Я поймаю тебя, Лисица! Маркова Анастасия
По окончании завтрака я поднялась со стула, точно взведенная пружина, пожелала всем хорошего дня и ураганом вылетела в коридор. Правда, прежде попросила сестру заглянуть ко мне при удобном случае.
В личных покоях первым делом замотала запястье льняным бинтом, затем опустилась в кресло и принялась писать письмо Пирсу с просьбой о встрече. Рука выводила последнее слово, когда раздался стук и в спальню вошла Аралим.
Я окинула ее с головы до ног оценивающим взглядом и пришла к неутешительному выводу: сестра нуждалась в новых вещах. Некогда фиолетовое платье сильно полиняло. Несмотря на мастерство горничной в швейном деле, никакие ленты и рюши не могли уже скрыть заплатки. Их количество росло подобно снежному кому. Сестре скоро не в чем будет появиться перед гостями. Придется выкроить три-четыре серебряника на новый отрез ткани.
– Ты просила зайти, – нерешительно произнесла она, закрывая дверь.
Пожалуй, из-за жесткого нрава, сложившегося вследствие жизненных трудностей, Аралим слегка побаивалась меня.
Я поднялась из-за стола, взяла сверток и протянула сестре со словами:
– Тебе просили передать.
Она развернула бумагу и с горящими глазами поинтересовалась:
– Кто?
– Общий знакомый.
Сестра не стала уточнять имени дарителя, сразу поняла, о ком шла речь, и расцвела, будто редкий цветок под лучами восходящего солнца. Заметив укор на моем лице, она смутилась и спешно прижала к груди пирожок, словно я намеревалась отнять его.
– Аралим, – как можно ласковее начала разговор, который следовало бы провести матери. – Я люблю тебя и желаю исключительно счастья, поэтому прошу: выбрось Пирса из головы, пока не поздно. Он хороший парень, но не пара тебе.
– А кто мне пара? – с вызовом спросила сестра и вскинула подбородок.
Видно, чувства к другу были намного сильнее, чем я предполагала, раз она позволила себе подобную дерзость.
– Кто-нибудь побогаче, – я сделала шаг, и моя гостья попятилась, точно боялась, что мне удастся своим напором переубедить ее, как случалось не раз. – Пойми, Аралим, если в ближайшее время не произойдет чуда и Пирс не поправит дела, ему придется продать замок и уехать в беспросветную глушь. Ни я, ни мама – никто из нас не желает тебе столь ужасной участи.
Сестра сжала губы и выше подняла голову.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы выйти замуж за любимого мужчину. Если ты иного мнения, может, расскажешь, как заставить сердце замолчать? Впрочем, у кого я спрашиваю, – злобно хмыкнула Аралим. – В тебе ведь нет даже унции женственности, вместо сердца – глыба льда. Порой мне кажется, что во всем мире не найдется человека, которому под силу растопить его. Знаешь, как за спиной тебя величает высший свет? «Железная дева», «Лорд в юбке», как угодно, только не леди Бланшет. Ты же состоишь из сплошных приказов и отчетов об исполнении. От твоего взгляда хочется спрятаться в каком-нибудь укромном уголке и не высовываться, пока не стихнут шаги.
Внезапно сестра замолчала. То ли закончился запал, то ли сказала все, что накопилось в душе. Осознав, что сболтнула лишнего, заметно побледнела. Полноватые губы задрожали, из больших синих глаз, обрамленных длинными светлыми ресницами, брызнули крупные слезы. Аралим всхлипнула, развернулась и стремглав покинула комнату.
Пораженная пламенной речью сестры, я опустилась в кресло и около минуты смотрела на массивную дверь невидящим взглядом. В голове раз за разом звучали укоризненные слова Аралим, больно жалящие в самое сердце. Я действительно редко позволяла что-либо брату и сестре, часто спрашивала за испорченные вещи, но неужели они не понимали, чем было продиктовано мое бессердечие? Последние три года мы только и делали, что выживали, и не пошли ко дну исключительно благодаря мне. Да если бы не родные, если бы не угроза оказаться на улице, ни за что не стала бы подвергать опасности свою жизнь и свободу! Я обманывала людей только ради них, а тут такая щедрая награда…
Успокоившись спустя пару минут, дописала письмо и пробежала глазами по ровным строчкам.
«В полдень на нашем месте. Явка обязательна! Сибилла».
Сложив листок вчетверо, опустила в конверт, призвала магию, круговым движением руки распахнула окно и приказала воздушной стихии доставить письмо в родовой замок Ламьеров. Времени на сборы почти не было, поэтому без промедления достала из шкафа платье, перчатки, чулки, кружевной зонтик и начала переодеваться.
Часы показывали без четверти двенадцать, когда я подошла к фонтану на Ратушной площади. Пирс уже ждал меня. Будучи в сером костюме, с черной тростью в левой руке, он не имел ничего общего с «бандитом», нападавшим на кареты. Друг прикоснулся пальцами к цилиндру в знак приветствия и выставил локоть. Я ухватилась за него, исполнив книксен, и мы прогулочным шагом направились в сторону городского парка под названием «Птичья гавань».
– Что за срочность? – обеспокоенно спросил Пирс.
Я приспустила белую перчатку, приподняла льняной бинт и показала магическую печать, которая ничуть не потускнела за прошедшие два часа.
– Скажи, что это не то, о чем я думаю, – произнесла дрожащим голосом.
Друг около минуты изучал метку, потом выдал:
– Без понятия, о чем ты думаешь, но это определенно метка следопыта. Откуда она у тебя?
– Последний клиент «отблагодарил» за спасение. Говорила же, не стоит с ним связываться, – раздраженно бросила я и поправила перчатку.
– Знаешь, что я должен сделать с тобой по закону детективного жанра? – криво усмехнулся Пирс. – Убить и закопать под деревом. Тебе больше нравится тот вяз, – указал он рукой на раскидистое дерево, – или секвойя на краю города? Позволяю в знак нашей дружбы выбрать место последнего пристанища.
Кровь заледенела в жилах, ладони вспотели, мне стало трудно дышать.
– Ты правда так поступишь? – еле выдавила из себя.
Корб слегка запрокинул голову и весело расхохотался.
– Конечно, нет. Мы же друзья.
Мои щеки тотчас вспыхнули, зубы заскрежетали от злости.
– Зачем пугаешь тогда?
– Решил разыграть, – повел он плечом. – Видела бы ты свое лицо, неописуемая картина: глаза круглые, рот разинут. Казалось, вот-вот запоешь.
– Дуралей, – с тенью обиды пробубнила я и легонько ударила его локтем в бок. – Разве можно шутить подобными вещами?
– Прости. Не знаю, что на меня нашло, – виновато сказал Пирс. – Наверное, это из-за усталости. Или нервы дают о себе знать.
– А если серьезно? Что делать? – вернулась к насущной теме.
– Ждать и пореже бывать на людях. За месяц метка сойдет, тогда вернешься к прежней жизни, – со знанием дела заявил друг.
– Есть способ свести ее поскорее? – спросила практически одними губами, заметив вдалеке движущуюся навстречу женщину пятидесяти лет.
Она была одета по последней моде, при этом без остановки вертела головой по сторонам и открыто восторгалась увиденным, словно впервые очутилась в «Птичьей гавани».
– Сибилла, ты чего? – удивленно протянул Пирс. – Тебе нечего опасаться. Окажись тот пассажир самим императорским дознавателем, ему ни за что тебя не найти. Численность города большая, к тому же главный констебль – старый знакомый нашей семьи. Если в Графорде начнутся масштабные поиски, лорд Локвуд обязательно расскажет за карточной игрой. Я в свою очередь предупрежу тебя. Все будет хорошо, Лисица, вот увидишь, – Корб, как и полагалось другу, прилагал усилия, чтобы успокоить меня.
– Зачем в таком случае поставил метку? – не унималась я.
– Скорее всего, интуитивно. Испугался, приняв за бандита, схватил за руку и оставил след, не осознавая даже, что делает.
– Звучит складно, только на его лице не было и намека на испуг. И он явно ехал в Графорд, а не проезжал мимо. Может, лорда Локвуда сняли с должности главного констебля и на его место назначили мистера Икс?
Пирс нахмурился и на несколько секунд призадумался.
– Маловероятно, – покачал Корб головой. – Я виделся с ним пятнадцать минут назад. Столкнулся у входа на Ратушную площадь. Он выглядел озадаченным, но точно не расстроенным. Сказал, что градоначальник созвал срочное совещание. Явка глав обязательна.
– Не к добру это, Пирс. Ой не к добру, – поспешила поделиться охватившим сердце дурным предчувствием. – Наш Модя месяцами ничего не делает. Слово «срочно» ему вообще не знакомо. Значит, точно что-то случилось.
– Ты спала сегодня? – поинтересовался друг с намеком на невроз, спровоцированный усталостью. Мой убийственный взгляд вынудил его поднять руки в примирительном жесте. – Не кипятись. Обещаю в ближайшее время узнать у Локвуда, что происходит. Заодно поинтересуюсь, есть ли способ свести в кратчайшие сроки метку. Но не сегодня, Сибилла. Дома меня застали прискорбные новости: неожиданно скончался дядя. От сердечного удара. Вечером всей семьей уезжаем на похороны. Так что потерпи пару дней.
Несмотря на печальные известия, в голосе лучшего друга не слышалось непомерной скорби, наоборот, при желании можно было различить… надежду.
– Тот самый, что владел табачной мануфактурой?
– Именно. Ворчливый и баснословно богатый, – как бы невзначай обмолвился Пирс, но меня не проведешь.
Я догадывалась, что скрывалось за оброненной якобы невзначай фразой.
– Твое имя есть в завещании?
– Не знаю, но очень надеюсь. Как бы меркантильно не звучало, сотня-другая серебряников нам не помешает.
Тем временем немолодая женщина пересекла деревянный мостик и нет, чтобы свернуть направо, к фонтану желаний, как делала основная часть горожан, она продолжила двигаться нам навстречу прогулочным шагом.
Вопреки этикету, я не сводила с незнакомки глаз. У меня не было причин следить за ней, как и объяснений касательно повышенного внимания. Однако аристократка загадочным образом приковала к себе мой взгляд. Только поэтому я заметила, как из-за раскидистого дуба выскочил оборванец тринадцати-четырнадцати лет и ураганом рванул вслед за женщиной.
Я осознала, что он собирается предпринять, лишь когда пальцы его левой руки сомкнулись на ремешке элегантной сумочки. Ловко перерезав крученые нити заточенной монетой, воришка ломанулся со всех ног с добычей к широкоствольному дереву, где его дожидались другие беспризорники.
– Помогите! На помощь! – закричала жертва грабежа, выставив вперед холеную кисть, словно та могла удлиниться и добраться до обидчика.
Интуиция подсказывала, что стоит пройти мимо либо подбежать к незнакомке, выразить сочувствие, потянуть время, позволяя мальчишке исчезнуть из виду и закатить вечером пир. Женщина была богатой. От десяти-пятнадцати серебряников не обеднеет. Но в ее голосе слышалось столько горя и отчаяния, что мне стало жаль аристократку. Вдруг в ридикюле, помимо кошеля, лежало нечто жизненно важное?
– Сибилла, – раздался предостерегающий голос Пирса.
Я сделала вид, что не услышала его, поскольку все для себя решила. На осуществление задумки имелось не более двух-трех секунд, ведь стоило мальчишке добраться до дуба – сумочку уже не найти. Поэтому без промедления призвала магию, создала воздушное лассо, покрутила пару раз над головой и резким движением послала вдогонку удаляющемуся вору.
Годы практики уберегли от промаха. Едва заметная плеть виноградной лозой обвилась вокруг худенькой детской талии и не позволила беспризорнику и шага больше ступить. Он дергался, рвался вперед, но я крепко держала веревку. Не ослабляя хватку даже на долю секунды, стала сокращать расстояние в намерении добраться до мальчугана. Он тотчас осознал, что план провалился, бросил ридикюль и с мольбой посмотрел мне в глаза. Сердце сжалось в болезненном спазме, совесть заворчала, точно брюзгливая старуха.
Я отпустила воздушные потоки и устремилась к сумочке. Беспризорник без заминки сорвался с места и побежал к дубу. Спустя несколько мгновений его и след простыл, тем не менее я ощущала на себе встревоженные взгляды и когда поднимала ридикюль, и когда устремилась обратно, чтобы вернуть владелице.
– Держите, миледи, – протянула темноволосой женщине расшитую золотой нитью сумочку и мягко произнесла: – Будьте впредь, пожалуйста, осмотрительнее. В Графорде кражи не редкость.
Серые глаза незнакомки заблестели от набежавших слез, в уголках собрались тоненькие лучики морщинок, на щеках появились ямочки. Аристократка взяла ридикюль, покопалась в нем, извлекла овальный медальон с гравировкой на крышке, испустила облегченный выдох и признательно вымолвила:
– Премного благодарна, юная леди! Не знаю даже, что бы делала, не окажись вы рядом, – голос у нее оказался приятным, мелодичным, ласкал слух. – Здесь все, что у меня осталось от любимого Генри, – шатенка открыла медальон, показала светлую прядь волос и быстро защелкнула, чтобы ветер не унес дорогой сердцу локон. – Как я могу отблагодарить вас?
Лишний серебряник не помешал бы, учитывая положение нашей семьи и состоятельность незнакомки, о чем свидетельствовали пузатый кошель, выглядывающий из сумки, дорогие серьги с крупными аметистами в обрамлении бриллиантов. Аналогичный браслет и модный наряд, стоивший невесть сколько. Однако, что бы ни говорила Аралим, мое сердце не превратилось в камень или холодные бусинки из агата на счетах, с помощью которых я производила порой расчеты. Оно способно было чувствовать, учащенно биться и замирать в нужную минуту.
– Не стоит, миледи, – махнула рукой, решив не брать плату в этот раз. Обойдусь. – На моем месте любой бы поспешил вам на выручку.
– Любой, говорите? – хмыкнула шатенка и указала кивком на Пирса. – Ваш спутник с места не сдвинулся.
– У него выдались тяжелые времена, – бросилась защищать лучшего друга.
Стоило взглянуть на Корба, как он заметно напрягся. Внутренний голос посоветовал тотчас распрощаться с незнакомкой и выбросить встречу из памяти. Прислушавшись к нему, обходительно произнесла:
– Берегите себя!
Я исполнила книксен и сделала шаг по направлению к Корбу. Однако уйти так скоро не вышло – женщина преградила путь со словами:
– Скажите тогда хотя бы свое имя.
– Сибилла. Всего доброго, миледи! – сорвалось отчего-то с губ.
Я еще раз поклонилась и присоединилась к Пирсу. В следующий миг мимо нас пронесся статный стражник того же возраста, что и незнакомка, и обеспокоенно прогромыхал:
– Ваша светлость! Ваша светлость! С вами все в порядке?
– Уже да, Ричард. У меня есть для тебя задание. Оно не терпит отлагательств, – благосклонно ответила вдовствующая герцогиня.
– Какое, госпожа?
О чем она распорядилась, я не разобрала, поскольку мы с Пирсом отошли на приличное расстояние. Напрягать слух с помощью магического заклинания не стала. Во-первых, это было неподобающе для леди, во-вторых, их разговор меня не интересовал. Я полагала, что мы никогда больше не свидимся.
– Не стоило вмешиваться, Сибилла, – с укором вымолвил Корб, покачал головой и выставил локоть.
Я ухватилась за него и завела беседу на непринужденную тему, продолжая думать, зачем градоначальник, в народе просто Модя, созвал глав. Да ему жить было лень, не то что проводить совещания. А тут еще и срочно!
На выходе из парка друг пообещал по возвращении в Графорд прислать весточку, после мы коротко попрощались и разошлись в разных направлениях.
Добравшись до отчего дома, пообедала, затем нанесла мазь из целебных трав на метку и легла спать в надежде, что родные позволят отдохнуть вплоть до ужина.
Глава 3
– Миледи! Миледи, проснитесь! – донесся словно сквозь толщу одеял голос служанки, усердно трясшей меня за плечо.
Я нехотя приоткрыла правый глаз и пробормотала:
– Что случилось, Розанна? В доме пожар? Крысы напали на припасы?
– Нет, – растерянно сказала девушка, оставив в покое мое измученное тело.
– Значит, можно дальше спать, – пробубнила я, глянула на часы и, отметив, что легла всего час назад, снова смежила веко.
Горничная, по совместительству кухарка, никуда не ушла. Она продолжила стоять истуканом, чем вызвала раздражение. Поспать сегодня точно не дадут. Не день, а наказание!
– Госпожа… – осмелилась Розанна вновь подать голос. – Вас спрашивает представительный мужчина. Судя по одежде, стражник. Твердит, что дело важное и срочное. Хозяйка пыталась узнать, зачем он явился, но тот желает говорить только с вами.
Сон вмиг словно рукой сняло. Сердце неистово забарабанило, пульс зачастил. Недоброе предчувствие юркой змеей заворочалось в желудке. Я села на кровати и уставилась в окно.
«Стражник? Что ему нужно? Надеюсь, он здесь не из-за метки», – зароились в голосе тревожные мысли.
– Ее сиятельство пробовала отослать его. Не вышло, – продолжила Розанна нагнетать беспокойство.
– Каким образом? – просипела я и прочистила горло.
– Сказала, что вы плохо себя чувствуете, приняли снадобье и теперь отдыхаете. Велела наглецу прийти завтра, но он стоит на своем. В доме нет мужчин, чтобы выставить его, поэтому мы не знаем, как быть. Леди Эрин послала за вами, – развела служанка руками.
Я провела ладонями по лицу, заправила за уши выбившиеся пряди и с каплей безысходности заключила:
– Пусть ждет тогда. Сейчас оденусь и спущусь.
Горничная просветлела. Исполнив поклон, выпорхнула в коридор. Хоть интуиция била во все колокола, я не стала оттягивать момент истины. Выбравшись из постели, быстро привела себя в порядок и покинула комнату. Однако стоило оказаться у подножия парадной лестницы и заметить визитера, как вся бравада куда-то испарилась. Захотелось поскорее очутиться в своей комнате, забраться под одеяло и до утра не показывать оттуда носа. Я даже предприняла попытку к бегству: развернулась и поднялась на одну ступеньку, как вдогонку прилетело:
– Леди Бланшет? – прогромыхал стражник – тот самый, которого видела днем в парке.
Я не считала себя трусихой, учитывая, чем занималась порой по ночам. Но я действительно испугалась, увидев темноволосого мужчину. Свидетельством тому был пронесшийся по телу озноб, взмокшие ладони и вставшие дыбом волоски на руках.
Причина страха крылась не в его должности, хотя на дух не переносила представителей правопорядка. И не во внешности. Несмотря на высокий рост, атлетичное телосложение, стражник был довольно притягательным мужчиной: каштановые волосы, слегка полноватые губы, небольшая бородка. Ни тени надменности, холодности или презрения.
Сердце волновало только то, как он вычислил, кто я и где живу. Неужели имени оказалось достаточно?
Бежать теперь, когда мужчина заметил меня, было бессмысленно. Поэтому я спрятала эмоции под маской холодности и повернулась лицом к незваному гостю.
– Леди Сибилла Бланшет? – уточнил он, едва столкнулись наши взгляды.
Я расправила плечи и уверенной походкой двинулась к охраннику. Мама и Аралим стояли неподалеку от входа в Голубую гостиную и с любопытством наблюдали за происходящим.
– Она самая. Кто вы и по какому делу? – осведомилась у мужчины, быстро сокращая разделяющее нас расстояние.
– Я Ричард, – приложил он руку к груди и поклонился в соответствии с этикетом. – Личный охранник леди Леаросс. Госпожа велела передать вам письмо и проследить, чтобы вы прочли его.
Стражник достал из внутреннего кармана мундира белоснежный конверт и резким движением протянул мне. Хруст сургучной печати полоснул по нервам. Я извлекла сложенный вчетверо лист бумаги, развернула его и пробежала глазами по нескольким строчкам, выведенным уборным почерком:
«Леди Сибилла,
прошу простить мне назойливость. Тем не менее моя душа не успокоится, пока не отплачу за вашу доброту. В связи с чем приглашаю вас, леди Сибилла, вашу матушку и сестру выпить по чашке чая. Отказ не принимается. Карета прибудет в половине шестого. Просьба не опаздывать.
Герцогиня Беатрис Армант».
Ее светлость могла подписаться «леди Леаросс», но предпочла подчеркнуть значимость, указав титул. Я никогда не покидала Графорд, однако знала, что Арманты – древний и очень влиятельный род в нашей империи. Во многом благодаря подругам матери, любившим посплетничать за чашкой чая. Денег на газеты у нас не было, так что единственным источником информации служили слухи.
Короткое послание поведало также, что герцогиня, прежде чем отправить личного стража, успела за небольшой промежуток времени собрать порядком информации обо мне: где и с кем живу, каково положение и статус. Ее светлость пригласила женскую половину Бланшетов на чай, а не на ужин, требовавший соблюдения определенного регламента, словно знала наперед, что у нас вряд ли найдется хоть одно подходящее платье.
Левая рука сама собой сжалась до побелевших костяшек, зубы заскрежетали, стоило представить жалостливый взгляд герцогини.
При этом ей хватило лишь имени, которое не являлось редким! В городе имелось порядка двадцати-тридцати Сибилл, но она задалась целью и нашла меня, что заставляло нервничать. А как иначе реагировать, если кто-то рыщет по Графорду в твоих поисках? Особенно, сейчас, когда на запястье красовалась метка следопыта.
– Передайте, пожалуйста, герцогине Армант, что мы крайне признательны за приглашение, однако не можем его принять ни сегодня, ни когда-либо еще, – без тени колебания произнесла я, едва в груди улеглась буря негодования и тревоги.
Добавлять, что леди Леаросс ничего мне не должна, не стала. Иначе не видать было бы моей душеньке покоя. Мама точно ухватилась бы за слова, поэтому проще было умолчать.
– Вдовствующей герцогини Армант? – удивленно воскликнула родительница и в считанные секунды встала подле меня.
С губ тотчас сорвался горестный стон. Не пронесло! Придется держать теперь оборону.
– Именно, миледи, – энергично кивнул охранник, чем привел здешнюю хозяйку в изумление, которое вмиг сменилось неописуемым восторгом.
Я не была прожженной интриганкой, но поняла, что визитер нарочно ответил вместо меня – решил заручиться поддержкой моей маменьки. Хитрый вояка!
Маркиза положила хрупкую ладонь мне на плечо и заговорила елейным голоском с тенью трепета:
– Дорогая, ты знакома с герцогиней? Почему не рассказала?
Ее тяжелое дыхание, вызванное волнением и усиленное пустотой холла, резало по ушам, а чересчур бурная реакция пробудила только уснувший внутренний голос.
– Потому что рассказывать нечего, – твердо заявила я, впившись холодным взглядом в мамино лицо.
Я была уверена, что ледяной тон вгонит клин между активно вращающимися шестернями в ее головушке, и на том с разглагольствованиями будет покончено.
– Милая, почему мы не можем принять приглашение вдовствующей герцогини? У нас ведь не было на вечер планов, – воспротивилась она, чем вызвала легкое раздражение, затем вовсе впилась пальцами в плечо, чего никогда себе не позволяла.
Привычная тактика дала сегодня сбой. Что нашло на неуемную родительницу? Неужто загорелась мыслью о знакомстве с влиятельной аристократкой? Даже если так, на кой нам это сдалось? Ни жарко, ни холодно. Чтобы после посплетничать с подругами?
Ответ нашелся в глазах – таких же синих, как у Аралим. Помимо любопытства, имелась еще причина. Мама считала, что поход в гости поможет сэкономить на продуктах. Довод весомый, но я по-прежнему была убеждена, что не стоит принимать приглашение, и не понимала даже почему. Просто внутри все противилось.
– Нам не с кем будет оставить Адимуса, – не сдавалась я.
– Розанна посидит с ним час-другой. Правда? – обратилась маркиза к молодой служанке.
– Конечно-конечно, госпожа! – проявила та небывалое рвение.
Я нахмурилась и мазнула взглядом по маменьке, Розанне, сестре. У всех на лицах затаилась… надежда. Казалось, они ждали чуда от встречи с важной персоной.
Гвоздь в крышку гроба забил стражник. Всего одной фразой!
– Леди Леаросс велела передать, что в случае отказа сама нанесет вам визит.
«А вот это уже угроза! – подумала я, падая духом. – Где мы примем герцогиню? Даже Голубая гостиная – единственная комната, не подвергшаяся нападению ростовщиков, не ее уровень».
– Сибилла? Доченька? – медовым голосом пропела мама, слащаво улыбнулась и часто заморгала.
В холле повисла гнетущая тишина. Я слышала стук собственного сердца, каждый шорох и шелест.
– Хорошо. Мы будем готовы к половине шестого, – обреченно произнесла я, сдавшись-таки.
Маменька просияла, точно путеводная звезда, Аралим вскрикнула от восторга, Розанна шумно втянула носом воздух и прижала руки к груди. В отличие от них, охранник сдержанно улыбнулся, поклонился и поспешил покинуть особняк.
Еще с минуту никто не осмеливался произнести ни слова. Матушка с сестрицей пребывали в блаженстве. Я же ругалась сама с собой, ведь, как правило, не поддавалась на уговоры. Нужно было и сегодня устоять. Какой демон дернул за язык? Почему спасовала? Что сталось бы, если бы Ее светлость посидела полчаса в Голубой гостиной, выпила чашку чая и навсегда исчезла бы из нашей жизни? Или обиделась бы и вовсе не появилась.
Внезапно в голову стрельнула мысль. Я приложила ко лбу ладонь и выругалась еле слышно:
– Вот засада…
– Что такое, Сибилла? – взволнованно осведомилась Аралим, с лица которой сползла улыбка.
– Я понятия не имею, куда нас повезут. Не слышала, чтобы у Армантов в Графорде был дом или поместье.
– Ты права, дорогая, – вымолвила мама, наконец отпрянув от меня. – У них и правда прежде не было здесь собственности, но, думаю, это обстоятельство изменилось. Леди Ниаман поделилась со мной вчера по секрету, что неделю назад кто-то выкупил Илгрет-парк. Скорее всего, Арманты. Больше некому. Слуги день и ночь готовили его к проживанию.
– Хочешь сказать, вдовствующая герцогиня решила перебраться из столицы в Графорд? – произнесла я хриплым голосом от нарастающей паники.
Обычно я редко выказывала эмоции, однако сегодня в очередной раз не сдержалась и позволила им взять верх над разумом. Все потому, что не понимала, зачем столь важной персоне, как леди Леаросс, поселяться в провинциальном городе, полном опасностей.
– Возможно. Или только на лето. В округе великолепная природа – чистые реки и озера, живописные горы. Почему нет? Давайте лучше поспешим. Времени осталось не так много, а у нас столько дел!
В преддверии похода к влиятельной особе мама заметно оживилась. Незатухающая улыбка, блеск глаз, подергивание плечами – все свидетельствовало о непомерной радости. В кои-то веки она была безмерно счастлива. Не из-за нового платья или отреза ткани, а предстоящего визита. Разве могла я лишить ее подобного удовольствия? Но почему тогда на сердце так тревожно?
Пока Розанна занималась прическами сестры и матери, готовила для них платья, я сама заплела косу, закрепила на голове с помощью шпилек, после надела то же платье, в котором посещала парк. Для обычного чаепития вполне подходящий наряд. Аралим же была этим вечером необычайно хороша. Светлые завитые локоны обрамляли правильный овал лица, синие топазы, принадлежащие нашей родительнице, оттеняли цвет глаз. Мама сделала все возможное, чтобы подчеркнуть и заставить окружающих восхищаться красотой Аралим.
В половине шестого мы покинули холл. Стоило моей ноге переступить порог и увидеть экипаж цвета спелой вишни, снизу доверху увешанного фонариками, как ужас окутал сердце черными крыльями. Я не могла обознаться, ведь дверцу украшал герб в виде рычащего трехглавого льва. Теперь понятно, почему внутренний голос призывал отказаться от приглашения. Нутром чуяла, что карета, запряженная четверкой великолепных вороных жеребцов, и вдовствующая герцогиня как-то связаны. Но еще не поздно было отказаться.
Легкая оторопь, охватившая маму и Аралим, быстро сменилась новой порцией восторга. Вдобавок проснулось чувство значимости. Обе начали вести себя, точно коронованные особы: шли к карете с излишне поднятой головой и расправленными плечами, при этом с черепашьей скоростью, после одна за другой с горделивым видом подали кучеру руку, затянутую перчаткой, и устроились на скамейках. Обивка из светло-бежевого плюша поражала великолепием и в то же время отсутствием практичности.
– Сибилла, ты чего? – встревоженно спросила Аралим, когда я продолжила стоять на верхней ступеньке невысокой парадной лестницы. – Садись скорее, негоже опаздывать.
– Неважно себя чувствую. Наверное, съела что-то не то. Предлагаю перенести визит на завтра или на другой день. Герцогиня все поймет.
– Глупости! – фыркнула мама, сжав добела губы. – Садись и не выдумывай. Мы столько готовились, чтобы остаться дома? Переживешь полчаса. Сибилла, не испытывай мое терпение! Я и так вечно потакаю твоим прихотям. Можешь хотя бы раз пойти нам на уступки? – холодно бросила она спустя пару секунд, поскольку ее прежние слова не возымели должного эффекта.
Я понимала, что своим отказом лишу их радости, шанса наконец-то выйти в свет и покрасоваться перед важной персоной, поэтому не хотела расстраивать родных. Но, пойдя у них на поводу, подставлю под угрозу свою свободу или вообще жизнь. Не будь у меня на руке метки следопыта, я бы без раздумий села в карету и отправилась к герцогине.
«Как быть? – вертелся в голове вопрос. – Не поеду – мне объявят протест. Поеду – буду сидеть весь вечер будто на раскаленных углях. Хотя, если подумать, чего бояться? На чай пригласила леди Леаросс. Да и в карете был молодой мужчина, а не женщина. Может, поверенный Ее светлости? Скорее всего! Доставил ценности или нечто важное и покинул Графорд, как только уладил дела. Тогда стоит уступить матери с сестрой. Полчаса-час точно переживу».
Успокоив саму себя, к всеобщему облегчению взобралась в экипаж и откинулась на шелковые подушки. Возничий, одетый в черно-красную ливрею, закрыл дверцу, уселся на козлы и щелкнул хлыстом. Карета покатилась по оживленным улицам. Мама и Аралим намеренно отдернули шторку и замахали знакомым, которые наряду с другими горожанами останавливались, чтобы поглазеть на роскошный экипаж. Замечая наши лица, они приходили в замешательство и явно задавались вопросом: что мы здесь делаем и куда направляемся?
Матушка добилась своего и засияла не хуже маяка в ночи. Теперь день или даже два местные кумушки будут судачить о нас с нескрываемой завистью, все кости перемоют. Хоть делом займутся, а то заскучали, поди.
Глава 4
По истечении получаса карета миновала внушительные ворота и покатила по широкой подъездной аллее. Илгрет-парк находился на окраине Графорда, вдалеке от Золотого пути, поэтому здесь было тихо и спокойно. Сады, обрамлявшие двухэтажный особняк, походили на оправу для драгоценного камня. Неподалеку от мраморной лестницы, всего в пятидесяти шагах, располагалось небольшое озерцо, поросшее с восточной части камышом.
В такой знойный день, как сегодня, от него веяло прохладой. Черные и белые лебеди, рассекающие водную гладь, радовали глаз вместе с ярко-алыми и белоснежными лотосами. Своей волшебной атмосферой это место могло очаровать любого. Неудивительно, что леди Леаросс выбрала Илгрет-парк. Будь у меня много денег, я бы тоже его купила. Став полноправной хозяйкой, отдыхала бы погожим днем с книгой на берегу либо в тенистой беседке или садилась бы в лодку и каталась до изнеможения. Вечером же слушала бы пение цикад, собирала бы в банку светлячков, потом выпускала бы и в прыжке ловила одного-единственного, чтобы загадать желание.
– Сибилла, идем, – строгий голос матери разом положил конец мечтаниям.
Я украдкой одернула платье, желая расправить складки ткани на животе, и первой переступила порог двухэтажного особняка. Меня тотчас окутала спасительная прохлада. Хоть часы показывали ровно шесть, солнце стояло в небе высоко и жарило не хуже печи.
Холл поражал своим великолепием. Первым делом в глаза бросился журчащий фонтан с золотыми рыбками и сверкающими монетами. Он располагался на пути к широкой лестнице, убегающей на второй этаж. По бокам от нижней ступеньки прямо в мраморном полу росли экзотические растения с насыщенной зеленой листвой и витиеватыми стволами. Многочисленные зеркала в позолоченных оправах иллюзорно расширяли и без того немалое пространство. Потолок настолько был высок, что, казалось, упирался в самое небо.
– Леди Сибилла Бланшет? – осведомился выросший передо мной дворецкий в черно-белой с золотыми пуговицами ливрее.
Я кивнула, пожалуй, чересчур энергично. Вновь о себе дали знать нервы.
Мужчина поклонился и указал рукой на двери в дальней части дома.
– Прошу следовать за мной, миледи. Вдовствующая герцогиня ожидает вас и ваших родных в Серебряной гостиной.
Сердце билось ровно, не выказывая волнения, внутренний голос молчал. Поэтому я нацепила улыбку и последовала за вышколенным слугой. Мама и Аралим ступали крайне тихо, едва касаясь белого мрамора, словно боялись оставить на нем царапины своими каблуками.
Серебряная гостиная не уступала холлу по красоте. Стены были драпированы светло-серым шелком, той же тканью с витиеватым узором обиты резные кресла с высокими спинками и диван, рассчитанный на двух-трех человек. Зеркала в серебряных оправах, канделябры из чистейшего и начищенного до блеска серебра. Белый мрамор на полу также включал серые прожилки. Даже фиолетовое платье на герцогине, грациозно поднявшейся с кресла и поспешившей нам навстречу, было расшито серебряной нитью.
– Леди Сибилла, я рада, что вы все же приняли приглашение и почтили меня своим присутствием, – произнесла женщина, стоило мне исполнить реверанс, и… взяла вдруг за руки, точно давнюю знакомую или даже близкую родственницу. – Ричард поведал, чего ему стоило уговорить вас.
«Старая сплетница», – пронеслось в голове.
Несмотря на вспыхнувшее возмущение, я продолжила улыбаться и с особой тщательностью вслушиваться в монолог здешней хозяйки.
– Не нужно скромничать, дорогая. Хоть я родилась и выросла в столице, меня сложно назвать снобом и консерватором. Сама не прочь посмеяться над хорошей шуткой и поучаствовать в розыгрыше, так что прошу не робеть передо мной и разговаривать как с равной.
Женщина всячески пыталась расположить к себе, нисколько не манерничала и не выражала презрение, чем вызвала у меня восхищение и уважение. Любая другая птица столь высокого полета горделиво распушила бы перья на ее месте, однако леди Леаросс помнила, что даже под самым красивым оперением скрывается обычная куриная тушка.
– Благодарю, герцогиня. Вы очень великодушны. Позвольте представить вам мою маму – маркизу Эрин Карлел, и младшую сестру – графиню Аралим Карлел.
Вопреки словам герцогини, мама и сестра с трудом превозмогли робость и исполнили реверанс. Они настолько благоговели перед влиятельной персоной, что боялись посмотреть ей в глаза.
– Присаживайтесь. Чай стынет, – вымолвила леди Леаросс, как только были соблюдены все правила приветствия и знакомства.
Хозяйка обвела рукой диван, кресло и опустилась на прежнее место возле овального стола, уставленного тарелками со всевозможными вкусностями: ломтиками козьего сыра, вяленого мяса, ветчины, красной рыбы, заварными и медовыми пирожными, арбузным конфитюром, пончиками, двумя заварничками, из узких носиков которых вырывались ароматные струйки, чашками из тончайшего фарфора.
«Не очень-то похоже на обычную чайную церемонию. И почему чашек пять, если нас всего четверо?» – пронеслась паническая мысль.
Я вновь обвела комнату взглядом, опустилась на диван и пришла к выводу, что пятая чашка, скорее всего, предназначалась для брата. Хоть герцогиня не приглашала Адимуса, возможно, предположила, что мы возьмем его с собой, если не найдем, с кем оставить.
– Леди Сибилла, еще раз хочу выразить признательность за спасение моей сумочки. Как вы уже знаете, в ней лежал медальон с локоном покойного мужа. Лишись я его, до конца дней потеряла бы покой, – проговорила женщина, собственноручно наполнив чашки ароматным чаем.
– Почему он так ценен для вас? – поинтересовалась я, как только забрала протянутую фарфоровую посудину.
– Мне посчастливилось встретить свою вторую половину, чего и вам желаю, юная леди. Это был удачный брак, союз двух сердец. Мы прожили душа в душу двадцать лет, уверена, прожили бы еще столько же, если бы Генри не скончался после продолжительной болезни, – поведала она, сделав пару глотков, и полюбопытствовала: – Ваша сестра тоже обладает магией?
Вопрос было бы уместнее задать самой Аралим, но раз герцогиня адресовала его мне, мне же пришлось и отвечать:
– Да, но Аралим не стала развивать дар.
Женские брови взлетели вверх от удивления.
– Отчего же? Обладай я магией, непременно добилась бы больших успехов. Горы свернула бы.
– Ваша светлость, – осмелилась мама подать голос, едва ли пригубив из чашки. – Зачем девушкам развивать дар? Им следует обучаться ведению домашнего хозяйства, вышиванию, шитью, чтобы они стали хорошими женами и матерями. Какой прок от магии? Это прерогатива мужчин. У них полно времени для обучения. К тому же магия нужна им для работы, для защиты семьи…
Темно-серые глаза леди Леаросс полыхнули яростным огнем, но через мгновение уже ничто не выдавало в ней злости. Герцогиня тряхнула головой и заговорила в привычной манере:
– Судя по вашим словам, маркиза, вы осуждаете Сибиллу за то, что она с легкостью может расправиться с преступниками.
– Что в этом хорошего, миледи? Девушки должны быть кроткими, нежными и покорными, чего нельзя сказать о моей старшей дочери. Она готова день и ночь скакать на лошади, гоняться за ворами, с места на место перекладывать пыльные книги, лишь бы не вышивать и не шить новый наряд. Вся в отца, – мама слегка повысила тон. Это происходило всякий раз, когда она вспомнила о муже. – Другое дело Аралим. У меня две дочери, но они совершенно разные.
– Ваше сиятельство, как давно уехал ваш супруг? – вопросительно изогнула бровь хозяйка особняка.
Читать бесплатно другие книги:
