Князь Рус. Посланец Сварога Лопатин Георгий
– Почему? – поинтересовалась Ильмера.
– Во-первых, нам нечего делать в городе. Или ты хотела пробежаться по рынку?
– Нет. Чего там делать? – вполне искренне удивилась сестра.
– Хм-м… Во-вторых, это опасно тем, что можем не уследить за командой, и кто-нибудь сбежит.
«Ну да, сейчас матросы, как правило, плавать умеют, сиганут за борт – и ищи их свищи», – подумал Рус.
– А если встать рядом с городом, то возможен массовый побег, ибо искушение оказаться дома или на ромейской земле будет уж очень велико. Если Херсонес им и не родной город, это всяко лучше, чем служить явно психованному варвару…
– Свяжем, – предложил уже брат.
– Тоже вариант, – согласился Рус. – Только вот беда: судно местные знаю, и вдруг выясняется, что вместо хорошо знакомого им купца на нем заправляют какие-то дикие варвары.
– Мы в своем праве!
– Это по нашему праву мы в своем праве, хе-хе, а по их праву мы обычные разбойники, обманом захватившие судно.
– Они травили отца вином, как и нас с ним!
– И опять-таки это мы теперь знаем, что свинцовый сахар – яд, а они об этом могут и не догадываться, ну или сделают вид, что не знают, и доказать этот факт со всей очевидностью в короткие сроки мы не сможем. В любом случае могут начаться проблемы вплоть до попытки захвата нас силами ромейского флота. Не отобьемся и в итоге сами попадем в темницу. Согласимся на добровольную сдачу со справедливым судом, так это может затянуться даже не на недели, а на месяцы, а у нас каждый день на счету. Не зря же сам Стрибог нам столько времени сэкономил!
В общем, место для ночевки нашли в небольшом заливчике с рыбацкой деревушкой. Обустроили лагерь, так, чтобы лагерь матросов оказался в окружении из трех лагерей дружинников. В целом побег исключался, разве что всей толпой ломанутся в воду, но тут галера, а на ней Ильмера с луком, что сразу показала свою меткую стрельбу, выбрав в качестве мишени дерево на берегу.
Ночь прошла спокойно, разве что заявился какой-то дедок из деревни, чтобы выяснить, что к чему. Оказывается, вся деревня опустела к моменту входа галеры в залив, жители попрятались в каких-то местных пещерах. Оно и понятно: вдруг пираты за рабами заявились. Но поскольку на грабеж поселения даже намека не было, послали на разведку кого не жалко и на кого даже самые нищие пираты не позарятся.
Поскольку до Херсонеса было недалеко, километров десять, то Рус решил именно тут избавиться от гонцов – начальника охраны купца с одним сподручным.
К городу решили вообще не приближаться и обойти его стороной, хотя да, Рус хотел хоть мельком посмотреть на поселение, может даже, пройтись по его улицам, а то, может, и не доведется взглянуть на хоть и окраинный, но центр цивилизации в связи с предстоящими событиями, но увы. Рисковать и нарываться на неприятности ради любопытства было просто глупо.
В общем, позавтракали, принесли необходимые жертвы и требы Стрибогу и отчалили. Жертвы с требами, видать, были приняты с благосклонностью, потому как ветер дул вполне крепкий и попутный.
Второй раз заночевали где-то в районе перешейка Керченского полуострова. Тут тусовались какие-то местные кочевники, жалкие остатки некогда великих сарматов. Нападать они и не думали, наоборот, нацелились на торговлю, и Рус прикупил пяток баранов, которых тут же зажарили и съели.
«Может, занять Крым? – осоловев от мяса и глядя на огонь, подумал Рус, коего ну вообще никак не вдохновляло переться на север в дебри и болота. – Весь народ сюда, конечно, не переселить, но четверть или даже треть, союз славян и еще кого-нибудь, вполне реально. Выбить отсюда всех этих вонючек, а вместе с ними и ромеев, и превратить полуостров в неприступную крепость. Всего-то и надо как следует укрепиться на севере, построив там натуральную стену по типу имени Адриана в Англии, тем более что длина этой стены будет куда как меньше островной, километров десять-двенадцать. Тьфу, а не расстояние! Если всем миром навалиться, то за год отстроить можно! Собственно, если даже работать на возведении стены станет всего пятая часть переселенцев, самые крепкие мужчины плюс всех рабов загнать на стройку, то есть совокупно сто тысяч человек, это по десять тысяч на километр, тысяча человек на сто метров, или десять человек на метр. Да какой год?!! За десять дней справятся!!! Да пусть за сто, если делать нормальную стену, а не просто земляной вал. А с преодолением водных препятствий у кочевников не ахти, да и свой флот, пусть и москитный, но будет…»
Идея с каждой минутой нравилась Русу все больше и больше. Фантазия уже начала рисовать картинки одну лучше и фантастичнее другой, буквально рай на земле. Если подумать, то место со всех сторон преотличное. Климат – курорт, зима не такая, как на севере, по полгода с сугробами выше головы.
С водой в целом тоже неплохо. С крымских гор стекает порядка десяти рек и речушек. Если с ними поработать, все тем же миром построив дамбы и сделав запасы воды с бережным расходованием, создав ирригационную систему орошения степей, то хватит на все, как на сельское хозяйство, так и на животноводство. Эти дамбы даже можно использовать для механизации: поставить водяные колеса и крутить с их помощью хоть жернова, хоть молоты кузнечные поднимать.
С полезными ископаемыми тоже неплохо: соль, известняки, глина, строительный камень, даже нефть с газом есть (газ, правда, сейчас нет возможности использовать по назначению), а главное, что есть железо, что еще долго останется мерилом силы, богатства и власти. Как раз где-то здесь, на Керченском полуострове есть залежи железной руды, что хватит на несколько столетий при нынешних способах разработки.
«Но нет ни одной бочки меда без ложки дегтя», – опечалился Рус.
А ложка эта, которая с дегтем, заключалась в проблеме с топливом. Лесов почти нет, как и нет от слова совсем каменного угля, даже самого поганого – бурого. По крайней мере Рус об этом в своем времени ничего не слышал. Можно, конечно, привезти, у кого-то купить, но это ненадежно. Собственно, авары сто процентов перекроют кислород и будут поставлять топливо, только если засевшие в Крыму славяне покорятся. Ромеи с юга, скорее всего, также наложат эмбарго, ведь их вышибли из Крыма. И все, других поставщиков тут нет.
«А если не вышибать и оставить им тот кусочек южного побережья, что они контролируют сейчас? – подумал он. – Они же станут основными покупателями железной и стальной продукции…»
– Нет, это в лучшем случае консервация, – вздохнул он. – О каком-либо развитии общества придется забыть. А потом и вовсе может начаться деградация. Бытие определяет сознание. Ограниченность территории, да еще окруженной врагами на многие столетия, порождает ограниченность мышления и некую внутреннюю мелочность… Как пример – все эти Литвы и Латвии с Эстониями. Карманные собачки. Крикливые, но даже укусить никого как следует не в состоянии. Так и мы можем стать такой же цепной собачкой с поводком в руках сначала у ромеев, а потом у еще кого-нибудь, тех же авар, что станут натравливать нас на своих врагов.
В общем, Рус пришел к неутешительному выводу, что даже если никто не захватит Крым, стена все-таки не панацея, полуостров станет западней, котлом, в котором придется вариться в собственном соку, что не есть хорошо.
Есть, конечно, другие примеры, позитивные, та же Англия или там города-республики Италии типа Венеции, Генуи и иже с ними, но там и рынок более обширен, а Крым окажется ограничен лишь Черным морем.
На следующий день удалось прорваться в Азовское море, и тут пришлось хорошо поработать гребцам, во-первых, ветер подкачал, ослаб, да и дул в прежнем направлении, то есть теперь не в корму, а в левый борт. Так что парус стал только мешать, а во-вторых, в Керченском проливе было довольно мощное встречное течение.
Но пробились, а дальше течение и частично ветер (гребцы лишь компенсировали время от времени ветровой снос, что не мог исправить руль) вновь подхватили судно и понесли галеру вдоль восточного берега.
Заночевали на берегу, что имел сильную заболоченность. Нездоровые места. Но оно, как оказалось, к лучшему, ибо эта территория и дальше на восток до Каспийского моря находилась под контролем очень воинственного народа – аланов. К счастью, они, как и все нормальные люди, топкие места, полные комаров с прочим гнусом, не жаловали, так что местность была пустынна и нападения можно было особо не опасаться, хотя бдительности никто не терял.
Четвертый день пути гребцам пришлось серьезно поработать. Тут и ветер снова подкачал, ну и опять пришлось идти против течения. Как бы там ни было, медленно, трудно, но дошли до дельты Дона и обосновались на одном из небольших островов.
– Ну вот, до реки дошли в два раза быстрее, чем рассчитывали, – весело сказал Рус, хлопнул по плечу кормчего и стал осматриваться.
В дельте Дона полно островов, больших и малых, поросших рощицами и кустарником, не говоря уже о всяком камыше с рогозом, и он помнил из памяти будущего, что тут довольно долго безобразничали и скрывались казаки, так что татары с ними ничего не могли поделать. А значит, и сейчас ничего не препятствует тому, чтобы тут обитали какие-нибудь речные пираты. Было бы кого грабить.
«Собственно, а есть кого?» – задался вопросом Рус и адресовал его кормчему.
Клеарх по этому вопросу ничего внятно пояснить не мог. Если и есть какая-то движуха на реке, то он о ней не знал. Купцы торгуют на морском побережье и стараются не входить и не подниматься по рекам сколько-нибудь далеко. Это сильно ограничивает галеры в маневренности, делая их легкой добычей.
Да кому тут и чего на реке делать? Кочевники с водой дел предпочитают не иметь. Разве что оседлые рода… Беглые рабы? Какие-то отщепенцы-кочевники? Эти в принципе могут. Так что десяток дружинников всегда бодрствовал, всматриваясь во тьму. Но обошлось. Никто на них напасть не рискнул. Если вообще было кому.
16
С первых же минут подъема вверх по реке настроение Руса упало ниже плинтуса. Он рассчитывал дойти до запланированного места – района наибольшего сближения Дона с Волгой за два дня, но видя, с какой скоростью идет галера, быстро понял, что несколько ошибся в своих расчетах.
Под мерный бой барабана, задающий ритм, гребцы мерно взмахивали веслами, толкая судно вперед, но скорость из-за встречного течения оставляла желать лучшего, от силы десять километров в час. Это еще ветер дул попутный! И Рус с ужасом ждал, что этот помощник вот-вот исчезнет, очень уж ветер вел себя… ветрено. То так задует, то этак, постоянно менял как силу, так и направление.
Как бы там ни было, к вечеру, когда установился штиль и гребцы окончательно выбились из сил, пройдя чуть больше ста километров, дошли до места впадения в Дон какой-то крупной реки с правой (восточной) стороны. Рус лишь каким-то чудом вспомнил, что этот приток называется Маныч.
Результат, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Ему оставалось надеяться, что не выбьется из общего плана за счет сэкономленных за счет шторма дней. Но что-то парню подсказывало, что выбьется.
«Завтра, если повезет и будем идти с прежней скоростью при попутном ветре, доберемся до Северского Донца, а это всего треть дистанции, если не четверть», – подумал он, окончательно падая духом.
По крайней мере становилось понятно, почему купцы предпочитают не соваться в речные акватории. Идея поймать языка-авара ему окончательно разонравилась.
– Всадники, – указал Славян рукой в степь.
В паре километрах от них действительно виднелись три всадника. Приблизившись к судну, они покрутились, посмотрели и ускакали обратно. То ли пастухи, то ли дозорные. Все-таки река – граница между территориями племенных союзов кутригуров и утигуров, а они сейчас на левом (восточном) берегу Дона, то есть в зоне ответственности утигуров. До этого момента аборигенов как-то не встречали, что даже удивительно.
«Но это не значит, что нас не видели», – подумал он, решая, как поступить.
Тут было два пути: или отчалить и переместиться на западный берег, или дождаться делегации от местных. Они ведь не обязательно проявят агрессию и попытаются захватить судно. С их стороны это будет слишком самонадеянно, ибо вряд ли смогут выставить больше полусотни воинов, да и должны понимать, что судно в любой момент может отчалить, оставив их с носом. А значит, с большей долей вероятности, следует ожидать мирного разговора и торговли. Рус уже продумал легенду.
Степняки числом в два десятка человек появились часа через два, к самому закату, когда все успели поужинать. Количество гостей и их спокойное поведение сразу дало понять, что боевых действий ждать не следует.
– Кто вы?! – спросил степняк лет сорока в богатом ламеллярном доспехе. – И что делаете на моей земле?!
– Купцы, уважаемый! – чуть склонился Рус, что специально переоделся в шмотки торговца, чтобы соответствовать выбранной роли.
Пришлось даже подискутировать на эту тему с братом и сестрой, заодно объясняя свои мотивы дружинникам, что также могли понять его не так.
– Я же не собираюсь становиться торговцем, это просто маска, военная хитрость…
Вообще не сказать, что Рус был полиглотом, но помимо ромейской греко-латинской мовы ведал и язык главных врагов славян – гуров. Собственно, не сильно он отличался от славянского, все-таки гуры – это те самые протоболгары, так что разница была как между современным русским и, скажем, белорусским языками.
– Торговец?
– Да. Торгую вином, маслом, тканями и всем, что только может принести прибыль.
– Не помню, чтобы торговцы заходили в реку…
– Я молодой купец, только начал свое дело, хоть отец и не пожалел средств на мое снаряжение, вон какой корабль дал, но все основные направления уже поделены между старыми торговцами, и вклиниться туда очень трудно и разорительно. Могут ведь и пиратов на меня натравить, чтобы избавиться от конкурента. Так что я, чтобы не разориться и получить доход, ищу новые рынки. И вот решил попробовать подняться по реке и попробовать вести торг с вами.
– Вот как? Это интересно…
«Ну еще бы, – хмыкнул Рус. – Не надо быть гением, чтобы понять выгоду тех, кто живет сильно выше по течению Дона, ведь все черноморское и азовское побережье контролируется живущими там родами, которым нужно платить пошлину за доступ к торговым площадкам, а то и откровенно враждебными племенами, вроде тех же аланов, кои могут просто ограбить. Так что если купцы будут сами пробиваться к ним, то это кочевникам только в радость».
– Приглашаю тебя к моему очагу испить вина, уважаемый…
– Меня зовут Томуз, сын Фарса, главы рода Калаус.
– А меня звать Оптил, сын Герасима.
– Приветствую тебя Оптил, сын Герасима, на моей земле.
Томуз слез с коня и поручкался с Русом, как было принято в это время, то есть не ладони сжимали, а в районе локтя или запястья. Сели на ковер, и Рус воздал благодарность Стрибогу, что направил легкий ветерок так, чтобы ядреную вонь прежде всего конского пота от кочевника сносило в сторону.
Впрочем, если быть справедливыми, то вонь от самого утигура не столь уж и сильна, по крайней мере какую-то гигиену эти кочевники все же соблюдали. Рус сам раньше вонял так же, если не мощнее. Это сейчас, когда он стал мыться при первой возможности, чужой запах стал чувствоваться резче. По поводу его частого мытья, кстати, на него его брат с сестрой, а также дружинники стали коситься, но пока не лезли. И с этим тоже еще предстояло что-то делать.
Ильмера, переодетая в служанку (для чего пришлось напомнить ей ее согласие выполнять все его распоряжения, какими бы они ни были, а то очень уж противилась отведенной ей роли), подала Томузу кубок с вином, едва удерживая на лице маску доброжелательности. Рус, мысленно хмыкнув, глядя на нее, первым отпил из кубка, хоть и пришлось пить то самое «свинцовое» вино.
«Ничего, проблююсь», – подумал он, тем более что для того и не наедался, плюс масла употребил.
Дальше потек малозначимый «ритуальный» разговор про стада, погоду, здоровье, жен, родителей, детей и так далее, и тому подобное. Если «ужать воду», то получалось, что воды как раз не хватает, солнце иссушило траву, отчего скот худой, а сами стада тают как снег под тем же солнцем весной. Приплод гибнет из-за нехватки молока, так что приходится убивать двух из трех телят, чтобы оставшийся был сыт. Степь и правда выглядела серо-желтой.
Так же для Руса выяснился один нюанс, чего раньше не знал ни реципиент, ни сам вселенец, а именно тот факт, что по крайней мере часть гуров, около трети, не чистые кочевники, а этакие полуоседлые, и многие рода вполне занимались земледелием. Что скотоводство у них челночное, с разделением на летние и зимние пастбища. Вот по ним-то засуха и жахнула, что называется, наотмашь, угробив элемент земледелия.
Но и чистых скотоводов тоже придавило, и они смещались со своих круговых кочевий на земли полуоседлых, из-за чего в степи то и дело шла перманентная резня племен между собой за лучшие пастбища.
«Тем самым стачивают свои силы перед угрозой со стороны авар, которые в конечном итоге воспользуются их ослаблением», – подумал Рус.
Впрочем, в этой части для него не было ничего нового. Так было, так есть и так будет еще очень долго.
Лишь когда они уговорили один трехлитровый кувшинчик и собеседник похорошел, стало возможно перейти на сторонние и более интересные Русу темы. В частности, он, напирая на свой торговый интерес, хотел узнать, кто где находится, у кого с кем какие отношения, ну и, конечно же, про авар.
– У меня есть не самые достоверные сведения, что эта река в одном месте, дальше на севере, очень близко сходится с другой столь же большой рекой – Волгой, что впадает в Каспийское море.
– О! Ты хочешь попасть в то море?!
– Да, другой водный путь через Кубань и Терек держат аланы, а они слишком жадны, да и путь не самый удобный: горный участок очень мешает, много по тропам не провезти, сами речки мелкие, особенно в верховьях. Так что мне очень хочется знать, что за рода и племена там живут. Знаешь ли ты о том что-то?
– Хм-м… – нахмурился Томуз. – Знаю, и скажу тебе Оптил, что в не самое удачное время ты решил открыть новый торговый путь.
– Что ты этим хочешь сказать, уважаемый Тормоз… э-э… Томуз?
– Через Волгу на наши земли то и дело пытаются пробиться чужие племена, мы с оногурами, что кочуют севернее, и савирами, кочующими на юго-восток, их сдерживаем… Даже аланы приходят с ними биться, так что обстановка для торговли не самая лучшая. Они не знают пощады, ибо жестоки, как бешеные звери, пьют кровь и поедают печень поверженных ими воинов…
Читать бесплатно другие книги:
