Лучшая версия меня Ронина Елена

7. Папина болезнь

Никогда не поздно начать. Новое дело, новую жизнь, изменить свои привычки, и в том числе начать заниматься спортом.

Мой папа, к примеру, начал заниматься большим теннисом, когда ему было далеко за сорок. Начало было грустным. В возрасте сорока лет он вдруг заболел туберкулезом. Что? Почему? Откуда? Болезнь, которая, как всем нам казалось, осталась далеко в прошлом. Да, когда-то болел туберкулезом его отец. Собственно, от этой болезни и умер. Неправильно лечили, или не долечили, или сказались фронтовые ранения. Сложно сказать. Но папа?! На дворе семидесятые годы, питание у нас дома всегда было хорошим. На этом родители никогда не экономили.

Скорее всего, папа заразился. Работа в ЦК комсомола предполагала бесконечные командировки. Поезда, самолеты, а дальше ехал в глубинку по всей стране, через все бывшие союзные республики, включая отдаленные аулы и кишлаки. Ну и начало болезни пропустили. Слабость, потливость причисляли опять же к усталости от работы. Но вот постоянная температура… Госпитализировали сразу. И диагноз поставили сразу.

Я очень хорошо помню те свои ощущения маленькой девочки. Мне тогда было лет семь, и я страшно испугалась. Даже отказывалась ехать к папе в больницу. Боялась увидеть своего самого любимого человека больным и немощным. Какая все же молодость безжалостная. Не приходило в голову, что могу помочь и надо помочь. Да! Именно если больной и немощный! Что значит боюсь? Но я боялась.

Мало что помню из того своего периода в жизни. Но хорошо помню, как мама собирается в больницу и уговаривает меня пойти вместе с ней. А я упираюсь. Мама не настаивает. Опять же, политика родителей, они никогда и ни в чем не настаивали, но по взгляду понимаю, нужно идти. И я нехотя собираюсь. Потом уже, увидев папу, все такого же молодого, улыбающегося, меня отпустило. Все в порядке. Вот он мой любимый и родной. И он обязательно поправится.

Между прочим, в коридоре встретили тогда Людмилу Пахомову. Она беседовала с врачом. Высокая, с прекрасной фигурой и без такой всем нам привычной улыбки. В соседней с папой палате лежал Александр Горшков, и наши врачи, как я небезосновательно считала, лучшие в мире, спасали его от неминуемой смерти.

Помню, как мы возвращались с мамой на метро. И мама вдруг мне сказала:

– Как хорошо, что ты поехала. Я не представляла, что бы я говорила папе, почему тебя нет. Он каждый раз спрашивал. Ну где же Алена? Почему ты опять одна? Наташа ездит, а Алена где?

– Так ты же меня не звала никогда, – искренне удивилась я.

– Я чувствовала твою реакцию, знала, что ты не хотела ехать. Понимаешь, я ждала, что ты должна предложить сама.

– Долго бы ты ждала.

– Вот и я так поняла. Ты же меня знаешь, раз я говорю, значит, действительно надо.

Да, и в этом тоже мои родители. Никогда не читают моралей и нотаций. Говорят один раз, когда знают, что вот сейчас нужно сказать. Сейчас это необходимо. И потом не ноют над ухом: «Я же говорила. Я предупреждала». Сама став мамой, могу только учиться и восхищаться. Других таких родителей нет. Говорю, потому что знаю. Во всяком случае, мне не встречались.

Папа поправился, выздоровление шло медленно. Сначала месяц больницы, потом три месяца целебного воздуха Крыма. Мама, естественно, не могла его сопровождать, опять же работа, дети. Папа лечился, еще заодно там и влюбился и чуть было не ушел из семьи, но это история для другой книжки. Здесь про здоровье. Так вот, папа вернулся после лечения загорелый, подтянутый и еще красивее, чем был раньше. Красавцем-то он был всегда. И вообще был просто роскошным мужчиной. Немудрено, что все тетки всегда были в него влюблены. Но я-то была уверена, что он любил всегда только маму. То есть никогда в этом не сомневалась. Ни-ког-да! По большому счету ничего счастью нашей семьи не помешало. Возможно, небольшие бури даже полезны, они помогают понять в этой жизни, что главное и кто главный, оценить друзей и их поступки. Именно друзья помогли папе в тот раз взять правильный курс (развернули его в сторону дома), он, очнувшись после небольшого шторма, вздохнул с облегчением, а мама никогда ему о нем не напоминала.

М-да, папа вернулся с курорта, полный любви (как мне казалось, ко всем нам), и с тонкой тетрадкой в клеточку за две копейки, сплошь изрисованной непонятными человечками. Практически пляшущими. Это был краткий курс занятий йогой.

– Алена, эти упражнения могут спасти от всех болезней и поставить на ноги любого человека.

Совет

Лучше, когда мы к спорту все-таки приходим не через болезнь. Вы только подумайте, чего бы мы могли достичь, если бы занимались своим здоровьем смолоду, нанизывая правильные упражнения на молодой и здоровый организм. Расскажите об этом своим детям, которые вас вряд ли послушают, и внукам, которые пока ловят каждое ваше слово.

8. Первая встреча с йогой

Да, то была йога. В то время у нас еще совсем даже не популярная, во всяком случае, на каждом углу о ней не говорили. Но продвинутые доктора, реабилитологи, врачи лечебной физкультуры, конечно же, этой техникой владели. Причем, на мой сегодняшний взгляд молодого йога, именно в том, всем нам необходимом, объеме. Ни больше ни меньше.

Не знаю, что я вам скажу через год, возможно, я уйду в своих практиках далеко вперед и уже буду петь мантры под гитару. Не знаю. Сегодня для меня йога – это каждодневная утренняя зарядка. В зависимости от моего самочувствия, настроя, солнца за окном. Я не пропускаю свои занятия, занимаюсь каждый день в одно и то же время, но не переусердствую. Всегда иду от себя, от своего самочувствия, от своих внутренних ощущений. С такими интенсивными тренировками по йоге я живу год, но столкнулась я с этими занятиями очень давно.

Листала я тогда папину тетрадочку и говорила снисходительно:

– Тю! Да я это и без тебя знаю. Вот именно этим я в санатории и занимаюсь.

Откуда у меня болезнь позвоночника? Думаю, это дело наследственное. Бабушка Таисия, сколько ее помню, лежала на диване. Что-то поделает, раз – и легла. Читала лежа, с нами разговаривала лежа. При этом она не была лежебокой, и нас это никак не удивляло. Мы просто понимали, так ей удобнее. По-другому нельзя.

Диагноз кифосколиоз мне поставили года в три. И вот сколько я себя помню, меня все время водили на какие-то лечебные физкультуры, на массажи, в бассейны. Я никак в это не вникала. Надо и надо. Хожу и хожу. Дома, понятное дело, занималась спустя рукава. Поэтому нашей маме, ко всем ее бесконечным обязанностям, еще и приходилось бегать со мной по всяким физкультурным диспансерам.

Когда подросла, лет в десять, родители рискнули отправить меня в первый раз в санаторий. Страху было жуть сколько. Надолго, одна, и лечиться, и учиться.

Я там не только выжила, но и окрепла. Конечно, они за меня боялись, шутка ли, на целую учебную четверть. Но врачи подчеркивали. Болезнь не отходит, надо обязательно ездить в санаторий. Про этот санаторий тоже песня не короткая и очень особенная, и тоже тянет на роман, который будет интересно читать подросткам и их родителям. Я туда ездила часто, много чего повидала и испытала. И первую любовь, и первое разочарование, и жизнь самостоятельную. Но здесь и сегодня говорим про спорт.

Наш день в санатории начинался со специальной зарядки. Сорок минут мы посвящали именно той самой йоге. Никто не говорил нам, что мы зависаем в асанах, но делали мы именно их. Медленно, вникая в растяжение своего позвоночника.

Санаторий мой носил имя Герцена и был достаточно элитным. Бассейн, несколько физкультурных залов, специальные помещения для физиотерапии и так далее. Находился он в невероятно живописном районе Подмосковья. Лес, речка, поля и луга. Настоящая русская природа, живительный воздух.

Когда я выросла и начала ездить по миру, я поняла, что таких санаториев, как в бывшем Советском Союзе, не существует нигде. А уж детских санаториев и подавно. Это ж какая ответственность! Собрать под свое крыло разновозрастных детей, лечить их, учить, кормить и еще следить, чтобы никто не убился и вернулся домой живым и здоровым.

Физкультурный зал был оснащен по последнему слову техники, в нем присутствовали разнообразные новомодные тренажеры, что-то там самостоятельно двигалось, прикрепляясь к шведской стенке, ездило, переставлялось. Причем тренажеров этих было много, на всех занимающихся бы хватило. Но почему-то мы ими не пользовались. Расстилали самые обычные коврики, именно те, которые мы сегодня используем для занятий йогой, начинали занятие с глубокого дыхания, и дальше шел тот самый комплекс. Заканчивали тоже, кстати, расслаблением.

Никто нам тогда не говорил про шавасану. И знали ли про это наши физкультурные педагоги? Наверняка. Но нам голову не забивали. А может, и правильно. Попробуй-ка впихнуть в нас какую-нибудь лишнюю и, на наш детский взгляд, бесполезную информацию! У нас своих забот хватало.

Все упражнения мы выполняли, не вдумываясь в их смысл. Понятное дело, так не должно быть. Йога – это в первую очередь твои мысли. И их нужно направлять. Мы ничего не направляли, просто выполняли что говорят. Для нас это было естественно, дети же. Нельзя от детей требовать невозможного. Эффективность, естественно, снижалась, но мы занимались, не филоня, в полную силу. Может быть, не вникая особенно в процесс, но стараясь. Почему? Нами двигал страх.

Мы все знали про свою болезнь и хорошо понимали последствия. Меня еще в детстве напугала мой доктор: «Может вырасти горб». И правильно сделала, что напугала. Именно эта мысль не давала мне расслабляться и все мое детство хоть немного, но что-то делать. Неправильно было «немного». Занималась бы больше, результат был бы гораздо лучше. А так, вернувшись из санатория домой, расслаблялась и начинала заниматься спустя рукава.

Воду теплую еще в кровати пила с детства. Мама приносила стакан и будила меня. Я должна была выпить воду и сделать зарядку, лежа в кровати. Я воду выпивала и с чувством выполненного долга переворачивалась на другой бок, чтобы крепко уснуть еще на двадцать минут. Потом бодро вскакивала и бежала умываться. Сдала меня сестра, мол, вы думаете, она зарядку делает? Да она дрыхнет! После этого мама какое-то время сидела рядом и следила за выполнением моего комплекса.

Совет

Специальные тренажеры – это хорошо. И дорогой фитнес-клуб, и крутой спортивный костюм. Но тренироваться все равно вам. Так что подойдет и обычный коврик. И метр площади. Главное – это встать на путь. Сказать самому себе: «Мне это нужно как воздух».

Встречи на спортивных тропинках

Пара значительно старше меня чинно наматывает круги на велосипедах. Встречаю их практически ежедневно. И угораздило же его, поздоровавшись со мной, расплыться в улыбке. Его жена этот взгляд поймала, посмотрела на меня практически с ненавистью и закрутила педалями гораздо быстрее. Но она успела меня с высоты своего агрегата оценить, и мои шорты, и бейсболку в цвет, и сумочку спортивную наперевес. Сама она была в том, в чем, видимо, полы моет. Хотя, скорее всего, она полы не моет. Но если бы мыла, то вполне могла бы надеть именно эти треники еще советских времен, закатанные до колена, когда-то синего цвета, а сегодня белесо-сивого.

Я все равно ей радостно улыбнулась и громко поздоровалась.

В следующие наши свидания я уже старалась не ловить взгляд мужа, а только ее, и здороваться обязательно с ней, отмечая про себя, что ужасные треники были заменены на красивые белые бриджи, панамку «Прощай молодость» сменила белая бейсболка, между прочим, точь-в-точь как моя, и футболки стали яркими и каждый день разными.

А еще дама начала мне мило улыбаться и здороваться в ответ. Как приятно. Ведь это совсем не сложно, улыбнуться человеку, сказать что-то хорошее, подбодрить. Как-то застала их сидящими на лавочке. Велосипеды стояли рядом, они смотрели в разные стороны, но спинами опирались друг на друга. И столько в этой позе было тепла и настоящей семьи. Необязательно держаться за руки, не обязательно говорить друг другу слова любви, значительно важнее чувствовать спину, защиту друг друга, уверенность, что есть на кого опереться.

9. Программа, которая в нас заложена

Недавно брала интервью у очень достойного и грамотного человека. Честно говоря, пришла к нему поговорить о голосе. Знаю, что он увлекается оперным пением, собирает диски великих, обожает Марию Каллас, вот об этом и хотела пообщаться. И вдруг он мне достаточно твердо объявил, что у него есть тема, которая для него очень важна, и уж если и делать интервью, то говорить нужно действительно о важном, а не о том, петь или не петь.

– Жить – не жить! Вот о чем надо говорить. И как жить! И почему мы живем так, а не иначе.

Я скромно промолчала, мой собеседник для меня практически гуру. Да пусть говорит, о чем он хочет! Есть у меня такая особенность. Я стараюсь не спорить. Что толку? А потом пытаюсь найти важное зерно: зачем мне это было нужно? Вы знаете, всегда нахожу. Или практически всегда.

Ну я же не знала, о чем мой герой собирался мне рассказать?! С голосом я, стало быть, в пролете, но вдруг будет что-то еще интереснее?

И я не ошиблась. Мы говорили о программах, заложенных в человеке. Даже не совсем так. Ничего в нас особенно не заложено. Но есть кто-то, кто за нами наблюдает. И дальше нас направляет. Вот достиг подросток четырнадцати лет. Ага, что-то у него получается, не разгильдяй, а давай-ка направим его в сторону изучения, допустим, биологии, или, например, пусть идет на актера. Посадим этого гражданина в троллейбус, пусть себе едет, а в это время настойчиво по радио пустим какую-нибудь рекламу про театральное училище. И начинает человек двигаться по этой программе.

В двадцать один год опять на него смотрят. Как себя человек ведет, как у него дела. Самому человеку нравится? Получается? А тем, кто за ним следит, такой расклад интересен? Или развернуть его еще в какую сторону и включить дополнительную программу?

Вы скажете «бред»? И я точно так же скажу. И кто такие эти самые, которые за нами наблюдают? Но согласитесь, что-то в этом есть. Можно, конечно, назвать это судьбой, предвидением, интуицией. Но взгляните на свою жизнь. Было ли так, что ваша жизнь резко менялась? Происходило ли что-то, чего вы от себя сами не ожидали?

Я тому яркий пример. Жизнь моя разворачивалась не один раз. У меня высшее экономическое образование. Долгое время казалось, что это ошибка моей жизни. Зачем я столько времени мучилась? Я же гуманитарий чистой воды! Пока училась, не понимала, к чему я теряю время, но именно математика, логика, те предметы, которые я изучала в институте, помогают мне многое успевать и структурировать свою жизнь.

Круто я поменяла свою судьбу, став писателем.

И, конечно, самым кардинальным образом я изменила свою жизнь, начав почти в шестьдесят лет заниматься спортом. Вдумчиво и целенаправленно.

10. Я могу изменить себя сама

Я всегда шагала по жизни достаточно предсказуемо, и жизнь моя была насыщенной и яркой. Но все это было за рамками моей профессиональной деятельности. Тут я бухгалтер, тихо ненавидя свою работу, а тут у меня жизнь. С кинофильмами, театрами, книгами, интересными встречами и так далее. И вдруг! В сорок четыре года я разворачиваю свою привычную жизнь на сто восемьдесят градусов.

Долго, видимо, за мной «те самые» наблюдали, доверия я у них не вызывала и ничего путного они для меня придумать не могли. А тут вдруг решили рискнуть, или жалко им меня стало. Видят: складываю я свои столбики с цифрами, складываю, и никак у меня одно и то же число не выходит. Так и не выйдет никогда, потому что думаю-то я про другое. Про что? Мечтаю, фантазирую.

Одной из таких моих бредовых фантазий была мысль: «А что, если бы я стала писателем. Как бы я назвала свой первый рассказ?» И я тогда решила, что обязательно напишу рассказ, который будет называться «Соседка». Возможно, «те самые» как раз мимо пролетали, послушали мои мысли и решили: «А чем черт не шутит? Давайте приоткроем ей эту программу. А вдруг?»

И случилось «вдруг»! Почему они мне раньше эту программу не открыли, мне неведомо. Много времени, конечно, было упущено. А с другой стороны, я набралась огромного опыта и узнала массу поучительных историй. В двадцать лет я бы такого не написала. И вообще бы ничего не написала.

Скажу вам честно, я долго была зациклена на себе. Кто виноват? Ясное дело, родители. Они хоть и объективные всегда были и справедливые, но очень меня любили. Они любили, сестра любила. И выросла я немножко эгоистом. Даже скажу не немножко. И очень меня жизнь на этот счет ломала. А с другой стороны, рассуждая и оглядываясь назад, понимаю: эгоист – это не всегда минус. Эгоист, он про себя не забудет. Он пробьет себе дорогу в любой ситуации. Его ничто раздавить не может, он не позволит себе утонуть, не допустит, чтоб его утопил кто другой. И у меня есть хорошее качество. Я не иду по трупам, всех своих тащу за собой.