Путь ислама. От Пророка до Еврохалифата Мосякин Александр

Аравийский полуостров издревле населяли семитские племена – предки современных народов Ближнего Востока и Северной Африки[1]. По мнению этнографов, прародиной семитов была Северная Сахара. В начале V тысячелетия до н. э. из-за интенсивного изменения климата семиты двинулись на восток и постепенно заселили Аравийский полуостров, откуда затем отдельными волнами в течение тысячелетий проникали в Двуречье, Сирийскую степь и на восточное побережье Средиземного моря. Часть семитов жила оседло в аравийских оазисах и городах, занимаясь земледелием, ремеслами и торговлей; другая часть кочевала в степях и пустынях, разводя верблюдов, лошадей, овец и коз. Через Аравию проходили главные торговые пути в регионе, поэтому экономически и культурно она была связана с соседними территориями и государствами – Месопотамией, Сирией, Палестиной, Эфиопией, Египтом. На этой почве возникла своеобразная культура, упоминаемая в ветхозаветных и античных источниках. Вожди местных племен, которых арабы называют «тобба», основали две тысячи лет назад довольно сильное государство и совершали завоевательные походы, но затем уступили свое господство абиссинцам, а затем персам.

В древней Аравии жили и общины иудеев. Семитские князья покровительствовали им, а некоторые даже хотели обратиться в иудаизм. В то же время они были враждебно настроены к общинам христиан-монофиситов[2], которые под покровительством византийского императора Юстиниана (482/483—565) укрепились на юге Аравийского полуострова, из-за чего даже возникла война между князем Дзу-Нувасом и негусом (царем) Абиссинии. Христианство укрепилось тогда на территории современного Йемена, что поныне вызывает трения в отношениях йеменцев со своими соседями. Христианство монофиситского и несторианского толков преобладало и в граничившей с Аравией Сирии. В глубине же Аравийского полуострова хозяйничали языческие племена, селившиеся у караванных путей, важный узел пересечения которых находился в Мекканском оазисе, близ побережья Красного моря, где со временем возник город Мекка. Верхушка обитавшего здесь племени корейшитов (корейш) извлекала массу выгод из географического положения Мекки, со временем превратившейся в экономический и религиозный центр Аравии.

Дзуль-хиджа

В условиях пустыни выживание человека возможно лишь внутри сплоченного коллектива, поэтому у населявших Аравию племен были очень сильны родоплеменные связи и культы племенных божеств – у каждого племени свой. Одни поклонялись деревьям и камням, у других процветал культ небесных светил, у третьих – культ мертвых. Особой популярностью пользовались три богини – Манат, Аль-Лат и Аль-Уцца, давшая имя известной всем бедуинам утренней звезде. Среди главных племенных божеств упоминается и Аллах. Главной у аравийских племен была мекканская святыня, о которой упоминает еще античный историк Диодор Сицилийский (ок. 90–21 до н. э.). Она представляла собой черный камень (вероятно, обсидиан), вставленный в восточную стену кубообразного храма, и вместе с этим храмом называлась Кааба (по-арабски – куб). Стены храма были увешаны коврами; обращенный на северо-восток вход вел во внутреннюю часть здания, где находились изображения племенных богов, а рядом располагался священный колодец Земзем (Замзам). Сначала Кааба была святилищем корейшитов. Но со временем там были собраны культовые предметы всех населявших Аравию племен, на поклонение которым один раз в год в Мекку прибывали в особой одежде представители аравийских племен.

Этот праздничный ритуал назывался Дзуль-хиджа, или просто Хадж. Он приходился на девятый месяц лунного календаря, и на его время между племенами устанавливалось перемирие, которое никто не смел нарушать. Хадж начинался с посещения ярмарок, самая большая из них проходила в местечке Укац. Затем на горе Арафат устраивалось праздничное собрание, за которым следовало торжественное жертвоприношение животных в долине Мина. и, наконец, посетители празднеств посещали Каабу, чтобы обойти семь раз вокруг святилища (таваф), поцеловать черный камень и затем напиться воды из святого колодца. Праздник Дзуль-хиджа имел большое значение в жизни аравийских племен, и со временем его значение возрастало. Подспудно он готовил почву для монотеизма, так как от единого для всех племен святилища до единого бога был только шаг, к которому бедуинов подталкивало знакомство с воззрениями аравийских иудеев и христиан. А затем их побудили к тому новые обстоятельства.

Время перемен

В VI веке от Рождества Христова в Аравии начался упадок караванной торговли, так как торговые пути переместились на восток, в Сасанидский Иран. Это нарушило вековые экономические устои региона. Кочевники, потерявшие доход от караванной торговли, были вынуждены менять образ жизни. Одни склонялись к оседлости и переходили к земледелию, другие стали искать богатства на стороне – в набегах на соседние племена и страны. А так как Аравию тогда окружали сильные государства, кои разрозненным бедуинским племенам было не одолеть, то возникла потребность в объединении и создании на территории Аравийского полуострова сильного государства, способного решать экономические и иные проблемы своего населения. В том же была заинтересована городская торговая и отчасти племенная верхушка, много потерявшая от ухода из Аравии главных караванных путей.

Мешали объединению культы племенных богов и стоявшие за ними касты жрецов и племенной знати. Но создание монотеистической религии, как базы государственного единства, стало объективной потребностью времени. В конце VI века в Аравии возникла секта ханифитов, чтивших единого бога (Аллаха) и при молитвах впадавших в состояние медитации и транса. Секта была популярна в городских слоях населения. Но чтобы утвердить новую веру повсюду и придать ей понятный простому народу вид, нужна была яркая личность, способная зажечь и повести за собой народные массы, и, как это часто бывает в истории, такая личность появилась.

Пророк Мухаммед (Магомет) родился в Мекке в 570 году от Рождества Христова. Он происходил из рода Гашима (или Хашима)[3], принадлежавшего к племени корейшитов. О первых годах жизни Мухаммеда достоверных сведений почти нет, хотя известно, что его семья была не из самых почетных, а мать овдовела до рождения сына. Тем не менее мальчик воспитывался у кормилицы – бедуинки Халимы, как это было принято у богатых мекканских купцов. Мать Мухаммеда вскорости умерла, и юноша, пробыв какое-то время у своего 80летнего деда, перешел на воспитание к дяде Абуталибу – человеку тоже не слишком богатому, у которого племянник работал пастухом и в качестве помощника сопровождал торговые караваны. Во время путешествий в Сирию Мухаммед регулярно сталкивался с христианами и иудеями, и, по преданию, благочестивый аскет по имени Бахира признал в нем Пророка.

Юноша привлек к себе внимание дальней родственницы – богатой купеческой вдовы по имени Хадижа, которая взяла его к себе в услужение, а затем против воли отца решилась выйти за него замуж. Злые языки твердили, что причиной женитьбы 24летнего молодого человека на 40летней вдове была корысть. Но факты свидетельствуют об ином: Мухаммед был верен жене до самой ее смерти и потом вспоминал о ней с благодарностью и любовью.

Достигнув видного общественного положения, Мухаммед впал в томление духа и стал в уединении заниматься изучением религий, проявляя при том примерное рвение. Что толкнуло его на это, точно неизвестно, хотя в Коране сказано, что у Мухаммеда были учителя, возможно, члены секты ханифов. И вот однажды, когда Мухаммеду исполнилось 40 лет и он, по обыкновению, предавался размышлениям о боге в пещере на горе Хира в окрестностях Мекки, на него сошло божественное призвание и с небес до его слуха донеслись слова: «Проповедуй во имя твоего Господа, который сотворил всё сущее, сотворил человека из сгустка крови; проповедуй, ведь твой Господь – самый великодушный, он научил пером человека тому, чего тот не знал»[4].

Мухаммед был испуган и потрясен. Необычайно взволнованный, он вернулся домой и поведал своим ближним о случившемся. Хотя жена и ее двоюродный брат успокаивали его, он погрузился в сомнения и страх: не подпал ли он под влияние злых духов – джиннов, пытавшихся околдовать его? Пока он пребывал в растерянности, явления свыше не повторялись. Но едва успокоившись, Мухаммед вновь услышал голос с небес. Затем откровения стали являться ему всё чаще, и в конце концов Мухаммед уверовал, что призван Всевышним. Это стало поворотным пунктом всей его жизни, и с тех пор он до конца жизни следовал пути, предначертанному ему свыше.

Первые проповеди и враги

Так Мухаммед стал проповедником. Главным в его проповедях, как и в религиях иудеев, христиан и ханифов, было требование почитать единого бога (Аллаха) и быть беспрекословно покорным его воле. Религию свою Мухаммед назвал «ислам», что означает «покорность». «Аллах засвидетельствовал, что нет божества, кроме Него, а также ангелы и обладающие знанием. Он поддерживает справедливость. Нет божества, кроме Него, Могущественного, Мудрого. Воистину, религией у Аллаха является ислам»[5].

По арабским преданиям, сначала Мухаммед обратил в свою веру близких родственников, а когда его жена, дочери, приемные сыновья Али и Саид и друг Абу-Бакр приняли ислам, то он предложил его всем гашимитам, но не имел среди них успеха. Его воспитатель, дядя Абуталиб, всегда защищавший Мухаммеда, стал убеждать племянника отказаться от проповедей и не позорить род гашимитов, а другой дядя, Абу-Лахаб, грубой бранью отверг его предложения. Поэтому число приверженцев новой веры росло очень медленно, главным образом за счет рабов и бедняков, и к концу первого года деятельности Мухаммеда едва ли превышало полсотни человек. А так как переходу в новую веру рабов противились их владельцы, то Абу-Бакру (видимо, человеку богатому) приходилось их выкупать. Прочим своим сторонникам Мухаммед разрешил для виду отказаться от ислама, оставаясь при этом его тайными приверженцами.

Мухаммед был уверен в своей правоте и без устали говорил о величии и всемогуществе Аллаха, призывая соплеменников низвергнуть племенных идолов и проявить полную преданность и покорность воле Аллаха. Нельзя медлить с обращением, возвещал он, ибо скоро наступит суд Аллаха – Страшный суд! «Небо поколеблется в тот день, и горы сдвинутся со своих мест. Горе тогда неверующим», – говорил он. Яркими красками Мухаммед рисовал муки и ужасы, которые ждут в этот день неверующих в Аллаха (неверных), и райское блаженство, предназначенное верным ему муслимам (мусульманам).

Но так как Судный день, наступление которого предсказывал Мухаммед, не наступал, жители Мекки стали смеяться и издеваться над ним. Они требовали чудес для подтверждения его пророческой миссии. Когда Мухаммед в принятой тогда форме размеренной прозы указывал на чудеса божественной силы в природе человека и самом факте его сотворения, то толпа кричала, что он – поэт, предсказатель или юродивый, а не Пророк. Когда же он упрекал соплеменников, что и до него люди потешались над пророками, хотя их пророчества сбывались, то его заявляли в том, что свои откровения он получает не от Аллаха, а из источников, на которые ссылается.

Особенно обозлились на Мухаммеда корейшитские религиозные авторитеты, крупные торговцы и племенная знать, увидевшие в нем опасного смутьяна. Они боялись, что забвение культа старых племенных богов подорвет значение Мекки как религиозного и торгового центра Аравии и тем самым их экономическое могущество. Но дело было не только в этом. Когда в 615 году некоторые приверженцы ислама переселились в Абиссинию, это вызвало в Мекке панику, ибо там не забыли, как в год рождения Мухаммеда абиссинское войско со страшным боевым слоном осадило Мекку, намереваясь разграбить город и уничтожить Каабу. Мекканцы заподозрили Мухаммеда в связях с абиссинским властителем (негусом), и дальнейшее пребывание в Мекке стало для него опасным. К тому же вслед за любимой женой умер его дядя Абуталиб. Лишившись всякой поддержки в Мекке, Мухаммед решил предоставить «неверных» сограждан их судьбе и начал проповедовать вне стен родного города.

Первая же такая попытка едва не стоила ему жизни. Когда Мухаммед попытался обратить в свою веру членов племени сакафитов из близкого к Мекке города Таифа, те набросились на него с бранью и забросали камнями. Столь же «успешными» были и дугие попытки. Потом Мухаммед увидел себя во сне перенесенным в Иерусалим, откуда якобы он вознесся на небо, – и это видение (Коран. Сура 17) стало очень популярным у мусульман. На месте предполагаемого вознесения Пророка потом была построена мечеть Аль-Акса, вокруг которой в наши дни кипят страсти.

В конце концов Мухаммед обратил свой взор на земледельческий оазис Ятриб, жители которого враждовали с мекканской аристократией и были рады выступить против нее. К тому же родом из Ятриба была его мать и там у Мухаммеда были приверженцы – хазраджиты и аузиты, коих он обратил в свою веру во время Хаджа. Вместе с бежавшими от преследований мекканцами они создали в Ятрибе общину правоверных (мусульман), посланцы которой в 622 году явились в Мекку и тайно встретились с Мухаммедом у холма Акаба. На той встрече был заключен союз, по которому Мухаммед дал покровительство верным ему ятрибцам в вопросах веры, а те поклялись ему в верности и обязались защищать, как защищают своих жен и детей, за что получили почетный титул ансаров (помощников).

Хиджра

Вскоре после этого Мухаммед, его друг Абу-Бакр и прочие приверженцы ислама покинули враждебную Мекку и перебрались в Ятриб, где с помощью ансаров Мухаммед построил себе жилище, а рядом устроил молитвенный дом – мечеть («место клятвы»), где мусульмане, независимо от рода и племени, давали друг другу клятву верности. Отныне Мухаммед стал для всех мусульман Пророком, а город Ятриб начал именоваться ими Мединатан-наби («город Пророка»), или просто Медина, превратившись в бастион враждебных языческой Мекке сил. В сущности, это было движение земледельцев, мелких и средних городских торговцев против засилья мекканской торговой и племенной знати, которое возглавил Мухаммед, давший своим приверженцам волю, надежду и религиозное знамя.

Переселение (по-арабски – хиджра) Мухаммеда и его приверженцев из Мекки в Ятриб знаменовало собой разрыв ими традиционных родоплеменных связей и начало формирования новой общности людей (уммы), связанных между собой не кровными или племенными узами, а новым вероучением. В уставе уммы было сказано: «Мы составляем единую общину против всех остальных людей. Ни один верующий не должен убивать другого из-за неверного, не должен помогать неверному против верующего». Поначалу в эту общину входили верные Мухаммеду мекканцы-мухаджиры (совершившие хиджру) и ятрибцы-ансары, составившие ближний круг Пророка – будущую знать ислама. Но затем умма стала расширяться за счет представителей других мест и племен, приобретая всеаравийский размах. Сплотившиеся вокруг Мухаммеда люди, осознав свое религиозное начало высшим по отношению к племени, роду, семье, положили начало формированию новой великой религии. Поэтому Хиджра – это поворотный пункт в истории ислама, и мусульманское летоисчисление ведется со дня Хиджры. Позднее за эту дату была принята пятничная ночь с 15 на 16 июля 622 года от Рождества Христова.

На путях джихада

Проповеди Мухаммеда были понятны и просты. Он призывал людей отказаться от идолопоклонства и веровать лишь в милостивого и всемогущего Аллаха, не разрушать брачных уз, не красть, не злословить, не клеветать, не убивать детей и во всем оказывать послушание «угодному Богу» (имаму), то есть ему. И всё же задача, которую поставил перед собой Мухаммед, бежав из Мекки, была нелегкой. Чтобы разрушить вековые племенные узы среди правоверных, он составил для начала 75 братских пар – каждую из одного беглеца и одного местного сподвижника, которые наследовали друг другу, минуя родственников, и должны были считаться братьями. Племенные распри, включая кровную месть, категорически запрещались. Братья-мусульмане собирались в назначенные часы на молитву (намаз) в мечеть, куда со временем их стал зазывать вещатель – байлял. Мечети, куда надо было являться на намаз пять раз в день, дисциплинировали предков современных арабов и поначалу именовались «местом военных упражнений ислама». Видимо, потому, что кроме молитв приверженцы учения Мухаммеда изучали там навыки самообороны на случай нападения неверных, к которым мусульмане поначалу причисляли лишь своих бывших соплеменников, не принявших ислам.

Не менее сложной задачей было выстроить отношения членов мусульманской уммы с местными язычниками и иудеями, чье экономическое влияние в Ятрибе было велико. К тому же Мухаммед поклялся вернуться в Мекку и объявил изгнавшим его мекканским вождям джихад (по-арабски – усердие, рвение), означавший желание Мухаммеда водрузить над Меккой знамя ислама. Но чтобы сделать это, помимо прочего, нужны были деньги. Знакомый с иудейской и христианской теологией, Мухаммед решил сблизиться с богатой иудейской общиной, дабы убедить ее в том, что он и есть предсказанный в Ветхом Завете Мессия. Он ввел некоторые элементы иудейского религиозного культа в ислам, заставляя мусульман обращаться при молитве лицом к Иерусалиму, соблюдать пост в день иудейского праздника Ям Кипур (в 10й месяц Тишри) и прочее.

Но хитрые раввины решили испытать Мухаммеда в его ветхозаветном призвании и по разным случаям стали задавать ему каверзные вопросы, чтобы узнать, насколько его ответы согласуются с заповедями Моисея. Мухаммед провалил «экзамен», и ятрибские иудеи отвернулись от него. Поняв свою ошибку, Мухаммед порвал с иудейством и велел мусульманам молиться лицом к Мекке, а пост с 10го Тишри перенес на арабский месяц Рамадан – время, когда ему было дано откровение Корана. И всё же некоторые элементы иудаизма (обряд обрезания, запрет изображать человека и живых существ – как знак идолопоклонства, запрет есть свинину и неосвященное мясо) навсегда остались в исламе. Однако, отойдя от иудаизма, Мухаммед вскоре понял, что действует в духе христианства. А так как полностью порвать с Библией не удавалось, то Мухаммед назвал иудеев и христиан, в отличие от язычников, «людьми Писания», которым пророки Муса (Моисей) и Иса (Иисус) явили откровение Всевышнего[6], но его суть была потом искажена, и он – Мухаммед – призван явить людям незамутненную божественную истину.

В целом отношения мусульман с немусульманами в Ятрибе складывались непросто. Но так как число сторонников Мухаммеда быстро росло, то, не желая кровопролития, он заключил с местными иудеями и язычниками союз, по которому им были оставлены их права и обычаи, но взамен они обязались помогать Мухаммеду в войне и никоим образом не поддерживать его врагов. Со временем к мусульманской общине присоединилось большинство хазраджитов и аузитов. Поскольку их племенная верхушка оставалась равнодушной к исламу, они считались ненадежными союзниками и порицаются в Коране как лицемеры. В целом же сила была на стороне мусульман, и племенная верхушка подчинилась ей, сделав Мухаммеда фактическим правителем Ятриба (Медины).

Между тем на родине Пророка всё обстояло иначе. Жители Мекки, особенно жрецы, торговая и племенная знать, были счастливы, что отделались от смутьяна и зажили своей прежней жизнью, втайне надеясь, что и жители Ятриба скоро избавятся от него. Но они ошибались, а набравший силу Мухаммед решил во что бы то ни стало подчинить себе Мекку и для этого выбрал эффективный план. Он стал устраивать набеги (газву) на торговые караваны мекканцев, которые по пути из Сирии проходили вблизи Ятриба. Пятую часть богатой добычи Мухаммед взимал в казну своей общины, а остальную раздавал ее членам, прежде всего воинам – участникам газвы. Немусульмане не получали ничего, а набеги совершались даже в священный для бедуинов-язычников месяц Хаджа. Этим Мухаммед решал три стратегические задачи: стимулировал обращение в ислам аравийских язычников, создавал боеспособную армию, основу которой составляла летучая конница, и подрывал экономические устои своих главных врагов – мекканских торговцев и племенной знати. Так джихад, поначалу означавший желание Пророка любой ценой овладеть Меккой, перерос в газават – священную войну против неверных.

Кровавые битвы

Мекканская правящая верхушка решила положить конец разбою мусульман и двинула на Ятриб сво армию под предводительством Абу Софьяна. Началась война, которую Мухаммед назвал священной войной против неверных, чем дополнительно мобилизовал под свои знамена тысячи правоверных мусульман. Решающая битва произошла 16 марта 624 года у колодца Бедр, и воины Аллаха ее выиграли. Много знатных корейшитов попало в плен, за них Мухаммед получил большой выкуп. Кроме того, победителям досталась богатая добыча, пятую часть которой Мухаммед взял в казну, а остальную разделил между участниками битвы. Эта победа произвела на жителей Аравийского полуострова и прилегающих земель огромное впечатление, которое не смогло изменить поражение мусульман от мекканцев в бою у оазиса Оход. Отныне число сторонников Мухаммеда стало быстро расти, а число его врагов стремительно убывать.

Не приняли Мухаммеда только аравийские иудеи, которые вступали в кровавые стычки с мусульманами и становились на сторону их врагов, углубляя пропасть между собой и ними. В бою при Оходе иудеи поддержали мекканцев. Известна битва мусульман с иудейским племенем кайока, которую иудеи проиграли. Но это не образумило их, и во время так называемой «войны за окопами» в 627 году они вновь оказались в стане врагов Мухаммеда, что имело решающее значение для взаимоотношения двух религий. А дело было так.

Победа при Оходе не принесла мекканцам никакой прибыли, и они решили осадить Ятриб крупными военными силами с целью если не уничтожить мусульман, то получить с них крупную дань. Аравийские иудеи и языческие бедуинские племена обещали мекканцам помощь, и тем в итоге удалось собрать большое войско, которое двинулось на Ятриб. Мусульмане не решились вступить в сражение с превосходящим по силах врагом в открытом поле и заперлись в городе, окопав его от вражеской конницы глубоким рвом. Противостояние длилось долго. Но надвигавшийся сезон песчаных бурь вынудил мекканцев снять осаду и несолоно хлебавши убраться восвояси. Мусульмане вышли победителями в необычной для кочевников «окопной войне», а по ее окончании Мухаммед обратил свой гнев против союзных мекканцам иудейских племен. Он бросил против них отборную конницу аузитов. Иудеи были побеждены, и приговор мусульманского полководца Саада оказался суров: все иудейские мужчины должны быть умерщвлены, а их жены и дети обращены в рабство. Мухаммед утвердил приговор. Шестьсот иудеев были убиты, а прочие стали спешно покидать Аравийский полуостров. Весной 629 года мусульмане разбили войско иудеев из Хейбара на северо-западе Аравии и изгнали их. С тех пор иудеям запрещено находиться на земле Пророка, а между мусульманами и иудеями разверзлась пропасть.

Государство Пророка

Победы в этих сражениях все же не приблизили Мухаммеда к заветной цели – покорению Мекки. Взять штурмом большой, хорошо укрепленный город, он не мог, да и религиозно-этические соображения не позволяли ему это сделать. И тогда Мухаммед решил с несколькими сподвижниками совершить Хадж. Это было смелое и очень рискованное предприятие, ведь мекканцам ничего не стоило их убить. Мухаммед строил расчет на том, что верные древней бедуинской традиции властители Мекки не посмеют во время Хаджа расправиться с ним, так как это отвернет от них простой люд, превратит Мухаммеда в мученика ислама и будет способствовать его окончательной победе.

И вот весной 628 года Мухаммед и самые верные ему люди в одежде паломников и с мечами под ней отправились в Мекку. Весть об этом быстро достигла священного города, вызвав смятение у его властителей, которым хотелось расправиться со своим врагом, но традиции не позволяли этого сделать. Среди мекканцев произошел раскол. Одни требовали расправы с «самозваным пророком», другие были против. А тем временем Мухаммед продолжал свой путь и сделал остановку в Ходейбидже (ныне город Джидда). И тут его посетила представительная мекканская депутация, с которой Мухаммед заключил договор, по которому на сей раз он должен был уйти обратно, но на следующий год ему разрешалось совершить в одежде паломника трехдневный Хадж в Мекку. А чтобы это не ставило мекканцев в неловкое положение, стороны заключили перемирие сроком на десять лет, по которому Мухаммед обязался выдавать корейшитам их перебежчиков, не наложив на них таких обязательств. Стороны могли также заключать не направленные друг против друга союзы.

Спутники высказывали Мухаммеду недовольство подписанным договором. Но, как мудрый политик, Мухаммед понимал, что время работает на него, и когда через год известный всей Аравии человек явится на Хадж в Мекку, то он прибудет туда не простым паломником, а триумфатором. Так и вышло. Накануне Хаджа 629 года непримиримые к Мухаммеду и его учению корейшиты на время удалились в ближайшие горы, Мухаммед прибыл в Мекку, и ее жители встретили его как героя. Народ ликовал, и всякий, не лишенный разума, понял, что Мухаммед победит.

После этого на сторону Мухаммеда перешли многие его политические враги – полководец Халид ибн-аль-Валид, разбивший мусульман при Оходе, знатный мекканец Амр ибн-аль-Ази, ставший потом наместником Египта, и др. Хотя не все. Полководец Абу Софьян и многие знатные корейшиты по-прежнему не принимали ислам. И тогда в 630 году под предлогом нарушения мекканцами условий Хадейбиджского договора Мухаммед двинул на Мекку свои войска. Поняв, что проиграли, Абу Софьян и другие строптивцы спешно отправились в лагерь Мухаммеда, публично отреклись от языческой веры и приняли ислам. Мухаммед во главе правоверного воинства вошел в Мекку, приказал сокрушить всех идолов и казнить некоторых своих непримиримых врагов, а всем прочим даровал амнистию.

Вскоре у оазиса Хонейн на границе Южной Аравии состоялась последняя битва такифитов и союзных им бедуинских племен с правоверными мусульманами. Эту битву неверные проиграли. Мухаммед окончательно победил. Со всех концов Аравии в Медину стали стекаться посольства аравийских племен, которые выказывали покорность новому властелину. Мухаммед принимал их с почетом, но обязывал отречься от идолов, признать его как Пророка, ежедневно пять раз совершать намаз и платить подати в казну. Все были вынуждены принять его требования и обратиться в ислам. Так в пределах Аравийского полуострова возникло государство, устроенное по канонам ислама.

Заветы Пророка

Между тем Мухаммед грезил новыми планами. Он направил грамоты императору Византии, наместнику Египта, властителям Эфиопии и Персии, предложив им принять ислам. Но соседи созданного Мухаммедом государства отказались от его предложения, и тогда он решил силой оружия обратить другие народы в свою веру. Однако прежде, желая навсегда покончить с язычеством в пределах Аравии, Мухаммед отправил в 631 году своего зятя Али в Мекку с упоминаемым в Коране важным документом, озаглавленным «Отречение Бога и его посланника от служителей идолов». Документ был зачитан собравшимся у Каабы паломниками. Он определил многие основные догмы ислама и отношение мусульман к последователям других религий. Там, в частности, говорилось, что никогда в будущем нога неверных не должна ступать на священную аравийскую землю; что договоры, заключенные Пророком с некоторыми из них, остаются в силе до истечения срока, если только будут в точности исполняться их участниками; ну а тем, кто не сможет предъявить такие договоры, останется выбирать между принятием ислама и войной. Война против неверных вменялась в обязанность каждому мусульманину. Исходя из потребностей такой войны каждому воину-мусульманину разрешалось иметь четырех жен, которые должны были рожать солдат новой исламской империи.

Последнее путешествие в Мекку Мухаммед предпринял в 632 году и произнес там речь, в которой еще раз внушал арабам, что отныне и на вечные времена древние обычаи отменяются, а ислам устанавливает единство и равенство правоверных мусульман перед Аллахом. Летом того же года Мухаммед тихо скончался в своем доме в Ятрибе. И в тот же год из разных мест Аравии стали приходить слухи, что некие самозванцы (мужчины и женщины) в подражание Мухаммеду объявляют себя пророками, стремясь пойти его путем. Но Мухаммед не дожил до этих первых в исламе смут. Он был похоронен по исламскому обычаю в Медине, отныне навсегда связанной с его именем.

Так, рожденным в аравийской пустыне, обыкновенным смертным человеком была создана мировая религия, которая оказала и еще окажет огромное влияние на ход истории. Когда в 2000 году Организация Объединенных Наций и крупнейшие ученые решили определить, кто из людей, живших на Земле после Христа, оказал наибольшее влияние на историю человечества, то пришли к выводу, что это был пророк Мухаммед. С этим трудно не согласиться.

После смерти Пророка развитие ислама как религии и общественно-политического учения шло по нескольким направлениям. Важнейшим событием в истории исламского мира стал внутренний раскол, при котором уже в первом столетии своего существования единая мусульманская община (умма) распалась на три направления – суннизм, шиизм и относительно немногочисленное течение хариджизм. Яблоком раздора, приведшим к религиозному расколу, стал вопрос о верховной власти в мусульманском обществе и государстве. Часть мусульман считала, что власть передается решением общины (уммы) самому уважаемому мусульманину из племени корейшитов, к которому принадлежал пророк Мухаммед. Другая часть признавала семью и прямых потомков Пророка его единственными законными наследниками и духовными преемниками, ссылаясь на следующие обстоятельства.

Возвращаясь из своего последнего паломничества в местечке Гадир Хумм, находящемся между Меккой и Мединой, пророк Мухаммед сделал заявление в адрес двоюродного брата, зятя и сахаба[7] Али ибн Абу Талиба[8]. Мухаммед заявил, что Али – его наследник и брат и те, кто принял пророка как мавла (наставника), должны принять Али как его мавла. Мусульмане-шииты считают, что тем самым Мухаммед объявил Али своим преемником. Сунниты признают сей факт, но не придают ему большого значения, в то время как шииты торжественно отмечают этот день как праздник. Кроме того, согласно хадису, Пророк сказал: «Я оставляю среди вас две ценные вещи, если будете держаться их, никогда не заблудитесь: Коран и мой род; они никогда не отделятся до Судного дня»[9]. В качестве доказательства имамата Али шииты приводят еще один хадис о том, как Мухаммед, призвав своих ближайших родственников и соплеменников, указал на Али, который был тогда еще мальчиком, и сказал: «Это мой брат, мой восприемник (васи) и мой заместитель (халифа) после меня. Слушайтесь его и повинуйтесь ему!»[10]

Поэтому шииты убеждены, что руководство мусульманской общиной должно принадлежать имамам – назначенным Аллахом, избранным лицам из числа потомков Пророка, к которым они относят двоюродного брата Али и его потомков от дочери Мухаммеда Фатимы, а не выборным лицам – халифам. Их противники, которые назвали себя суннитами[11], считали, что право на выбор халифа принадлежит мусульманской общине, а не родственникам Пророка, и реализовали это право сразу после смерти Мухаммеда. Пока родственники занимались организацией его похорон, на собрании мусульманской уммы в одном из кварталов Медины сподвижник Пророка Абу Бакр был избран «заместителем посланника Аллаха» – халифом расули-л-лахи, или просто халифом. Абу Бакр избрал сподвижника Умара своим преемником, и умма единодушно присягнула ему. А умирая от рук убийц, Умар назвал имена шести самых уважаемых ветеранов ислама и велел им выбрать из своей среды нового халифа, коим был избран Усман.

Такой порядок преемственности не устроил родственников усопшего Пророка. После убийства Усмана в халифате развернулась острая борьба между Али ибн Абу Талибом и его противниками в лице Омейядов. В ходе ее образовалась религиозно-политическая группа, или партия (по-арабски – аш-шия), сторонников прав Али и его детей, которая считала узурпаторами первых трех халифов, лишивших власти ее единственного законного обладателя – Али[12]. Она стала ядром движения, которое привело к расколу мусульманской общины на две основные части – суннитов и шиитов. В итоге раскол, который предсказывал сам Пророк, вышел за рамки династического соперничества внутри халифата и оказал огромное влияние на судьбу всего мусульманского мира.

О возникновении шиитского течения в исламе нет общепринятого мнения. Одни считают, что оно возникло еще при жизни Пророка, вторые – после его смерти, третьи относят зарождение шиизма ко временам правления Али, другие – к периоду после его убийства. Но, как бы то ни было, очевидно, что шиизм возник в середине VII века и окончательно оформился в первой половине VIII века. С того времени пути двух главных мусульманских общин разошлись, они враждуют до сих пор. Кроме вышеназванных между двумя общинами есть еще одно примечательное различие. Шииты испокон веков живут на своих землях[13] и не занимаются мессианством (шахи чужие земли захватывали, но не насаждали шиизм); суннитам же, напротив, присущ экспансионизм.

Еще при жизни Мухаммеда на Аравийском полуострове было создано первое исламское государство – Праведный халифат (630–661) со столицей в Медине, который вышел за пределы Аравии. А последователи Пророка (халифы) повели перманентные войны с целью создания всемирного исламского халифата. Началась стремительная военно-религиозная экспансия, приведшая к созданию могучей исламской сверхдержавы, простиравшейся от Центральной Азии до Пиренеев и диктовавшей свою волю миру. Ее военно-политический и религиозный центр переместился из Аравии в Месопотамию, где исторически друг другу наследовали и сосуществовали несколько халифатов.

Империя Омейядов

Первой исламской империей, шагнувшей за пределы Аравийского полуострова, был Арабский халифат, столицей которого стал город Эль-Куфа, расположенный на реке Евфрат, в 170 километрах южнее Багдада. Затем военно-религиозная экспансия арабских халифов продолжилась при Омейядском халифате (661–750) со столицей в Дамаске. Им правили халифы из династии Омейядов, которую основал троюродный дед пророка Мухаммеда Омайя ибн Абдшамс. Омейяды захватили Северную Африку, южную часть Пиренейского полуострова, Среднюю Азию, Синд, Табаристан и Джурджан. При них Арабский халифат достиг своих географических пределов и свершился исторический переход в ислам покоренных народов с концентрацией в руках мусульман земель, ранее принадлежавших местному немусульманскому населению. Сформировалась единая арабская нация, объединенная одним языком, религией, общей культурой и образом жизни. При Омейядах начался расцвет арабской культуры, науки и письменности. Были созданы государственная казна, централизованная почтовая служба и государственный архив для хранения документов. А в Дамаске построена знаменитая мечеть Омейядов (706–715), ставшая канонической для всех арабских мечетей. Она поражает не только своей величественностью и красотой, но и связью с христианством. В мечети находится могила Иоанна Крестителя[14] и часть его главы, а на минарет мечети, по преданию, должен спуститься пророк Иса (Иисус Христос). Это говорит о веротерпимости в Омейядском халифате, которую через своих предков переняли и современные сирийцы.

Проблемным в халифате был земельный вопрос. Верховным собственником всех земель являлось государство, в чьем ведении находился земельный фонд завоеванных, конфискованных и переходивших в собственность государства земель после смерти владельца, не имевшего прямого наследника. Государство взимало с землевладельцев поземельный налог. Однако проводившаяся политика концентрации земель в руках мусульман (прежде всего арабов) снизила налогооблагаемую базу халифата, который вынужден был повышать поземельный налог, вызывая недовольство тех же мусульман. Это расшатывало социальную базу политического режима. Кроме того, со временем народ стал считать, что Омейяды погрязли в роскоши, пренебрегают нуждами простых людей, что противоречит Корану и заповедям Пророка. Омейядами были недовольны и представители других правящих кланов. Это недовольство в верхах и низах общества порождало восстания. Их было много, восстания подавляли, но недовольство росло.

«Революция Аббасидов»

Оппозицию «безродным» Омейядам в начале VIII века возглавили Аббасиды, чей род происходил от Аббаса ибн Абд аль-Мутталиба – дяди пророка Мухаммеда, умершего в 653 году. Аббасиды принадлежали к дому (роду) Пророка, что давало им основания на законную власть в халифате, хотя при этом они становились конкурентами потомков халифа Али[15]. Но власть есть власть. Стремясь к ней, потомки аль-Аббаса создали тщательно законспирированную организацию с руководящим центром в Куфе, которую до 747 года возглавлял Букайр ибн Махан, а затем – Абу Салама аль-Халлал. Их лозунг – «следовать Корану и сунне Пророка» – обеспечивал Аббасидам поддержку разных оппозиционных кругов. Кроме того, Аббасиды умело использовали конфликт между привилегированными арабскими племенами и новообращенными мусульманами-неарабами, явившийся одной из причин массового недовольства правлением Омейядов, опиравшихся на арабов.

Оплотом аббасидской пропаганды стал древний персидский город Хорасан, где было особенно сильно недовольство «арабским гнетом». С 718 года туда засылались эмиссары, работавшие против правящей династии Омейядов. А когда после смерти в 743 году халифа Хишама среди Омейядов возникла междоусобица, противники правящего режима решили действовать. В марте 747 года лидер аббасидской оппозиции Ибрахим ибн Мухаммад послал в Хорасан своим личным представителем бывшего раба и будущего полководца Абу Муслима[16]. В мае он прибыл в Мервский оазис и за месяц собрал тысячи сторонников – от феодалов и крестьян до рабов, которым обещал свободу. Абу Муслим нашел широкую поддержку и в июне 747 года выступил против халифа Марвана II.

Началось хорошо подготовленное восстание под военным предводительством Абу Муслима, которое переросло в гражданскую войну по всему халифату. К началу 749 года под контролем восставших находилась уже бльшая часть Персии. Марван II понял серьезность положения только после того, как восставшие заняли весь Западный Хорасан и дошли до Рея. Халиф послал войска на подавление мятежа, но 26 июня 749 года они были разбиты войском Абу Муслима в битве при Нехавенде, что открыло восставшим путь на Багдад. И хотя власти смогли схватить и умертвить Ибрахима ибн Мухаммада, дело завершил его брат – Абул-Аббас Абдаллах. В октябре 749 года он прибыл в Куфу, захваченную аббасидской армией, где 28 ноября явился народу в соборной мечети и произнес программную речь, после которой присутствовавшие присягнули ему. Успех восстания Аббасидов увенчало сражение на реке Большой Заб (январь 750 года), в котором силы Омейядов были разгромлены войсками Абу Муслима. Марван II в течение полугода еще управлял западной частью распавшегося халифата, но затем бежал в Египет, где вскоре был убит. Аббасиды почти поголовно истребили Омейядов. Спаслись единицы, которые сохранили власть лишь на северо-западе Африки и в Пиренеях[17], на остальной территории распавшейся арабской империи власть отошла к Аббасидам.

Аббасидский халифат

Возник третий (Аббасидский) халифат, который территориально был меньше предшественника. Аббасиды утратили часть земель, завоеванных Омейядами. Тем не менее к началу IX века под их властью находились территории современных арабских стран Азии, Персия, южная часть Средней Азии, Северная Африка. Политический центр халифата переместился из Сирии в Ирак. В 762 году халиф Абу Джафар аль-Мансур основал на реке Тигр новую столицу – Багдад, ставший крупнейшим культурным центром новой империи и одним из главных городов Востока, хотя с 836 по 892 год столицей халифата была Самарра. Аббасиды не проводили активной завоевательной политики, но смогли остановить экспансию Китая благодаря победе в битве у Таласа в 751 году. Им удавалось также одерживать победы в локальных войнах на арабо-византийской границе. Но главным было не это.

При Аббасидах ислам пустил глубокие корни в мире. «Революция Аббасидов» привела к распаду созданного Омейядами Арабского халифата, который долго дробился[18]. Притом она укрепила веру населявших халифат народов в ислам, поскольку Омейяды, вопреки заветам Пророка, делили мусульман на первосортных (арабов) и второсортных (неарабов). Теперь же в сознании многих народов Аббасиды стали символом мусульманской общности. При них ислам превратился из арабской религии в мировую, а халифат из арабского стал мусульманским. Исламская вера укоренилась у многих разноплеменных народов.

Еще одним важным следствием «революции Аббасидов» стала утрата арабами привилегированного положения в обществе и монополии на власть, а также уравнение в правах мусульман разных народов и племен. Это привело к быстрой исламизации древней Персии и Центральной Азии и усилению роли персидского элемента в халифате. Если прежде халифы являлись в первую очередь предводителями арабской армии, подавлявшей волнения внутри страны и завоевывавшей новые земли, то при Аббасидах они возглавили общемусульманскую умму. Этническая принадлежность теперь значила куда меньше, чем вероисповедание. Государством управляла уже не арабская племенная аристократия, а иерархия чиновников во главе с халифом, которая заимствовала формы государственного управления у Сасанидов. Халифат Аббасидов принял «персидский облик», а их эпоха была временем расцвета исламской государственности, науки и культуры.

Однако внутреннее положение империи Аббасидов было нестабильным. На территории халифата, созданного из разнородных элементов, вспыхивали восстания. Уже в IX веке на окраинах империи власть взяли в свои руки династии берберского, тюркского и арабского происхождения. Местные эмиры лишь формально подчинялись багдадским халифам, проводя самостоятельную политику и решая независимо от Багдада вопросы престолонаследия. Со второй половины IX века в управлении государством усилилась роль гулямов, которые постепенно сосредоточили в своих руках реальную власть. Империя Аббасидов вступила в стадию распада.

К середине X века под контролем Аббасидов оставались лишь Багдад, Средняя и Нижняя Месопотамия. В 945 году Багдад захватили персидские шиитские шахиншахи Буиды (Бувейхиды). Халифы утратили светскую власть (им платили лишь небольшое жалованье), но до 1132 года сохраняли духовную власть. В соответствии с традицией от халифа исходила верховная власть над мусульманскими подданными, даже Буиды не решились лишить их сана в пользу кого-либо из шиитов. Империю сотрясали восстания и перевороты. В 1055 году, во время правления халифа аль-Каима, Багдад был взят турками-сельджуками. Аббасиды признали верховенство власти Сельджукидов[19], сохранив за собой лишь духовный авторитет и номинальную автономию в государстве Сельджукидов, которые почтительно относились к Аббасидам. Они оставались первосвященниками, а суннитские правители продолжали признавать их религиозный сюзеренитет и приезжали к ним за инвеститурой.

С конца XI века, по мере упадка государства Сельджукидов, началось усиление политической власти Аббасидов. Их государство было восстановлено на части территории Ирака, в бассейне Тигра и Евфрата, хотя в борьбе мусульман с крестоносцами они не играли организующей роли. Несмотря на все перипетии истории, Аббасидский халифат с полуторавековым перерывом (945—1124) просуществовал пять веков – с 750 по 1258 год. Эпоха правления Аббасидов условно разделяется на четыре периода:

– могущество (750–861);

– упадок (861–946);

– нахождение под властью Буидов (946—1055);

– нахождение под властью Сельджукидов (1055–1194).

После падения Сельджукидов Аббасидский халифат просуществовал еще окло 60 лет, до монгольского нашествия. Последний багдадский халиф аль-Мустасим был убит монголами при взятии ими Багдада в 1258 году. После разгрома халифата монгольским Хулагу-ханом мамлюкские султаны Сирии и Египта пригласили к себе оставшихся в живых представителей Аббасидской династии. Мамлюкский султанат продлил им жизнь. Но в 1368 году род Аббасидов окончательно пресекся.

Османский застой

Империи Аббасидов и Сельджукидов сменила в исламском мире Османская (Оттоманская) империя, возникшая из государства, созданного в 1299 году на северо-западе Малой Азии турками-османами под предводительством улубея Османа Гази. Постепенно расширяясь, государство турок-османов превратилось в огромную империю, раскинувшуюся на трех континентах. Свой наивысший взлет она пережила дважды. Сначала в 1453 году, когда полчища турецкого султана Мехмеда II Завоевателя захватили Константинополь и похоронили тысячелетнюю Византийскую империю. Это событие явилось важнейшим в развитии турецкой государственности и одним из знаковых событий мировой истории. Второй взлет Османская империя пережила в XVI веке при правлении Сулеймана I Великолепного (1520–1566), который расширил до максимума турецкие владения.

В XVI–XVII веках Османская империя достигла наивысшей точки своего влияния. Империя османов была одной из самых могущественных мировых держав. Это многонациональное, многоязычное государство простиралось от границ Священной Римской империи – окраин Вены, королевства Венгрия и Речи Посполитой на севере до Йемена и Эритреи на юге, от Алжира на западе до Каспийского моря на востоке. В начале XVII века империя состояла из 32 провинций и многочисленных вассальных государств. Под ее владычеством находилась бльшая часть Юго-Восточной Европы, Западная Азия и Северная Африка. Контролируя Средиземноморье, Османская империя на протяжении шести веков являлась связующим звеном между Европой и странами Востока. В правление султана Селима I (1512–1520) османское государство стало халифатом. А после покорения Константинополя, ставшего столицей Османской империи, турецкий султан, считая себя преемником византийского императора, принял титул Кайзер-и Рум (Цезарь Рима). Его носили все турецкие султаны вплоть до краха Османской империи. Под властью турок оказался и Аравийский полуостров, земля Пророка, что породило многовековую неприязнь к туркам со стороны аравийских арабов, которые считали их выскочками, а себя подлинными наследниками пророка Мухаммеда. Этим во время Первой мировой войны воспользовались англичане, поднявшие восстание аравийских племен против турецкого владычества, которое способствовало гибели Османской империи.

Правление османской династии длилось 623 года – с июля 1299 по ноябрь 1922 года, когда монархия в Турции была упразднена. С геополитической и военной точек зрения Османская империя была самой могущественной исламской державой, более могущественной, чем империи Омейядов и Аббасидов. Однако в развитие ислама она ничего не внесла. Даже свой тип мечети турки позаимствовали у Византии. Существуют три типа мечетей: арабский, персидский и турецкий. Но если первые два оригинальны и самобытны, то турки за основу своих мечетей взяли византийский храм, Софию Константинопольскую. Они скопировали планировку и технологию строительства византийских храмов, очистили интерьеры от православного убранства (икон, мозаик, фресок, церковной утвари) и поставили извне по углам минареты. Вот и всё. Поэтому шестивековое владычество Османской империи было эпохой застоя исламского мира, предопределившего его цивилизационный проигрыш Западу, который с эпохи Возрождения начал быстро развиваться, совершив геополитическую, экономическую, промышленную и научно-техническую революции. Мусульманский Восток их «проспал» и оказался на обочине мирового развития. Утратил он и мессианскую пассионарность, свойственную первым векам существования халифата. С обочины истории в полусонной дреме исламский мир вошел в бурный и трагический XX век, где его подхватил поток мирового исторического процесса.

Толчок к пробуждению и возрождению исламского мира дали два события: Первая мировая война, приведшая к крушению четырех мировых империй, включая Османскую; и Великая Октябрьская социалистическая революция в России, вожди которой считали религию «опиумом для народа» и проводили жесткую антирелигиозную политику, по сути – религиозную войну с целью заменить традиционные религии прошлого «светской» религией Маркса и Ленина. Но это касалось главным образом православия – доминировавшей в Российской империи конфессии, в которой большевики видели угрозу своей власти. Отношение к другим религиям и конфессиям у советских вождей было иным, а ислам они хотели использовать для достижения своих идеологических и стратегических целей, забывая, что в Коране упоминается пророк Иса (Иисус Христос), но про Маркса и Ленина там не сказано ничего.

Коммунистический шариат[20]

Главной целью большевиков на раннем этапе существования их режима была мировая социалистическая (коммунистическая) революция, без которой, как они считали, одинокая социалистическая революция в России будет раздавлена буржуазным миром. Отсюда ставка на революционное свержение буржуазного строя везде, где только возможно, прежде всего в развитых капиталистических странах. Орудием осуществления этих планов стал созданный В.И. Лениным в 1919 году Коммунистический интернационал (Коминтерн), в манифесте которого торжественно объявлялось: «Коммунистический интернационал есть партия революционного восстания международного пролетариата. <…> Дело Советской России Коммунистический интернационал объявил своим делом. Международный пролетариат не вложит меча в ножны до тех пор, пока Советская Россия не включится звеном в федерацию Советских республик всего мира»[21].

Социальной опорой большевиков в России и повсюду в мире был пролетариат – эксплуатируемые индустриальные рабочие, численность которых быстро росла. В 1918–1919 годах пролетарии Германии и других европейских стран при поддержке вернувшихся с войны солдат и русских большевиков предприняли попытки совершить коммунистические революции. В Баварии, Венгрии и Словакии были созданы советские республики по образцу Советской России. Но эти коммунистические восстания были подавлены местными властями и Антантой. И тогда, разочаровавшись в Европе, большевистские вожди обратили взоры к пребывавшему в дреме исламскому миру. В начале сентября 1920 года в столице уже советского Азербайджана Баку прошел созванный большевиками Съезд народов Востока.

В этом мероприятии приняли участие более двух тысяч делегатов, представлявших 44 национальности и этнические группы из трех десятков мусульманских стран или стран со значительным мусульманским населением (Россия, Индия). Половина делегатов съезда была коммунистами из советских республик, остальные – либо представителями сочувствующих партий и групп, либо беспартийными. В Баку высадился десант видных большевиков. Среди них были теоретик большевистской партии Н.И. Бухарин, пропагандист и «делатель» революций К.Б. Радек, а также председатель Исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев, который руководил съездом. Среди делегатов были известные в то время политические авантюристы и разведчики, работавшие на Востоке. Такие как Джон Филби (отец легендарного советского разведчика Кима Филби, друг и советник будущего короля Саудовской Аравии Абдул Азиза), выдававший себя за араба, и сотрудник разведки ВЧК – ОГПУ Яков Блюмкин, входивший в состав иранской делегации. Почетными гостями съезда были Бела Кун, Джон Рид, Хо Ши Мин, Мустафа Субхи и др.

Работа съезда шла по двум главным направлениям: борьба «угнетенных народов Востока» с колониальной и капиталистической эксплуатацией и вопросы соотношения исламской религии и коммунистического движения в странах Востока. Камертоном прозвучало вступительное слово члена РКП(б), прдседателя Совнаркома Азербайджана Наримана Нариманова, где он отметил, что «седой Восток, первый давший миру понятие о нравственности и культуре, сегодня будет… лить слезы, говорить о горе, о тяжких ранах, нанесенных ему капиталом буржуазных стран», и выразил уверенность в том, что «ознакомившись с положением друг друга… народы Востока объединятся и… разорвут цепи этого капитала».

Съезд сопроводил грандиозный митинг в центре Баку, на котором выступили Зиновьев, Радек, делегаты съезда и почетные гости. А по итогам работы Съезд народов Востока принял уникальный в своем роде документ. Он назывался «Проект шариата» и содержал 15 разъяснений шариатских положений, якобы соответствующих коммунистической доктрине. Внешнее сходство действительно есть, учитывая тот факт, что в коммунистической доктрине и исламском вероучении значительное место занимает идея социальной справедливости. Указывая на это сходство отдельных предписаний шариата и идеологии коммунизма, авторы документа стремились вовлечь многомиллионные мусульманские массы в общемировую борьбу против буржуазного строя, колониализма и империализма, прежде всего британского. Действительно, большевики смогли «зажечь сердца» посланцев народов Востока и направить их помыслы в нужное для себя русло. Вот как описал настроения, царившие на съезде, в своем романе «Необычайные похождения Хулио Хуренито» участник действа, известный советский писатель Илья Эренбург:

«На съезд я отправился лишь один раз. В большом зале сидели кавказцы в черкесках, афганцы с чалмами, в клеенчатых халатах, бухарцы в ярких тюбетейках, персы в фесках и многие другие. У всех были приколоты на груди портреты Карла Маркса, с его патриархальной бородой. В середине восседал товарищ просто в пиджаке и читал резолюции. Делегаты кивали головами, прикладывали руку к сердцу и всячески одобряли мудрые тезисы. Я слыхал, как один перс, сидевший в заднем ряду, выслушав доклад о последствиях экономического кризиса, любезно сказал молодому индийцу: «Очень приятно англичан резать», на что тот, приложив руку к губам, шепнул: «Очень».

Почетным гостем съезда был известный английский писатель и публицист Герберт Уэллс. Он тогда приехал в Советскую Россию. Жил в Петрограде на квартире Максима Горького, а в Москве встречался с Лениным, по совету которого отправился в Баку посмотреть на то, как народы Востока, угнетаемые британским империализмом, становятся под красное знамя Октября. Вернувшись в Англию, Уэллс написал статью «Ленин. Вождь мировой революции», где говорилось:

«В Баку был созван съезд – ошеломляющий калейдоскоп людей с белой, черной, желтой и коричневой кожей, азиатских одежд и необыкновенного оружия. Это многолюдное сборище поклялось в неугасимой ненависти к капитализму и британскому империализму. Потом состоялось грандиозное шествие по улицам Баку, в котором, как я, к сожалению, должен отметить, фигурировали и британские пушки, неосторожно брошенные поспешно бежавшими (из Баку. – А.М.) «строителями Британской империи». Были вырыты и вновь торжественно похоронены останки 13 человек, расстрелянных без суда этими самыми «строителями Британской империи», и сожжены чучела г. Ллойд Джорджа, г. Мильерана и президента Вильсона. Я не только видел в Петроградском Совете кинофильм в пяти частях об этом замечательном фестивале, но благодаря любезности Зорина[22] даже привез его с собой. Этот фильм следует демонстрировать с осторожностью и только совершеннолетним. Там есть места, от которых г. Гвинна из «Морнинг пост» и г. Редьярда Киплинга начнут преследовать кошмары, если только они вообще не лишатся сна, просмотрев его».

Большевики направили работу съезда в антизападное русло, отождествляя буржуазный Запад с англосаксонским капитализмом и колониализмом. Это был сильный ход. Самый эмоциональный момент съезда наступил тогда, когда на призыв Зиновьева объявить священную войну английскому империализму все делегаты встали и, потрясая оружием, под бурные аплодисменты и крики «ура!!!», хором прокричали: «Клянемся!» Фотографии этого зрелища попали на полосы английских газет и произвели сильное впечатление на британского премьер-министра. Нариманов, который был инициатором проведения бакинского съезда, потом вспоминал: «Ллойд Джордж, получив фотографическую карточку, где представители народов Востока, держа в руках обнаженные кинжалы, револьверы, шашки, ножи, угрожают европейскому капиталу, вероятно, улыбнулся и написал тов. Чичерину: «Мы согласны вести переговоры с Советской Россией по поводу торговых сношений»[23].

Съезд народов Востока большевики сочли чрезвычайно удачным, увидев в нем зачаток «мусульманского Коминтерна», хотя некоторые их вожди сразу поняли нереальность такого кентавра. Вернувшись из Баку в Москву, Н.И. Бухарин сказал Ленину: «Владимир Ильич, мы разбудили чудовище». И оказался прав. Но не в том смысле, какой вкладывал в эти слова. Скрестить шариат с коммунизмом не удалось, хотя большевики создали через Коминтерн во многих мусульманских странах компартии, которые финансировались из Москвы и действовали в ее интересах, а реализованная в Коминтерне идея всемирного братства рабочих послужила примером для создания чуть позднее «всемирного братства мусульман». Пути Коминтерна и мирового ислама вскоре разошлись. Важнее было другое. Под влиянием Октябрьской революции (хотя не только) в 1920х годах исламский мир забродил и пришел в движение, пытаясь найти свое место в новых мировых реалиях и адекватно ответить на вызовы истории. Куда сильнее коминтерновской пропаганды на сознание мусульман всего мира повлиял пример Советского Союза, который создал альтернативную Западу более справедливую модель общественно-экономического развития, разгромил гитлеровскую Германию и совершил гигантский рывок в своем развитии. Уровень жизни, образования, медицинского обслуживания советских мусульман был выше, чем в любой стране исламского мира, что не могло не влиять на сознание всех мусульман. Этими настроениями проникались общественные деятели и политики, а главное – молодежь, что породило после Второй мировой войны такое явление, как «арабский социализм», в котором советский опыт накладывался на национальное самосознание, местные традиции и обычаи.

Социализм с «арабским лицом»

Политическим воплощением этого симбиоза стала Партия арабского социалистического возрождения, кратко именуемая Баас. Эту общеарабскую политическую партию основали в апреле 1947 года в Дамаске Мишель Афляк и Салах ад-Дин Битар под названием Партия арабского возрождения. В 1954 году она объединилась с Арабской социалистической партией Акрама Хаурани и получила свое нынешнее название. Лозунг партии – «Единство. Свобода. Социализм». Основные цели – построение социализма с арабской спецификой и объединение арабов на основе идеи панарабского движения, призванного дать арабам достойную жизнь и место в современном мире. Идеология партии – баасизм – представляла собой синтез арабского социализма, панарабизма и антиимпериализма. Первое и последнее из этой триады сделало Баас союзником СССР. Баасисты быстро закрепились в мусульманских странах Ближнего Востока и Северной Африки. Партия имела отделения в Сирии, Ираке, Алжире, Бахрейне, Египте, Иордании, Кувейте, Ливане, Ливии, Мавритании, Палестине, Судане, Тунисе и Йемене. Большое влияние на слияние идей панарабизма и социализма оказал Гамаль Абдель Насер – лидер египетской революции 1952 года, будущий президент Египта, основатель и первый глава Арабского социалистического союза. Он стал кумиром арабской молодежи, которая повалила в ряды Баас.

Влияние баасистов быстро росло, особенно в Сирии и Ираке, где в 1958 году армейские офицеры во главе с генералом Абдель Керимом Касемом в ходе вооруженного мятежа свергли иракского короля Фейсала II из династии Хашимитов, которая ведет свою родословную от Пророка. Тем самым был нарушен многовековой пиетет перед исламской традицией, которая в новых реалиях отходила на второй план. Однако власть генерала Касема была непрочной, потому что в обществе и армии день ото дня росл влияние баасистов, которые в феврале 1963 года захватили власть в Ираке в результате военного переворота. Новый баасистский режим, проводивший репрессивную политику, возглавил Али Салих ас-Саади, а самым заметным молодым членом партии Баас был бывший студент юридического факультета Каирского университета Саддам Хусейн, который из рядового партийца вырос в заметного функционера, члена руководящего комитета Баас в Египте.

После свержения баасистами режима Касема Саддам Хусейн вернулся в Ирак, где стал членом Центрального крестьянского бюро. А на VI общеарабском съезде Баас в Дамаске в октябре 1963 года он выступил с яркой речью, в которой подверг резкой критике деятельность Али Салиха ас-Саади, генерального секретаря иракского регионального отделения Баас с 1960 года. Через месяц по рекомендации общеарабского съезда партии Баас региональный съезд иракской Баас снял ас-Саади с поста генерального секретаря партии, возложив на него ответственность за преступления, совершенные за время пребывания баасистов у власти. Деятельность Саддама Хусейна на общеарабском съезде произвела сильное впечатление на основателя и генерального секретаря партии Мишеля Афляка, который стал наставником Саддама и продвигал его по карьерной лестнице.

Когда 18 ноября 1963 года иракская армия под руководством генерала Арефа отстранила баасистов от власти, Саддам в подполье приступил к созданию новой партии. В феврале следующего года общеарабское руководство Баас приняло решение о создании нового иракского руководства Баас в составе пяти человек, среди которых были популярный в стране генерал Ахмед Хасан аль-Бакр и Саддам Хусейн, включенный в региональное руководство по рекомендации Афляка. Баасисты предприняли две неудачных попытки свергнуть военный режим в Багдаде, после чего Саддам был арестован, закован в кандалы и заключен в одиночную камеру тюрьмы. Однако в июле 1966 года ему организуют побег, а уже в сентябре Хусейна избирают заместителем генерального секретаря иракской отделения Баас и затем поручают возглавить партийную службу безопасности (разведку и контрразведку).

В результате бескровного переворота 17 июля 1968 года баасисты снова пришли к власти в Ираке. Саддам Хусейн был среди танкистов, штурмовавших президентский дворец. Баас выступила по радио с обращением к народу, в котором объявила, что «взяла власть и покончила с коррумпированным и слабым режимом, который представляла клика невежд, безграмотных корыстолюбцев, воров, шпионов и сионистов». Поначалу главной фигурой баасистского режима был генерал Ахмед Хасан аль-Бакр, а его зять Саддам Хусейн возглавлял иракское региональное отделение Баас. Потом он стал продвигаться по государственной линии, став вице-президентом страны.

С июля 1968 года всю внутреннюю и внешнюю политику Ирака определяла Баас и ее вожди, которые в условиях жесткого авторитарного режима провели в 1970х годах модернизацию отсталой мусульманской страны по социалистическому образцу. Главным событием стала национализация в 1973 году Iraq Petroleum Company и нефтяной промышленности, которая имела для иракцев такое же значение, как для египетского народа национализация в 1956 году Суэцкого канала. Кроме того, это явилось мощным ударом по глобальной англо-американской нефтяной олигархии. Перед этим иракское руководство подстраховалось, заключив в апреле 1972 года договор с СССР о дружбе и сотрудничестве, которым обезопасило себя от американской агрессии, и начало проводить реформы.

Огромные доходы от нефтяной отрасли стали поступать в иракскую казну[24]. Они позволили осуществить модернизацию иракской экономики и глубокие преобразования в социальной сфере. Саддам Хусейн, как партийный вождь, выступил с программой преобразований, цель которых сформулировал так: «Сильная экономика, сильная армия, сильное руководство». Велось централизованное экономические планирование, как в СССР. Вместе с тем, чтобы справиться с известными недостатками социалистической экономики, Саддам поощрял развитие частного сектора – от мелких предпринимателей до крупного бизнеса. Он стимулировал бизнес и привлекал иракские и зарубежные частные компании (в том числе американские) к государственным программам развития. Для руководства высокотехнологичными процессами в строительстве и обрабатывающей промышленности приглашались квалифицированные иностранные специалисты. Была проведена реформа сельского хозяйства через слом латифундистской системы крупного землевладения, передачу земли крестьянам и механизацию сельскохозяйственного производства. По всей стране шло строительство университетов и школ, автострад и электростанций, водопроводов и систем канализации. Проводилась электрификация, значительно увеличилась сеть автомобильных дорог. Шло массовое жилищное строительство, открывались многопрофильные и специализированные больницы. Ирак создал одну из самых современных систем здравоохранения в арабском мире. Была введена система всеобщего бесплатного образования и здравоохранения. Уровень грамотности населения вырос с 30 до 70 %, по этому показателю Ирак вышел в лидеры среди арабских стран. Женщины получили равные экономические права с мужчинами. Уровень жизни в Ираке стал одним из самых высоких на Ближнем Востоке. В страну в поисках работы прибыло большое число мигрантов из арабских и других азиатских стран.

К началу 1980х годов Ирак стал, наряду с Египтом, наиболее развитым государством арабского мира. Была даже попытка решить курдскую проблему. 1 марта 1970 года был заключен курдско-иракский договор об образовании автономного иракского Курдистана, границы которого должны были быть определены в четырехлетний срок на основании переписи населения. Этого не произошло. Но после заявления Совета революционного командования от 11 марта 1970 года о мирном демократическом урегулировании курдской проблемы в иракском министерстве просвещения был создан департамент курдского образования.

Всё это привело к тому, что популярность лидера Баас Саддама Хусейна в народе и правящей элите с каждым годом росла. Но, будучи человеком крайне властолюбивым, он решил конвертировать свою популярность в личную власть. 16 июля 1979 года в Багдаде произошел «семейный» дворцовый переворот: Саддам Хусейн низверг своего тестя (генерала аль-Бакра) и на четверть века стал президентом и диктатором Ирака. Итог его диктаторского правления хорошо известен.

Аналогично развивались события и в другом оплоте баасизма, в Сирии. По итогам Первой мировой войны и договору Сан-Ремо (1921) Сирия стала подмандатной территорией Франции. Однако в сентябре 1941 года Франция, на ³/₅ оккупированная гитлеровскими войсками, предоставила независимость Сирии, оставив свои войска на ее территории до окончания войны. В январе 1945 года Сирия объявила войну Германии и Японии, а в апреле 1946го французские войска были выведены из страны под давлением СССР и при противодействии США. Это определило отношение сирийского руководства к Советскому Союзу и сделало Сирию верным союзником советской сверхдержавы, которой она стремилась во всем подражать, хотя не сразу.

Первым президентом независимой Сирии, где в 1947 году начал действовать парламент, стал националист Шукри аль-Куатли. А основными политическими силами послевоенной Сирии были пропрезидентская Национальная социальная партия (НСП), Партия арабского возрождения (предтеча созданной в 1954 году Баас) и находившаяся в подполье Компартия Сирии. НСП исповедовала профашистскую идеологию «социального государства», отличалась антисемитизмом и симпатиями к Гитлеру. Многие нацистские преступники нашли укрытие в Сирии (как и в Египте) и стали основателями ее спецслужб.

В 1948 году сирийская армия приняла ограниченное участие в Арабо-израильской войне, развязанной Лигой арабских государств[25]. По окончании неудачной для арабов войны, приведшей к образованию государства Израиль, сирийские парламентарии обвинили правительство аль-Куатли в некомпетентности и хищении финансовых средств, что породило массовые беспорядки и вынудило правящий режим уйти в оставку, а военных – ввести в стране чрезвычайное положение. К власти пришел полковник Хусни аз-Займ, отменивший конституцию 1930 года, запретивший политические партии и провозгласивший себя президентом.

В Сирии, как и в Ираке, Египте и других арабских странах, установилась власть военных. И так же как везде, их подпирала оппозиция в лице панарабской Партии арабского социалистического возрождения. На волне панарабского движения Сирия и Египет объединились 22 февраля 1958 года в одно государство – Объединенную Арабскую Республику (ОАР) со столицей в Каире. Его президентом стал египетский и общеарабский лидер Гамаль Абдель Насер, а сирийцы заняли многие важные посты. После того как осенью 1956 года советский лидер Н.С. Хрущёв под угрозой войны заставил англо-французские и израильские войска покинуть захваченный ими Суэцкий канал, национализированный президентом Насером, Египет, Сирия и затем ОАР стали союзниками СССР и там началась трансформация экономики и общественной жизни по советскому образцу. ОАР были предоставлены крупные советские кредиты, было также объявлено об участии Советского Союза в более чем 50 индустриальных проектах, включая такие гигантские, как возведение Асуанской плотины и строительство каскада электростанций на Ниле. В Сирии прошла национализация сельского хозяйства, затем промышленности и банков. Начались реформы в сфере народного образования и здравоохранения.

Однако проект ОАР оказался недолговечным. Насер распустил все сирийские политические партии, что вызвало крайнее недовольство в Сирии. Сирийцы считали, что доминирующие позиции в объединенной стране заняли египтяне, а их права ущемлены. Недовольство перешло в открытый мятеж: 28 сентября 1961 года группа сирийских офицеров совершила в Дамаске государственный переворот. Египтяне попытались подавить мятеж, но военных поддержал сирийский народ. Было создано национальное правительство во главе с Мамуном Кузбари. ОАР прекратила существование.

После выхода Сирии из конфедерации страну возглавил прозападный либерал Назим аль-Кудси. Он вернул многие национализированные предприятия прежним владельцам. Но его экономической и внешней политикой были недовольны и военные, и баасисты. 28 марта 1962 года в стране вновь произошел переворот под руководством всё той же группы армейских офицеров. Аль-Кудси и его премьер-министр были арестованы. Но через пять дней сторонники прежнего режима (тоже военные) свергли временное правительство, и Аль-Кудси вновь стал президентом страны. Ненадолго.

Очередной военный переворот, произошедший в Сирии 8 марта 1963 года, привел к власти Партию арабского социалистического возрождения, имевшую широкую поддержку в народе и верхах сирийского общества, а также среди военных. В 1964 году была принята новая конституция, в которой была закреплена ведущая роль Баас в Сирии. Страну возглавил Амин аль-Хафез, начавший радикальные социалистические реформы. Была проведена повторная национализация основных отраслей народного хозяйства. Однако в правящей партии возник раскол. 23 февраля 1966 года Сирию сотряс пятый за четыре года переворот под руководством двух военных баасистов: генерала Салаха Джадида и командующего ВВС Хафеза аль-Асада. Амин аль-Хафез был свергнут, но Баас осталась у власти, неизменным остался и социалистический путь развития Сирии. Однако внутри Баас возник раскол между возглавившим страну генералом Джадидом, придерживавшимся радикальных коммунистических взглядов, и его министром обороны аль-Асадом. В 1970 году Хафез аль-Асад при поддержке группы офицеров свергнул Джадида и возглавил страну.

Оказавшись у власти, Асад скорректировал принятую Баас советскую модель экономического развития, основанную на полной отмене частного сектора в экономике. Сохранив контроль государства над ключевыми отраслями, он ослабил прессинг над частным предпринимательством, стимулировал мелкий и средний бизнес, особенно в сфере торговли, и улучшил отношения со странами, которые его предшественники считали реакционными, что привлекло в Сирию иностранные инвестиции. Асад отказался от идеологии панарабизма, популярной в 1950–1960х годах. При этом внешнеполитический вектор остался прежним. Во время холодной войны Сирия была верной союзницей СССР, получив взамен военно-политическую поддержку в противостоянии с Израилем. После смерти Гамаля Абдель Насера в 1970 году Хафез аль-Асад стал претендовать на роль лидера арабского мира и выразителя арабских интересов в регионе, конкурируя здесь после раскола в Баас с Саддамом Хусейном[26]. В многонациональной и поликонфессиональной стране он установил однопартийный режим с сильной президентской властью и специфической формой правления по религиозному принципу. Арабы-сунниты, составляющие большинство населения, заведовали политическими институтами, включая парламент, а алавиты[27], к которым принадлежал сам Асад, руководили вооруженными силами, разведкой и спецслужбами. В органах госуправления на местах и в центре были также шииты, христиане, друзы и другие меньшинства, включая курдов. Хотя с лидерами сирийских курдов, стремившимися к автономии, отношения у правящего режима складывались сложно, а порой и драматически.

Прагматичный подход президента Асада и сирийской Баас к экономической стратегии, внешней политике и государственному устройству привели в 1970–1980х годах к прогрессу во всех областях жизни сирийского общества, особенно в экономике, образовании и здравоохранении. Уровень и качество жизни сирийцев никогда ранее не были столь высокими. Перспективы Сирии, даже на фоне незатухавшего конфликта с Израилем, выглядели превосходными. Но Сирию, как и Ирак, подорвал авторитарный режим правления. Он не был диктаторским, как в Ираке (свой культ личности Асад, в отличие от Хусейна, не раздувал), но это был жесткий режим с закостеневшей со временем политической элитой, который закрывал социальные лифты для молодежи и порождал недовольство. Пока Хафез Асад был жив, это недовольство купировалось, но после его смерти, когда страну возглавил его младший сын Башар[28], эти процессы начали развиваться, что стало одной из главных причин нынешней кровавой междоусобицы в Сирии. Хотя к ней, несомненно, приложили руку и внешние силы: Саудовская Аравия, Катар и Турция, с одной стороны, США, Франция и Великобритания – с другой. Теперь восстанавливать Сирию придется десятилетиями, и перспективы страны неясны.

Ситуация, описанная нами в Ираке и Сирии, характерна для всех арабских государств (Египет, Алжир, Ливия, Йемен и др.), которые во второй половине прошлого века, следуя примеру СССР, решили строить социализм с «арабским лицом» и добились впечатляющих результатов. Это значит, что социалистическая модель развития с местной спецификой применима в мусульманских странах при соблюдении ряда условий.

1. Национализация природных ресурсов и сосредоточение в руках государства ключевых секторов экономики, прежде всего крупной промышленности, инфраструктуры и транспорта.

2. Развитие частного сектора (особенно мелкого и среднего бизнеса) во всех других сферах экономической деятельности. Здесь арабские лидеры превзошли в мудрости Советский Союз, где экономическая модель базировалась на марксистском постулате об отмене при социализме частной собственности на средства производства и, как следствие, частного сектора в экономике. Во второй половине XX века эта догма столетней давности уже не работала. Но престарелые вожди и идеологи КПСС до последнего цеплялись за нее, что имело для СССР плачевные последствия. А баасистские ученики и последователи советского опыта еще в 1970х годах поняли, что жесткую советскую экономическую модель надо «размягчать» за счет частного сектора экономики, и добились хороших результатов, избежав внутреннего кризиса.

3. Создание под надзором государства эффективной банковской системы и привлечение в страну иностранных инвестиций, а также вовлечение иностранных компаний в разработку природных ресурсов и развитие современных производств.

4. Демократизация олитической сферы. Это не только необходимое, но и основное условие успешного внедрения социалистической модели развития в мусульманском обществе. Молодые офицеры и активисты Баас, свергавшие в 1950–1960х годах отжившие политические режимы, поначалу не собирались становиться современными халифами. Однако, придя к власти, они повсеместно превращались из борцов за общеарабское возрождение и социализм в автократов и жестоких диктаторов, которых волновала прежде всего власть, а потом уже всё остальное. Это вызывало нараставшее недовольство во всех слоях общества, подрывало социальную базу баасизма, особенно среди молодежи, в итоге привело к тому, что сейчас баасисты формально правят только в Сирии, но будущее этой страны после пережитой катастрофы весьма туманно. В Ираке подспудное недовольство диктатурой Саддама Хусейна помогло американцам относительно легко свергнуть его. Сейчас в разрушенной стране идут процессы, не имеющие ничего общего с социализмом и демократией, и куда они приведут, сказать трудно. Дни баасизма в арабском мире, видимо, сочтены.

Тем не менее можно сказать, что социалистическая социально-экономическая модель хорошо совмещается с традиционным исламским обществом (по крайней мере, арабским) при сменяемости политической власти. Насколько это возможно в мусульманских (прежде всего арабских) странах, другой вопрос. Вместе с тем середины 1970х годов ряд стран Ближнего Востока и Северной Африки отошел от игр в советский социализм и встал на почву буржуазного социально-экономического и политического развития, а президент Египта Анвар Садат превратился в ярого антикоммуниста. Но попытка скрестить западную демократию и ислам в арабских странах не удалась. Самый мрачный пример – Алжир, который до начала 1960х годов был частью демократической Франции[29] и после обретения независимости формально являлся демократической республикой.

Алжирская резня

Первое правительство независимого Алжира возглавил лидер Фронта национального освобождения (ФНО) Ахмед Бен Белла. В апреле 1964 года на базе ФНО была создана одноименная партия, первый съезд которой принял программную Алжирскую хартию, где указывалось, что Алжир избирает социалистический путь развития. Съезд постановил, что партия должна состоять преимущественно из крестьян и рабочих. В 1965 году в результате военного переворота к власти пришел бывший соратник Бен Беллы министр обороны Хуари Бумедьен, закрепивший курс на строительство в Алжире социалистической системы с местной спецификой. В стране возникла авторитарная однопартийная система, а во внешней политике установились прочные связи между Советским Союзом и Алжиром, который стал одним из арабских союзников СССР, идущих по «некапиталистическому пути». Последующие четверть века были для Алжира периодом стабильности и относительного процветания, хотя после смерти Бумедьена в декабре 1978 года в правящей партии развернулась борьба за власть между прозападной и просоветской фракциями. В итоге страну и партию возглавил компромиссный кандидат Шадли Бенджедид, который пытался усидеть на двух стульях. Но после того как в период «горбастройки» СССР перестал оказывать финансово-экономическую помощь Алжиру, страна оказалась на грани экономического коллапса. В 1986 и 1988 годах имели место массовые беспорядки, вызванные ухудшением качества жизни народа, для обуздания которых пришлось привлекать армию.

Тогда же произошел разворот в развитии страны. Ища новых спонсоров, алжирское руководство обратилось к Саудовской Аравии и ее соседям, которые в обмен на финансовую помощь и инвестиции потребовали развития в Алжире радикальной исламской идеологии и связанной с ней экономической инфраструктуры. Местное духовенство идейно и финансово быстро переориентировалось. Произошло резкое усиление фундаменталистских настроений и в широких слоях населения, особенно молодежи. Исламисты потребовали переустройства общества по законам шариата и выступили против светских властей, обвинив их в отходе от канонов ислама. В условиях нараставшего экономического и политического кризиса они заявили претензии на власть с целью построения в Алжире теократического государства. Алжирское руководство отказало им в этом. Конфликт между сторонниками светского общества и исламистами грозил перерасти в гражданскую войну. Чтобы ее избежать, по совету из Парижа алжирские власти решили провести всеобщие демократические выборы, результаты которых обескуражили всех. В декабре 1991 года в первом туре многопартийных выборов убедительную победу одержал радикальный Исламский фронт спасения (ИФС), который мог прийти к власти демократическим путем.

Дабы избежать этого, алжирские военные отменили второй тур выборов, заставили президента страны Бенджедида уйти в отставку, установили военный режим и запретили ИФС. В ответ исламисты ушли в подполье и развязали массовый террор против властей и гражданского населения, особенно сельских жителей. Тактика экстремистов строилась как на ударах по военно-полицейским силам и представителям властей, так и на запугивании населения. И это им удалось. Власть ничего не могла поделать. Чтобы спасти себя и своих близких, люди создавали отряды самообороны. Почти каждую ночь в алжирских деревнях раздавались сирены тревоги, как при бомбежках, и мужчины с оружием уходили на «фронт». Если к утру ничего не происходило, ополченцы расходились по домам, чтобы успокоить обезумевших от страха жен и детей, которые часто боялись открывать им дверь, не будучи уверенными, что это они. Но даже в защищенных деревнях наутро находили изрезанные трупы односельчан, что усиливало всеобщий страх.

Ополченцы вступали в бои с хорошо вооруженными бандами исламистов. Иногда удавалось отбиться, если же нет – бандиты захватывали село и устраивали резню. Вот лишь один эпизод с алжирской деревней Бентуми-Бентала, расположенной всего в 20 километрах от столицы страны. Темной ночью к деревне подобралась банда головорезов. Небольшой отряд самообороны вступил с ней в бой. Но силы были слишком не равны. Бандиты перебили защитников деревни, а затем стали планомерно убивать ее жителей, не щадя ни женщин, ни стариков, ни грудных детей. Людям отрезали головы, беременным женщинам вспарывали животы. Потом террористы взорвали большинство домов. Взрывы были слышны в столице, но никто не пришел на помощь несчастным людям, потому что боялись. Кровавая бойня продолжалась до утра. Как потом сообщили информагентства, в Бентуми-Бентала исламисты хладнокровно вырезали около 200 человек. Резня шла и в священный для мусульман месяц Рамадан. В 1997 году с 10 января – начала праздника Рамадан и до 6 марта бандиты из Вооруженной исламской группы (ВИГ)[30] зверски убили не менее 300 человек, включая детей разного возраста. В ночь с 31 июля по 1 августа 1997 года исламисты вырезали около 100 человек в провинциях Блида и Айн-Деорла. Тот август вообще оказался рекордным на жертвы: исламисты умертвили более 600 человек в разных местах страны. Эти нелюди создали такую атмосферу страха и паники, что алжирцы сходили с ума. А в июне 1992 года террористы убили президента страны Мухаммеда Будиафа. По сути, в Алжире шла гражданская война, имевшая характер беспощадной религиозной войны против собственного народа.

Информация об ужасах, творившихся в Алжире, поступала в европейские (особенно французские) СМИ. Фотографии женщин, скорбящих над растерзанными трупами своих детей, родителей, братьев и сестер заполонили периодические издания. Иногда их показывали по французскому телевидению, но, чтобы не травмировать психику телезрителей, показы этих фотографий были запрещены. Пожалуй, самое шокирующее фото опубликовал журнал Marianna. На нем были изображены две отрезанные детские головки, лежащие в цинковом тазу. До сих пор нет ответа на вопрос: чем была вызвана столь чудовищная жестокость к своим соплеменникам и кто ее направлял? Но, совершая такие зверства, исламисты вредили самим себе. Народ отшатнулся от них, что позволило алжирским властям и военным обуздать террористов и палачей, сбить волну террора и принудить экстреистов пойти на переговоры о национальном примирении. Властям удалось установить контроль над исламской инфраструктурой, удалить из мечетей радикальных имамов и пресечь каналы внешнего финансирования как вооруженного крыла экстремистов, так и их политических структур. В апреле 1999 года президентом страны был избран многолетний министр иностранных дел Абдель Азиз Бутефлика. Он смог привести Алжир к миру, хотя теракты случаются там поныне. Но длившаяся почти десять лет гражданская война (первая полномасштабная война с террором) унесла жизни свыше 100 тысяч человек, в основном ставших жертвами массовых расправ и террористических актов исламистских группировок. Государству был причинен огромный экономический ущерб. Всего этого могло не быть, если бы в конце 1980х годов алжирские власти не открыли двери перед пришлыми «учителями ислама» и затем не затеяли с ними игру в демократию.

Ну а дальше всё пошло как обычно. Бутефлика, правящий в Алжире поныне, установил режим авторитарной власти в форме выборной демократии, и в стране пока что спокойно. Аналогичную историю (не столь кровавую) пережил Тунис, о чем мы еще расскажем. Крупнейшие мусульманские страны, Индонезия и Пакистан, при внешне демократической форме правления тоже прошли через череду военных переворотов и диктатур. К концу прошлого века практически во всех мусульманских странах при разных внешних влияниях установился авторитарный режим правления, ставший причиной потрясений, случившихся в наши дни. Но помимо внешних влияний, советских и западных, в недрах просыпавшегося исламского мира шел процесс поисков собственного пути, основанного на канонах и ценностям ислама.

Эти поиски породили такое явление, как современный исламский фундаментализм. Психологически и гносеологически он пророс на почве исторического унижения, которое мусульманский мир испытывал от Запада на протяжении нескольких веков. Невозможно определить, в какой момент и в каком месте проросло семя этого явления. Оно витало в воздухе исламской ойкумены и отдельными вспышками проявляло себя с конца XVIII века. А в XX веке эти веяния оформились в идеологию, основанную на вере в то, что для возвращения исламским странам их былого величия мусульмане должны отказаться от всего, что связано с западными или любыми чужими ценностями и образом жизни. Мусульманам нужно вернуться к истокам, к «фундаменту веры» в том виде, каким его проповедовал пророк Мухаммед. Если этого не произойдет, то ислам как религия и мусульмане как человеческая общность могут погибнуть. Не в результате крестовых походов или колониальных войн, а вследствие обольщения идеями, вещами и образом жизни, которые проникают в исламский мир и отравляют его. Эту «западную отраву» распространяют не только неверные иноземцы (гяуры), но и сами исламские государства и правители, которые служат Западу и внедряют чуждые исламу идеи и ценности через светское законодательство, парламентаризм, репрессивный аппарат, материалистическое образование и средства массовой информации. Чтобы спасти ислам и свои заблудшие души, правоверные мусульмане должны объединиться и захватить власть. Конечной целью мусульман в каждой стране является создание теократического государства, управляемого «правильным» духовенством и нормами шариата. Такова концепция исламского фундаментализма, на почве которой проросли разные религиозные течения, партии и организации. Мы упомянем наиболее значимые.

Мусульманское братство

Первой международной организацией исламских фундаменталистов стали «Братья-мусульмане». Эту партию и религиозно-политическую ассоциацию, ныне запрещенную в России, основал в египетском городе Исмаилия скромный учитель Хасан аль-Банна (1906–1949), преподававший основы религиозной философии в местной школе для рабочих, строивших Суэцкий канал. Аль-Банна, окончивший педагогический институт Дар аль-Улум в Каире, с юности увлекся средневековым суфийским учением аль-Газали[31]. Суфии – последователи эзотерического и мистического учения в исламе – проповедовали аскетизм[32] и духовное просветление через определенные ритуалы. Аскеты-суфии считались носителями истинного ислама и противопоставлялись современному исламскому миру, который отошел от заповедей Пророка и погряз в грехах. Суфии критиковали правителей мусульманских стран за отход от норм истинного ислама, за что подвергались гонениям, но были популярны в народе.

Хасан аль-Банна решил вернуть как можно больше мусульман к истокам исламской веры и для этого основал в 1928 году вместе с шестью рабочими Суэцкого канала мусульманское братство для распространения исламских норм морали и поддержки благотворительных акций, а также для борьбы против капиталистической эксплуатации и западного декаданса, разлагавшего мусульман. В отличие от учрежденного Лениным в 1919 году Коммунистического интернационала, призывавшего к классовому единению мирового пролетариата, интернациональное братство аль-Банны призывало ко всемирному единению «истинных» мусульман. «Братья-мусульмане» стали собирать молодых учеников из числа рабочих и крестьян и вести преподавание «правильных» религиозных дисциплин, как их понимал аль-Банна. Эти уроки были доступны людям любых профессий и любого возраста. Занятия проводились с послеобеденного времени до поздней ночи и учитывали распорядок дня людей, находящихся на работе или учебе.

Популярность братства росла. В 1932 году штаб-квартира организации переехала из Исмаилии в Каир, хотя сам аль-Банна остался на месте и продолжил свою проповедническую работу. Братство активно выступало за возвращение египтян к духу первоначального ислама и учреждению исламского порядка. Конечной целью деятельности своей организации Хасан аль-Банна провозгласил исламизацию общества и создание государства, основанного на законах шариата. В 1936 году он обратился к египетскому королю Фаруку I и другим главам арабских государств с трактатом «Отъезд к свету», где заявил: «Аллах – наш идеал. Пророк – наш вождь. Коран – наша конституция». Эту простую формулу взяли на вооружение последователи аль-Банны во всех мусульманских странах. Аль-Банна считал, что торжество ислама в рамках одной отдельно взятой страны (Египта) может наступить мирным путем: через пропаганду исламских ценностей, правильное воспитание подрастающего поколения, личный пример нравственно безупречных народных вожаков и «обращение в ислам» представителей власти. Но против вооруженных врагов, которые нападают на мусульман, аль-Банна призывал использовать «наступательный джихад», как это делал по отношению к своим врагам пророк Мухаммед. Организовать такое наступление должно государство, в котором победил ислам.

В 1941 году созданное аль-Банной братство насчитывало 60 тысяч членов, а в 1948 году их число увеличилось до 500 тысяч человек и сотен тысяч сочувствующих в разных странах. «Братья-мусульмане» стали серьезной силой, которой опасалась власти. Они имели собственные мечети, торговые фирмы, фабрики, больницы и школы; члены братства занимали высокие должности в египетской армии и профсоюзах. Они даже создали тайную боевую организацию, хотя аль-Банна был против этого. В 1948 году кто-то совершил провокационное нападение на одного из египетских политиков. Обвинили в этом «Братьев-мусульман». Премьер-министр Египта Махмуд Фами аль-Накраши запретил организацию, после чего пал жертвой членов братства. А 12 февраля 1949 года неизвестный убийца застрелил Хасана аль-Банну.

После смерти отца-основателя «мусульманский интернационал» возглавил Хасан аль-Худайби, и идеология организации изменилась. Главным идеологом «Братьев-мусульман» стал Сейид аль-Кутб. Он родился в 1906 году в деревне на юге Египта. В 11 лет знал наизусть Коран, а в 30летнем возрасте уехал в Каир, где окончил институт Дар аль-Улум (тот же, что и аль-Банна) и получил диплом преподавателя в школе. Работал инспектором министерства просвещения Египта. Решающее влияние на его взгляды оказали два события: Арабо-ираильская война 1948–1949 годов и последовавшее за нею посещение США, где он изучал опыт организации школьного обучения. Из этой поездки аль-Кутб вынес убеждение, что США – страна безбожников, погрязших в самых гнусных грехах. Больше всего его ужаснули добрачный и внебрачный секс, женское равноправие и совместное обучением мальчиков и девочек в школах. Вернувшись в Египет, он стал ярым противником американского и всего западного образа жизни, с которым решил вести непримиримую борьбу.

Под влиянием идей аль-Кутба и его приверженцев «Братья-мусульмане» отказались от мирного пути построения исламского общества, завещанного аль-Банной, и стали на путь насаждения ислама через насилие и террор. Эмблемой организации провозгласили две скрещенные сабли и Коран. По Египту прокатилась серия политических убийств, организованных братством «меча и Корана». В 1954 году «Братья-мусульмане» устроили покушение на президента страны Гамаля Абдель Насера, после чего организация была запрещена и разгромлена: многих «братьев» казнили, других посадили в тюрьмы.

Сам Сейид аль-Кутб уцелел, ушел в подполье, откуда продолжил проповеди своих идей. Он говорил, что исламское общество пребывает в состоянии «джахилийя» (доисламского варварства), является слабым в духовном и нравственном отношении, а потому уязвимым для чуждых внешних влияний. Задача истинно верующих мусульман – отделиться от такого общества и замкнуться в кругу единомышленников («братьев»). Благодаря такому обособлению вера мусульман укрепится, они обеспечат свою безопасность и создадут истинно исламское общество в миниатюре. А потом эти окрепшие верой и духом «братья по вере» должны вести джихад – священную войну против «варварского общества» с целью завоевания власти и превращения этого общества в «истинно исламское».

Фактически аль-Кутб призывал к развязыванию гражданской войны «истинно верующих» мусульман против «неверного» общества. Такую войну вел пророк Мухаммед против мекканской знати и ее приверженцев, а также против своих «неверных» сородичей. Такую войну призвал вести и аль-Кутб. В 1965 году он выпустил книгу «Вехи на пути», где выдвинул лозунг: «Аллах – идеал, пророк Мухаммед – вождь, джихад – средство достижения цели, смерть во имя Аллаха – заветная мечта». Легко заметить, что две первые фразы взяты из трактата «Отъезд к свету» Хасана аль-Банны, а вот концовка изменена. Если аль-Банна призывал к установлению конституции, основанной на Коране, то аль-Кутб призвал к священной войне, в том числе через террор. Книга аль-Кутба стала библией исламистского экстремизма и терроризма. А его призыв к мусульманской молодежи «умереть во имя Аллаха» провозглашался руководством к действию для террористов-самоубийц. Неудивительно, что аль-Кутб возглавил заговор с целью убийства президента Египта Насера и других высших должностных лиц. Заговор был раскрыт, аль-Кутб арестован, судим и приговорен к смертной казни. В 1966 году его казнили.

Однако созданное аль-Банной и трансформированное аль-Кутбом мусульманское «братство» продолжило свою деятельность. К началу 1970х годов «Братья-мусульмане» превратились в разветвленную международную организацию, имевшую региональные отделения и ячейки почти во всех мусульманских странах, а также в США и ряде европейских государств, включая Великобританию, Францию, ФРГ, Данию и Швейцарию. Потом география сети расширялась. Примечателен его социальный состав. Примерно наполовину «братство» состоит из студентов и мусульманской интеллигенции, включая известных общественных деятелей и профессоров уважаемых вузов. Еще на 25–30 % – из мелких торговцев, ремесленников, мелких и средних предпринимателей. Крупный бизнес держится от них в стороне, хотя там есть сочувствующие им лица, жертвующие «братьям» немалые суммы, хотя у организации есть масса собственных фирм, приносящих в ее казну солидный доход.

Движение возглавляет комитет из 28 человек, а штаб-квартира путешествует по миру, в зависимости от политической обстановки. После разгрома в середине 1950х годов головной штаб «Братьев-мусульман» перебрался из Египта в Саудовскую Аравию. Саудиты долго использовали «братство» в своих политических целях. Когда несколько лет назад «Братья-мусульмане» пришли к власти в Египте, их главный штаб перебазировался в Каир, но потом опять покинул его и сейчас находится в Катаре, на содержании местных «газовых королей». Но это не столь важно, потому что «Братья-мусульмане» – горизонтально интегрированная сетевая структура. Группировки «братства» представляют разветвленную сеть ячеек – «джамаат исламийя» – «исламских ассоциаций». Каждая ячейка включает примерно 20 человек во главе с «амиром», руководящим ее деятельностью. Амир подчиняется вышестоящему куратору. Он информирует его о деятельности ячейки, однако в целях конспирации не раскрывает ее персональный состав. Ячейки в лице амиров и кураторов образуют «усар исламийя» – «исламские семьи». У них существует специализация. Одни «семьи» занимаются вовлечением новых членов, другие – образованием и пропагандой, третьи – финансированием, четвертые – организационно-техническим обеспечением. А есть «семьи», специализирующиеся на терроризме, для чего в разных местах существуют лагеря подготовки боевиков и террористов, готовых умереть во имя Аллаха, как завещал аль-Кутб. «Герои братства» совершили множество атак и терактов, в том числе нападение на курсантов военного училища в Алеппо в 1979 году, убийство президента Египта Анвара Садата в 1981м, покушения на его преемника Хосни Мубарака, резню иностранных туристов в Луксоре в 1997 году и др. Но эту тему мы здесь опустим.

Не менее важна политическая деятельность «Братьев-мусульман», с 1984 года участвующих в парламентских выборах в Египте. Не имея легального статуса, они шли либо по спискам зарегистрированных партий, либо в качестве «независимых» кандидатов, набирая год от года политические очки. Идя на выборы 1987 года вместе с Либерально-социалистической партией и Социалистической партией труда, объединившимися в Исламский альянс, кандидаты от «братьев» получили 37 мест. На выборах в 2005 году их независимые кандидаты имели уже 88 мест (20 % состава парламента) и образовали наибольшую по численности оппозиционную фракцию. На ноябрьских выборах 2010 года из-за прессинга властей «Братья-мусульмане» сильно просели, что привело к массовым акциям протеста сторонников движения и бойкоту голосования. Зато на выборах в декабре 2011 года партия одержала убедительную победу, набрав в первом туре 40 % голосов избирателей и победив во втором туре.

«Братья-мусульмане» стали ведущей политической силой в стране, пользующейся поддержкой народа. Поэтому закономерно, что в июне 2012 года представитель движения Мухаммед Мурси победил на первых президентских выборах в Египте. Сбылась мечта Хасана аль-Банны: созданное им религиозно-политическое движение демократическим путем пришло к власти. «Братья-мусульмане» правили Египтом год и один месяц. Их правление ознаменовалось тотальной исламизацией жизнеустройства. Повсеместно стали вводиться нормы шариата, начались нападения на коптские христианские церкви, а свергнутый президент Египта Хосни Мубарак попал в тюрьму, где ранее гноил «братьев». Начались политические чистки. Такое развитие событий перепугало старую египетскую правящую элиту, прежде всего высокопоставленных военных, которые начали опасаться за свою судьбу. И хотя новый президент Египта и его «братья» генералов пока не трогали, те понимали, что это только до поры до времени. «Братья-мусульмане» испугали городские образованные слои населения и бизнес, прежде всего крупный, и, наконец, они допустили ряд ошибок в экономической политике, которые ухудшили жизнь миллионов простых египтян.

Всё это породило недовольство новой исламской властью у верхов и низов египетского общества. В конце июня 2013 года на улицы египетских городов вышло около 30 млн человек с требованием отставки президента Мурси и ухода от власти «Братьев-мусульман». Ситуация грозила перерасти в гражданскую войну. Воспользовавшись этим, группа военных во главе с министром обороны и верховным главнокомандующим вооруженными силами генералом Адул-Фаттахом Ас-Сиси 3 июля арестовала президента Мурси и совершила государственный переворот. Попытки сторонников «братьев» вернуть к власти свергнутого президента не увенчались успехом. Военные и поддержавшие их полиция и спецслужбы подавили массовые акции протеста и навели порядок.

В июне 2014 года уже фельдмаршал Ас-Сиси стал шестым президентом Египта. Египетские военные одержали победу, успокоив страну, но победу не окончательную. «Братья-мусульмане» затаились и ждут удобного момента, чтобы нанести ответный удар. И если Ас-Сиси и те, кто за ним стоит, превратят нынешний правящий режим в закостенелую диктатуру, то революционного взрыва в Египте не избежать. И второе пришествие во власть «Братьев-мусульман» будет иметь для Египта и не только совсем другие последствия. Это видно по Турции, где вышедшая из недр мусульманского «братства» Партия справедливости и развития закрепилась во власти, а ее лидер Реджеп Тайип Эрдоган, подавив попытку переворота, предпринятого в июле 2016 года группой турецких военных[33], установил режим единоличной власти и, уйдя от заветов Кемаля Ататюрка, ведет Турцию по пути идей Хасана аль-Банны.

Партия Халифата

Другим панисламским религиозно-политическим движением является также запрещенная в России Исламская партия освобождения (Хизб ут-Тахрир аль-Ислами), основанная в 1953 году в Восточном Иерусалиме судьей местного шариатского апелляционного суда Такиюддином ан-Набхани. Он родился в 1909 году в деревне Иджзим под Хайфой. В детстве его обучал исламу отец, учитель шариата, и к 13 годам Набхани знал Коран наизусть. Он также учился в деревенской школе, затем в школе города Акко, а с 1927 года продолжил обучение в средней школе при университете аль-Азхар в Каире и в самом университете. Затем Набхани перевелся в каирский институт Дар аль-Улум и окончил его в 1932 году. В этом институте – кузнице исламских кадров – обучались также Хасан аль-Банна и Сейид аль-Кутб. После учебы в Каире Набхани вернулся в Палестину, где работал учителем в Хайфе, потом помощником судьи, а в 1945 году был назначен на пост судьи шариатского суда в Рамалле. Во время Арабо-израильской войны в 1948 года бежал в Сирию, но потом вернулся и был назначен на должность судьи шариатского апелляционного суда в Иерусалиме. В 1950 году Набхани подал в отставку и начал преподавать шариат в столице Иордании Аммане. Сблизился с «Братьями-мусульманами», но из-за разногласий основал свою Партию исламского освобождения.

Идеология этой партии (как и сама партия) в России запрещена, поэтому мы не будем углубляться в ее детали, а лишь скажем, что она в целом укладывается в вышеизложенную концепцию исламского фундаментализма и здесь смыкается с идеологией «Братьев-мусульман», но с одним отличием. «Братья-мусульмане» ратуют за воссоздание основанного на шариате «истинного исламского общества» в мусульманских странах, а Партия исламского освобождения выступает за создание Всемирного халифата как в исламских, так и в других государствах – повсюду. Где ступила нога мусульманина – там земля Пророка. Вот краткое выражение идеологии Хизб ут-Тахрир. То есть это партия панисламского экспансионизма, чью идеологию, принципы деятельности, задачи и конечную цель Набхани изложил во множестве книг (более 20) и публикаций, которые при жизни и после смерти их автора в 1977 году расползлись по миру миллионными тиражами. Наибольшее влияние на умы мусульманской молодежи (и не только) ныне оказывает именно Хизб ут-Тахрир, одинаково опасная для всех. Потому эта партия запрещена как с мусульманских, так и в других странах, тогда как деятельность «Братьев-мусульман» разрешена в ряде европейских стран и в Америке[34].

В этой связи удивляет позиция российских либералов. В 2014 году российский специалист по исламу А.В. Малашенко в интервью интернет-изданию Islam News заявил: «Хизб ут-Тахрир – это не экстремисты! Да, это радикалы, но это не те люди, которые обещают любой ценой бороться за халифат. <…> Хизб ут-Тахрир ставят перед собой только политические задачи. Когда они говорят про халифат, то только политическими средствами, и избегают любых эксцессов. и, кстати говоря, их очень часто сравнивают с Исламским движением Узбекистана, вот те – да, те совершают теракты, те готовы брать оружие, а Хизб ут-Тахрир – нет!»[35] Хотя в том же интервью Малашенко предупредил, что «Москве нужно остерегаться провокаций в Крыму», где при «незалежной Украине» сторонники халифата пустили корни, которые теперь методично выкорчевывают российские спецслужбы.

Г-ну Малашенко и прочим российским либералам лучше бы снять розовые очки. Хизб ут-Тахрир – очень опасная фундаменталистская организация, которая отнюдь не отрицает насильственных методов создания Всемирного халифата, просто до поры копит силы. Не случайно она запрещена почти повсеместно. Вот что написал о Хизб ут-Тахрир в связи с Россией известный американский специалист по исламу Вальтер Лакер: «Наиболее активным военным движением в Центральной Азии являлась Хизб ут-Тахрир, панисламистская политическая организация, основанная в Иордании в 1950х годах и намеревающаяся создать всеобщее Исламское государство (халифат). В настоящее время она запрещена почти во всех странах, включая арабские. Ее перспективы в некоторых странах Центральной Азии, вроде Киргизии, не следует недооценивать»[36]. США относят Хизб ут-Тахрир к числу организаций, действующих ненасильственными методами, но способствующих распространению экстремистских настроений среди мусульман и вследствие поддержки антизападной идеологии способных оказывать идеологическую поддержку терроризма. И они ее оказывают. Это волки в овечьей шкуре, и их волчью суть надо видеть.

Саляфия и ваххабизм

Общественно-религиозное движение ваххабитов зародилось в середине XVIII века среди бедуинов Аравийского полуострова как форма протеста бедуинских низов против грехов, богатства и роскоши городских купцов, племенной знати и духовенства, предававших заповеди Корана, хотя под этим лежали более глубокие религиозные корни. Ваххабиты повели борьбу за очищение ислама от всех чуждых, с их точки зрения, «примесей», основанных на культурных, этнических и иных особенностях мусульманских народов. Главный догмат ваххабизма – безусловная вера в единого бога (Аллаха) и беспрекословное следование его воле. Ваххабиты отвергают все нововведения, не дозволенные «изначальным» исламом. Они отрицают возможность «посредничества» между Аллахом и человеком, отвергают суфизм, считают запретным паломничество к могилам святых, видя в этом языческое поклонение мертвым; признают нежелательным и порицаемым отмечать даже день рождения пророка Мухаммеда. Помимо социальных и религиозных корней ваххабизм имел политическую подоплеку. Под влиянием англичан ваххабиты выступили против власти Османской империи на священной земле Пророка.

Хотя ваххабизм явление сравнительно молодое, корни его уходят в VIII–IX века, когда в недрах ортодоксального суннитского ислама сложились четыре основные школы (мазхаба) шариатского права: ханафиты, шафииты, маликиты и ханбалиты – по имени их создателей[37]. Первые две, получившие распространение в относительно развитых регионах мусульманского мира, были сравнительно либеральными, а ханбалитский мазхаб, укрепившийся среди отсталых бедуинов Аравии, был проникнут духом крайнего фанатизма и буквального исполнения всех догм ислама. На тысячелетней традиции ханбалитов и вырос ваххабизм.

Основателем и идеологом движения был Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб[38]. Он родился в 1703 году в городе Уяйна (провинция Неджд) и принадлежал к семье потомственных богословов из племени Бану Тамим. Его дед был муфтием Неджда, а отец – Абд аль-Ваххаб – судьей (кади) в Уяйне. Он обучал хадисоведению и мусульманскому праву в городских мечетях. Поэтому с раннего детства Мухаммад аь-Ваххаб изучал исламское богословие по распространенному на Аравийском полуострове ханбалитскому мазхабу. В 12 лет он женился и совершил паломничество в Мекку и Медину, во время которого познакомился с трудами таких богословов, как Ахмад ибн Ханбаль и Ибн Таймия, которые оказали серьезное влияние на его взгляды и идеологию созданного им позднее движения. В Медине аль-Ваххаб обучался у Абдуллаха ибн Ибрахима ибн Сайфа, который готовил некое «идеологическое оружие» для борьбы с языческими обычаями жителей окрестных оазисов.

После обучения в Медине ибн Абд аль-Ваххаб перебрался в Басру, где прожил пять лет. Там он начал проповедь об очищении ислама от всяких новшеств и идолопоклонничества, а также написал свою главную книгу «Китаб ат-Таухид»[39]. Сам факт выхода такой книги свидетельствует о том, что через 1100 лет после обращения в ислам жителей Аравийского полуострова и Междуречья там всё еще процветали племенные религии и идолопоклонничество, бой которым объявил аль-Ваххаб, взвалив на себя миссию пророка Мухаммеда. Но его призывы к очищению ислама не встретили поддержки. Аль-Ваххаб был изгнан из Басры, какое-то время жил в Эль-Хасе, а потом перебрался в Хураймалу, куда переехал и его отец, имевший авторитет у местных жителей. Но в 1740 году Абд аль-Ваххаб умер, и, оказавшись без поддержки отца, Мухаммад был вынужден снова бежать, так как жители Хураймалы едва его не убили за «крамольные» проведи.

Аль-Ваххаб возвратился на родину в Уяйну, где нашел общий язык с местным эмиром Усманом ибн Муаммаром и склонил его на свою сторону. С этого момента началась его борьба за очищение ислама и установление единобожия. Опираясь на власть эмира, аль-Ваххаб уничтожил местные языческие святилища и мавзолей почитаемого святого и ввел наказание побиением камнями за прелюбодеяние, что разозлило одного местного «олигарха», от которого финансово зависел оазис. Под его давлением ибн Муаммар вынудил аль-Ваххаба бежать в оазис Эд-Диръия, где состоялось судьбоносное знакомство с местным эмиром Мухаммадом ибн Саудом, которое определило судьбу аль-Ваххаба и его учения, а также – через полтора века – судьбу вновь созданного государства Саудовская Аравия.

Мухаммад ибн Сауд ибн Мухаммад Аль Микрин (ок. 1710–1765) происходил из племени Аназа и накануне прибытия аль-Ваххаба стал эмиром Эд-Диръии – бедного городка, жители которого и его окрестностей охотно поддержали идеи проповедника об «очищении ислама» от утопающих в роскоши османских чиновников и шейхов, а также его призывы к аскезе, нравственной чистоте и единобожию, как при пророке Мухаммеде, который через веру в Аллаха собрал арабские племена, создавшие потом Великий халифат. В 1744 году между Мухаммадом ибн Саудом и Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом был заключен союз. Это событие считается основанием первого саудовского государства – Дирийского эмирата. Его правитель (ибн Сауд) и духовный вождь (аль-Ваххаб), как некогда пророк Мухаммед, объявили священную войну своим заблудшим соплеменникам и начали огнем и мечом насаждать в Аравии «правильный ислам», а заодно изгонять османов с земли Пророка. А помогала им вооружением и деньгами Англия, чьим давним агентом был эмир ибн Сауд, а также его сын Абдул аль-Азиз (1720–1803), заменивший отца после его смерти.

Тройственный союз ибн Саудов, аль-Ваххаба и Лондона принес впечатляющий результат. Под власть ваххабитов один за другим стали переходить аравийские эмираты и оазисы. Усман ибн Муаммар был убит во время пятничной молитвы, а эмират Уяйна лишился независимости. К 1755 году единственным серьезным врагом салафитов в Центральном Неджде оставался эмир Эр-Рияда Даххам ибн Даввас, но и он вскоре был вынужден сдать город и покинуть его вместе с большинством жителей. Бегство людей из занимаемых салафитами мест объяснялось карами, кои обрушивались на их головы за «вероотступничество». «Опричники» аль-Ваххаба не щадили никого, под страхом смерти обращая мусульман в «истинную веру». Свою священную войну против единоверцев аль-Ваххаб вел вплоть до смерти в 1792 году во время осады Эль-Хасы, когда сторонники его вероучения вторглись в Восточную Аравию, а после его смерти двинулись дальше. Исламские историки отмечают, что салафиты «стремились к тому, чтобы захватить, с помощью английского вооружения и финансов земли, находившиеся под правлением халифа (ставленника Османской империи. – А.М.), и установить там законы своего мазхаба, с силой вытеснив постановления остальных мазхабов». То есть речь шла об обращении в ханбализм ваххабитского толка всего мусульманского мира.

С этой целью в 1788 году, покорив Аравию, салафиты вторглись в Кувейт и захватили его. Затем «воины Ваххаба» пошли на север и блокировали Багдад. Они хотели также захватить священный для шиитов город Кербелу[40], чтобы разрушить там могилу имама Хусейна и запретить паломничество к ней, но это им не удалось. Получив отпор, армия салафитов вернулась в Аравию. В 1802 году отряды ваххабитского Дирийского эмирата захватили Джидду («ворота в Мекку») и удерживали ее 11 лет, пока город не был отбит оттоманским экспедиционным корпусом, присланным из Египта. Через год они захватили Мекку, утвердив там ваххабитский мазхаб, а весной 1804 года вошли в Медину, где разрушили огромный купол, который якобы заслонял от солнца могилу Пророка, и выбросили из его гробницы все драгоценные украшения. Овладев территорией Хиджаза, войска ваххабитов двинулись в центр Аравии и дальше на север. В 1810 году они осадили Наджаф и Дамаск.

Это была подожженная англичанами религиозная война, имевшая целью вызвать битву мазхабов внутри Османской империи и тем ослабить или погубить ее. Отчасти им это удалось. Возможно, под ударами вооружаемых Лондоном ваххабитов империя османов рухнула бы еще в начале XIX века, но англичанам пришлось переключиться на борьбу с Наполеоном, они ослабили помощь салафитам, и Османская империя уцелела. Но на Аравийском полуострове ваххабизм прижился. К началу ХХ века местные шейхи-ваххабиты контролировали провинцию Неджд (Внутренняя Аравия), подчинили себе Хиджаз с городами Медина и Мекка, а затем подняли восстание против владычества османов. В 1916 году, пользуясь тяжелым положением Османской империи на фронтах, ваххабитские шейхи провозгласили в Джидде независимость Хиджаза, положив начало развалу Османской империи. Направлял их действия присланный из Лондона суперагент английской разведки Лоуренс Аравийский. Новое государство просуществовало до 1925 года, когда было завоевано Недждом. А когда через семь лет потомки Мухаммада ибн Сауда при участии англичан создали королевство Саудовская Аравия[41], ваххабизм стал его официальной религией. Он также распространился в примыкающих к Саудовскому королевству странах (Омане, Катаре, Объединенных Арабских Эмиратах, Иордании).

Споры о ваххабизме в исламском мире не утихают и поныне. Одни проповедники и богословы считают его экстремистским еретическим движением по причине отрицания его приверженцами традиционных суфийских учений и толкований. А вот египетский писатель и историк Таха Хусейн определил ваххабизм как «мощный призыв к истинному исламу, очищенному от многобожия и идолопоклонничества». В европейской и арабской литературе ваххабитов называют «пуританами и протестантами ислама».

Джихад и геополитика

Ваххабизм – это крайняя форма ханбализма, самого ортодоксального вероучения в исламе. Экстремистским и тем паче террористическим это вероучение не считается. Однако многие экстремистские и террористические группировки используют ваххабизм как идейную опору для своих действий. Поэтому Высший исламский совет США и лидеры некоторых мусульманских общин в Европе объявили ваххабизм экстремистским течением в исламе[42]. В России ваххабизм официально не запрещен, хотя вопрос о его запрете не раз ставился. А идеологи салафизма и правящий в Саудовской Аравии режим проводят его экспансию, на что имеются объективные основания.

Ваххабизм – официальная религия Саудовского королевства – ратует за суровую простоту быта и нравов первоначального ислама, против посторонних влияний, культа мусульманских святых и «продажной» власти. Однако бытие королевской семьи и ее присных далеко от пуританства, аскетизма и отсутствия «тлетворных» влияний Запада, что раздражает не только радикальных салафитских улемов. Саудовская верхушка погрязла в порицаемых исламом грехах и пошла в «услужение дьяволу» (Америке), а архаичная форма государственного устройства концентрирует власть и доступ к «прилипшим» к этой власти деньгам в руках узкой группы лиц, закрывая социально-политические лифты для подавляющего большинства населения. Всё это рождает недовольство правящим режимом в разных слоях общества, особенно среди молодежи, численность которой из-за высокой рождаемости быстро растет, и создает перманентную революционную ситуацию.

Саудовская Аравия похожа на кипящий паровой котел с закрытым клапаном. Там существует множество оппозиционных течений и групп, могущих этот котел взорвать. Поэтому у правящих саудовских кланов есть насущная потребность «сплавить» куда-нибудь взрывоопасную массу потенциальных молодых бунтарей. И саудовские власти выдавливают их в региональные войны и революции, которые сами и создают, как и их «нефтяные» соседи по тем же причинам. Отсюда мины замедленного действия, заложенные Саудовской Аравией и Катаром в разных арабских странах, которые взорвались в период «арабской весны». Это совпало с планами Вашингтона по хаотизации и «демократизации» большого Ближнего Востока. Возник альянс. Саудиты и катарцы проплатили участие Америки и ее союзников в нужных им региональных войнах. Вторжение Джорджа Буша в Ирак в 2003 году «протолкнул» саудовский посол в Вашингтоне принц Бандар ибн Султан аль Сауд. Нефтедолларами была проплачена агрессия Запада против Ливии. Ими пахнет маниакальное стремление США и их друзей свергнуть Башара Асада. Демократический Запад и теократические деспотии зоны Залива разворошили Ближний Восток и север Африки. Насколько это выгодно Западу, прежде всего Европе, – это большой вопрос. А вот спонсорам процесса это выгодно, потому что они направляют и перемалывают в этих конфликтах армии прирученных «пассионариев» (экстремистов и террористов), сбрасывая тем самым давление в своем паровом котле.

Активно этот процесс начался после советского вторжения в Афганистан в самом конце 1979 года. Ему предшествовало «восстание махди», когда группа вооруженных сектантов, недовольных саудовскими властями, захватила Большую мечеть в Мекке, о чем мы еще расскажем. Это восстание до смерти перепугало саудовский режим. Недовольство низов и верхов общества существующим порядком вещей было таким, что король и его присные дрожали от страха. И тут престарелое советское руководство влезло в афганскую междоусобицу. Лучшего подарка в Эр-Рияде не могли себе представить. Интервентам-безбожникам объявили «священную войну», на которую стали созывать добровольцев. Самое активное участие в этом наряду с США и Пакистаном приняла Саудовская Аравия, которая оказывала всестороннюю поддержку воевавшей с кабульским режимом коалиции исламистов, направляя в Афганистан деньги, оружие и добровольцев. Для их приема, обучения и распределения саудовской разведкой и ЦРУ была создана особая структура – ныне запрещенная в России Аль-Каида, что в переводе означает «основа» или «база». Возглавил ее всем известный Усама бен Ладен, а курировал работу всё тот же принц Бандар ибн Султан аль Сауд, назначенный в 1983 году послом Саудовской Аравии в США. В исламских странах и раньше существовало много фундаменталистских и террористических организаций, но через Аль-Каиду, при содействии спецслужб прежде всего США, Великобритании, Саудовской Аравии и Пакистана, была создана всемирная сетевая террористическая структура, вырастившая с помощью спонсировавших ее государств армию закаленных в боях боевиков, представлявших угрозу для всего мира.

Война в Афганистане спасла саудовский и другие арабские авторитарные режимы от краха, перенаправив недовольство молодежи с себя на войну с шурави[43]. За девять лет через горнило афганской войны прошли десятки тысяч молодых мусульман, набравшихся боевого опыта, которых потом использовали в своих целях саудовские, пакистанские, американские, турецкие и иные спецслужбы. По всему миру стали возникать ячейки салафитского толка (активные и спящие), чья деятельность привела к террористической атаке на США 11 сентября 2001 года[44]. А вместе с ними началось переселение молодых мусульман в земли «неверных» с целью обратить их в истинную веру. Это глобальный управляемый процесс, а главным объектом экспансии стала богатая, стареющая Европа, нуждающаяся в притоке молодой рабочей силы. Процесс со временем разрастался и привел к недавнему кризису беженцев. Экспансия пошла и на Советский Союз. Появление радикальных исламистов в Афганистане имело два важных следствия: дало толчок рождению запрещенного в России движения «Талибан», созданного пакистанской разведкой и ЦРУ, и повлияло на многих советских воинов-интернационалистов[45], которые разнесли вирус салафизма по Средней Азии и Кавказу, хотя помогла этому и советская «горбастройка»[46].

В 1980х годах я работал чиновником Министерства культуры Чечено-Ингушской АССР[47]. В круг моих обязанностей, помимо прочего, входили связи с религиозными организациями. Мне довелось общаться с православными священниками из грозненской церкви Архангела Михаила, муллами и даже деятелями религиозных сект, хотя контактов с представителями власти они избегали. Пришлось погрузиться в изучение христианства и ислама, насколько это было возможно в советские времена. В конце 1980х годов мне с «группой товарищей», включая «переводчика в штатском» из Москвы, довелось сопровождать в поездке по Чечне и Дагестану представителя Саудовской Аравии. Мы его приняли за посланца короля, но вскоре выяснилось, что он приехал из Джидды – экономической столицы Саудовского королевства и цитадели ваххабизма – с целью открытия на Северном Кавказе мечетей и религиозных школ. Открыть их намечалось позже, а пока он проводил рекогносцировку. Строительство этих «культурных центров» разрешило высшее советское руководство в обмен на обещание саудитов предоставить СССР кредит в 5 млрд долларов. Это открыло путь к восстановлению прерванных в 1938 году дипломатических отношений между Советским Союзом и Саудовской Аравией, но также способствовало проникновению на Кавказ радикального исламизма, что потом отлилось России большой кровью. То же происходило и в Средней Азии, но тогда об этом никто не думал.

Во время поездок у нас шли интересные разговоры. От гостя из Джидды я впервые услышал термин «Еварабия», который ныне часто употребляют арабские массмедиа, а европейцы стараются избегать. Он обозначает арабскую или арабизированную Европу, заселенную арабами. По убеждению гостя, исламский мир покорит Европу, но не военным путем, а (как принято сейчас говорить) мягкой силой: через более высокую рождаемость европейских мусульман и массовое переселение в Европу молодых людей из арабских стран. «Европа – земля ислама», – сказал наш собеседник. Главное – захватить большие европейские города, все остальные сдадутся сами. В его словах не слышалось угрозы, но он спокойно, со знанием дела изложил концепцию геополитической экспансии ортодоксального ислама, которая с тех пор претворяется в жизнь. Отсюда можно было понять, что в Саудовском королевстве существуют центры планирования и финансирования этого процесса с очевидной конечной целью. В ходе разговора я спросил гостя, как он воспринимает Советский Союз, и услышал неожиданный ответ: «Как исламскую ракетно-ядерную сверхдержаву». Увидев мое недоумение, он пояснил: «Через сто лет СССР будут населять в основном мусульмане» – и многозначительно замолчал.

Это тоже стратегия. Однако вторгаться в Советский Союз исламисты тогда не собирались, им хватало Афганистана. Развал советской сверхдержав изменил ситуацию. Во время Первой чеченской войны Северный Кавказ был превращен в базу привнесенного радикального исламизма[48]. Возник проект «Имарата Кавказ» – создания на территории Чечни и Дагестана исламского государства, живущего по законам шариата. После подписания в августе 1996 года позорных Хасавюртовских соглашений[49] проект стал обретать реальные черты, а планы его идеологов простирались далеко за пределы России. В феврале 1998 года по приглашению главы Союза мусульман России Надира Хачулаева Дагестан посетил глава американской организации «Нация ислама» Луис Фарахан, задавшийся целью обратить в ислам всех темнокожих жителей Америки, в чем преуспел. Он способствовал переходу в ислам великого боксера Мохаммеда Али, а потом и «короля поп-музыки» Майкла Джексона. И вот в разгар создания «Имарата Кавказ» Фарахан прибыл в Дагестан. Местные власти, находившиеся в растерянности, под предлогом нарушения визового режима выдворили американского гостя из республики, но он успел провести ряд встреч. На границе Чечни и Дагестана намечалась встреча Фарахана с главой «Нации ислама Чечни» Мовлади Удуговым. Встреча не состоялась. Но в депутатской комнате аэропорта Махачкалы Фарахан встретился с Хачулаевым и заместителем Удугова Аталло. Вот что потом рассказал Хачулаев: «Они долго беседовали. О чем договорились, не знаю. А мы договорились с ним встретиться где-нибудь в районе Берлина или Эльбы. Они пойдут с Америки, а мы пойдем с России»[50]. Комментировать тут нечего. Но следует подчеркнуть общность идеологии «Нации ислама», «Братьев-мусульман», Исламской партии освобождения (Хизб ут-Тахрир аль-Ислами) и аравийского салафизма, которую можно определить как геополитический джихадизм.

Джихад (араб. усилие, усердие) – понятие в исламе, означающее приложение волевых, душевных и физических сил на пути Аллаха, борьбу за веру. В арабском языке слово «джихад» означает любое усилие или усердие на этом пути – в работе, учебе, повседневной жизни, быту. Есть «джихад языка» – «повеление одобряемого и запрещение порицаемого», «джихад руки» – защита жизни и имущества мусульман, «джихад сердца» – борьба мусульманина со своими пороками. Джихадом считается устранение социальной несправедливости, наказание преступников и правонарушителей, а также усердие в деле распространения ислама. и, наконец, есть «джихад меча» – ведение войны, в том числе священной войны (газавата) с агрессорами, напавшими на мусульман, или против любых врагов веры. Согласно Корану, каждый мусульманин должен проявлять усердие в утверждении и защите ислама, не щадя для этого своих сил, средств и самой жизни. Отдача всех сил и возможностей ради распространения и торжества ислама – одна из главных обязанностей мусульманской общины. Выделяют разные виды джихада. Но в общем различают «великий» (духовный) и «малый» джихад – вооруженную борьбу с врагами ислама, коими считаются неверные (язычники и безбожники) и иноверцы-агрессоры. В Коране ему посвящены несколько аятов в сурах 2, 4, 9, хотя толкование их очень своеобразно. Вот четыре аята из суры 2 (аль-Бакара) [51]:

190. Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не преступайте границы дозволенного. Воистину, Аллах не любит преступников.

191. Убивайте их (многобожников), где бы вы их ни встретили, и изгоняйте их оттуда, откуда они вас изгнали. Искушение хуже, чем убийство. Но не сражайтесь с ними у Заповедной мечети, пока они не станут сражаться с вами в ней. Если же они станут сражаться с вами, то убивайте их. Таково воздаяние неверующим!

192. Но если они прекратят, то ведь Аллах – Прощающий, Милосердный.

193. Сражайтесь с ними, пока не исчезнет искушение и пока религия целиком не будет посвящена Аллаху. Но если они прекратят, то посягать можно только на беззаконников.

То есть Коран одновременно повелевает вести священную войну и обозначает ее пределы. Ведение боевых действий для охраны жизни и имущества мусульман, защиты государства от внешней агрессии является обязательным. Мусульмане, участвующие в войнах, называются моджахедами[52]. Погибшие в праведных войнах именуются шахидами. Они будут приближены к Аллаху и введены в рай. Живых участников таких войн называют газиями (гази).

Самой сложной формой джихада считается «джихад сердца» (это определение ввел Аль-Газали), так как, не поборов свои греховные страсти и духовные пороки, человек не может вести борьбу за торжество идеалов религии. Поэтому в исламской доктрине «великий» (духовный) джихад почитается гораздо выше усердия на поле боя («джихада меча» и «джихада руки»). В подтверждение этого исламские проповедники приводят слова пророка Мухаммеда: «Мы вернулись с малого джихада, чтобы приступить к джихаду великому»[53]. Однако западные исламоведы считают иначе. По мнению американского историка ислама Даниэля Пайпса, «целью джихада является не столько распространение исламской веры, сколько расширение сферы влияния суверенной мусульманской власти… Таким образом, джихад по своей натуре беззастенчиво агрессивен, а его конечная цель состоит в том, чтобы добиться господства мусульман над всем миром»[54]. Он же указывает, что джихад всегда проявлялся в виде территориальной экспансии.

Наблюдая за тем, что происходит в мире, с этим трудно не согласиться. В наше время джихад трансформирован из категории религиозной в категорию геополитическую, став фактором realpolitik. Попытка геополитиков от ислама создать «Имарат Кавказ» с последующим броском к Эльбе не удалась. Зато исламизация и джихадизация Европы идет полным ходом. Мы эту тему пока опустим, подчеркнув один факт: доктрина геополитического джихада родилась в недрах суннитского ислама и претворяется в жизнь суннитскими идеологами и спонсорами, а также властями суннитских стран. В шиитском мире идут иные процессы. Особенно интересен в этом плане пример древней страны, которая, не подражая ни советскому социализму, ни западной либеральной демократии и не впадая в джихадизм, создала современное, динамично развивающееся общество, которое сочетает традиционный ислам, самобытную демократию и научно-технический прогресс. Это Исламская Республика Иран, избравшая свой путь, тернистый и долгий.

В XIX веке некогда могучая Персидская держава превратилась в полуколонию соперничавших в Азии европейских империй. В результате серии неудачных войн с Российской империей Персия лишилась территорий, занимаемых ныне Азербайджаном и Арменией. Правящая династия Каджаров[55] была слаба, в верхах процветала коррупция. Персидская держава трещала по швам, теряя контроль над окраинами. В 1905 году в разных ее местах вспыхнули народные выступления против прогнившей феодальной верхушки. После продолжительных акций протеста в 1906 году в стране произошла относительно мирная революция, в результате чего Персия стала конституционной монархией. Страну стали именовать Ираном, хотя до 1935 года она сохраняла свое древнее историческое название. Была провозглашена конституция, и созван парламент (меджлис) при номинальном сохранении шахской власти. Активное участие во всем этом приняли англичане, которые в соперничестве с Россией существенно укрепили свои позиции в Иране, не переходя, однако, известных пределов, так как Англия была союзницей России по Антанте. Но после Октябрьской революции ситуация изменилась. Летом 1918 года британские войска оккупировали весь Иран, а 9 августа 1919 года было подписано Англо-иранское соглашение, установившее полный британский контроль над иранской экономикой и армией.

От коммунизма к шахизму и гитлеризму

Большевики, стремившиеся использовать мусульманские страны в своей борьбе против британского империализма, решили зарепиться в Иране и выбить оттуда англичан. По крайней мере из северной части страны, где было сильно недовольство центральной властью в Тегеране. После поражения белых сил на юге России такая возможность им представилась. 18 мая 1920 года Волжско-Каспийская флотилия красных под командованием Ф.И. Раскольникова и Г.К. Орджоникидзе атаковала персидский порт Энзели, где находились корабли белой Каспийской флотилии[56], интернированные англичанами, и захватила их. Атака была столь блестяще организована, что ни крупный английский гарнизон в Энзели (более 2000 штыков), ни белые силы не смогли ничего поделать. Это резко изменило ситуацию на севере Персии. Этим воспользовались союзные большевикам вооруженные отряды дженгалийцев под командованием Мирзы Кучук-хана, которые в начале июня захватили город Решт – центр остана Гилян, и провозгласили Гилянскую советскую республику, переименованную затем в Персидскую советскую социалистическую республику. В ней были сформированы Реввоенсовет и правительство с участием коммунистов, которые начали проводить земельную реформу и развернули антирелигиозную пропаганду. В Гилян прибыли советские советники, среди которых был и известный чекист Яков Блюмкин[57], ставший военным комиссаром штаба наспех созданной Персидской Красной армии, которая дважды пыталась захватить Тегеран. При слабой власти Ахмед-шаха советская республика в Гиляне просуществовала до сентября 1921 года и рухнула из-за внутренней междоусобицы под ударами иранских войск.

Между тем в Тегеране сменилась власть. 21 февраля 1921 года Реза-хан Пехлеви свергнул Ахмед-шаха. А через пять дней в Москве был подписан договор о дружбе между Советской Россией и Ираном, аннулировавший все договоры, заключенные Российской империей с Персией. По этому договору персидская держава освобождалась от долгов царской России, ей передавались все русские концессии, шоссейные дороги, железнодорожные и телеграфные линии, ранее построенные Россией на ее территории. Москва давала Тегерану полную независимость, гарантии на устойчивый мир и помощь в случае агрессии третьих стран. Взамен Иран согласился на неофициальный контроль Советской России над своей территорией и Каспием. Согласно 6й статье Московского договора, Советская республика получила право вводить туда свои войска в случае попыток других стран использовать иранскую территорию для нападения на РСФСР или ее союзные государства, что позволило в августе 1941 года направить советские войска на север Ирана. Московским договором Иран фактически разменял свой суверенитет, владения и зоны влияния на гарантию существования в тех границах и в том виде, в котором страна пребывала весь XX век. А большевики впервые изменили в Иране парадигму своей внешней политики, разумно разменяв идеологию на геополитику.

Тем не менее после того, как Советская Россия отказалась от «кабальных договоров», подписанных Персией с Российской империей, и заключила с ней «справедливый договор» о дружбе и сотрудничестве, Персия оказалась в зоне влияния англичан, которые в 1925 году возвели на шахский трон бывшего полковника созданных Россией иранских казачьих войск Реза-хана. Так Персия (потом Иран) снова стала абсолютной монархией с декоративным парламентом, где заправляли британские советники, крупные лондонские банки и Англо-Персидская нефтяная компания – Anglo-Persian Oil Company (APOC), которая распоряжалась иранской нефтью.

Однако со временем британское влияние в стране стало падать, а германское – возрастать, что было связано с симпатиями Реза-шаха к Гитлеру. Фюрер отвечал шаху взаимностью, думал заключить с ним военно-политический союз и заполучить иранскую нефть. До начала Второй мировой войны Лондон смотрел на это сквозь пальцы, но после нападения Германии на СССР страны антигитлеровской коалиции решили этого не допустить. В августе 1941 года в Иран были введены британские и советские войска, фактически оккупировавшие страну. 16 сентября Реза-шах отрекся от престола и был отправлен в ссылку в Южно-Африканский Союз, а шахский трон (с согласия Лондона и Москвы) занял сын опального монарха Мохаммед Реза Пехлеви. Одновременно англичане провели реформу власти в Иране, усилив влияние меджлиса, который превратился в независимый от шаха орган власти. А после ухода в 1946 году советских войск Иран вновь оказался под пятой англичан, которые надеялись осесть там надолго. Но этому не суждено было сбыться.

Схватка за нефть

После окончания войны в мире настала эпоха национально-освободительных движений, окончательно сокрушивших колониальные империи прошлого. В 1949 году представители патриотических кругов иранской буржуазии и гуманитариев создали Национальный фронт Ирана (НФИ). Его возглавил доктор Мохаммед Мосаддык, а главным требованием фронта стала отмена заключенного в 1933 году англо-иранского договора, по которому главные нефтяные месторождения Ирана сдавались в концессию сроком на 60 лет Англо-иранской нефтяной компании (АИНК) – преемницы Аnglо-Persian Company. Лондон пытался помешать созданию Национального фронта, но это не удалось. 15 марта 1951 года контролируемый НФИ меджлис единогласно принял закон о национализации нефтяной промышленности, а 29 апреля шах Реза Пехлеви был вынужден назначить Мосаддыка премьер-министром страны.

Такой поворот событий обескуражил правящие круги Великобритании, которые увидели в национализации собственности АИНК опасный прецедент для всего Ближнего Востока и решили любой ценой повернуть процесс вспять. Рычаги для этого были. Ведь национализировав нефтяную промышленность, правительство Мосаддыка не располагало экспортными нефтепроводами и танкерным флотом, которые монополизировал транснациональный американо-британский нефтяной картель «семь сестер»[58], а значит, не имело возможности вывозить нефть на мировой рынок. Этим воспользовался официальный Лондон, организовав международный бойкот иранской нефти, лишивший «бунтарей» финансовых средств. Одновременно британская разведка Secret Intelligence Service (СИС) по заданию правительства стала готовить в Иране государственный переворот.

Одной СИС это оказалось не плечу, и британские рыцари плаща и кинжала обратились за помощью к ЦРУ, мотивируя свержение правительства Мосаддыка целями борьбы с коммунистической угрозой, которую якобы оно источало. Хотя Мосаддык вовсе не симпатизировал коммунистам, а его правительство придерживалось нейтралитета в холодной войне. Более того, в своем противостоянии с англичанами Мосаддык делал ставку на США, предложив им инвестировать средства в нефтяную промышленность Ирана. В июле 1951 года Тегеран посетил специальный представитель президента США, крупный нефтепромышленник Уильям Гарриман, а в октябре Мосаддык сам посетил Вашингтон с официальным визитом. Встретившись с президентом Гарри Трумэном, он смог убедить его в том, что является «убежденным антимарксистом». В результате директор ЦРУ Уолтер Смит и его первый зам Аллен Даллес, разделявшие планы СИС, были вынуждены уведомить британских коллег, что, пока Трумэн находится в Белом доме, совместная операция против Ирана невозможна.

Между тем британо-иранский конфликт углублялся. В октябре 1951 года по распоряжению Мосаддыка из страны были высланы все работавшие на нефтяных промыслах и нефтеперегонных заводах английские специалисты, а 22 октября 1952 года дипломатические отношения между Лондоном и Тегераном были разорваны. Казалось, что в этой схватке победу одерживает правительство Мосаддыка. Но тут в США произошла смена власти – демократа Гарри Трумэна сменил республиканец, бывший боевой генерал Дуайт Эйзенхауэр, в администрации которого ключевые позиции заняли представители нефтяной олигархии и военно-промышленного комплекса. Они быстро прекратили бессмысленную, с их точки зрения, «идеологическую войну» в Корее и взялись за конкретные нефтяные дела.

23 июня 1953 года новый госсекретарь США Джон Фостер Даллес провел секретное совещание, в котором приняли участие его брат Аллен (назначенный директором ЦРУ), генерал Уотер Смит, ставший заместителем госсекретаря, а также ряд высокопоставленных военных и дипломатов. Участники совещания пришли к выводу, что стратегические интересы США требуют организации переворота в Иране, о чем было доложено президенту Эйзенхауэру. Решающими оказались два фактора: геополитическое положение Ирана, граничившего с СССР, и наличие в стране гигантских запасов нефти. Новую американскую администрацию не устраивал нейтральный Иран, который должен был прочно войти в сферу влияния США. А взяв на себя главную роль в свержении правительства Мосаддыка, американцы надеялись потеснить англичан и завладеть иранской нефтью, в чем были лично заинтересованы многие члены американского руководства, включая Аллена Даллеса, который до поступления на службу в ЦРУ был одним из руководителей юридической фирмы, которая вела дела с АИНК. Немаловажное значение имел и политический фактор. Молодое правительство Мосаддыка и стоявшие за ним силы подорвали власть шаха и старых феодальных кланов, которые были недовольны происходящим и могли поддержать переворот.

Операция «Аякс»

Совместной операции ЦРУ и СИС американцы дали кодовое название «Аякс» (англичане назвали ее точнее – «Boot» – «пинок ногой»). А так как прежний резидент ЦРУ в Иране сомневался в ее целесообразности, то организацию операции А. Даллес поручил сотруднику ЦРУ Кермиту Рузвельту – внуку 26го президента США Теодора Рузвельта. В начале июля 1953 года он прибыл в Иран под видом преподавателя истории и руководителя созданной ЦРУ «Ассоциации друзей Америки на Ближнем Востоке». Его правой рукой стал присланный в Тегеран профессор истории Йельского университета, тоже сотрудник ЦРУ Роберт Блэк, давно связанный с прошахски настроенными иранскими спецслужбами, кои он смог привлечь к сотрудничеству с ЦРУ. Другим помощником Рузвельта стал отец командующего американскими войсками во время иракской операции «Буря в пустыне» (1991) Генри Шварцкопф – бывший начальник полиции штата Нью-Джерси, который в годы Второй мировой войны командовал шахской гвардией. Рузвельт уговорил его вернуться в Иран и принять участие в операции. В момент переворота Шварцкопф должен был удержать на стороне шаха войска. Сам же Рузвельт занялся вербовкой верхушки военных из числа издревле близких к шахскому престолу феодальных династий. Все эти люди пострадали от «правительства выскочек» и были готовы поддержать переворот. В курсе происходящего был и шах, на встрече с которым в июле 1953го Рузвельт заверил его в поддержке переворота со стороны США и Великобритании. Политически наивный Мохаммед Мосаддык, заручившись поддержкой Гарри Трумэна, доверял американцам и не ожидал удара с их стороны. Поэтому заговор удался.

В соответствии с разработанным планом в начале августа 1953 года шах Реза Пехлеви объявил о смещении Мосаддыка с поста премьер-министра и назначении на его место генерала Фазолла Заходи. Как и ожидалось, Мосаддык отказался сложить полномочия, а в его поддержку начались народные выступления, на гребне которых шах покинул страну. И тут вступили в дело Кермит Рузвельт и его «педагоги», под руководством которых верные шаху войска и спецслужбы осуществили военный переворот, в результате которого правительство Мосаддыка было распущено, а его глава арестован. Одновременно в Тегеране и других городах были организованы оплаченные ЦРУ «всенародные демонстрации» в поддержку шаха.

Итоги операции «Аякс» были таковы. Мохаммед Реза Пехлеви полноправным правителем вернулся в страну и четверть века сидел на троне, храня верность своим благодетелям. Акт меджлиса о национализации нефтяной промышленности Ирана был отменен. 19 ноября 1954 года новое правительство страны подписало с Международным нефтяным консорциумом («семью сестрами») соглашение о передаче ему прав на добычу и переработку иранской нефти, коей раньше распоряжалась АИНК. По 40 % акций консорциума получили британская государственная компания British Petroleum и пять американских нефтяных компаний из рокфеллеровской империи Standard Oil. Британо-голландскому концерну Royal Dutch Shell досталось 14 % акций, а остальные 6 % получила французская Compagnie Franccaise de Petroles (ныне Total). Не остались внакладе и владельцы АИНК. Иран выплатил им 25 млн фунтов стерлингов в возмещение ущерба, нанесенного национализацией 1951 года. Но главным стратегическим итогом операции «Аякс» стал переход шахского Ирана из-под британского под американское влияние. При правлении Резы Пехлеви Иран стал надежным союзником США в регионе, на долю которого приходилось до 40 % экспорта американских вооружений!

Однако это была пиррова победа. Иранцы были глубоко оскорблены бесцеремонным вмешательством иностранцев в их внутренние дела. В стране начался рост антиамериканских настроений, кои провоцировали сами американцы, которые не только грабили нефтяные богатства Ирана, но и задались целью превратить эту самобытную страну с древнейшей культурой в форпост современной западной цивилизации на Ближнем Востоке. Заокеанским «миссионерам» казалось, что задача вполне выполнима, но они не замечали глубинных процессов, протекавших в иранском обществе. А это был рост не только антиамериканских и антизападных настроений, но и исламского фундаментализма, в котором иранцы (особенно молодежь) видели возвращение к национальным корням и истокам. Эти настроения подогревало шиитское духовенство и его пребывавший в изгнании вождь, которого одни называли Великолепным хранителем веры, другие – Единственной надеждой обездоленных, иранцы считали его своим духовным наставником и отцом, а журнал Time назвал человеком 1979 года.

Аятолла: формирование личности

Страницы: 12345 » »»