Сезон одиноких Снегурочек Климова Юлия

Глава 4

Еще один шаг

Москва еще не заразилась Новым годом. Гирлянды не украшали витрины магазинов, пластмассовые деды-морозы не улыбались приветливо на каждом углу, мишура не серебрилась на искусственных и живых елках. Но шаги приближающегося праздника уже были слышны. Топ-топ, хруп-хруп. Воздух легкий, с приятным ароматом мандаринов, снег белый, искрящийся на солнце, и упакованные в яркие новогодние коробочки шоколадные конфеты, выставленные на полках в кондитерских отделах (вроде рано, но уже продаются). Волнительно и приятно.

Таня купила в ларьке проездной билет и подошла к остановке. Сняла капюшон и стряхнула с челки налипшие снежинки – выглядеть надо хорошо. Крылов Юрий Петрович – начальник отдела продаж – должен увидеть перед собой уверенную респектабельную женщину, не вызывающую никаких сомнений.

«Я оплачу счет, но только позже, возможно, через два-три месяца, вы не возражаете?»

«О нет, конечно, нет!»

Желательно, чтобы разговор проходил именно в таком ключе.

Фирма «МАСТ-КЛАСС» занимала два этажа шикарного офисного центра. Стеклянные двери бесшумно разъехались в стороны, приглашая Таню в гости. «Неплохо, – пролетела мысль, – очень даже неплохо». Вот и она скоро устроится на работу и будет вышагивать к собственному кабинету по мраморному полу или ковровым дорожкам. Получит карточку-пропуск, целую кучу канцелярских принадлежностей и необременительные обязанности. Организатор она хороший и руководитель на уровне, так что новая жизнь обещает быть интересной и приятной.

Охранник проверил паспорт, сделал короткий телефонный звонок, выписал временный пропуск и махнул рукой в сторону ступенек. Таня прошла мимо зеркальной стены (получила удовольствие от собственного отражения) и направилась вверх по лестнице.

– Юрия Петровича нет, он застрял в пробке, и ожидаем мы его только через полтора часа. Ну, это в лучшем случае, – развел руками улыбчивый менеджер отдела продаж.

– И что… мне столько его ждать? – Таня поправила на плече ремешок сумочки и посмотрела на круглые настенные часы. Н-да…

– Нет, не волнуйтесь. Юрий Петрович договорился с нашим многоуважаемым генеральным директором, и вас примет именно он.

«Замечательно», – подумала Таня, не зная, плюс это для нее или минус. Директора, они все же разные бывают.

Улыбчивый менеджер проводил ее до нужного кабинета. Нажав на золоченую ручку, приоткрыл отделанную светлым деревом дверь и, считая свою миссию законченной, отправился в конец коридора к своему рабочему месту.

Таня сняла куртку, перекинула ее через руку, еще раз поправила ремешок сумки и решительно зашла в кабинет. Никакого страха в душе не было – сто пятьдесят три тысячи рублей не такая уж огромная сумма, чтобы генеральный директор фирмы «МАСТ-КЛАСС» не пошел на маленькую уступку.

Первая комната оказалась небольшой и являлась владениями секретарши. «Эх, забыла спросить, как зовут директора…» – подумала Таня и шагнула к симпатичной девушке, сидевшей за столом. Девушка самозабвенно играла в тетрис и на вошедшую Таню практически не обратила никакого внимания. На секунду оторвалась от монитора, кивнула в сторону еще одной двери и вновь принялась укладывать разноцветные фигурки стопочкой.

«Ладно… о чем с ней разговаривать», – подумала Таня и последовала в указанном направлении.

– Да… да… нет, с этим гони их на фиг. Завтра я занят, давай договоримся на пятницу… без проблем. Понятия не имею! Ты когда его видел последний раз? Хорошо, я сам разберусь… нет, больше никаких уступок…

Около окна, спиной к Тане, стоял высокий мужчина, он довольно эмоционально разговаривал по мобильному телефону, щелкая зажигалкой впустую. На подоконнике лежала пачка сигарет, но руки до нее, похоже, у генерального директора еще не дошли.

Последняя фраза «нет, больше никаких уступок» Тане не очень понравилась, но мало ли с кем он так категоричен…

– …подгони мне документы к вечеру… хорошо, завтра к обеду… Ты, кстати, в конце декабря где будешь?.. Какой к черту мальчишник, ты о чем? – он закинул голову назад и засмеялся… – Иди в баню!

Легкий холодок пробежал по Таниной спине… Голос, фигура, жесты – это было так знакомо…

Не может быть!..

Он резко развернулся и замер. Широкая улыбка исчезла, а на лице появилось искреннее удивление.

– Я тебе потом перезвоню, – бросил он в телефонную трубку и, прервав разговор, отключил мобильник.

Таня закрыла глаза, чуть подождала, а затем их открыла.

Он не исчез.

Он ее узнал.

Она ему должна сто пятьдесят три тысячи рублей, но денег у нее нет…

Жених Задольской собственной персоной…

Нет!!!

– Доброе утро, Таня. Я не ошибся, вас так зовут? – Он указал на один из стандартных офисных стульев, а сам сел в кресло за широкий массивный стол. – Какими судьбами?

Мысли запрыгали как кузнечики – запрыгали высоко и часто. Надо было спасаться, и надо было делать это очень быстро и грамотно. Есть, есть еще шанс все уладить… Потом она встретится с начальником отдела продаж, и все будет шито-крыто, а сейчас нужно собраться и выдать что-нибудь правдоподобное.

– Я к вам пришла по поводу Зои Егоровны Карпушиной, – официально сказала Таня и села на стул. Вытянула ноги, сумочку положила на стол, а куртку устроила на коленях. – Я не знаю вашего имени…

– Павел Сергеевич Барков.

– В ресторане мы с вами не договорили… Вы обидели мою подругу и обязаны извиниться.

– Вы меня изумляете, Таня. Не могли бы вы уточнить, как именно я ее обидел?

Он не сердился, не смеялся – он недоумевал.

«Как-как… – про себя разозлилась Таня, – откуда я знаю как, я вообще плохо помню подробности, но должна же я хоть что-нибудь говорить!»

– У Зои испорчено платье. Ваша невеста, между прочим, испортила. И вы, вместо того чтобы уладить этот вопрос, повели себя нестерпимо грубо! Вот. Моя подруга расстроена, так что будьте любезны принести ей извинения.

– Кстати, а как насчет моей рубашки? – Он усмехнулся и с тоской посмотрел на пепельницу, а потом на пачку сигарет, оставшуюся на подоконнике. – Вы оторвали на ней карман.

– Не мелочитесь, – поморщилась Таня и тут же, опомнившись, добавила: – Об этом мы поговорим позже.

– Значит, так, эта комедия затянулась. – Он встал и жестко произнес: – У меня куча дел. Никаких извинений и платьев не будет. На этом считаю наш разговор законченным. Прощайте.

Еще никогда Тане не указывали на дверь – она привыкла совсем к другому обращению. Она – владелица ресторана!.. Ну, бывшая владелица… У нее куча людей в подчинении!.. Ну, не так много, и это уже вчерашний день… Она, в конце концов, не надоедливая муха, а женщина!

– Вы… вы… – попыталась сформулировать свою мысль Таня, – да вы…

– Нахал?

– Да!

– Свинья?

– Да!

– Вот и прекрасно, значит, вам с таким человеком разговаривать не о чем. Прощайте.

Таня сжала губы и подскочила.Она уже приготовилась высказать все, что думает о Баркове (жених от невесты недалеко падает и так далее), как вовремя поняла, что свою гордость сейчас лучше убрать куда подальше. Ей уже давно надо было смотаться из кабинета, а вместо этого она раздувает новый скандал, привлекая внимание к своей персоне, а это может закончиться весьма плачевно. Жениху Задольской ни к чему знать, что она числится у него в должницах и что денег на оплату счета у нее нет.

Надо просто встать и уйти.

Встать и уйти!

Дня через два она договорится с начальником отдела продаж о новой встрече и все тихонечко уладит…

Таня расслабилась, выдала милую улыбку и сказала:

– Я поняла вашу позицию. Чего еще можно ожидать от жениха Задольской… Уверена: ваш брак будет очень крепким – вы так подходите друг другу! Прощайте, надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Она подхватила куртку, сумку и направилась к двери. Пройдя полпути, остановилась и язвительно добавила:

– Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что оторвала только один карман на вашей рубашке.

Наверное, хлопать дверью не стоило, но Таня не удержалась…

Выйдя из офисного центра на улицу, накинув на голову капюшон, она улыбнулась – уф, кажется, обошлось.

Юрий Петрович Крылов очень трепетно относился к своим обязанностям, и когда его спрашивали, почему он, дожив до пятидесяти лет, так и не обзавелся семьей, всегда отвечал одно и то же: «Я женат на своей работе». И в этот момент он всегда лучился таким неподдельным счастьем, что все остальные вопросы отпадали сами собой. Десять лет он занимал должность начальника отдела продаж в фирме «МАСТ-КЛАСС» и десять лет пребывал в состоянии приятного непокоя.

Выпив утром кофе со сливками, неторопливо откушав ванильный глазированный сырок, Юрий Петрович заторопился в офис. Оделся, спустился по лестнице на первый этаж (очень полезно для здоровья ходить по ступенькам!), смахнул щеточкой снег с темно-серого «Форда», прошелся пластмассовым скребком по лобовому стеклу и уселся в уютное кресло «родненькой развалюхи» – именно так он любовно называл свою машину, купленную два года назад. Но прекрасное настроение уже через пятнадцать минут было испорчено длиннющей пробкой, которая как назло растянулась по МКАД на многие километры. Ничего не оставалось, как, тяжело вздохнув, позвонить на работу и предупредить о своем опоздании. Попросив Баркова встретиться с Семеновой Т.Д., отдав несколько распоряжений менеджерам, он поставил диск с классической музыкой и мысленно погрузился в необъятный мир продаж.

В офис Юрий Петрович приехал только к половине одиннадцатого и сразу же отправился в кабинет генерального директора. Надо узнать, чем закончилась встреча с Семеновой, – порядок прежде всего. Она (владелица ресторана) купила у них полный комплект сантехники, унитазов, раковин и плитки для туалетной комнаты, теперь же хотела поговорить о счете. Речь должна была пойти об отсрочке…

– Павел Сергеевич, я буквально на минуту, – заходя в кабинет, сказал Юрий Петрович, одергивая тесный пиджак (пора, давно пора отказаться от пирожков в столовой). – Что там с Семеновой?

– Не приходила, – покачал головой Барков, отодвигая на край стола подписанные бумаги.

– Странно… она же сама позвонила и попросила о встрече… Хм, странно…

Юрий Петрович не любил безответственности и неорганизованности, из-за таких погрешностей в отношениях у него иногда разыгрывались мигрень и изжога. Хотя, скорее всего, виной изжоги была слишком жирная пища, отказаться от которой пока не получалось.

– Видимо, передумала, а может, как и вы, застряла в пробке, – пожал плечами Барков. – Да вы присаживайтесь, Юрий Петрович.

– Нет, спасибо, работа ждать не любит, так что я, пожалуй, пойду. – Крылов нажал на ручку двери и, мучаясь от очередного приступа педантизма, задумчиво произнес: – А может, мне ей позвонить?

Вопрос он задал самому себе – мысли вслух, не более того, но Барков на него автоматически ответил.

– Если это для вас важно, конечно, позвоните. Кстати, а в чем там проблема? Я, признаться, из-за ужасной телефонной связи половину ваших слов не разобрал.

– Да ситуация, собственно, рядовая. Ресторан для своих нужд приобрел товар на сумму сто пятьдесят три тысячи рублей, и, как я понял, у них финансовые проблемы. То есть возникла необходимость в отсрочке платежа. Встреча, безусловно, в их интересах, и вот, пожалуйста, – Юрий Петрович сморщил нос, – сами же и не явились. Непорядок.

– А как называется ресторан?

– «Рыжая осень». Небольшой, находится на улице Обручева.

В памяти Баркова раздался короткий щелчок, а затем побежала бегущая строка: «Где я уже слышал это название, где?»

– Как, вы сказали, фамилия владелицы?

– Семенова, – кивнул Крылов, вновь одергивая пиджак (вот теперь точно – никаких пирожков!). – Семенова Татьяна Дмитриевна.

– Татьяна… – тихо повторил Барков и извлек из кармана плоский матовый мобильник. – Извините, Юрий Петрович, мне нужно сделать один звонок… подождите минуточку.

Он набрал номер Ирины и нетерпеливо стал слушать гудки, затем раздался приятный сердцу голос:

– Алло.

– Дорогая, это я. Помнишь, мы возвращались после встречи с твоими одноклассниками, и ты рассказывала про девушку, которая оторвала карман на моей рубашке…

– Конечно, помню! – выпалила Ирина и тут же поинтересовалась: – А что?

– Ты говорила, у нее свой ресторан…

– Да, только заслуги ее в этом мало, просто повезло с дядюшкой.

– А как ее фамилия?

– Танька Семенова.

– А как называется ресторан?

– «Рыжая осень». А что? Почему ты спрашиваешь?

Сейчас совершенно не хотелось вдаваться в подробности. Навалившиеся эмоции переваливали через край, в душе плясали чертики, а губы растянулись в едкую самодовольную улыбку.

– Ничего интересного… Разбирался с одним клиентом и как-то вспомнилось, – ответил Павел Сергеевич Барков, не переставая удивляться случившемуся совпадению. Он попрощался, отправил мобильный телефон обратно в карман и обратился к замершему около двери Крылову. – Юрий Петрович, оказалось, что я несколько знаком с Семеновой Татьяной, так что этим делом я займусь сам.

– Вот и замечательно, – кивнул Крылов, внутренне расслабляясь, – я уж боялся, что эта катавасия затянется надолго. А порядок должен быть во всем, – он многозначительно поднял указательный палец и покинул кабинет.

Барков встал, подошел к окну и закурил. Тонкая струйка дыма взметнулась вверх, а затем потянулась в сторону. Значит, Татьяна Дмитриевна, вы приходили поговорить о своей подруге?.. И вам ТАК НЕОБХОДИМО было получить извинения… Ну-ну… ну-ну.

Глава 5

Чучело огородное

Имеющаяся работа устраивала Зойку целиком и полностью. Во-первых, хорошо платили (помимо зарплаты частенько обламывались чаевые), во-вторых, свободного времени – завались (можно зубрить монологи и басни, готовясь к поступлению в класс-студию), в-третьих, костюмированные представления на корпоративных праздниках и детских утренниках иллюзорно приближали к заветным мечтам (ах, сцена! ах, эта наисложнейшая роль неприступной холодной Снегурочки!), в-четвертых, на свадьбах отлично кормили, в-пятых, вставать каждый день рано и тащиться в офис было вовсе не обязательно. Куда ни глянь – сплошные преимущества.

Утром Зойку разбудил телефонный звонок. Кирилл Абрамович, этот нуднейший субъект, занимающий в фирме «Ваш друг – массовик-затейник» должность администратора, решил именно в девять утра (когда все нормальные люди, конечно же, еще спят) сообщить расписание на следующую неделю. Две свадьбы (отлично, наверняка будут суши – это нынче модно), одни проводы на пенсию (как же надоел салат оливье) и пятнадцатилетие любимого чада преуспевающего бизнесмена (главное – не пускать детишек в туалет, именно там обычно льется рекой пиво и шампанское). И еще Кирилл Абрамович сообщил пренеприятнейшую весть: Перова Света вывихнула ногу, и ее сегодняшняя работа плавно перекладывается на Зойкины плечи.

Замечательно…

Собственно, заказ был всего один, но это ничуть не смягчало зудящего недовольства. Одно дело – развлекать народ во время застолья, и совсем другое – быть ведущей фигурой в розыгрыше. Такие оплаченные мероприятия в фирме «Ваш друг – массовик-затейник» никто не любил.

– Почему обязательно я, – заныла Зойка.

– У тебя это лучше всех получается, а потом: ты маленькая, и риск, что тебя отмутузят, – минимален, – охотно объяснил Кирилл Абрамович.

Мода устраивать своим знакомым розыгрыши пошла лет пять назад (всему виной гадкие телевизионные передачки и дешевые шоу!). Да, это хорошо и даже замечательно, но… но не у всех есть чувство юмора, не у всех здоровая нервная система, и не всегда заказ является веселым и безобидным. И кто в таких случаях страдает? Правильно – ваш покорный слуга массовик-затейник! В лучшем случае в свой адрес можно услышать пару-тройку крепких выражений, в худшем… эх, не будем о грустном (выезжать на розыгрыш положено в кроссовках – убегать легче).

Зойке, правда, никогда не доставалось, и поругали-то ее только однажды (перестаралась по неопытности), а все почему? А потому что к своей работе она относилась с душой и устраивала такие представления, что любо-дорого посмотреть.

– Ну, и кто на этот раз будет жертвой? – обреченно вздохнула она, нажимая на кнопку пузатого оранжевого чайника. – И что надо делать?..

Одеться вызывающе… Ну, подходящей одежды в шкафу предостаточно. Зойка выбрала красный, покрытый блестками, топик, короткую джинсовую юбку, колготки сеточкой и высокие лаковые сапоги на шпильках. Полюбовавшись на себя в зеркало, она добавила к этому безобразию еще и яркий макияж.

– Н-да, – многозначительно протянула она, виляя попой. – И куда же ты собралась в таком виде?

К одежде Зойка всегда относилась трепетно и, как только появлялись лишние деньги, сразу же отправлялась на прогулку по магазинам и с удовольствием проводила полдня в примерочных. Покупки далеко не всегда оказывались практичными и нужными (то перебор со стразами, то вещичка явно подростковая, то вроде бы все неплохо, а пойти в таком наряде некуда), но в данном случае это не было транжирством и бестолковостью – Зойка горячо и нежно любила каждую юбочку и футболку, каждые шорты и бриджи и относилась к скопившейся одежде как к коллекции, которой вполне можно гордиться.

Самыми дорогими экспонатами «музея» являлись вечерние платья. Их Зоя покупала с особым трепетом… Рано или поздно придется получать «Оскар» за лучшую женскую роль… нельзя же стартовать в Голливуд в чем попало!

– Так куда же я собралась… – вздохнула Зойка, старательно начесывая соломенные волосы, придавая им необходимый объем. – На встречу с режиссером, куда же еще…

Да, по иронии судьбы сегодня ей предстоит разыграть дешевый спектакль именно перед режиссером. Его друзья обратились в фирму «Ваш друг – массовик-затейник» с готовым сценарием розыгрыша, и осталось только выполнить оплаченное. Дурацких басен она знает предостаточно, и покривляться пятнадцать минут – не проблема, но как же грустно, как грустно…

– Эх, – вздохнула Зойка, – мне бы только один шанс получить, и я бы… Я бы о-го-го! Всем бы показала на что способна!

Она надела полушубок, представила, как в сетчатых колготках замерзнут ноги, поежилась, еще раз вздохнула и, расправив плечи, вздернув нос, вышла из квартиры. Басню им подавай… да без проблем!

Пройдя мимо снегоочистительной техники, Игорь Яковлевич Фадеев оказался около ладненькой передвижной бытовки. Линолеум «под паркет», широкий стол, полированная скамья, угловой стеллаж, умывальник, чайник… О да! Кружка горячего крепкого чая – это то, что нужно! Особенно с мятным листом, особенно когда раскалывается голова и особенно когда ты раздражен до предела.

Снег валит и валит, валит и валит, а съемка стоит! А он думал – повезет и работа в Подмосковье будет приятной и удобной.

Игорь Яковлевич швырнул перчатки на стол, снял куртку и посмотрел на грязные разводы на полу – холодрыга, да и забегает он в «свои апартаменты» обычно только на десять минут, не снимать же каждый раз ботинки. Фадеев глянул на часы и скривился. Какие десять минут… нет, ничего не выйдет… сейчас явится ОНА, и настроение испортится еще больше! А ведь чуть не забыл (лучше бы забыл!)… Вот тебе и отдохнул в тишине и покое…

Лет двадцать назад Игорь Яковлевич бредил актерской профессией, но, проучившись год в Щепкинском училище, понял – это не совсем то, чем хотелось бы заниматься всю оставшуюся жизнь. И последующие годы он уже оттачивал иное мастерство – режиссерское и теперь чувствовал себя счастливым человеком, занимающим именно свое место под солнцем. Душа бурлила идеями и планами, а приятное общение с интересными людьми оставляло в сердце теплый глубокий след.

Но в трудовых буднях мелькали и досадные, огорчительные моменты, которые, к сожалению, приходилось принимать.

Игорь Яковлевич без особых проблем находил средства на новые киноленты. Фильмы он снимал жизненные – без спецэффектов, так что запредельных сумм никогда не требовалось. Исключение составляли съемки за границей, семейные саги и сценарии, в которых существовало переплетение нынешнего дня с далеким прошлым, тут уж приходилось сидеть на телефоне и обзванивать всех подряд. Правда, последние пять лет с этим стало полегче, продюсеры сами отыскивали его и предлагали достойную работу. Но, увы, изредка за это просили о «небольшой» услуге – взять на одну из ведущих ролей ИМИ выбранную актрису или впихнуть в эпизод дочку или сына приятеля. Хорошего мало, но никуда не денешься.

– Как же они мне надоели, – буркнул Фадеев, кидая в кружку два куска сахара. – Ну и где эта великая актрисулька? – Он заглянул в жестяную банку и с разочарованием взял последнее обсыпанное маком печенье. – Опаздывает, чтоб ей пусто было…

Утром Иван Курочкин, правая рука и друг, сообщил, что к трем приедет племянница банкира, которой непременно надо дать роль со словами (понятное дело, не в массовку же пихать столь одаренный бриллиант, тьфу!). Девочка вроде талантливая и стеснительная (еще и нянькаться с ней! Все они талантливые… пока басню читать не начнут… ну, почему, почему они всегда читают какую-нибудь басню?!!)… Надо было узнать, чья она подопечная, какой из двух продюсеров постарался на этот раз, а то теперь сплошной дискомфорт – непонятно, на чью голову проклятия слать.

– Ах вы мои ненаглядные блатные актрисулечки, – нараспев произнес Фадеев и шумно хлебнул обжигающий чай. Подошел к небольшому окошку, отдернул белую полупрозрачную шторку и посмотрел на заснеженное поле, на отдыхающих актеров, столпившихся около другой бытовки (значит, обед уже привезли), на искрящиеся, не тронутые лопатой и техникой сугробы, на вытоптанную дорожку… – А это еще кто? – выдохнул Игорь Яковлевич, вытягивая шею.

По дорожке бодренько шла маленькая худенькая девица… высокие блестящие сапоги, короткий розовый полушубок… Волосы взбиты и изрядно усыпаны снежинками.

Фадеев сразу же вспомнил фильм «Красотка» и сногсшибательную Джулию Робертс, но вовсе не потому, что приближающаяся девушка имела такую же странную притягательную красоту, а потому, что… хм… она была похожа на… ну, да – на представительницу древнейшей профессии. И с каждым ее шагом ему становилось все хуже и хуже – неугомонная интуиция уже не шептала, а кричала: это и есть та самая «талантливая скромница», которую ты, дурак этакий, сидишь и ждешь.

– Нет, – простонал Фадеев, когда невозможное создание остановилось около его двери, – нет…

– Добрый день, Игорь Яковлевич, – выпалила Зойка и растянула улыбку до самых ушей. – Ой, извините!

Она вынула изо рта апельсиновую жвачку и зажала ее в кулаке.

– Здравствуйте… Как вас зовут?

– Зоя Карпушина. Двадцать девять лет, пока не замужем.

– А чего так? – автоматически спросил Фадеев, продолжая изумленно изучать девушку.

– Не сложилось, товарищ режиссер, – она пожала плечами и опять улыбнулась. – А вообще, я себя берегу для большого искусства. Ну, вы меня понимаете?

– Понимаю, – ответил Фадеев, и его лоб пересекли две глубокие морщины. – Проходите, раздевайтесь. Верхнюю одежду можно повесить на вешалку.

Он указал в угол комнаты и, надеясь, что выступление новоявленной актрисы будет коротким, сел за стол и закинул ногу на ногу. Подпер щеку кулаком и приготовился к худшему.

– Может, чаю? – вспомнил он о гостеприимстве.

– Было бы неплохо, – торопливо ответила Зойка, – а то на улице такая холодрыга, я себе отморозила всю зад… Ой, ну, в смысле, не май месяц на дворе.

– А чего же так оделись?

– Так чтобы вам понравиться, – она делано наивно захлопала глазами, – я же понимаю, что сегодня самый важный день в моей жизни. Ну, и не люблю я тесную одежду… я в ней потею.

«Считай, уже понравилась, – подумал Фадеев. – Давай читай свою басню и вали отсюда, все равно я должен тебя взять… На фига вообще эта вечная галиматья с пробами?! Видите ли, хочется им ощущать себя настоящими актрисами, которых взяли не по блату, а благодаря немереному таланту… тьфу и еще раз – тьфу!»

Зойка повесила розовый полушубок на вешалку, одернула короткий топик, пригладила юбочку и внимательно посмотрела на режиссера. Мужчина вроде ничего, даже приятный. Лет сорок. Высокий лоб, светлые волосы зачесаны назад, глаза серые и злится. Ха, ну и злись, будешь знать, как вместо таких замечательных Зоек, как она, брать на хорошие роли тухлых дур, пролезающих вперед благодаря толстосумам папочкам или любовникам!

Игорь Яковлевич с неохотой заварил чай и поставил чашку на край стола.

– Благодарю, – томно ответила Зойка и устроилась рядом на жестком стуле. – Вот уж не думала, что когда-нибудь так запросто буду сидеть за одним столом с таким режиссером, как вы.

Вживую Фадеева она видела впервые, но часто встречала его имя на страницах журналов и пару раз наталкивалась на его персону, щелкая каналами телевизора, и в данную минуту в душе подрагивала струна страха и почтения, но волю своим эмоциям она не давала: пусть у нее сейчас маленькая роль – роль глупой жеманной девицы, но она сыграет ее на «отлично»!

Зойка тоже закинула ногу на ногу и с любопытством оглядела комнату.

– Я думала, вы живете побогаче, – сморщила она носик. Жадно глотнула чай, и, чувствуя, как горячая жидкость приятно обжигает горло, опять улыбнулась.

– Это работа… – с трудом формулируя ответ, сказал Фадеев. – Вынуждены здесь торчать, пока не снимем две важные сцены.

Он удивился своей откровенности и, взглянув на часы, покосился на гостью. Хоть бы помаду не такую яркую выбрала, так нет же…

– Вы не думайте, я готова терпеть любые лишения… А в вашей картине эротические сцены есть?

«Есть, – ответил про себя Игорь Яковлевич, – но не надеешься же ты, чучело огородное, что я соглашусь снимать твою мороженую зад… Стоп. Хватит».

– Нет, – коротко ответил он. – Вы, кстати, что читать будете?

Услышав этот вопрос, Зойка подскочила и выпорхнула на середину бытовки. Откашлялась, поправила мокрые волосы, пошлепала губами, точно проверяя, а не разучилась ли она говорить, и изобразила реверанс.

«Пять минут потерплю, – попытался уговорить себя Фадеев, – а потом будет легче, потому что она… ПОТОМУ ЧТО ОНА УЙДЕТ!»

«Ворона и Лисица», «Мартышка и очки», «Кукушка и Орел», – мысленно перебирала Зойка басни Крылова. На какой же остановиться? А может, жахнуть все три – бодро, звонко, на мажорной ноте? Чтоб у него в ушах зазвенело! И смех и слезы… Она встретилась взглядом с Фадеевым, вспомнила, что в кулаке до сих пор мирно покоится апельсиновая жвачка, спрятала руку за спину и подумала: «Ну что за жизнь, приходится валять дурака, а ведь этот день мог стать для меня особенным, тем самым, которого я так долго ждала… Вот напротив меня сидит известный режиссер, и вместо того чтобы продемонстрировать ему все свои таланты, я должна кривляться и выставлять себя на посмешище»… И тут сердце заныло, в глазах на секунду помутнело, а потом наоборот – стало светло и четко. А с какой, собственно, стати? Она хотела свой личный шанс, и вот он – сидит в нескольких метрах от нее! К чему кого-то изображать – надо быть собой! Просто быть собой. Уволят с работы? Ну и плевать! Возможно, она ему понравится, хотя бы чуть-чуть…

– Ну же, я слушаю, – не то подбодрил, не то поторопил Фадеев.

Зойка сделала маленький шаг вперед и еще раз откашлялась. От смятения она позабыла все басни и прозу, которые неплохо декламировала на театральных курсах и дома наедине. В голове остались только пронзительные стихотворения Марины Цветаевой, добровольно выученные еще в школе. «Ну и пусть», – подумала Зойка и почувствовала, как дрожат коленки, как тает в кулаке апельсиновая жвачка и как на глаза наворачиваются слезы. Она коротко вздохнула и начала читать:

Ее голос то вздрагивал, то падал, то устремлялся ввысь. Душа сжималась в маленький теплый комочек, а в сердце рождалась злость – сильная, победная. Зойка неотрывно смотрела на Фадеева и верила, бесконечно верила, что слова, разрывающие воздух, – ПРАВДА. Ее и его правда.

Она приковывала его взглядом к стулу, и он уже не замечал ее нелепого наряда и ее яркого безвкусного макияжа… Она читала и читала, а он слушал и слушал и пытался понять – откуда, откуда в его груди взялись острое беспокойство и тягучее болезненное волнение?

Две морщины на лбу перечеркнула третья.

Фадеев положил руку на стол ладонью вниз и еле заметно улыбнулся. Он уже знал – присутствие на съемочной площадке навязанной ему актрисы не будет его раздражать… Первый раз не будет раздражать.

Глава 6

Обухом по голове

– …а потом ввалилась толпа друзей-приятелей, и у меня заложило уши от их хохота и визга. Одна девица даже вскочила на стул и, скандируя: «Розыгрыш! Розыгрыш!» – принялась выстукивать каблуками чечетку… очень творческая личность, по-видимому… – Зойка презрительно фыркнула и перевернула страницу глянцевого журнала. Она лежала на ковре и в подробностях пересказывала свалившееся на нее приключение. – Я-то уже со своей работой простилась, думала, нажалуются Кириллу Абрамовичу, мол, мы заказывали одно, а получили совсем другое – басню же я читать не стала, да и идиотку изображала только первые пять минут, а они ничего и не узнали. Наверное, к фадеевскому вагончику подошли в самый последний момент, когда я уже закончила производить впечатление на именитого режиссера. – Зойка вздохнула и добавила: – А я почти поверила, что это мой шанс… Эх…

– А дальше что было?

– Ничего, я отошла в уголочек, забрала полушубок и ушла. Меня же Костик ждал – наш водитель, чего рассиживаться-то…

Договорившись с Зоей о вечерних посиделках, Таня купила тортик, пакет грейпфрутового сока и ближе к ужину отправилась в гости. Ей не терпелось поведать о встрече с Барковым и хорошенько обсудить случившееся. Ситуация, мягко говоря, была нестандартной – числиться в должниках у будущего мужа главной врагини радости мало. Но, оценив Зойкино плачевное состояние, Таня отложила свой рассказ на потом и сбегала в магазин за бутылкой шампанского (денег оставалось все меньше и меньше…).

Теперь, немного опьянев, облопавшись тортом, они обе чувствовали себя гораздо лучше, и реальность не казалась уже такой неприятной.

– Я сначала очень расстроилась, – призналась Зойка, протягивая руку к блюдцу, на котором холмиком высились остатки безе, – а потом подумала: все у меня впереди, и я еще миллион проб пройду и много чего добьюсь. А Фадеев этот… локти кусать будет, что меня проворонил!

– Ага, – согласилась Таня, – не оценил твой талант вовремя, так пусть потом мучается и довольствуется второсортными актрисами.

– И ничего-то у него без меня не получится…

– И «Оскара» ему не видать.

– И будет он жить с вечным непокоем, точно ему чего-то не хватает, а где это взять – непонятно.

– И однажды он увидит тебя по телевизору и схватится за голову: «Почему же я ее тогда не пригласил на главную роль, почему не удержал!»

Зойка закрыла глаза, блаженно улыбнулась и счастливо выдохнула:

– Хорошо мы с тобой поговорили, правда? – Она перевернулась на спину и отправила в рот оставшийся кусочек безе.

– Я тебе тоже сейчас кое о чем поведаю, – сказала Таня, понимая, что настал тот исторический момент, когда и она может предъявить собственную трагедию. А предъявить ее хотелось уже очень сильно. – Помнишь, я тебе рассказывала о единственном неоплаченном счете?

– Угу, ты сегодня собиралась встречаться с каким-то мужиком.

– Ну, я и встретилась… только с другим…

Не жалея эмоций и красок, Таня вдохновенно выдала историю встречи с женихом Задольской. Зойка, позабыв о торте, слушала подругу, раскрыв рот. Она даже поднялась с ковра и села в кресло, а потом вскочила и заходила по комнате. Барков! Барков! Барков! Вот это да!

– Так что теперь я должна сто пятьдесят три тысячи человеку, с которым умудрилась поругаться уже два раза.

– А второй-то когда был?

– Да я ему в кабинете тоже пару ласковых слов сказала…

– Уф! – только и ответила Зойка.

Они посидели немного, помолчали, заново осознавая ситуацию, выпили еще по бокалу шампанского (увы, по последнему), и… запиликал телефон. Таня взяла со стола свой мобильный, недовольно поморщилась, отмечая, что номер не знаком, и поднесла трубку к уху.

– Добрый вечер, Таня, это Барков.

– Кто?..

– Барков.

– А откуда у вас мой номер? – вместо приветствия изумленно спросила она.

– От Крылова Юрия Петровича – моего начальника отдела продаж.

– Но…

– Вы оставили ему свой номер на случай, если он не сможет с вами встретиться.