Ласточки Флеминг Лия
– Ты должна была сказать о его приезде. Я бы испекла еще что-то, – процедила Глория.
– Прости, я сама точно не знала…
– Садись, Грег. Грейс уже пошла за тарелкой и приборами. Как я рада тебя видеть! Ты должен остаться на ночь, ведь нам много чего нужно рассказать друг другу. Мы почти тебя потеряли. О, какое чудесное завершение дня рождения! Самый желанный гость – неожиданный гость. Вот уж действительно чудеса!
Здорово! Неожиданно для всех вернулся пропавший герой войны!
Глория вздохнула. Как посмела Мадди промолчать о приезде Грега? Тем более что он такой высокий, красивый и уверенный в себе! Глория не сводила с него глаз, распускала перышки, флиртовала, предлагала то одно, то другое, прекрасно сознавая, что выглядит смехотворно. Плевать!
Вскоре он устроился у камина и стал рассказывать об армии, Германии, новом бизнесе и планах на будущее. И то и дело останавливался и улыбался им, как кот, полакомившийся сливками.
Глория продолжала смотреть на Грега. Лицо как у кинозвезды, с гривой светлых, приглаженных бриллиантином волос, пронзительные синие глаза и гоночный автомобиль – кабриолет! «Морган», позаимствованный из мастерской Чарли. Если с ним что-то случится, Грегу несдобровать! Зато он всегда был любимцем миссис Плам.
Глория так радовалась, что побежала переодеться в желтовато-коричневое платье, купленное в магазине на талоны, которые дал Кен за то, что она вчера выполнила все его требования.
При мысли о том, что он заставлял ее делать, ее щеки заливал густой румянец. Оседлать стул, как лошадь, со стеком, в цилиндре и туфлях на высоких каблуках… и абсолютно голая.
– Ты роскошна и естественна, – твердил он, а потом поцеловал ее в губы, и она не противилась.
Он так и не сказал, куда продал ее снимки, а она еще ни разу не рекламировала корсеты. Когда Глория спросила его об этом, он отмахнулся:
– Жаль видеть твое тело в розовом дамасте с китовым усом. Им нужно восхищаться. Ты будешь гордиться моими снимками…
Как она надеялась, что он знает, что делает. Некоторые позы казались ей непристойными. И все же при мысли о том, что снимки увидит Грег, она ежилась. Что он о ней подумает? А вдруг не оценит их художественное значение? Обнаженные тела хороши в музеях и художественных галереях, но просто на фото… почему она позволила Кену уговорить ее сделать такое?
Несмотря на то что он смугл, невысок и не слишком опрятен, в его присутствии она чувствует себя особенной, необыкновенно важной персоной и позволяет целовать себя. Он первый, кто заставил Глорию ощутить себя настоящей женщиной. Грег – второй…
– Неужели это ты? После стольких лет, – прошептала она.
– А это ты, такая же задорная и хорошенькая, – рассмеялся он. – И Мадди – настоящая модель из «Маршфилдс». Чарли чинит машины старого Маршфилда. «Бентли»-«купе» и «Даймлер». Давно ты там работаешь?
Он повернулся к Мадди, глядя прямо сквозь Глорию, будто не замечая ее.
– Ее пригласили, когда она училась в школе секретарей. А теперь, куда ни посмотришь, везде она. Манчестер, Лондон… скоро поедет и в Париж, – вмешалась Глория, не собираясь оставаться в стороне. – Я тоже модель, не как Мадди, но платят хорошо. Позирую для книг по вязанию, каталогов, все в этом роде, – солгала она, но как прекрасно это звучало!
– В самом деле? – улыбнулся Грег. – Как насчет автомобильной прогулки в холмы завтра утром? Прежде чем я уеду!
– Здорово! – вырвалось у Глории. Она уже видела, как мчится в автомобиле, и все оборачиваются ей вслед.
– И ты тоже. Думаю, я смогу втиснуть и троих, – кивнул Грег.
– Я бы с удовольствием. Но нужно прогулять Монти. Как бедняга Чарли? – спросила Мадди.
– Ему все еще не по себе. Лежит в постели. Но утром, думаю, встанет.
– Я поеду. Даже если Мадди не хочет, – вставила Глория, стараясь обратить на себя внимание.
Почему глаза Мадди мечут искры? Что такого она сказала? Она не станет горевать, если Мадди не поедет. Только лишняя помеха! Зато Грег будет принадлежать только ей, если миссис Плам даст на утро выходной!
– Прекрасная мысль! – воскликнула миссис Плам. – Но и Мадди не помешает подышать свежим воздухом. Слишком она бледна.
– Я поеду на Монти и вволю надышусь, а потом мне пора возвращаться в Лидс.
– Я подвезу тебя, – предложил Грег.
Глорию охватила паника. Почему он так внимателен к Мадди, а не к ней?
– Очень любезно с твоей стороны. Но сначала прогуляйся с Глорией. Да и тете Плам есть много что тебе показать. А мы поговорим по дороге, – предложила она, краснея.
Что же, тем лучше. Значит, местность свободна для вторжения Глории. Грегори Берн – лучшее, что с ней случилось с тех пор, как она оказалась в этом городе. И Глория сделает все, чтобы он принадлежал ей.
Грег, ежась на ледяном ноябрьском ветру, обходил знакомую территорию. Дорога через поля, через коровье пастбище, к «Олд Вик»… Все словно стало меньше. Более убогим. Но оставалось таким же зеленым и красивым. Запах горящего торфа, угля, лошадиного навоза и сена – все те же ароматы настоящей деревни.
Сауэртуайт совсем не изменился с того времени, как он жил здесь: серая каменная церковная колокольня, куда они ходили ловить летучих мышей, широкая рыночная площадь, вымощенная булыжником, обрамленная трехэтажными домами. Низенькие йоркширские коттеджи, хостел, совсем, как прежде, только пустой и печальный.
Здесь он был счастливее, чем в любом другом месте на земле. Взбирался на Древо Победы, высматривал самолеты, прятался от старой ма Блант, обменивался открытками и мраморными шариками.
Почти зима. Дерево обнажилось под холодным ветром, а под ногами лежит ковер из шуршащих листьев.
Грег невольно поднял голову, ожидая увидеть болтавшиеся ноги, веревочную лестницу и домик на дереве, где они всегда собирались. Горло перехватило, подступили слезы.
Он был так рад, что вернулся и может доказать всем, что и он вышел в люди. А не остался жалким вакки. И вернулся он с высоко поднятым хвостом, пусть и на чужой машине. Он должен был снова увидеть Мадди. Не мог выбросить ее из головы.
Грег обеими ногами стоял на дороге к успеху, нужно только подождать. В кармане звенели деньги. Он знал свое дело, умел дорого продать себя, но один взгляд этих сверкающих глаз – и он пропал. А как она выглядит в седле или на диване в гостиной! Каждый раз его сердце колотилось все сильнее. Ее глаза, ее тепло и привлекательность возбуждали, даже когда он просто думал о ней. Да, она разбудила в нем желание, даже до того, как он понял, кто перед ним. В ее присутствии он становился таким глупым!
Она – его Мадди. Его друг. Первое доброе дело, которое он сделал на том вокзале много лет назад, когда Плам доверила ему найти ее. Глория была прелестна, живая, задорная и очень забавная. Она не изменилась. Так же старается влезть в любую компанию, хорошенькая, с соблазнительной фигурой. Словом, почти неотразимая… но она не Мадди. С ней не стыдно показаться на людях, она ближе к его классу, чем молодая леди из Бруклин-Холла, но Мадди…
Почему он так рассержен и встревожен? Он приехал сюда не для того, чтобы всколыхнуть прошлое. Но воспоминания детства не давали покоя. Воспоминания об одиночестве и желание иметь свою семью.
Афтоны были добры к нему, но только работа заставляла забыть об одиночестве; она давала удовлетворение, помогала гордиться собой. Друзья Беллы и Алекса – не его поля ягоды. Слишком много денег, да и жизни они не знали – сплошное баловство.
Это возвращение напомнило ему, как он был беден, одинок, что он сирота и сколько в жизни потерял. «Олд Вик» подарил ему нечто вроде семьи, как и армия, и пребывание у Афтонов. Но он не принадлежал Бруклину, как бы ни была радушна с ним миссис Плам.
Он должен забыть об этой сентиментальной чепухе. Настала пора хватать свой шанс, повеселиться и оставить прошлое позади… но что ему делать, если рядом не будет Мадди Белфилд?
Мадди проснулась вся в поту. Ей снились кошмары: взрывы и вокзалы, где она стояла, пытаясь поймать поезд, куда ее не пускали. Ее насильно завезли куда-то далеко, и она не могла добраться домой к Плам и Монти. Конюшни горели. Монти был заперт внутри, и она не могла его спасти. Она рвала простыни и проснулась, задыхаясь и ловя губами воздух. И, вскочив, села. Где она?
Но тут Мадди вспомнила воскресный вечер. Она в полной безопасности, в голубой гостевой спальне. За двадцать четыре часа все разительно изменилось, ее чувства в смятении, и это из-за Грега.
Он появился неожиданно и потряс ее до глубины души. Наверное, это шок оттого, что он так вырос, так красив и мускулист в своем кожаном костюме. Именно таким она увидела его на снегу. И почти ощущала его запах, как лошадь чует страх, опасность или влечение.
Ее одолевали настороженность, неуверенность и смущение. Хотелось покоя и безопасности. Когда-то давно, с Дитером, Мадди позволила своим эмоциям взять верх, и что из этого получилось! Такое не должно повториться. Но было что-то в его походке, длинных ногах, осанке, поведении такое… что было трудно игнорировать. Он словно жеребец, выпущенный в табун племенных кобыл, и от этого ее бросало в жар.
Тетя Плам весь вечер допрашивала Грега, а Марри буквально развесили уши, слушая его рассказы о путешествиях по Европе. Грег спрашивал о Плезанс, стариках, Батти и других эвакуированных так, словно это действительно его интересовало. Они говорили о его письмах и ужасном марше через Северную Францию.
Она видела, как туманились его глаза, когда он говорил о войне. Очевидно, Грег многого недоговаривал. Все завороженно смотрели на него, их Грега, вернувшегося с войны.
Глория сидела, обхватив руками колени, с обожанием глядя на его лицо в отблесках огня, безмолвно призывая восхититься такой преданностью.
Но Грег все время посматривал на Мадди, а она отвечала тем же, словно сигнализируя, что хочет остаться с ним наедине. Она чувствовала, как нервничает Грег, понимала, что за бравадой скрывается страх.
Он вел тяжелую жизнь солдата и теперь намеревался выковать новое будущее. Мадди ощущала его внутреннюю борьбу. Это деньги Чарли позволили ему участвовать в гонке. Кто она такая, чтобы относиться высокомерно к его усилиям? У него не было ее преимуществ, и это делало Грега в ее глазах еще сильнее.
В конце концов, она всего лишь модель, вешалка, показывает дорогие наряды женщинам, у которых больше денег, чем ума. В ее работе нет ничего хорошего, и все же были люди, восхищавшиеся ее лицом и фигурой. Ни то, ни другое не было ее заслугой. Всего лишь игрой природы. Врачи исправили только глаз.
Она показывала одежду, благодаря худобе и росту. Мадди только подчеркивала особенности фасона. Не более того. Она всего лишь кукла, которую людям нравится наряжать. Она не сражалась на Рейне под пулеметным огнем и шрапнелью. Не видела, как тела друзей разлетаются на куски, не голодала в разоренных войной городах.
Они пережили войну в более комфортных условиях, хотя она потеряла семью. У Грега не было семьи, по которой можно было бы скорбеть. Теперь война казалась странным, нереальным сном, покоившимся в глухом уголке ее памяти.
Появление Грега воскресило воспоминания о войне и его доброте на том вокзале. Как он защищал ее от обидчиц!
Оба они сироты, дети войны, эвакуированные. Как можно забыть все это! У них так много общего!
Мадди со вздохом легла. Он действительно прекрасен!
– Как ты достаешь бензин? – выкрикнула Глория, цепляясь за борт поворачивающей машины. Ее укачало, она тряслась от страха, но все равно наслаждалась ездой и к тому же не хотела испортить эту поездку – ведь Грег старался продемонстрировать все, что умеет. Он выглядел просто неотразимым в толстой армейской куртке и гоночных очках.
Они мчались по дороге в Малэм, распугивая овец, которые разбегались от автомобиля во все стороны. Глория позировала у встречавшихся на пути ворот, показывая изящные ножки. Она затянула пояс так, что он больно врезался в тело, и пыталась выглядеть умудренной жизнью и элегантной, таинственной, как кинозвезды в журналах.
Грег любил скорость и не сознавал опасности, не подозревал, что она вне себя от страха, но пытается при этом представить, что находится в Монте-Карло.
– Здорово! – вопила Глория, не убирая с глаз упавшие пряди волос. Ее вот-вот вырвет, но какая разница! – Остановись, и полюбуемся видом, – попросила она, зная, что не сможет больше сдержаться.
Грег нажал на тормоза и оглядел бесконечные пустоши.
– Я и забыл, какие тут пейзажи! Когда-нибудь я построю себе летний дом в холмах, – объявил он, широко разводя руками.
– Но ты всегда можешь остановиться в Бруклине. Миссис Плам открыла пансион, приезжай, она с радостью тебя примет, – предложила Глория, но он не слушал ее, мечтательно осматривая холмы.
– Что случилось с Джеральдом? Убили? – спросил он, нашаривая в кармане портсигар.
– Нет. Сбежал со шлюхой. Но вряд ли они разведены. Миссис Плам ничего не говорит, но все еще носит обручальное кольцо.
Он предложил ей сигарету и поднес зажигалку, как кинозвезда на экране.
– А твоя семья? Где Сид?
– Здесь, на ферме. Счастлив, как свинья в навозе. Знаешь, мама явилась за нами после твоего отъезда. Она собиралась выйти за янки, но его убили во Франции, по крайней мере, она так утверждает. Ма никогда не скажет правды. Я не вынесла жизни в городе и вернулась, а миссис Плам нашла мне работу няньки. Теперь я экономка, но подрабатываю моделью в «Кен Силверстоун Ассошиейтс».
Почему она лжет ему? Ведь вернуться ей помогла Мадди!
– Этот Кен – твой бойфренд?
– Не совсем. Он мой начальник и находит для меня работу, – снова солгала она.
– А Мадди… у нее кто-то есть?
Грег отвернулся, снова глядя в пространство, словно был совершенно равнодушен к ответу, но Глория понимала: из нее пытаются вытянуть информацию.
– Не знаю… она никогда не остается подолгу на одном месте. Я ничего не слышала, но видишь, какая она стала. Минуты не посидит спокойно.
Глория отбросила сигарету, потому что к горлу подкатила тошнота.
– О черт! – простонала она и вылетела из машины.
Ее вывернуло у каменной ограды.
Все не так, как она мечтала. Такого никогда не увидишь в кино. Разве что в комедиях.
– Прости, – прохрипела она, сгорая от стыда.
– Лучше наружу, чем внутрь, – рассмеялся Грег, но, увидев ее позеленевшее лицо, повел машину в Сауэртуайт на самой маленькой скорости.
Они свернули на подъездную дорожку, как раз когда Мадди с чемоданом в руках вышла на крыльцо. Плам немедленно сбежала вниз.
– Грегори, дорогой, подвезешь Мадди на вокзал?
– Я же сказал: есть вариант получше. Прыгай, и я довезу тебя до Лидса. Это меньшее, что я могу сделать. Мне нужно вернуть эту карету Золушки в мастерскую, прежде чем она превратится в колымагу.
Глория не помнила, как выбралась из машины. Ноги подкашивались. Ей все еще было плохо, но раздражение все-таки перевешивало. Ей нужно приниматься за работу, а этих двоих ждет приятная поездка!
– Мадди, нужно еще раз собраться в субботу. Встретимся у «Куинс» как обычно? – предложила Глория. Неплохо бы попытаться возродить старую дружбу!
– Согласна, – улыбнулась Мадди. – Чай и кино, как всегда?
– Может, Грег со своим другом тоже захотят присоединиться? – оживилась Глория, не собиравшаяся упускать такую возможность. – Свидание вчетвером! Я всегда могу переночевать у Мадди, если у меня будет выходной.
Она бросила отчаянный взгляд на миссис Плам, в надежде, что та сжалится над ней и разрешит отдохнуть.
– Уверена, мы что-нибудь придумаем, Глория. Я могу поехать и сама все закупить заранее, а потом мы все вместе замечательно проведем день! – откликнулась Плам. – Не пропадайте, молодой человек!
Нет, нет, нет! Только не это!
Глория едва не застонала. Ну как ей поближе познакомиться с новым Грегом под взглядами всего Бруклина?! Не хватало еще дуэньи!
– Мы не можем взять выходной одновременно, – запротестовала Глория, в надежде придушить идею в зародыше.
– Какая я глупая! Конечно, нет! Ты права. Возможно, в другой раз.
– Но мне хотелось бы пригласить вас на чай, миссис Плам. Поблагодарить за гостеприимство. Возможно, и другие хотели бы к нам присоединиться. Я напишу, и мы согласуем дату, – пообещал Грег, включив зажигание.
– Я бы с удовольствием.
«Ни за что, – подумала Глория. – Если она поедет, мне придется остаться, и Мадди получит все. Не я. Так нечестно!!!»
Она нехотя махнула рукой им вслед.
– Какая прекрасная пара, не правда ли? Оба такие яркие, – прошептала Плам, глядя вслед мчавшейся по аллее машине.
– Вы так думаете? – процедила Глория. – По-моему, Грег совсем не во вкусе Мадди. Он всего лишь строитель.
Порыв ветра ударил в лицо, и Глория вздрогнула. Почему никто не понимает, что он – как раз во вкусе Глории! Что нужно сделать, чтобы он разглядел ее?
До Скиптона оба молчали. Мадди трясло от холода, и Грег остановился, чтобы поднять крышу, тем более что с неба заморосило. И тут оба заговорили одновременно, положив конец странному безмолвному напряжению, поминутно возраставшему с начала поездки. Каждый остро ощущал близость другого, сознавал, что они впервые остались одни. Но оба не знали, что сказать.
– Спасибо, что подвез. Я рада, что ты сумел приехать. Помнишь, как дожидался меня у школы? Тогда ты очень мне помог.
– Помню. Эти ужасные девчонки… если бы они могли увидеть тебя сейчас! У нас почти не было времени поговорить, верно? – вздохнул Грег.
– Ну, у нас еще все впереди. Больше мы не потеряемся! – улыбнулась Мадди.
Грег ответил улыбкой. Его глаза сверкали, как солнечные отблески на воде.
– Бруклин не изменился. Пожалуй, стал даже лучше. Наш старый дом… и Плам по-прежнему добра.
– А мне хотелось бы, чтобы она продала этот чертов дом и вернулась к реальной жизни. Она так одинока, – покачала головой Мадди, откинувшись на спинку сиденья.
– А Глория! Просто смех! Ну просто черт знает что такое! Воображает себя актрисой. Удивительно, что она так долго торчит в Сауэртуайте, особенно при такой блестящей карьере у этого Кена.
– Кстати, этот Кен просто неуловим, – заметила Мадди. – Если верить Плам, он не помог осуществиться мечтам Глории. Никто не видел ее портфолио. Она очень скрытная. Но так отчаянно хочет заниматься тем же, что и я! Считает мой мир таким гламурным, несмотря на то, что я рассказываю ей чистую правду о своей работе. Ты видел нас, замерзших, съежившихся на снегу, где мы все заледенели в ожидании подходящего света. Один снимок, второй, третий. Иногда я сыта по горло так, что хочется вопить, но платят хорошо, и к тому же я много где побывала. Иногда встречаюсь с интересными людьми. Вот и тебя встретила!
Оба рассмеялись.
– Бьюсь об заклад, строителей ты встречаешь нечасто.
– Но встретила же, – весело возразила Мадди.
– Правда? И кто же это? Кстати, у тебя есть свободное время?
– О… либо голод, либо изобилие. Либо лихорадочные примерки к показам, фотосессиям и позирование для журналов, либо многодневное сидение у телефона в ожидании звонка. Миссис Ффрост, моя хозяйка, не любит, когда задерживают квартирную плату.
– Можно пригласить тебя на ужин, когда будешь свободна? – спросил Грег. На его щеке нервно дергалась жилка.
– С удовольствием. И тогда сможем наконец поговорить о прежних временах. И ты расскажешь мне о гонках. Должна сказать, все выглядело очень опасным…
Оба снова рассмеялись и замолчали. На этот раз молчание было дружелюбным. Мадди постоянно хотела выйти на автобусных осановках, но Грег и слышать ничего не хотел и привез ее прямо к дому на Арнклифф-роуд.
– Теперь я знаю, где ты живешь, и могу за тобой заехать, но, боюсь, уже не в «Моргане».
– Достаточно четырех колес или повозки с пони, – рассмеялась Мадди. Такой счастливой она не чувствовала себя вот уже много лет.
– Значит, только мы двое, в четверг вечером?
– Договорились! – воскликнула Мадди, собираясь выйти из машины. – Спасибо.
– Помнишь, когда я в последний раз спас тебя, то получил награду, – улыбнулся Грег, перегибаясь через сиденье, чтобы ее поцеловать.
Она не противилась и даже сама поцеловала его в щеку. И махала рукой, пока машина не скрылась из виду. Ее саквояж неожиданно стал легче, шаг – более упругим. Ничего не скажешь, это действительно он, прежний старина Грег!
В передней на столе ее ждало письмо из «Маршфилдс» с просьбой явиться на двухдневный показ для какого-то манчестерского закупщика. Как раз среда-четверг. Бедному Грегу придется подождать свидания, и эта мысль огорчила Мадди.
Глава 17
После первой случайной встречи с Мадди мир необратимо изменился. Всего за несколько недель! Они встречались всякий раз, когда Мадди была свободна. Но Грег был осторожен. Это его первый серьезный роман. Не стоит торопиться.
Мадди не из тех девушек, что были у него прежде. За ней нужно ухаживать по всем правилам и вести себя прилично. Но он не мог дождаться, когда сделает ее своей и будет обращаться так, как она того заслуживает, во что бы ему это ни обошлось.
Грег сидел на крыше, разглядывая расстилавшийся внизу город. Ему хотелось кричать на весь свет, что он нашел свою девушку. Ту, которой он будет гордиться.
Он свистел за работой, и каменщики гадали, уж не начал ли босс выпивать.
Но он был пьян от ее запаха, предвкушения встречи у «Маршфилдс», хотя бы для того, чтобы выпить чаю в привокзальном буфете, прежде чем она уедет на очередной показ.
Отныне в его жизни появилось нечто иное, кроме стремления делать деньги. Что-то более привлекательное, чем создание очередного предприятия. Он был одурманен, увлечен своей принцессой.
Теперь он даже стал замечать детей в колясках. Может быть, и у них когда-нибудь будет семья? Но главное, что он больше не испытывал одиночества. Каждый день и вечер, которые они проводили вместе, были настоящим волшебством. Мадди повела Грега в мэрию, на оркестровый концерт: достаточно утонченная штука для такого простого парня, как он. Но отчего-то музыка тронула Грега. Однажды они целое утро провели в городской Галерее искусств. Хотели устроить пикник в Раундхей-парк, но пришлось поесть в машине, потому что на улице еще было холодно. А однажды побывали в пабе «Кау энд Каф» на вершине Илкли-Мур.
Целовались, пока у Грега от желания не начинало болеть все на свете, но он чувствовал ее смятение, нежелание заходить слишком далеко и поэтому старался не торопить события. Мадди была порядочной девушкой, настоящей принцессой, и он до сих пор не мог поверить, что она обратила на него внимание. Но чудом было то, что в ее руках он таял, словно воск.
– Что на тебя сегодня нашло? – рявкнул Кен, пытаясь сфокусировать объектив на пышной груди Глории. – У тебя красные пятна по всей коже! Иди запудри их!
Натурщица встала с ковра и завернулась в халат. Она была не в том настроении, чтобы выглядеть чувственно, и терпеть не могла красный бархатный халат с шерстяной отделкой, пахнущий чужими немытыми телами.
Плам получила очередное письмо от Мадди, в котором та сообщала, что обедала с Грегом в ресторане большого отеля у Отли-роуд. Он ничего на нее не жалел. Они погуляли в ближайшем парке и купили билеты в театр на выходной день.
Все шло совершенно не так, как предполагала Глория. Мадди слишком часто встречается с Грегом. А ведь у Глории были на него свои планы. У Мадди достаточно возможностей крутить романы с богатенькими, а она пытается украсть единственного порядочного мужчину в жизни Глории.
Кен был по-своему привлекателен, в грубоватом йоркширском стиле, хотя несдержан на язык и немного вульгарен. Но по-своему заботился о ней, а однажды вечером, после того, как оба слишком много выпили, он показал ей, что почем, как заниматься любовью, и, можно сказать, научил всему. Правда, Глория была немного разочарована, когда отдалась ему на грязном ковре в студии. Столько разговоров, а на деле… толчок-другой, и вам-бам, привет, мадам!
Он заявил, что для ее карьеры хорошо бы набраться опыта, чтобы мужчины немедленно распознавали ТОТ САМЫЙ взгляд, предполагавший, что в постели она – настоящая тигрица. Должно быть, они приходили в восторг, но Глория не почувствовала ничего, кроме боли и стыда.
По крайней мере, он хоть резинку догадался надеть, так что никаких неприятностей не будет. История Мадди, да и матери, не должна повториться с Глорией. Сама она считала, что во всем этом нет ничего волнующего, но Кен, похоже, возбуждался, когда делал снимки, ласкал себя и так заводился, что дело кончалось очередной схваткой на полу. Потом он продолжал снимать ее голым, и ей казалось, что выглядит он донельзя глупо, так же глупо, как она в костюмах.
«Снегурочка в гроте Санты»… нет. Такого она не ожидала. Все это – такая дешевка, и она чувствует себя грязной и запачканной. Почему же продолжает это делать?
Кен даже просил ее позировать вместе с Ритой, очень смелой и раскованной девушкой, выполнявшей, как выражался Кен, более специализированные задания. Он хотел, чтобы они лежали вместе и занимались всякими глупостями. Но Глория решительно велела ему забыть об этом раз и навсегда. Она не такая. И больше не желает быть его моделью. Она сыта по горло, потому что так и не увидела ни одного снимка. А когда попросила Кена найти ей более респектабельную работу, тот рассмеялся ей в лицо.
– Послушай, крошка, ты только на такую и годишься! Шлюха – она всегда шлюха, как бы ни старалась строить из себя невинность!
Вот тогда она врезала ему по физиономии, но тут же получила в ответ пощечину. Отношения окончательно испортились.
– Я ухожу! И больше не вернусь! – завопила она. – Можешь искать других дурочек!
– О, в море рыбка всегда найдется, дорогая, – прошипел он. – А в тебе ничего уж такого нет! Так или иначе, тебе это нравится, так что вернешься как миленькая. Я знаю один клуб, где всегда дадут работу такой, как ты. Будешь раздеваться для джентльменов. Я могу порекомендовать тебя в систему… вот тогда тебя ждет звездная слава. И дармовая выпивка! Моя маленькая мисс Красноголовка снова на коне!
Ей бы следовало немедленно уйти, но она не ушла. И вот теперь позирует для дурацких снимков в костюме пасхального кролика. Почему она все еще притворяется, будто делает карьеру, а не снимается для непристойных открыток?
И все же, когда она взбиралась по деревянным ступенькам, происходило нечто, заставлявшее ее чувствовать себя важной персоной, особенной, сексуальной… Вот она, Глория. Модель, настоящая звезда, а не бедная родственница или прислуга в чьем-то доме. Когда она позировала под прожекторами, казалось, будто сотни мужчин глазеют на нее, истекая слюной. Кен был очень убедителен и всегда имел наготове подарки или выпивку. Это ее тайна, никто, кроме Глории, о ней не знает. Здесь ее тело возбуждало в мужчинах похоть. По крайней мере, так утверждал Кен. В этой студии она что-то собой представляет, ее замечают, ее хотят.
Если бы только жители Сауэртуайта знали, что она вытворяет в свои выходные… но на улице холодно, из-за этого на теле высыпала розовая сыпь, и она расстроена, потому что Грег не пригласил ее на свидание. Мадди ее опередила…
Они только однажды встретились вчетвером, и друг Грега Чарли Афтон оказался тем еще типом… так, ничего особенного, если не считать сети автомастерских. В кино он сидел молча, отгородив ее от Мадди и Грега и не выказывая ни малейшего интереса к Глории. Если бы только она могла остаться наедине с Грегом, тот сразу бы понял, чего лишается. Он должен знать, что есть и другая девушка, которая знает, каково это – быть бедной и неприкаянной. Которая создаст для него прекрасный дом.
Теперь оказалось, что он приезжает на уик-энд. Значит, ее очередь вскружить ему голову, соблазнить его и затащить в постель. Ничего! У Мадди будут и другие парни.
Глории нужен Грег, с ним у нее будет другая жизнь! У Мадди и так полно ухажеров. Обойдется без Грега. Тот не может помочь ей с карьерой, да и деньги его ей ни к чему. У нее есть свои. Нехорошо красть парня у подруги, но иногда приходится хватать бога за бороду, отбирать спасательный плот, чтобы благополучно выплыть в бушующем море…
Она приготовит восхитительное рагу, купит новый наряд на те купоны, которые не переводятся у Кена, сделает прическу. Вот где пригодятся полученные за снимки деньги. Конечно, до ослепительных высот Магги ей далеко. Но она тоже может быть неотразимой… на свой лад, конечно. Но сначала нужно постараться застать Грега одного. Никакой конкуренции она не потерпит!
Глория припудрила тальком покрасневшую кожу. Оставалось надеяться, что это поможет. Вернулась в темноту, нацепив на лицо вымученную улыбку. Шоу должно продолжаться хотя бы еще немного. Даже если ее от него тошнит.
Наутро она прогуливала собак по дорожке, ведущей к магазинам. Йоркширская весна, как всегда, запаздывала, ветер свистел в голых ветвях. Она открыла ржавую железную калитку «Олд Вик». Теперь комнаты в хостеле сдавались заводским рабочим, но она слишком привыкла срезать путь.
Над ней возвышался старый бук, на котором набухли почки: верный признак скорого прихода весны. Но без Грега ничто не имело смысла. Мало того, Глорию одолевало раздражение.
«Я должна его заполучить. В жизни ничего так не хотела. И он совсем не подходит Мадди. Почему никто этого не замечает? Эта штучка не для него».
Ее словно одолевал неутолимый голод. Она жаждала только Грега, он должен любить ее одну.
Несколько минут Глория, как заколдованная, стояла под деревом, черный силуэт которого ярко выделялся на свинцовом небе. Его V-образный ствол был похож на пальцы, бросавшие вызов небу.
Почему при виде этого дерева всегда всплывают воспоминания об их проделках во время войны? Тогда они залезали в домик на дереве, были друзьями, оставляли письма под корой, когда играли в шпионов и посылали шифровки. Все делились на компании, в штыки воспринимали новости Мадди, будучи уверенными в том, что та считает их людьми второго сорта.
Тут она вспомнила ту ужасную ночь в хостеле, когда, ослепленная страхом, она помогла Мадди родить ребенка, а потом спрятала доказательства его появления на свет. Потом они вычеркнули все это из жизни. Они больше никогда не говорили об этом и вели себя так, словно ничего не случилось. Непонятно, то ли от стыда, то ли от сознания вины.
Но теперь воспоминание о той ночи помогло ей кое-что понять. Ее просто осенило!
Есть, есть способ, о да, есть! Недаром говорят, что в любви и на войне хороши любые средства!
Она ничем не обязана Мадди. Зато Мадди многим обязана ей. Только благодаря Глории Мадди может делать карьеру модели и вести гламурную жизнь. Но кто обратил бы внимание на мать-одиночку с незаконным младенцем на руках? Почему у Мадди столько шансов, а жизнь Глории ведет в тупик? Только Грег привнес в нее свежую струю, и даже это Мадди хочет отобрать.
Молодость не вечна. Но у Мадди всегда будет Бруклин и наследство. У нее связи и множество поклонников из ее круга, она всегда сможет выбрать достойную партию. А Глория нуждается в Греге и его честолюбивых помыслах, чтобы получить давно заслуженную возможность подняться по социальной лестнице. Иначе Глория навсегда завязнет в болоте.
Эти злые, завистливые мысли заставили Глорию сжаться от брезгливости. Так подруги не поступают… но она должна выбиться из нищеты! Потом Мадди еще поблагодарит ее!
В мозгу постепенно сформировался план действий.
Глория направилась в город. Несмотря на ледяной ветер, бьющий в лицо, она улыбалась. Победитель получает все! Кто мог бы подумать, что их школьный девиз окажется так уместен?!
Мадди довольно кивнула своему отражению в зеркале гримерной, коснулась губ помадой и надушилась. Атласное бальное платье цвета павлиньего пера переливалось в свете ламп, атласные перчатки до локтей, расшитые голубым, черным и зеленым стеклярусом, сверкали, и сердце Мадди приятно сжималось от предвкушения предстоящего события.
Она попросила Грега стать ее спутником на ежегодном благотворительном балу «Маршфилдс». Впереди у них целый вечер танцев! Все это так романтично, и хотелось бы, чтобы ночь продолжалась вечно. Она ждала этого бала несколько недель. Грег, ворвавшийся в ее жизнь, – самое лучшее, что случилось с ней за все эти годы. Лучше, чем кататься на Монти, дефилировать на подиуме под светом прожекторов, лучше, чем Рождество! Больше она не одинока! Есть с кем поделиться мыслями и чувствами, есть кого ждать в конце дня.
Плам и Глория, какими бы добрыми ни были, отошли на задний план, тем более что их не было рядом. Зато рядом был Грег. И это такое счастье! Он водил ее на ярмарку. Они катались на карусели и на маленьких автомобильчиках, он покупал ей конфеты, сладкую вату и глупые игрушки. Взял с собой на первый в ее жизни футбольный матч, где они вопили, желая победы «Лидс Юнайтед», несмотря на проливной дождь. Он повел ее на свою стройку, показал все с видом короля, разгуливавшего по своему замку. Грег так заботлив и просто горит юношеским энтузиазмом. Она впервые в жизни так счастлива! То, что она испытывала к Дитеру, – детское увлечение, как и говорила тетя Плам, репетиция настоящих событий. Тогда она была так молода и впечатлительна!
Конечно, Грег грубоват, но он был рядом с ней в то самое страшное время, когда погибли мама и папа. Он неразрывно связан с Бруклином и без всякой посторонней помощи старается найти свой путь в жизни. Воин, нашедший хорошего друга в Чарли. Бизнесмен, трудившийся чернорабочим. Он мог находиться в любом обществе и быть самим собой. Единственный, который знал косоглазую Мадди. И неважно, что он не учился в частной школе, не был профессионалом, что идет по трудному пути, чтобы осуществить свою мечту. Именно такой мужчина ей нужен. Неужели точно такие же чувства испытывал папа, когда встретил Долли Миллс? Их не остановили классовые барьеры. Они знали, что созданы друг для друга, и теперь Мадди чувствовала, что нашла свою половинку.
Зал для приемов был украшен цветами и тепличными растениями, ужин закончился, и теперь вся ночь будет посвящена танцам. Последнее время работа Мадди часто их разлучала: демонстрации моделей для закупщиков, показы новых моделей… Но эта ночь была свободна! Сегодня ее очередь показать его всему миру. Этого необыкновенного человека, который по вечерам оставлял цветы на ее пороге, писал письма и открытки. Он часто ждал допоздна, чтобы привезти ее домой, уставшую, с натертыми ногами. Готовил единственное, что умел, – овощной бульон и отбивные на гриле в своей маленькой квартирке неподалеку от Морнингтон-роуд. К ее услугам всегда были экспресс-такси Чарли.
Нетрудно влюбиться в этого неотразимого молодого человека во взятом напрокат смокинге. Нужно вознаградить его щедрость. Все остальные модели не сводили с него глаз. Мадди знала, что Глория тоже находит Грега привлекательным, но он – ее мужчина, ее будущее, и ей так повезло, что она снова его нашла!
Сегодня оркестр играл их любимые мелодии: «Я встречу тебя», «Все, что можешь делать ты, я сделаю лучше», «Хотел бы увезти тебя в Китай на судне-тихоходе». Они тихонько подпевали и смеялись, и он крепко обнимал ее, когда музыка лилась медленно.
Иногда они молча сидели, курили, наблюдали за другими танцорами. В воздухе висели запахи духов, кожаной обивки, сигаретного дыма и похоти.
Когда ты так влюблен, слова не нужны. Только пристальные взгляды и сплетенные пальцы рук.
Слишком скоро оркестр заиграл национальный гимн, и настала пора уходить.
Грег надеялся, что его сюрприз будет принят благосклонно. Он нервничал, боясь пригласить Мадди в отель, где снял номер, но так хотел показать ей свою любовь. Правда, она не слишком рвалась к нему в постель, наоборот, старалась держать на расстоянии. Но как было бы замечательно, если бы они провели ночь вместе, расслабились и никуда не торопились. Таким образом он поблагодарит ее за дорогие билеты на вечер. Она не позволила ему заплатить, что сначала обескуражило его. Смокинг он взял напрокат, но лакированные туфли немилосердно натерли ноги.
Сегодня они будут близки, как только могут быть близки мужчина и женщина. Эта ночь просто создана для этого….
Он ждал, пока Мадди возьмет белую песцовую пелерину, подаренную Плам. Она выглядела так элегантно! Поцеловала его в ухо и прошептала:
– Домой, Грег.
– У меня есть сюрприз. Надеюсь, тебе понравится, – пробормотал он, выводя ее в холодную ночь.
– Это не одно из экспресс-такси Чарли? Ты и без того потратил немало денег!
– Ерунда! Посмотри! Видишь отель? Можно пойти туда.
– Выпить на дорожку? – улыбнулась Мадди. – Но бар уже закрыт.
– Зато отель работает. Я заказал нам номер, – робко пояснил он, ожидая поцелуя, которого так и не случилось.
– Спасибо, но, пожалуй, не стоит. Уже поздно, и мне нужно вставать на рассвете, – отказалась Мадди, и Грег почувствовал, как она напряглась, словно он сказал что-то не то.
– Я снял нам комнату, – настаивал Грег. – Подумал, что мы можем…
– Именно поэтому я не пойду с тобой. Так нехорошо.
– Нехорошо?
– Ты знаешь.
Ее голос дрожал.
– Я не могу провести с тобой ночь… не готова… так нельзя.
– Но я думал… – начал он.
– Прости, Грег, но я не из таких девушек.
Последовало долгое молчание, и Грег с упавшим сердцем понял, как жестоко ошибся.
– Прости. Я слишком высоко тебя ставлю, чтобы скомпрометировать… слишком тебя люблю, – добавил он, целуя ее в лоб.
Читать бесплатно другие книги:
