Прятки в темноте Серова Марина
Казалось, что, если ты отвернёшься хоть на секунду, он не только обчистит твои карманы, но и навешает на тебя новейшие маячки, чтобы вынюхать о тебе всё и потом обернуть в свою пользу.
– Я вас поняла. Если будет что-то известно о Прасковье Ефимовне или её внучке, сообщите мне. Я временно остановилась в их доме, – напоследок попросила я, понимая, что он никогда в жизни не станет предоставлять мне никакую важную информацию.
– Конечно-конечно! Всего доброго, Татьяна. – Жмуриков хитро улыбнулся и помахал рукой, на секунду забыв о синяке на ключице и перестав его прикрывать.
Я жадно впилась в буро-фиолетовое пятно, а затем поспешила выйти до того, как он осознал свою ошибку и снова спрятал гематому. С ним явно что-то случилось, вот только подробностей от него я не дождусь. Нужно было искать другие источники информации.
– Ушлый мужик. Хорошо, что мне не доводилось с ним общаться до этого момента, – поделился со мной Макс, когда мы оба покинули кабинет и двинулись в сторону выхода из административного здания.
Время уже перевалило за полдень, но вокруг было всё так же пусто. Неужели здесь работают лишь Афанасий и его секретарша? Не хочет платить другим сотрудникам? Или отрабатывает криминальные схемы? Но я здесь не за этим.
– Думаю, он может что-то недоговаривать, – я подвела черту под нашим диалогом и вышла к машине.
Нужно было придумать, что делать дальше и по какому следу идти.
Оказавшись в салоне, мы с Максом откинулись на спинки автомобильных сидений и замолчали. Через несколько минут такой тишины я обернулась на него, внимательно рассматривая лицо и пытаясь найти подвох. Молодой парень, совершенно забыв о собственных делах, столь охотно разъезжает с незнакомкой по всему селу в поисках абстрактной подруги. То ли у него было слишком много свободного времени, то ли он заинтересован в происходящем.
– Слушай, а зачем ты со мной катаешься? Наверняка у тебя и своих дел выше крыши, – недоверчиво поинтересовалась я, замечая, как Максим подбирает губы в тонкую полоску.
– Я же говорил, что в отпуске здесь. Мой день состоит из простейших вещей: встать, помочь в огороде, наколоть дрова, растопить баню, лечь, – и вроде всё было так складно, но что-то не давало мне покоя.
– Будь я на твоём месте, осталась бы дома на печке щёлкать семечки и есть пироги, – машинально сощурилась, как делала всегда, когда хотела дожать своего собеседника.
Но на Макса это особо не подействовало – он мягко улыбнулся и отвёл взгляд в сторону.
– Я редко знакомлюсь с симпатичными девушками, – многозначительно ответил Максим, удивляя меня.
Такой вариант тоже рассматривался, но я в нём сильно сомневалась. Но раз он сам произнёс это вслух, давая намёк на то, что он помогает мне из романтических побуждений, значит, в этом может быть доля правды.
Почему-то мне резко захотелось закончить этот допрос, хотя я никогда не смущалась и от более неприкрытого флирта со стороны мужчин.
Я завела машину, прокручивая ключ зажигания, а затем тронулась с места, ощущая, как Макс прожигает своим взглядом мой профиль. Если его порывы помочь были искренними, то уж слишком резко он вступает в диалоги с возможными свидетелями исчезновения Битниковой. Будто у него есть в этом какой-то опыт. Конечно, иногда бывает так, что всё дело в страстной любви к детективному жанру, и некоторые мои знакомые, насмотревшись и начитавшись соответствующих произведений, пытаются воплотить вымышленную историю в жизнь. Но в этих случаях желание стать затычкой в каждой бочке у таких людей куда сильнее. И тогда они уже начинают мешать следствию.
Когда мы подъехали к дому Максима, он остался сидеть на месте, будто не планировал выходить совсем. Я не торопила его, пытаясь предугадать, что он сейчас сделает.
Парень медленно потянулся ко мне, и я моментально напряглась. Я за секунду вспомнила и о том, где лежит моё оружие, и техники самообороны, и всё остальное, что могло помочь защититься от нападения.
Но вместо того чтобы причинять мне вред, Максим осторожно накрыл мою руку своей и заглянул в глаза. Мне пришлось подчиниться, хоть я и вздрогнула от неожиданности.
Изумрудный взгляд словно проникал под кожу. В какой-то момент начало казаться, что он уже в моей голове и начинает рыться в информации, которая хранилась там годами.
– Тань, я… действительно редко срываю свои планы и так охотно кому-то помогаю, – начал он, параллельно сжимая мою ладонь в своей. – И, как бы странно это ни звучало, от тебя исходит особенная аура. Меня к тебе тянет. Наверное, это интерес от нового знакомства, но мне не хотелось бы обрубать его. Хочу посмотреть, куда он меня приведёт – узнать тебя поближе.
– Максим, – я тяжело вздохнула и осторожно освободила свою руку из его хватки. – Я здесь затем, чтобы найти свою подругу и помочь, если это будет необходимо. Если ты рассчитываешь на… более тесные отношения, то я не из таких.
– Я ведь не об этом, – Макс тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Он выглядел раздосадованно и, может, даже обиженно. – Ладно, не бери в голову. – Он отвернулся к окну, разглядывая в нём домик, в котором проживал уже около месяца. – Вечером можно дойти до кладбища. Рядом с ним недавно открыли кафе, и все поминальные вечера проходят именно там. – Он снова позволил себе обернуться ко мне, но почти сразу отвёл глаза вниз, когда понял, что я тоже на него смотрю. – Сегодня поминают дворника. Соберётся много народа, и их всех можно будет опросить в одном месте.
Я хмыкнула и задумчиво прикрыла глаза, пытаясь решить, насколько это хорошая идея. Поговорить со всеми жителями деревни в одном месте – гораздо продуктивнее, нежели ходить по домам соседей и пытаться найти хоть кого-то, кто видел Кристину или её бабушку за прошедшие сутки.
– Хорошая идея. Тогда подходи к машине к шести. – Я успела лишь заметить короткий кивок Макса, а затем он поспешил удалиться из автомобиля.
Парень направился к своему дому, а я так и осталась смотреть ему вслед. Когда-нибудь что-то поменяется и я начну задумываться о семье и серьёзных отношениях. Но сейчас это было мне совершенно не нужно.
Когда Максим скрылся за калиткой забора, я потянулась к сумочке и достала из неё гадательные кости. Несколько секунд я буквально гипнотизировала их в своей ладони, а затем крепко сжала и бросила на свободное переднее сиденье. Кубики закрутились, а затем показали свои числа.
– 15+25+5. – Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
Гадательным костям я доверяла больше, чем любому человеку, ведь они ещё ни разу меня не подводили. Вот и сейчас они полностью подтверждали мои опасения. «Ваш знакомый обманывает вас».
Я понимала, что речь может идти не о Максе, а о любом другом новом знакомом из Забивалова – к примеру, Афоне Жмурикове, который в жизни и дня не провёл без капли лжи. Это было видно по его умению заговаривать зубы.
Однако когда я бросала кости, в голове моей был только один человек. И если Макс решил, что сможет обмануть Татьяну Иванову, он ошибался слишком сильно, и эта самоуверенность ещё аукнется ему. Потому что с этого момента я стану следить за ним в несколько раз внимательнее. Он явно что-то знает о Кристине – моя детективная чуйка буквально кричала об этом. Но пока я не могла подловить Максима на лжи.
Я спрятала кубики обратно в сумку и вышла из машины, намереваясь вернуться в дом и поискать турку. Кофе я всегда возила с собой. Кажется, пора было сокращать потребление кофеина, но организм требовал порадовать его новой порцией.
Я подошла к калитке забора Прасковьи Ефимовны и услышала копошение в соседнем огороде – том, что был по левую сторону от дома Максима и Маруси Демьяновны. Нужно было допросить и этих людей тоже, но я решила дождаться вечера.
Открыв дверь, я чуть не прочертила носом пол – столкнулась со старыми галошами. Обругав их, я пнула обувь к стене, а затем прошла внутрь, начиная искать турку. Под руку попалась только старая кастрюлька, но брезговать в такой ситуации было бы глупо. Тут либо носом вороти, либо кофе пей.
И я выбрала второй вариант. Нужно было набраться сил перед вечерними допросами. Особенно если вспомнить то, как тяжело некоторые местные жители шли на контакт в силу своих физических особенностей. Не все дедушки и бабушки обладают хорошими слухом и зрением. Что же, придётся потерпеть, иначе поиски подруги растянутся ещё дольше, и мой отпуск окончательно пойдёт коту под хвост.
Глава 4
Меня разбудил гулкий стук в дверь. Я моментально распахнула глаза и осмотрелась – уснула за столом с кружкой кофе в руках. Это уже клинический случай.
На пороге стоял Максим и мягко улыбался, наблюдая за столь контрастной картиной. Кажется, моя судьба – остаться спящей кофеманкой этим летом.
– Настолько сильно не высыпаешься? – Молодой человек прошёлся по дому, с неприятием качая головой при виде пугающих узоров на потолке и стенах.
– Я уже больше двенадцати часов пытаюсь найти свою подругу в глуши. Как ты думаешь, я выспалась за последние сутки? – буркнула я, допивая остатки остывшего кофе и невольно морщась.
Максим не стал ничего отвечать. Он сел напротив меня и заглянул в глаза. Мне оставалось только нахмуриться на его внимательный взгляд и попытаться догадаться, что он хотел этим сказать.
Макс молчал. Очень напряжённо и пугающе. Я машинально прижала руки ближе к себе, чтобы не дать ему коснуться меня, и он совершенно точно понял это.
– Я не рассказывал, что умею читать душу по глазам? – вдруг выдал он, склоняя голову набок.
Моей первой реакцией было удивление, затем подозрение, а после уже смех. Я смеялась так искренне и громко, что Макс напрочь забыл дальнейший план действий и поддержал меня бархатным и тихим хохотом.
– Главное, чтобы от нашего шумного поведения ещё одна банка не взорвалась, – Максим не был обескуражен тем, что ему не дали довести до ума попытку что-то снова мне доказать. Он бросил взгляд на стоящие под столом соленья и в удивлении вскинул левую бровь. – Мне показалось, что она была наполнена до горлышка.
Вслед за ним я заглянула под стол, пытаясь понять, что он имел в виду. Все банки были на месте, и я не сразу поняла, на что намекает Макс. Та самая взорвавшаяся тара не была наполнена овощами до краёв.
Я задумчиво замолчала, пытаясь вспомнить, было ли так до этого. Я осмотрела стоящие рядом банки.
– Думаю, это фантомное воспоминание. Посмотри, некоторые закрытые также не наполнены доверху. Возможно, их закручивали по разным технологиям, и в некоторых нельзя заполнять банку до крышки, – не знаю, откуда эта информация всплыла в моей голове, но раз это случилось, я не могла её просто выдумать. – Идём, нам пора на поминки.
Максим не стал спорить, лишь ещё раз бросил взгляд под стол, а затем, пожав плечами, поспешил выйти к автомобилю.
Посёлок заволокло густыми тучами. Я взглянула на небо, и в этот же момент на мой нос приземлилась холодная капля дождя. Поморщившись от не самого приятного ощущения, я провела по кончику носа тыльной стороной ладони. Всё же сельская местность – прекрасное место для отдыха. Только если ты не расследуешь в ней исчезновение своей подруги вместо отпуска.
Через минут десять мы уже подъезжали к кладбищу. Оно располагалось посреди соснового бора, а прямо напротив была одноэтажная постройка – очевидно, то самое кафе, о котором говорил Макс. На крыше криво-косо была приделана вывеска с надписью «В добрый путь».
Я с ужасом стиснула зубы, удивляясь такому «креативному» подходу к выбору названия. Кажется, в этой деревне всё было чересчур.
– Оценила вывеску? – Заметив мою яркую реакцию, Максим перевёл на меня хитрый взгляд.
Очевидно, он уже успел удивиться в этой деревне всему. Я бы не выдержала целого месяца пребывания в подобном месте. Только море и песок, никак иначе.
– Даже комментировать не хочу. – Ухмылка на моём лице дала понять Максу, что я под большим впечатлением, поэтому он не стал больше ничего спрашивать.
Вскоре автомобиль уже был припаркован, а мы с Максимом стояли возле кафе и рассматривали фасад. Такой же красивый, как и у остальных построек в Забивалове. Однако лишь снаружи. Внутри всё было ровно столько же уныло, сколько и в любом другом доме посёлка.
С порога поражало количество столов – их было всего два, и многочисленные старики Забивалова за ними не помещались, поэтому кто-то из бабушек сидел друг у друга на коленках, а старики морозили кости на полу. Как и полагается на подобных мероприятиях, люди были одеты во всё чёрное. Даже скатерти на столах были соответствующего цвета. Меню было скудным: кутья, кисель и водка. Мужчинам было абсолютно всё равно, чем закусывать, особенно учитывая то, что не всем из них это было необходимо делать. Кто-то не расставался с гранёным стаканом и собутыльником – а уж кого и кто хоронит, совершенно было не важно. Главное, что был повод для очередного марафона.
Из самого дальнего угла слышался одинокий плач – очевидно, это были стенания вдовы. Посреди зала стояла чёрно-белая фотография молодого парня с приклеенной в уголке чёрной ленточкой. Вероятно, на печать новых фото денег у людей в посёлке не было, поэтому приходилось брать старые, сделанные ещё по молодости.
Возле портрета стояла старинная хрустальная ваза с собранными в ней гвоздиками. Они были выращены в садах, что было видно по увядшим листочкам и поникшим бутонам – вряд ли в цветочном магазине продавали товар такого ненадлежащего качества.
Рядом со входом на ветхой табуретке стоял магнитофон, изготовленный в начале семидесятых годов, из которого доносились мелодии старых перезаписанных кассет. Забивалово явно застряло в конце двадцатого века, и лишь администрация и её праведные сотрудники довольствовались благами телевидения и интернета. Удивительно, не правда ли?
– Вы тоже знали покойного? – В следующее мгновение ко мне подошла шустрая старушка и, ухватив под локоть, повела в сторону столов. – Яшка-то гулящий был. Нинка его от радости плачет. Он ей скажет, что на работу пошёл, а сам на соседнюю улицу бежит. Вон она, Нюрка… сидит, змеюка, будто не догадывается, что про неё всё село жужжит.
У меня резко закружилась голова от громкой музыки, плача той самой Нинки и звона гранёных стаканов. Секунду спустя скрутило ещё и желудок от запахов подгорелого риса, самодельной водки и сырости. Неизвестная мне жительница Забивалова продолжала тянуть меня к полу, будто повисая на моём локте.
– Нинка, смотри, какая фифа. Тоже, стало быть, с твоим таскалась, ты подумай! – затараторила старушка, подталкивая меня к лавке.
От неожиданности я рухнула на неё и обернулась на заплаканную женщину. Та, на мгновение подняв на меня голову и осмотрев с ног до головы, снова впала в отчаяние, начиная реветь с новой силой.
– Да что вы несёте? Я вообще не знала вашего Яшку. Я – детектив из Тарасова. – Мой недовольный взгляд заставил старушку приложить ладони ко рту, а всех сидящих за столом опустить ложки и обратить на меня внимание.
– Чай, участковый новый? – Змеюка Нюрка оторвалась от своего стакана и попыталась вставить и свои пять копеек в разговор, однако тут же столкнулась с разгневанным выражением лица вдовы покойного, замолкая. – Алька, кого к нам привела?
– А чего же на поминках забыли? – тихим голоском поинтересовалась Нина.
С моих губ сорвался тяжёлый вздох. Я машинально начала оглядываться по сторонам в поисках Максима, который выдал столь гениальную идею, как посещение поминального вечера, на котором соберутся все жители деревни. Мысль, может, и неплохая, вот только я успела сто раз пожалеть, что пришла сюда. Уж лучше ходить по соседям с допросами, чем попасть в эпицентр внимания и слухов всего Забивалова.
– У меня пропала подруга, Битникова Кристина. Предположительно вчера она приехала в посёлок к своей бабушке Прасковье Ефимовне. Может быть, вы видели кого-то из них? – Я осмотрела сидящих за столом женщин, но те лишь молча переглядывались и пожимали плечами.
– Только с утра вчера её видела. Пересеклись с ней в центре посёлка – я на кладбище шла, а она по ягоды, – в разговор вклинилась низкорослая старушка, которая сидела в метре от меня.
Она была настолько миниатюрной, что её ноги не доставали до пола. На вид ей было около восьмидесяти лет, и, в отличие от остальных, только у неё платок на голове был не траурного чёрного, а ярко-алого цвета, с пёстрой розой посередине.
– Нервная она какая-то была.
Я уже собиралась зацепиться за последний факт и выжать из собравшихся здесь жителей всю самую важную информацию, но они сделали всё за меня. Старушки моментально оживились, готовые вступить в новую дискуссию.
– Полно тебе! Паранька всегда чудаковатая была, – Нина тут же оживилась, откладывая вдовий платок в сторону.
– Коль наговариваешь, так поноси себя, – на ноги поднялся единственный мужчина, сидящий за этим столом.
Это был не такой пожилой, как его спутницы, дед. На вид ему было не больше семидесяти лет. На голове он носил морскую фуражку идеально подходящего под повод для встречи чёрного цвета. Под старой потёртой рубашкой виднелась тельняшка.
– Раньше Прошка умной бабёнкой была. Только последние пару месяцев умом трогаться начала.
Тут же на защиту Прасковьи Ефимовны встала ещё одна бабушка с большой бородавкой на подбородке. Она начала спорить с бывшим моряком и от старания случайно разлила содержимое его стакана. Мужчина тут же встрепенулся и, размахивая руками, удалился за новой порцией алкоголя, проклиная женщину последними словами.
– Мишутка прав. Паранька только недавно чудить начала. В последнее время она бешеная стала. Кручинилась, что бесы за ней ходят, хотят из дома погнать. – Та самая Алька, которая и привела меня за этот стол, неожиданно решила стать самым уравновешенным и полезным информатором.
– А в чём ещё выражалось такое поведение? – Я уже забыла и про Макса, который, судя по всему, пытался расспросить сидящих неподалёку мужиков.
– А пёс её знает. Мы с ней мало пересекались – она у меня в молодости мужичка увела, так я с ней с тех пор только здороваться и могу. Якшаться не рвусь, – на этом её пламенная речь и вся помощь следствию была окончена.
Алька поднялась с места и, схватив первый попавшийся стакан, отправилась в сторону мужчин, очевидно, выбирать себе новую жертву, чтобы смягчить горесть воспоминаний о былом.
Я хотела пойти за ней, чтобы расспросить сильную половину населения Забивалова, но в это же мгновение на мои плечи опустились чьи-то руки.
Я вздрогнула и обернулась, ожидая увидеть там набравшегося деда, однако передо мной возникло лицо Макса. Он подмигнул мне и присел на место Альки.
– С ума сошёл? У меня чуть сердце не остановилось. – Мой жалобный голос подействовал на Макса как удар ниже пояса, и он тут же перестал улыбаться.
– Извини, не хотел. Я кое-что узнал. – На эту фразу я лишь кивнула, намекая на то, чтобы он продолжал. – Говорят, она в последнее время от Афони бегала. Тот всё к ней ходил, а она его последними словами крыла.
– Неужели он клинья подбивал, а она отказывала? – Удивительно, как за четверть часа общения с сельским населением я стала рассуждать так же, как они.
От осознания этой мысли я тряхнула головой и закатила глаза. Надо скорее искать Кристину и уезжать отсюда в отпуск, в цивилизацию.
– Чёрт знает. Кстати, о них… Прасковья всем рассказывала, что Жмуриков – это предводитель чертей. Помешалась на вещах и травах, которые нечисть отпугивают. – Макс опасливо посмотрел по сторонам, но нас совершенно никто не слушал.
– Получается, в последнее время ей казалось, что черти хотят её из дома выгнать, а Афанасий – их предводитель, – подытожила я, уже собираясь нырнуть в мозговой штурм. – А что Кристина? О ней никто не слышал?
Макс только покачал головой и отвернулся, снова осматривая присутствующих. Заунывная музыка в магнитофоне уже сменилась на какую-то подвижную, и присутствующие дамы и господа отправились плясать в центр зала, напрочь позабыв о поводе сбора.
Когда толпа сконцентрировалась на танцполе, мне на глаза попался старичок. Про таких обычно говорят: «Осталось жить два понедельника». На вид ему было не меньше восьмидесяти пяти лет. Он не пил, в отличие от своих односельчан.
– А это что за дедуля? – Я вскинула руку в сторону интересующего меня субъекта и взглянула на Максима.
Макс внимательно проследил за моей рукой и тут же узнал мужчину.
– Это наш сосед, Тимофей Панкратович. Живёт в доме по левую сторону от нас. Ему под девяносто лет. Он практически ослеп на оба глаза, слышит через раз.
Я тут же вернулась к воспоминаниям сегодняшнего дня, когда заметила какое-то копошение в огороде этого старичка.
Интересно, действительно ли он полностью ослеп? Тогда как он ухаживает за участком?
Недолго думая, я поднялась из-за стола и направилась в сторону одиноко сидящего Тимофея Панкратовича.
– Добрый вечер. Мы никак не можем найти Прасковью Ефимовну. Она не с вами пришла? – Я решила не тянуть резину и сразу начать разговор с нужной мне темы.
– Ась? – Дед наклонился ко мне, совершенно точно определяя местоположение по голосу. Выходит, не такой уж глухой.
Мне пришлось повторить свой вопрос ещё два раза, прежде чем подошёл Максим и громко, с чувством, прокричал ему ту же самую фразу прямо в ухо. Тимофей Панкратович откинулся на спинку стула, когда понял, что от него хотят, и задумчиво приставил большой палец к подбородку.
Он молчал около минуты, и я уже думала попробовать его растолкать, но Макс не дал мне этого сделать.
– Не трогай. Он сам всё скажет, – предупредил Макс, уже замечая, как Тимофей зачмокал губами, готовясь что-то сказать.
– Паранечка… вчера ко мне с утречка приходила, просила корзиночку для ягод. Обещалась вечерком заглянуть, а ни следочка, – я словила передозировку от количества уменьшительно-ласкательных суффиксов в нескольких предложениях.
Дедушка был довольно милым и вполне внятно говорил, но, если бы он понимал слова с первого раза, было бы куда проще поддерживать общение.
– А как насчёт её внучки? Кристина вчера должна была приехать. – Пришлось снова повторить несколько раз, прежде чем Тимофей Панкратович удосужился начать рассуждать над следующим вопросом.
Максим снова осаживал меня взглядом, но моё нетерпение просто не давало покоя.
– Кристина… заходила ко мне вчера вечером, – услышав это, я подскочила на месте, подходя ещё ближе и ловя каждое слово Тимофея.
До этого ещё никто не говорил о том, что видел Битникову. Так неужели появился реальный шанс определить, где может находиться Кристина?
– Она тоже про Паранечку спрашивала. Я ей рассказал, что и вам, так она разозлилась.
– По поводу?
– Про сделку буробила. Кто же её знает, эту молодёжь. – Тимофей Панкратович резко поднялся со своего места и медленно, опираясь на палку, побрёл в сторону выхода.
– Заблудится, – констатировала я.
Однако Максим только покачал головой и увлёк меня в сторону танцующих жителей Забивалова.
Не спросив моего разрешения, парень ловко ухватил меня за талию, а свободной рукой поймал мою. Ему повезло, что я уже витала в мыслях о Кристине, её бабушке и том самом Афоне Жмурикове, который по какой-то причине стал предводителем демонов в глазах Прасковьи Ефимовны.
Макс начал кружить меня под плавную мелодию родом из семидесятых годов, пытаясь понять по лицу, какие эмоции я испытываю.
– Слишком много вариантов, что именно Жмурикову могло понадобиться от Прасковьи, но ни одного ответа, куда они с Кристиной могли деться. Не ночевали в доме, тогда где? – Совершенно не обращая внимания на молодого человека напротив, я сверлила взглядом свои вьющиеся кончики волос и пыталась найти самое логическое объяснение происходящему.
Меня клонило в сон, организм снова требовал порцию кофеина, поэтому соображать было тяжело. Особенно после не самого простого общения с жителями посёлка.
– Может, расслабишься хоть на минуту? – Максим оторвал руку от талии и положил пальцы на мой подбородок, чтобы приподнять голову.
Я послушно заглянула в его изумрудные глаза, всё ещё думая о Прасковье и Кристине.
– Таня…
– Макс, я ведь говорила, что приехала сюда из-за подруги, и ничего, кроме неё, меня не интересует, – я говорила правду, но где-то в глубине души осознавала, что прямо сейчас по коже бегут лёгкие мурашки, вызванные его парфюмом и близостью.
Я старалась не зацикливаться на мужчинах и не воспринимать их всерьёз. Карьера для меня была и останется куда интереснее ненужных взаимоотношений. И как объяснить мужчинам, что мне совершенно не нужно их внимание, хоть и приятно?
– Разреши просто узнать тебя поближе. Без грязных намёков. – Макс коснулся губами мочки моего уха, и на секунду у меня перехватило дыхание.
От неожиданности я сначала растерялась, растворяясь в моменте, а затем отошла от парня.
– Поиски, Макс, – сухо проговорила я и направилась на выход.
Открыв дверь, я поняла, что давно стемнело. Возле крыльца стояли несколько мужичков и над чем-то громко смеялись.
Их обсуждение было бурным и от меня укрыться не могло. Я специально замедлила шаг, чтобы постараться извлечь максимум информации. С этими жителями посёлка разговаривал Макс, поэтому я не знала их по именам. Все были, словно бокалы, до краёв наполнены алкоголем.
– Афоня-то разнервничался, видали как? Неужто из-за Яшки так запереживал? – Я остановилась в нескольких шагах от мужчины и сделала вид, что ищу в сумочке ключи от машины.
– Чёрт его знает. Весь позеленел, как я ему сказал. Побежал куда-то, – ответил его товарищ, вскидывая руку с алкоголем и заливая добрую четверть бутылки разом.
– Может, он Нинку его заприметил? А что, баба в самом соку – шестьдесят три всего! – захохотал третий, и весь этот разговор перешёл в безобидные пошлые шутки, которые я по природе своей не очень одобряла.
– Идёшь? – Максим приобнял меня за талию со спины, заставляя вернуться в реальность.
Я кивнула и двинулась к автомобилю. Меня терзали смутные сомнения, что Афанасию Кирьяновичу действительно жаль погибшего дворника Яшку. Тут что-то более глубокое, и уж вряд ли проблема увеличения количества вдов в Забивалове.
Всю дорогу я молчала, пытаясь продумать все возможные мотивы поведения Афони, но, пока не имея более точных фактов, делать выводы было сложно. Максим покорно сидел рядом и не мешал мне вести авто и следить за дорогой. Только когда я припарковалась возле своего временного убежища – а остаться я решила именно в доме Прасковьи, ведь они с Кристиной могли объявиться в ночи, – Максим заговорил.
– Извини, если давлю на тебя или пугаю. Мне правда интересно помогать тебе в поисках, – его голос заставил меня обернуться и отвлечься от Жмурикова и пропавших женщин хотя бы ненадолго.
– Я не злюсь, Макс. Просто не забывай оставаться в пределах дозволенных границ, – я не хотела продолжать этот разговор, поэтому вышла из машины, и парню пришлось подчиниться. – Завтра утром поеду в лес, где в последний раз видели Прасковью. Захочешь – в восемь встречаемся здесь же.
С этими словами я скрылась за забором участка и устало прошла в сторону двери. Вокруг была сплошная темень, а на территории не горел ни один фонарь. Вот тебе и образцово-показательный посёлок, который вечером превращается в место для самоубийств посредством столкновения с неопознанными предметами.
Пришлось потратить минуты три на попытки отыскать входную дверь. Я осторожно, выставив руки перед собой, направилась по тёмным сеням. Насколько я помнила, по стенам с двух сторон были расставлены сельскохозяйственные инструменты вроде лопат, граблей и прочей утвари, которая помогает поддерживать огород в тонусе. А где-то в самой середине коридора стояла…
Споткнувшись о ту самую бочку, которую я помнила во всех подробностях и даже могла нарисовать по памяти – она у меня была фотографической, – я громко выругалась на весь дом. В темноте я влетела во что-то, стоящее рядом с бочкой, и почувствовала боль в районе скулы. Ещё ссадин не хватало наполучать для полного счастья.
Я оперлась о стену и наткнулась руками на что-то, похожее на засов. Чтобы не тратить сейчас силы и время на рассуждения, зачем старой хозяйке этого невзрачного домика он понадобился, я отложила деревяшку в сторону и всё же отыскала дверь, ведущую в комнату. Сбоку от входа, на полуразвалившейся тумбочке, стоял подсвечник с цельной свечой внутри. Там же лежал спичечный коробок.
Спустя несколько мгновений дом озарило тусклое пламя, и я направилась в сторону спальни, которая больше всех остальных комнат в доме напоминала логово оккультиста – одна пентаграмма над кроватью чего стоила.
Я не стала срывать с ложа покрывала и осторожно прилегла сверху, оставив огарок на маленьком прикроватном столике.
Окно было плотно закрыто, и я поспешила задёрнуть шторы для ощущения мало-мальского комфорта. Пугал лишь свист гуляющего по щелям ветра, который заставлял кровь в венах стыть.
Я положила пистолет под подушку, чтобы хоть немного успокоить неизвестно откуда взявшийся тремор. Жутко. Мне очень хотелось верить, что за эту ночь со мной ничего не случится. Не зря же эта старушка выстроила здесь такую защиту. Ох, не зря.
Глава 5
– Неужели сдаёшь позиции, подруга? – Голос Кристины заставил меня распахнуть глаза.
Я прищурилась, пытаясь рассмотреть лицо пропавшей. Битникова стояла напротив меня и ехидно улыбалась, будто дождалась моей ошибки и готова отчитать за неё.
– Кристина? – Спросонья мозг отказывался быстро обрабатывать информацию.
Я попыталась сесть на кровати, но сил не хватало. Появилось ощущение, что кто-то давит на грудную клетку.
– А что, не похожа? – Девушка склонила голову чуть вбок, и я заметила, как медленно вытягивается её подбородок.
Я несколько раз моргнула, пытаясь восстановить фокус, но попытка ни к чему не привела.
Кровь в жилах начала разгоняться, а пальцы на руках холодеть. По телу побежала лёгкая дрожь. Я не понимала, что происходит. Ощущала себя загнанным в клетку кроликом – таким беззащитным и маленьким, не способным куда-либо убежать или дать отпор.
– Что за чертовщина? – Страх застилал глаза, я себя не узнавала.
Меня было сложно напугать, но сейчас я тряслась как осиновый лист на ветру.
Кристина продолжала издевательски улыбаться, глядя не то что в глаза, сразу в душу.
– Я вернулась, поиск завершён. – Голос подруги потерял какие-либо краски, стал монотонным и безэмоциональным.
Очередная попытка дёрнуть корпусом не привела ни к чему, только к усилению паники. Способность рассуждать возвращалась очень медленно, и лишь через полминуты я словила дежавю. Знаете, это когда в моменте, с которым вы никак не могли столкнуться ранее, понимаете, что подобное уже случалось в вашей жизни.
Я никак не могла понять, что это за чувство, пока глазницы существа напротив меня не стали полностью чёрными. И в то мгновение, когда я поняла, что меня одолел сонный паралич, я потеряла возможность говорить.
– Думаешь, самая умная? Уверена, что выберешься из любой запутанной ситуации? Глупая, глупая девочка. – Существо приблизилось, но я не могла оттолкнуть его или сделать хоть что-то, чтобы защититься.
В детстве подобное со мной уже случалось. Машинально я прикрыла глаза и сильно зажмурилась, надеясь поскорее избавиться от столь неприятного чувства. Глаза заболели от напряжения, но выбора у меня не было. Нужно выждать хотя бы несколько секунд, а затем попробовать проснуться.
Когда я набралась смелости, медленно открыла глаза и осмотрела комнату. Ничего необычного не было.
Я осторожно сжала ладонь в кулак, с облегчением выдыхая. Сонный паралич – самое противное состояние, которое только могла придумать природа в наказание людям за неизвестные грехи.
Такое уже случалось лет восемнадцать назад. Тогда мне казалось, что передо мной сидит одноклассник и спрашивает таблицу умножения на оценку. Та давалась мне крайне тяжело, поэтому и снилась в подобных кошмарах.
В кромешной темноте я приняла сидячее положение и попыталась отдышаться. Вокруг было всё так же тихо и темно.
Бросив взгляд на циферблат электронных часов, я убедилась в том, что ещё глубокая ночь – 2:59.
Я поднялась с кровати и медленно, почти на ощупь, дошла до кухни. В горле обосновалась Сахара. Я попыталась найти воду, но ни на столе, ни в умывальнике в виде ведёрка с пробитым дном не было ни капли. Взгляд упал на взорвавшуюся банку огурцов. Издала тяжёлый вздох, и вот я уже беру её в руки и делаю несколько жадных глотков рассола. Голова гудела от кошмарных воспоминаний, а на языке застыла лёгкая горечь от забродившего содержания банки.
Боковым зрением я уловила какое-то движение слева от себя – в пробитом окне, в которое так прицельно улетела крышка прошлым днём.
Я перевела взгляд, продолжая делать крупные жадные глотки. Стекло наполовину было покрыто чужой тенью. Человек находился снаружи, вероятнее всего, стоял под светом луны и отбрасывал крайне пугающий силуэт прямо на окошко Прасковьи Ефимовны. Он был угловатым, едва ли напоминающим фигуру женщины или мужчины. Линии были вытянутыми, прорисовывалось что-то похожее на голову, а прямо на макушке торчали тонкие полосы в виде двух полумесяцев.
Я медленно опустила банку на стол и снова зажмурилась. А что бы вы подумали на моём месте? Конечно же, всё происходящее я списала на продолжение сонного паралича. Только вот раньше попытки пошевелиться проваливались, а сейчас я спокойно стояла, перемещалась по дому и могла брать в руки предметы.
Подняв правую руку, ущипнула себя за локоть, а затем медленно открыла глаза и вновь осмотрелась: я всё ещё стояла на кухне бабушки Кристины Битниковой, передо мной по-прежнему была банка с соленьями.
Окно опустело. Я издала шумный облегчённый вздох, а затем развернулась на пятках и собиралась отправиться обратно в спальню, когда увидела точно такой же силуэт в гостиной.
Этот был куда больше кухонного и возвышался над старым, едва рабочим телевизором. Шестерёнки закрутились быстрее. Если в доме есть телевизор, который я, к своему стыду, не заметила днём, значит, электричество подведено.
Я дёрнулась к стене и стала шарить рукой по поверхности в попытке отыскать выключатель. В темноте невозможно было разглядеть потолок, так как лунный свет освещал тонкой полосой только стол и всё, что располагалось вокруг него.
Стараясь не задеть предметы быта, располагающиеся у стен, я сначала проверяла пространство ногой, а затем шагала, продвигая руки. Ничего похожего на выключатель не было. Всё это время я практически не отрывала взгляд от окна в гостиной, где неподвижно замер силуэт. До поры до времени.
Когда я дошла до стола с банкой, он начал шевелиться: человек – или нечто похожее на него – поднял руку вверх и стал приближаться, теперь полностью покрывая тенью окно. Однако ничего похожего на существо из плоти и крови я не наблюдала.
Я слышала, как пульсирует моё сердце. По ногам и рукам побежали крупные мурашки. Я несильно прикусила кончик языка и машинально попятилась назад. В жизни никогда не страдала трусостью, но сейчас ничего не могла с собой поделать.
В подростковом возрасте все мы вызывали таких легендарных монстров, как Пиковая дама или души известных умерших, но ни тогда, ни сейчас я во всё это не верила. Когда мальчишки в лагере так же стояли под окнами и выли, а затем изображали театр теней, чтобы навести жути, кричали все, кроме меня. Так что же случилось сейчас?
– Сдаёшь позиции, Иванова, – пробурчала себе под нос, решаясь на несколько шагов в сторону зловещего окошка.
Когда я оказалась в гостиной и готова была выглянуть в окно, за моей спиной послышался шёпот. Я не могла его разобрать, но от неожиданности подпрыгнула на месте. Он был нигде и везде одновременно, словно заполнял собой весь дом. Челюсть сжалась сама по себе, зубы заскрипели от трения.
– Совершенно не смешно. Если вы хотите таким образом напугать меня – это пустая трата времени, – громко и твёрдо произнесла я в темноту, но мне так никто и не ответил.
Несмотря на напускную храбрость, я понимала, что с задачей эти неизвестные прекрасно справляются, потому что в списке желаний на первом месте сейчас было выбежать из дома, сесть в автомобиль и уехать в закат. Вот только Кристину никто не найдёт.
Нужно было брать себя в руки, пока голова не начала кружиться от перенапряжения.
Через полминуты на смену шёпоту пришло нечто более жуткое. Я стала слышать шаги в сенях. Они были размеренные, широкие. То ли из-за искажённого восприятия, вызванного нарастающим страхом, то ли из-за бурной фантазии мне показалось, что эти стуки по деревянному полу возникают совсем не от каблуков. Я готова была с полной уверенностью заявить, что слышу шаги чертей и стучат именно их копытца.
– Могу понять Прасковью Ефимовну. Так и хочется сорвать пару крестов со стены и воткнуть этим шутникам по самые помидоры, – раздражённо прошептала я, надеясь успокоить себя хотя бы с помощью злости.
Решившись, я сорвалась на бег и за пару секунд оказалась возле входной двери, за которой, судя по всему, и происходила вся жуть. Надавив всем весом тела, я открыла её.
В сенях было ещё страшнее: ни одного лучика света, холод, запах сырости и непрекращающиеся шаги. Создавалось впечатление, что существа находятся в паре метров от меня.
Я вытянула руки вперёд, намереваясь поймать незваных гостей раньше, чем они сделают это со мной. Но ни через минуту, ни через две пустота передо мной не сменилась чьим-то присутствием. Шаги резко стихли, и я автоматически отпрыгнула назад, спотыкаясь о порог и с грохотом падая на копчик.
– Твою ж… – вскрикнула я, царапая ногтями деревянный пол и еле сдерживаясь от боли.
По щеке прокатилась слеза, которую я не смогла удержать.
Чёртово Забивалово! Здесь явно творилось что-то неладное, но разбираться в этом уже не хотелось.
От сильной боли я уже практически не замечала пляшущих по окнам теней, которые множились с каждой минутой. Создавалось впечатление, что дом окружает толпа чертей и собирается взять его штурмом. Теперь пентаграммы на стенах и несметное количество оберегов, распиханных по всему дому, не казались чем-то глупым. Кто знает, может, именно в этом захолустье живут настоящие дьявольские отродья, которые атакуют дома по ночам.
Неужели никто, кроме Прасковьи, не сталкивался с подобным? Только в её доме царит подобная атмосфера. Или остальные жители так крепко спят?
Бурча под нос ругательства, я с трудом поднялась на ноги и крайне медленно зашагала в сторону спальни. Уже не хотелось обращать внимание ни на какие мистические уловки, которые явно проворачивались здесь неспроста. Кто-то ходил сюда по ночам и пугал бедную старушку, вот только для чего? Выгнать из дома и заполучить его?
Я осторожно опустилась на перину и вымученно прикрыла глаза, надеясь, что жуткие звуки утихнут в скором времени. Все «ужасы» происходили снаружи дома, и я была уверена, что внутрь они не проникнут. Кто-то спланировал целую акцию по выселению женщины, а она никуда не могла обратиться за помощью, ведь глава посёлка для неё враг номер один, а участковых здесь не водится.
Быть может, она специально ушла из дома, чтобы спрятаться от ночных гостей? Кто же в здравом уме пойдёт на улицу в столь позднее время? Тем более Прасковью Ефимовну видели утром, а значит, догадка была не самой жизнеспособной.
За раздумьями я не заметила, как прикрыла глаза и провалилась в полудрёму одновременно с тем, как всё это представление завершилось. Утром предстояло выяснить, кто же столь оригинальным образом пытается выкурить из дома пенсионерку. И какими способами.
В течение ночи я просыпалась несколько раз от воспоминаний, но тут же снова проваливалась в сон. Мне снились Кристина, Макс, Афанасий Жмуриков и даже та самая Нюрка, которая пыталась увести покойного мужа у вдовы Нинки.
Кошмары отпустили с первым криком петуха. Я распахнула глаза и моментально приняла сидячее положение, пытаясь опомниться. Где я? Зачем приехала сюда?
– Чёртово Забивалово, – в очередной раз пробубнила себе под нос, а затем потянулась к часам.
Читать бесплатно другие книги:
