Последний великан Рудазов Александр

В народе говорят, что у Чертовой Пасти нет дна. Может, так оно и есть на самом деле, но Лоренцо досужим сплетням верить не привык. Мало ли что выдумает неграмотное мужичье? Каждый вечер оставляют блюдечко сметаны домовому, перед рыбной ловлей просят прощения у водяного, у входа в лес кланяются лесному хозяину… Ну разве можно всерьез воспринимать подобные суеверия?

Хотя иногда, конечно, случается такое, что поневоле призадумаешься…

Горная тропа извивается так причудливо, что только самый зоркий следопыт с уверенностью скажет – да, это все-таки дорога, а не просто сравнительно ровный участок камня. К счастью, Лоренцо – именно такой следопыт.

Жаль только, что остальные этого совершенно не ценят.

– Далеко еще? – высунулась из паланкина холеная девичья ладошка. – Ты говорил, что тут рукой подать!

– Так оно и есть, ваша светлость, – вздохнул старый егерь. – Потерпите еще чуть-чуть…

– Но только чуть-чуть! – строго погрозила ему пальчиком молодая графиня. – Паула, где мой веер?!

Лоренцо что-то неразборчиво пробормотал. Он проклинал тот час, когда польстился на деньги этой взбалмошной дворяночки. С утра грызло нехорошее предчувствие – сердце опытного охотника подсказывает, что ничего из этой затеи не выйдет.

А если и выйдет, то совсем не то, чего так хочется графине Алисанде.

– Лоренцо, почему мы остановились? – требовательно воскликнула девушка через несколько минут.

Высунуться из паланкина и поглядеть самой ей даже в голову не пришло.

– Завал, ваша светлость, – пожал плечами старик. – Хода нет. Вон, даже табличка висит…

Графиня недовольно заворчала, однако все-таки соизволила выбраться из носилок, в коих пребывала с самого утра, спасаясь от удушающей жары. Впрочем, существовала эта жара только в ее воображении.

Когда юная дама наконец показалась наружу, на ней моментально скрестились десятки жадных взглядов. Все-таки фройляйн Алисанда несказанно хороша собой – неудивительно, что за ее руку так яростно бились бароны и графы, герцоги и князья…

А победил всех самый настоящий королевич. Его высочество Матеуш со дня на день должен был лично приехать за своей невестой. И вот ведь стукнуло в очаровательную головку – преподнести жениху драгоценный подарок. Специально разузнавала, что могло бы понравиться такому великолепному кавалеру, как Матеуш Охотник.

И разузнала-таки.

Лоренцо оперся на верную рогатину, скептически рассматривая весь этот балаган. Подумать только, собрались на охоту, как на пикник! Юные пажи, преданно взирающие на свою королеву, стайка щебечущих камеристок, пожилые служанки… Даже повара прихватить не забыла! А настоящих охотников – всего ничего, да и те, честно сказать…

Графский сокольничий с важным видом держит на руке не менее важную соколиху – Миранду, любимицу графини. Псарь с трудом удерживает свору тощих борзых с глазами умирающих стариков.

Они бы еще терьера-крысолова прихватили, ей-богу…

Сам-то Лоренцо снарядился по полной программе – все-таки не на зайцев собрался охотиться. За спиной висит огромный арбалет, стрела из которого может насквозь пробить каменную стену. Хорошо, что отец кюре этого не видит – эдикт о запрете на арбалеты все еще действует. Хотя внимания на него обращают все меньше и меньше – что там арбалеты, когда за границей вон какое чудо появилось, замковую стену в клочья разнесет! «Пушка» называется. Такая и правда коли пухнет, так уж пухнет…

А впереди и в самом деле возвышается завал, полностью перегораживая проход. Да не природный, а рукотворный – камни и доски сложены очень аккуратно, заметны следы кирки и молота. Почти десять футов в высоту – так просто не переберешься. И табличка висит с двумя простыми словами – «Вход воспрещен».

– Что там написано? – требовательно спросила графиня.

Лоренцо удивленно посмотрел на нее, а потом вспомнил, что фройляйн Алисанда не умеет ни читать, ни писать. А и в самом деле – к чему это богатой и знатной красавице? Да и королевич Матеуш выбрал ее отнюдь не за грамотность.

Впрочем, и не за красоту – просто владения ее светлости очень удачно округляют границы пока еще некрупного королевства. Ну а раз подвернулся такой удобный случай соединить приятное с полезным…

– Здесь написано «Вход воспрещен», ваша светлость, – покорно прочел табличку старый егерь. – Думаю, хозяин этих мест не желает принимать гостей…

– Вздор! – возмущенно воскликнула Алисанда. – Ты забываешься, старик! Кажется, пока еще я хозяйка этих земель! Немедленно разобрать завал!

– Неладно вы придумали, ваша светлость, ох, неладно… – вздохнул Лоренцо, пока десяток дюжих мужиков, кряхтя и переругиваясь, проделывали в старой баррикаде проход. – Не стоит на него охотиться, не кончится это добром…

– Вздор! – повторила графиня. – Ерунда! Я охотилась на кабанов, и ничего страшного не случилось!

Лоренцо тактично не стал напоминать, что взбешенный секач в тот раз вспорол брюхо кобыле графини и только чудом не убил ее саму. Короткая память пустоголовой дурочки не удержала неприятных моментов охоты – запомнился только триумф, когда она гордо попирала ногой убитого кабана.

Убитого, между прочим, как раз Лоренцо.

Вслух он пробормотал только то, что на сей раз дичь ожидается немного крупнее, чем кабан. И намного умнее.

– Он ведь разумен, ваша светлость, это не животное, – все еще продолжал уговаривать ее охотник.

– То есть, он умеет говорить? – надула прелестные губки графиня. – Уметь говорить – это еще не значит быть разумным!

– Это уж точно… – вполголоса согласился Лоренцо, саркастично глядя на «охотницу». Графиня даже оделась так, словно собралась на бал, а не в горы.

Примерно через час завал был разобран и процессия двинулась дальше. Впереди уже виднеется резкий обрыв – Чертова Пасть. А рядом возвышается башня, сложенная из грубо вытесанных гранитных блоков. Огромная башня – больше центрального донжона в замке ее светлости.

Впрочем, судя по размерам двери, хозяин у нее также соответствующий.

– Эгей, великан, выходи! – звонко крикнула Алисанда, когда до цели оставалось всего ничего.

Лоренцо только застонал, в отчаянии закрывая глаза. Худшего начала охоты нельзя было даже представить.

В башне что-то приглушенно заворчало и загремело. Звуки такие, как будто кто-то с шумом бросает с большой высоты мешки, набитые камнями.