По морям, по волнам… Афанасьев Роман

— Штурман, вы проложили курс на завтра?

— Так точно, Старший помощник.

— Не забудьте, все расчеты должны быть утром у Рулевого.

— Конечно, Старпом, как же иначе. Я отнесу.

— Спокойной ночи, Штурман.

— Спокойной ночи, Старпом.

Единственное окно в рубке, что открывалось в глубины космоса, занимало всю стену. Огромный пылающий шар Солнца всплывал из черной бездны навстречу кораблю, заглядывая в окно. Из рубки уходила темнота.

На фоне огненного шара силуэт высокого человека казался угольно черным. Он неподвижно стоял у штурвала, невозмутимо сжимая в широких ладонях деревянные рукояти, отполированные до блеска сотнями прикосновений.

Рулевой, так его называли всегда. Его взгляд был устремлен прямо на восходящее из бездонной тьмы солнце. Не шевелясь и даже не моргая, Рулевой смотрел точно перед собой. Лишь его зрачки иногда вздрагивали, превращаясь в едва заметные точки, когда он переводил взгляд на пылающий шар Солнца.

Штурвал был обит медью, и надраенный металл сверкал в солнечных лучах драгоценным украшением. Он выглядел центром этой рубки, центром корабля, центром мира — казалось, больше ничего в комнате нет. Но это было не так — около штурвала стоял маленький деревянный столик на изогнутых ножках. Рулевой мог спокойно опереться на него локтем. Но он никогда этого не делал — Рулевой был неподвижен словно статуя. Всегда. Около двери, ведущей в рубку, расположился диван — старое деревянное чудовище, оббитое черной кожей. Он стоял там всегда — никто не помнил, откуда он взялся, но никто и не собирался его убирать. Он был частью рубки — такой же, как штурвал и столик. И Рулевой.

Солнце заслонило собой весь проем окна, плеснулось в рубку волной огня, и руки Рулевого пришли в движение. Действуя четко и ровно, словно хорошо настроенный механизм, они повернули штурвал на пару миллиметров и снова замерли. Сам Рулевой не пошевелился. Даже тогда, когда скрипнула дверь.

— Доброе утро, Рулевой.

Рулевой, не оборачиваясь, тихо ответил:

— Доброе утро, Юнга.

— Как вахта?

— Без происшествий.

— Это замечательно. Скоро должны подойти Старший помощник и Штурман. Я подожду их здесь, если не возражаешь.

Раздался резкий скрежет, словно ржавой банкой провели по обломку стекла.

Вздрогнув, Рулевой едва не повернул штурвал, но все же удержался. Это диван.

Огромное чудовище из красного дерева скрипело всякий раз, когда на него садились. Рулевой никак не мог привыкнуть к этому звуку. Но он старался.

Юнга, молоденький паренек, не так давно появившийся в команде, примостился на краю дивана. Он был самым молодым на корабле и поэтому старался держаться незаметно. Не высовываться. И еще он предпочитал, чтобы его звали не Младшим в Команде, как полагалось, а просто Юнгой.

Вытянув длинные ноги, юноша поддернул белые форменный брюки и замер на краю дивана, боясь пошевелиться. Он искренне верил, что любой шум мешает рулевому вести Корабль.

Он ошибался. Рулевой не мог отвлечься от задания, даже если бы захотел. Он слышал все разговоры, разговаривал сам, но никогда не отвлекался от штурвала. Он нес ответственность за шесть миллиардов пассажиров, находящихся на борту и просто не мог отвлечься. Никогда.

За дверью раздались гулкие шаги, и в рубке вспыхнул яркий свет. Одновременно с этим на стекло скользнула черная пленка. Солнце превратилось в тусклый шарик уличного фонаря, а рубку залил белый свет ртутных ламп. Железная дверь распахнулась, и в рубку вошел высокий мускулистый человек в белом форменном кителе и в белоснежных узких брюках. В руках он держал пачку бумаг.

— Зачем пялитесь на солнце? — буркнул он, закрывая дверь. — У вас что, десять глаз?

— Доброе утро, Старший помощник, — выпалил Юнга, вскакивая с дивана.

— Доброе, — рассеяно согласился Старпом, и шагнул к штурвалу. — Рулевой, как вахта?

— Все в порядке. Корабль идет по заданному курсу. Никаких происшествий нет.

— Вчера вечером Штурман принес расчеты курса на сегодняшний день?

— Так точно, — отозвался Рулевой. — Он вскоре должен подойти для сверки и корректировки курса.

— Превосходно, — Старпом развернулся и направился к дивану. — Подождем его здесь.

Он уселся на диван, заложил ногу за ногу, и обхватил руками колено. Юнга присел рядом и преданно уставился на Старшего помощника. Любопытсво победило такт и юноша спросил:

— Скажите, Старший Помощник, вы видели Капитана?

— Видел, сынок, — отозвался Старпом, подкручивая седой ус. — Конечно, видел.

Давно это было.

— А его увижу я? Прошла уже половина периода с тех пор, как я стал Юнгой. И еще не разу не видел Капитана.

— И не увидишь еще пару периодов. Капитан занят. Он решает наши проблемы и проблемы пассажиров корабля. Он не может отвлекаться от забот, чтобы просто повидаться с экипажем.

— Но как же он командует кораблем, если не видится с экипажем?

— Курс рассчитывает Штурман, а Капитан просто утверждает его.

— Значит, Штурман каждый день видит капитана?

— Я этого не сказал, — Старпом строго взглянул на Юнгу. — Штурман оставляет расчеты на столе, и ложиться спать. Утром все бумаги подписаны.

— Значит, Штурман тоже не видел капитана?

Старший помощник пожал плечами:

— Может быть. Спроси у него. Впрочем, вчера ты спрашивал меня об этом. И позавчера, и на прошлой неделе. Тебе так хочется познакомиться с Капитаном?

Юнга замолчал, почувствовав, что позволил себе лишнее. Он ощутил себя самым настоящим наглецом, и его щеки налились ярким румянцем.

— Простите господин Старший Помощник за неуместный вопрос.

Старпом поправил седой ус, глянул на Юнгу — не строго, скорее с интересом.

— Ничего, — пробормотал он. — Все мы хотели видеть капитана. Раньше.

Юноша хотел спросить — а теперь? Но постеснялся. Он отвернулся и стал смотреть на широкую спину рулевого, восхищаясь его невозмутимостью и спокойствием. Он тоже хотел быть таким — надежным, верным, незыблемым, словно основа мира.

Старпом засунул два пальца в боковой карман белоснежного кителя и вытащил цепочку. Потянув за нее, он аккуратно извлек круглые сияющие часы. Щелкнув крышечкой, взглянул на стрелки.

— Странно, — пробормотал он. — Обычно Штурман не опаздывает.

— Я за ним схожу, — выпалил Юнга и вскочил на ноги. — Посмотрю, может быть ему нужна помощь в расчетах.

— Сходи, — разрешил Старший Помощник. — И попроси его поторопиться.

Он взял часы двумя пальцами и стал осторожно засовывать их обратно в карман.

Юнга отдал честь и выскочил из рубки, хлопнув дверью. Но тут же вернулся, извинился перед Старшим помощником и на этот раз аккуратно прикрыл дверь за собой.

— Молодой, — веско уронил Старпом, справившись, наконец, с карманом.

Он встал и подошел к Рулевому, что продолжал невозмутимо вести Корабль точно на огненный шар.

— Рулевой, ты по-прежнему не знаешь, куда ведет курс?

— Нет, Старпом, — коротко отзывался Рулевой, поворачивая штурвал на долю миллиметра влево.

— И никто не знает, — задумчиво сказал Старший Помощник. — Как же ты ведешь корабль?

— Я следую расчетам Штурмана. Может быть, он знает, куда мы идем.

— Он не знает, — сказал Старпом. — Штурман получает приказы от Капитана.

— Значит, это знает Капитан, — невозмутимо отозвался Рулевой. — И этого, мне кажется, вполне достаточно.

— Мы не видели Капитана и довольно давно. Половина периода, о которой говорил Юрга это чепуха. Ты, например, помнишь, когда видел Капитана в последний раз?

— Три солнца назад. Это пять периодов. Тогда у нас было мало пассажиров.

— И я не видел его с тех пор, — тихо произнес Старпом.

Он заложил руки за спину и заглянул через плечо Рулевого в черные бездны космоса.

В рубке воцарилась тишина. Рулевой продолжал смотреть вперед, нащупывая единственно приемлемый путь в пустоте. Старпом стоял рядом. Свет восходящего солнца резал глаза и он перевел взгляд на столик у штурвала.

— Скажи, Старпом, — произнес Рулевой. — Ты веришь, что где-то есть другие корабли?

— Что? — удивленно переспросил Старший помощник. — Какие корабли?

— Похожие на наш.

— Не знаю, — отозвался Старпом и нахмурился. — Никогда не думал об этом.

— Мне кажется, что есть и другие корабли, — тихо сказал Рулевой. — Иногда я представляю, как из-за очередного солнца, нам навстречу выплывает другой Корабль. Со своими Пассажирами, Командой, Капитаном. Это было бы очень здорово.

Тогда я смогу увидеть, как выглядит Корабль со стороны. Наверно, он будет сиять в лучах светил как драгоценный камень. Я немного поверну штурвал и пройду рядом с другим Кораблем, так, чтобы разглядеть другого Рулевого в Другой Рубке. Мы улыбнемся друг другу, и уведем наши Корабли прочь от места встречи. И будем снова лететь в темноту, зная, что где-то в пустоте другой Рулевой ведет свой Корабль.

— А ты, оказывается, мечтатель, — сказал Старпом. — Не замечал такого за тобой.

— Да, это моя мечта, — тихо отозвался Рулевой. — Разве это плохо?

— Не думаю. Но лучше думать о нашей цели и нашем долге.

— Разве у нас есть цель? — спросил Рулевой. — Разве у нас есть долг? Может, нам суждено просто вечно лететь в пустоту?

— Нет, — твердо ответил Старпом. — У нас есть конечная цель. И достичь ее — наш долг. Иначе все на свете не имеет смысла.

Рулевой пожал плечами и снова застыл у штурвала, неподвижный и надежный, словно основа мира. Старпом отвернулся и пошел к дивану. На душе остался неприятный осадок от разговора. Да еще и Штурман опаздывает. Настроение было испорчено.

Он хотел сесть, но в этот момент распахнулась дверь, и в рубку ввалился грузный человек в белом халате.

— Здравствуй, Медик, — сказал Старпом.

Тот что-то буркнул себе под нос, вытащил из кармана белоснежный платок и трубно высморкался. Потом поднял глаза на Старпома и сказал:

— Не такое и доброе.

— Что случилось? — обречено спросил Старпом, зная, что у Медика никогда не бывает превосходного настроения. Он всегда найдет повод для жалобы.

— Кочегар забрал несколько тысяч Пассажиров с верхней палубы. Оставшиеся недовольны. Меня скоро смоет потоком их жалоб.

Старпом нахмурился.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Но это необходимая мера. Каждый занят своим делом. Кочегар забирает пассажиров, Корабль двигается. Если пассажиров не трогать, корабль никогда не достигнет цели.

— Я знаю, — раздраженно отозвался Медик. — Но на этот раз Кочегар перегнул палку: пассажиры верхней палубы это кандидаты в Команду. А Команда неприкосновенна.

— Да, это так, — согласился Старпом. — Но здесь я ничего поделать не могу — Кочегар подчиняется только Капитану.

— Мне все равно, — Медик вскинул голову. — Я уведомляю Вас как Старшего Помощника Капитана и настаиваю на проведении расследования. Капитана давно никто не видел, но это не значит, что мы должны пренебрегать своими обязанностями!

Если его нет, то Вы старший на Корабле.

— Хорошо, — недовольно отозвался Старпом. — Я поговорю с Кочегаром. Но куда смотрел Боцман? Он должен был контролировать Пассажиров.

— Боцман ушел на нижние палубы еще в прошлом периоде. Кажется, требовалось вмешательство в дела пассажиров. С тех пор он не появлялся Наверху.

— Безобразие, — буркнул Старпом. — Стоит только Капитану отлучиться, как Боцман уходит в самоволку. Это уже не первый раз.

— Плевать на него, — отозвался Медик. — Так вы усмирите этого чумазого разгильдяя?

— Кочегара? — Старший помощник удивленно вскинул бровь. — Я поговорю с ним, но я буду только просить. Приказывать ему я не могу.

— Это вопиющий случай халатности, — бросил Медик засунув руки в карманы халата.

— А вы даже не обещаете навести порядок. Это неприемлемо.

Лицо Старпома налилось кровью, он собрался нагрубить Медику, но дверь в рубку распахнулась и ударилась о косяк. Старпом поперхнулся и развернулся к двери. На пороге стоял Юнга, и его лицо было бледнее форменного кителя.

— Штурман, — просипел Юнга. — Там Штурман! Он не двигается!

Старший Помощник медленно выдохнул и постарался взять себя в руки. Сегодня выдался на редкость неудачный день. Но это не повод грубить команде.

— Спокойнее, юноша, — сказал он. — Что случилось?

— Я вошел в каюту, — выдохнул Юнга, — а он лежал на кровати. Я подумал, что он спит, а потом заметил, — он не дышит.

— Это Кочегар, — заявил Медик. — А я ведь предупреждал — все начинается с Пассажиров. Теперь он и до Команды добрался.

Старпом оттолкнул Юнгу и выскочил из рубки. Медик бросился следом, продолжая бормотать угрозы в адрес Кочегара. Юнга провел ладонью по лицу, и, пошатываясь, вывалился из рубки. Рулевой невозмутимо перевел взгляд на огненный шар солнца, и его зрачки обратились в черные точки. Он даже не вздрогнул, хотя и все слышал.

Он не имел права отвлекаться. У каждого — свой долг. Его долг — вести Корабль, чтобы не случилось. До самого конца.

Штурман лежал на койке запрокинув голову, и его седая шевелюра раскинулась по белоснежной подушке. Казалось, что он спит и улыбается во сне. Его грузное тело обмякло, и напоминало мертвую медузу, выброшенную штормом на камни побережья.

— Смотрите, — зловеще прошипел Медик ухватив Старпома за рукав. — Вас ожидает тоже самое.

Старший Помощник отшатнулся от койки и наткнулся на Юнгу. Ухватив его за плечо, Старпом крикнул прямо в бледное лицо юноши:

— Кочегара ко мне в каюту. Быстро!

Когда Кочегар открыл деревянную дверь с замысловатой резьбой на створке, Старпом уже его ждал. Он сидел у иллюминатора и молча смотрел в темноту.

— Здравствуй, Старший, — тихо сказал гость.

— Здравствуй, — отозвался Старпом, не оборачиваясь.

— Что ты хотел, Старший?

Старпом резко обернулся, встал и подошел вплотную к Кочегару. Тот был одет в белоснежную форму Команды, и лишь фуражка у него была угольно черной — подстать аккуратной бородке. Большие серые глаза мягко смотрели на Старпома. Морщинки в уголках глаз напоминали солнечные лучики, и от этого взгляд казался добрым.

Невыносимо добрым.

— Вот что, — сказал Старпом, не зная с чего начать. — Ты слышал про Штурмана?

— Да, — спокойно ответил Кочегар. — Я уже заходил к нему.

— Твоя работа? Зачем?

— Это не я, — Кочегар стряхнул с рукава несуществующую пылинку. — Ко мне в трюм Штурман не попадал.

— Вот как? — Старпом нахмурился. — Но если ты его не забирал, то что случилось?

— Его убили.

— Его… что?

— Убили. У него перерезано горло. Крови нет. Да и не должно быть. Он один из команды.

Старший Помощник отступил на шаг от Кочегара и, нащупав рукой койку, присел на край.

Кочегар вытащил из кармана набитую заранее трубку. Другой рукой он вытащил коробок спичек и попытался прикурить.

Старпом ее в силах вымолвить ни слова, впился пальцами в край койки. Его лицо сначала побелело, а потом пошло красными пятнами.

— Кочегар, — позвал он.

— Что? — отозвался тот, пытаясь зажечь спичку одной рукой.

— Но это не Пассажиры. Они просто не могут этого сделать.

— Конечно, — спокойно отозвался Кочегар. — Это по силам только одному из Команды.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Я много чего видел на своем веку. Да и ты тоже, Старпом. На Корабле всякое бывало, верно?

— Да, — неохотно согласился Старший Помощник, — бывало.

Кочегар подошел к иллюминатору и глянул в пустоту за стеклом, и, спрятав коробок, прикурил трубку от указательного пальца.

— Нужно что-то предпринять, — пробормотал Старпом. — Нельзя оставить все как есть. Нужно искать…

— Как? — перебил Кочегар. — Как ты собираешься это делать?

Старпом нахмурился.

— Я соберу Команду в рубке и допрошу каждого.

— Что это даст, Старший? Ты думаешь, что убийца просто встанет и во всем сознается, испугавшись твоего грозного взгляда?

— Нет, — тихо ответил Старпом. — Но…

— А что будет с Кораблем, если Команда покинет свои места?

— Но я должен что-то делать!

— Веди корабль, — отрезал Кочегар, и стал холодным и острым, как острие ножа. — Это твоя главная задача.

— Но убийца…

— Предоставь это мне.

— Хорошо, — сдался Старпом. — Ты лучше меня разбираешься в подобных делах. Но если ты что-то узнаешь, то немедленно доложи мне. Лично.

Кочегар кивнул, спрятал в карман раскуренную трубку и пошел к двери. Уже приоткрыв ее, Кочегар обернулся:

— Ты, Кажется, остался без Штурмана? Подумай: что станет с кораблем без курса.

И он вышел, хлопнув дверью.

Рулевой вглядывался в россыпь звезд: жемчужное сияние этих точек притягивало взгляд. Он ждал, когда одна из них резко увеличиться и превратиться в огромный корабль. Рулевой верил, что иначе и быть не может. Это только вопрос времени.

Хлопнула дверь, и в рубку вошел Старший Помощник. Рулевой узнал его по походке. Он давно научился узнавать членов Команды по звуку шагов.

— Трудный день, — устало произнес Старпом.

— Да, — согласился Рулевой. — Как там Юнга?

— Разбирается в бумагах Штурмана и все время трясется. Наверно ему кажется, что ночью явится призрак Капитана и бухнет о стол пачкой звездных карт, — отозвался Старпом присаживаясь на диван.

Рулевой поморщился: он ненавидел мерзкий скрип, но ничего не мог поделать.

Этот диван старше, чем он сам. Убрать его значит — нарушить хрупкое равновесие, царившее в рубке.

— Скоро я отправлюсь спать, — хрипло сказал Старший, — ты по-прежнему в форме?

— Конечно, — отозвался Рулевой, — еще несколько циклов я простою без сна. А потом придется искать нового Рулевого. Я буду отсыпаться три цикла подряд.

— Как всегда, — вздохнул Старший Помощник. — Надеюсь, что к тому времени проснется Вахтенный, что стоял до тебя.

— Я тоже надеюсь, — сухо ответил Рулевой.

Ему не хотелось уходить от штурвала. Он боялся пропустить другой Корабль. И другого Рулевого. И еще ему не хотелось думать о том, что этих прекрасных отполированных рукоятей будут касаться чужие ладони.

Снова скрипнул диван.

— Хорошо. Пора отдыхать. Спокойной ночи, Рулевой.

— Спокойной ночи, Старпом.

— Доброе утро, Рулевой.

— Доброе утро Юнга. Или теперь тебя надо называть Штурманом?

Юнга промолчал и Рулевой представил, как румянец заливает гладкие мальчишеские щеки. Улыбнулся.

— Наверно, все-таки, Штурманом, — смущенно пробормотал бывший Юнга.

— Доброе утро, Штурман, — поправился Рулевой. — Ты принес новый курс?

— Да.

Бумажный лист бесшумно лег на круглый столик рядом с локтем Рулевого.

— Ну, так как, Штурман, ты встретил Капитана?

Пауза затянулась, и Рулевой подумал, что если бы он не был так занят, то обернулся бы. Посмотреть — не сгорел ли парнишка со стыда.

— Нет. Листок появился в его каюте на столе. А мои расчеты, которые я оставил там вечером — исчезли.

— Превосходно, — отозвался Рулевой. — Все идет как положено. Осталось только дождаться Старпома.

В рубке повисло молчание. Штурман не садился на диван, как было принято. Он стоял рядом с Рулевым и рассматривал тусклые звезды. И Рулевой был ему за это благодарен. Ему нравился новый Штурман.

— Я так и не понял, куда мы идем, — неожиданно признался бывший Юнга. — А ты не знаешь?

— Нет, — отозвался Рулевой, — думаю, это известно только Капитану. Мое дело — смотреть вперед.

— Ты еще не встретил другой Корабль?

Рулевой почувствовал, как кровь приливает к щекам. Вот и он попался. Как мальчишка.

— Нет, — ответил он. — Но я его обязательно встречу.

Тихо скрипнула дверь. Медленно открылась, визжа несмазанной петлей. И замолчала. Штурман обернулся, пытаясь унять дрожь. На пороге стоял Старший Помощник, а на его лице застыла гримаса ужаса. Слова приветствия застыли в горле бывшего юнги. Он сдавленно заперхал и лишь тогда Старпом вошел в комнату и сделал несколько неверных шагов к дивану.

— Доброе утро, Старпом, — сказал Рулевой, не оборачиваясь. — Что случилось?

Старший Помощник шумно выдохнул, попытался что-то сказать, но потом махнул рукой и сел на жалобно завопивший диван. Штурман боялся даже вздохнуть.

— Старпом, — позвал Рулевой, и в его голосе прорезалась тревожная нотка.

— Там Медик, — отозвался Старший Помощник. — С ним то же самое что и со Штурманом.

Бывший Юнга подался назад и налетел на Рулевого. Но тот даже не покачнулся — он стоял крепко и основательно, как горный кряж. Ничто не могло стронуть его с места.

— Как это случилось? — спросил Рулевой, все крепче сжимая штурвал.

— Я зашел к Медику по дороге в рубку, поговорить о вчерашнем, — отозвался Старпом. — Он лежал на кровати, точно как Штурман. И уже не дышал.

— Плохо, — уронил Рулевой. — Очень плохо.

— Это невыносимо, — прошептал Старпом. — Я знаю, это кто-то из Команды, но ничего не могу сделать!

— Нас осталось всего четверо. Я, ты, Юнга и Кочегар. Спят Вахтенный, Адмирал, Связник и Стрелок. Где-то спит Лоцман, я никогда не видел его и, боюсь, не увижу пока мы не придем к Цели. Боцман пропал. Кандидаты в Команду на палубу ниже, они не могут попасть к нам. Только во время Набора открываются двери. Но до него еще далеко.

Старпом вскинул голову и гневно глянул на широкую спину Рулевого.

— Это не Пассажиры, — сказал он. — Это один из нас. Больше никто не мог отправить Штурмана и Медика в небытие, минуя Кочегара.

— Сам посуди, — спокойно продолжал Рулевой. — Я всю ночь стоял у штурвала. Ты спал. Юнга, то есть наш новый Штурман считал курс и караулил Капитана. Кочегар не мог выбраться из своих трюмов ночью. У него самая работа в это время. Я слышал, как гудели топки.

Бывший Юнга жалобно всхлипнул и Рулевой умолк. Старпом посмотрел на Юнгу. Тот сидел на полу и смотрел в пол прямо перед собой. Он шумно сглотнул и более внятно произнес:

— Никто из нас не мог этого сделать. Это какой-то фокус. Жестокий и злой фокус.

— Фокус? — неожиданно зло переспросил Старший. — Знаю я одного фокусника, который болтается неизвестно где.