Игра форов Буджолд Лоис

Глава 4

По переговорному устройству был вызван врач – с инструментами, мешком для тела и средствами транспортировки. Затем с помощью своей команды Майлз перекрыл верхний конец дренажной трубы пластмассовым щитом, одолженным с ближайшего стрельбища. Он уже настолько промок и окоченел, что ему было все равно, и он снова заполз в трубу – привязать веревку к обутым в ботинки лодыжкам. Когда Майлз оказался снаружи, его встретили только что прибывшие врач и санитар.

Врач, крупный лысеющий мужчина, подозрительно заглянул в трубу:

– Что вы смогли там увидеть, младший лейтенант? Что случилось?

– С этой стороны я не мог увидеть ничего, кроме ног, сэр, – доложил Майлз. – Кто-то застрял там. Мне кажется, что труба под ним проржавела. Нужно посмотреть, нет ли там еще чего.

– Как он там, черт побери, оказался? – Врач почесал свою покрытую веснушками лысину.

Майлз развел руками:

– Странноватый способ покончить жизнь самоубийством. Медленный и без гарантии, все равно что топиться.

Чтобы сдвинуть с места застрявшее в трубе тело, пришлось прибегнуть к помощи Олни, Паттаса и санитара. Наконец в потоке грязной воды из трубы показался труп. Паттас и Олни тут же отошли в сторону, Майлз остался возле врача. Тело в промокшей черной униформе напоминало восковую куклу грязно-синего цвета. Нашивка на рукаве и найденные в карманах документы идентифицировали мертвеца как рядового из службы снабжения.

За исключением синяков на плечах и исцарапанных рук, на теле не было никаких повреждений. Врач начал записывать на диктофон короткое предварительное заключение, состоявшее в основном из отрицаний. Сломанных костей нет, разрывов тканей нет. Пострадавший либо утонул, либо переохладился, либо имело место сочетание обеих причин. Смерть наступила примерно двенадцать часов назад. Выключив диктофон, он добавил через плечо:

– С полной уверенностью я смогу судить об этом, когда бедняга окажется в прозекторской.

– И часто такое здесь случается? – тихо спросил Майлз.

Врач хмуро посмотрел на него:

– Каждый год мне приходится кромсать нескольких идиотов. Чего еще ждать, собирая пять тысяч мальчишек в возрасте от восемнадцати до двадцати на этом Богом забытом острове и заставляя их играть в войну. Хотя, надо признать, этот нашел весьма оригинальный способ попасть на мой стол. Я думаю, такого вы еще не видели.

– Значит, на ваш взгляд, он сам сделал это? – спросил Майлз и тут же подумал: «Наверняка. Неужели такое может прийти в голову кому бы то ни было – сначала убить человека, потом запихнуть его сюда?»

Врач подошел к трубе и, сев на корточки, заглянул внутрь.

– Похоже, так. Не хотите еще раз осмотреть ее, младший лейтенант? На всякий случай?

– Хорошо, сэр. – Майлз надеялся, что этот раз действительно будет последним. Он никогда не думал, что прочистка дренажных труб может оказаться столь… волнующим занятием. Он прополз по всей трубе до установленной ими заглушки, проверяя каждый сантиметр, но нашел только оброненный погибшим ручной фонарик. Очевидно, рядовой оказался в трубе, преследуя какую-то цель. Какую? Что было на уме у этого несчастного? Зачем карабкаться по трубе в середине ночи, во время сильного дождя? Майлз выбрался назад и отдал фонарь.

Он помог врачу и санитару засунуть тело в мешок и погрузить в транспорт, после чего приказал Олни и Паттасу убрать щит и вернуть его на прежнее место. Из нижнего конца трубы с грохотом вырвался поток мутной воды и понесся по канаве. Врач, стоя рядом с Майлзом, облокотился о дорожное ограждение и смотрел, как понижается уровень воды в искусственной запруде.

– Думаете, там на дне еще один? – меланхолично поинтересовался Майлз.

– Этот парень был единственным, кто числился пропавшим в утреннем рапорте, – ответил врач, – так что вряд ли. – Хотя чувствовалось, что биться об заклад он не стал бы.

Когда вода наконец спала, единственной вещью, оставшейся на земле, оказалась куртка рядового. Очевидно, перед тем как влезть в трубу, он снял ее и повесил на ограждение, с которого она свалилась или была сдута ветром. Врач забрал ее с собой.

– А вы даже не поморщились, – с уважением заметил Паттас, когда Майлз отошел от багажника тронувшейся медицинской машины. Он был ненамного старше Майлза.

– Вы когда-нибудь видели метрвецов? – спросил Майлз устало.

– Нет. А вы?

– Видел.

– Где?

Майлз молчал. События трехлетней давности всплыли перед его глазами. О тех нескольких месяцах, когда он, путешествуя по другим планетам, оказался втянутым в вооруженное противостояние и по воле случая столкнулся с космическими наемниками, нельзя было не то что упоминать – даже намекать. Как бы там ни было, сражения у Тау Верде наглядно ему показали, в чем разница между войной и военными играми.

– Это было давно, – неопределенно ответил Майлз. – Пришлось пару раз.

Паттас пожал плечами и отошел.

– Ну что ж, – неохотно признал он через плечо. – Вы не боитесь испачкать руки, сэр.

Майлз удивленно поднял брови. «Нет. Чего-чего, а этого я не боюсь».

Он отметил на схеме прочищенную трубу, доставил скат, оборудование и притихших Олни и Паттаса сержанту Ньюву в службу обеспечения и направился в офицерские казармы. Никогда еще он так не нуждался в горячей ванне.

Шлепая мокрыми ногами по коридору, Майлз направлялся в свою комнату, когда знакомый офицер высунул голову из двери.

– Младший лейтенант Форкосиган?

– Да?

– Недавно вам звонили по видео. Я записал номер.

– Звонили? – Майлз остановился. – Откуда?

– Из Форбарр-Султана.

Майлз похолодел. Что-нибудь дома?

– Спасибо.

Он двинулся в другой конец коридора, к видеокабине, предоставленной в распоряжение офицеров его этажа. Сев в кресло, он вызвал записанный номер. Раздалось несколько гудков, потом экран ожил. На нем материализовалось красивое улыбающееся лицо его кузена Айвена.

– А, Майлз. Наконец-то!

– Айвен! Откуда ты, черт побери? Где ты находишься?

– О, я дома. У себя дома, не у матери. Я подумал, тебе захочется взглянуть на мою новую квартиру.

У Майлза появилось смутное ощущение, будто он случайно соединился с неким параллельным измерением или другим астральным миром. Форбарр-Султан, подумать только! Когда-то и он жил в этом городе. В другом воплощении. Века тому назад.

Айвен между тем взял в руку камеру и обвел ею вокруг себя:

– Что, хороша квартирка? Полностью меблирована. Я снял ее у одного капитана из оперативного отдела, которого перевели на Комарру. Недурственная сделка, правда? Только вчера переехал. Видишь балкон?

Майлз видел сквозь балконные прутья полуденное небо цвета меди. Вдали, купаясь в золотом мареве, раскинулся Форбарр-Султан, похожий на сказочное видение. На перилах балкона стояли цветы, такие жгуче-красные, что глазам стало больно. Майлз чувствовал, что вот-вот расплачется.

– Прекрасные цветы, – выдавил он из себя.

– Их принесла моя девушка.

– Девушка? – Ах да, когда-то человеческий род делился на два пола. От одного пахло лучше, чем от другого. Гораздо лучше. – Которая из них?

– Татти.

– Я ее видел? – Майлз попытался вспомнить.

– Нет, новенькая.

Айвен перестал водить камерой по комнате и снова появился на экране. Раздражение Майлза немного улеглось.

– Как там у вас с погодой? – Айвен взглянул на него внимательнее. – Да ты мокрый, как губка! Чем это ты там занимался?

– Судебной медициной и… трубопроводами, – помедлив, ответил Майлз чистосердечно.

– Что? – Брови Айвена поползли вверх.

Тут Майлз чихнул:

– Послушай, я рад тебя видеть и все такое… – Собственно говоря, он действительно был рад, только эта радость почему-то причиняла боль. – Но у нас середина рабочего дня.

– А я отпросился пару часов назад, – благодушно заметил Айвен. – Мы с Татти собрались пообедать. Еще немного, и ты не застал бы меня. Поэтому расскажи мне поскорее, как там живется у вас в пехоте?

– О, великолепно. Вот где настоящая служба. – Майлз не стал уточнять, что он имеет в виду. – Это тебе не… оранжерея для никому не нужных задирающих нос форов, вроде Имперского генштаба.

– Я занят важным делом! – возразил уязвленный Айвен. – Даже тебе понравилась бы моя работа. Мы обрабатываем информацию. Просто удивительно, сколько информации получает Оперативный отдел за день. Чувствуешь себя в курсе всего. Как раз для таких, как ты.

– Вот как. А мне кажется, тебе подошла бы база Лажковского, Айвен. Может, там, наверху, перепутали наши назначения, а?

Айвен почесал нос и хихикнул:

– Не думаю. – Но его легкомысленный тон тут же стал серьезным. – Ты смотри там, поосторожнее. Вид у тебя не блестящий, знаешь ли.

– Утро у меня было бурным. А если ты оставишь меня в покое, я смогу принять душ.

– Ладно, ладно. Беги!

– Желаю приятно пообедать.

– Все будет отлично. Пока.

Голос из другого мира. И это при этом, что Форбарр-Султан всего в двух часах суборбитального полета. Теоретически. И все же Майлз чувствовал удовлетворение от того, что ему напомнили – планета не съежилась до свинцово-серых горизонтов острова Кайрил.

Оставшуюся часть дня Майлз с трудом заставлял себя заниматься метеорологией. К счастью, его начальник не обращал на него внимания. После того как затонул скат, Ан хранил виноватое молчание, прерывая его, только когда к нему обращались с каким-либо вопросом. Посему, освободившись, Майлз направился прямо в лазарет.

Когда он просунул голову в дверь, врач еще работал, во всяком случае сидел за своим столом.

– Добрый вечер, сэр.

Врач недовольно поднял голову:

– В чем дело, младший лейтенант?

Несмотря на официальный тон, Майлз счел это за приглашение и вошел в комнату.

– Мне интересно, что вы узнали о том парне, которого мы утром вытащили из трубы.

Врач пожал плечами.

– Не слишком много. Его личность удостоверена. Утонул. Все признаки несомненно указывают на то, что он попал в трубу меньше чем за полчаса до смерти. Я квалифицировал это как смерть от несчастного случая.

– Да, но при каких обстоятельствах это произошло?

– Что? – Врач недоуменно поднял брови. – Если парень сам себя загубил, значит, он один и мог бы ответить на ваш вопрос, не так ли?

– Неужели вам не хочется знать наверняка?

– Зачем?

– Ну… просто, чтобы знать. Быть уверенным в своей правоте.

Врач нахмурился.

– Я не ставлю под сомнение ваше медицинское заключение, сэр, – торопливо добавил Майлз. – Но все это чертовски странно. Разве вам не любопытно?

– Нисколько, – отрезал его собеседник. – Я рад, что это не самоубийство и не злой умысел, а что касается деталей, то, какими бы они ни были, в конце концов парень погиб из-за своей дурости. Или у вас другое мнение?

Майлз подумал, что сказал бы врач о нем, если бы он утонул вместе со скатом.

– Вероятно вы правы, сэр.

Выйдя из лазарета на холодный ветер, Майлз остановился. В самом деле, о чем он беспокоится? Труп – не по его части. Это же не игра в прятки. Он передал дело в нужные руки. И все же…

До захода солнца оставалось несколько часов… Все равно у него проблемы со сном. Майлз вернулся в комнату, переоделся в спортивный костюм, сунул ноги в кроссовки и решил пробежаться.

Дорога, ведущая к бездействующим стрельбищам, была пустынна. Солнце медленно приближалось к горизонту. Майлз с бега перешел на шаг. Скрытые брюками стержни на ногах натирали ноги. Скоро ему придется найти время, чтобы заменить хрупкие кости ног синтетическими. В конце концов, если все обернется совсем плохо, эта тривиальная операция послужит отличным предлогом покинуть остров Кайрил, не дожидаясь, пока истекут положенные шесть месяцев этой каторги. Хотя это и смахивает на мошенничество.

Майлз огляделся. Если бы он был на месте злополучного рядового, упрямо шагавшего в темноте под проливным дождем, что бы он видел? Что могло привлечь его внимание именно к этой канаве? И вообще, какого черта его понесло сюда среди ночи? Дорога вела к полосе препятствий и огневому рубежу, больше здесь ничего не было.

Вот и канава… Нет, та была чуть дальше. На полукилометровом отрезке насыпной дороги размещались четыре водопропускные трубы. Майлз нашел нужное место и наклонился над ограждением, вглядываясь в успокоившуюся воду. Он не заметил ничего стоящего внимания. Почему, почему, почему это случилось?

Он перешел на другую сторону, осмотрел дорожное покрытие, ограждение, заросли мокрого папоротника. Прошелся до поворота, пошел обратно. Вернулся к первой канаве. Ничего.

Майлз облокотился на ограждение и задумался. Хорошо, попытаемся мыслить логически. Какая сила заставила рядового залезть в трубу, несмотря на опасность? Гнев? В таком случае – кому он предназначался? Страх? Тогда – кто преследовал его? Или это нелепая случайность, оказавшаяся роковой? Майлз знал толк в ошибках. А что, если этот горемыка ошибся трубой?..

И Майлз, не долго думая, соскользнул в первую канаву. Погибший мог методично проверять все водопропускные трубы. Если так, откуда он начал: со стороны базы или от стрельбищ? Или в темноте под дождем перепутал и залез не в ту трубу, какая была нужна ему? Придется обыскать все четыре, но хорошо, если бы повезло с первого раза. Труба была немного шире, чем та, в которой рядовой нашел гибель. Майлз вытащил из-за пояса фонарик, залез в отверстие и сантиметр за сантиметром принялся исследовать круглую пустоту.

– Ага, – удовлетворенно произнес он, одолев примерно половину пути. То, за чем он охотился, находилось здесь и было приклеено липкой лентой к верхней части трубы. Сверток, упакованный в водонепроницаемую пластиковую пленку. Интересно! Майлз быстро пополз обратно и уселся прямо в отверстии, не обращая внимания на воду.

Сверток лежал у него на коленях, и Майлз смотрел на него, словно это был рождественский подарок. Что там: наркотики, контрабанда, секретные документы, преступные деньги? Он предпочел бы секретные документы, хотя трудно представить себе человека, которого посетила бы бредовая идея засекретить что-либо на острове Кайрил – за исключением рапортов о действительном состоянии дел. Наркотики тоже неплохо, но обнаружить шпионскую сеть – это была бы настоящая удача. Он стал бы героем в глазах службы безопасности, а там… Мысли Майлза понеслись вскачь: он уже продумывал, как поведет расследование. Он пройдет по следам мертвеца и от мелких улик выйдет на главаря, занимающего, может быть, высокий пост. Драматические аресты, благодарность в приказе от самого Саймона Иллиана… Сверток был мягким, но внутри что-то похрустывало.

С бьющимся сердцем Майлз открыл пакет – и замер.

Сласти. Десятка три маленьких конфет, глазированных, с начинкой из засахаренных фруктов, которые обычно готовили для празднования дня летнего солнцестояния. Конфеты, пролежавшие полтора месяца…

Майлз хорошо знал казарменную жизнь, и воображение быстро подсказало ему остальное. Рядовой получает посылку от любимой, матери или сестры и прячет ее, чтобы уберечь от прожорливых, равнодушных соседей. Вероятно, скучая по дому, он разделил ее на порции и потихоньку лакомился. А может, конфеты были припрятаны для какого-то особого случая.

Два дня шли проливные дожди, и несчастный начал беспокоиться. Он пошел проведать спрятанное сокровище, но в темноте просмотрел первую трубу. Отчаянно спеша, потому что вода все прибывала, полез во вторую – и слишком поздно понял свою ошибку…

Горькая, бессмысленная гибель. Горькая, неутешительная история. Майлз вздохнул, завернул конфеты и потрусил обратно к базе, зажав под мышкой маленький сверток.

Когда Майлз добрался до лазарета и рассказал о своей находке, реакция врача была однозначной:

– А я что говорил? Отправился на тот свет по собственной дурости. – И он с рассеянным видом надкусил конфету.

На следующий день срок принудительных работ Майлза в службе обеспечения кончался. Ничего интереснее утопленника в трубах не оказалось. Может, оно и к лучшему, потому что прибыл из отпуска служивший под началом Ана капрал, и Майлз обнаружил, что тот настоящий кладезь по части информации, которую он с такими муками добывал все эти две недели. Правда, у капрала не было носа Ана.

Ан покидал лагерь «Вечная мерзлота» почти трезвым. Он поднялся по трапу катера без посторонней помощи. Майлз, провожавший его до самой посадочной площадки, никак не мог понять, радоваться ему или грустить. Сам метеоролог выглядел счастливым. Его невеселая физиономия почти сияла.

– И куда вы после отставки? – спросил Майлз.

– На экватор, – незамедлительно ответил Ан.

– Понятно. А в какое место?

– Не важно, лишь бы это был экватор, – горячо ответил Ан.

Майлз понадеялся, что там хотя бы нет вулканов.

На трапе Ан остановился и посмотрел вниз, на Майлза. Он явно хотел что-то сказать, но колебался.

– Остерегайтесь Метцова, – наконец решился он.

Это запоздалое предупреждение прозвучало крайне неопределенно. Майлз с удивлением поднял глаза на Ана:

– Кажется, я не украшаю собой список его гостей.

Ан поежился:

– Я имел в виду другое.

– Что же?

– Как вам сказать… Однажды я видел… – Ан покачал головой. – Это было очень давно. Во время Комаррского мятежа случались странные вещи… Одним словом, лучше, если б вы держались подальше от Метцова.

– Мне уже приходилось иметь дело с солдафонами.

– Метцов не то чтобы солдафон. Но у него есть одна черта, которая… Короче, он может быть опасен. Никогда не угрожайте ему, ладно?

– Мне – угрожать Метцову? – Лицо Майлза вытянулось от удивления. Может быть, он ошибся, и Ан не так трезв, как ему кажется. – Послушайте, Ан, он не может быть настолько плох, иначе его не поставили бы руководить учебным лагерем.

– Метцов не командует обучающимися, у них свое командование. Инструкторы имеют дело только с их командирами. Под началом Метцова всего лишь постоянный контингент базы. Вы – колючая штучка, Форкосиган. Никогда, никогда не доводите его до крайности, иначе пожалеете. Вот и все, что я хотел вам сказать. – И Ан решительно взбежал по трапу.

«Я уже жалею», – хотел крикнуть ему вслед Майлз. Правда, положенная ему неделя штрафных работ кончилась. Наверное, Метцов думал унизить его, но вышло так, что ему предоставилась возможность обрести новый опыт. Унизительно было другое – утопить свой скат, например. Но это он проделал самостоятельно. Майлз в последний раз махнул Ану, когда тот уже входил в люк, и двинулся по шоссе к уже привычному силуэту административного корпуса.

Во время обеда, когда капрал покинул метеоцентр, Майлз поддался искушению вытащить занозу, застрявшую в нем после разговора с Аном. Он извлек из компьютера официальное досье Метцова. Простое перечисление дат назначений и повышений мало о чем говорило, хотя знание истории помогало Майлзу читать между строк.

Стало быть, Метцов поступил на службу почти тридцать пять лет назад. Ничего удивительного, что наибольшее продвижение по служебной лестнице пришлось на время завоевания Комарры, около четверти века назад. Изобилующая п-в-туннелями система Комарры была для Барраяра единственными воротами к еще более разветвленным узлам галактических маршрутов. В начале века правящая Комаррой олигархия, получив взятку, позволила цетагандийскому флоту пройти через их туннель к Барраяру. Чтобы изгнать цетагандийцев, Барраяру пришлось пожертвовать целым поколением, но он сторицей расплатился с Комаррой во времена расцвета славы графа Форкосигана. Получение доступа к туннелям Комарры превратило Барраяр из захолустной провинции в небольшую, но заметную галактическую силу.

Каким-то образом Метцов оказался на стороне власти во время попытки переворота Фордариана – типично барраярского заговора против императора Грегора, тогда пятилетнего, и его регента. До сих пор Майлз думал, что именно выступление на стороне мятежников обрекло столь компетентного офицера на прозябание во льдах острова Кайрил. Однако, как оказалось, карьера Метцова закончилась шестнадцать лет назад, во время Комаррского мятежа. Причины указано не было, если не считать ссылки на другой файл. Майлз узнал код Имперской службы безопасности. Раз так, этот конец отрублен.

А может, все-таки нет? Сосредоточенно хмурясь, Майлз набрал новый код.

– Оперативный отдел, офис коммодора Джолифа, – официально начал материализовавшийся на экране Айвен. Но в последнюю секунду он узнал Майлза и расплылся в улыбке: – А, привет! В чем дело?

– Я провожу небольшое расследование. Ты мог бы мне помочь.

– Да уж, конечно, станешь ты звонить в Генштаб, чтобы просто поболтать со мной. Ну, что тебе надо?

– Ты сейчас один в офисе?

– Да, старик заседает в комитете. Мы получили хорошенький щелчок по носу: зарегистрированный на Барраяре грузовой корабль арестован на Ступице Хеджена – на Верванской станции – по подозрению в шпионаже.

– А разве мы не можем вмешаться? Попробовать освободить его?

– Без согласия Пола не можем. Ни один барраярский военный корабль не вправе сейчас пользоваться туннелями.

– Мне казалось, у нас с Полом что-то вроде дружбы.

– Так и есть. Но Верван пригрозил Полу разорвать с ним дипломатические отношения, поэтому Пол осторожничает. Самое смешное, что грузовик не имеет никакого отношения к нашей агентуре. Похоже, обвинение высосано из пальца.

Галактическая п-в-политика. Стратегия п-в-переходов. Тактика п-в-переходов. Проблемам, связанным с ними, и были посвящены курсы, которые Майлз усердно изучал в Имперской академии. И как, наверное, тепло на этих космических кораблях и станциях! Майлз завистливо вздохнул.

Глаза Айвена сузились: он явно заподозрил неладное.

– Зачем тебе знать, один ли я?

– Затем, что мне нужен один файл. История старая, к теперешним делам отношения не имеет, – успокоил его Майлз и быстро назвал код.

– Ясно. – Айвен начал набирать цифры, но вдруг остановился: – Ты с ума сошел! Это же файл данных Имперской службы безопасности. Я ничего не могу с ним поделать!

– Ну, там, где ты находишься, это не большая проблема, согласись.

Айвен упрямо покачал головой:

– Теперь уже большая. Вся база данных Имперской безопасности стала сверхсекретной. Данные оттуда можно получить только через декодер, который надо подключать к аппаратуре и за который я должен расписываться. А чтобы получить право на получение информации, я как минимум должен объяснить, зачем она мне нужна. Может, у тебя есть такое право?

Майлз сердито нахмурился:

– Но ты можешь получить эту информацию по вашей внутренней сети.

– По внутренней могу. Но как я передам данные из внутренней сети во внешнюю? Так что – прости.

– Погоди. У тебя в комнате есть коммуникационное устройство внутренней сети?

– Конечно.

– Тогда, – быстро произнес Майлз, – вызови на него файл, поверни стол и пусть два видео поговорят друг с другом. Это ведь ты можешь?

Айвен почесал в затылке.

– А получится?

– Да попробуй же!

Пока Айвен перетаскивал стол и крутил ручки настройки, Майлз нетерпеливо постукивал пальцами по столу. Сигнал был нечеткий, но прочитать можно.

– Оставь так, лучше не будет. Попробуй показывать файл по страницам.

Сведения были чрезвычайно интересными. Файл представлял собой подборку донесений о загадочной смерти пленного, находившегося в ведении Метцова, – мятежника с Комарры, убившего охранника и, в свою очередь, убитого при попытке к бегству. Когда служба безопасности затребовала тело убитого для вскрытия, Метцов предоставил им только пепел: он сожалеет, но если бы ему сказали об этом чуточку раньше, и т. п.

Следователь, занимавшийся делом, полагал, что Метцов пустил в ход пытки, строго запрещенные в армии (возможно, как месть за смерть охранника), но не смог собрать доказательства, позволяющие произвести медикаментозный допрос барраярских свидетелей, среди которых был младший инженер-лейтенант Ан. Следователь выразил официальный протест против решения закрыть дело, и на этом, как водится, все закончилось. Если у жутковатой истории и было продолжение, то сведения об этом хранились только в феноменальной памяти Саймона Иллиана. Но карьере Метцова тем не менее пришел конец, жестокий конец – остров Кайрил.

– Майлз, – в четвертый раз пытался дозваться его Айвен. – Зря мы с тобой все это затеяли. Информация имеет гриф «После прочтения сжечь».

– Ну и что? Если бы в этом было что-то предосудительное, нам бы не выпала такая возможность. Чтобы вызвать файл, ты должен был прибегнуть к помощи декодера. Ты слышал когда-нибудь про шпиона, который битый час сидел бы в Генштабе, перелистывая секретнейшую информацию?

– Ты прав. – Айвен засмеялся и движением руки стер файл. Изображение на экране заметалось: кузен разворачивал стол. Затем послышались скребущие звуки: он энергично затирал подошвами следы на ковре. – Ничего не было. Никаких файлов. Никакой информации.

– Само собой. Нам с тобой далеко до шпионов. – Тут Майлз задумался, хмуря брови. – Однако… мне кажется, кто-то должен доложить Иллиану об этом небольшом проколе в мерах по обеспечению секретности.

– Только не я!

– А почему бы и нет? Представишь это наблюдение как свидетельство блестящей работы ума. Может, получишь благодарность. Только не проболтайся, что мы действительно сделали это. Хотя мы могли проверять твою теорию, а?

Айвен даже не ответил на шутку.

– Ты просто помешан на карьере. Чтоб я больше не видел твоей физиономии! Если я не дома, разумеется, – прошипел он.

Майлз улыбался, глядя на исчезающего с экрана кузена. Некоторое время он сидел в тишине, наблюдая, как мелькают цвета и оттенки на голографической карте погоды, и думая о командующем своей базы, а также о том, что претерпел непокорный пленный.

Хотя все это давние дела. Метцов через пять лет выйдет в отставку, выслужив двойной срок и двойную пенсию, и превратится в обыкновенного несносного старика. Главное – пережить все это по возможности тихо и незаметно. И исчезнуть с базы Лажковского, не оставив следов. И Метцов будет очередным пройденным этапом.

В следующие несколько недель Майлз занимался рутинной работой, которую находил вполне терпимой. Во-первых, прибыла партия новобранцев. Целых пять тысяч. В их глазах статус Майлза почти достигал человеческого. Когда дни стали короче и темнее, на базу Лажковского обрушился первый в этом сезоне снегопад, которому сопутствовал всесокрушающий ва-ва, длившийся полдня. Прогноз обоих явлений был сделан Майлзом точно и вовремя.

К тому же Майлзу удалось наконец избавиться от репутации первейшего идиота острова Кайрил (сию печальную известность он приобрел, утопив скат) – он уступил ее группе новобранцев, которые однажды ночью умудрились, запуская шутиху, поджечь казарму. На следующий день на нудном совещании по противопожарной безопасности Майлз внес стратегическое предложение – нанести решительный удар по тыловым коммуникациям противника и уничтожить его арсеналы (то есть исключить из меню новобранцев бобовую похлебку), – но под ледяным взглядом Метцова тут же прикусил язык. Однако после совещания серьезный капитан – начальник артиллерии базы – остановил Майлза и поблагодарил его за помощь.

И это называется романтикой военной службы! Долгие часы службы Майлз проводил, сидя в одиночестве в метеоцентре, изучая теорию хаоса, свои отчеты и окружающие его стены. Три месяца прошло, три осталось. Снаружи становилось все темнее.

Глава 5

Майлз уже вскочил с постели и оделся, когда до его все еще затуманенного сном сознания дошло, что сигнал – вовсе не оповещение о ва-ва. Он остановился, держа ботинок в руке. Не был этот сигнал также ни пожарной, ни боевой тревогой. Поэтому, чем бы он ни был, метеоролога базы это не касалось. Ритмичные завывания прекратились. Правильно говорят – молчание золото.

Он посмотрел на светящийся циферблат часов. Еще только вечер. Он проспал два часа мертвым сном после долгой поездки на Станцию Одиннадцать, где под снегом, на ледяном ветру устранял последствия зимнего урагана. Красная лампочка на переговорном устройстве у кровати была темна. Можно улечься снова – постель еще не остыла.

Теперь именно тишина мешала Майлзу погрузиться в блаженное тепло.

Он натянул второй ботинок и высунул голову из двери. Несколько офицеров, стоя на пороге своих комнат, строили гипотезы о возможных причинах тревоги. Натягивая на ходу куртку, поспешно прошел мимо лейтенант Бонн. Лицо его было напряженным, на нем читались беспокойство и досада.

Майлз схватил куртку и поспешил следом.

– Вам не нужна помощь, лейтенант?

Бонн оглянулся на него, поджав губы.

– Может быть, – кивнул он.

И Майлз присоединился к нему, втайне польщенный этим косвенным признанием своей небесполезности.

– В чем там дело?

– Что-то произошло в одном из хранилищ отравляющих веществ. Если это тот бункер, о котором я думаю, у нас будет чем заняться сегодня ночью.