Турнир Глушков Роман

Говорят: в конце концов правда восторжествует; но это неправда.

А. П. Чехов

Глава 1

Зона № 32, США, штат Орегон,

окрестности вулкана Маунт-Худ.

Ноябрь 2016 года.

Америка – страна больших возможностей…

…И больших разочарований! Хотя, конечно, тот факт, что все мы до сих пор живы, не позволял нам разочароваться в Америке окончательно. Она приняла меня и мой отряд не слишком гостеприимно, вывалив нам на головы массу неприятных сюрпризов, но мы давно привыкли к подобным потрясениям и потому не удивились. Главное, что не угодили с ходу в эпицентр очередной заварушки. По крайней мере, в Орегоне, куда нас зашвырнула нелегкая, боевые действия вроде бы не велись.

Впрочем, местное спокойствие очень уж сильно смахивало на затишье перед бурей. Почему я так считал? Да потому что, черт побери, мы снова очутились в аномальной зоне! А в двух предыдущих, где мы побывали до этого – Дубайской и Скважинской, – нам пришлось вдоволь намучиться и навоеваться. Так что и здесь, в Орегонской аномалии, мы рискуем умереть от чего угодно, но только не от скуки.

– Как же в вашей Америке холодно! – зябко поежившись, пожаловалась в очередной раз Шира Крамер. – А ведь еще сутки назад здесь было лето! Пускай не жаркое, но зуб на зуб у меня вчера попадал. А сегодня вы только гляньте!..

– Не вчера, – перебил я нашу новую боевую подругу, присоединившуюся к нам в Скважинске. – Не знаю, что произошло этой ночью. Но теперь я точно уверен: она длилась для нас не двенадцать часов, а как минимум – три месяца. Вон, погляди – и трава успела высохнуть, и листья с деревьев облетели.

Я указал в окно «Доджа» на растущие вдоль дороги клены. Сосны, ели и пихты, которых в орегонских горах было значительно больше, выглядели как прежде. Хотя я не удивился бы, если бы в аномальной зоне они тоже сбросили свои иголки. Или вовсе перекрасили их в какой-нибудь причудливый цвет.

– Хрен с ними, с листьями! Я вот боюсь, что вскоре тут снег повалит, а у нас с собой как назло ни тулупов, ни валенок, ни даже теплых подштанников, – заметил сидящий за рулем Бледный, глянув на небо, затянутое низкими серыми тучами.

– Зато у нас есть три ценных пакаля, – ответил я. – Не знаю, как ты, майор, но когда я думаю о них, эта мысль согревает меня получше шерстяных кальсон.

Обернувшись, я поглядел на трясущихся в кузове пикапа Крупье и Гробика. Пакали пакалями, а этим двоим теплое белье точно не помешало бы, пусть они и напялили на себя всю одежду, какая еще осталась у них в запасе.

– Э-хе-хе, – вздохнул Бледный. – Очень рад, босс, что вы полны оптимизма. Да только я бы на вашем месте не стал обольщался по этому поводу. Когда мы в последний раз видели Кальтера, у него в руках тоже были два не самых дешевых пакаля. И где он сегодня?

– Где Безликий сегодня, там все мы окажемся рано или поздно, – отмахнулся я. И, не желая обсуждать мрачную тему, обратился к аль-Наджибу, пристроившемуся на заднем сиденье вместе с Широй: – Так что вы можете нам рассказать, Демир-паша, насчет скоропостижно скончавшегося лета? Что именно сделали «серые»: ускорили ход времени или просто позволили нам выспаться на год вперед? Хотя, сказать по правде, лично я не чувствую, что этот долгий сон пошел мне на пользу.

– Для чего вообще может быть использовано ускорение времени? – пожал плечами шейх. Он успел поработать на «серых» и был уволен ими в Дубае за допущенную ошибку, после чего они приписали штрафника в качестве наказания к моему отряду. Отряду наемников под командованием полковника Родиона Грязнова, более известного миру как Грязный Ирод. – Разве изменится хронология событий кинофильма, если вы быстро промотаете вперед видеозапись? Скорее всего, здесь имеет место второй вариант. Нас просто вывели из игры на определенный срок, а потом опять выпустили на арену.

– И зачем, по-вашему, с нами так поступили?

– Хороший вопрос, полковник… Если обычно игра «серых» начинается в момент образования аномальной зоны, смею предположить, что все пакали в Орегоне за три месяца давно собраны либо квестерами, либо вольными искателями. В связи с чем мне на ум приходит только одно объяснение: нам поручат разгребать последствия отгремевшего здесь турнира.

– Не скажу, что меня огорчает такая грязная работенка, – отозвался Бледный. – Хотя, конечно, все зависит от цены. Но если за уборку трупов «серые» тоже хорошо платят – что ж, тогда я снова в игре!

– Вы забыли одну мелочь, – добавила Шира. – Мы до сих пор не выяснили, что за чертовщина здесь творится. И раз связи до сих пор нет, значит, эта дрянь еще не прекратилась, ведь так?

– Наверняка, – подтвердил я, памятуя наш опыт участия в прошлых играх. – И дрянь эта, если следовать логике «серых», должна быть покруче той дряни, с которой мы воевали в Скважинске.

– …И которая всех нас однажды все-таки прикончила, – напомнила Крамер о том, о чем я и так вспоминал с содроганием чуть ли не ежеминутно, поскольку это случилось совсем недавно. Или, вернее, не случилось – это был тот вариант нашего будущего, который аннулировали «серые». Что, однако, не помешало ему сохраниться у меня в памяти как свершившемуся жуткому факту.

– Твою мать!.. – внезапно выругался Бледный и ударил по тормозам.

– В чем дело, майор? – поинтересовался я, когда машина остановилась.

– Посмотрите вон туда, босс! – Одной рукой он указал налево, а другой поспешно вынул из кобуры пистолет. Глядя на майора, я проделал то же самое, хотя не наблюдал в указанной стороне никакой угрозы. Обычное фермерское поле, засаженное яблонями. Из приметных деталей – разве что привязанное к крестообразному столбу большое пугало, оставшееся здесь с лета. Правда, на полях, мимо которых мы уже проехали, нам такие еще не попадались, но там их могли просто-напросто вовремя убрать.

– С каких это пор ты стал бояться соломенных чучел? – с усмешкой поинтересовался я, однако пистолет назад не спрятал.

– Где вы видите чучело, босс?! – удивился в свою очередь Бледный. – Да это же прибитый к кресту жмурик, только сгнивший!

– Неужели? – Я присмотрелся получше. Ну да, если включить воображение, можно и впрямь принять фермерское пугало за распятый на кресте истлевший труп. Как, впрочем, и наоборот – принять настоящий распятый труп за обычное пугало.

Бледный был моложе и глазастее меня, так что я не стал с ним спорить. Но если он прав, надо бы пойти и проверить, что за дикие судилища устраиваются в этих краях. Если казненного не похоронили, а выставили напоказ, значит, это было сделано в назидание тем, кто мог пойти по его стопам, что бы он там ни натворил.

– Съезжай на обочину, – велел я Бледному, – и айда глянем на твоего Мудрого Страшилу.

Бледный свернул с проселка и остановил «Додж» у кромки поля, возле крайнего ряда яблонь. Отсюда до цели было совсем недалеко – шагов тридцать. Если это действительно мертвец, те, кто его убил, поступили практично: не стали тратить силы на сооружение распятия, а прибили свою жертву к уже торчащему в поле столбу. В противном случае они вкопали бы его не в поле, а на дорожной обочине.

Оставлять возле машины сторожа не требовалось – наш красный пикап был хорошо виден сквозь сбросившие листву кроны яблонь. Гробик и Крупье вылезли из кузова и также к нам присоединились – разумеется, держа оружие наготове, как все мы. Царившие окрест безлюдье и тишина нас не успокаивали. Мы находились в аномальной зоне, где опасности могут подкрасться к нам незаметно без единого звука. И нам повезет, если это будут те опасности, которые удастся остановить пулями. В Дубае и Скважинске нам удавалось это не всегда, и не все члены моего отряда вышли живыми из тех испытаний.

Пришлось признать, что Бледный оказался зорче своего командира. На столбе, верхняя перекладина которого возвышалась над яблоневыми верхушками, был распят человек, а не пугало. И его приколотили к «кресту» гораздо основательнее, чем это делали древнеримские палачи со своими жертвами – видимо, для пущей гарантии, чтобы труп провисел и не сорвался как можно дольше.

Помимо обязательных железных костылей, что удерживали его конечности, два также были вбиты промеж ребер и один – в тазовую кость. Шею покойника притягивала к столбу петля из толстой проволоки, а в рот ему было что-то набито. Возможно, этот человек был еще жив, когда ему наносили увечья. Но после того, как ему вогнали в сердце деревянный кол – тот был оставлен у него в груди, – он, скорее всего, умер мгновенно.

Я сказал «скорее всего», потому что в аномальной зоне нельзя быть в этом уверенным наверняка. И те, кто пронзил сердце мертвеца колом – что-то подсказывало мне: он был выстроган из осины, – тоже поступили так явно неспроста. Даже если это сделали обычные психи, уверовавшие во всякую чертовщину, здесь подобная мера предосторожности выглядела вполне разумной.

Подойдя к столбу, я удостоверился, что моя догадка насчет психов подтвердилась. К ногам казненного была прикручена табличка, лаконично и емко объясняющая то, что здесь произошло: «Вампиры и оборотни! Прочь от Паркдейла! У нас много осиновых кольев, серебряных пуль и святой воды! На всех вас хватит!»

Паркдейл являл собой провинциальный городишко, лежащий, согласно карте, прямо у нас по курсу. Вчера… или, вернее, в тот день, когда нас зашвырнуло в Орегон, мы не рискнули соваться в окрестные населенные пункты и объезжали их стороной. Но сегодня, когда мы внезапно угодили из лета в позднюю осень, нам срочно потребовалась теплая одежда, так что визита в здешние магазины было не избежать. По крайней мере, грабить мирное население я не намеревался. Пока нас не разоблачили, мы могли выдавать себя за американцев – обычных заезжих охотников, случайно очутившихся на территории Орегонской аномалии.

«Вампир» (насколько я помнил мифологию, оборотней убивали иными способами), судя по степени разложения его тела, скончался месяца полтора назад. Но табличка под ним была обновлена свежей краской совсем недавно. О чем это говорит? Правильно: местные жители считают, что угроза вторжения в их городок нечисти не миновала. Что ж, самое время проверить, является это правдой или ими просто овладело массовое помешательство. Вполне естественное для набожных и суеверных обитателей глубинки – опять же согласно карте, в одном лишь маленьком Паркдейле и его окрестностях насчитывалось не менее пяти разных церквей.

– Кто-нибудь из вас разбирается в вампирах? Как можно определить, заслуженно ли пострадал этот человек? – осведомился я у товарищей, продолжавших таращиться на висящий над нами полуистлевший труп.

– Я читала на досуге несколько книжек, – призналась Шира. – Ни в одной из них не говорилось, что вампирская плоть гниет, как плоть обычных людей. На солнце или в брызгах святой воды она сразу сгорает, но тлению не подвержена, это точно.

– Дельное замечание, – ответил я. – Как бы нам еще осмотреть этого жмурика на предмет наличия клыков…

– Намек понял, босс! – с готовностью откликнулся Бледный. – Сейчас слажу, узнаю!.. Эй, Гробик, а ну подсади-ка меня!

С помощью дюжего товарища майор вскарабкался на столб и, обхватив его ногами, пополз вверх, бормоча под нос ругательства. Оно и понятно – если на народных масленичных гуляниях взобравшемуся на верхушку столба счастливчику полагается приз, то Бледного там ожидал лишь разложившийся труп. Который ему придется еще и внимательно осматривать.

– Оба верхних клыка выдраны, а нижняя челюсть просто раздроблена, – доложил он, когда достиг цели и раздвинул острием ножа «вампиру» губы. Глаза у того тоже отсутствовали, но их явно выклевали птицы, а не выкололи палачи. – Вообще не наблюдаю в анатомии «пациента» демонических отклонений… Ну и воняет же от тебя, парень!.. Разве только… Ага, а вот это уже интересно!.. Пропади я пропадом!

– Что там еще? – Я вытянул шею, пытаясь определить, что именно разглядел на трупе верхолаз.

– Татуировка на плече, босс! – пояснил Бледный. – Кожа сильно сгнила, но рисунок разобрать еще можно!

– Что, какая-то особая вампирская наколка? – полюбопытствовал Крупье. – Типа «Смерть Ван Хельсингу от ножа!» или портрет Дракулы в анфас?

– Очень смешно, умник! – огрызнулся майор. – Нет, обычная наколка. То есть, конечно, не совсем обычная, если учесть, где мы с вами находимся… Парашют и два разлетающихся самолета! Внизу еще что-то написано – кажется, номер воинской части, – но уже не разобрать.

– Пелядь и простипома! – вырвалось у Крупье. – Русский десантник-вампир в горах Орегона! Сам Брэм Стокер до такого не додумался бы!

– Ты точно уверен, что у жмурика на плече вытатуирована эмблема ВДВ? – переспросил я.

– Абсолютно, полковник, – подтвердил Бледный. – К тому же у мертвеца пломба на коренном зубе определенно «маде ин рашн медсанбат». Американский вояка за такую дерьмовую пломбу своего стоматолога сразу в суд потащил бы и лицензии лишил.

– Это точно, – кивнул я. – Ну что ж, теперь понятно, каких таких «вампиров» боятся граждане Паркдейла…

Телепортируясь из России в Америку, нам удалось прихватить с собой нежелательных попутчиков: взвод десантников вместе с автомобилями и бронетехникой. Их бросили на перехват Грязного Ирода, и они окружили наш отряд прежде, чем я, активировав пакали, отправил нас в тогда еще неизвестном направлении. Задействовав два зеркальных и один черный артефакты, я буквально выдрал фрагмент Скважинска – гигантский пласт земной коры, на котором находились я и наши противники, – и мгновенно перенес его на другой конец света, в орегонские горы.

Наши враги тоже при этом вроде бы остались живы. Но мы не стали проверять, как сложатся отношения с ними на чужбине. Воспользовавшись разразившимся хаосом, мы рванули от десантников куда глаза глядят и больше с ними не встречались. Вплоть до сего момента, когда нами был обнаружен труп с татуировкой ВДВ. Она и позволила заключить, что перед нами – наш скважинский собрат по несчастью. Иных указывающих на это признаков не было. Мертвец был обряжен в гражданские лохмотья, а армейский жетон при нем не сохранился.

Но при чем тут вообще оборотни и вампиры, а также осиновые колья, серебряные пули и святая вода? Даже для аномальной зоны, где любое зло могло получить материальное воплощение, подобная чертовщина попахивала низкопробным голливудским фарсом. Вот только выглядела отнюдь не безобидно, беря во внимание, какая участь постигла этого десантника.

– В твоих книжках писали о том, что будет, если вытащить из сердца убитого вампира осиновый кол? – спросил я у Ширы.

– Не помню. Но если мертвого вампира заколачивали в гроб вместе с колом, значит, вынимать его явно не рекомендовалось, – рассудила Крамер. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Вынь из него кол, Бледный! – распорядился я. – А вы все держите жмурика на мушке. Если он вдруг воскреснет, думаю, у нас хватит огневой мощи уничтожить его и без серебряных пуль.

Ничего сверхъестественного не случилось. Майор извлек из ребер покойника заостренную деревяшку, но тот продолжал висеть, не подавая признаков жизни. Разве только он не хотел оживать, потому что сейчас был день, а вампиры делают это лишь по ночам… Впрочем, ждать до ночи мы не собирались. Вставив на всякий случай кол обратно – а вдруг горожане Паркдейла все-таки не сошли с ума и были правы? – мы вернулись к пикапу и покатили дальше, в сторону негостеприимного городка. Меня и остальных утешала мысль, что уж нас-то нельзя перепутать с нечистью, ведь мы способны доказать свою нормальность любым способом, известным здешним инквизиторам… Если, конечно, они дают своим жертвам шанс оправдаться, а не линчуют их сразу, без суда и следствия…

Паркдейл являлся тем населенным пунктом… или, скорее, пунктиком, который в России вряд ли получил бы статус города. Он лежал в живописной долине у подножия вулкана Маунт-Худ, что извергался в последний раз полтора века назад. Собственно говоря, вулкан, чья снеговая шапка показалась нам на глаза задолго до того, как мы въехали в Паркдейл, и был единственной его достопримечательностью. Больше смотреть здесь было не на что. Кроме разве что других гор, но все они на фоне Маунт-Худа выглядели уже не так впечатляюще.

Мы приближались к городку с севера, а вулкан находился в дюжине километров южнее него. Мы пока не знали, угодил ли этот исполин на территорию аномалии – вполне возможно, что и нет. Но, памятуя о коварстве «серых», я почти не сомневался, что они не отказали себе в удовольствии припрятать хотя бы один пакаль на крутых вулканических склонах.

Правда, если прогнозы шейха верны, нам не придется лазать по горам в поисках артефактов. За три месяца охотники за пакалями исползали эту зону вдоль и поперек, просканировав ее с помощью специального поискового оборудования. В связи с чем возникал вопрос, что здесь сегодня делаем мы? Быть может, нам стоит попытаться телепортироваться куда-нибудь еще? Идея выглядела любопытно, но я пока воздерживался от экспериментов. После битвы с плазмодемоном в Скважинске все мы нуждались в передышке. И спокойный, пусть и холодный Орегон для этого вполне подходил.

Впрочем, мое мнение на сей счет быстро сменилось на противоположное. Чем ближе мы подъезжали к Паркдейлу, тем чаще нам стали встречаться аналогичные распятия. И не только в придорожных садах, но и на обочине дороги. Два из них мы также не поленились осмотреть. К одному было прибито сильно истлевшее тело женщины, к другому – мужчины. Труп последнего выглядел свежее и был вдобавок обезглавлен.

Лезть на столб и проверять, служил ли этот человек при жизни в российских ВДВ, не потребовалось. И так было ясно, что не служил, поскольку он имел солидный лишний вес и явные проблемы со здоровьем. Что не смутило казнивших толстяка горожан, также обвинивших его в принадлежности к вампирам. Предупредительные таблички для нечисти имелись и на этих двух, и на остальных замеченных нами трупах. Насколько эффективной была эта мера, мы могли лишь предполагать. Но защитники Паркдейла почему-то верили, что вампиры и оборотни не лишены благоразумия и, возможно, обойдут это место стороной.

– Не знаю, как вам, парни, но мне что-то расхотелось посещать сей пасторальный городок, – сказала Шира после того, как мы осмотрели обезглавленный труп толстяка. – Похоже на то, что там лютует секта агрессивных монстрофобов. Искренне надеюсь, что это не так, однако нужно ли нам это проверять?

– Нужно, но только осторожно, – заверил я ее. – Самое время нам разведать обстановку. Постоянно скрываться от местных жителей у нас вряд ли получится, а что творится в крупных городах – Портленде или Сейлеме, – мы понятия не имеем. Возможно, там дела обстоят еще хуже, чем в Паркдейле. А городки на отшибе вроде него могут в меньшей степени оказаться затронутыми массовым помешательством. В любом случае разумнее попытаться наладить первый контакт с аборигенами из глубинки. Сомневаюсь, что кто-то из них пригласит нас к себе на стаканчик виски. Но на несколько вопросов, полагаю, ответить они не откажутся, ведь мы не обугливаемся при дневном свете, а также можем без проблем пить святую воду и есть чеснок.

Убрав с глаз долой гранатомет и пулемет, мы вооружились обычными штурмовыми винтовками, которые в штате Орегон, насколько я помнил, продавались вполне легально. Также было бы желательно не соваться в Паркдейл всем сразу, а отправить сначала туда разведчика. Но от этой практичной, на первый взгляд, тактики я отказался.

Было ясно, что горожане пребывают настороже. Не исключено, что их дозорные уже засекли движущийся к Паркдейлу с севера красный «Додж»-пикап. Сегодня наша предосторожность могла оказать нам медвежью услугу и вызвать по отношению к нам ненужные подозрения. В то время как открытое поведение гостей сразу даст понять, что у нас нет на уме ничего предосудительного. Будем всячески показывать, что мы – обычные охотники, заехавшие в Паркдейл прикупить то да се. Ну а если мы держим оружие наготове – не обессудьте, граждане! Мы не слепые и видели ваши красноречивые предупреждения, пусть они и были адресованы не нам…

Последнюю остановку сделали у самой окраины, когда услышали разорвавший тишину вой тревожной сирены. Он разносился над городом, и можно было не сомневаться, что причиной беспокойства стало наше появление на горизонте. Не сказать, чтобы мы удивились – это было нормальное поведение для людей, верящих в нашествие нечисти. Я лишь боялся, как бы они не открыли по нам огонь без предупреждения, ведь нам придется ответить им той же монетой, чего мне не хотелось. Равно как не хотелось мне идти на попятную, пока у нас оставался шанс избежать дурацкой и никому не нужной войны.

– Крупье! Гробик! – высунувшись из кабины, окликнул я находящихся в кузове товарищей. – А ну гляньте, у нас еще остались белые простыни?

– Так точно, полковник, – доложил Крупье, покопавшись в вещмешках. – Есть пара штук. Хотя после того, как Бледный сдуру постирал их в скважинской Чучуйке, от их белизны осталось одно название.

– Почаще протирай свои очки, аристократ недоделанный! – возмутился Бледный. – Да у Демира-паши во дворце прачки так белье не отстирывали, как я наше холил и лелеял!

– Ладно, сойдут и такие, – отмахнулся я. Простыни и впрямь давно утратили белизну, но для моей цели вполне годились. – Теперь достань одну и прикрепи ее к стойке от тента. А стойку примотай скотчем к борту кузова. И поглядывай, чтобы простыня не оторвалась от нее при движении.

– Белый флаг, – понимающе кивнул мне шейх. – Весьма благоразумное решение, мой друг. Хочется надеяться, что в этих краях общепринятые традиции еще в ходу. И что, размахивая флагом парламентера, мы, да благоволит нам Всевышний, добьемся гораздо большего, нежели бряцая оружием.

Водрузив на «Додж» импровизированный символ наших миролюбивых намерений, мы въехали в Паркдейл на малой скорости и покатили в направлении его центра. Не забывая, само собой, чутко поглядывать по сторонам. Сирена к этому моменту умолкла, провыв в общей сложности около пяти минут. За это время горожане могли собрать ополчение в любой части городка. Или же, если мы казались им серьезной угрозой, покинуть Паркдейл и скрыться от нас в пригородных рощах. Так или иначе, но улица, по которой мы ехали, была абсолютно пустынной. И даже оконные занавески и жалюзи нигде не колыхались, выдавая хозяев, что могли бы украдкой наблюдать за нами.

– Ох, зря мы сюда сунулись, босс, – посетовал Бледный. – Не любят в этом захолустье незваных гостей. Сколько уже прозрачных намеков нам было сделано, а мы все равно не угомонились… Может, еще не поздно развернуться да рвануть отсюда во весь опор, пока не началось?

– Не говори ерунды, – ответил я, хотя на самом деле предложение майора было не лишено смысла. – Сейчас найдем тех, кого можно расспросить о здешнем житье-бытье, потолкуем с ними по-дружески, и все поймут, что мы – не враги… Видишь вывеску в конце улицы? Ту, на которой гора и пещера нарисованы? У того здания и остановись. Наверняка это нужный нам магазин. Давай покажем аборигенам, что мы приехали сюда не сосать кровь, а заниматься покупками.

По причине малого контингента покупателей промтоварный магазин в Паркдейле оказался универсальным. В нем имелось все, что могло понадобиться и горожанам для их повседневных нужд, и заезжим туристам с охотниками. Имелся также оружейный отдел, но сейчас он был перекрыт стальной ширмой и заперт на замок. Я решил, что и сам магазин, носящий название «Пещера Короля Маунт-Худа», будет закрыт, ведь его хозяин вряд ли остался за прилавком после общегородского сигнала тревоги. Однако двери «Пещеры» оказались не заперты, и мы с Бледным преспокойно туда вошли. Прочие наши товарищи остались снаружи у машины – затем, чтобы наш визит сюда не выглядел со стороны грабительским налетом.

– Добрый день! – громко поздоровался я, оглядев пустой торговый зал. – Как дела? Все ли у вас в порядке? Мы слышали тревожную сирену и подумали, что вам не помешает наша помощь!.. Сэр?! Мэм?! Здесь есть кто-нибудь?!

Никто не отозвался. Похоже, хозяин и его работники так торопились, что успели запереть лишь кассу да отдел с оружием, после чего сломя голову умчались на место общего сбора. Вот и хорошо! Нет лучшего способа доказать, что мы – славные ребята, чем дождаться хозяев на крыльце брошенного ими открытым магазина, устояв перед искушением ограбить его.

Покричав еще немного и окончательно убедившись, что здесь никого нет, мы вышли на улицу. Но едва вернулись к обсуждению той ерунды, что здесь творилась, как скрывавшиеся от нас доселе горожане наконец-то дали о себе знать.

Их делегация шагала к нам по улице и напоминала скорее маленькую демонстрацию, чем обычный комитет по встрече. Сходство с демонстрацией также придавали большой деревянный крест, который несли во главе своей процессии, и пожарный автомобиль, что двигался на малой скорости в окружении толпы. Наличие последнего вызывало некоторое недоумение. Чего нельзя сказать о кресте – неизменном атрибуте всех борцов с вампирами и прочей нечистью. Чем-чем, а таким экстравагантным оружием с нами прежде еще никто не воевал.

– Не слышу звуков оркестра, – заметил Крупье, взирая на приближающуюся толпу. – Или хотя бы церковных песнопений… Хотя согласитесь: животворящий крест против Грязного Ирода – интересный тактический ход.

– Чего нам стоит бояться в последнюю очередь, так это их креста, – хмыкнул Бледный. – А у кого-нибудь из вас есть мысли, зачем им понадобилась пожарная машина?

– Американцы – рабы законов и инструкций. Даже сжигая заживо вампиров, они не забывают о технике противопожарной безопасности, – выдвинула версию Шира.

– Ну это мы еще посмотрим, кто кого тут сожжет! – буркнул Гробик, покосившись на лежащую в кузове «Милку» – автоматический шестизарядный гранатомет «Milkor», с которым он не расставался еще с Дубая. Дай я отмашку, капитан без раздумий разрядил бы свое любимое оружие в надвигающуюся толпу. Но меня все еще не покидала надежда, что до этого не дойдет. В конце концов, не линчуют же аборигены всех, кому вздумается пересечь черту их города? Будь оно так, их давно усмирила бы армия или национальная гвардия, ведь здесь не Судан или Афганистан. Здесь такой вопиющий беспредел не может остаться безнаказанным.

Или все-таки может?

Когда делегация подошла еще ближе, выяснилось, что почти каждый из горожан вооружен. И не какими-нибудь вилами, косами и дрекольем, а охотничьими винтовками, ружьями и пистолетами. Помимо этого у многих имелись при себе канистры с бензином. Деревянный крест нес дюжий пастор, одетый в потертый костюм и также бывший при оружии – винтовка висела у него за спиной.

– Держу пари, что насчет серебряных пуль они тоже не шутили, – озадаченно поцокав языком, резюмировал Бледный.

Никто и не подумал вступать с ним в спор. К этому моменту мы уже отвязали от пикапа белый флаг и вручили его Шире, которая стала неторопливо им размахивать. Автоматы мы расставили в ряд у машины, чтобы не нервировать толпу и одновременно держать их под рукой. Я с тревогой смотрел, как это сборище аборигенов приближалось, и пытался определить, кто ими управляет: священник или кто-то еще. До нас долетали громкие возгласы. Но пока это был обычный шум, неизбежно возникающий при большом скоплении народа, а не призывы пустить нам кровь или подвергнуть иным экзекуциям.

Хозяева остановились в полусотне шагов от «Пещеры Короля Маунт-Худа», и я испытал некоторое облегчение. Очень не хотелось, чтобы эта прорва неадекватных людей приближалась к нам вплотную. Священник и его паства, похоже, испытывали аналогичное нежелание. Несмотря на количественное и огневое превосходство, они явно нас побаивались.

– Добрый день, уважаемые граждане этого славного города! – Я решил обратиться к хозяевам первым, пока они нас с ходу в чем-нибудь не обвинили. – Мы – из Юджина, наслышаны о ваших краях и хотели бы тут немного поохотиться! Рад, что в Паркдейле по-прежнему царит закон! Клятвенно обещаем, что не будем его нарушать. Напротив, если мы можем вам чем-то помочь…

– Именем Господа приказываю тебе затворить уста, мерзкий слуга дьявола! – перебил меня пастор. Его громогласный, прекрасно поставленный голос легко заглушил мою приветственную речь. – Изыди обратно в ад вместе со своей свитой! Или познаешь на себе всю мощь нашего праведного гнева! Бойся сего креста, ибо он – орудие наше, карающее вас, порождения ада, во славу Отца, Сына и Святого Духа! Аминь!

Да, и вправду тяжелый случай…

Ну да ладно, по долгу нашей бывшей службы мы частенько общались с ближневосточными мусульманскими фанатиками. Так что должны найти общий язык и с этой публикой, ведь она к тому же более цивилизованная.

– Понимаем ваши опасения, святой отец, но, боюсь, вы заблуждаетесь! – возразил я, пропуская оскорбления мимо ушей. – Никакие мы не слуги дьявола, не вампиры и не оборотни, а такие же добропорядочные христиане, как вы. И это очень легко проверить! Если вы позволите, я прямо сейчас, не сходя с места, поцелую этот крест и выпью стакан святой воды.

На лице пастора появилось задумчивое выражение. Стало понятно, что верховодит здесь он, а не кто-то другой. Кажется, мои слова достучались до того полушария его головного мозга, что отвечало за логическое мышление… Увы – в следующий миг осенившее священника озарение сгинуло бесследно, и его глаза вновь налились злобой.

– Святая вода! О да, она у нас есть! – провозгласил он и обернулся к пастве. – Вы слышали это, братья и сестры? Богомерзкое отродье требует, чтобы мы угостили его святой водой!

Паства восторженно загалдела и начала потрясать оружием – моя идея явно пришлась ей по душе. Так же, как и пастору, которого одобрительные крики толпы еще больше воодушевили. И который, опершись на крест, даже взялся в экстазе размахивать рукой, словно хормейстер перед хором. Мне тоже стоило бы порадоваться такой благоприятной реакции на мое дипломатическое предложение. Вот только никакой радости я сейчас не испытывал. Напротив – начал понемногу жалеть, что вообще заикнулся об этом.

– Видит бог, мы исполним просьбу посланца преисподней! – продолжил слуга божий. – Но дадим ему не стакан, как он требует, ибо что такое три глотка святой воды для прислужника самого дьявола? Легкая пощечина, не более! Нет, мы напоим его так щедро, что отныне он и его приспешники навсегда перестанут испытывать жажду!.. Брат Илай, брат Эдгар, брат Уильям! Прошу вас, воздайте этим нечестивцам по заслугам!

Братья, к которым обращался пастор, были именно теми пожарниками, которые пригнали сюда свою технику. Кто они такие, я понял, когда на нас обрушились три водяных струи: две – из брандспойтов и одна, самая мощная, – из водомета, установленного на крыше машины. Так вот для чего она здесь присутствовала, а вовсе не для тушения огня! Мне следовало догадаться об этом раньше, но я оплошал и, не успев увернуться, был тут же сбит водометной струей с ног. И мгновенно вымок до нитки, поскольку борцы с нечистью продолжили обливать меня после того, как я очутился на земле.

Вода была святая, но мы на это испытание не подписывались. Никто – ни ярый грешник, ни завзятый праведник – не переживет такое принудительное купание. И гарантированно захлебнется, продлись оно хотя бы пару минут. Под напором помповых струй я не мог ни подняться с земли, ни даже толком вдохнуть. А они нещадно стегали меня, причиняя боль и заставляя ощущать себя совершенно беспомощным и униженным.

Сам бы я из этой передряги точно не выбрался. Но, к счастью, сосредоточив обстрел на мне, «святители» оставили без внимания моих людей. Которые не собирались стоять и смотреть, как их босса топят почем зря прямо посреди улицы. Пока остальные хватали оружие, Гробик вцепился мне в шиворот и, тоже терпя удары водяных струй, поволок меня за «Додж». Туда же отступили Бледный, Крупье, Шира и аль-Наджиб. Все они тоже успели промокнуть. Врезаясь в землю и машину, струи разлетались во все стороны фонтанами брызг, а аккурат под нами стремительно разливалась грязная лужа.

Шум и плеск не могли заглушить радостные вопли, которыми разразилась толпа, увидев, как мы заметались под пролившимся на нас свирепым душем. Кто бы сомневался, что эти чокнутые припишут наше смятение именно святости воды, а не ее убийственному напору и холоду! Впрочем, пусть думают, что хотят. Мы выяснили все, что смогли, и не намеревались больше здесь задерживаться.

На какое-то время пикап заслонил нашу компанию от водяной атаки, но долго нам за ним не отсидеться. Особенно, когда заговорят вражеские ружья и пистолеты. Поэтому я, отплевавшись и отдышавшись, тут же велел отряду переходить от плана А к плану Б:

– Бледный! Вы с Широй и аль-Наджибом садитесь в пикап, подъезжайте к задней двери магазина и, если она заперта, выломайте ее! Гробик и Крупье – за мной!..

Раздав указания, я поднялся на ноги и, пригнувшись, снова устремился в «Пещеру Короля Маунт-Худа». Оба капитана рванули следом. Остальным предстояло увести «Додж» с улицы и ждать нас по ту сторону этого одноэтажного здания. Откуда мы намеревались выбраться уже с добычей – будет не грех прихватить даром то, что нам позарез необходимо, раз уж нам не оставили выбора.

Когда мы очутились внутри магазина, а запрыгнувшие в машину товарищи ударили по газам, из толпы раздалось несколько выстрелов. Все – пистолетные. Наверное, присутствующий в толпе хозяин магазина попросил сограждан не палить по нам из винтовок и ружей – побоялся, что его заведение окажется без стекол, да и товара на полках будет попорчено немало. Из пистолетов, кажется, тоже стреляли только по отъезжающей машине – ни одна из пуль не угодила в дверь или окна за нашими спинами.

Водяная атака прекратилась, после чего толпа, взревев, сорвалась с места и поспешила к нам. Пастору было трудно бежать с тяжелым крестом в руках. Поэтому он, продолжая вздымать его над головой, шел быстрым шагом, позволяя бегущим братьям себя обогнать. Пожарная машина также покатила за остальными – видимо, «святители» надеялись, что им представится еще один шанс нас искупать.

Задерживаться в «Пещере» было нельзя ни на секунду. Поэтому, ворвавшись в отдел охотничьего и туристического снаряжения, мы просто похватали в охапку с вешалок теплую камуфлированную одежду и бросились к служебному выходу.

Он оказался заперт, но, когда мы подбежали к нему, по ту сторону двери уже стоял Бледный. Проехав по газонам и снеся пару низеньких заборчиков, он обогнул здание самым коротким маршрутом и пришел нам на подмогу как нельзя вовремя.

– Полундра, босс! – прокричал Бледный и, судя по характерному клацанью, взвел помповое ружье. – Все назад! Я вышибаю замок!

– Чисто! – крикнул я в ответ после того, как мы расступились в стороны, чтобы нас не задело картечью. Бабахнул выстрел, и лишившаяся замка не особо прочная дверь распахнулась, выпуская нас из магазина.

Прежде чем покинуть его, я бросил мимолетный взгляд назад. Толпа растянулась во фронт: часть ее должна была вот-вот ворваться в «Пещеру», оставшиеся собирались обежать здание с обеих сторон. Теперь помимо пистолетных выстрелов слышались уже винтовочные, но пальба, судя по всему, пока велась в воздух. Однако так будет продолжаться недолго. Едва стрелки обегут магазин и мы окажемся у них на расстоянии прямого выстрела, они тут же изрешетят нас пулями. И то, что эти пули будут не простыми, а серебряными, не сделает нам чести, ведь в обезумевшем Паркдейле мы не могли рассчитывать даже на нормальные похороны, не говоря об остальном…

Глава 2

Побросав награбленное добро в кузов, мы запрыгнули в машину, и Бледный, рванув с места, повел ее таким курсом, чтобы магазин до последнего заслонял нас от стреляющей толпы. Я остался вместе с Крупье и Гробиком в кузове – отсюда было удобнее вести огонь, чем из кабины. Мы не собирались устраивать в Паркдейле геноцид и все еще надеялись удрать, не оставив за собой трупов, но надежда эта таяла на глазах. И когда, приближаясь к южному выезду из города, мы заметили мчащиеся нам наперерез два пикапа и грузовик, стало окончательно ясно – без крови сегодня, увы, не обойдется.

От священника и его паствы мы отделались быстро. Попетляв по городу, вскоре мы оставили их далеко позади, но они не собирались так просто с нами расставаться. Наверняка эти три битком набитых вооруженными людьми автомобиля были первыми, которые отправили за нами в погоню, и вскоре нам придется иметь дело еще с несколькими. Но от тех мы, возможно, сумеем оторваться. А вот встречи с этими уже не избежать. Даже если мы надумаем резко сменить курс и рванем в другую сторону, они настигнут нас прежде, чем мы успеем развернуться.

Преследователи открыли огонь еще до того, как их транспорт перегородил нам дорогу. Они уже не беспокоились, что их пули нанесут урон чьей-то собственности. Или того хуже – найдут себе жертву среди их сограждан. Все условности отныне были забыты. Мы и охотники за нечистью вступали в открытое противоборство и не имели никакого резона щадить друг друга.

Идти на врага в лобовую атаку было слишком рискованно, даже при наличии у нас гранатомета и пулемета. Гробик уже взвел «Milkor», но и мы, и враги двигались слишком быстро, чтобы капитан мог толком прицелиться. Стрелять же из «Милки» очередями означало израсходовать впустую боеприпасы. Пополнить которые нам пока негде, а значит, каждый гранатометный выстрел надо расходовать с умом.

Впрочем, у нас еще оставалось пространство для маневра. По левую сторону от нас снова тянулись яблоневые рощи. Проложить через них путь напрямик мог бы тяжелый грузовик, но не пикап. Однако справа вдоль улицы выстроились небольшие коттеджи, которые можно было использовать в качестве заслона от пуль. Никакой дороги позади них не наблюдалось. Но промчаться по их задним дворам, сметая беседки, мангалы, детские качели и деревянные заборчики, «Додж» мог запросто.

Так мы и поступили. Свернув с улицы, наш пикап промчался по небольшому палисаднику одного из домов, затем обогнул его, раздавив колесами надувной бассейн, и скрылся с глаз противника. Увидев, что «нечисть» опять вздумала финтить, враг открыл по нам шквальный огонь, но запоздало. Нас и преследователей уже разделял протянувшийся на юг почти километровый ряд одноэтажных строений.

– Пелядь и простипома! – выругался Крупье. – Вы слышите, полковник? У инквизиторов тоже есть пулемет!

Действительно, в долетевшей до нас беспорядочной ружейной канонаде четко слышалось ритмичное бабаханье ручного пулемета. Где горожане его раздобыли, можно было догадаться, если вспомнить распятого на столбе русского десантника. Раз уж они сумели одолеть вооруженных до зубов военных, значит, сегодня в их арсенале могут быть «пушки» покруче пулеметов. Те же гранатометы, к примеру.

Проклятье! Ни в Дубае, ни в Скважинске мы с гражданским населением не воевали (если не считать тех скважинцев, кого плазмодемон обратил в агрессивных зомби). Хотя чего-то подобного от «серых» давно следовало ожидать. С каждым разом навязываемые ими турнирные правила становились все жестче, а преподносимые сюрпризы – один другого мерзопакостнее. «Серые» как будто проверяли, где лежит тот моральный предел, через который я и мои люди, участвуя в их игре, однажды не сможем переступить. Ну что же, в таком случае они подыскали себе правильных игроков. И я не удивлюсь, если вскоре нам придется делать то, на чем полковник Родион Грязнов заработал свою мрачную славу и прозвище Грязный Ирод. А именно – пытать и казнить. В том числе стариков, женщин и детей…

Тем временем Бледный прокладывал путь по задворкам, ведя «Додж» вперед, и мы вот-вот должны были поравняться с перекрестком, где враги собирались нас перехватить. Они были уже там и вряд ли отказались от своих планов. Все, что им требовалось, это проехать чуть дальше: тоже вторгнуться на частную территорию, промчаться по чьему-нибудь двору и, выскочив перед нами, ударить по нам встречным огнем.

В просветы между домами было видно, как их маленькая автоколонна, не сбавляя скорости, миновала перекресток и, сойдя с дороги, продолжила двигаться нам наперерез. И вот здесь охотников на вампиров ожидал первый неприятный сюрприз. Едва из просвета перед нами вынырнула головная машина противника, как «Милка» Гробика тут же выплюнула в нее гранату.

Бледный нарочно замедлил скорость, чтобы наш гранатометчик мог получше прицелиться. И Гробик опять не подкачал. Граната угодила аккурат в кабину вражеского пикапа и, взорвавшись, снесла ей крышу. Что стало с водителем и теми, кто сидел в салоне, думаю, и так понятно. Стрелкам в кузове тоже пришлось несладко. Взрывная волна, гранатные осколки и обломки кабины попросту смели их с машины. Не исключено, что кто-нибудь из них при этом выжил, хотя в любом случае воевать с нами тот счастливчик уже не мог. По крайней мере, в ближайшее время.

За миг до взрыва «Шевроле» как раз выезжал из просвета между домами. Движущиеся за ним бортовой грузовик «Форд» и второй пикап «Тойота» оказались зажаты в этом промежутке. И могли бы стать для нас превосходными мишенями, да не тут-то было. Сидевшие в них противники моментально смекнули, в какое незавидное положение вляпались. И открыли превентивный огонь изо всех стволов еще до того, как мы подъехали к их ловушке.

Удачный момент был упущен. Из просвета вылетал такой свинцовый шквал, что Бледный, дабы не угодить в него, был вынужден ударить по тормозам и дать задний ход.

– Гони назад, на улицу! – прокричал я ему из кузова и указал на другой просвет – тот, напротив которого мы остановились. – Пока они там торчат, объедем их с тыла!

Чем хороша в бою «старая гвардия», так это тем, что она понимает своего командира с полуслова. Стоило лишь мне намекнуть, каковы будут наши дальнейшие действия, и каждый член моего отряда уже знал, что потребуется конкретно от него. Командная спаянность и большой опыт совместной службы значат очень многое, если вообще не все. Конечно, аль-Наджиб и Шира тоже не раз выручали всех нас из беды. Но пока что в критических ситуациях наиболее рискованную работу я возлагал на своих бывших подчиненных. Которые и поныне продолжали мне подчиняться. Правда, теперь мы были всего лишь бандой наемников, а не верным присяге и родине оперативно-тактическим подразделением Ведомства.

Вырулив обратно на улицу, мы планировали «укусить» обезглавленную автоколонну противника за хвост, однако малость запоздали. Грузовик все еще находился между домами, но пикап уже выезжал оттуда задним ходом. Жаль – будь мы чуть расторопнее, он мог бы стать для застрявшего в просвете «Форда» второй затычкой. И тогда оставшиеся противники были бы истреблены нами за считаные секунды.

Впрочем, и такой расклад нас устроил. Едва вырвавшись на улицу, «Тойота» сама подставила нам свой бок, чем мы тут же воспользовались. «Милка» шарахнула вновь, ну а поскольку промахнуться с такой смешной дистанции Гробику было бы несолидно, второй пикап постигла участь первого. С той лишь разницей, что эта граната угодила ему не в кабину, а в кузовной борт. Что для лишенного брони автомобиля не имело большого значения. Осколки достали всех: и тех, кто был в кузове, и тех, кто сидел в кабине. К тому же они вдобавок пробили бензобак, который тут же воспламенился. А вслед за ним воспламенилась и машина.

– Грузовик! – крикнул я, чтобы меня расслышали и Бледный, и Гробик. Разумеется, они снова все поняли с полуслова. Мы не успели задержать «Тойоту», но «Форд» был еще в ловушке, и с ним такой фокус мог получиться. Обогнув горящий пикап, Бледный резко остановил «Додж» напротив просвета, Гробик вскинул «Milkor»…

…Но вот досада – грузовик не пожелал разделить судьбу пикапов! Вытолкав бампером подбитый «Шевроле», он уже вырвался на задний двор и, завернув за угол, был теперь заслонен от нас коттеджем.

Через какой из множества выездов эта компания вернется на улицу, мы понятия не имели. А пускаться за ними вдогонку было рискованно, так как пугавший нас пулеметчик находился именно в кузове «Форда». И все же нет худа без добра. Пока он развернется и отыщет выход с задворок, мы можем оторваться от него.

– Жми на юг! – крикнул я Бледному. Но прежде, чем он исполнил приказ и повез нас в направлении Маунт-Худа, случилось еще одно происшествие. Досадное и тем не менее принесшее нам кое-какую пользу…

Едва «Додж» тронулся с места, как вдруг откуда ни возьмись у нас на пути нарисовался человек со вскинутой винтовкой. Его лицо заливала кровь, а сам он шатался из стороны в сторону. Это оказался один из тех горожан, что преследовали нас на пикапах и выжили. Вояка из него сейчас был никудышный. Но с такого расстояния даже слепой мог выстрелить и запросто угодить в кого-нибудь из нас.

– Пригнись! – скомандовал я, надеясь, что рука стрелка дрогнет и он пальнет в молоко. А времени на второй выстрел у него не останется, ведь после этого Бледный сшибет его бампером и переедет колесами. Сам я тоже счел нужным поберечься, поскольку не страдал комплексом неуязвимости. И, плюхнувшись на колени, спрятался за кабиной вместе с пригнувшимися Гробиком и Крупье.

Грянул выстрел. А через миг раздался второй громкий хлопок, после чего «Додж» резко занесло и развернуло поперек дороги. В заносе он ударил левым бортом не успевшего отскочить стрелка. Выронив винтовку, тот пролетел по воздуху несколько метров и распластался навзничь, крепко стукнувшись спиной и затылком об асфальт. Машина же, сойдя с курса, сразу остановилась – не ударь Бледный по тормозам, он не удержал бы ее на дороге, и мы очутились бы в кювете.

– Все живы? – осведомился я, хотя, кажется, уже знал, куда угодила пуля.

– Так точно, босс! – отозвался водитель, после чего подтвердил мои подозрения: – Но этот гад прострелил нам колесо!

– Ехать дальше сможем?

– Никак нет. Покрышка, похоже, в клочья – слышали, как бабахнула камера? Хорошо хоть запаска имеется… Если, конечно, ее тоже шальной пулей не продырявило.

– Ну ладно, – отмахнулся я, радуясь, что обошлось без жертв, и скомандовал: – Все из машины! Гробик, Крупье – следите за дорогой! Бледный, Шира – займитесь колесом. А мы с шейхом попробуем потолковать с инквизитором.

Я указал на валяющегося посреди дороги стрелка. После пережитых потрясений он, на удивление, все еще пребывал в сознании. И даже шевелил руками и ногами, пытаясь встать.

– Если не возражаете, полковник, я расчехлю «рейнджера», – предложил Крупье, намекая на имеющуюся у нас в арсенале, крупнокалиберную снайперскую винтовку «Рейнджмастер». Мы прихватили ее из Дубая наряду с прочим оружием, но в Скважинске в ней не возникла необходимость. И сейчас бы не возникла, кабы не проклятое колесо – для стрельбы из движущегося автомобиля эта штука не годилась. А вот с земли, да из устойчивого положения вести из нее огонь по приближающемуся транспорту было не в пример удобнее.

– Расчехляй, – кивнул я. – Бей по цели сразу, как только увидишь ее, не жди приказа… А вы, Демир-паша, идемте со мной. Возможно, вы поймете этого типа лучше меня и определите, что за подлянку нам подбросили здесь «серые».

Отпихнув ногой старенький «ремингтон», чтобы пленник до него не дотянулся, я и аль-Наджиб встали рядом и нацелили на него автоматы. Это был полноватый белобрысый мужчина средних лет с короткой, но неаккуратно подстриженной бородой и грубыми руками фермера. Едва мы нависли над ним, как его заколотила дрожь, и он начал судорожно рвать у себя на груди рубаху.

Зачем он это делает, мы поняли, когда он, оторвав все пуговицы, добрался до большого нательного креста, носимого им на обычном шнурке. Схватив крест, он дернул его изо всех сил. Потом еще и еще, потому что шнурок не поддавался, а просто снять талисман с шеи едва живому от страха горожанину на ум не приходило. С пятой или шестой попытки его старания увенчались-таки успехом. Однако он на этом не успокоился, а, выставив крест перед собой, тут же взялся громко читать сбивающимся голосом «Отче наш».

Вся эта трагикомедия мне уже изрядно осточертела. Я хотел было вырвать крест у пленника и приступить к допросу с пристрастием, но аль-Наджиб меня остановил.

– Погодите, мой друг, – сказал он по-арабски, удержав меня за плечо. – Понимаю, что мы очень спешим, но, во имя Аллаха, давайте все же подойдем к этому вопросу с разумной стороны.

– Что вы имеете в виду? – также по-арабски спросил я, сдержав свой гневный порыв.

– Я предлагаю не разубеждать этого человека в том, что мы – слуги Иблиса. Напротив, нам надо подыграть ему.

– Ну что ж, попробуйте, раз так уверены, – пожал я плечами, пока не догадываясь, к чему он клонит.

– Хорошо. А вы в свою очередь подыгрывайте мне, если вас не затруднит, и да простит меня Аллах, – ответил шейх. И, снова перейдя на английский, обратился к пленнику: – Ты знаешь, кто мы такие, смертный?

– Отродье сатаны! – прохрипел тот. – Твари, которые пьют нашу кровь и пожирают наших младенцев!

– Но мы же никого не убили и не обескровили, – возразил Демир-паша. – И вообще вели себя мирно, разве не так?

– Убили бы, если бы мы вас не остановили и не прогнали прочь из города! – уверенно заявил пленник. – Да вы на себя посмотрите! С такими мерзкими рожами, когтями и клыками вы пытались говорить с нами о мире и дружбе! Мы что, по-вашему, идиоты, чтобы верить подобному?! – И снова залепетал: – Господи, прости мне мои прегрешения! Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной!..

– Клыки и когти? – переспросил я по-арабски шейха. – О чем это он? И что не так с нашими лицами? Про свое не скажу, но с вашим все в полном порядке, будьте уверены.

– С вашим тоже, – ответил аль-Наджиб. – Однако я, кажется, начинаю догадываться, в чем тут дело. – И продолжил дознание: – Когда на ваш город впервые напали вампиры? Говори правду, смертный, и мы оставим тебя в живых!

– В живых?! – взвизгнул горожанин и нервно хохотнул. – Никто не выживает после того, как попадает к вам в плен! А те, кто порой возвращаются оттуда, заражены вашей гнилью и жаждой крови! Почему ты спрашиваешь меня об этом, чудовище? Неужели ты не в курсе того, сколько длится наша война? Четыре месяца! Четыре долгих месяца вы истребляете наш народ! Но вы забыли – на нашей стороне Бог! И он не оставит Паркдейл, так что даже не надейтесь!

– Как вы поступаете с теми, кто возвращается от нас? Их вы тоже истязаете и распинаете на крестах?

На сей раз пленник помедлил с ответом – не иначе, этот вопрос поставил его в тупик.

– Конечно, вам бы очень хотелось, чтобы мы убивали не только вас, но и друг друга! – презрительно скривив лицо, вновь заговорил он. – Однако мы не чудовища! Своих мы не трогаем. Мы их изолируем и заботимся о них, как принято заботиться о заразных больных! Да что там – мы даже пощадили кое-кого из ваших!

– И зачем вы их пощадили? – осведомился шейх.

Горожанин опять замешкался. Его глаза растерянно забегали, а нижняя челюсть задрожала. Он явно смекнул, что сболтнул лишнее, и теперь отчаянно гадал, как быть: умолкнуть или продолжать отвечать на наши вопросы. Пусть он не верил, что мы его пощадим, но, видимо, в нем все еще теплилась надежда на лучшее. А упрямство жертвы не способствовало благодушию ее палачей.

– Затем, чтобы испытывать на вас наше оружие! – выпалил он, не переставая дрожать. Крест в его руке ходил ходуном, отчего казалось, будто он хочет осенить нас крестным знамением, но у него это никак не получается. – А если среди вас еще остались те, чья душа для Господа не окончательно потеряна, то мы стараемся ее всячески спасти! Стараемся, даже несмотря на то, что вы сами этому упорно сопротивляетесь!

– И где вы держите всех тех, кто одержим дьяволом? – поинтересовался я.

– Можешь пытать меня, сатанинское отродье, но я не выдам тебе эту тайну! – отважно заявил пленник. – Ни за что! Именем Господа заклинаю вас: сгиньте в аду и горите там целую вечность!

– Всему свое время, – заверил я его и опять переключился на арабский. – Кажется, у нас появилась зацепка, Демир-паша. Если мы отыщем место, где эти сумасшедшие держат взаперти подобных нам «вампиров», и освободим кого-нибудь из них, вероятно, нам удастся поговорить с адекватным человеком. И узнать у него о том, что здесь творится.

– Посмотрите на этого фанатика, мой друг, – покачал головой шейх. – Он напуган до полусмерти, но могу поспорить – нам не вырвать из него координаты тюрьмы, даже пытай мы его каленым железом.

– Зачем сразу каленым железом? – усмехнулся я. – Вколем ему порцию «правдоруба», и он сам все охотно разболтает.

– Сыворотка правды? Вы полагаете, она подействует на психа?

– На конченого – нет. Но этот псих пребывает в сознании и осмысленно отвечает на вопросы, а значит, с памятью у него порядок… Спросите его пока еще о чем-нибудь, а я пойду принесу лекарство…

Пока я искал в ящике с медикаментами шприцы с «правдорубом», Шира и Бледный сняли простреленное колесо и вытащили запаску. Но не успели они насадить ее на шпильки, как наше тыловое охранение забило тревогу.

– Едут! – прокричал Крупье, лежа на асфальте и не отрываясь от оптического прицела «Рейнджмастера». После чего, памятуя мой приказ стрелять по готовности, снял винтовку с предохранителя и предупредил: – Внимание! Веду огонь по цели!..

Прежде чем вернуться на улицу, напуганные нашим гранатометом преследователи дали на своем грузовике приличный крюк. Но, завидев, что «Додж» стоит поперек дороги со снятым колесом, снова воодушевились и решили повторно обрушить на нас свинцовый град.

Подъезжать близко инквизиторы не стали и остановились на безопасном, по их мнению, расстоянии от нас. После чего высыпали из «Форда», рассеялись, чтобы не стать групповой мишенью, залегли – кто прямо на дороге, а кто на обочине, – и открыли огонь из ружей, винтовок и пулемета.

– Ложись! – скомандовал я и проследил, чтобы никто не остался стоять на ногах. Врагов было немного, но достаточно для того, чтобы их опасаться. Пули засвистели у нас над головами, а также стали кромсать асфальт в опасной близости от нас. Несколько свинцовых мерзавок впились в борт и правые боковые дверцы «Доджа». Но и мы в долгу не остались, взявшись отстреливаться короткими прицельными очередями.

Первый выстрел «Рейнджмастера» тоже не заставил себя ждать и прогремел, едва забарабанил вражеский пулемет. Увы, 12,7-миллиметровая пуля не нашла себе жертву. Все, что она натворила, это оторвала у «Форда» левое переднее крыло и унеслась дальше, в яблоневую рощу.

Впрочем, обзывать нашего снайпера мазилой было рановато. Нам не довелось пристрелять эту винтовку ни в Дубае, ни в Скважинске, и сейчас Крупье как раз устранял данный недостаток. Поняв, насколько нужно подкорректировать прицел, он без суеты проделал это. И уже следующим выстрелом угомонил прижавшего нас к земле пулеметчика.

Пуля «рейнджера» угодила тому не в голову, а в руку, но нас это тоже удовлетворило. Дикие крики раненого и вид крови, фонтанирующей из его оторванной в локте конечности, вмиг отвадили желающих занять его место. Двое товарищей кинулись к нему и, пригнувшись, поволокли бедолагу на обочину. Их мы трогать не стали – зачем тратить пули на тех, кто был для нас уже не опасен? Им потребуется время, чтобы остановить у пулеметчика кровотечение, если это вообще удастся, так что мы переключили внимание на более подходящие цели.

Без пулемета плотность вражеского огня заметно уменьшилась. И все же расслабляться нам было еще рано. После урока, что мы преподали инквизиторам, они и подавно не рискнут идти в атаку. А вот позиционная война им пока не надоела. Испугавшись снайпера, они торопливо расползлись по придорожным кюветам, расположились в них, словно в окопах, и теперь повели по нам перекрестный огонь. Достать противников из автоматов стало сложнее. Поэтому мы отползли за «Додж», а Крупье перекатился вбок и занял новую позицию – за валявшимся на обочине снятым лопнувшим колесом.

Затягивать этот бой нам было невыгодно – с минуты на минуту к врагам могло подойти подкрепление из города. Поэтому Крупье не стал ловить в оптический прицел вражьи головы, а поступил практичнее: зарядил в винтовку патрон с трассирующей пулей и выстрелил в бензобак грузовика.

Громыхнул взрыв, и старый потрепанный «Форд» вмиг превратился в огромный факел. Выплеснувшийся на дорогу бензин заполыхал столь жарко, что прятавшиеся в кюветах рядом с машиной инквизиторы были вынуждены отступить, дабы не заработать ожоги. Удирать им приходилось в жуткой спешке, так что они, вскочив на ноги, волей-неволей подставились под наши пули. И когда их банда залегла на новые позиции, в ней насчитывалось еще на двух ублюдков меньше.

Столп пламени и черный дым заслонили нас и горожан друг от друга. Отныне и мы, и они могли теперь стрелять только наугад. Но если их такая диспозиция не устраивала, то нам она, наоборот, играла только на руку.

– Прикручивайте колесо! – крикнул я Бледному и Шире, а сам поспешил к шейху, чтобы вместе с ним подтащить пленника к «Доджу» и погрузить его в кузов. Гробик и сменивший «рейнджера» на обычный автомат Крупье продолжали нас прикрывать, не позволяя поредевшему противнику высунуть головы из кювета.

Пришлось спешить изо всех сил, но для нас спешка была привычном темпом жизни. И вот спустя пять минут мы снова мчимся на юг, быстро удаляясь от негостеприимного Паркдейла. С каждым пройденным километром Маунт-Худ становился все ближе и величественнее, пока наконец его громада не закрыла собой весь южный небосклон. Яблоневые сады закончились, и нас опять окружали хвойные леса, каменистые возвышенности и ущелья с текущими по ним ручьями, что брали начало на заснеженных склонах вулкана. Из-за этого шоссе превратилось из прямого в извилистое, стало раза в полтора уже и почти все время шло на подъем.

Вело оно, судя по всему, к одной из туристических баз – их было много в окрестностях живописной горы. Забираться туда у нас отсутствовала необходимость. Как, впрочем, и цель, к которой мы могли бы устремиться, была нам еще не видна. Но над этим вопросом мы как раз работали. Не желая терять времени, я вколол пленнику «правдоруб» сразу, как только мы погрузили его в кузов, и к этому моменту сыворотка наверняка уже подействовала. Свернув с шоссе на примыкающую к нему ухабистую лесную дорогу, мы проехали еще немного, пока не скрылись за деревьями. И лишь тогда остановились, чтобы продолжить допрос охотника за вампирами.

Он выронил и потерял свой крест, когда пытался воспротивиться своей погрузке в пикап. Но его это больше не тревожило – сказывалось воздействие притупляющего эмоции препарата. По этой же причине пленник – его звали Саймоном – перестал дрожать, хотя молитвы все еще бубнил и смотрел на нас со страхом и ненавистью. Правда, теперь она была тупая и пассивная – помимо эмоций «правдоруб» подавлял также волю своей жертвы. Причем настолько, что положи я рядом с Саймоном заряженный автомат и отойди, он даже не попытался бы им воспользоваться.

– Где находится изолятор, в котором вы держите своих зараженных? – спросил у пленника аль-Наджиб, тщательно и громко проговаривая каждое слово. Это было необходимо, потому что лишенный воли Саймон стал заторможенным и до него еще следовало докричаться.

– Изолятор… Зараженные… Я знаю, где это, – ответил он. Его мозговые извилины работали со скрипом, но в правильном направлении. – Наш рыбозавод… Это там…

– Уже ищу, – подал голос Крупье, проверяя имеющуюся у него на лэптопе интерактивную спутниковую карту. – Один момент… Так… Все, нашел! Судя по всему, это здесь, потому что другого такого завода вблизи Паркдейла нет.

Мы подошли к стоящему на капоте «Доджа» лэптопу и взглянули на монитор. Нужный нам объект располагался в паре километров к западу от города, на берегу одной из бурных речушек, стекавших с Маунт-Худа. Назвать это заводом было сложно – скорее, заводиком, где перерабатывалась рыба, разводимая в окрестных прудах и озерах. К югу от него высились лавовые холмы – возвышенности, представляющие собой нагромождения давно застывшей лавы. Они были почти лишены растительности и напоминали бугристую черно-серую лапу исполинского дракона. Она лежала поверх аляповато-зеленого ковра, каким выглядела эта местность на сделанных еще летом спутниковых снимках.

– Сколько человек присматривают за этими зараженными и охраняют рыбозавод? – спросил я у пленника.

– Присматривают… Охраняют… – повторил он, вяло растягивая слова. – Десять братьев. Или двенадцать. Живут прямо там. Меняются раз в неделю.

– Какое у них оружие?

– Оружие… Обычное. Ружья. Винтовки. Револьверы.