Десятая жертва Шекли Роберт
– Но ведь вам нужен наблюдатель, – настаивал мужчина. – Каким образом вы надеетесь опознать своего Охотника, если не прибегнете к услугам отлично подготовленного Наблюдателя? Что касается меня, я окончил курсы в Палермо и продолжил подготовку, повышая квалификацию, в Болонье. У меня есть письменные рекомендации от многих благодарных клиентов.
Он взмахнул пачкой потрепанных бумаг перед носом Поллетти. Тот пробормотал что-то вроде: «Мне очень жаль…» – и проскользнул мимо. Поллетти подошел к огромным бронзовым дверям Министерства, и мужчины, одетые в черное, безропотно вернулись на свои места у балюстрады.
Поллетти шел по коридорам мимо пыльных витрин, где были выставлены различные виды оружия, применявшиеся в Охоте, мимо карт мира, отражавших географию Охот, мимо групп туристов и школьников, которым плохо выбритые гиды в мятой, поношенной форме нудно рассказывали про историю Охоты. Наконец он нашел кабинет, который искал.
Войдя, Поллетти пулей устремился к столу, на котором стояла табличка «ВЫПЛАТА». За столом сидел чиновник, ведающий вопросами платежей, специально выбранный для этой работы из-за чопорной, высокомерной манеры поведения и характерной внешности: сгорбленные плечи, худая шея и очки в стальной оправе.
– Я хочу получить призовые деньги, – сказал Поллетти, вручая чиновнику свое удостоверение. – Вы, может быть, уже слышали о том, как я взорвал барона Рихтоффена на выставке лошадей. Сообщения об этом напечатаны во всех газетах.
– Никогда не читаю газет, – заявил чиновник, – а также не увлекаюсь болтовней о велосипедных гонках, футбольных матчах и Охотах. Как ваше имя?
– Поллетти, – отчетливо произнес Поллетти, слегка оробев.
Чиновник повернулся к шкафу с картотекой, где хранились досье на всех Охотников и всех Жертв в Риме. Быстрыми пальцами, привыкшими обращаться с бумагами, словно курица, клюющая зерна кукурузы, он перебрал карточки и ловко выхватил ту, что принадлежала Поллетти.
– Да, – наконец произнес он, сравнив фотографию Поллетти на карточке с фотографией на удостоверении и внимательно изучив настоящего (или якобы настоящего) Поллетти, стоявшего перед ним.
– Все в порядке? – спросил Марчелло.
– В полном, – ответил чиновник.
– Значит, я могу получить призовые деньги?
– Нет. Их уже получили.
Поллетти остолбенел. Однако он быстро взял себя в руки.
– Кто их получил?
– Ваша жена, синьора Лидия Поллетти. Она действительно ваша жена?
– Была… – сказал Поллетти.
– Вы развелись?
– Да. Два дня назад.
– Требуется неделя, иногда десять дней, чтобы данные об изменении в семейном положении попали ко мне. Вы, разумеется, можете подать жалобу.
На лице чиновника появилась самодовольная улыбка, и стало ясно, что он думает о шансах Марчелло когда-либо получить эти деньги.
– Теперь это не имеет значения.
Марчелло повернулся и вышел. Бесполезно демонстрировать свои чувства перед чиновником. Однако Марчелло деньги были нужны не меньше, чем самому клерку, может, даже больше. Вот так Лидия! Когда дело касается денег, она действует просто-таки молниеносно.
Выйдя из здания Министерства, Марчелло медленно пошел через улицу. Вдруг какая-то прелестная блондинка подбежала к нему, обняла за шею и страстно поцеловала. Марчелло изумился. Такие вещи случаются нечасто, а когда случаются, то в неподходящем месте и тогда, когда у него нет соответствующего настроения.
Марчелло попытался высвободиться из объятий, но девушка прильнула к нему и зарыдала:
– Пожалуйста, пожалуйста, сэр, проводите меня через улицу до входа в Министерство!
И тут Марчелло понял, что происходит. Он осторожно снял руки девушки со своей шеи и сделал шаг назад.
– Я ничем не могу помочь вам, – произнес он. – Это противоречит закону. Видите ли, я сам принимаю участие в Охоте.
Прелестная юная девушка (ей было лет девятнадцать-двадцать, самое большее – двадцать восемь) посмотрела вслед удалявшемуся Марчелло и поняла, что осталась один на один со смертельной опасностью на этой широкой солнечной улице. Она повернулась и побежала к Министерству.
Внезапно из переулка выскочил «Мазерати» – эту модель еще называли «преследователь», – который помчался прямо на девушку. Она увернулась от автомобиля, как матадор от быка. Но у этого «быка» оказались дисковые тормоза, на которые водитель нажал изо всех сил. В результате машина описала полукруг и остановилась перед девушкой. Ее лицо окаменело. Из сумки на плече она выхватила тяжелый пистолет-пулемет, щелкнула вставшим на место прикладом, перевела предохранитель в положение «огонь» и выпустила по автомобилю длинную очередь.
Тут же стал очевидным печальный факт, что девушка не сочла нужным позаботиться о бронебойных пулях. Ее выстрелы не причинили никакого вреда сверкавшему «Мазерати», в то время как водитель, воспользовавшись представившейся возможностью, выскочил с другой стороны автомобиля и прямо изрешетил девушку пулями из древнего пулемета системы Стэна.
Когда перестрелка закончилась, из двери неподалеку появился полицейский, вежливо отдал честь, проверил карточку Жертвы, затем удостоверение Охотника, в котором сделал просечку.
– Поздравляю, сэр, – вежливо произнес он. – Примите также мои извинения. – И протянул мужчине квитанцию.
– А это что? – недоуменно спросил мужчина.
– Штраф за нарушение правил уличного движения, сэр, – объяснил полицейский, сделав жест в сторону «Мазерати», стоявшего поперек улицы и мешавшего движению.
– Но, приятель, – запротестовал мужчина, – я не смог бы ее убить, не затормозив мгновенно.
– Возможно, – согласился полицейский. – Но мы не делаем исключений даже для охотников.
– Возмутительно! – воскликнул мужчина.
– Девушка тоже нарушила правила, – заметил полицейский, – поскольку пересекла улицу на красный свет. Но в данном случае мы не можем взыскать штраф, поскольку нарушитель мертв.
– А если бы убили меня? – спросил мужчина.
– Тогда я оштрафовал бы ее, – пояснил полицейский, – оставив без внимания ваше нарушение.
Поллетти пошел дальше. Споры из-за пустяков надоедали ему так же, как и споры по важным вопросам.
Не успел он пройти и квартала, как ярко-красный спортивный автомобиль с опущенным верхом остановился рядом, скрипнув тормозами. Поллетти инстинктивно вздрогнул и оглянулся вокруг, ища убежища. Как всегда, скрыться было некуда. Через несколько секунд он обнаружил, что за рулем машины сидит Ольга.
Это была стройная, темноволосая, элегантная молодая женщина, изящно, хоть и чуть броско, одетая. Ее глаза, большие, черные, светились, как у волка, внезапно освещенного ярким фонарем. Ее можно было бы назвать очень привлекательной – если вам по душе такой тип женщин, – правильнее всего было охарактеризовать ее как параноидального шизофреника, одержимого манией убийства, с едва уловимыми кошачьими манерами.
Мужчины любят играть с опасностью, но не каждый день. Поллетти играл с Ольгой почти двенадцать лет.
– Я все видела, – произнесла Ольга многозначительно и мрачно.
Она всегда говорила многозначительно и мрачно, за исключением тех случаев, когда ее тон был истерическим.
– Видела? Что же ты видела?
– Все.
Поллетти вымученно улыбнулся.
– Если ты видела все, значит, ты все поняла.
Он хотел коснуться плеча Ольги, но та включила задний ход и отъехала на несколько ярдов. Поллетти опустил руку и пошел за ней.
– Милая, – начал он, – раз ты действительно видела все, то поняла, конечно, что между мной и этой несчастной девушкой нет ничего общего.
– Разумеется, – сказала Ольга. – Теперь.
– Не только теперь, а вообще, – продолжал убеждать Поллетти. – Поверь мне, Ольга, я видел ее впервые в жизни!
– У тебя на лице губная помада, – мрачно заметила Ольга. Она была на грани истерики.
Поллетти поспешно вытер рот тыльной стороной ладони.
– Милая, уверяю тебя, что я даже не был знаком с этой несчастной девочкой…
– Тебе всегда нравились такие молодые, правда?
– … и потому никак не мог встречаться с ней, никак.
– Значит, тебе приходилось только мечтать о таких встречах, а, Марчелло?
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Ольга ждала дальнейших оправданий, которые намеревалась с ходу отвергнуть. Поллетти просто молчал. Его лицо изменилось, на смену ритуальному выражению мольбы пришла гримаса обычной скуки. Мужчина, конечно, в долгу перед женщиной, с которой прожил двенадцать лет, но всему же есть предел.
Внезапно он отошел от автомобиля и стал озираться, ища такси. Ольга включила сцепление и направила машину прямо на него, затормозив всего в каких-то двух дюймах.
Не говоря ни слова, Поллетти сел рядом с ней.
– Марчелло, ты лгун и обманщик, – произнесла Ольга.
Поллетти кивнул, закрыл глаза и откинулся на спинку мягкого сиденья.
– Если бы я так тебя не любила, то могла бы убить.
– Не спеши, твоя очередь еще придет, – пробормотал Поллетти, не открывая глаз.
– Весьма вероятно, – согласилась Ольга. – Но сначала ты должен увидеть меня в новом платье. – Она засмеялась и стиснула его руку. – Я уверена, что оно понравится тебе, Марчелло. А в нем и я.
– Не сомневаюсь.
– Почему мужчины такие свиньи?! – воскликнула Ольга.
Не получив ответа, она включила зажигание и помчалась по улице, словно за ней гнался ураган. Поллетти молчал, не открывая глаз, погруженный в свои мысли.
Глава 6
В небе над Римом пролетел огромный пассажирский реактивный самолет. Получив команду с земли, он зашел на посадку в аэропорту Фьюмичино. Из гигантских крыльев выдвинулись закрылки, включились воздушные тормоза, выскочил маленький хвостовой парашют, а за ним и большой. Пробежав по взлетной полосе, гигант неохотно остановился. В кабине пилотов послышались благодарственные молитвы.
Двери открылись, и на бетонное поле начали спускаться пассажиры. Среди них выделялась группа, состоявшая из трех странно похожих друг на друга мужчин и поразительно красивой женщины. Стюардесса повела их к стоявшему поблизости вертолету, тогда как остальных пассажиров посадили в автобусы и повезли к зданию аэропорта.
Четверка села в вертолет. Винт тут же пришел в движение, и неуклюжая машина стала карабкаться в небо. Кэролайн заняла место рядом с пилотом, а мужчины уселись на узкое сиденье в хвосте. Мартин, назначенный старшим исполнительным продюсером по съемкам на натуре – высокий, хотя и временный пост, – что-то писал в блокноте. Чет, следующий по старшинству, задумчиво кусал губы. Коул, самый младший, выглядел полным оптимизма и энергии.
Мартин оторвался от записной книжки и взглянул под ноги сквозь прозрачный плексигласовый пол.
– Это что, собор святого Петра?
– Совершенно верно, – подтвердил Чет.
– Как вы думаете, мы сможем арендовать его на день-другой? Вот если бы нам удалось заснять убийство именно здесь…
– А я могла бы переодеться монашкой, – мечтательно произнесла Кэролайн.
– Боюсь, собор святого Петра арендовать не удастся, – возразил Чет.
Будучи старшим исполнительным заместителем Мартина по съемкам, он был в курсе многого.
– Я имею в виду не саму церковь, – сказал Мартин. – Нам будет достаточно площади, ну и, может быть, нескольких видов собора для создания атмосферы.
– Нам не позволят этого, – произнес Чет.
– А почему бы не провести съемки в павильоне? – спросил Коул.
Оба старших по должности недовольно посмотрели на него.
– Забудьте об этом раз и навсегда, – произнес Мартин сурово. – Это документальный фильм, ясно? Вы что, забыли? Все должно быть как в жизни.
– Извините, – сказал Коул. – А это что?
– Фонтан Треви, – ответил Мартин. – Прелестное место. – Он повернулся к Кэролайн. – Как твое мнение, беби? Ты убиваешь его у фонтана, наплыв, труп Поллетти в воде, затем на экране снова появляешься ты, на лице торжествующая, но немного грустная улыбка, бросаешь в фонтан пару монет. Тут включаем громкий шум улиц, ты покидаешь площадь, медленно уходя по длинной мощеной улице, изображение затухает.
– Насколько я помню, вокруг фонтана Треви нет мощеных улиц, – заметил Чет.
– Ну и что? Сделаем мощеную улицу, – нетерпеливо произнес Мартин. – А если это не понравится, сразу после съемок булыжник будет убран.
– Действительно, производит впечатление, – задумчиво сказал Чет. – Производит немалое впечатление.
– Классная мысль, – поддержал Коул. – По-настоящему классная.
Все посмотрели на Кэролайн.
– Нет, – ответила девушка.
– Послушай, крошка… – начал Мартин.
– Нет, это ты послушай, – перебила Кэролайн. – Это мое убийство, мое десятое убийство, и я хочу, чтобы все выглядело блестяще. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Блестяще, – повторил Мартин.
Чет задумчиво пожевал губами. Коул по-прежнему выглядел энергичным и полным оптимизма.
– Совершенно верно, блестяще, – подтвердила Кэролайн.
В ее голосе послышались стальные нотки, которые никто раньше не замечал. Такая твердость встревожила Мартина. Ему не нравилась подобная самоуверенность. Стоит женщине совершить несколько убийств, и она начинает думать, что ей позволено все.
– У нас нет времени для подготовки, – объяснил он. – Съемки будут проводиться завтра утром.
– Это ваша проблема, – бросила Кэролайн.
Мартин приподнял солнечные очки и потер глаза. Работать с женщинами всегда нелегко, а с женщинами-убийцами – просто невозможно. Раздался нерешительный, тихий голос Чета:
– Э-э, у меня появилась мысль о месте съемок. Что, если мы воспользуемся Колизеем? Вот он, прямо под нами.
Вертолет опустился пониже, и все принялись рассматривать массивный полуразрушенный овал.
– Я не знал, что он такой огромный, – произнес Коул.
– Мне нравится, – сказала Кэролайн.
– Ну конечно, это было бы великолепно, – согласился Мартин. – Но послушай, беби, чтобы организовать съемки в таком месте, нужно время, а его-то у нас и нет. Может быть, ты все-таки согласишься на фонтан Треви или сады Боргезе?
– Я убью его здесь. – Голос Кэролайн звучал непреклонно.
– Но для организации…
– Видишь ли, Мартин, – вмешался Чет, – я подумал, что тебе может понравиться это место, и потому осмелился заранее обо всем договориться. Понимаешь, так, на всякий случай.
– Вот как?
– Да, эта мысль пришла мне в голову вчера вечером. Я, конечно, не хотел делать такой шаг без твоего разрешения, но будить тебя не решился: в конце концов, этот план мог оказаться несбыточным. Ну, я позвонил в Рим и обо всем договорился. Поверь, Мартин, поступать так без твоего одобрения…
– Ну что ты, – произнес Мартин, хлопнув его по плечу. – Ты поступил совершенно правильно.
– Ты так думаешь? – озадаченно спросил Чет.
– Ну конечно, совершенно правильно. Кэролайн довольна, мы все тоже, так что давайте приниматься за работу. Поставим съемочные камеры и подумаем, как использовать танцовщиц ансамбля «Рой Белл», а также все остальное. Ну что, ребята, решено?
– Итак, я совершу убийство в Колизее! – На лице Кэролайн появилась блаженная улыбка. – Господи, наконец-то осуществится голубая девичья мечта.
– Обязательно осуществится, – кивнул Мартин. – Только нужно действовать как можно энергичнее, все установить и согласовать, отыскать этого Поллетти, сделать так, чтобы он появился в нужный момент…
– Это я беру на себя, – произнесла Кэролайн.
– Превосходно, – улыбнулся Мартин. – Однако и всем остальным тоже придется немало потрудиться. Эй, шофер, двигай побыстрее!
Вертолет начал снижаться по направлению к Виа Венето. Пассажиры откинулись на спинки, улыбающиеся и довольные. Мартин думал, что пришло время избавиться от Чета, пока Чет не избавился от него. Получение права на использование Колизея, причем без согласия продюсера, было слишком удачной мыслью.
Глава 7
Поллетти двигался в полной темноте. Кроме того, было совершенно тихо. Так тихо бывает в склепе – эта мысль казалась вполне естественной человеку в его положении. Он чувствовал себя одиноким, ощущал приближение смерти, был испуган, нервничал… и скучал одновременно. Поллетти жевал чуингам и нижнюю губу: увидеть его можно было только через инфраскоп. Согнув руки на уровне бедер, на расстоянии трех дюймов от тела, как предписывалось правилами, он осторожно продвигался вперед, в любой момент ожидая нападения.
Внезапно он уловил едва заметное движение позади и слева от себя. Поллетти стремительно повернулся, стараясь выйти из предполагаемой зоны обстрела. Это был оборонительный маневр номер три, первая часть. В то же время он ударил правой рукой по нагрудному карману, и специальная кобура выбросила ему в ладонь пистолет. Теперь он видел противника – коренастого хмурого мужчину, державшего в вытянутой руке «люгер». Поллетти бросился на землю и несколько раз выстрелил, завершив таким образом вторую часть оборонительного маневра номер один. Ему удалось выполнить все действия в удивительно короткое время. Он был радостно возбужден и испытывал чувство удовлетворения от отлично выполненной работы…
Фигура противника исчезла, и над головой вспыхнул свет. Поллетти лежал на пыльном полу гимнастического зала. Перед ним на табурете рядом с панелью управления сидел старик в грязном комбинезоне. Он скорчил недовольную мину и покачал головой.
– Ну что? – спросил Поллетти, вставая и отряхиваясь. – Как на этот раз? Ведь я ухлопал его, правда?
– Ты отреагировал, – ответил старик, – медленнее почти на десятую долю секунды.
– Я действительно пожертвовал скоростью, – пояснил Поллетти, – ради точности.
– Неужели? – ехидно поинтересовался старик.
– Да, – кивнул Поллетти. – Это мой принцип, профессор.
– В таком случае можешь плюнуть на свои принципы, – заявил профессор Сильвестре. – Ты промахнулся на 3,2 сантиметра.
– Но это очень близко, – заметил Поллетти.
– Недостаточно близко.
– А как мой оборонительный маневр номер три? – спросил Поллетти. – Мне показалось, что я исполнил его очень неплохо.
– Действительно неплохо, – согласился профессор, – причем именно так, как рассчитывал противник. Даже корова могла бы повернуться быстрее. Он убил тебя первый раз, когда ты поворачивался, и второй раз, когда ты приготовился к стрельбе лежа. Если бы это было не трехмерное объемное изображение противника, а настоящий Охотник, ты был бы дважды убит.
– Вы уверены в этом?
– Посмотри на показания приборов.
– Подумаешь, – пожал плечами Поллетти. – Это же не настоящая Охота.
– Разумеется, – саркастически промолвил профессор. – Когда решающий момент наступает на самом деле, человек действует еще медленнее. Ты помнишь, сколько раз выстрелил противник?
– Два, – тут же ответил Поллетти.
– Пять, – поправил его профессор.
– Неужели?
– Так говорят приборы. Я сам установил последовательность действий.
– Значит, меня сбило с толку эхо, – с горечью заметил Поллетти. – В таком помещении невозможно отличить выстрелы от эха.
Профессор Сильвестре поднял правую бровь так высоко, что она коснулась бы волос, если бы они у профессора были. Он потер небритый подбородок и встал с табурета. Профессор был невероятно мал ростом и походил на безобразного гнома. Даже его лучший друг – если бы он у него был – не мог бы считать Сильвестре привлекательным человеком.
У многих преподавателей техники защиты и нападения на теле имелись следы, говорившие о том, как они приобретали свой опыт. У профессора Сильвестре их было больше, чем у других. Его правая рука была сделана из нержавеющей стали; кроме того, профессор имел дюралюминиевый подбородок, пластмассовую левую щеку, а также серебряную пластинку в черепе и коленную чашечку из золота пятьдесят восьмой пробы. Ходили слухи, что и некоторые другие, не столь заметные части его тела были сделаны из заменителей.
Долгое время психологи придерживались мнения, что люди, утратившие значительную часть своих органов, склонны к цинизму. Сильвестре не был исключением.
– Как бы то ни было, – заключил Поллетти, – мне кажется, что я совершенствуюсь. Неужели вы не согласны со мной, профессор?
Профессор попытался поднять правую бровь, но обнаружил, что она уже поднята, тогда он опустил ее и закрыл левый глаз. Стало ясно, что профессор воздерживается от выражения своей точки зрения.
– А теперь, – деловито заявил он, – переходим к следующему экзамену.
Он нажал одну из кнопок на панели управления. В стене открылся люк, оттуда выскочил миниатюрный бар и остановился так резко, что полдюжины бокалов для шампанского попадали на пол и разбились. Поллетти вздрогнул.
– Я ведь просил механика, чтобы он смягчил остановку, – покачал головой профессор Сильвестре. – Сейчас никто не заботится о качестве работы. Итак, Поллетти, приступаем к следующему испытанию.
Он искусно смешал коктейль, наливая понемножку из разных безымянных бутылок, и подвинул стакан к Поллетти.
Тот осторожно понюхал жидкость, задумчиво нахмурился и произнес:
– Джин с ангостурой, немного соуса табаско.
Профессор молча смешал еще один коктейль и подал Поллетти.
– Водка с молоком и лимоном, – заявил Поллетти, – пара капель уксуса из эстрагона.
– Ты уверен?
– Совершенно.
– Тогда выпей.
Поллетти поднял стакан, взглянул на Сильвестре, еще раз понюхал и поставил стакан на стол.
– И правильно, – согласился профессор. – То, что тебе показалось запахом уксуса, было запахом мышьяка – его в коктейле солидная порция.
Поллетти смущенно улыбнулся, обнаружив, что переминается с ноги на ногу, как школьник, и сказал:
– У меня сегодня насморк. Разве можно надеяться…
Профессор взглядом заставил его замолчать, затем нажал кнопку на панели. Из стены выскочил диван и едва не снес стену. Оба сели.
После короткой, но многозначительной паузы Сильвестре произнес:
– Марчелло, до сих пор ты удачно избегал смерти.
– Разве это не относится к большинству людей? – быстро возразил Поллетти. – Я хочу сказать, что природа самой жизни случайна и необъяснима…
Профессора невозможно было отвлечь от выбранной темы.
– В первый раз тебе повезло – жребий оказался счастливым: ты стал Охотником, а в Жертвы компьютер выбрал слабоумного англичанина.
– Он был не слабоумным, – возразил Поллетти, – а рабом своих привычек.
– Неважно… Англичанин оказался легкой добычей, – продолжал Сильвестре, – мечтой любого Охотника. Затем ты стал Жертвой, а твоим Охотником был девятнадцатилетний юноша, страдавший от безответной любви. И снова убийство не составило для тебя особых трудностей; между прочим, по-моему, бедный мальчуган просто искал такой способ самоубийства, против которого не возражало бы общество.
– Ничего подобного, – ответил Поллетти. – Юноша оказался немного рассеянным.
– А когда ты стал Охотником в третий раз, в качестве Жертвы тебе попался этот нелепый немецкий барон, думавший только о лошадях.
– Действительно, справиться с ним было нетрудно, – признался Поллетти.
– Справиться со всеми было нетрудно! – воскликнул Сильвестре. – Неужели ты думаешь, что так будет продолжаться вечно? А теория вероятности? Просто тебе еще ни разу не попался хороший противник! Больше ты не сможешь одерживать победы, не используя умственные способности, быстроту реакции, интуицию, без тщательной подготовки.
– Послушайте, профессор, я не так уж плох. Смотрите, уже почти двадцать четыре часа, как я являюсь Жертвой в своей четвертой Охоте, и еще ничего не произошло.
– За тобой уже наверняка следят, – заметил Сильвестре. – Твой Охотник изучает тебя, манеру твоего поведения, выбирает наилучший момент для нанесения удара. А ты даже не подозреваешь об этом.
– Очень в этом сомневаюсь, – возразил Поллетти с чувством достоинства.
– Вот как? Он сомневается! Ну что ж, посмотрим, как ты справишься с опознанием.
Профессор Сильвестре снова нажал кнопку. В зале стало темно. Он нажал на другую кнопку. У противоположной стены возникли пять человеческих фигур. Четверо из них были подставные «ангелы», по терминологии Охоты, – многие выражения сохранились со времен легендарной Второй мировой войны. Один был убийцей, и Поллетти предстояло его опознать.
Поллетти внимательно посмотрел на фигуры. Они изображали полицейского, швейцарскую стюардессу, священника-иезуита, носильщика из отеля и иорданского араба. Они медленно подошли к дивану и исчезли.
Сильвестре включил свет.
– Ну? Кто из них был Охотником?
– Нельзя ли взглянуть еще раз? – попросил Поллетти.
Профессор отрицательно покачал головой.
– Я и так дал лишнюю секунду.
Марчелло потер подбородок, взъерошил волосы и нерешительно произнес:
– Араб показался мне каким-то подозрительным…
– Неправильно!
Сильвестре снова нажал кнопку, и у дальней стены возник иезуит, фигура которого в освещенном зале казалась прозрачной, но была хорошо видна.
– Взгляни, – сказал Сильвестре. – Иезуит, вне всякого сомнения, не тот, за кого пытается выдать себя. Буква «И», первая буква в названии его ордена, видна как на правой, так и на левой стороне груди. Ведь это сразу его выдает!
– Я никогда не обращал внимания на иезуитов, – пробормотал Поллетти, вставая и звеня монетами в кармане.
– Но в Риме они попадаются на каждом шагу! – воскликнул Сильвестре.
– Именно поэтому я никогда не обращал на них внимания.
– Как раз поэтому ты должен был замечать их! – В голосе Сильвестре звучало возмущение. – Фальшивая деталь в традиционной одежде – самый верный признак и сразу должна вызвать подозрение. – Он печально покачал головой. – Когда я принимал участие в Охоте, мы обращали на подобные вещи особое внимание. Ничто не ускользало от моего взгляда.
– Ничто, кроме банана со взрывчаткой, – подхватил Поллетти.
– Верно, – согласился профессор. – Этот парень из Нигерии узнал о моем пристрастии к тропическим фруктам.