Марья-царевна из Детской областной Баштовая Ксения

Дверь захлопнулась.

***

Советника молодой царь нашел в библиотеке. Огненный Змей стоял, упершись ладонями в столешницу и напряженно выглядывая что- то в огромной инкунабуле. Страницы книги перелистывались самостоятельно – замирали на несколько секунд, а потом вновь начинали переворачиваться сами по себе.

– Как это понимать?! – прошипел Кощей.

Испуганная царским гневом значиха – книгочея, отвечавшая за библиотеку, поспешно шмыгнула за ближайший стеллаж, не рискуя призывать на свою голову все громы небесные.

Змей поднял голову от толстого тома. Кудрявые волосы, перехваченные широким алым очельем, казалось, светились золотом.

– Что именно, мой царь?

– Она согласилась!

– Кто? На что?

– Царевна! – рявкнул он, уже не сдерживаясь. – Замуж! А мне что теперь делать? Чай, жена – не гусли! Наигравшись, на стену не повесишь!

Любопытная значиха, только выглянувшая из- за книжных полок, юркнула обратно, а Змей так и замер, пораженно уставившись на Кощея.

– Царевна из Яви согласилась замуж пойти? Сама? С первого раза?.. А Иван?!

– Спрашивал, – зло буркнул мужчина. – Не знает она никакого Ивана, никто за ней не придет.

Сердце грызла злоба. Это ж надо было такую неудачную царевну подобрать, что ее даже никакой царевич не ищет! Отец, небось, так не ошибался… Хотя нет, в Навь за полонянками обычно никто не приходил… Но ведь они- то и не соглашались замуж идти!

Огненный Змей задумчиво закусил пухлую губу:

– Не знает, значит… – на миг перевел взгляд на книгу, которую листал до этого, и вдруг широко улыбнулся: – Но это же не беда, мой царь. Осталось ведь еще два раза. Откажется хоть один – и можно не печалиться!

– А если не откажется?!

– Девицы, они, существа ветреные… Сегодня говорят одно, завтра передумать могут… – новая улыбка обнажила острые, змеиные, зубы: – Вот и надо, мой царь, помочь твоей полонянке дать правильный ответ…

***

Стоило двери захлопнуться, как чудовище на створке разразилось хохотом. Не смотря на бас, которым до этого говорил охранник, смех у него больше походил на хихиканье – высокое, девичье и чуточку даже смущенное.

Маша потрясла головой, путаясь собраться с мыслями. Нет, во всем происходящем что- то явно было не так. Впрочем, понять, во что же она, собственно, вляпалась, мешал все тот же хохот, а потому Орлова не придумала ничего лучше, как хмуро поинтересоваться:

– Ну и что смешного?

Толкового ответа она не ждала, но охранник вдруг снизошел до ответа:

– Все! И как ты, царевна, ответила. И как он удивился…

– Да не царевна я! – не выдержала Маша. Если уж попала в какой- то параллельный мир, так надо сразу все точки над I расставить. А то сперва, вот, царевной обзывают, потом и замуж зовут…

А вот тут, кстати, и вопрос возникает. А не из- за этого ли ее, собственно, под венец пригласили?

Нет, конечно, спроси у Маши еще раз, хочет ли она замуж – ответ был бы тот же самый, ничего не изменилось, благо кандидат в мужья был вполне симпатичный, а любовь… Любовь – это штука такая, которой, может и не существует вовсе. А потому – стерпится, слюбится: в этом вопросе Мария была вполне практичной…

Мысли, вот, правда, имели тенденцию скакать, как угорелые тараканы, но это дело десятое.

Сейчас стоило вернуться к ранее заданным вопросам. А именно – что такого смешного, почему Машу упорно называют царевной и, главное, где она, все- таки оказалась? А то за этими вопросами о женитьбе все это из головы вылетело. Тем более, что брак, это, конечно, хорошо, но дома- то кот некормленый!

И вот да, все- таки возвращаясь к нежданному жениху. Кто ее замуж- то позвал? А то все это, конечно, прекрасно, но мы же не в каком- нибудь там древнем Китае живем, чтоб имя мужа в день свадьбы узнавать.

– …Вот о чем я поэтому так и говорю, – закончило свою речь чудовище на двери, и Маша поняла, что все это время, пока она была увлечена своими мыслями, фантастический охранник что- то рассказывал, объяснял и доказывал…

Осталось только попросить повторить все это на бис.

Долго ждать не пришлось:

– Царевна, конечно, говорю, – осклабилась клыкастая морда. – Будь ты не царевна, тебя бы разве сюда принесли? Нет, конечно. Вот и получается, как не крути, царевна самая настоящая… Вот я поэтому так и говорю. Третий раз повторить?

– А сюда, это куда? – осторожно уточнила Маша, чувствуя, что она наконец пошла нужным путем.

– Так в Навь же! – будь у надверного чудовища плечи, оно бы ими пожало.

– Куда?!

Слово «Навь» было Маше смутно знакомо. Где- то она его уже слышала или, может, читала… Но что оно означало, Орлова не знала.

– Навь! Навье царство, то есть, – чудовище цыкнуло зубом, понимая, что и новое объяснение ничего пленнице не говорит и попыталось зайти с другой стороны: – Ну, есть Правь – мир богов, есть Явь – мир людей, из него ты, царевна, родом, а есть Навь – мир чародейства.

Сказанное начинало выстраиваться в систему, но все еще было настолько смутно…

– А вот этот… который замуж позвал… Он кто?

Надо ж, в конце концов, узнать имя будущего супруга.

– Царь Кощей! – горделиво обронило чудовище.

– Ка… Какой Кощей?! – оторопело выдохнула Маша. – Который «смерть Кощеева на конце иглы…»?

Охранник на миг скривился, словно размышляя о чем- то, а потом жизнерадостно согласился:

– Можно и так сказать!

– Скальпель мне в ухо… – только и выдохнула потрясенная Маша.

Попала в сказку, называется.

Ругаться Маша умела. По- настоящему, с подвывертом – благо, обучение в мединституте давало свои плоды, – но, когда твои пациенты еще не вышли из нежного возраста, их матери очень трепетно относятся к тому, что могут слышать дети. А уж как радостно они бегут к главврачу, докладывать, что педиатр ляпнул что- то не то… Получать выговор с занесением в личное дело не хочется никому. Так что, по большей части, приходилось фантазировать.

Впрочем, сейчас речь шла совсем не об этом. Маша только- только свыклась с мыслью, что она действительно попала в какой- то параллельно- перпендикулярный мир, и вот на тебе, новая радость. Мир оказался круто замешан на славянской мифологии.

И для полного счастья в женихи сватался Кощей Бессмертный.

Сказки Маша читала еще в детстве, но не знать, кто это мог бы только идиот. А вот то, что было известно, никаких счастливых мыслей не навевало. Даже если на миг предположить, что сказки – это сказки, и верить там особо нечему, образ персонажа был далеко не симпатичным.

Что там можно припомнить? Идет войной на Русь – уже не положительный герой. Якшается со всякими там Змей Горынычами, Бабами- Ягами и прочей нечистью – это кстати, тоже заставляет задуматься. Ворует всяких там Василис да Марий – вот за одно, становится ясно с какого перепугу Машу дверное чудовище царевной называет.

И вот, кстати, учитывая, что навскидку можно назвать десяток сказок, в которых Кощей кого- нибудь похищает, становится ясно, что ничего хорошего здесь пленнице не светит.

Может, он маньяк какой- нибудь?

…И вот за такого «принца на белом коне» Маша резко согласилась выйти замуж.

– Ossa metatarsi!1 – латынь, кстати, тоже очень хорошо подходит для ругательств. Хоть и не подходит по смыслу.

Но зато эмоции позволяет высказать.

Если первую фразу чудовище пропустило мимо ушей, то второе его заинтересовало:

– Чего баешь, царевна?

– Тихо сама с собой веду беседу, – привычно огрызнулась Маша. – Приятно поговорить с умным человеком.

Охранник осклабился:

– Приятно, оно, конечно, приятно. Только, где ж его найти, умного? Тут окромя тебя та и нет никого.

Орлова скривилась. Кажется, ей только что поведали, что считают ее дурнее таракана…

Впрочем, спорить сейчас смысла не было. Намного важнее было сообразить, что же делать дальше. Как выбраться из этой комнаты, как вернуться домой – тем более, что замуж как- то резко расхотелось: если бы у Маши спросили сейчас – она бы наотрез отказалась. Это все была минутная слабость.

Увы, но Кощей этого не знал…

***

– Правильный ответ, говоришь? – молодой царь задумчиво потер подбородок. – Как только его добиться?

Острые, звериные, зубы Огненного Змея резко контрастировали с обликом «добра молодца», под которым он сейчас скрывался.

– Есть много способов, мой царь. Самые простые – это, конечно, дыба, кнут… На худой конец – кувшин с пробитым дном, из которого на маковку вода капает… День – два – и царевна передумает.

Кощей поиграл желваками:

– Проще тогда уже сразу зачаровать. Прикажешь околдованной – она и откажется.

Сладкая улыбка:

– Нельзя, мой царь. Традиция гласит, что царевна должна дать ответ, идущий от сердца. А какое сердце у той, которой все блазнится? Так, уголек остывший, а не сердце.

Молодой мужчина дернул уголком рта:

– Пытки – не метод.

– Подумай, мой царь, подумай… Утро вечера мудренее… Вспомни, как люди из Яви пытали твоего прадеда… Он на двенадцати цепях больше ста лет висел. Если б не дурак, который просьбу ублажил, водой напоил, давно бы род твой прервался…

Мягкий певучий голос успокаивал и убаюкивал, туманил разум… Казалось, книжные стеллажи уплывают куда- то вдаль, уменьшаются с каждым мигом…

Металлическая корона сдавила голову, в виски будто огненные иглы вонзились. Наваждение спало, будто и не было.

– Я сказал нет! – рявкнул Кощей. – Никаких пыток! – В черных глазах полыхнули отблески алого пламени, и Огненный Змей отступил на шаг и покорно склонил голову перед правителем Навьего царства:

– Как будет угодно, мой царь, – в голосе советника проскользнули шипящие нотки, а пальцы царапнули по страницам старинной инкунабулы, оставляя на древнем пергаменте следы когтей…

– Другие идеи есть? – мрачно поинтересовался Кощей.

Огненный Змей вскинул голову: злые искры, пляшущие в глубине прозрачно – голубых глаз, медленно исчезали. До конца они, впрочем, так и не пропали. Только вот молодой царь этого не заметил, будучи занятым собственными мыслями да тревогами.

– Мне надо подумать, мой царь, поразмыслить… Дай мне пару дней срока, и я найду решение.

– Ты же сам говорил про три дня? – резко обронил мужчина.

Легкая улыбка тронула губы советника:

– Я назвал этот срок для тебя, мой царь. Думал, ты за три дня от нее избавишься, но старинная традиция не ставит границ. Полонянка может хоть век жить при дворе. Старуху, правда, ты и сам под венец вряд ли позовешь… Да и отправится она в Пекло или Ирий – а тебе опять срок подойдет, новую похищать… Подари мне пару дней, мой царь, и я дам совет, как добиться от царевны из Яви правильного ответа.

– А она?

Змей пожал плечами:

– Пусть живет при дворе, сидит в своей горнице… Что с ней будет?

Кощей на миг задумался, а затем резко кивнул:

– Так тому и быть, – и вышел из библиотеки, бросив дверь открытой.

Огненный Змей мягко скользнул к выходу из комнаты, осторожно, плавно прикрыл створку и так же неслышно вернулся к столу с книгой. Провел ладонью по поврежденным страницам, коротким жестом удаляя царапины с пергамента, и сладко улыбнулся:

– Подари мне всего пару дней, мой царь… И царевна даст правильный ответ…

Меж пухлых губ мелькнул раздвоенный гадючий язык.

***

Пучай- река, как всегда, была неспокойна. Серые, бурлящие волны неслись меж изрезанных водой берегов, вскидывались к самому Калинову мосту, протяжно шипели, оседая на алом металле переправы, через которую уже множество веков никто не переходил, но которую все надеялись взять штурмом.

Там, на противоположном, высоком берегу начиналась Навь. Там воздух искрился от магии, плотным облаком окутывающей весь мир. Один из трех, созданных Родом…

Там была жизнь.

А здесь… Лишь пепел, лишь мрак, лишь смерть…

Закутанная в серый балахон фигура медленно пошла вдоль берега. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо, мешковатая одежда прятала изгибы тела, и не определить было, кто идет вдоль Пучай- реки: мужчина? Женщина?

Капли ядовитой воды брызнули на ниспадающее свободными складками одеяние, и от грубой ткани пошел легкий дымок – там, где проклятая жидкость прожгла россыпь мелких дырочек.

Путешественник на миг замер, размышляя о чем- то, а затем развернулся и медленно направился в обратную сторону. До ночи еще далеко. Гость прибудет лишь после заката, не раньше…

…С каждым мгновением ждать становилось все труднее – ядовитые испарения от Пучая туманили голову, капли, взмывающие в воздух, обжигали плоть… Пусть на низком берегу все это было лишь условностью, но старинные чары, разделявшие миры, могли ранить жителей и того берега, и этого…

До ночи было еще далеко. Но это не значило, что время было потеряно. Его ведь всегда можно провести с толком…

Фигура в балахоне остановилась, вскинула голову к серому небу затянутому пеленой угрюмых облаков, а затем медленно опустилась на колени. Лишь когда спрятанная в широком рукаве ладонь коснулась потрескавшейся земли, ожидающий склонил голову, осторожно повел рукою. Там, где скользили костлявые пальцы, оставалась тонкая, пышущая алым пламенем полоса.

Очертив круг, ожидающий положил ладонь в его центр, и вновь замер, прислушиваясь к чему- то. Мгновение, второе… Если бы у того, кто нетерпеливо ждал полуночи, билось сердце, он бы считал его удары, а так… оставалось только ждать.

И надеяться, что на этот раз приказ царя Нияна удастся исполнить задолго до заката.

Иначе зачем все это устраивать?

***

Маша задумчиво закусила губу. Ситуация складывалась, мягко говоря, дурацкая.

Попала в сказку.

Встретилась с Кощеем Бессмертным.

И согласилась выйти за него замуж.

Просто чудесно.

Интересно, в бабу Ягу невесте обязательно превращаться, или жених на врача –педиатра согласится?

Хотя, честно говоря, и замуж как- то уже расхотелось.

Охранник решил, что молчание затянулось:

– Что не весела, царевна? Али беда какая приключилась?

Нет, он, похоже, издевался.

– А то, что вокруг творится – это не беда? – язвительно поинтересовалась Орлова. Настроение у нее, еще недавно пребывавшее в районе верхней отметки («Замуж!!! Меня позвали замуж!!!») медленно, но верно скатывалось куда- то ниже уровня канализации.

– Да какая ж это беда, царевна? Ну, подумаешь, царь Кощей в полон взял? Так гордиться надо, он тебя из тысячи других выбрал!

В полон, значит, взял. То есть, все- таки похитил. Забрал из родного города и притащил сюда, в эту самую… Навь. Так кажется этот мир магии назвали? А теперь еще и в жены зовет, для полного счастья.

– Горжусь, – мрачно буркнула Маша. – Вот сейчас шнурки поглажу и загоржусь еще сильнее.

Чудовище иронии не поняло. А может просто притворилось:

– Ну и правильно… Ты, царевна, главное, сильно не тоскуй. В Яви, может, и хорошо было, но та жизнь в прошлое ушла, а ты…

– Угу, – зло фыркнула Маша. – В прошлое, значит, ушло? Что воля, что не воля – все одно?

Только философствований в стиле Морского царя ей не хватало…

Чудовище смущенно промолчало, видимо, решив, что подобные разглагольствования чересчур пессимистичны даже для него.

Маша же не стала дожидаться ответа, и вновь оглянулась по сторонам. Пора было что- то делать…

Для начала стоило проверить, что там в сундуке, а затем определиться, как выбраться из комнаты, если сама дверь – ну или изображенный на ней охранник – не желает тебя выпускать.

Крышка сундука оказалась безумно тяжелой. Пусть замка на ней не было, но откинуть ее удалось с трудом.

Женщина осторожно опустилась на колени рядом с открытым ларем, запустила в него руки… Платья. Тяжелые сарафаны из атласных тканей, расшитые золотом и серебром, украшенные драгоценными камнями. Рубашки тонкого льна. На дне – изящные туфельки, которым больше походило определение из Гоголя «черевички» и алые сафьяновые сапожки.

Странно, конечно, все это.

Тут кто- то что- то про плен говорил. Похищение как- то трудно сочетается с подобными нарядами.

Или они от прошлой хозяйки комнаты остались?

– А… – Маша оглянулась на дверь и поняла, что она так до сих пор и не знает, как обращаться к охраннику. Нет, понятно, что по канонам жанра тут необходимо что- то вроде «эй ты, чудище окаянное», но с другой стороны диковинное создание сидит себе спокойно на створке, гадостей никаких не делает… Он же виноват, что его охранником создали…

А уж в том, что его именно «создали» сомнений не было.

– Тебя как зовут?

У чудовища от удивления даже морда вытянулась:

– Что?

– Звать тебя как?

– Куда звать? – настороженно поинтересовался охранник.

Маша тяжело вздохнула и попыталась изменить вопрос:

– Обращаться к тебе как?

– Зачем мне в кого- то обращаться? Что я, шишкун какой? – возмутился тот.

– Имя у тебя есть?

– Зачем оно мне?!

Тут, пожалуй, стоило остановиться, но Маша решила, что раз уж она начала, то надо идти до конца.

– Значит, нету… Я буду звать тебя Васей! Будешь Васенькой? – откуда это имя пришло на ум, женщина и сама не знала. Но в первый раз оно вдруг само прыгнуло на язык, а второй – произнеслось лишь потому, что останавливаться уже было поздно.

– Вас- с- сьяа… – как то долго и тягуче произнес охранник. Запнулся и вновь повторил: – Вас- с- съяа…

От свиного пятачка пошла в стороны тонкая светящаяся золотом спираль. Она кружилась и увеличивалась в размере, захватывая все большую площадь…

– Вас- с- съяа… – басовитый голос звучал колокольным перезвоном. Он одновременно был настолько громок, что его, наверное, было слышно, на другом конце вселенной, и, в то же время, настолько тих, что вряд ли покинул пределы этой комнаты…

Полыхнула яркая вспышка…

Проморгаться Маше удалось минут через пять, не раньше. На миг она даже испугалась, не спалила ли она себе сетчатку, но, к счастью, похоже, дело обошлось без излишнего травматизма.

Дверь была пуста. Резьба, украшавшая ее еще несколько мгновений назад, пропала, и сейчас створка была абсолютно гладкой.

В древесине Маша особо не разбиралась, но сейчас, глядя на гладкую темную поверхность, почему- то вспомнила определение «мореный дуб». А может, это и не дуб был, а какое- нибудь фейхуа…

Впрочем, Орловой было не до того, чтоб разбираться в том, из чего же собственно была изготовлена дверь. Хотя бы потому, что сейчас у молодой женщины были более насущные проблемы: например, нужно было разобраться, что за существо, сантиметров тридцать ростом, сидит сейчас на полу у входа и удивленно хлопает огромными глазами.

Больше всего диковинное создание напоминало зеленого человечка из космоса, как его рисуют во всяких дурацких мультфильмах. Худое, даже тощее, с непропорционально длинными руками – пальцы заканчивались какими- то подобиями присосок, и с огромными, на пол- лица глазищами. Для полного счастья существо было обряжено в алый кафтанчик, малиновые брючки и кожаные сапожки с широкими голенищами.

– Ты кто? – тихо выдохнула Маша.

Существо подняло огромные глаза на пленницу и тихим тоненьким голоском поинтересовалось:

– Где?

– Что «где»? – не поняла Маша.

– Где «кто»?

Даже небольшого опыта врача- педиатра хватило бы на то, чтоб понять, что если не перевести разговор на другую тему, то ничем хорошим он не закончится… Да и логика вполне определенно подсказывала то же самое… Но когда Маша слушала логику?

– Ты.

– Я? Что «Я»? Я ничего, я хороший…

Маша нервно хихикнула:

– Да я и не говорю, что плохой. Я просто не пойму, кто ты такой.

«Зеленый человечек» задумчиво почесал лысую морщинистую голову и неуверенно предположил:

– Коловертыш?

– Кто?! – Орлова и слов- то таких не слышала.

– Ну… Знаешь, ведьмам помогают, достаток приносят…

– Фамилиар, что ли? – это понятие Маша хотя бы в фентезийных книжках читала.

Существо обиженно надулось:

– Не знаю я никаких фамилиаров. Коловертыш я, вот!

Кощеева невеста только вздохнула:

– Звать тебя как, коловертыш?

Создание расплылось в широкой улыбке:

– Ва- а- а- асенька!

Маша замерла, потрясенно уставившись на «коловертыша». Сложить «два» и «два» и вспомнить, что сама несколько минут назад предложила называть «придверного монстра» Васенькой, молодая женщина могла. Правда, прочитанные в детстве сказки не сообщали о такой внезапной возможности. Маша где- то когда- то слышала иностранные истории о том, что всяким там пикси и брауни, помогающим людям по хозяйству нельзя дарить новую одежду – обидятся и уйдут, но что «поименование» может привести к чему- то подобному, полонянка даже не ожидала.

Впрочем, с другой стороны. Если охранник исчез, сменившись этим самым «коловертышем», получается, Машу никто теперь не держит, и можно для начала выбраться из этой комнаты, а потом поразмыслить над необходимостью столь срочного замужества…

И вот кстати, перед тем как выбираться, надо все- таки спросить про сундук. Тем более, что коловертыш, судя по всему, существо более разговорчивое, чем охранник. Правда, как об этом спрашивать… Да и хочется ли узнать, что все сарафаны, что лежат в ларце когда- то принадлежали другой «царевне», которая, если опираться на то, что рассказывают о Кощее сказки, наверняка уже покойница…

Маша собралась с духом – за грудиной что- то противно екнуло – и осторожно окликнула коловертыша:

– Васенька…

– Ась? – поднял на нее выпученные черные глазки коловертыш.

– А… Вот эти сарафаны, платья в сундуке… Они чьи?

– Так твои ж, царевна, чьи ж еще? – удивилось существо.

Маша нахмурилась. Происходящее все меньше и меньше походило на правду. То ли сказки о Кощее врали, то ли коловертыш придумал ответ, не озаботившись его правдоподобностью.

Хотя, с другой стороны, все может объясняться тем, что это создание появилось совсем недавно. Пусть оно и материализовалось на месте охранника, но сам Вася может, ведь не знать, что здесь происходит.

Хотя Машу царевной он так же, как и его предшественник называл…

Впрочем, разбираться, что здесь происходит, почему ее так называют, и чьи там платья валяются в сундуке – можно будет чуть позже. Сейчас стоило все- таки выбраться в коридор и осмотреться по сторонам. Тем более, что есть очень хочется.

А дома еще и Маркиз не кормленный.

Орлова решительно захлопнула крышку сундука и, встав, направилась к двери.

Стоявший у самого входа коловертыш наблюдал за пленницей, склонив голову набок.

– А ты, царевна, куды?

Хороший вопрос. Если бы Маша еще на него ответ знала.

– Туды, – хмыкнула женщина, судорожно подыскивая чуть менее обтекаемый ответ.

Странно, но Васеньку устроило и такое сообщение:

– А, ну туды – эт конечно… Эт важно… – Диковинное создание сдвинулось в сторону, освобождая проход.