Успей сказать «люблю». Ангел любви Брайд Лора

3. Шестой урок. «Сдержанность в желаниях»

– Гай Коннор приписывает воздержанию всевозможные целебные свойства и называет самые известные средства для снятия сексуального возбуждения: валериану, уксус, соду, алкоголь и никотин. Последние два самые распространенные, но ими лучше не увлекаться, чтобы не уподобиться автору раздела, который в борьбе с вожделением стал законченным алкоголиком и безнадежным импотентом.

– Некоторые всю жизнь пьют и курят, а в восемьдесят лет еще делают детей, – с ехидной улыбкой возразил Викрам, прямо намекая на Макбрайда.

– Эти некоторые уникальны, поэтому даже не пытайся соревноваться с ними, иначе закончишь так же, как Гай Коннор, – снисходительно ответила Лаки, и продолжила свою лекцию:

– Уксус и сода тоже вредят здоровью, поэтому я не стану рассказывать об их применении. Вы сможете сами все прочитать, если возникнет такое желание.

Девушка небрежно пролистала несколько десятков страниц, на которых автор долго и нудно сравнивает вкусовые качества яблочного, медового и винного уксуса и честно призналась:

– Я думала, что умру от тоски, когда изучала этот раздел. Рекомендации Коннора одна лучше другой. Так, например, в особо критических случаях, он советует принять ледяную ванну. Ничего не скажешь, отличный выход. После того, как простудишь своего драгоценного «друга», конечно, будет уже не до секса, – саркастически усмехнулась она и предложила: – Отбросим в сторону все сомнительные методы и остановимся на одном, заслуживающем нашего обсуждения. Вы хорошо его знаете, и умело применяете, и называется он – мастурбация. Не спорю, это самый приятный выход из ситуации, но и здесь имеются свои «за» и «против».

Лаки обсуждала столь интимный вопрос без всякого смущения. На что ее ученики, как всегда, опустили глаза. Возражать никто не решился, кроме Ригана, который удивленно сказал, быстро пролистав весь раздел:

– А в моей книге ни слова не написано о мастурбации.

– Конечно, не написано, как и во всех остальных, кроме книги моего отца, – спокойно ответила преподавательница. – В тексте, написанном ханжой и пропойцей Коннором такого слова и быть не могло. В те времена мастурбация считалась в высшей степени аморальной. И когда мальчиков ловили за этим занятием, то им угрожали, что на ладонях вырастут волосы, а главное «украшение» усохнет и отпадет.

Девушка скучающим голосом перечислила «страшилки» и мимоходом заметила:

– Да вы все в детстве слышали нечто подобное. Не думаю, что папочки откровенно говорили с вами на эту тему, вдруг бы вы заподозрили, что они тоже иногда занимаются столь неприличным делом, – она иронично фыркнула. – Тоже мне тайна. Вряд ли найдется мужчина, который никогда бы этим не занимался. Когда по несколько раз в день держишь в руках свою «штуковину», то подобная мысль не может не прийти в голову.

– Лаки, может, обойдемся без обсуждения? – в очередной раз упрекнул ее Викрам. – В конце концов, это личное дело каждого.

– Вик, надо честно признать, что мастурбация – важный физиологический процесс, а не стыдливо умалчивать о ее существовании, – резко осадила она брата. – Мой отец откровенно написал своему сыну, что иногда полезней мастурбировать, чем набрасываться на все, что шевелится. Именно эту мысль я и хочу донести своим ученикам. Только Антэн делал главный упор на венерические болезни, а я – на прекрасных «волшебниц», завлекающих наших ловцов, которых потом находят с перерезанным горлом. Или скажешь, что я все придумываю, и у наших врагов нет специально обученных девиц?

– К сожалению, не придумываешь. Их целый легион, – тихо ответил Вик. – Прости, я был неправ.

– Прощаю, и в очередной раз всем напоминаю, что трактат «Друидская любовь» – не песнь о сладострастии, а пособие по выживанию клана, – отчеканила Лаки. – Продолжим нашу тему. В отличие от восемнадцатого века в настоящее время к мастурбации относятся весьма снисходительно. Ее даже приветствуют в случаях, когда надо облегчить депрессию или сохранить семейные отношения. Об этом Антэн и пишет своему сыну, утверждая, что мастурбация не постыдна и не нанесет ему никакого вреда, если только он будет заниматься ею изредка. Он серьезно предупреждает его об умеренности, два раза подчеркнув слово «иногда». Навязчивая мастурбация становится своего рода наркотиком, и приводит к тому, что человеку уже никто не нужен, кроме себя любимого. И такой роман с самим собой очень опасен, мальчики. Антэн приводит пример о том, как один парень за полгода свихнулся на этой почве. Сначала он закрывался в туалете по несколько раз в неделю, а потом по несколько раз в день. Но и этого оказалось мало. Тогда он стал любить себя не только чаще, но и более изощрённо, доведя дело до аутофелляции.

– До чего? – осторожно поинтересовался Оскар. – Что такое аутофелляция?

– Это когда делаешь минет самому себе, – спокойно объяснила Лаки.

– А разве такое возможно? – недоверчиво произнес Эйлин, непроизвольно опуская вниз глаза, оценивая расстояние.

– Ну, если только у тебя размер, как у жеребца, – засмеялся Стивен.

– Да это обычная страшилка, придуманная Антэном, чтобы сынок не увлекался рукоблудием, – авторитетно заявил Викрам.

– Я тоже так посчитала и, как шутку рассказала своему учителю. Думала, вместе посмеемся над находчивостью Антэна. А учитель ответил, что это был реальный случай с одним ловцом. Вы сами знаете, сколько упражнений вам дают на растяжку. Так что любой из вас вполне сможет дотянуться. Только не надо проверять, – даже без намека на улыбку предупредила девушка, – можно повредить позвоночник, как случилось с тем парнем.

– Такое даже слушать противно, не то, чтобы проверять, – брезгливо скривился Эйлин, а Килпатрик, вспоминая кадры с Фицджеральдом, подумал, что это действительно отвратительно.

– Согласна, зрелище весьма неприятное, – словно услышав мысли Килпатрика, задумчиво протянула Лаки.

– Неужели ты такое видела? – недоверчиво спросил Оскар.

– У меня живое воображение, – быстро ответила девушка.

– Надеюсь, ты не представила за этим занятием кого-то из нас? – ухмыльнулся Викрам и с нажимом произнес, намекая сворачивать неприятную тему: – Заверяю тебя, здесь собрались нормальные парни, забывшие о мастурбации еще в подростковом возрасте.

– Кто бы в этом сомневался, – легко согласилась Лаки, глядя на всех с понимающей улыбкой.

Оскар ниже склонил голову, надеясь, что никто не заметил его вспыхнувших щек. Девушка удовлетворенно усмехнулась. Ее услышали и то, что она сказала, надолго засядет в голове самого замкнутого и стеснительного ученика.

– Я прочитала вам о мастурбации лишь потому, что о ней упоминает Антэн, а заострить ваше внимание хочу совсем на другом моменте. Вы все знаете знаменитые удары Макбрайда, но уверена, что никто не слышал о дыхательной гимнастике Макбрайда. Именно ее мой отец рекомендует сыну, как самое эффективное средство для снятия сексуального возбуждения.

– Господин Бирн разработал еще и дыхательную гимнастику? – недоверчиво спросил Стивен. Ему, как правнуку, было неприятно не знать об этом.

– Нет, он не имеет к ней никакого отношения, – мягко сказала Лаки, прекрасно понимая чувства брата. – Ее придумал его прадед. Он был главным егерем, и почти все время проводил в лесу, оторванный от женского общества. Вот и придумал среди дубовых рощ под пение птиц специальные упражнения.

– А разве в роду Макбрайда были егеря? – удивился Стивен и быстро добавил, чтобы не заострять внимание на своем настойчивом любопытстве: – Ну, это я к тому, что в клане он ведь главный ловец.

– Первый ловец у них появился лишь в семнадцатом веке, а вторым через девяносто лет стал Киган Макбрайд, один из авторов «Друидской любви». Так что господин Бирн по счету всего лишь пятый ловец в его роду. Правда, самый знаменитый.

– Лаки, вы столько всего знаете, – искренне восхитился Тиббот Бор. – Интересно, а откуда ваш отец узнал об этой гимнастике?

– Думаю, что от господина Бирна, ведь тот был его наставником. Антэн тщательно записал ее для своего сына, и я хочу поделиться ею с вами. Только не сейчас, у нас осталось совсем мало времени. Я передам записи Стивену, он разберется в них, а потом проработает с вами каждое упражнение на практических занятиях.

– Лаки, а как ты справляешься со своими… гм, проблемами? – вкрадчиво задал провокационный вопрос Викрам, и не только потому, что не смог удержаться от привычки поддеть сестру. Его действительно это заинтересовало, причем, первый раз в жизни.

– Хороший вопрос, брат. Уже не считаешь, что твоей сестре неприлично думать о сексе? – ответно поддела его Лаки.

– Стараюсь отходить от двойного стандарта, – усмехнулся Вик. – А проблема воздержания ведь серьезная и для женщин. Вот мне и стало любопытно, как ты справляешься с ней.

– Проблема действительно серьезная. И вы, мальчики, столкнетесь с ней, когда начнете надолго покидать свой дом. Вы будете страдать от воздержания на задании, а ваши жены – находясь дома. Все, о чем я говорила можно отнести и к женщинам. Только им еще опасней слишком увлекаться мастурбацией. Сейчас стало модно применять всякие приспособления при занятиях любовью. Не рекомендую. Сначала вы будете использовать такую «игрушку» для разнообразия любовной игры, а затем ее будут использовать вместо вас, причем с большим удовольствием, ведь можно задать и любой размер, и частоту вибраций. Некоторые дамы увлекаются до такой степени, что потом без помощи врачей не обойтись. У нас таких игрушек не купишь, но вы будете мотаться по всему миру, поэтому не привозите их домой. Ваши жены должны с нетерпением ждать вас, любимых, со всеми вашими достоинствами и недостатками. Мы ведь не зря изучали первые два раздела трактата. Эти знания вполне обеспечат яркую сексуальную жизнь. А недостаток длины и толщины, реальный или воображаемый, можно с успехом возместить руками и губами.

Лаки мельком посмотрела на Оскара, вспоминая их недавний разговор. Именно из-за него она сегодня и подняла вопрос о воздержании. Надо как-то расшевелить парня, заставить задуматься о будущем, а то из-за своей неуверенности еще станет «пустоцветом» – одиноким бобылем, без жены и детей, изредка балующим себя в своем «тайном саду».

– В ожидании любимого мужа вашей девочке лучше заняться чем-то полезным, например, связать вам носки, или вышить картину. Можно, конечно, сразу наградить жену ребенком, только потом не удивляйтесь, что у нее не будет ни сил, ни желания заниматься сексом. Детей надо заводить, когда страсти немного утихнут, годика так через два или три после свадьбы.

– Уважаемый профессор, извините, что перебиваю, но посмею напомнить, что вы читаете лекцию не прыщавым юнцам, а взрослым мужчинам, самый младший из которых, старше вас на полтора года, – с высокомерной ухмылкой заметил Викрам. – Да ни одному нормальному мужику не придет в голову предложить жене опробовать силиконового «дружка». Что ты потчуешь нас какими-то небылицами? Скажи еще, что знаешь и такой реальный случай.

– Так и скажу, мой недоверчивый брат, – улыбнулась девушка. – Я всегда говорю лишь то, что знаю точно. По крайней мере, стараюсь это делать. Пять лет назад, когда нас с Кеном, как начинающих гасителей, включили в одну группу…

– Пять лет назад? – недоверчиво переспросил Бродерик. – Но вам тогда было всего шестнадцать лет, а в Школу Друидов поступают после семнадцати, а вы говорите…

– Кто такой Кен? – бесцеремонно перебив его, строго спросил Викрам. – Еще один друг, которого я не знаю? Хотя, что-то припоминаю. Кен и Барби.

– Да, нас тогда все так называли. Славное было время, – ностальгически вздохнула Лаки, и объяснила недоумевающим ученикам: – Это были наши никнеймы, когда мы обучались в отряде гасителей. И поступила я в него, Бродерик, в четырнадцать лет. Но сейчас речь идет не обо мне. Так вот, когда мы с Кеном устроились на ночлег в стогу сена…

– Ай-ай-ай, – не удержался Вик и осуждающе покачал головой. – Ты еще расскажи, как кувыркалась с парнем на сеновале.

– Ага, кувыркалась. В конце ноября, в промерзшем стогу, стоявшем в чистом поле, неподалеку от поселения мафар, да еще и в компании с нашим наставником Зубром.

– Простите, сказал, не подумав, – быстро пробормотал Викрам, хорошо зная, что Зубр – отец Эйлина Келли. – Я никого не хотел обидеть.

– Вик, осталось мало времени, дай мне нормально закончить урок. Без комментариев, пожалуйста.

Викрам сделал красноречивый жест, что будет молчать, как рыба, а Лаки продолжила занятие:

– С другой стороны стога примостились трое ловцов, и мы случайно услышали интересный разговор. О чем говорят мужчины, если не о выпивке? Правильно, о женщинах. Двое мужчин лет сорока учили молодого парня, такого же стажера, как мы с Кеном, уму-разуму. Исходя из аксиомы, что все бабы одинаковые и среди них нет ни одной честной, они делились опытом, как поймать их на измене. Один рассказал, что утыкал дом камерами наблюдения, а второй посоветовал решить проблему другим способом. «Бабе ведь что от мужика надо? Стоячий и толстый, вот она его и ищет, – заявил он. – А я взял и привез ей из Америки силиконовый член с разными прибамбасами. Теперь точно знаю, что жена сидит дома, а не таскается по мужикам». Стажер заинтересовался и начал уточнять детали, а его наставники со знанием дела стали объяснять, куда и как надо вставлять, как подошел главный по группе и сказал, что хватит болтать, пора занимать посты наблюдения. Все разошлись, а мы с Кеном начали дурачиться и строить догадки о том, чем набит огромный рюкзак того мужика. Кен предположил, что в нем лежит резиновая кукла в натуральный рост, а я – что новые «игрушки» для его бабы, и сейчас он демонстрирует их своему стажеру. Потом мы представила, как наш наставник, солидный и маститый Зубр учит нас правильно выбирать такую «игрушку», а затем подробно объясняет, что с ней надо делать. И наше тихое хихиканье превратилось в громкий хохот.

Девушка широко улыбнулась и подмигнула ученикам.

– Но оказалось, он тоже слышал разговор тех мужчин и высказал нам свое мнение на этот счет. Правда сначала отчитал за беспечность, которая могла стоить жизни, ведь за своим обсуждением мы даже не заметили, когда он подошел. А потом приказал отжаться пятьдесят раз. И когда мы с Кеном, совсем выдохшиеся, опять заползли в свой стог, Зубр сказал: «Не знаю, почему вы так развеселились. Ведь то, о чем говорил тот парень весьма печально, и мне его жаль. Как хорошо вернуться домой, где тебя ждут и любят таким, какой ты есть. В семейной жизни ведь всякое бывает. Иногда не получается с женой из-за усталости или болезни. Да и у нее бывает отсутствует настроение. Но это ведь не означает, что надо сразу хвататься за таблетки или „игрушки“. Можно просто полежать рядом, обнявшись, и это намного приятней, чем искусственный секс. А если тебя заменяют силиконовым „другом“, то это не только обидно, но и унизительно. Значит, тебя тоже воспринимают, как игрушку».

Лаки ненадолго замолчала, а потом задумчиво произнесла:

– Тогда в свои шестнадцать лет, я просто приняла его слова к сведению. А сейчас вот вспомнила их и поняла, что полностью согласная с мудрым Зубром. Если бы мой парень хранил верность с помощью резиновой красотки, это причинило бы боль намного сильнее, чем его измена с моей лучшей подругой. И подтвердило бы, что во мне видят не личность, а, извините за грубость, обычную «дырку», куда можно вставить. Но это мое личное мнение, а вы уже думайте, как хотите.

– Интересно, а ваш Зубр поделился такими ценными мыслями со своим сыном? – индифферентно спросил Эйлин, но от внимания девушки не ускользнула глубоко спрятанная обида.

– Не думаю, Эйл, – мягко ответила Лаки. – Мы все подвержены двойному стандарту. Мой отец вряд ли написал бы «Послание дочери» даже если бы и знал о моем существовании.

– Но он хоть написал «Послание сыну» и в нем откровенно обсуждает вопросы, волнующие каждого парня. А мой отец даже никогда не заговаривал со мной об этом. В нашей семье не принято обсуждать такие темы.

– Можно подумать, что это принято в семьях кого-то из нас, – проворчал Килпатрик. – Отец, только узнав о Трише, решил чему-то меня учить. А мне его наставления уже не нужны. Меня всему научили здесь, на уроках, по книге чужого отца.

– Ну, не надо быть такими категоричными, – примирительно сказала Лаки. – Я предлагаю вам самим начать писать послания сыновьям, а когда они появятся, вы уже определитесь, делиться этими записями с ними или нет. А сейчас я расскажу, что еще услышала от моего уважаемого наставника. В ту ночь мы проговорили почти до рассвета. Зубр посчитал нужным поделиться с нами опытом и в этом деликатном вопросе, ведь выполняя миссию, каждый отдает ей свою молодость. Он посоветовал поскорее найти себе постоянного партнера, а чтобы до того момента не предаваться любви с самим собой, научил, как бороться с приступами похоти, которая может накрыть в любой момент.

– И рассказал, как сам борется с такими приступами? – вновь не удержался от язвительного вопроса Эйлин.

– Что ты пристал к этому Зубру? – не выдержал Тиббот. – Ну, кто говорит о таком со своими учениками? Конечно, он давал общие рекомендации.

– Да, Тиб, наставник давал общие советы, но я всегда славилась тем, что задавала бесцеремонные вопросы преподавателям. Это мое хобби, – хитро улыбнулась Лаки. – Я прямо спросила, Эйл, и представь, он ответил. Сказал, что применяет гимнастику Макбрайда, а если уж совсем невмоготу, то отжимается до потери пульса. И нас заставил это сделать не только за беспечное поведение, но и для унятия возбуждения. А то мало ли, до чего мы договорились бы, обсуждая развлечения того ловца.

– Да, твоему наставнику хорошо досталось. Трудно обучать мальчишку и девчонку в паре, за ними нужен глаз да глаз, – искренне посочувствовал Вик отцу Эйлина. – Ему бы голову оторвали за то, что не доглядел, если бы Кен сделал тебе ребенка.

– Наоборот, еще похвалили бы за содействие, – и, глядя на недоверчивые лица своих слушателей, девушка с улыбкой объяснила: – Тот разговор был затеян ведь неспроста. Зубр недавно признался, что они с моим прадедом серьезно строили планы о том, что за годы обучения я обязательно влюблюсь в кого-нибудь из наших ребят. А еще лучше, рожу ребенка и навсегда забуду о нелепом желании стать гасителем. Но этого не случилось.

Лаки говорила беззаботным голосом, а Стивен ощутил, как запоздалое раскаяние острой иглой кольнуло его сердце.

– Конечно, не случилось, ведь из-за своих непутевых братцев тебе пришлось в семнадцать лет приступить к миссии. А мы, недоумки, еще наперегонки стараемся отвадить от тебя всех парней, – удрученно произнес он и тихо попросил: – Прости нас, пожалуйста.

– Глупости, не бери в голову. Какие парни могли быть у меня здесь? А тем более, на заданиях?

– Неужели вам никто никогда не нравился в Дармунде? – несказанно удивился Бродерик. – Да начиная с тринадцати-четырнадцати лет девчонки только и болтают о мальчиках. Помню, как сестра мучила меня расспросами обо всех моих друзьях. Я с таким облегчением вздохнул, когда она нашла себе парня.

– Я тоже болтала бы о мальчишках, если бы не выросла среди них. К тому же, приличные мальчики не обращали на меня внимания, а неприличные – наоборот, настойчиво его оказывали.

– А мне вы всегда нравились, Лаки, – неожиданно признался Тиббот. – Я помню вас лет с двенадцати. Вы уже тогда были такой красивой.

– Спасибо, Тиб, за добрые слова. Думаю, теоретически я могла нравиться и Бродерику. Вы же не учились вместе со мной. А вот Эйлин и Грэди меня просто обожали, – насмешливо подмигнула она Келли. – Особенно на дуэлях по магическим заклинаниям, устраиваемых профессором Броуди.

– Ну, зачем же говорить с такой иронией? – шутливо упрекнул ее Эйлин. – Мы с Грэди восхищались, когда ты укладывала нас на обе лопатки, только не показывали этого. Стеснялись, – игриво улыбнулся он и уже всерьез сказал: – А после испытаний в Заповедном лесу я и, правда, тебя обожаю.

– В Заповедном лесу? – девушка нахмурила брови, словно пыталась что-то вспомнить, а потом с облегчением вздохнула: – Это когда ты показал мне средний палец? Что-то припоминаю.

– Ла—а—а—ки! Ну, зачем ты так? Я говорю о том, как ты спасла…

– Стоп! Мы слишком далеко ушли от темы нашего урока. Всегда смеялась над преподавательницами, любившими вместо предмета рассказывать о своей жизни, а сейчас прямо чувствую себя одной из них, – и она вновь вернулась к строгому «учительскому» тону: – Напоминаю, что сегодня мы обсуждаем проблему воздержания. И в заключение нашего урока хочу сказать…

– Погоди, Лаки, ты еще не ответила на вопрос, как сама борешься с вожделением, – вкрадчиво напомнил Викрам. – Интересно, какой совет ты дала бы нашим девочкам.

– Чтобы я делала без твоих напоминаний? Наверное, и одного урока не провела бы. В заключении, я и хотела сказать, как еще можно бороться с вожделением, исходя уже из собственного опыта. И называется это красивым словом «сублимация».

– Где ты его откопала?

– Впервые услышала от наставника, все того же Зубра, а потом еще прочитала в книге отца. И означает оно замену приоритетов. Проще говоря, находишь себе занятие по душе и тратишь на него всю накопившуюся сексуальную энергию. Например, написание женских романов – это сублимация в чистейшем виде. Неудовлетворенные и тайные желания переносятся на бумагу. Моя подруга, автор примерно полусотни женских романов, недавно вышла замуж за очень темпераментного мужчину, который теперь устраивает ей любовные сцены каждый день. В результате читатели потеряли любимого автора. Сексуальная энергия писательницы стала расходоваться по назначению.

Другой мой хороший знакомый за два года сделал головокружительную карьеру в строительном холдинге, направив всю свою сексуальную энергию на изучение тонкостей ведения бизнеса. Кстати, вместе с ним сделала карьеру и его помощница, которая из секретарши выросла до финансового директора.

– А потом свою производственную энергию они вместе превратили в сексуальную, – ухмыльнулся Стивен, – причем, с твоей помощью.

– Ну, нельзя же всю жизнь думать только о работе, – заметила девушка и лукаво посмотрела на второго брата. – Теперь понял, Вик, как я справляюсь со своими инстинктами? В декабре ты хорошо это прочувствовал на своей шкуре, когда везде сопровождал меня, как мой хранитель.

– Так вот к чему были все эти сумасшедшие гонки, прыжки с моста, и полеты на воздушном шаре! – хлопая себя по лбу, воскликнул Викрам. – Хорошо, что мы со Стивеном по очереди сопровождали тебя, один бы я точно не выдержал. Мне казалось, что ты и твой папочкой совсем обезумели.

– Ну, не надо так преувеличивать. Мы просто немного сбросили напряжение, – засмеялась Лаки. – Так что, мальчики, если кому-то станет совсем невмоготу, я могу прокатить вас на своей машинке. Обещаю, что ваши мысли сразу изменят свое направление.

– Да там будет только одна мысль – как быстрее выскочить из твоей адской машинки, и, главное, живым, – проворчал Вик. – Проверено лично мной.

– Брось, все не так печально. Ты просто не понимаешь, какой это драйв, – возразила девушка и обратилась к своим ученикам: – Самое главное в сублимации – это найти занятие, которое одновременно и очень нравится, и отнимает много сил. А чтобы вы не заморачивались с расстановкой приоритетов, я помогу вам. Будем считать, что самое приятное дело – это усиленные тренировки. Я попрошу господина Бирна организовать для вас внеплановые выездные сборы. Думаю, что он с удовольствием это сделает.

Ответом на ее предложение, высказанное жизнерадостным голоском, стало унылое мычание и тягостные вздохи.

– А вы думали, я предложу романы или картины писать? Но это же так сложно, надо какой-то сюжет придумывать, мозги сушить. А так все мысли будут только об отдыхе. Выездные сборы и станут вашим домашним заданием. Наш урок я хочу закончить высказыванием: «Многократно сильнее тот, чьи мысли не опускаются ниже пояса».

Мы – друиды и страсть у нас в крови. Наши мысли часто опускаются ниже пояса, и ничего с этим не поделаешь. Главное, чтобы они не были единственными в наших головах.

4. Занимательный эксперимент

Тренировка шла полным ходом. Аластар Килпатрик рассеяно наблюдал за схваткой сына с Джедом Маккензи и вспоминал другой бой, четырехлетней давности. Кто тогда мог подумать, что дерзкая девчонка за считанные минуты разделается с подготовленным бойцом? А оказалось, что она – тот неуловимый Ангел, о котором в Дармунде говорят уже восемь лет. И этот Ангел спас его дочь.

Аластар был полностью деморализован. Великодушие, проявленное к нему, вообще, не укладывалось в голове. Утром Алисия призналась, что пошла на примирение только благодаря этой девочке, которая сумела убедить ее простить мужа, хотя после его безобразных выходок, это казалось, уже невозможным. А сегодня, несколько часов назад, он был еще раз сражен благородством Лаки.

Прибыв в резиденцию главы клана, Килпатрик был готов к суровому наказанию. Вчера Совет четырех не расстрелял его прямо на месте только из-за выкрика Лаки: «Не трогать, он мой!», но, Аластар знал, что нападение на наследницу главы клана не останется безнаказанным. И сам не понимал, почему ненависть так затуманила ему разум, что впервые в жизни он применил удар на поражение к женщине. Даже не к женщине, а к девчонке, лишь немногим старше его дочери. Только быстрая реакция Олифа спасла Лаки от удара, а самого Аластара от мгновенной расправы.

Переступив порог кабинета, он увидел, что кроме главы клана в нем присутствовал еще и Макбрайд, смотревший исподлобья напряженным взглядом.

– Входи, Килпатрик, – не отвечая на приветствие, приказал Галлард.

Аластар молча застыл посреди комнаты. Он понимал, что любые оправдания не имеют смысла, да и не находил их для себя.

Бойер почти вплотную подошел к своему телохранителю и сделал то, чего от него не ожидал ни сам Килпатрик, ни Макбрайд. Глава клана изо всей силы ударил Аластара в живот. От боли и неожиданности тот упал на колени.

– Никто не смеет нападать на мою Лаки! Только по ее просьбе тебя публично не высекли и не изгнали из Дармунда! Интересно, почему она столь снисходительна к тебе? Может, потому, что ты когда-то был лучшим другом ее отца? Тем, который предал его, и теперь мстит ей за свое же предательство? Да у меня руки чешутся прибить тебя! Скажи спасибо сыну за то, что он прикрыл Лаки. Только поэтому ты еще живой.

Килпатрик никогда не видел главу клана в такой ярости. Его ярко-бирюзовые глаза сейчас были почти черными от полыхавшего в них гнева.

– Никогда не думал, что ты – такой честный и благородный, так низко упадешь и ударишь девчонку! Хотя, о чем я говорю? Вчера ты втаптывал в грязь собственного ребенка! Тогда скажи, почему я должен пощадить тебя, а не избить до полусмерти? Может, тогда твои мозги встанут на место?

Стоя на коленях, Килпатрик виновато смотрел на главу клана, понимая, что все упреки были справедливыми.

– Галл, зачем ты опередил меня? – недовольно пробурчал Бирн. – Я бы так ему врезал, что он больше никогда не поднялся бы на ноги.

– Меня уговорила Лаки. Сказала: «Не надо никакой расправы. Если так уж хочешь наказать, то сделай это сам. Макбрайд сгоряча может и убить», – холодно ответил Галлард. – Вот ответь, почему она попросила об этом?

– Не знаю, – честно признался Бирн.

– А мне она так объяснила: «Килпатрик хороший человек, но слишком прямолинейный. Я хотела слегка расширить его кругозор, но, похоже, перестаралась. Обещаю, что больше не скажу ему ни слова. Могу даже делать вид, что его не знаю. Тебе не надо вмешиваться, оставь все как есть».

Галлард жестом разрешил Килпатрику подняться с коленей и небрежно взмахнул в сторону висевшего на стене большого монитора.

– Сейчас ты увидишь несколько эпизодов, и поймешь, как на самом деле к тебе относилась Лаки. И бредовые мысли о том, что она пыталась соблазнить тебя, навсегда покинут твою больную голову.

– Ага, а то уж слишком размечтался, – съязвил Бирн, презрительно глядя на пристыженного мужчину. – Да если бы она захотела, ты бы через секунду ползал перед ней на коленях и готов был на все ради нее. Только зачем ей сдался такой болван? Судя по отношению к собственной дочери, ты, вообще, не знаешь, что такое любовь.

Килпатрик пораженно смотрел на экран, где шли фрагменты нескольких уроков, на которых Лаки упоминала его имя, причем, всегда исключительно в уважительном контексте. Аластар не ожидал, что она такого высокого мнения о нем. Фраза о сорокалетнем виски уже не прозвучала для него столь двусмысленно, а слова, сказанные сегодня Кассандре и Грэди, растрогали до глубины души.

– Я не хочу, чтобы Лаки делала вид, что мы незнакомы, – тихо произнес Аластар и умоляюще посмотрел на главу клана. – Пожалуйста, сэр, разрешите встретиться с ней. Мне надо столько всего сказать.

– Зачем? Ей не нужны ни извинения, ни благодарность. Она всегда делает только то, что важно для нее самой, – равнодушно ответил Бойер.

– Позвольте и мне так поступить, сэр. Для меня очень важно увидеть Лаки.

Галлард посмотрел на Бирна:

– Как считаешь, им надо встречаться?

– Все равно они будут сталкиваться в Дармунде, так пусть хоть договорятся не демонстрировать явную вражду, чтобы не было сплетен, – ответил Макбрайд и, смерив строгим взглядом Килпатрика, сурово предупредил: – Разговаривать будешь в моем присутствии. И, учти, следующий выпад я тебе не прощу.

– Нет, Бирн, извинения в твоем присутствии еще более не нужны Лаки, – возразил Галлард. – Ладно, Килпатрик, договаривайся о встрече. И делай это сейчас при нас.

Галлард включил другой монитор. На нем они увидели аудиторию, в которой девушка проводила урок по третьему разделу трактата.

Аластар набрал номер и услышал, как она сказала ученикам:

– Извините, мальчики, но звонок этого человека я не могу проигнорировать.

– Здравствуйте, Лаки, – взволнованно произнес он, опасаясь, что с ним не станут разговаривать. – Я хочу извиниться и пригласить вас на ужин в «Дублин». Пожалуйста, для меня это вопрос жизни или смерти.

По ее холодному, вежливому тону Аластар понял, что его отшивают, и заискивающе попросил:

– А вы не перенесете встречу на другой день? Я уже привык к тому, что первый в вашем списке, и все становятся в очередь за мной, – и, услышав ее ответ, он широко улыбнулся. – Спасибо, мы с Алисией обязательно придем. Только угощать виски буду я.

– Она согласилась. Я сделаю все, чтобы помириться, сэр, – с искренней радостью заверил Килпатрик главу клана.

Макбрайд громко засмеялся:

– Ты лучше послушай, о чем там дальше говорят, может, сразу и передумаешь.

Тут зазвонил его мобильный телефон, и закончив разговор, он насмешливо посмотрел на Аластара:

– Дрянная девчонка снова жаждет драться с твоим любимчиком. Так что отменяй встречу.

– Нет, ужин обязательно состоится. А на драку я бы с удовольствием посмотрел. В прошлый раз меня хорошо щелкнули по носу. Возможно, и сегодня будет что-то интересное.

– Ладно, вместе поглазеем, – великодушно пообещал Бирн. – Есть там одно местечко, откуда все хорошо видно и слышно. Я тебе сброшу сообщение, отошлешь всех, кроме команды сына, на пятую площадку и подруливай ко мне.

Спустя два часа Аластар получил сигнал и, отозвав Маккензи, дал ему распоряжение оставаться на месте, а сам с двумя командами направился на площадку, находившуюся перед главным корпусом. Предупредив, что Макбрайд лично наблюдает за всеми, Килпатрик быстро поднялся в его кабинет. Спустились по потайной лестнице в подвал, они через несколько минут через подземный ход вышли на опушку Заповедного леса, где на старой ели был оборудован смотровой пункт, и удобно расположившись в деревянных креслах, приготовились смотреть шоу, которое наверняка устроит Лаки для Маккензи.

Джед внимательно следил за учениками, вступившими в рукопашный бой, как услышал знакомый голос:

– Привет, подеремся, как в добрые времена? Ты же должен отбиться.

Ученики видели, как хилый парень в спортивном костюме с капюшоном на голове подошел к их тренеру, и очень удивились, когда тот резким выкриком дал им отбой и набросился на хлюпика.

Такой драки они еще не видели. Слабак оказался гибким, как лоза, быстрым, как молния, и ничем не уступал их прославленному тренеру. Вместе они демонстрировали такую технику кувырков и перекатов, что их зрители восторженно орали и свистели. Этот бой профессионалов, казалось, будет бесконечным, но хлюпик вдруг резко рванул молнию на куртке, и в вырезе мелькнула женская грудь, прикрытая прозрачным бюстгальтером.

Маккензи лишь на секунду отвлекся и сразу поплатился за это. Через мгновение длинная цепь, висевшая на шее его соперника, вернее, соперницы, была использована, как аркан, и наброшена ему на шею. Как подкошенный, Джед упал на землю, и это наповал сразило его учеников. Недоверчивые возгласы парней огласили тренировочную площадку. Они не могли поверить, что непобедимого Маккензи одолела девчонка. Но тут она заговорил, и все сразу стало понятно.

– Мы с вашим тренером наглядно показали, как мгновенно окажешься на земле, да еще и получишь по яйцам, если будешь глазеть на чьи-то дойки, – цинично произнесла Лаки, демонстративно указывая ногой, куда могла нанести удар Маккензи, когда тот упал, и резко застегнула молнию на куртке.

– А можно еще и так, – издевательски сказала она и взмахнула рукой, проводя воображаемую черту на уровне их гениталий. Однако, это был не жест, а удар, нанесенный дистанционно, но весьма ощутимо.