Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома Милушкин Сергей

Глава 3

Быстрым шагом я пересек улицу и постарался как можно быстрее исчезнуть из поля зрения полицейских (от греха подальше), – для чего обогнул книжный магазин, забитый школьниками и их мамашами, спустился по длинной лестнице к парку Горького, но в сам парк заходить не стал – слишком уж шумно там было, а мне требовалось тихое уединенное место, чтобы подумать. К тому же, мне начало казаться, что за мной кто-то следит.

Бред конечно… кому нужен антрополог, специалист по исчезающему племени пираха на краю земли? Никакими богатствами и тайнами я не обладал, секретных кодов к сейфам не знал, даже гонорар за последнюю публикацию в научном журнале, на которую так рассчитывал – и то не получил. В общем, взять с меня было нечего. И все же…

Джунгли есть джунгли. Джунгли – это опасность. Ты привыкаешь к этому быстро, почти мгновенно, потому что от того, насколько быстро ты успеешь заметить в дебрях слившуюся с лианой здоровенную ядовитую змею уруту-крузейру, один укус которой убивает взрослого человека почти мгновенно, зависит твоя жизнь.

«Не спи, кругом змеи», – девиз пираха, который я слишком хорошо усвоил на собственной шкуре. Они и правда не спят. Почти не спят. Весь сон у них – преимущественно стоя, поделен в течение суток на отрезки от пятнадцати минут до двух часов. Просто чтобы выжить.

Пришлось научиться этому совершенно безумному для современного человека навыку. Теперь мне достаточно найти тихий уголок, закрыть глаза, и через пятнадцать минут я был свежим, бодрым и выспавшимся. Невероятно? Но это так.

Я прошел метров сто вдоль кованой ограды парка, пару раз нагибался, чтобы затянуть шнурки, один раз подошел к мороженщице, немного пофлиртовал, купил мороженое, потом уронил его, снова быстро и незаметно осмотрел улицу, купил другое мороженое и с удовольствием съел его. Слежки не было. Впрочем, я был почти уверен, что кто-то наблюдал за мной после выхода из полиции, но теперь отстал. Хотя, я мог и ошибаться.

Нырнув в случайно увиденный проем в ограде, я скатился с холма, быстро обошел небольшой ручей, на берегах которого росли аккуратно остриженные кусты кизильника и обогнув старый заброшенный общественный туалет, обнесенный забором, оказался на берегу зеленой цветущей речки. Пешеходный мост, с облупившихся перил которого свесился скучающий рыбак в белой панаме, находился в двадцати метрах.

Лишь оказавшись на другой стороне реки, где правил бал заросший диким кустарником частный сектор, я почувствовал себя в полной безопасности.

От кого я бежал? Мне было неизвестно.

Я остановился возле старой голубой колонки с водой (какие еще остались кое-где в частном секторе), пару раз нажал ручку и из крана побежала прозрачная вода. Сделав пару глотков, не раздумывая, я подставил голову и несколько секунд наслаждался ледяной прохладой. Голова вмиг стала ясной.

– Дяденька, подержите ручку, пожалуйста!

От неожиданности я едва не ударился о железную трубу колонки. Рядом стояла девочка в голубом сарафане с красным пластиковым ведерком и пристально смотрела на меня.

Я кивнул. Когда ведерко наполнилось, она махнула рукой:

– Спасибо.

– Может, тебе помочь? – спросил я

– Нет, спасибо, мне тут за углом котят напоить надо.

– Смотри, дай воде немного согреться.

Она улыбнулась, но как-то настороженно. Понятное дело, незнакомцы в этих краях как на ладони.

Неожиданно мне в голову пришла мысль. Я плохо знал эту часть города и никогда не забредал в частный сектор. Девчушка могла мне помочь.

– Не подскажешь, как пройти к дому быта?

Она поставила ведро на землю и показала вниз вдоль речки.

– На берегу есть тропинка. А когда она закончится возле большой трубы, поднимитесь наверх и пройдите мимо стройки. Там и выйдете.

– Спасибо. А то… я заблудился немного.

Девочка кивнула, взяла ведро и пошла вдоль деревянного забора. Вода выплескивалась из ведра на ее сарафан и ноги, но она не обращала на это никакого внимания.

Я достал телефон. Полицейский еще не звонил – в суете я боялся пропустить его вызов. Впрочем, вряд ли стоит сегодня ожидать от него звонка. Но что-то мне подсказывало, что он все-таки позвонит. Слишком уж заинтересовало его это дело, хотя виду он не показал.

Бодрым шагом я спустился прямо к речке и действительно, меж непроходимых кустов, сразу же напомнивших мне джунгли, нашел едва заметную тропку. Она виляла по черной мокрой земле. Тут и там блестели осколки разбитых бутылок, железные ящики от пива, в странном углублении почти отвесного русла я даже заметил драный диван и кострище – двое аборигенов что-то жарили на вертеле. Рядом стояла бутылка вина.

– Эй мужик, погоди, закурить есть?

Они замахали мне руками, но я поспешил удалиться.

«Не спи, кругом змеи», – вспыхнуло в мозгу предупреждение. Люди из чужого племени тоже могли быть змеями.

Через двадцать минут я вышел к Дому быта – старому зданию времен СССР. С тех пор здесь почти ничего не изменилось, даже название «Дом быта», написанное широкими рублеными буквами на фронтоне здания осталось прежним. Здесь, на втором этаже располагалось фотоателье, в котором мы всем классом фотографировались перед выпускным.

Я зашел внутрь. Мне показалось, что даже запах остался тем же самым, как и фикус, стоящий в справа углу по лестницей.

Сердце самопроизвольно застучало. Я почувствовал волнение. Если и существует машина времени – то вот в таких вот зданиях, стоящих на задворках, а иногда даже и центре города, зданиях, которые по какой-то странной причине не меняются, хотя вокруг растут гигантские офисные и торговые центры, супермаркеты, бизнес-клубы…

– Молодой человек, вы что-то хотели?

Я обернулся и обомлел. Там же, где раньше – стояла будка, только теперь она была выкрашена в белый цвет. Из нее высунулась старушка, осуществляющая, как я понял, пропускной режим.

– Да… скажите… я хотел сфотографироваться…

Она всмотрелась в меня и на секунду… я подумал, что она меня узнала. И я ее. Тогда она была молодой женщиной, а я десятиклассником – мне, разумеется, она казалась куда старше, чем была на самом деле, но… теперь я был уверен, что это все та же женщина – нос с горбинкой, красивые чуть восточные глаза и… голос с хрипотцой. Вечером в Доме быта был организован видеосалон, куда мы с пацанами бегали смотреть фильмы со Шварценеггером, и она продавала билеты, пропуская счастливчиков наверх.

– Наверх… по лестнице… направо… – она тряхнула головой, словно пытаясь смахнуть наваждение.

– Черт… – вдруг вырвалось у меня. – Черт!!!

Старушка опасливо скрылась в своем закутке, выглядывая оттуда только одним глазом.

Собственно, это «черт» совсем не относилось к этой женщине. Я вдруг подумал, что в моем фотоальбоме были фотографии не только учеников. Но и учителей. Почему же я о них не подумал? Какое-то странное слепое пятно. Проверять одноклассников бесполезно, я был абсолютно уверен, что никого из них я найти не смогу. А учителей? А директора… как его, Федор Михайлович… Да, по кличке «Достоевский», хотя на самом деле его фамилия была «Шмидт». Высокий красивый мужик, который на наш выпускной подрался с физруком в туалете – чего уж там они не поделили, неизвестно, но слухи ходили о неразделенной любви, естественно в лице учительницы музыки.

Кто еще?

Там была завуч Алла Николаевна. Учитель труда Александр Иванович. И…

Вспоминая фотоальбом, который я листал каждый год, я с ужасом понял, что не могу вспомнить его в точности, хотя мою память можно было назвать фотографической. В каком-то зыбком тумане исчезали не только элементы фотоальбома, надписи, лозунги, но и люди и их лица. Не глядя на само изображение, я теперь не мог вспомнить почти ни одного лица!

А если…

– Черт!!! – снова выкрикнул я, с каким-то отчаянным выражением лица взглянул на лестницу, поднимающуюся на второй этаж, и бросился вон из здания.

Старуха привстала в своем домике, вздохнула и почти неслышно произнесла:

– Что с людьми делается… просто кошмар…

Я несся какими-то закоулками не разбирая дороги. Два раза чуть не упал, на третий, неудачно зацепившись ногой за куст, все же распластался на дороге, сильно поцарапав локоть и колено.

Я бежал так быстро как никогда раньше. Словно за мной гнался огромный пятнистый ягуар – его рык оглашал окрестности, а когти вонзались в разгоряченную землю и вырывали из нее клочья. А я бежал и бежал, падал, вставал и снова бежал. Ладони кровоточили от ссадин, колени были все сбиты, прохожие шарахались от меня как от дикого зверя. Одно меня радовало – полицейские патрули в этот день все куда-то запропастились.

– Куда прешь, бык! – закричал мне мужик на велосипеде, которому я перебежал дорогу.

Прямо на красный свет перелетел пешеходный переход и владелец новенького черного «Лексуса» высунувшись из окошка, заорал:

– Что ты творишь, баран!

– Прости, мужик… – прохрипел я, не оборачиваясь.

Потом я перевернул ящик с помидорами торговца из солнечного Азербайджана – он кинулся было за мной, но куда там… бег по джунглям дает явное преимущество тем, кто его когда-то практиковал.

Что-то гортанно прокричав, он быстро отстал.

– Прости, мужик… – снова повторил я, с удивлением обнаружив, что дыхание почти не сбилось. А ведь жара после полудня еще прибавила, солнце, будто издеваясь, палило с каким-то злобным остервенением.

Мне показалось, что я бегу уже целую вечность, когда дверь моего подъезда распахнулась и я буквально влетел в черноту бетонной прохлады. Пятый этаж девятиэтажного дома – в два шага я перепрыгивал пролеты, разворачивался и взбирался дальше.

Наконец… мой.

Я замер на лестничной клетке. Абсолютная, какая-то берущая за душу тишина. Даже вечный телевизор у соседки напротив молчал.

Я втянул носом воздух. Запахи играют огромную роль в выживании. Вы можете буквально учуять опасность, если ваша задача – выжить.

Здесь пахло опасностью. Легкий, едва уловимый аромат мускуса – настолько невесомый, что вряд ли его вообще можно было почувствовать. Но я точно знал – никто в нашем подъезде не пользуется такой туалетной водой. Ни разу я сталкивался с этим запахом и судя по всему, вряд ли это был аромат доставщика еды.

Я медленно приблизился к своей двери. С виду все было как обычно. За исключением того, что… коврик лежал чуть криво. Глупая привычка, но уходя, я всегда, в любом состоянии поправлял коврик и выравнивал его строго параллельно двери.

Сердце забилось. Я закусил нижнюю губу до боли и чуть не вскрикнул. Надо же было быть таким идиотом! Ведь почувствовал возле полиции… нет, пошел вилять…

– Господи… – простонал я… – Какой же я идиот… забыл? – «Не спи, кругом змеи»! Забы-ыл… Вот тебе и поделом…

Я нажал ручку двери квартиры, и она легко открылась.

Я замер, прислушиваясь. Если внутри кто-то и был, то он обладал навыками серьезного бойца и сурового хищника – в противном случае я бы его учуял. Но внутри никого не было. Тем не менее, я не стал рисковать. Нащупав справа от двери короткую палку, я медленно, на цыпочках пошел вперед. Осторожно заглянул на кухню, потом проследовал в зал и, наконец, проверил в дальней комнате. После этого, заглянул в ванную и туалет.

Никого.

В квартире запах мускуса ощущался чуть сильнее, хотя все равно – на грани уловимого. Однако если бы мне дали понюхать эту воду, теперь я бы узнал ее из тысячи.

Сердце билось в груди как отбойный молот. Я вернулся в зал, поднял глаза на журнальный столик, где покоилась наполовину освоенная бутылка виски. Столик был пуст. Никакого фотоальбома, который я оставил здесь, не было.

Может быть, я куда-то сунул его, перед тем как ушел? Чисто механически, как мы обычно делаем повседневные вещи, тут же забывая о них…

Такое могло быть, и чтобы развеять сомнения, мне потребовалось почти полчаса. За это время я перерыл все – от шкафа и всех его внутренностей, до антресолей и ванной комнаты. Я посмотрел за съемным сидением кресла, под ковром, заглянул за кухонную плиту и за батареи. В конце концов я же мог просто забыть закрыть дверь – «Джек Дэниелс» и не на такое способен.

Однако фотоальбом выпускного класса пропал.

Я почувствовал нарастающую панику. Ведь… по своей тупости я даже не сделал копию, я даже не сфотографировал его! У меня теперь не было даже мало-мальской зацепки! Никаких доказательств, что он вообще был, – этот альбом. И люди, которые могли бы подтвердить его существование, мои одноклассники – тоже как сквозь землю провалились.

– Я… я схожу с ума… – выдохнул я, упал в кресло и схватился за голову. В зрачках померкло.

Может быть… и правда? Скитаясь и блуждая по Амазонке, часто в полном одиночестве, я просто сошел с ума и все это лишь фантазия, а сам я лежу где-нибудь в замызганной больнице Порту-Велье с приступом малярии?

Я мотнул головой, как раненый бык, повернулся к столу, плеснул виски в стакан наполовину и залпом выпил. Огненная жидкость обожгла горло. Я встрепенулся. Не похоже, что я сплю.

В любом случае…

Я лихорадочно бросился к столу, нашел блокнот с карандашом, плюхнулся назад в кресло и отрывистым почерком начал выписывать имена и фамилии своих одноклассников.

Рука дрожала, я писал так криво, что и сам едва бы прочитал, что написал, но важно было успеть записать всех, пока я их помнил. И на ходу, пока я писал, имена стали растворяться в моей памяти. Исчезать. Распадаться на слоги и отрывочные полуслова-полуимена.

В конце концов, я оторвал руку от блокнота и посмотрел на то, что получилось.

1. Александр Иванов «Шура» 2. Анастасия Петрова «Звезда» 3. Максим Алиев «Маг» 4. Лилия Хасанова «Лиса» 5. Сидоров вечно больной 6. Екатерина Ли 7. Даниил Ким «Фантом» 8. Юлия Ус…манова? 9. Никита Гарсия «Блиц» 10. Лебедева 11. Рустам ( с залысинами) 12. Оля математик 13. Алексей или Андрей «футболист» 14. девочка из Казахстана 15. Димон «малой» 16. «Клуша» 17. Серега (подрался со мной в 8 классе) «Хан» 18. … 19. Виталий Ильин 20. Наталья Гуляева «Луна» 21. Оля Молчанова «Соня» 22. … 23. Якубова Жанна или Анна 24. Алекперов «Сокол» 25. … 26. Артем? 27. Петр Чайковский «Лыба» 28. Антон Михайлов

Сначала список шел ровно, я будто бы припоминал, потом в нем начали появляться пропуски, которые становилось все явственней, все глубже, я забывал фамилии, имена и клички и более того – я забывал лица их обладателей. Но все же… что-то у меня было. Не теряя времени даром, я открыл «Вконтакте» и начал искать этих людей. Мне нужно было быть уверенным, что я не сошел с ума и их действительно нет в интернете. Через два часа тщательных поисков, я понял, что никого не найду. Ни во «Вконтакте», ни в «Одноклассниках». Ни в «Яндексе», ни в «Гугле».

Осталась одна надежда. Фотоателье, где мы когда-то делали выпускные фотографии. Надежда практически иллюзорная. Невозможная.

Но других вариантов, похоже, не было.

Я закрыл дверь квартиры и вышел из дома в густую, качающуюся призрачными волнами жару. В этот момент и зазвонил телефон.

Глава 4

Дрожащей рукой я вытащил телефон из кармана джинсов, при этом чуть не выронил его на асфальт. Дрогнувший экран отобразил незнакомый номер. Сердце подпрыгнуло, застучало.

– Алло… – я с трудом унял дрожь в голосе, быстро осмотрелся и нырнул под пластиковый навес бакалейного магазина, где, как мне показалось, было чуть прохладнее.

– Алло… Антон Андреевич? – спросил мальчишеский голос, в котором я наряду с командными нотками различил нетерпение и даже долю озорства. Я сразу узнал голос лейтенанта из райотдела.

– Не ожидал услышать вас так быстро… – я не кривил душой и искренне удивился, несмотря на все, что случилось за последний час. В голове проскочила мысль, что можно было моему новому знакомому сообщить о краже, да только вот я сомневался, что это будет иметь смысл. Украли старый фотоальбом… смешно ведь. Тут у людей «Мерседесы» уводят по сто тысяч долларов и никому особо дела нет, а то несчастный альбом, который ни разу не яйцо «Фаберже».

Мой взгляд наткнулся на большой вертящийся куб, закрепленный на столбе через дорогу – на его сторонах замерли черные стрелки часов. Они показывали «16:15».

«До скольки работает фотоателье?», – подумал я, вслушиваясь в тишину в трубке.

– Да… – после затянувшейся паузы ответил полицейский. – Знаете, я, кажется, кое-что нашел и это… честно говоря… лучше бы вам приехать сейчас в райотдел. Это не телефонный разговор.

– Что?! – в трубке послышалось шипение и треск. – Что вы нашли? Скажите в двух словах… – я попытался выудить у него хотя бы что-нибудь, хотя прекрасно знал, что никто и никогда из полиции по телефону ничего не скажет, оставляя вас потеть и переживать до последнего.

В трубке снова послышалось кряхтение, какой-то голос, жужжание вентилятора – я прижал телефон к уху, боясь пропустить что-нибудь важное.

– Я нашел вашего друга, – сказал он почти шепотом. – Приходите скорее. Отбой.

Связь прервалась.

Я отнял трубку от головы и посмотрел на экран. Что я хотел там увидеть? Продолжение разговора? Лицо лейтенанта? Или фотку Петьки, может быть?

Но я ничего не увидел, зато представил лицо лейтенанта – озадаченное и даже ошарашенное. Именно таким тоном он сказал последнюю фразу. Тоном сбитого с толку человека.

Другой, более опытный полицейский плюнул бы на это дело от греха подальше. Но этот был еще зеленым, полным стремлений и надежд сделать жизнь людей лучше и хоть немного легче.

Я быстро прикинул расстояние до полицейского участка. Получалось около километра петляющей через дворы дороги. До Дома быта и фотоателье – чуть больше, километра полтора. Зато по прямой. Можно было взять самокат, но толку от него как от козла молока: постоянные бордюры нивелировали скорость и удобство.

– Черт… – процедил я и осекся. Из магазина вышла молодая мама с девочкой.

– Дядя ругается, – сказала она и посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.

Это была та самая девочка в голубом сарафане, которой я помогал налить воды из колонки. В руках она держала красное ведерко. Только на этот раз оно было наполнено красным, трескающимся от спелости крыжовником.

– Я его знаю, мама, – снова сказала она. – Он спрашивал, как пройти к Дому быта.

Молодая женщина посмотрела на меня таким взглядом, будто в метре от себя увидела жуткого маньяка и убийцу.

– Не поняла… – начала она, испепеляя меня взглядом. – Как это… спрашивал? Когда спрашивал?

«Еще не хватало», – пронеслось у меня в голове.

Появление девочки и это странное происшествие на пустом месте предопределило мой выбор – я свернул налево и быстро зашагал в сторону райотдела.

Фотоателье никуда не денется, в конце концов. Простояло сорок лет и еще сорок простоит. Почему-то я был уверен, что и фотограф там не менялся с тех самых времен – лысый мужичок с крючковатым носом в джинсах и джинсовой же рубашке – очень модной по тем временам.

Чем ближе я подходил к райотделу полиции, тем сильнее нарастало беспокойство. Рядом с этим местом и в обычной ситуации чувствуешь себя не в своей тарелке, а теперь и подавно. Мое дыхание сбилось, чего не бывало даже при ходьбе или беге на длинные дистанции, я сильно вспотел. Лоб покрыла холодная испарина.

Здание полиции располагалось за углом ближайшей хрущевки. Я пока не видел само здание. Ноги сами замедлили шаг. Не доходя до поворота, я и вовсе остановился возле крайнего подъезда. Повернул голову, прочитал название улицы: «Пролетарская, 7». На лавочке в тени сидел дряхлый старик с кульком семечек в руках. Его водянистые глаза смотрели в пустоту. По одной он кидал семечки тощему голубю, который клевал их с истовой яростью.

– От судьбы не уйдешь, – услышал я его сдавленный шепот и от тона его голоса похолодел.

Это он мне или голубю? Впрочем… особой разницы сейчас не было.

Наверное, многие замедляли в этом месте скорость. Чтобы только не идти в это здание. Или вовсе останавливались. Возможно, это ловушка и меня зачем-то туда заманивают. Но… чтобы там ни было…

– Это точно… – пробормотал я и несмотря на появившуюся вдруг слабость в ногах, шагнул вперед.

Но не успел я пройти и десяти метров, как ноги сами замедлились. Я будто бы не стену наткнулся – замер и тут же попятился за большой куст ложноягодника. Прямо у входа в райотдел, подперев зеленую мусорку блестящим бампером, стоял темно-синий микроавтобус с тонированными стеклами без номеров и опознавательных знаков. Двое мужчин в штатском и в солнцезащитных очках ждали у дверей. Эти ребята явно не занимались доставкой питьевой воды. Через пару минут вышел третий штатский с черной папкой, они все погрузились в автобус, хлопнули двери, и, сделав широкий разворот перед зданием полиции, автобус скрылся из виду.

«Это просто оперативники, – попытался успокоить я сам себя, но получилось плохо. – Приехали, забрали какие-то документы и уехали на задание. Обычное дело».

– Ты же знаешь, что это не так.

– Да, я знаю.

Как всегда, в критических случаях я разговаривал сам с собой.

– Иди проверь. Только быстро. Морду кирпичом и иди. Сейчас безопасно.

Я поверил ему. Внутреннему голосу.

Вынырнув из-за куста, я сделал полный вдох – как спортсмен перед рывком и уверенным быстрым шагом зашагал к зданию.

Взялся за ручку, потянул на себя дверь. Где-то позади заурчал двигатель «Уазика» – но оглядываться было поздно. Я шагнул вперед. Дверь за мной захлопнулась. Это было полным безрассудством, но как еще проверить и узнать, что произошло на самом деле? А вдруг молодой лейтенант сидит и ждет, предвкушая, как сообщит мне, что Петька жив и здоров, просто по ошибке программиста и стечению роковых обстоятельств (вызванных, разумеется, прежде всего, глупостью), он исчез с радаров, баз данных и из «Вконтакте» с «Одноклассниками». Да мало ли что могло случиться. Все, что угодно.

В коридоре было тихо. Где-то жужжал вентилятор и одновременно билась муха об оконное стекло. Мой слух, натренированный в джунглях, уловил протекающий унитаз в дальнем конце коридора, сиплое простуженное дыхание в кабинете справа, приглушенную радиоточку на втором этаже и крики пацанов, гонящих мяч на школьном стадионе позади райотдела. При этом в самом здании полиции стояла почти мертвая тишина.

Я шагнул вперед, дошел до кабинета, где был совсем недавно и надавил ручку. Дверь поддалась и открылась с легким скрипом. Сердце стучало все быстрее, отдавая ударами в виски.

Кабинет был пуст. Бумаги на столе были перемешаны. Клавиатура, которая располагалась ровно перед монитором теперь лежала как-то наискось.

«Значит… все-таки… его забрали…» – мелькнуло у меня в голове.

Я быстро выглянул назад в коридор. Никого.

Если бы он хотел что-то мне оставить… какое-то сообщение…

Я вошел внутрь, быстро прошел к дешевому креслу, сел за него и осмотрел стол. Сердце стучало как отбойный молоток. Если меня кто-то застукает здесь, больших проблем не миновать.

Так… где же искать?! Где?!

В коридоре раздались шаги и голоса. Глаза лихорадочно метались по столу, клавиатуре, компьютеру, подоконнику… Я замер.

Возле высохшего кактуса в глиняном горшке стояла блеклая фотография, сделанная на «Полароид». Давно таких не видел. Фотография улыбающейся девушки, довольно красивой. Показавшейся мне смутно знакомой.

Голоса приближались.

Инстинктивно я схватил фото, вскочил с кресла и бросился к двери. Но не успел нажать ручку, как дверь открылась и на пороге появился полицейский… тот же самый полицейский, что задержал и доставил меня сюда пару часов назад.

Здоровяк явно не ожидал нашей повторной встречи.

– О… – сказал он, отшатнувшись. – Ты еще здесь?

– Ага, – сказал я.

С ними был очередной задержанный – парнишка с хитрым обветренным лицом и повадками бывалого.

Полицейский заглянул в кабинет, потом обернулся ко мне.

– А где?..

– А… он вышел. Сейчас придет…

– Куда вышел?

Я показал в конец коридора.

– Пойду покурю, – сказал я и двинулся на выход, ожидая, что полицейский меня окликнет.

На ватных ногах я дошел до двери, вышел наружу. Яркое солнце ударило в глаза. Второго полицейского нигде не было. Не дожидаясь, пока страж порядка опомнится, я быстрым шагом пошел к кустам.

Уже возле них я услышал окрик.

– Стой! Ты куда?! Где…

Но я не стал дожидаться окончания вопроса и ринулся вперед что есть мочи.

«Не спи, кругом змеи!», – в голове зазвенело предупреждение. И я не спал. Я бежал так быстро, что все окружающее слилось разноцветную прыгающую какофонию. Как я не упал и не разбил себе голову, не поломал ноги и руки – одному Богу известно.

Сирена в голове перестала выть километра через два. Я остановился, опустил руки на колени и минуты три пытался отдышаться. А когда это у меня получилось, увидел, что до сих пор сжимаю пальцами фотку, которую зачем-то взял со стола полицейского. Девушка, конечно, красивая, но какой смысл было брать чужое фото?

Я перевернул его и увидел номер телефона, написанный карандашом.

– Это оно, – сказал голос.

– Да, – сказал я. – Да. По крайней мере, сообщу, что ее парню, судя по всему, нужен хороший адвокат.

Я вновь оглянулся. Пустынная улица, редкие прохожие, прячущиеся под пышными кронами лип. На балконе дома напротив курит мужик в одних трусах. В руке он держит бутылку пива и периодически отхлебывает из нее. Сонная идиллия. По крайней мере, никаких звуков сирен и признаков погони.

Не слишком ты большая сошка, жечь на тебя топливо и гоняться по такой жаре, – успокоил я сам себя.

Я был бы рад, если бы так оно и было. Но пока что получалось, что полицейский, который хотел мне помочь уехал в неизвестном направлении на тонированном микроавтобусе. Я точно знал, что экскурсии на таком транспорте не проводят. Его, конечно, могли взять и по какому-нибудь другому делу или он мог выехать в составе следственно-оперативной группы на место преступления, но что-то мне подсказывало, что его звонок мне и этот жутковатый микроавтобус связаны.

Давно я не ощущал в своем городе такой жары. Будто бы что-то поменялось в настройках природы, сломалось. Марево, повисшее над улицами, площадями, киосками, магазинами, дорогами чуть заметно подрагивало – словно та самая оптическая иллюзия в раскаленной пустыне. Одновременно все было так и не так – я знаю, что такое явление в психиатрии называют дереализация и деперсонализация. Впрочем, от жары и не такое привидится.

Окольными путями я добрался до Дома быта. Салона видеопроката здесь давно не было – вместо него красовалась вывеска шляпного бутика, а на витрине вместо афиши «Коммандо» и Арнольда Шварценеггера, увешанного пулеметными лентами, стояли длинноногие манекены в роскошных шляпах с перьями, полями, без полей, большие, маленькие, простенькие, вычурные, всех цветов и фасонов.

Никогда раньше не видел этого магазина. Впрочем, возможно, он недавно открылся. Внутри я не заметил ни одного человека.

Старушка в закутке при моем появлении поспешила скрыться. Я поднялся на второй этаж по лестнице, вдыхая воздух, который, кажется, не менялся здесь уже полвека.

Фотоателье за стеклянной перегородкой было украшено тремя большими выцветшими фотографиями и деревянной камерой на треноге начала двадцатого века. Справа возле окна с видом на пыльную улицу стоял потрепанный кожаный диван и журнальный столик. Посетителей не было, однако, когда я вошел, над дверью звякнул колокольчик и через пару минут из-за занавески вышел средних лет мужчина с полными губами и глазами навыкат.

Я даже слегка опешил, так он был похож на того… фотографа тридцать лет назад.

Он посмотрел на меня вопросительным взглядом. По его крупному лбу стекали капли пота размером с горошину. Какой ненормальный будет фотографироваться в такую жару?

– Вы что-то хотели? – спросил он, явно раздосадованный моим появлением.

– Я… собственно… может быть вы мне поможете… мы здесь фотографировались на выпускной, и я… короче я потерял свою фотографию. Ее можно как-то восстановить?

Мужчина будто бы не сразу понял мой вопрос. Когда же слова в его мозгу обрели смысл, он чмокнул губами и слегка наклонил голову.

– Какое число?

– Что, простите?

– Какого числа фотографировались?

– А-а… нет, числа я точно не помню… это было тридцать лет назад. На выпускной альбом.

В его глазах я прочитал удивление.

– Тридцать? – выдохнул он. – Это… давненько. Тогда еще компов не было…

– Были, но не такие.

– Ага…

– А внизу был видеосалон, – сказал я.