрудницами по работе, иногда совмещая и то и другое. В отношениях поселяется ложь, нарастают холод и отчужденность. Наступает критический период, в головах формируются «концепции» — то ли содержащие в себе осуждение партнера, а потому оправдывающие собственный обман, то ли идеи «свободного брака» и т. п.

Да, самое страшное, когда мы теряем интерес друг к другу. Но это еще не означает, что нам уже нечем интересоваться. Это лишь психологическое состояние — «мне не интересно». На самом же деле проблема не в том, что мы не можем заинтересоваться. Вот именно с такой проблемой у меня на приеме и оказалась Мария; она была замужем уже 9 лет.

— Мой муж — водитель дивана! — так охарактеризовала Мария своего мужа.

— Это имеется в виду, что он целыми днями сидит на диване и читает газеты?.. — уточнил я.

— Не сидит, а лежит! — выпалила она, вытянула ноги, откинула корпус назад и повертела в руках воображаемой газетой, как рулем автомобиля.

Это выглядело забавно, и я рассмеялся. Обычно первыми от семейной скуки начинают изнывать мужья, мужчины вообще больше нуждаются «в перемене обстановки». Но в случае Марии инициатива была на стороне супруги: она устала от однообразия жизни. Мария уже стала думать о том, как уйти от мужа, но пугалась своих собственных мыслей, а потому предпринятый ею адюльтер, вопреки ожиданиям, никакого позитивного эффекта не возымел — ни радости, ни сил что-либо кардинально менять. Вот такой, стоящей у дорожного камня на распутье, я и повстречал Марию.

— Самое ужасное, что он хороший! Понимаете?! — сбиваясь ни то на крик, ни то на стон, рассказывала Мария. — Я его люблю, правда. Но и так я больше жить не могу. У меня тоска, вот тут, в груди… И я из-за этого на него раздражаюсь, злюсь, а потом на себя злюсь, что раздражаюсь. Запуталась я совсем, не могу так больше, устала…

— Так устали или заскучали? — поинтересовался я.

— Устала… заскучала… Устала от того, что заскучала, — подумала и постановила Мария.

— Так, значит, заскучали. Скучно вам и не интересно… -

— Ну, я не знаю. Ну, вот если бы он мне изменил, что ли… Я бы в нем, может быть, мужчину увидела, заревновала бы, какие-то чувства стала испытывать, — Мария продолжала сокрушаться.

— Не лучший вариант… Наверное, уже даже пробовали его спровоцировать?

— 

Да… — протянула Мария. — Подговорила подругу, чтобы она с ним пофлиртовала. А он посмеялся над ней, говорит: «Таня (а ее Татьяной зовут), я же женат! Ты, что, не в курсе?» Она ему: «В курсе! И что?..» А он ей: «И все». И я думаю — «все»…

—Так вы его любите или нет.

—Люблю, люблю! Но скучно мне, понимаете, тошно! — и Мария расплакалась.

После того как мы справились с этим приступом отчаяния, я предложил Марии простую вещь. Вернувшись домой, Мария должна была представить себе, что видит своего мужа первый раз в жизни, ну, как будто бы ее подменили и она — уже не она, а ее копия, подмененная копия. Воображение у Марии было замечательным, а потому задача эта труда не составила. Конечно, она отнеслась к моей затее скептически, но тогда я попросил ее прямо тут, на месте представить, что она и меня только что увидела. Мария попробовала. Ее взгляд заблестел и стал меня педантично сканировать, я улыбнулся:

— Я вижу, у вас получается! Вот точно такой же номер.

— И что, поможет? — спросила, как ребенок, Мария.

— Поможет, не поможет… вы сделайте, а там уже будем разбираться, — отбоярился я.

Она появилась у меня через неделю — в приподнятом настроении, смешливая, глаза прищуренные:

— Доктор, а у вас еще какой-нибудь есть метод?

— Прежний, значит, не помог? — с подвохом спросил я.

— Если бы не помог, то я бы второй раз к вам не пришла, — ответила Мария, разгадав мою двусмысленную интонацию. А как вы догадались?..

Ну, о чем я «догадался»? Конечно, я ни о чем не догадывался, это не мой профиль. Я просто оценил ситуацию — подумал, как ведет себя Мария, подумал, как может вести себя любящий мужчина, который сталкивается с таким поведением супруги, а потом просто предложил архимедову «точку опоры».

Вот представим себе: Мария разочарована в муже и обвиняет его в том, что ей стало «и скучно, и грустно, и некому руку подать». Как он может интерпретировать ее раздражение? Истинные причины ему неизвестны, а потому он думает — или «Опять вздурилась старая баба, не дает старику мне покоя!», или «У Машеньки, видимо, сегодня неважный день. Может быть, что-то на работе? Ну, не буду ее беспокоить, почитаю газету». В любом случае в ответ на Машино раздражение муж должен был самоустраниться, что Марию вывело бы из себя, а потому она снова стала бы себя накручивать.

Теперь представим, что Мария приходит и смотрит на него так, как она смотрела на меня, когда мы проводили с ней аналогичный эксперимент: с некоторым удивлением, внимательно, с обостренным познавательным инстинктом. Если он думает по первой формуле — «вздурилась старая баба», тут возможно два варианта. Во-первых, вполне возможно, что у него уже завелась какая-нибудь подружка (не будешь же все время терпеть, что тебя жена терроризирует), тогда он, вероятно, испугается, что Мария стала о чем-то догадываться, и среагирует, что в нашей застопорившейся ситуации и требуется. Во-вторых, увидев странную перемену в своей супруге, он — честный и благоверный — решит, что у нее что-то приключилось на стороне, а потому тоже как-то среагирует. То есть, как ни крути, без реакции не обойдется.

Если же он думает по второй формуле — «Машенька не в духе», то, увидев жену в возбужденном состоянии, решит, что «Машенька в духе», и проявит свои чувства, которые длительное время находились в простое. Это было бы совсем хорошо. Так, по всей видимости, и произошло, т. е. была вторая формула, а его чувства давно выжидали, когда же им можно будет легализоваться. В ответ на «странное поведение» супруги он развеселился, предложил ей сходить в кино, т. е. сходу получилось свидание. Маша, которая сначала смотрела на него с интересом только потому, что ей так доктор «приказал», теперь, и вправду, смотрела на него с интересом.

—Я все сделала, как вы сказали. Приехала домой, стою на лестничной площадке и инструктирую себя: «Сейчас ты увидишь незнакомого мужчину. Что бы он ни делал — ты его не знаешь, все это происходит первый раз в твоей жизни. Тебя подменили, ты не Маша — ты лазутчица». Накрутила себя, открываю дверь в квартиру, он выходит меня встречать, я смотрю на него… Он на меня смотрит, а потом как обрадуется чему-то и говорит: «Пошли в кино, хороший фильм показывают!» Я думаю: «Что такое? С ума, что ли, сошел совсем?» Ну, мы пошли, потом, вы не поверите, в ресторан он меня повел, цветы купил. Уж сколько я от него цветов не видела?.. С 8 марта! И я смотрю на него: ну, словно подменили!

Заинтересовалась… А что, и вправду, раньше было не интересно? Или просто не интересовалась? Просто не интересовалась, убедила себя: «Все, жизнь кончилась, муж — водитель дивана. Тоска!» И стоило Марии только чуть-чуть изменить свое поведение в отношении мужа, и вся ситуация встала с головы на ноги. Учитывая яркий и взрывной характер Марии, трудно было предположить, что она вышла замуж за человека, который «ни рыба, ни мясо». «Обходительный и предупредительный» — это может быть, а «полуфабрикат» — вряд ли. Только мужчины редко правильно интерпретируют женское поведение (ведь женщины любят их за нос поводить, в результате случается дезориентировка), получаются казусы: она думает, что он «водитель дивана», а он просто старается ее не тревожить.

Вот, собственно, все это я и объяснил Марии при второй нашей встрече. А она сделала правильный вывод: мы вполне можем влиять на ситуацию, только не нужно думать, что «все кончилось», и если любишь — надо любить, а не «ерундой заниматься» (ее слова!).

Не бойтесь говорить друг другу…

И наконец, самый неоригинальный совет: не бойтесь говорить друг другу комплименты, вообще не бойтесь говорить друг с другом. Но ради всего святого, забудьте о том, что такое спор, а тем более — что такое выяснение отношений. Если вы начали выяснять отношения, считайте, что на этом ваши отношения закончились, наступило время судебной тяжбы. И если ваш партнер, не дай бог, затеял спор или выяснение отношений, не теряйтесь и не поддавайтесь на эту его минутную слабость. Выслушайте спокойно все, что он вам скажет, дайте ему возможность выпустить пары, а потом просто смотрите ему в глаза (только, чур, без осуждения, без презрения и недовольства). Вы увидите его смятение, ведь он, положа руку на сердце, ничего такого не хотел вам говорить, «просто так получилось». И вы покажете ему свое расположение, ведь вам хорошо известно: нет лучшего способа обезоружить «противника», чем не ответить на его предложение «поиграть в войнушку».

Нас, к сожалению, не учили искренне говорить приятные и милые вещи, и мы не умеем этого делать — ком встает в горле, дыхание пресекается, язык немеет. И ведь мы лишаем себя самой приятной вещи в жизни: возможности восхищаться, выражать свое восхищение, сообщать собственную радость. Если вы любите человека, если вы им дорожите, то вы не можете не испытывать чувства радости и восторга. Но что такое восторг, который мы не способны выразить? Он непременно глохнет и чахнет. Что такое радость, которую вы не имеете возможности сообщить другому? Она хиреет, как та цапля, — «цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла». И с другой стороны, какое счастье, когда тобой восхищаются, когда тебе радуются! Мужчины и женщины, старики и дети — все поголовно готовы отдать за минуту подобных реакций полжизни! Ну, так зачем же держать любимых людей на голодном пайке, притом что это «кормление», во-первых, не потребует никаких усилий, а во-вторых, так приятно для самого восхищающегося и сообщающего свою радость?!

Совершенно естественно, что мы хотим сделать человеку приятное. Но если вы собираетесь сделать человеку что-то приятное, вы должны предварительно выяснить, будет ли это — то, что вы собираетесь сделать ему приятно. Когда кто-то восклицает: «Я столько для него сделал, а он…», всегда встает вопрос: а было ли в этом «столько» хоть что-то, в чем «осчастливленный» испытывал потребность? Возможно, все эти «любезности», оказанные ему нами, были для него не только никакими не любезностями, а, напротив, самыми настоящими обременениями. Утверждать потом, что ты потратился, а он не был тебе благодарен, это все равно что говорить: «Я потратил столько сил, а он, видите ли, недоволен!» А кто будет доволен обременением? Никто, как бы вы ни уверяли обремененного, что эта затея далась вам с большим трудом.

Единственный род высказываний, которые могут быть признаны «универсально-приятными» для любого человека, — наши искренние и эмоциональные сообщения, содержащие в себе описание нашей радости, нашего восхищения, обожания, признания и т. п. Что ж, по крайней мере, одно вы знаете точно: если вы говорите человеку приятные вещи, ему не может не быть приятно. А что значит приятной Это значит, что вы, выражаясь грубым физиологическим языком, даете ему «положительное подкрепление», т. е. формируете у него связанный с вами условный рефлекс позитивного содержания. Единственное, о чем нужно помнить, так это о том, что комплимент комплименту рознь — то, что нам кажется комплиментом, для кого-то напоминание о его недостатках. Например, подросток считает, что он слишком высокого роста и тяготится этим; опрометчиво говорить ему: «Ах ты, какой молодчина! Вымахал-то!» — он, скорее всего, обидится. Так что с комплиментами нужно быть очень осторожным. Если вы не уверены, то лучше просто скажите, что вы «очень рады», и можете даже не уточнять, чему именно, получивший такое сообщение сам придумает причину.

Не скупитесь на похвалы. Помните, что, когда вы неважно отзываетесь о чем-то, что сделал человек, он испытывает неприятные ощущения, которые ассоциируются не с тем, что он сделал, а с вами, лично с вами. Нужно ли вам это? Вряд ли. Поскольку, если что-то сделано, то в полной мере это сделанное назад не воротишь. А вот оказаться на «плохом счету» — участь незавидная, ведь в следующий раз вас будут слушать еще меньше, а потом еще меньше, а вслед за этим — вообще перестанут слушать. Вы будете сотрясать воздух, вызывая тем самым только тоску или раздражение.

Поэтому будьте предусмотрительными: источайте благожелательные отзывы. Даже если кто-то сделал что-то не так, а ваша рекомендация имеет своей целью поправить сложившееся положение дел, сосредоточьтесь не на оценках, а на обсуждении вариантов решения проблемы. Если дело не поправишь, скажите: «Есть нюансы, но, в целом, все нормально. Ничего страшного не произошло». А лучше вообще почаще говорите, что «все хорошо», в этом случае это «хорошо» будет ассоциироваться с вами, и в дальнейшем вы сможете в большей степени влиять на ситуацию. В конечном итоге важно не то, что произошло, а то, что будет происходить, так что работайте на перспективу.

Никогда не критикуйте других людей. Никому и близко не нужна наша критика, кто бы и как бы о ней ни просил. Если нас просят о «критике», то имеют в виду ожидание предложений, вариантов решения проблемной ситуации и т. п. И вы, со своей стороны, желая оградить себя от критики какого-нибудь лица, вполне можете ему сказать: «Я в некоторой растерянности. А как мне лучше было бы поступить?»; и как только ответ будет вами получен, не дожидайтесь, пока критикан снова вернется к своим пафосным обвинениям и прочей укоризне, сразу же говорите:

«Это хорошая мысль. Я так и сделаю (или: Я подумаю, как это лучше сделать)». Проявляйте доброжелательность — это всегда привлекает людей, это всегда импонирует, но никогда не заискивайте и не занимайтесь самобичеванием. Помните, что по-настоящему уважают только тех, кто сам себя уважает.

Кстати говоря, проявление восхищения — один из самых простых способов пробудить к себе интерес. Люди, в общей своей массе, непривычны к проявлениям восторгов и любят высматривать недостатки, а не достоинства. Вот почему всякий, кто способен открыто демонстрировать свою радость и восхищение, автоматически вызывает к себе неподдельный интерес. Вы, грубо говоря, заставляете человека задуматься над вопросом: «Что же он там такое увидел, чем так восхитился?». И если вы найдете хотя бы пару доводов для обоснования своего восхищения, то непременно станете желанной «загадкой» для этого «пасмурного» субъекта. Короче говоря, дарите радость, сообщая свою радость, вызывайте восхищение, сообщая свое восхищение, порождайте восторг, приходя в восторг. Подобная нехитрая политика — лучший способ радовать и себя, и тех, кого вы хотели бы радовать, чтобы радоваться.

Учитесь общаться, сообщая позитивные эмоциональные переживания. Поверьте, другим людям не так интересно то, что мы думаем, как то, что мы чувствуем. Впрочем, наши негативные, отрицательные чувства тоже никого не интересуют. Это вас печалит?.. Бросьте! Слава богу, что наши «слезы и сопли» никому не нужны! Когда

они и нам перестанут быть интересными, тогда-то и наступит настоящее счастье, которым, кстати, вполне можно будет поделиться с близкими людьми. Они, будучи нам по-настоящему близкими, лишь умножат наш эмоциональный дар, вернув его обратно сторицею.