Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса Никитин Юрий
– Ай!
Олег открыл глаза. Шарлотта застыла у его койки, согнув ноги в коленях, в руках кружка и деревянный коробок, синие глаза круглые, как у напуганного олененка.
– В чужие спальни без спросу входить не положено, – проговорил Олег и отпустил руку Шарлотты. – Знала об этом?
Все еще дрожа, она выпрямилась, ресницы растерянно запорхали, она сглотнула и вернула на лицо лучезарную улыбку.
– Я видела, как ты работал с матросами, – сказала она дружелюбно. – Вот, принесла поесть. Чтобы силы восстановить. Мужчинам надо хорошо есть. Вам еще нас, слабых и хрупких, защищать.
Она поставила коробок на стол, когда крышка открылась, Олег уловил запах вяленого мяса и козьего сыра, ноздри затрепетали, сегодня он уже ел, но инстинкты организма, который все еще животное, работают быстрее ума. Пока.
– Сыр самый свежий, от нубийских коз. Это совсем новая порода. Только-только вывели, – радостно сообщила Шарлотта. – Я жила на постоялом дворе, хозяйка там держит небольшое стадо. С козлятами. Такие милые, бегают, хвостиками машут. С одной козы больше трех литров молока. А какое вкусное! Вот, попробуй. У меня с собой целая бутыль.
Она протянула Олегу кружку. Молоко в ней белое, густое, по запаху чуть кислее коровьего. Олег знал, что козье молоко куда полезнее. Он взял кружку и сделал глоток, нутро отозвалось приятной благодарностью. В действительности нубийским козам почти десять тысяч лет, их привезли из далекой жаркой страны песков. А те, о которых говорит Шарлотта – англо-нубийская порода, ее и правда вывели недавно, когда соединили с ангарской козой из Англии.
– Хорошее, – поблагодарил Олег, выпив все до последней капли, и поставил кружку на стол.
Глаза Шарлотты счастливо засветились, она хлопнула в ладоши, голосок стал еще тоньше и напомнил птичью трель.
– Как я рада, как рада! Ты поешь еще, мужчинам надо есть.
Девица радовалась и сияла больше, чем на палубе, улыбка такая милая, что даже неестественная.
– А сама? – поинтересовался Олег.
Шарлотта отмахнулась.
– Да я обойдусь. Я уже поела. Так сытно, что даже не хочется. Я вот лучше с тобой прилягу и полежу. На краешке. Можешь даже не двигаться. Да-да, лучше не двигайся.
Внутреннее чутье Олега слишком поздно распознало неладное. Слишком уж дружелюбная она, дюже ласковая и покладистая, а за таким всегда кроется оборотная сторона, которая прямая противоположность.
Он попытался встать, но тело ослушалось, руки налились свинцом, ноги стали каменными, а голова приковалась к подушке.
– Кто ты? – спросил Олег медленно немеющими губами.
Женщина примостилась рядом на койку, Олег ощутил живое тепло мягкого женского тела, в то время как его собственное холодело все быстрее. Ее пальцы пробежались вверх по его груди и остановились на могучей шее.
– Какая крепкая, – с улыбкой сообщила она. – Душить такую, если придется, будет сложно.
– Кто ты? – повторил Олег.
Голос вырвался с хрипом, связки в горле неумолимо дубели, как плохо выделанная кожа. Девица хихикнула.
– Я ведь сказала, зовут меня Шарлотта, – проговорила она. – Это все, что тебе нужно знать перед смертью.
Каменное оцепенение все сильнее растекалось по телу, Олег чувствовал, как немеют внутренности. Когда яд поразит сердце и голову, ему придет конец.
– Чем ты меня? – сдавленным голосом спросил Олег.
Ответ ему не требовался, но лицо девицы слишком выразительно, по нему можно понять гораздо больше, чем пытается скрыть. Например, ее взгляд время от времени бегает, а тело горячее, что значит волнуется, а коли волнуется, стало быть, убийство для нее непривычно. Раз так, значит, в этом есть нужда. А нужда у молодой женщины в таком недостойном деле может быть лишь против воли. Приказ от кого-то могущественного, того, перед кем она трепещет и готова выполнять любые требования.
– «Ведьмин наперсток», – сообщила Шарлотта довольно, ее тонкие пальцы потрогали яремную впадину Олега, надавили, он скривился. – Как жаль тебя убивать. Слишком хорош для смерти.
– Раньше думать было надо, – с напряжением выдавил Олег. – Кто твой хозяин?
Сосредотачиваться все труднее, отрава распространяется по телу, не быстро, но все же капля за каплей завоевывает место. Картинка поплыла, сердце стало биться неровно и дергано колотиться в грудную клетку, подступила дурнота. Олегу хорошо известны эти симптомы приема опасного растения, смертельная доза «ведьминого наперстка» – всего пара крепких щепоток. Для него надо побольше, даже с учетом его многолетнего отшельничества. И все же яд продолжает наступать.
– Ну?
– Что «ну»? – удивилась Шарлотта.
– Кто послал? – совсем осипшим голосом потребовал Олег, перед глазами поплыли цветные пятна, лицо девицы стало расплываться.
– Те, кто достоин править этим миром, – с пылкой гордостью в голосе сказала она.
Олег поморщился, сердце пропустило еще один удар, дышать стало труднее. Стало быть, его догадка верна – не только Люсиль отправилась разыскивать древний Меч.
– Значит, за Люсиль следили? – прохрипел волхв.
Шарлотта притворно улыбнулась и проворковала:
– Догадливый. Меня предупреждали, что ты непрост. Но твои умения преувеличены. Ты всего лишь мужчина, а мужчина всегда у женских ног.
Внутренние органы Олега медленно холодели, тело наливалось тяжестью, а воздуху в легкие становилось проходить все труднее. От натуги в голове загремели колокола, Олег скривился и выдавил:
– Разбойники, что напали на нее, тоже ваша работа?
– Эта предательница достойна самой суровой кары, – с ненавистью прошипела блондинка. – Она должна ответить за свое вероломство. Но ты свалился как снег на голову и испортил весь план!
– Я могу, – хрипло согласился волхв, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба.
Лицо Шарлотты раскраснелось, глаза сверкнули неудержимой враждебностью, она нависла над Олегом, кривя рот.
– Поэтому мне приказано устранить сперва тебя, чтобы уже не помешал. Правы были мои наставники – мужчину легче всего победить женщиной. С воинами ты справишься, со мной – нет. Я расправлюсь с тобой, а потом уберу эту еретичку! – проговорила она в лицо Олегу, обдав горячим дыханием.
Он старался беречь воздух, но выговорить все же смог:
– И кто тебе приказывает?
– Самые великие! – с жаром выпалила Шарлотта.
Грудь Олега сперло, он выдавил:
– Сколько таких было…
Девица со злорадной ухмылкой прижалась к нему грудью, тепло ее тела все жарче, а значит, его собственное остывает, хоть и медленно, но все же. Она поерзала и прошептала в ухо:
– Таких, как мы, не было.
Затем очень бодро перевернулась и оседлала Олега, синие глаза сверкнули безумием, улыбка превратилась в бешеный оскал.
– Долго же ты умираешь, – прошипела она с раздражением. – Откуда ты взялся. Только мешаешь.
– Доля такая… – прохрипел Олег холодными губами, – мешать безумцам…
– Не смей так говорить! – взвизгнула Шарлотта, Олегу почудилось, что перед ним не женщина, а целая кикимора. – Мы избранны всевышним!
Руки с тонкими пальцами потянулись к шее Олега и почти ухватили ее. В этот момент судно сильно накренилось, Олег остался на койке, но Шарлотта не удержалась и грохнулась на пол, раздался злобный писк.
– Это еще что? – в запале выкрикнула она и подскочила.
Корабль креном повело в другую сторону, девица нелепо растопырила руки, и семенящими шагами ее понесло к стене с круглым окном. Часто стуча каблуками, она промчалась через каюту и влипла лицом в иллюминатор.
– Только не это! – выдохнула она, глядя через него на море.
Когда развернулась, в глазах Шарлотты застыли ужас и растерянность. Она бросила неуверенный взгляд на Олега, словно больше не знает, что делать, затем дернулась было к нему, но в последний момент с досадным стоном махнула рукой и бросилась к выходу из каюты. Качаясь от крена, Шарлотта кое-как добралась до двери и вывалилась в нее, послышались частые удаляющиеся шаги в коридоре. Олег остался один.
Корабль качало все яростнее, от ударов волн скрип его старых досок был похож на плач – судно не ожидало встретиться с непогодой. Как и его капитан. Хотя Олег предупреждал его, тревожился и опасался. Видимо, все же чайки не такие безумные, и предсказывали они шторм, а не только хотели рыбы.
Олег облизал пересохшие губы. Даже если команде он и не помощник, то, если судно пойдет ко дну, яд в его теле только усугубит дела. Да и в соседней каюте Люсиль, хрупкая, хоть и дерзкая, сейчас, вернее всего, перепугана до икоты. Без его помощи она либо не переживет шторм, либо не доберется до Меча – блондинка дала понять, что Люсиль в опале. Еще стоит разобраться, у кого. Но мысль о собственной кончине в пучине волн сжимает нутро в узел, а сердце заставляет сокращаться быстрее.
Новый крен судна поднял правый край койки так, что перевернул Олега. Его заплечный вещмешок теперь на расстоянии вытянутой руки. Нужно только дотянуться и взять. Там полезные травки и снадобья. Коли отравили его «ведьминым наперстком», то есть у него белый порошок против такой заразы.
Пока корабль боролся с волнами, организм Олега пытался побороть яд. Тело не слушалось, вещмешок совсем близко, на полу, но руки не поднять. Сил не осталось даже на крик, чтобы позвать на помощь. Да и кто к нему придет, когда вся команда сражается с непогодой.
Мертвенный холод, словно дыхание самой Мары, коснулся пальцев на ногах и медленно пополз вверх. Сердце в панике участило ритм, он стал поверхностным, резким, что только помогало яду быстрее захватить тело.
– Не пущу… – зло прохрипел Олег.
Олег повидал смерть достаточно и в разных формах, на его глазах рождались и умирали люди, города, страны и целые эпохи. И все же со своей смертью Олег встречаться не торопился.
Он закрыл глаза и сделал глубокий, до хруста ребер, вдох, выдох. Затем еще и еще, пока не стал дышать по-особому, чему научился в пещерах, что всегда помогало забывать о мирском и свободно улетать мыслями к самому Краю бытия. Олег все погружался в дыхание, пока оно не замедлилось, а вместе с ним и биение сердца. Тело застыло в ожидании, но сейчас не время мчаться к Краю, он покинул аскезу для очередного спасения мира. Потому Олег сосредоточился на кровяном русле, на внутренностях, многие из них уже сковал яд, но если сердце не бьется, то яд и не движется.
Главное не пропустить момент, когда кровяной насос придется запустить снова. Но надо выждать, вытерпеть, пока не выдавится яд, не выйдет насквозь через вены и кожу. Его тело умеет справляться с отравами такого сорта, нужно лишь терпение.
Олег погружался в отрешение все сильнее, теперь он видел себя сверху неподвижным на койке. Кожа бледная, губы синие, а от тела к нему тянется блестящая нить, накрепко соединившая тело мысли и тело материи. Каюта качалась все тревожнее и настойчивее, снаружи усилился грохот волн о борта, шум и крики матросов. Давая телу вывести яд, Олег в незримом для взора виде переместился за пределы корабля и повис прямо над морской пучиной. Она кипит и бурлит, словно взбесилась и вознамерилась погубить хлипкое судно. В бестелесности Олег равнодушен к погоде и сырости, но густая пена на гребешках волн и россыпи брызг означают промозглый холод и озноб.
Волны, похожие на спины гигантских морских чудовищ, перекатываются под ним темно-фиолетовые и черные, море и небо слились, окрасив друг друга чернотой. Откуда-то протяжно завывает и стонет кто-то, похожий на голодного одинокого зверя, который в последний раз смог поймать добычу.
– Эй! – прокричал Олег. – Что за напасть? Выходи, потолкуем!
Вой усилился, ветер стал резче и яростнее, Олег, продолжая висеть над водой, оглянулся на судно – его треплет на волнах, как щепку, матросы, похожи на муравьев, что пытаются спасти гнездо от неминуемого вторжения муравьеда.
– Упертый, – проговорил Олег себе.
В звоне ветра и каждом всплеске волн слышно божество морей, когда-то мощное и властное, а теперь потерявшее былую славу. Но говорить с Олегом оно отказывается, во всяком случае, в таком бестелесном виде. Кто бы подумать мог, что в этом заброшенном краю еще жива вера в старых богов. С другой стороны, как раз в захолустьях у них и есть шанс сохраниться, потому как невежество – приют для духов.
Вернувшись в каюту, Олег воссоединился с телом и прислушался к нему. Организм пока в состоянии, которым бахвалятся народы на востоке, когда тамошние мудрецы сидят на скрещенных ногах, не едят, не пьют, не ходят до ветру и со временем превращаются в человеческую курагу. Они живы, но внешне похожи на мумий. Его звали впасть в такую аскезу, где сможет соединиться с Великим. Там не придется думать, будет бесконечное блаженство. Олег решил, что соединение с Великим не поможет осчастливить человечество, и отказался. Но состояние это освоил хорошо, и сейчас оно полностью вывело из его тела яд.
Разлепил веки Олег с таким трудом, будто к каждому из них привязано по пуду. Голова гудит, кружится, во рту разве что песок не хрустит – так пить охота. Но сердце спокойно и ровно перегоняет кровь по телу, дыхание тихое. Он пошевелил пальцами – слушаются. Ноги – тоже.
Собрав силы, Олег уперся ладонями в койку и сел. Его тут же больно швырнуло на пол, потому как корабль поймал крен. Тело еще слабое, Олег не успел сгруппироваться и стукнулся подбородком.
В момент, когда он валялся в самой неподходящей для мудреца позе, дверь каюты с грохотом распахнулась, на пороге возникла бледная Люсиль. Глаза широко распахнуты, губы дрожат.
– Пастор Олег! – закричала она. – Что же нам делать! Там такой шторм начинается!
Упираясь ладонями и коленями в пол, Олег повернул к ней голову, после яда и умышленной остановки всего тела голос прозвучал хрипло и прерывисто.
– Сумку… подай.
– Что? – не поняла Люсиль, она судорожно цеплялась за дверные косяки, чтобы удержаться в вертикальном положении.
– Подай, говорю, вещмешок мой… – снова прохрипел Олег.
На белом лице женщины застыло непонимание. Она закусила губу и стала пробираться к сумке на полу, не сводя перепуганного взгляда с Олега. Пока Люсиль перемещалась по каюте, ее качало, а руки нелепо взмахивали, ловя равновесие, доски под ней жалобно скрипели, будто весит она не как козочка, а словно целый бык.
– Зачем вам сумка, пастор Олег, – пролепетала она, добравшись до койки и схватив вещмешок, затем опустилась рядом с волхвом на колени и протянула ему. – В такой-то момент!
Молча Олег выхватил у Люсиль сумку, его пальцы быстро нащупали внутри нужный мешочек. Вынув его, волхв разом высыпал в рот белый порошок, солоноватый, гадкий вкус растекся по языку, Олег скривился, но проглотил всухую.
– На всякий случай, – пробормотал он.
Глаза Люсиль растерянные и перепуганные.
– Что? Что это? Что происходит? – запричитала она. – Пастор Олег, там команда всполошилась! Все бегают, капитан Патрик такой злой и кричит. А эта белобрысая пигалица зачем-то украла единственную шлюпку!
Тело еще вялое, но сила быстро возвращается в мышцы. Белый порошок довершит битву с «ведьминым наперстком» в его внутренностях. Теперь двигаться надо больше, чтоб гонять кровь и переливать мощь по конечностям. Полезный порошок у него получился. Он его приспособил для чистки наконечников стрел, но супротив некоторых хворей тоже помогает.
– Пастор Олег, ну что же вы молчите! – всхлипнула Люсиль и заломила руки в истерике.
– Думаю, – хрипло, отозвался Олег и напряг конечности, чтобы подняться.
В вертикальном положении, да с качкой его тут же потянуло вбок, Олег на заплетающихся ногах пробежал к стене. Его об нее ударило, но Олег удержался вертикально и упорно двинулся к выходу.
– Куда вы, пастор Олег? – вскрикнула Люсиль за спиной. – Там очень страшно!
Олег сглотнул пересохшим ртом, язык оцарапал небо.
– Не люблю, когда страшно, – хмуро сказал он и шагнул из каюты.
Глава 6
Олега шатало и било об стены, пока пробирался по коридору к лестнице. Поднимался на четвереньках, а когда ступил на палубу, прямо в лицо ударила волна с такой силой, что его кубарем скатило обратно. Олег стиснул зубы и снова полез наверх.
Мокрый, как волк осенью, Олег выбрался. Палуба явилась печальным зрелищем – перепуганные матросы бегают, поскальзываются на влажных досках, одни пытаются привязать канаты парусов к мачтам, чтобы те не болтались, другие кричат и держатся за борта и пеньковые лестницы, спасаясь от гигантских волн. Те раз за разом обрушиваются на судно, норовя утопить его и утянуть на морское дно, где таких кораблей, наверняка, полно. На мостике капитан Патрик вцепился в штурвал, на лице злая радость, весь мокрый, расставил ноги широко для упора и орет в ярости:
– Не боись, сухопутные крысы! Прорвемся! И не такие шторма видали! Эй, убрать паруса!
Черное небо пересекают яркие полосы молний, грохочет утробно и раскатисто, волны гигантскими горбами перекатываются прямо за бортами, иногда вода заливает палубу. Ветер завывает, но по звуку Олегу померещилось, что это лишь начало. Если дальше шторм грянет по-настоящему, их суденышко потопит, и даже щепок не останется. По спине волхва прокатилась неприятная волна холодка. Стать кормом для страшных глубинных рыб, так и не сделав великого дела для человечества – позорно. А у них еще и зубы большие, кусают больно.
Цепляясь за веревки и борта, Олег пробрался к мостику и поднялся к капитану. Тот мокрый и почему-то скалится злой радостью.
– Не врали чайки? – прокричал Олег, перебивая шум волн и ветра.
Капитан повернул к нему голову, при этом глаза продолжили яростно всматриваться вперед, где на судно несется очередная волна.
– Выходит, не врали! – проорал он в ответ и развернул штурвал, судно споро взобралось на вершину. – Впервые в жизни!
– Ой ли! – крикнул Олег и вцепился крепче в бортовой канат.
Капитан Патрик все с той же бодрой яростью отозвался:
– Вот те зуб! Ни в жизни правду не предсказывали! Ничо! Пройдем! Что я, не штормовал что ли!
Олег спросил с недоверием:
– Штормовал?
Капитан кивнул и вытер мокрое лицо о плечо.
– А то! Эт мы еще хорошо заметили! Налетел первый шквал, сразу паруса убрали и сменили курс. Да только шторм как живой – раздулся, и за нами.
Чутье Олега снова шевельнулось, не зря ему чудится, что слишком много мощи кроется за этой непогодой. Он нахмурился – боги живут только там, где в них верят. Стало быть, моряки верят, а потому питают силу древнего божества. Он спросил:
– А куда идем?
Капитан Патрик указал взглядом в сторону.
– Вон гляди, справа небо светлее! Обойдем шторм краем! А то слева, гляди, тьма какая. У меня колени дрожат, как у корабельной крысы!
Взор Олега сперва устремился к мелькающему среди горбатых волн вдали бирюзовому пятну, там действительно можно пройти спокойнее. Дело остается только за тьмой, которая настигает с другой стороны. Там, за левым бортом черная туча поглотила небеса, волны, как древние чудовища, показывают спины, а пена на их гребешках сверкает голодным оскалом.
– Негодует бог моря! – прокричал капитан Патрик и захохотал, резко крутанув штурвал.
Верят моряки в морских богов. Так верят, что дури у последних столько, что иные сухопутные боги позавидуют. Вода неизведанная стихия, океаны непознаны, а моря – даже если исплаваны, то все одно – хранят тайны, которые молодому человечеству в ближайшие века не разгадать.
Утерев мокрое лицо локтем, Олег крикнул капитану в ответ:
– Бог, говоришь?
Улыбка капитана заиграла злобной радостью сильнее, он кивнул, Олег, скользя ногами по мокрым доскам ухватился за бортовой канат и двинулся к носу корабля.
Из-за спины сквозь рев стихии донесся крик капитана:
– Эй! Куда! На нос нельзя!
Олег продолжал пробираться к только ему понятной цели.
– Стой… – снова донеслось от капитана Патрика. – Там опасно…
Олег прохрипел себе яростно:
– Везде опасно. Да от вас разве отбрыкаешься…
Мощная волна обрушилась на палубу и смыла пару деревянных коробов, один из матросов, которого Олег секунду назад видел, тоже куда-то делся. Сам волхв держится за канат так крепко, что даже Ящер не оторвет. Но так пробираться к носу долго, потому, схватив конец каната рядом с мачтой, Олег пронесся на нем над палубой и спрыгнул на самый нос.
Качает здесь с такой мощью, что вся галеонная фигура в виде женщины время от времени целиком уходит под воду. Море вокруг бурлит, хищные водовороты и волны раскрывают черные пасти, норовя проглотить хлипкое судно. Олег убрал с глаз мокрые волосы и бросил опасливый взгляд в бездонную черноту моря, оказаться в ней и в спокойное время неприятно – кровожадные рыбы в его глубине не дремлют. А в такую погоду самое то быть на берегу. Но время не ждет, а после попытки отравления совсем ясно – дело важное и Меч надо найти. Желательно раньше тех, кто послал Шарлотту.
Олег ухватил край бортового каната и обвязал его вокруг пояса, если смоет – сможет выбраться, и прокричал во тьму моря:
– Назовись мне и я тебе назовусь!
Море зарокотало утробно, словно гигантское глубинное чудовище, заворочалось и стало подниматься к поверхности. В небе блеснула кривая молния, загремело, словно раскалывается на части, а в грудь Олегу ударил ветер, пришлось ухватиться за борт. Море продолжало кипеть, ужасающий рокот звенел в ушах, совсем рядом с судном вода забурлила и начала подниматься столбом, рассыпаясь брызгами и пеной. Голос, который раздался будто бы отовсюду, сотряс внутренности, воздух задрожал, Олег поморщился.
– Кто ты, недостойный криль, посмевший заговорить со мной так дерзко? – прогудело над морем.
– Скромный пастор, которого оторвали от глубоких раздумий, – отозвался Олег.
– Мне не ведомо, что за пастор! Говори с богом как положено!
В лицо Олега ударила соленая вода, он отплевался и сообщил:
– Пастор вроде волхва, только волосы остригает. Но я не остригаю, с ними теплей.
Столб воды перед Олегом все рос и ширился, пока из него не выступила громадная фигура, целиком сотканная из воды. Руки как стволы дубов, перетянуты тугими мышцами и сверкают чешуей, борода и волосы из пены вздымаются на волнах, лицо грозное, глаза – как два провала в морском дне. В одной руке чарка, в другой – острога о пяти зубьях. Но мелькнуло в облике божества что-то смутно знакомое.
Об этом боге Олег слышал, возможно, видел, когда поднимались по великому Дереву с Мраком и Таргитаем. Но столько времени минуло, да и божество изменило вид. Не узнать.
– Как смеешь ты говорить со мной так дерзко? – громогласно потребовал от Олега бог морей.
– Ты бурю устроил и не даешь добрым людям пересечь море. Как мне с тобой еще говорить? Я даже имени твоего не знаю, уж не серчай.
Ветер завыл так протяжно, что сердце заныло от необъяснимой тоски, а душа застонала. Снова громыхнул раскат.
– Я великий бог морей! – прогудело божество. – Имен моих не перечесть! А ты, недостойный криль, коли отправился морем, должен знать, кому поклоняться.
Олег тяжко вздохнул, соленые капли попали в горло, он прокашлялся.
– Не гневись, божество, – обратился он к морскому богу, – но уходят времена, когда люди кланялись богам. Да и боги уходят. Ты, наверное, один из немногих, кто остался.
Яркая вспышка молнии на секунду озарила корабль и все море, грозные глаза божества сверкнули, следом раздался раскат.
– Великий бог морей Переплут никогда не уйдет, глупец! – гулко пророкотал он. – Люди всегда будут ходить по морям! Всегда будут молить о попутном ветре и спокойной воде!
Пока бог морей говорил, судно взобралось на высокую волну и, перевалившись через вершину, с пугающей скоростью понеслось вниз под следующую волну, которая надвигалась страшной темной стеной. В лицо Олега ударил новый поток ветра, а с капитанского мостика раздался яростный крик капитана Патрика:
– Держись, робяты!!!
Судно заскрипело, мачты застонали, словно девы, молящие о милосердии во время нашествия гуннов, левый борт и нос, где закрепился Олег, залило водой, страшно закричали матросы.
– Человек за бортом!
– Канаты вводу!
– Хватай!
– Вира! Вира!
– Порядок! На борту!
Нос корабля вынырнул, Олег отплевался от воды и крикнул морскому богу:
– Кто же тебе будет молиться, если всех моряков потопишь?
Морской бог грозно хохотнул, воздух сотрясся от грохота.
– Пущай яростней молятся! А то мне не слышно!
– Твой грохот сам Позвизд не переорет, – проорал Олег в лицо божеству. – Пропускай нас! Тогда, так и быть, сохраню тебе жизнь.
Хохот бога морей стал громче.
– Ты? Мне? Кто ты такой, чтобы обещать мне такое? Я жил, когда тебя еще в помине не было, и буду, когда кости твои обратятся морским илом.
Олег покачал головой.
– Да мне и самому горько, – сказал он громко, – я с вами с младенчества. Но мир меняется, морской бог. Скоро таким, как ты, в нем не останется места.
– Не вы, так другие! – с тем же громогласным смехом отозвался бог моря, но Олегу померещилось сомнение в его голосе.
Послышался крик, оглянувшись, Олег увидел, как на него, уцепившись за канат, летит матрос, в глазах ужас, истошно вопит, а с одежды льется вода. Разумнее отойти в сторону, пускай себе летит, но Олег натужно выдохнул и все же выставил руку, поймав матроса. Он приставил моряка к борту и наказал:
– Крепче держись.
Затем обернулся и прокричал уже божеству:
– А кто другие? Много ль в мире народов, которые поклоняются морским богам?
– Всем нужно ходить через великие воды морей!
Олег скривился.
– Да? Мне вот по суше привычнее. На крайний случай по дону. По реке в смысле. Прежде всякую реку доном звали… Даже город основали в его лоне. То есть устье.
Матрос под бортовым канатом сидит бледный, на лице благоговейный ужас, этот день он запомнит на всю жизнь, будет рассказывать детям, внукам и правнукам, как попал в бурю великого Переплута.
Он пискнул, ошалело ворочая глазами:
– Пастор, ты про Лондон, что ли?
Олег отмахнулся от него, как от навязчивой мухи.
– Дон, дон… – проговорил он. – Вроде, этого бога в других землях тоже Доном звали… Дон… Посевающий большую воду, Посей Дон…
Морской бог загудел, небо затряслось, ветер свистнул так, что заложило уши.
– Не учтив ты, криль нелепый, – проревел он и поднес чарку к губам, словно собирается отпить. – Наказать тебя надо.
Набрав воздуха в могучую грудь, божество подуло во всю мощь на поверхность чарки. С нее сорвалась пена и понеслась на корабль, увеличиваясь и ширясь с каждым мигом.
– Полундра! – закричал кто-то из матросов.
Палуба вмиг опустела, даже те, кто оставался держаться за канаты, попрятались в трюмы. Остались только капитан Патрик, обмерший в священном ужасе матрос и Олег.
В груди Олега шевельнулся постыдный соблазн бросить судно, бросить команду, капитана Патрика и красавицу Люсиль, вернуться в уединение и махнуть рукой на весь люд. Если человечество не желает отринуть прошлое, так может, и место ему в прошлом. А в будущее пойдут лишь те создания, которые готовы и желают расти, а не уповать на волю богов. Эти матросы ничем не лучше тех, что были сотню или тысячу лет назад. С другой стороны, когда они втроем с Мраком и Тархом вырывали у гномов и других рас право на жизнь всего рода людского, Олег верил, что у человечества есть будущее. Возможно, оно все еще есть. Надо лишь подтолкнуть, заставить вылезти из гнезда. Иногда это неприятно, но необходимо.
Перед тем, как сделать глубокий вдох, Олег обернулся к матросу и приказал:
– Вдохни и держись.
В тот же миг на судно обрушился вал пены, легкой, густой, корабль совсем не держит, и он разом провалился в водяную яму. Матрос набрал воздуха, выпучив глаза, забарахтался, но плыть в пене невозможно.
Олег задержал дыхание, делать это научился давно, в тех же землях, где и освоил сердечное мастерство. Но дыхание хоть и замерло, в пене все одно ничего не видно. Осерчав, Олег обратился к тому, чего делать уже не желает, ибо это прошлое. А ему положено зреть в будущее и там создавать счастье человечеству. Действовал волхв молниеносно – на судне люди и одна женщина, а задерживать дыхание они, к его досаде, не умеют. Пальцы мигом развязали узлы каната, что удерживал его на палубе, и Олег нырнул вперед прямиком в черную бесконечную воду.
Тревожная и плотная, она обожгла его холодом, обступила со всех сторон, тьма потянула вниз, в самые недра, откуда нет спасения, и только страшные глубоководные твари рыщут по дну в поисках живого мяса. В другой стороне иногда мелькают белесые вспышки – молнии, что значит – там поверхность.
Олег раскинул руки и позволил морю объять его. Сердцебиение медленно, но верно обрело спокойный ритм, дыхание все еще замеревшее, а при его мастерстве этого хватит надолго. Вода обжигает холодом, тело качается в толще, как выброшенная с корабля сеть. Олег расслабился еще больше, вода проникла в кожу, кости, достигла самого нутра. Сердце волхва забилось в едином ритме с океаном, он услышал прибои где-то за сотни верст, почуял, как здоровенная рыбина поедает другую – жестокий, но важный этап в жизни всех живых существ, уловил дыхание подводных гор, что выпускают серу и угарный газ. Он в воде, а вода в нем. Теперь он и есть море. А коли так, то не станет топить корабль, на котором идет.
Переместив руки перед собой, Олег перевернул ладони вверх и сделал усилие, словно поднимает что-то. Мышцы напряглись, руки загудели, кровь по венам потекла быстрее, а пульс участился, словно он и в самом деле поднимает на собственных руках целый корабль.
Чем выше он вздымал руки, тем сильнее гудели мускулы, донесся стук, похожий на удары молотков на пристани, через миг Олег понял – это стучит у него в висках от натуги. Руки быстро немели, если не поднять судно сейчас, то уже не получится. Олег напряг все тело разом, жилы затрещали, в воде появился соленый привкус – носом пошла кровь. Изо всех сил он совершил мощный рывок, и вода вокруг загудела, будто десятки подводных рыбин разом запели брачную песню, а судно с громогласным всплеском вырвалось на поверхность, как гигантский поплавок. Олег вынырнул следом.
Море все так же яростно волнуется, беспощадные волны сталкиваются с ветром и страшно гремят. Спасенное им судно окутано голубым свечением и будто чуть парит над беспокойными водами.
– Как ты посмел!.. Как ты смог!.. – прогудел морской бог, провалы его глаз распахнулись в гневе и непонимании. – Ты же просто человек!
Гигантская волна, в центре которой висел Олег, поднялась над судном и обрушилась прямо по левому борту, Олег успел ухватиться за свисающий с него край каната и вскарабкался на палубу. Капитан Патрик все еще на капитанском мостике, вцепился в штурвал мертвой хваткой, похоже, даже погружение в морскую пену его не напугало – вода с капитана льется ручьями, лицо блестит от воды, губы кривятся в улыбке, похожей на оскал.
– Держись! Сухопутные крысы! Старый морской волк еще сгодится! – прокричал он.
– Обезумел, – заключил Олег и обернулся к морскому богу со словами: – Человек хоть и мал, но воля его сильна. Да, он зависит от веры. Но веры в себя. А вы, боги, живы только из-за веры в вас. Так что без человека вам никак.
– Я могу прямо сейчас пустить вас ко дну на корм рыбам! – прогудел морской бог, грозно потрясая острогой.
Олег пожал плечами.
– Может, можешь, – предположил он. – А может, нет. Но ты уверен, что с этого будет толк? Вон погляди, они тебя даже не видят.
Читать бесплатно другие книги:
